сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 155 страниц) [доступный отрывок для чтения: 55 страниц]
Скаля зубы, волк тягучей походкой направился ко мне. Я тоже начала отползать. Руки задрожали, и я почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Неужели это последнее, что я увижу? Голодную морду волка? Он был очень большим. И как он передвигался с такими габаритами бесшумно?! Боги, простите меня, я старалась…
Под руками оказался корень дерева, и вскоре я упёрлась затылком и спиной в шершавый ствол. Наблюдать, как смерть подходит к тебе, ещё и так неспешно — это кошмарно. Словно ты смотришь на какую-то картинку. Это всё нереально! Руки давно тряслись, ноги совсем онемели, меня окатило колючим ужасом. Конец, Богдана. Выбранный тобой путь окончен.
Лапа животного встала между моих ног, и я закрыла глаза, ожидая раздирающей боли. Горячее, я бы даже сказала жгучее дыхание обдало моё лицо, и что-то капнуло мне на подбородок и щёку. Слюни. Я так сильно вцепилась в мох, что почувствовала землю под ним и какие-то корешки. Открывать глаза боялась, ибо от страха меня словно парализовало.
Влажный язык прошёлся по моей шее и задел лицо. «Началось», — мелькнуло в голове, и в ту же секунду клыки сомкнулись на моей шее. Он был действительно большим, поскольку смог поперёк ухватить её. Один укус и голова будет отдельной частью. Только один. Он сдавил челюсть, и клыки врезались в кожу. Я судорожно втянула воздух, ощущая, как слёзы потекли по щекам.
— Давай же, — сквозь зубы процедила я.
Один укус, и я свободна. Один укус, и не будет больше боли и страданий. Темнота и покой. Я была готова его принять, ибо другого выхода не было.
Но вот его челюсти почему-то разжались. Позабыв обо всём, распахнула глаза. Морда была прямо надо мной. Насыщенно зелёные глаза смотрели на меня в упор. На секунду мне показалось…
— Нет, — нервно дёрнула я рукой. — Быть того не может.
Словно в подтверждение моих слов волк схватил мою рубашку на животе и… не начал драть, потянул вверх. Я с какой-то непонятной обреченностью наблюдала за всем этим. Рубашка вылезла из штанов и его очень жаркий и крайне влажный язык прошёлся у самой кромки штанов. От чего-то непонятного низ свела мимолётная судорога. Его нос вполне уверенно ткнулся мне… он… нет! Его нос ткнулся мне между ног, и вполне осмысленно начал тянуть пуговицы брюк на себя. Обычное животное меня бы сожрало…
— Не смей! — вскрикнула я, дёргаясь назад и почти садясь. — Отойди!
Догадка озарила мою мысль. Волк озадачен моим поведением не был. Он вновь сунулся ко мне и ткнулся холодным мокрым носом в пупок. Язык же вновь прошёлся по низу живота, и я ощутила новую неведомую волну, заставляющую сжимать бёдра сильнее. Словно понимая, животное упёрлось головой в мою грудь, а нос скользнул вниз. Он надавил на живот и просунул свою морду мне в штаны. Я испуганно задёргалась, ощущая дыхание там, где его не должно быть.
В каком-то странном ужасе я со всей силы отпихнула от себя порождение тьмы. Ударила его сильно, причём в шею и двумя руками. Как только его голова отвернулась, я тут же поджала ноги к груди.
— Не смей меня трогать, — тихо, но вполне уверенно сказала я.
Это же не простое животное. Волк зарычал и вновь повернул ко мне голову. Сглотнула, но глаза не отвела. Его вдруг начало ломать. Неестественно дёргались лапы, шея и голова. Это выглядело отвратительно и ужасно. Мне даже на какой-то момент стало его жалко. Видела, как под серебристой шерстью выпирают сломанные кости… чудище встало на задние лапы и начало уменьшаться в размерах. В ужасе зажмурилась и на всякий случай закрыла голову руками. Если он превратится в какое-то более мерзкое существо, я умру от приступа. Мысли и чувства были притуплены слишком сильно, чтобы я билась в истерике, орала, пищала и пыталась убежать. Я просто ждала своей участи. Наверное, если бы я знала этот лес и знала, где выход, то я бы дралась до последнего. А так… какая разница, как умирать? От голода и холода или стать чьим-то обедом? Отстранено подумала, что я спасла бы это животное от смерти, накормив своей плотью. То-то стад овец я тут не вижу, еды мало, мной, конечно, такое чудище не наестся, но и с голода не умрёт. Совсем сумасшедшее…
Вдруг вполне человеческая рука схватила меня за локоть и резко вздёрнула вверх, заставляя подняться. Распахнув глаза, узрела лицо Лорина. Он был злым. И голым.
— Вы… отойдите от меня, — залепетала я, вжимаясь спиной в дерево и отворачивая голову. — Не приближайтесь.
Это был он. Это был Он! Мерзкий оборотень! Захотелось перекреститься, но удержалась. Просто мерзость. Из человека в такое животное и обратно! Это ненормально! Такого быть не должно! Волк. Очень банально.
Руки задрожали, а пальцы с силой впились в покрытую мхом кору дерева. Как он нашёл меня? Неужели в животном обличье бегать лучше? С такими размерами сомневаюсь.
— О, да тебе же понравилось, — он всё-таки подошёл ко мне и упёрся одной рукой в дерево, нависая надо мной. — Взмокла прям вся.
Я не понимала о чём он говорит. Чуть нахмурилась, продолжая разглядывать трухлявый пень.
— Я думала, что Вы меня бросили, — сквозь зубы пробормотала я. — Обрадовалась уже.
Его тихий и даже, в какой-то степени, мягкий смех неприятно резанул по ушам. Может, ударить его? Даст ли он мне сдачи или стерпит? Узнавать не очень хотелось.
— О, ну, как же я мог? — с издёвкой проговорил он, наклоняясь к моему лицу. — Я совсем не наигрался.
Наигрался? Я ему игрушка? Дороговатая вещица, не кажется? Идиот. Пусть он отойдёт от меня! Мне плохо становится от его близости.
— Я хочу домой, — отчеканила я.
— Так мы и едем домой, — его палец коснулся моей щеки, и я вздрогнула. — Ты даже представить себе не можешь, что я для тебя подготовил…
Его палец коснулся губы и пополз вниз. Я тяжело дышала, собираясь отбросить наглую конечность. Он слегка коснулся груди и я, не выдержав, попыталась сойти с места, чтобы разорвать дистанцию. Палец тут же больно ткнулся в грудь, пригвождая меня к дереву. Палец! А больно, словно гвоздь забил. Боги, он голый. Так и должно быть?! «Не смей смотреть ниже груди!» — твердила я сама себе. Словно если я посмотрю и наконец-то узрею то, вокруг чего столько шума, шуток и поводов изменять своим любимым. Поварихи говорят, что они думают этим местом. В каком смысле? Надеюсь, в переносном. Мужскую анатомию я не знаю, а это так вообще зверь лесной. Лучше бы мех себе на бёдрах оставил…
— Чесалку для шерсти? — предположила я, пытаясь не думать о его наготе. — Носки вязать буду на продажу?
Он медленно покачал головой и даже опустил её вниз, словно разочаровываясь во мне.
— Почему же ты прямо вынуждаешь причинять тебе боль? — спросил он, хватая меня за нижнюю челюсть. — Вроде же умная девка, рожа нормальная, зубы все на месте. Ты на голову больная? Ударилась в детстве или мамаша уронила? А может, над тобой кто издевался? Били, смеялись? Ты девочка вообще или просто недотрогу из себя строишь?
С последней оскорбляющей меня фразой он недвусмысленно положил руку на моё бедро. Такая злоба меня захлестнула. Чтобы какая-то псина так меня унижала?! Он одним своим видом оскорбляет меня так, что мне не отмыться от этого позора было бы всю жизнь! Видимо трусость моя подняла белый флаг и уступила место безумию, которое с радостью заняло место конкурента и взялось за мою голову. Всё тело наполнило омерзение, не удержалась и чуть приподняла подбородок.
Резко вскинула руку и выписала звонкую пощёчину видимо моему палачу.
— Убейте меня прямо здесь, но такого к себе отношения я не потерплю, — холодно заявила я. — Если Вы собираетесь дальше унижать меня, то поверьте, Вы выбрали совсем не ту. Бросьте меня тут, сами знаете, что я не выживу, умру прежде, чем меня начнут есть.
Его волосы не были привычно стянуты на затылке. Сейчас они закрывали лицо. Пряди даже в таком тусклом освещении поблескивали. Сквозь них виднелись скулы и настоящая мужская челюсть. Нос прямой, лоб не широкий, но и не узкий. Брови тоже странного цвета. Больше склоняюсь к тёмному оттенку, но иногда чем-то серым отдаёт. Может быть из-за его внешних данных я ещё пока не бью ногами по полу, требуя свободы. Был бы он страшилищем желтозубым, точно давно бы померла. От его же рук. Такого бы понаговорила со страху, самооценка в миг бы на нуле остановилась и там бы осталась. А мужчины такое не прощают. Казалось бы, женщины очень трепетно относятся к своему внешнему виду и пищат, когда вдруг выскакивает прыщ или выпадают волосы. Ан нет. Мужской пол совсем не заботит собственная внешность, но он также зависим от мнения окружающих, как и мы. Только мы стараемся всегда выглядеть так, чтобы другие дамы если не завидовали, то хотя бы ставили на одну полку с собой. Опять-таки мужчины побеждают. Оскорби меня, и я оскорблю в ответ или же промолчу. А мужик ударит, а кто-то даже и убьёт. Я, конечно, сейчас тоже сорвалась, но это скорее крик о помощи. Позволю сейчас, и он продолжит, только уже при всех, и оскорбления будут всё болезненнее. Даже готова была держать удар. Сколько раз я видела, как мужчины избивают женщин? Больше сотни точно. Этот ударит по лицу, край — живот. Слишком высокомерен, чтобы с женщиной связываться. Поэтому я сжала челюсти, чтобы вдруг что-то не выскочило, и напрягла пресс на сколько это было возможно. Главное, чтобы зубы в разные стороны не полетели, а остальное заживёт.
— И какого же отношения ты заслуживаешь? — спросил он, словно ничего не произошло.
Я несколько секунд ещё продержалась в напряжении, а потом сморгнула. Не ударит? Даже волосы не выдернет? Вроде не собирается. Глаза не искрятся яростью и жаждой «справедливости». Просто взгляд, которым рассматривают… ну, я даже не знаю кого. Лошадь на рынке или колечко в магазине. Приглядывается ко мне, в общем. Словно рассуждает, на что я способна. Почву трогает? И меня заодно. Но какой-то затаённый интерес в этих зелёных глазах всё же есть. И всё равно странно. Я же его ударила. Ответила на оскорбление. Он должен рассыпаться в извинениях по правилам этикета или лупануть меня так, чтобы вся дурь вылетела.
— Точно не такого, — сглотнула я. — Я не требую от Вас ничего сверхъестественного. Относитесь ко мне, как к обычной девушке, которая ничем Вас не обидела и не оскорбила.
Большего мне не надо.
— Договорились, — хмыкнул мужчина.
Он выпрямился и подошёл ко мне совсем вплотную. Его руки начали расстёгивать мою рубашку снизу…
========== 6 глава ==========
— Что Вы делаете?! — попыталась я снова уйти с линии атаки. — Прекратите!
Его вопросительный взгляд казался настоящим. Он был удивлён моим поведением, что совершенно не вязалось у меня с общим положением дел.
— Мы же договорились, — его руки держали подол моей рубашки, — я буду относиться к тебе, как к девушке, которая ничем меня не обидела.
Его пальцы коснулись живота, и я ощутила, как он подцепил пуговицу на штанах. Причём с таким спокойным выражением на лице, будто он страницы в книге переворачивает. Меня вновь унижают. Он даже не думает скрывать свои намерения и издевательства. Просто сволочь, которая не имеет понятия о сочувствии.
— Вы домогаетесь всех девушек, которые ведут себя с вами нормально? — нахмурила брови. — Простите, но с Вами явно что-то не так.
Я даже головой из стороны в сторону покачала. Может, именно его в детстве роняли? Стало тошно.
— Вообще-то ты моя собственность, — заявил Лорин, продолжая смотреть мне в глаза. — И ты права. Ты мне ничего не сделала, но я буду использовать так, как хочу. Без унижения, естественно.
Его пальцы скользнули к талии и остановились там, осторожно поглаживая кожу. Это место словно запылало. Я часто задышала от вставшей в горле ненависти. Прямо указывает мне на моё место. Чтобы с ним? Да по доброй воле?! Я себе глаза выдеру и язык откушу, но с ним никогда в одну кровать не лягу! Пусть хоть убивает меня, но этого не будет!
— И Вы готовы взять меня силой? — сжала зубы так, чтобы боль отрезвила сознание.
Просто вопрос, а я ответа так никогда не ждала. Хотя нет, вру. В том тайном лазе, когда отец предлагал меня этому чудовищу. Молилась, чтобы он одумался. И он знал, что со мной будет. Знал, что меня могут просто-напросто убить. И не будет могилы, чтобы принести цветы или просто навестить меня. Мои кости растаскали бы гримы или другие бродячие животные. Труп ели бы сотни червей, методично стирая меня из этой жизни. Я стану просто ничем. Было, и не стало. Мир не рухнет, никогда даже слезы не проронит по этому поводу. Возможно, Марфа хоть раз горевала по мне и скучала, но в этом жестоком мире я уже не верю в чудеса. Может, я ей не нравилась, и она общалась со мной, чтобы таким способом подлизаться к отцу. Погано. Конечно, омрачать всё неправильно. Но, когда сталкиваешься с таким мерзавцем, всё то добро случившееся со мной, словно заражается его гнилью и чернотой. И кажется, что есть только мы и эта ситуация, которая принижает моё достоинство. Да, я женщина. Прав немного. Но банальную видимость обратного создать далеко не трудно, к тому же это можно сделать из обыкновенной жалости. Понимаю, что некоторые дамы заслуживают скотского отношения, знаю, таких много, но я не из их числа. Я имею в виду тех, кто убивает своих детей, изменяет мужу и позорит его, знает, что больна и продолжает заражать партнёров, особо не беспокоится на этот счёт. Их много. Мужчины также не святые. Но я прошу лишь о снисхождении. Ведь я ничего неправильного в жизни не делала. Но меня наказывают. За что? Кто-то ходит безнаказанным, продолжая воровать и убивать, а я словно слабая пташка попала под громадную ладонь «справедливости». Возмездие видимо на небесах раздаётся всем в хаотичном порядке. Виноват-не виноват, всё равно держи. Для профилактики.
— Пока не думал на этот счёт, ведь ты вроде как согласна была, — вполне серьёзно отозвался ликан, продолжая близко стоять.
Это было неприятно. Никакой одежды. Я раза три в жизни видела мужскую грудь. Как-то не довелось, знаете ли, и я этим крайне горжусь. Видела голый мужской зад. Жалела об этом долго и до сих пор, честно говоря, передёргивает. А тут во всей красе. Считается ли это нарушением моих принципов? Смотреть на голых мужчин — это к чему причисляется? К зрительному разврату? Или визуальной половой связи? Довольно глубокий вопрос.
— Я же ничего не сделала, — подняла высоко брови. — Я не расстёгивала рубашку, не нагибалась перед Вами, не делала пошлых намёков. С чего же Вы решили обратно?
Тот поднял подбородок, разглядывая моё лицо из полуопущенных ресниц. Опять приценяется?
— Тебе понравились мои прикосновения, ты возжелала меня, и я вполне адекватно отреагировал на твой позыв, — словно что-то обычное произнёс Лорин спокойно и даже плечом дёрнул. — Теперь ты делаешь такое лицо, будто ничего не было.
— Когда такое было? — тут же спросила я.
— Ну, как же? — он улыбнулся, пугая меня своей странно-зловещей улыбкой. — Я подошёл к тебе, ты лежала и предоставляла себя. Для удостоверения я облизал тебе живот, и ты выделила ферменты, которые пьянят похлеще самогона. Ты меня захотела, я, как видишь, тоже не особо против.
Обычные вещи! Идиот. Это был волк! Я не могла захотеть животное! Конечно у меня всё внутри сжалось!
— Я даже не хочу Вам ничего объяснять, — вдруг поняла я. — Вы говорите такие глупости, от которых мурашки по спине бегут. Захотеть… волка? Ну да, я же так похожа на старую изголодавшуюся по мужскому телу женщину и кидаюсь на всех, кто может помочь мне удовлетворить мои низменные потребности. Одно лицо.
Старалась убрать сарказм из голоса. Не хватало теперь мне над ним издеваться и унижать его. Говорю же, это заразно. И, кстати, как это — «захотеть»? Стоит парень. Красивый. Улыбается тебе. Что внутри должно такое ёкнуть, чтобы дама полезла на него с явственными намерениями плодиться и размножаться? Должно быть нечто такое, от чего голову сносит и туманит разум. А может, всё вполне осознанно происходит, да? Видишь парня, подходишь, делаешь то, что хочется, где-то уединяетесь и разбегаетесь. Что там такое-то?! Может, духи какие? Нашёптывают, сидя на плече: «Подойди к нему, а то старой девой останешься!». Лет в сорок — это паника, как минимум. Наверное, так и есть. Другого разумного объяснения не могу найти. Как может нравиться целоваться? Глотать слюни друг друга — это высшая степень доверия, что ли?! А если он заразный? Вдруг его до этого рвало… фу! Прекрати накручивать!
— Мой нюх меня не обманул, — покачал он головой. — Ты можешь сколько угодно оправдываться, но я знаю, что ты не такая целомудренная, какой хочешь казаться.
Я часто заморгала, пытаясь переварить и принять эту мысль. Виновата я. Да, конечно.
— Хорошо, Лорин, — решила я заканчивать этот отвратительный разговор. — Я не буду оправдываться. Давайте мы просто останемся каждый при своём мнении, хорошо? И не лучше ли нам поговорить о будущем?
