сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 155 страниц) [доступный отрывок для чтения: 55 страниц]
В нашей семье главой была мама. Точнее папа руководил и главенствовал, но без маминой опеки и помощи ничего бы не склеилось. И когда её не стало мы все разошлись. Каждый переживал её потерю по-своему, хотя она бы желала, чтобы мы были вместе. Авдей сблизился с отцом и начал воспринимать его увлечения, как свои, просто копировал всё то, что делал Прохор и всё. Так он сумел справиться. Папа ушёл в свою обожаемую работу, а в те редкие выходные общался с сыном. Я не была лишней, я была девочкой. Они считали, что я не пойму и не смогу стать частью их дружбы. Может быть, он тогда ошибся. Возможно, сейчас я бы крутила направо и налево с разными придворными интриги, имела доброго и богатого мужа, возможно детей, которыми бы я не занималась. Общаться с кем-то тесно, значит перенимать его вкусы и увлечения. Не все, но часть точно. Сам того не замечая, ты натягиваешь на себя чужую шкуру и живёшь не свою жизнь. Я бы тоже так хотела, поскольку это самый лёгкий путь. Решают всё за тебя, ты лишь заставляешь тело двигаться и всё, потом привыкаешь и толчки тебе не нужны. Но со мной так не вышло. И получилось, что я осталась сама с собой. Я себе друг, враг, советчик и главный успокоитель. Мне никто не нужен, и я никому не нужна, вот такая вот жизнь. «Себя-то хоть не обманывай» — грубый голос в голове заставил меня нахмуриться и сфокусироваться на альфе. «Дай ему умереть, Бюрт грохнет остальных волков, а ты выторгуешь себе свободу» — вновь услышала я собственный голос с нотками алчности. Я не могла. «Ты права, Бюрт может тебя точно по кругу пустить, поэтому просто смывайся, как только начнётся заварушка, вытащи Виера, он тебе поможет». Наверное, странно это слышать от самой же себя? И откуда во мне столько жестокости и хладнокровия?
Уйти я хотела, но не могла. Пока Лорин в таком состоянии мне нельзя уходить. «Это ещё почему?». Он бы меня не бросил. «Откуда ты знаешь?!» Он меня никогда не бросал. И после этого в голове воцарилась долгожданная тишина. Знаю-знаю, он за меня круглую сумму выложил, поэтому и спасал постоянно, но он же спасал! Я его тоже сейчас от части из страха за свою жизнь спасаю! Помрёт он и скорее всего крындец мне! Я ведь не такая, как он. Именно поэтому я должна спасти его.
Возможно, чтобы доказать это себе и наконец простить за тот случай с парнем. Я была не виновата, но меня прочно вплели в их интригу! Да и не хватает мне стабильности. Всё ведь так хорошо было. Я готовила, убиралась и стирала, а он меня не замечал и всем было замечательно! Ну, чем не жизнь?! Просто лучшее из всего, что он мог мне предложить. Не трогает меня ни словом, ни делом и всё. Это было идеальным вариантом для меня, но что-то опять идёт не так! На этот раз я не буду сидеть в стороне и бездействовать. Я поставлю на ноги этого кретина потому, что я это я. Никто не заслуживает смерти, даже Лорин.
— Ты действительно добрая, — Виер сел в кресло, облокотившись на подлокотник, — Ликанам это чуждо, но ты почему-то до сих пор сохранила саму себя. Разве что говоришь теперь более понятно.
Я грустно усмехнулась. Потрогала рукой лоб и щёки Лорина. Они были горячими. Нужно его слегка остудить, а то сгорит ещё от такой температуры.
— Ты тоже добрый, — подарила я парню мимолётную улыбку и скрылась в кухне.
Промыла ткань и вновь смочила её в растительном отваре. Вернувшись в гостиную, положила сложенную в несколько раз повязку на лоб и глаза ликана. Хоть немного, но ему полегчает. И дышит он тяжело, словно бежит, а не лежит. Ой, дурак. Как же его угораздило так?
День пролетел практически незаметно. Я дежурила у кровати Лорина и вышивала. Частенько меняла повязку, и просто следила за самочувствием волка. Он спал. Не реагировал на нас и на мои прикосновения. Было крайне непривычно, поскольку это существо самое чувствительное на всём белом свете. Всё всегда слышит и видит. Аж противно. Вот не нравится он мне, а сама ему покрывало поправляю, чтобы удобно было… скотине такой.
Виер всё это время мешался. То ему приспичит мне помочь, то сунуть нос в книгу, которую мне пришлось отложить, а под конец так и вовсе решил перенять у меня «целительные рецепты», причём против моей воли. В общем похож он был на неугомонного ребёнка, который не умел сидеть на попе ровно. Я и так чувствовала себя неважно — голова болела, да и общее состояние было неважное, а тут и он ещё. Конечно, это было правильно, ведь все мы находились в крайне шатком состоянии. Я хоть и держала себя в руках, но боялась. А вдруг сейчас вломятся ликаны и перережут нам всем глотки? И так весь день. «Вот сейчас» — повторяла я, когда тишина резала слух. Было жутко. Мне ещё никогда так не хотелось, чтобы Лорин наконец-то стал самим собой! Он должен поправится, должен разобраться! А иначе кто?
Раздался стук и Виер тут же поднял голову, перестав листать мои книги. Я тоже слегка оживилась и отложила иглу в сторону. Кто это? Неужели Бюрт… он пришёл за нами, я так и знала. Страх тут же стянул желудок и к горлу подкатила тяжёлая тошнота. Ну, всё, доигрались. А всё из-за Лорина! Он всегда виноват! Чёртов упрямец, вечно ему нужно доказывать всем свою силу и крутость!
Виер отправился открывать. Выглядел он скорее сосредоточенным, нежели испуганным. Да, почему бы напоследок и не расхрабриться?! Надо было уходить из города! Плевать куда, главное — подальше отсюда! Но кто меня спросил? Я всего лишь глупый, слабый человек.
Скрежет ключа так сильно резал по ушам, что я в какой-то некой панике схватила Лорина за руку, будто он боялся и я хотела его приободрить. Этот непонятный жест был быстрым и уверенным. Он — скотина, идиот и озабоченнее его я никого не встречала, но умереть во сне - мерзкая участь! Просто не знать, кто и за что тебя убивает, на мой взгляд, худшее наказание. Хорошо, что ему скорее всего не будет больно. Просто он не проснётся и всё.
— Морик вернулся, — произнёс Виер и вся та волна страха схлынула, оставив меня наедине со своей сущностью.
— Дела лучше, чем я думал, старейшины взяли это дело под контроль и Бюрт взят под стражу за нарушение закона, — заходя в гостиную, тут же выдал бородач, пытаясь скрыть уж очень явную улыбку облегчения, — Его стая тоже, поэтому всё будет хорошо. А у вас как дела?
Его слова подействовали и на меня. Тут есть закон? Неужели? Дикари дикарями, а правила есть даже у них. Ладно, чего-то я совсем разворчалась, надо радоваться, ведь во сне меня не придушат, но как-то не получалось. Запоздало разжала горячую ладонь Лорина. Надеюсь, этого никто не видел, а то я тут прощалась и проклинала козла, чтоб и на том свете ему спокойно не жилось.
— Лорин не просыпался, — тут же отчитался обрадованный парень, — Но его раны постепенно затягиваются.
— Раны — это второстепенная проблема, — Морик нахмурился и подошёл к дивану, — Яд попал в кровь и дошёл до сердца.
Это понимала и я. А что делать? Яд надо выводить. Как? Я без понятия.
— Богдана? — Виер тут же обратился ко мне со своими вечно горящими глазами, полными энтузиазма, — Ты же… делаешь ему эти… примочки. Ты же знаешь, как выводить яд?
Вот, знаете, я бы его ударила. Как он мне за этот день надоел — это словами не передать! Ну, прям прилипала! Я, по его мнению, кто?! Великая и могучая Богиня Здоровья, что ли?!
— Откуда? — нахмурилась я и почувствовала боль в правой скуле, — Виер, да я знаю меньше твоего…
— Ты не права, — заговорил Морик, — Лорин до сих пор жив, а значит, ты знаешь больше, чем кажется.
— Это простое везение, — посмотрела на мужчину, — Если бы Лорин был слабым, то он бы умер и никто бы ему не помог. Я всего лишь обработала рану и всё, остальное делает он сам.
Я боялась этого. О, это отвратительно слово, которое я ненавижу, боюсь и содрогаюсь. Многие мужчины меня поддержат, но слово «ответственность» звучит, как проклятие или заговор на вечные муки. Сейчас я скажу, что да, я великий лекарь, а когда Лорин вдруг скопытится (это вряд ли, он заговорённый), то меня сожгут! Или четвертуют! Я не буду брать на себя такую ответственность! Это не моё! Я хочу отвечать только за себя! Они перепутали меня с Лорином! Это он всем руководит и за всех отвечает! Я не причём! Просто кому-то это дано, а кому-то нет. И всё. И нельзя меняться ролями! Это не по плану! И я не хочу, но они так и норовят поставить меня у штурвала, чтобы чуть-что скинуть всю вину на меня! Нет уж, дудки!
— Странные вы, люди, всё-таки, — пробормотал усач, трогая лоб белобрысого, — Он сильно горячий.
А то я не знаю.
— Это часть выздоровления, — пояснила я, возвращаясь к вышиванию, — Высокая температура означает, что он борется с ядом.
— И как долго это может продолжаться?
Неужели до Морика дошло и он начал задавать правильные вопросы?! Долго же до него доходило.
— Был один случай, — почему-то начала я высказывать вслух свои мысли, — Нашего солдата подрал медведь — это жуткое зрелище, на теле не было живого места, но наши лекари сумели поставить мужчину на ноги за несколько месяцев. Он также температурил, и я думаю, что с потом Лорин выводит яд из организма. Тот мужчина боролся с заражением, ведь медведь был диким и раны он оставил грязные. Правда, яда в нём не было, но сама суть схожа.
А что? Заткнуть меня некому, пристыдить или унизить тоже. Почему не подать голос? Пока Лорин в отключке разработаю свои голосовые связки, а то застоялись они у меня.
— Несколько месяцев?! — Виер даже удивления своего скрывать не стал, — Ты серьёзно?!!
— Тише, — тут же пожурил его Морик, — Несколько месяцев, значит несколько месяцев.
Странно, что Морик действительно поумнел. Понимает, что выздоровление вообще долгая вещь. И это слегка подкупает, знаете ли. Да и не соврала я. Неделю Лорин будет в беспамятстве валяться, ещё парочку в себя приходить, потом постепенно встанет на ноги, расходится и сможет уже обходиться без помощи. Около двух месяцев и выйдет без преувеличения. А Виер видимо думал, что его альфа за пару дней в себя придёт и снова ринется в бой. Наивностью страдаю тут не я одна.
- Нет, я просто злюсь, — громко зашептал русый, стреляя глазами то в меня, то в Морика, — Это как нужно низко пасть, чтобы напасть, да ещё и с отравленным оружием?!
О, мой дорогой, ты много ещё не знаешь об этом жестоком мире. Мне даже непонятно, что их так удивляет? Они сами убивают направо и налево, а тут покусились на их альфу и всё, трагедия. Лорин сам виноват, вот и поплатился. Всё. Да, жалко и обидно, что его всё-таки достали, но искренне не понимать простых истин очень странно.
— Виер, мы всегда знали, кто такой Бюрт, — сухо высказался Морик, — И вообще, это уже не наше дело, старейшины во всём разберутся.
А я бы отомстила. Причём также подло. Подсыпала бы чего-нибудь и дело с концом. Шучу, против меня никто бы не пошёл, меня как муху прихлопнули бы и всё. Но, будь я на месте волков, то так бы и сделала. И дело не в чести.
— Богдана, его здоровье в твоих руках, — мужчина мягко взглянул на меня, — Я тебя лично прошу присматривать за ним, пока он не поправится. Если тебе что-то будет нужно, то говори, мы принесём. Виер останется тут, пока…
О, нет! Только не Виер!
- Нет, всё в порядке, я справлюсь одна, — попыталась я осторожно воспротивиться, — Зачем ему тратить своё время…
— Я останусь, — решил Виер, — На всякий случай.
Бюрт и его приспешники под замком, но да, Виер должен быть тут. А если этому несчастному станет хуже? Что мне делать? Нестись на поиски хоть кого-то? Не выйдет. Да и спокойней будет, хоть Виер и приставучий. Ладно, он прав.
И дни снова закрутились вихрем. Поначалу, как я и говорила, Виер мне надоедал и мешался, но потом я сама поняла, что виноват не он. Я просто не привыкла…к обществу. Точнее я в нём всю свою сознательную жизнь жила и мне это очуметь, как нравилось, но Лорин из меня это выбил. Задавил своим авторитетом, харизмой и просто… душой. Он не такой, этот город другой и я сама потеряла себя. Ликан мне говорил, что я всегда буду одна и я верила, принимала, как данность. Мой удел — это вечное служение получеловеку — полуживотному. Да, я противилась, рычала, брыкалась и даже пыталась свести счёты с жизнью, стараясь убежать от этого командира хотя бы на тот свет, но он не позволил. Наверное, он моё проклятье и я в каком-то смысле сдалась. Нет, подвернётся возможность — я так быстро смоюсь отсюда, что никто ничего не поймёт, но сейчас нет этой возможности. Я нахожусь в вечном, тихом, но монотонном ожидании. Знаете, как птицы сбегают от своих хозяев? Не грызут прутья, не устраивают истерик — это только больше привлекает внимание, наоборот. Они ведут себя смирно, где-то проявляют привязанность и доброту и когда по чистой случайности дверца остаётся открыта чуть дольше положенного – пых, и всё. Это своеобразный план побега. Грубый и слезливый не прокатил, а вот затаившийся… пока всё идёт неплохо. Я не думаю о свободе, не строю планов, как мне уже посоветовали, я просто живу. Но как только появится хоть малейшая вероятность обрести свободу — я ею воспользуюсь, не задумываясь. Это я понимала и злости уже на Лорина не было, разве что… он эгоист и придурок, но это меня всегда будет раздражать, тут уже ничего не поделаешь.
Каждый день Лорина кто-то навещал, просто сидели рядом с ним, словно общаясь мысленно, а потом уходили. Один раз даже пришла старейшина, кажется, Кара. С ней был Морик. Я готовила на кухне обед и из-за скворчащей сковороды услышать их разговор я не должна была, но услышала.
— Прогнозы есть? — тихий еле разборчивый голос женщины донёсся до меня.
— Через пару недель уже должен в себя прийти, — отозвался Морик.
— Откуда ты знаешь? — не поняла она, — Ты разбираешься во врачевании?
— Богдана в этом кое-что смыслит, — ответил ликан, — Она его заштопала и постоянно следит за ним.
— Виер тут постоянно? —, а вот это уже звучало слегка подозрительно.
- Да.
— Я бы на твоём месте не подпускала человека близко к Лорину, — высказала свои опасения женщина и я даже хмыкнула.
— Почему? Она помогает ему…
— Ты молодой ещё, на память жаловаться не должен, — пожурила она его, — Забыл, как она к нему попала?
— Я всё помню, но прошло уже несколько месяцев, они ужились, — заявил Морик чуть громче положенного, — Она действительно за него беспокоится…
— А с лицом у неё что?
— Случайность, — отрывисто бросил усач, — Майла не сдержалась. Но всё уже улажено, она в порядке.
— Думаешь, из-под палки она поставит его на ноги? Да я бы самолично его подушкой во сне придушила, — с нотками раздражения, отозвалась Кара, — Он — идиот, люди не домашние питомцы, чтобы покупать их и играть. Я ему говорила, да если бы он послушал…
— Если бы он послушал и отпустил её, то сам он мог быть уже трупом давным-давно! — это раздалось на весь дом, поэтому дальше Морик продолжил совсем тихо, осознав свою ошибку, — Ты не видела рану! Там сухожилия и кость видно было! Она зашила! Я даже не знал, что так можно! И посмотри, наш упрямец жив! Да, он не в себе, но его сердце бьётся, а значит бьются и наши!
Дальше была тишина и я даже подумала, что на этом их «тайный» разговор окончен, но нет:
— Я не отрицаю того, что эта девочка широкой души человек и она прониклась к твоему альфе, но запомни, Морик, обиженная женщина — это самый худший враг.
Её слова почему-то показались мне страшными. Будто пророчество какое-то или обвинение.
— Потому, что от женщин зависит продолжение рода? — в голосе мужчины звучал скептицизм.
— Потому, что женщины никогда не забывают. Запомни: никогда. Мы всегда всё помним и никакое проклятое время этого не исправит.
Тогда мне даже показалось, что Морик действительно прислушался к словам этой взрослой и по истине мудрой женщины, но на следующий день всё вернулось на круги своя. Он погостил подольше, наверное, пожелал лично убедиться в моей непричастности или чистоте помыслов. Не знаю, но ушёл он вполне довольный. Да и что я сделаю, когда в доме постоянно Виер? Я ведь не мастер-убийца, чтобы убивать направо и налево. Хотя… ой, нет, не думай. Нет, в принципе, если сначала избавиться от Виера, а потом от Лорина, то… чёрта с два я выберусь из города. Эх, а какой план… «Да ты бы струсила ещё на стадии планирования» — поддело меня самолюбие. Я нахмурилась, но это была правда. Моя душенька может только думать о таких зверствах, но не приводить их в действие. Никогда. Это аморально.
Утро началось рано. Я собрала все вещи, включая одежду Виера, который с щенячьими глазами попросил постирать и его шмотки «заодно». Я не отказалась. А что ещё я могу? Послать его? Зачем? Он мне начал нравиться, да и привыкла я стирать мужскую одежду, а поскольку Лорин не в состоянии пачкать бельишко, этим займётся его заместитель.
Справилась я за пару часов, как раз проснулся Виер и я отправила его на рынок. О, да, я уже неделю как никуда не выхожу. Просто сказано, что Виер всем займётся и всё. Я не спорила, хотя поход на рынок было тем единственным, что разбавляло мою тоску и уныние. Но кого интересует моё мнение? Правильно, только меня.
Я, как обычно плюхнулась в кресло, рядом с диваном и начала осматривать рану. Она затянулась. Разумеется, не вся и при плохом обращении швы снова разойдутся и плакали мои труды. Но… потеть ликан перестал. Что это значило? Жар спал, а хорошо это или плохо я не знала.
Осторожно промокнула раны влажным полотенцем. Накрывать травой больше не буду, пусть подсохнут.
Неожиданно мою правую руку кто-то схватил и я не сразу поняла кто, поэтому дёрнулась от неожиданности.
— Какого чёрта ты делаешь? — хриплый, тихий и злой голос сначала напугал меня до чёртиков, а потом заставил перевести дыхание, ибо таких «подарков» я не ожидала.
— Лорин, — только и смогла произнести я в немом ужасе.
Он очнулся. Нет… он очнулся!!! О, Боже, я смогла. Я смогла!!!
