Текст книги "Рождественское предложение миллиардера (СИ)"

Автор книги: Виктория Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Дело не в деньгах, а в победе. В том, чтобы показать им, что я силен и тоже имею значение.

Она секунду молчала.

– Мне жаль, что тебе пришлось через все это пройти, что твоя семья так отреагировала, что их не было рядом. Я понимаю это, но что бы ты ни делал, их это не изменит. Зато ты можешь измениться и стать тем, кто изменит жизни многих людей.

– Я догадывался, что ты не поймешь.

– Я понимаю, что была права на твой счет с самого начала. Тебе недостает чувств. Ты способен отключить эмоции, чтобы получить желаемое. Ты не впустил меня по-настоящему. Если бы ты заботился обо мне, то даже не раздумывал бы о том, чтобы сделать подобное. Будь у тебя эмпатия, ты не закрыл бы дом этих детей – вот так.

Она широко развела руками, клубы холодного воздуха вырывались из ее рта, уносясь в темное небо.

– Я пойду и скажу этим детям в приюте, что они потеряли первое место, в котором чувствовали себя как дома, из-за каких-то избалованных, богатых братьев, дерущихся за компанию отца. Уверена, они поймут. И Макс, и Дениз, и все, кого тебе удалось очаровать? Уверена, они простят тебя.

Он провел рукой по подбородку.

– Ты же знаешь, что это не все.

– Серьезно? Я сейчас ничего не знаю. Как давно тебе известно?

Он заглянул ей в глаза. Она заслуживала, по крайней мере, правды, хотя это ее и сломает.

– С того дня, когда вы съехались со мной.

Покинувший ее губы звук был душераздирающим. Он шагнул к ней, но она вытянула руки. Он остановился на месте, наблюдая за тем, как она осела на колени. Он подумал, что она заплачет, и это убьет его. Вместо этого, она наклонилась, собрала большой ком снега и повернулась к нему. Она собиралась бросить ком в него, и он не планировал двигаться. Вот только тот развалился у нее в руках, и она завизжала, оказавшись покрытой снегом. Он вздохнул и попытался помочь ей стряхнуть снег.

Она сбросила его руки.

– Я больше никогда не хочу чувствовать твои руки на себе.

– Элли.

– Нет, и если бы ты был хоть немного приличным человеком, то никогда бы вообще не спал со мной. Не позволил бы мне развить... чувства. Тебе не стоило претворять хорошим человеком и говорить все это.

– Я имел в виду каждое слово.

– Ты солгал мне, поставил себя и свои желания превыше всех нас. Я заслужила, по крайней мере, правду.

Он понимал, что потерял ее. От этого невозможно было вернуться. Ему следовало прислушаться к себе с самого начала и оставить ее. Ему не следовало трогать ее, целовать ее той ночью на тротуаре. Никогда не следовало пробовать ее или забываться в ней, потому что теперь он знал, какого было любить Элли, и теперь ему предстояло узнать жизнь без нее.

– Все не должно быть черно белым, я могу все исправить. Я могу купить этим детям...

– Ничего, ты не сможешь просто откупиться. Ты не можешь купить любовь. Я не собираюсь искать для тебя отговорки, не буду тем человеком, которым не ставит любовь превыше всего. Всю свою жизнь, я была второй, и это в лучшем случае. Я не была ни для кого номером один. Я придумывала отговорки для любимых людей и принимала все, что они готовы были дать мне. С меня хватит. Я любила тебя, верила тебе. Никакие вещи не исправят тот факт, что ты солгал, добровольно подкармливал свое желание победить и поставил это выше остального. Ты даже не пришел ко мне, не рассказал об этом, не попытался придумать решение. Ты погнался за всем, чего хотел, думая, что жалкая Элли примет все ошметки, которые ты ей бросишь.

– Не говори так.

Она стерла злые слезы, льющиеся из ее глаз.

– Я более предана, чем Крюк. Когда я люблю кого-то, то отдаюсь этому полностью, каждой частичкой себя. Я любила тебя, Итан, и отдала бы тебе всю себя, – она закрыла лицо руками, и он шагнул вперед, чтобы обнять ее. Он, черт возьми, умирал внутри. Она любила его, любила так сильно, и он по-королевски облажался. Она оттолкнула его и зло посмотрела.

Она протянула руку.

– Дай мне твои ключи.

– Что?

– Дай мне ключи и хотя бы позволь уехать. Я не могу оставаться здесь и претворяться.

– Нет, вы должны остаться, я уеду.

Она остановилась и закрыла глаза.

– Просто чтобы ты знал, я сожалею обо всем. Сожалею, что доверяла тебе. Я забираю назад сказанное о том, что ты поддерживаешь меня. Заботься ты обо мне так сильно, как говорил, то не закончил бы все прямо сейчас. Если бы ты был человеком, которым я тебя считала, то собрался бы и осознал, что поступаешь неправильно. Ты рискнул бы всем ради меня.

– Элли...

– Прибереги извинения, – прошептала она и пошла внутрь.

Итан стоял на снегу, чувствуя тяжесть, боль внутри него, которую раньше не испытывал. Дверь захлопнулась и снова открылась минуту спустя. Дани.

– Эй! Итан!

Боже. Она подбежала к нему, все пятьдесят килограммов подросткового поведения и сарказма.

– Какого черта это было? Ты такой двуличный! Ты сидел и читал мне лекции о том, как обращаться с моей сестрой. Как бы я не выступала против нее, то даже близко не подходит к этому. Ты предал ее. Ты такой придурок! Она доверяла тебе.

– Мне жаль, я все исправлю.

– Ты не можешь исправить такое. Пошел ты за то, что претворялся хорошим парнем, – сказала она. Ее голос сломался, и слезы покатились по щекам. Она сердито стерла их и наступила ему каблуком на ногу, перед тем как уйти.

Он уже был в машине, когда его снова позвали. Он стоял и ждал, когда его лучший друг обойдет машину. Учитывая, что во дворе Джексона все сияло, как в Вегасе, он смог увидеть удивление на лице друга.

– Какого хрена, Итан?

Итан пожал плечами.

– Чего ты от меня ожидаешь? У меня не было выбора.

– Это идиотизм. У каждого есть выбор. Ты выбрал дерьмовый вариант и ударил в спину единственную хорошую женщину в твоей жизни.

Он выдержал злобный взгляд своего друга минуту и потом отвернулся. С каких пор Джексон стал разумным и здравомыслящим из них двоих?

– Мне нужно было ткнуть этим в Карсона. Мне нужно было обыграть его и доказать, что я лучшее и умнее его.

– Тебе что, пять лет?

– Тебе не понять, поэтому заткнись.

– Что я понимаю, так это то, что какая-то часть твоей бредовой головы думала, что ты можешь начать отношения с Элли, которая так влюблена в тебя, что даже я это вижу, а затем действовать за ее спиной и стать тем, кто закроет приют, в который она вложил все свое сердце.

– Все не должно было быть именно так. Я нашел другое место для этих детей и знаешь, что, Джексон? Кто ты такой, чтобы судить меня? Я помню, когда Ханна впервые пришла в твою жизнь с Эмили.

– Неа, даже близко не сравнится, потому что я осознал свою ошибку намного, намного раньше тебя. Черт, я не уверен, что ты вообще ее осознаешь.

Итан подавил желание ударить своего лучшего друга по лицу. Он не мог. Это было бы несправедливо по отношению к Ханне и детям, если бы их отец вернулся с синяком.

– Мне нужно убраться отсюда. Передай Ханне, что я сожалею насчет ужина.

Глава 12

Итан замер, выйдя из лифта в коридор. Пот скатился у него по спине, и ладони стали липкими. Обычно эти симптомы проявлялись лишь на его ежегодном посещении клиники, но в последние несколько дней он чувствовал разные безумные вещи из-за Элли, или из-за ее отсутствия.

Раньше он думал, что у него все под контролем. Он знал, чего хотел от жизни, был доволен тем, каким человеком стал, своими достижениями. Но теперь, после нее, он осознал, что в действительности не знал ни черта. Он хотел быть тем человеком, которого она в нем видела, но ему нужно было сделать несколько вещей, прежде чем он докажет ей, что достоин ее.

Он сделал глубокий вдох, расправил плечи и прошел в больничное крыло, которые было названо в честь него. Он потянул за собой тележку, пока шел вперед, навстречу своему прошлому. Шум и суета были такими же, как он их помнил, но на этом все. В остальном это место изменилось с тех пор, как он был ребенком. Он выписывал чек каждый год, в первый раз он был огромным, что поспособствовало переименованию крыла в честь него. Потому что выписывать чеки было проще, чем действительно приходить, чем открываться прошлому.

Он не знал, что делал там, но знал, что это связано с принятием его семьей случившегося, с тем, каким ребенком он был, и движением в будущее. Ему пришло время отпустить это, являющееся катализатором для его отдаленности и проблем с семьей и братом.

Запах чистящих средств заполнил его нос, глаза наткнулись на группу детей, сидящих и слушающих читающую им женщину. Там было большое рождественское дерево, дети сидели на ковре, а женщина была похожа на волонтера. Его внутренности сжались, и волна жара прошла через него, когда он сфокусировался на детях, головы некоторых были обмотаны этими треклятыми шарфами. Он ходил выбежать оттуда, как на беговой дорожке. Но он убегал всю свою жизнь, подальше от эмоций.

Он не понимал, что заставило его туда прийти. Возможно, дело было в потере Элли, или потому что ему стало плевать на сделку по недвижимости. Он не знал... ничего, кроме того, что скучал по Элли больше, чем по чему-либо или кому-либо в своей жизни. И он знал, что если у него и был мельчайший шанс вернуть ее, то ему придется разобраться со своим прошлым. Так что, вот чем он занимался там. Он должен был разобраться с тем ребенком, которым был. Ему не нравилось встречать со всем этим: с воспоминаниями, со страхом.

Он подошел к детям у ели, прислушиваясь к мягкому голосу волонтера, пока она читала «Ночь перед Рождеством». Ее голос был мелодичным и идеально следовал ритму, ее улыбка была успокаивающей, когда она смотрела на детей. Он проглотил комок в горле, вспоминая, какого было сидеть здесь на ковре перед Рождеством. Или лежать в его палате, размышляя, найдет ли его там Санта. Он вспомнил письмо, которое отправил ему, оставив его новый, временный адрес. Маленькая девочка со светлыми голосами рассмеялась, и звук проник в него, возрождая следы смеха Кары, вознося на поверхность воспоминания о ней.

Он убедил и Кару написать письмо Санте. Рождественским утром, от проснулся, увидел сестру, кладущую подарки у его кровати и понял, что обречен. Если не было Санты, то его желание не исполнится. Его родители не верили в высшую силу, он не молился ни секунды в своей жизни. В тот момент он осознал, что был сам по себе. Он прибежал в комнату Кары, найдя ее все еще спящей, лишь один подарок был рядом с ее кроватью. Поэтому он взял плюшевого медведя и игрушечный пистолет из своей кучи и положил для нее. Он сидел рядом с ней, пока она спала, и думал, что не скажет ей, что Санта был ненастоящим, что однажды он женится на ней, когда они будут взрослыми и здоровыми. Пока же, он научит ее стрелять из игрушечного пистолета. Это было последнее Рождество, когда он ее видел.

Ладонь на его руке выдернула его обратно в настоящее, и он посмотрел на пожилую медсестру. Ему понадобился момент, долгий момент, но пробежавший по спине холодок и волна мурашек сказали ему, кем она была. Ее поблекшие голубые глаза все еще блестели и содержали больше тепла, чем горячий шоколад.

– Я надеялась увидеть тебя сегодня. Я знала, что ты придешь, – прошептала она, все еще не убирая руку.

Он не мог говорить, потому что в его горле застряли все слова, которые он не мог озвучить, не знал, как выразить. Вместо этого, он наклонился и обнял женщину, которая проявила к нему больше доброты, чем собственные родители. Ему пришлось зажмуриться, пока он прижимал ее к себе.

– Сестра Энни, – наконец выдавил он.

Она отстранилась, сияя и держась за его руки.

– Посмотри на себя, совсем взрослый. Я верила, что ты придешь увидеться со мной и знала, что ты станешь сердцеедом.

Он улыбнулся через силу. Да, он был сердцеедом. Он поглотил сердце такой милой женщины как Элли и за это ему придется покаяться.

– У меня есть подарки, которые я хотел оставить.

Она посмотрела на тележку за ним и кивнула.

– Я помогу тебе разложить их под елкой, но когда мы закончим, ты обязан купить мне кофе и рассказать все о своей жизни.

Полчаса спустя он сидел напротив Энни в столовой. Они нашли место у окна, и она закончила показывать ему фотографии своих внуков.

– Счастливые дети, – сказал он, улыбаясь.

Она сделала глоток кофе.

– Почему бы тебе не рассказать о себе, Итан? Вижу, никакого обручального кольца. Я думала, ты будешь уже женат с кучей детей.

Он покачал головой и отставил кофе.

– Это было не совсем моим приоритетом.

– Хмм... насколько я помню, у тебя не было проблем с предложениями или отказом принимать «нет» за ответ.

Да, вот только он разозлил единственную женщину, который готов был сделать предложение.

– Что ж, я нашел себе кого-то, но, эм, я не уверен, что смогу сделать так, чтобы все получилось.

Она наклонилась вперед и посмотрела на него тем же взглядом, которым одаривала тех, кого подозревала в краже желе.

– Не сможешь или не хочешь?

Он отвел от нее глаза и сфокусировался на рождественском дереве пред окном.

– У нее есть... идеалы...

– Обычно это черта, которой люди восхищаются, – сказала она, нахмурившись.

– Знаю, она напоминает мне тебя.

Она помахала перед ним пальцем.

– Не пытайся очаровать меня лестью. Расскажи, что ты сделал, чтобы я могла привести тебя обратно к ней, Итан.

Он рассмеялся и застонал одновременно. Он посвятил ее в подробности, касающиеся соревнования его отца, после чего она очень долго сидела молча.

– Ты говорил со своим отцом о том, что это будет значить для тебя? Для Элли?

Он предполагал, что она тоже не поймет.

– Это не имеет для него значения, Энни. Бизнес и личная жизнь не смешиваются.

– Тогда что ты чувствуешь? Чувствуешь, что сделал правильный выбор? Ты солгал женщине, которую сильно любишь, подружился с детьми из приюта, и затем ударил в спину их всех, поставив свои нужды превыше всего. Как для тебя все сложилось, Итан?

Он провел руками по лицу.

– Черт, Энни, ты осталась той еще сложной женщиной.

Она бросила в него печеньем.

– Тебе стоило прийти ко мне раньше, я бы направила тебя на правильный пути до того, как ты все испортил.

Он откусил брошенное в него печенье, даже не наслаждаясь вкусом. Он ничего не наслаждался без Элли. Он скучал по ней в своем доме, в своей постели; скучал по возможности навещать ее в приюте. Он был чертовски несчастным.

– Пройдись со мной, и потом мне надо вернуться на смену.

Они вышли из лобби через передние двери. Шел снег, день был темным и мокрым. Энни была словно из стали, едва ли дрожала, пока шла к тихому месту рядом с высокой елью.

– Нет ничего лучше снежного дня, предвкушения Рождества в воздухе, – сказала она, глубоко вдыхая и смотря на небо. Итан не хотел говорить ей, что это была отвратительная погода, несмотря на время года. Он засунул руки в карманы.

– Ты помнишь молитву? – спросила Энни после нескольких минут наблюдения за проезжающими машинами.

Его сердце рухнула вниз. Он кивнул.

Она повернулась к нему с уверенным выражением лица.

– Тогда скажи ее.

– Сказать, что?

– Слова.

– Сейчас?

Она кивнула, и он хрипло вздохнул.

– Энни...

– Итан.

– Боже, даруй мне спокойствия принять вещи, которые я не могу изменить, смелости изменить те, что могу, и мудрости отличить одно от другого.

Она долго ничего не говорила, блеск появился в ее глазах. Он попробовал прочистить горло; он знал, что они оба думали о той ночи, о Каре. Энни прочитала ему эти слова тогда. Он никогда не произносил их вслух.

Она взяла его за руку. Он мягко сжал ее, подмечая, насколько более хрупкой она была теперь, чем, когда он был ребенком.

– Загладь свою вину, Итан. Не потеряй ее.

Воскресный бранч с его родителями за неделю до Рождества; он войдет в книги рекордов. Возможно, часть него никогда в действительности не хотела знать. Может, части него было удобнее не знать и не чувствовать.

Он глотнул апельсинового сока, смотря на своих мать, отца и брата на другом конце стола.

– Готов к завтрашней презентации, Итан?

Он улыбнулся Карсону, уже готовый покончить со всем этим. Готовый сорвать пластырь.

– Вообще-то, я хотел с тобой поговорить об этом, пап.

Его отец поднял взгляд от тарелки с запеченным лососем и фруктовым салатом.

– Я знаю, что ты выставляешь свое предложение завтра, и хотел бы попросить изменить способ использования этого здания.

Его отец нахмурился.

– Ближе к делу.

– Я хочу, чтобы ты сохранил приют.

Карсон подавился своим соком.

– Это бред, с чего бы мне делать подобное?

– Там находится приют...

– Я не собираюсь побить всех остальных разработчиков ради того, чтобы получить приют. Это самоубийство и не имеет никакого делового смысла. Я бы никогда не заплатил столько денег за приют.

Итан знал, что на это не стоило надеяться. Знал, что в этом не было делового смысла, и сколько денег понадобиться, чтобы сделать самое высокое предложение.

– Тогда я прошу это в виде личного одолжения.

Все перестали есть. Его мать казалась обеспокоенной, отец разозленным, а Карсон довольным.

– Ты не закончил предложение, не так ли? – спросил Карсон, откидываясь на стуле, которое теперь стояло на двух ножках. Итан поборол желание перевернуть его, как он делал множество раз в детстве.

– С чего ты вообще спрашиваешь подобное?

Итан повернулся к отцу и попытался использовать свои способности с чувствами в семье, у которой их не было.

– Я влюблен в девушку, которая работает в этом приюте.

– Это бесценно, ты влюбился в бездомную! – Карсон отклонил стул дальше, жестикулируя в воздухе. Итан подтолкнул ножку, с удовлетворением наблюдая, как его брат опрокинулся на спину.

– Мальчики, пожалуйста, хватит, – сказала его мать, когда Карсон выругался и вернулся на место.

– Во-первых, она не бездомная, она просто там работает. Во-вторых, дети там пытаются разобраться в своей жизни. Им недостает стабильности, и выгонять их было бы жестоко.

– Значит, эта работница надоумила тебя на это?

Итан уставил на пустое лицо его отца, в чьих глазах не было ни капли эмоций, и подумал об Элли и ее избытке эмоций. Ночь у Джексона и Ханны, когда она бросила в него снег, когда фактически смотрела так, словно не узнавала его, и определенно без прежнего тепла во взгляде.

– Она ни на что меня не надоумила. Я здесь, потому что осознал, что согласился на это лишь потому, что хотел быть частью семейного бизнеса, но не настолько сильно, чтобы проигнорировать правильный поступок.

Его мать отложила салфетку, ее лицо нахмурилось настолько, насколько позволял ботокс.

– Дорогой, для тебя всегда было в нем место.

– Нет, не было. Меня фактически игнорировали после случившегося... когда у меня был рак.

Его отец ничего не сказал, лишь стиснул зубы. По крайней мере, он не собирался лгать.

– Что бы ты не думал, я не могу сделать то, что ты у меня просишь.

Итан прямо посмотрел в лицо отцу, отмечая черты, удивительно похожие на его собственные.

– Я попрошу в последний раз, для меня, как твоего сына, пожалуйста, не решайся на проект перестройки.

Его отец разорвал зрительный контакт, отрезал кусочек лосося, обмотал красный лук вокруг вилки и снова посмотрел на него.

– Нет, и больше не проси меня о таких жалких вещах. Подобная слабость убьет тебя в бизнесе, – Итан изучал отца, ища крупицу мягкости. Он не изменился. Если тебя не менял ребенок с раком, то ничего не сделает это. Не то чтобы он искал в нем утешение или ожидал, что тот станет сентиментальным, но, может быть, мгновение обдумывания этой идеи или мысль действительно послушать его.

Если они могли так легко отклонить его просьбу, то ему придется сделать тоже самое.

Итан сел в машину перед домом родителей и набрал номер Николаса Райта. Бывало полезно иметь друзей в правильных местах. Можно было позвонить в воскресенье и не получить за это счет.

– Ник, мне нужно имя лучшего частного агента по недвижимости, которого ты знаешь.

– Зачем?

– Я больше не занимаюсь предложением, я сделаю собственную ставку.

– Против компании отца?

– Да, с радостью бы поболтал, но мне надо подготовить это к завтрашнему дню. Мне нужен агент, который устроит для меня эту сделку сейчас.

Николса вздохнул.

– Мне в голову приходит лишь один. Она лучшая из лучших. Горячая, но очень раздражает, и мне приходится работать с ней намного больше...

– У меня нет времени на твой анализ этой женщины. Отправь мне ее контакты, – сказал он и сбросил звонок. Как только ему пришло сообщение, он сделал следующий шаг к тому, чтобы все исправить, чтобы вернуть Элли.

Глава 13

– Я не буду говорить им, я отказываюсь. Хотя и знаю, что это неизбежно, думаю, стоит подождать до конца праздников. У них должно быть хорошее Рождество, – сказала Элли, убирая тарелки с пустых столов. Было чудом, что она вообще говорила понятные предложения.

Каждый момент с тех пор, как Итан буквально вырвал у нее сердце из груди и потоптался на нем, она разрывалась между желанием плакать и отругать себя за глупость. Даже сестра была с ней милой, потому что жалела ее. После ночи у Ханны и Джексона она вернулась в кондо, собрала их вещи и нашла подходящий отель с недельной оплатой. Она уже подобрала им квартиру, и они будут готовы въехать на следующей неделе. Прямо к Рождеству. Ура.

– Ты права, мы не будет разглашать это до конца праздников. У нас все готово с подарками?

Элли кивнула.

– Ага, – она наблюдала за тем, как ее сестра смеялась с другими детьми в общей комнате. Она была рада, что Дани была с ней в этот день, составляя ей компанию. Очередной знак, что сестра жалела ее.

Зазвонил колокольчик входной двери, и они прошли туда вместе с Дениз. Даже поздней ночью они принимали новых детей. Иногда это было самое популярное время, особенно зимой. Мысль об очередной ночи на улице при холодных температурах была последней каплей, которая приводила их сюда. Но это оказался не подросток.

Это был Итан.

Она была абсолютно невосприимчива к нему, сказала она себе. Он стоял там с несколькими коробками, наполненными завернутыми подарками. Она скрестила руки на груди. Дениз резко вдохнула, затем вышла вперед и ткнула ему пальцем в грудь.

– Собрался раздать эти подарки детям перед тем, как отнимешь дом у них всех?

Он улыбнулся. На нем были джинсы и худи, и у него была щетина. И поношенная кепка. Его глаза сияли и, Боже, она лгала, когда говорила, что невосприимчива. Хотя это и был «Выходной Итан», ее любимый Итан, она отказывалась признавать, что ее сердце стучало как барабан.

– Нет, они остаются. Приют остается.

Дениз шокировано вдохнула.

Элли уставилась на него, отчаянно желая поверить, но нуждаясь в доказательствах.

– Как это возможно?

– Я назвал собственную цену и превзошел своего брата.

Слезы на секунду застелили ей глаза, она сморгнула их.

– Что это значит?

– Это значит, что мне понадобился слегка больше времени, чтобы придумать решение, но это было единственным решением, потому что жизнь без тебя не была вариантом. И быть парнем, одержимым местью, тоже не вариант. Твое разочарование убивало меня. Не просыпаться с тобой, не идти с тобой в кровать... не вариант.

– Ты кажешься довольно уверенным для того, кто феерически облажался.

Он усмехнулся и подошел к ней.

– Я проведу остаток ночи и остаток жизни, заглаживая вину. Я знаю, что разочаровал и подвел тебя.

К этому моменту она превратилась в рыдающее месиво, и было невозможно перейти от притворной ненависти к нему к провозглашению вечной любви.

– Ты убил меня, заставил поверить, что все мои инстинкты ошибались. Заставил довериться тебе, поверить, что ты всегда поддержишь меня, и потом ты просто предал меня, Итан, – она отстраненно заметила, что Дениз закрыла за собой дверь кухни и ушла. Она закрыла лицо руками, Итан прошептал ее имя прекрасным, хриплым голосом. Он обнял ее и поцеловал в макушку.

– Я люблю тебя, Элли, и буду поддерживать тебя всегда.

– Ты, правда, купил это место? – пробормотала она ему в кофту.

Она почувствовала его кивок.

– Ты пролетел с ценой, не так ли?

– Абсолютно. Худшее финансовое вложение в моей жизнь, но лучшее личное, в перспективе.

Она крепко обняла его и подняла глаза. Его руки мягко легли ей на лицо.

– Понадобится намного больше, чем переплатить, что ты снова поверила мне, верно?

Она изучила его лицо, искренность в его глазах, любовь. Она покачала головой и улыбнулась.

– Думаю, ты проявил себя.

Он наклонился и поцеловал ее, она словно не была рядом с ним годами, хотя прошло несколько дней. Итан как-то пробрался в ее сердце и душу. Он был той скалой, в которой она всегда нуждалась, человеком, который в итоге всегда будет рядом. Она знала, что для него значило отпустить свою обиду, наконец, позволить себе быть человеком, которым ему было суждено быть. Он целовал ее, пока у нее не подогнулись колени, и она не забыла, что находилась в Хейвен Хаус.

– Я люблю тебя, – снова прошептал он.

– Я тоже люблю тебя, – сказала она слова, которые теперь казались такими правильными.

– Боже мой, Элли, ты с ума сошла?

Элли застонала и уперлась лбом в плечо Итана. Ее сестра.

Итан медленно повернулся к Дани. Макс стоял рядом с ней и хмурился.

– Дани, прежде чем ты начнешь нападать на меня, тебе стоит знать, что я все исправил. Это место не закрывается

Дани мгновение ничего не говорила, и Элли все ждала саркастичного ответа, которого не последовало. Макс смотрел на нее, очевидно не зная, что делать. Наконец, Дани заговорила:

– Что ж, хорошо. Я рада, что ты с этим разобрался... – ее голос затих, и Элли заметила легкую дрожь подбородка сестры. – Я… ты помог Элли, и ей нужно было это. Ты. Ей нужен ты.

Итан расплылся в улыбке, и Элли была шокирована, когда ее сестра подбежала и обняла его.

– И хороший план прийти сюда с подарками.

Итан рассмеялся и отстранился.

– Да, я подумала, что подарки могут пригодиться.

– Я хочу, чтобы ты знала, как я рада, что Итан не оказался полным придурком, – сказала Дани.

Элли кивнула.

– Спасибо, я тоже.

– И круто, что он сделал все это, подарки и остальное. Думаю, он завернул их сам, потому что я вижу скотч повсюду.

Элли рассмеялась.

– Да, но он заслужил отлично за старания.

– Вы в курсе, что я все еще здесь, верно? – спросил Итан.

– Я, эм, думаю, я пойду, открою подарки, – неловко сказал Макс, – Элли?

Ее сердце сжалось от того, что Макс впервые назвал ее по имени. Она справилась с эмоциями и кивнула.

– Я рад, что у вас все получилось.

– Спасибо, Макс.

Он пожал плечами и вышел из комнаты.

– Вернусь через секунду, – сказал Итан, целуя ее. – Прослежу, чтобы подарки были верно розданы.

– Итан правда классный, – сказала Дани, когда Итан ушел. Она перекидывала свои длинные волосы через плечо, проводя по ним пальцами. Элли внимательно посмотрела на сестру. Что-то было не так.

– Я рада, что ты одобряешь.

Сестра отстраненно ей улыбнулась, и Элли поняла, что она что-то скрывает.

– Я счастлива, что вы снова вместе.

– И?

Дани вздохнула. Это был не ее обычный театральный вздох. Этот казался искренним, ее губы изогнулись вниз.

– Хей, Дани, скажи мне, в чем дело?

– Ничего, – она посмотрела на свои ноги. – Я просто не хочу возвращаться к маме, знаешь? Но я сделаю это, в смысле, как бы, если Итан не захочет, чтобы я осталась.

Элли почувствовала жгущие глаза слезы. Дани никогда не показывала своей уязвимости.

– Ты моя сестра, и если ты думаешь, что я просто брошу тебя...

– Ты семья, Дани, – Итан оказался в дверном проеме, его глаза были полны нежности, когда он посмотрел на ее младшую сестру. – Ты останешься с нами, даже если мне придется найти вторую работу, чтобы обеспечивать твою любовь к магазинам.

Ее сестра слегка улыбнулась и посмотрела на него.

– Я не хочу быть неудачницей-нахлебницей, которую вам приходится обеспечивать. Хотя, если у тебя финансовые проблемы, вероятно, это потому что ты серьезно переплатил за это место.

Он засмеялся.

– Думаю, я справлюсь, и мы не совсем можем выкинуть тебя на обочину. Ты привыкла к определенному стилю жизни, а я привык к тебе.

Ее сестра скрестила руки на груди и выставила подбородок.

– Да, думаю, я сохраняю вам, ребята, молодость.

Итан ухмыльнулся.

– Если бы у меня была младшая сестра, я хотел бы, чтобы она была такой же непробиваемой, как ты.

На лице ее сестры появилась идентичная ухмылка.

– Моя сестра превратила тебя в размазню.

Он пожал плечами.

– Может, это не плохо. Думаю, я готов.

Итан ждал, пока Элли надевала пальто. Они ехали домой, и он предвкушал момент, когда они будут наедине. Он не спал несколько дней, но чувствовал себя живым, и это было так чертовски хорошо. Может, вот что случается, когда ты принимаешь правильные решения, и тебя окружают люди, которых ты действительно любишь. Чувства не переоценивали. Хах.

– Йоу, Итан?

Итан повернулся к Максу. Парень выглядел лучше, больше как нормальный подросток, чем преступник.

– Я хотел поблагодарить за iPad, это круто с твоей стороны.

Итан пожал плечами.

– Не за что, рад, что тебе понравилось.

– Элли говорила, что мы все получаем здесь рождественские подарки. Это круто. Я не знал, чего ожидать, когда пришел сюда, знаешь? Вроде как, здесь много правил и все такого, но здесь лучше, чем в том месте, откуда я.

Комок образовался в горле у Итана. Боже, он стал ужасной размазней, может, даже больше чем Джексон.

– Не забудь прийти в мой офис, если все еще хочешь работу.

Макс кивнул, внутренности Итана сжались от выражения его лица. Парень выглядел таким удивленным, почти шокированным.

– Спасибо, эм, я приду.

– Но ты не можешь флиртовать с Элли.

Макс улыбнулся.

– Ничего, думаю, ее сестра больше в моем вкусе.

Дани показалась в дверном проеме, сплошные ремарки и хитрые улыбки.

– Эй, придурок, ты должен помогать мне с уборкой стола.

Макс пожал плечами и последовал за Дани из комнаты, легкая улыбка играла на уголках его губ. Элли быстро шла к нему по коридору в пальто и шапке. Она взяла его за руку и потащила к входной двери. Они остановились перед его машиной. Улица была тихой, с неба падал снег.

– У нас есть ровно три часа до того, как Дани вернется домой.

Он усмехнулся и шагнул к ней, наклоняя голову, чтобы снова попробовать ее. Сегодня она была другой на вкус, словно она была его, словно будет его навсегда.

– Оу, умираешь, как хочешь затащить меня в квартиру, чтобы...

– Все из-за этого «Выходного Итана» и, может, того факта, что ты потратил целое состояние, чтобы спасти приют.

– Небольшая сделка, – рассмеялся он, когда поцеловал ее. Он зарылся пальцами в ее густые волосы и поцеловал так, как будто никогда не насытится ей, но это он и так знал. Он знал, что никогда не насытится Элли. Элли возродила в нем того человека, которым он должен был быть, человека, которого он похоронил много лет назад. Она сделала его целым. Она сделала его настоящим.

– Счастливого Рождества, Элли, – прошептал он ей в губы.

Эпилог

– Какой смысл быть богатым, если ты не можешь снять большую церковь в городе для свадьбы? Серьезно, мы в глуши.

Элли рассмеялась над недовольным выражением лица ее сестры.