Текст книги "Действуй, жена! (СИ)"
Автор книги: Виктория Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
– Вы подрабатываете в детективном агентстве? – сумрачно шучу я. – Мне уже кажется, что скоро вы поселитесь в моем доме…
– Нет, мой дорогой, – бурчит он довольно. – Наверняка случайно получилось. Мы с Лизонькой вчера после вашей свадьбы тоже заразились романтикой и решили смотаться на Мальдивы. Пузо погреть и понырять.
– Какой отель? – рычу я, все еще надеясь на скорейшее избавление от навязчивой парочки.
– Ван энд онли, – оживившись, бодро рапортует Лизонька. Откидывает назад тонкие прядки, выпячивает грудь. – Это самый крутой отель на Северном Мале.
– Точное попадание, – криво усмехаюсь я и добавляю жестко. – Мне уже кажется, что Рупор Анжелики – это твой проект, Игорь.
Взявшись с Кирой за руки, мы уходим в кафе. Попить кофе и просто потрепаться без свидетелей. И уже открывая стеклянную дверь, отделяющую харчевню от общего зала, я слышу негодующий вопль Лизаветы.
– Так это твоих рук дело, Игореша?!
– Два-ноль в нашу пользу, – комментирует Шакира, а когда мы усаживаемся за самый дальний столик, тянется ко мне с поцелуем. И я, рассчитывая на долгую прелюдию перед завтраком, разочарованно вздыхаю. Маленькая интриганка, наскоро чмокнув меня в щеку, заговорщицки шепчет мне прямо в ухо.
– У меня есть план, Воскобойников. Просто бомба, а не план!
От этого родного и непосредственного шепота меня как на машине времени переносит лет так на пятнадцать назад. Мы снова валяемся с Кирой на диване у нее дома и делимся идеями. Одна фантастичней другой.
«Мои мечты все осуществились, – довольно вздыхаю я. – Теперь нужно помочь Кире воплотить в жизнь ее задумки, – думаю, внимательно глядя на жену. – О чем она мечтала в школе? Нужно вспомнить…»
– Так какой план, Кирюшенька? – спрашиваю, расслабившись.
– Я же тебе говорю, что убойный. Я знаю, как нам нейтрализовать Пирогова.
«Здрасьте, приехали», – разочарованно усмехаюсь я. А выслушав жену, понимаю, что ей пришла в голову восхитительная идея.
Глава 13
Если бы мне кто-то сказал, хотя бы месяц назад, что я прощу Воскобойникова, я бы ни за что не поверила. Мало того, что простила, так еще и влюбилась заново. Где-то в глубине души тревожным звоночком бьется страх. Чуйка вопит, предупреждая об опасности. Но я как последняя дура всем своим существом стремлюсь к Лехе. Пусть и на время, но чувствую себя желанной и любимой. Лешка тоже старается вовсю. Секс с ним кажется мне чем-то феерическим. Мой муж предугадывает мои желания – как в постели, так и в остальной жизни. Одно то, как он умудрился организовать свадьбу и доставить моих родителей прямо к церемонии, уже говорит о его внимании ко мне. Иногда мне даже кажется, что я сорвала джек-пот, но здравый смысл и Малика время от времени возвращают меня на грешную землю.
Лишь только появление Пирогова способно отравить нам медовый месяц. И его глуповатая Лиза надоедает с разговорами.
Но весь полет я не обращаю на них внимания, наслаждаясь Лехиной близостью. А как только самолет приземляется в Бангкоке, муж тянет меня на экскурсию по городу. Наверняка старому клещу Пирогову тоже хочется уцепиться следом, но манерная Лиза ведет его в дьюти-фри. Ну, где еще скоротать шесть часов гламурной даме? Даже мне становится жаль Игоря Петровича. Ходить из одного магазина в другой с кучей пакетов и сумок… Есть ли более изощренная пытка для мужчины?
– Хоть тут избавились, – радостно вздыхает Леха. – Можем спокойно разработать детали мести. Подадим ее холодной! – хохочет он.
– Не хочу никому мстить, – вздохнула я. – Когда человек чувствует себя счастливым, то и другим старается подарить хоть немножко счастья и любви. Пусть Игорь живет со своей Лизой. Подозревает и мучается. Хлебает полной ложкой. Наверное, он это заслужил.
– Думаешь, Пирогов как следует нагрешил в прошлой жизни? – с сомнением глядит на меня Воскобойников и, усадив в такси, предлагает. – Заедем в отель, отдохнем после перелета, а потом что-нибудь посмотрим.
– Ты с ума сошел! – смеюсь я.
– Не спорю, Ваша честь, – довольно хмыкает Воскобойников. – Как увидел тебя снова, и сразу рехнулся.
– У меня тоже крыша поехала от ушей и хвоста, – смеюсь я. – Подумала, что ты в детство впал.
– С тобой даже в детство не страшно. У нас оно общее, не забыла?
– Разве я могу забыть такую малость? – цинично фыркаю я и тут же чувствую, как Лехины губы накрывают мои, а язык вторгается в рот.
В небольшом отеле в центре города мы проводим все свободное время. Даже обед заказываем в номер. Устрицы, шампанское, фрукты…
Мы приезжаем в аэропорт усталые и счастливые.
– Во время полета отоспимся, – бурчит мне на ухо Воскобойников. Его рука привычно лежит у меня на талии и норовит съехать ниже. Мне весь мир кажется в радужном цвете, но звонкий оклик «Это же он! Леша Воскобойников» заставляет съехать на бок розовые очки. А заодно и шоры.
Я обалдело смотрю, как несколько девчонок лет двадцати бегут к моему мужу, и одна из них, самая отвязная, прыгает ему на шею. Слава богу, мой опытный и ушлый муж умудряется слегка устраниться от объятий. И девица мажет помадой по его футболке.
– Фу, – досадливо бросаю я, как только нам с Лешей удается отбиться от любвеобильных фанаток. Напоследок одна из них кричит на весь зал «Зря ты женился, Леша-а!».
– Твою мать, – ворчит муж. – В гробу я видал эту популярность.
– Нужно в первом же магазине купить майку и бейсболку, – командую я. – А эту выбросить…
– Это майка Армани, – недовольно напоминает мне Воскобойников. – Может, отстирается, Кирюшенька?
– Отправь сразу маме или трехголовой гидре, – ворчу я. – Я уж точно стирать чьи-то поганые губы не желаю.
– Ух, какие мы гордые, – усмехается Леха, заходя в салон Армани и покупая точно такую же майку. – Это чтобы Пирогов не догадался, – шепчет он вкрадчиво. И я, совершенно не понимая, каким боком тут Пирогов, смотрю на мужа обалделым взглядом. И не сразу понимаю, что меня зовут.
– Шах-кира!!
Поворачиваю голову и сразу замечаю стоявшего чуть поодаль Карла Ланге. Высокий и импозантный немец весело улыбается и, когда я делаю шаг к нему навстречу, радостно сжимает меня в объятиях.
– Шах-кира, – восхищенно бормочет он, сжимая мои руки. – Как же я рад встрече с вами! Я звонил в офис перед отъездом, и Анатоль сообщил мне, что вы покинули «Дизайн ФМ». И даже отказался дать мне ваш телефон. У меня горит один проект. И если у вас есть время… Мы могли бы…
– Я вышла замуж, гер Ланге, – восклицаю я и гордо представляю Лехеса. – Это мой муж Алексей Воскобойников. Вы, наверное, смотрели фильмы с его участием. «Небо боя» даже номинировалось на Оскар.
– Нет, – бурчит Ланге и, оглядев Лешу неприязненным взглядом, заявляет. – Никогда не слышал о таком актере.
Но мне и в голову прийти не могло, что Лехес затянет меня в лавку Тиффани.
– Кольцо нам сейчас покупать нельзя, – недовольно бурчит он. – Иначе эту сенсацию опубликуют даже на туалетной бумаге. Поэтому я подарю тебе браслет.
– Леша, – пытаюсь остановить мужа, но он непреклонен.
– Выбери сама, – говорит решительно, – иначе куплю несколько и заставлю носить все одновременно.
– Ну, хорошо, – бурчу я, подходя к витрине. Мой взгляд сразу падает на чудесный браслет из перевитых серебряных цепей и нитки жемчуга. Да еще навесной замок с боку болтается. Очень интересная вещь. Сразу чувствуется стиль.
– Вот, – киваю я. – Хочу только его.
И когда потайной замочек с легким щелчком закрывается на моем запястье, Леха с жаром шепчет мне на ухо.
– Цепи и гиря есть, осталось приобрести тебе галеру и весло.
– Я далеко не догребу, – фыркаю я и, потянувшись к мужу, целую его в губы. – Спасибо, Лешенька, – бормочу смущенно. И тут же добавляю с усмешкой. – Покупай галеру, Воскобойников, а я где-нибудь в театре сопру опахало и буду стоять как твоя верная и единственная наложница позади и отгонять от тебя мух и тараканов.
– Кто будет грести, вот в чем вопрос, – пафосно заявляет Леха, и я вспоминаю, как он разгуливал по моей квартире в трусах-слониках и читал Шекспира.
– Слушай, – говорю я, хватая Леху за здоровое предплечье. – А тут нигде нитки и спицы не продают?
– Это еще зачем? – изумляется Леха. – Говори сейчас же, что ты надумала!
– Трусы тебе хочу связать. Из мохера. Телесного цвета и с морковкой.
– Что? – обалдело переспрашивает муж, – какие еще трусы?
– Мохеровые, телесного цвета, с оранжевой морковкой посредине и с зеленой ботвой. Представляешь?
– С трудом, – хмыкает он и добавляет спокойно. – А что, Кирюшенька, свяжи… Из твоих рук все, что угодно.
Мы смеемся, и прямо посреди зала ожидания Леха притягивает меня к себе и впивается в губы требовательным поцелуем. Нас словно остров в океане обтекают людские волны. Иногда слышатся смешки, кто-то кричит «совет да любовь» на разных языках мира, но мы с мужем словно не обращаем внимания. Лишь резкий механический голос, сообщающий об окончании посадки и читающий по слогам наши фамилии, отрывает нас друг от друга.
– Бежим, – рычит Леха, хватая меня за руку. – Кажется, десятые ворота.
– Первые! – кричу я на бегу. – Ван, а не тен, муж…
– Муж всегда ван, – соглашается Леха, подбегая к заветной цели. Я вижу на табло номер нашего рейса и выдыхаю облегченно. Слава богу, успели. И тут же вспоминаю про Пироговых.
«Блин! – думаю обреченно. – Это с ними лететь до Мальдив, а потом еще там терпеть целых десять дней. Ну, за что нам такое счастье?!»
Я еще не успеваю сесть в кресло, когда у меня в сумке трезвонит айфон. Малика.
– Мне даже нет нужды спрашивать, как у тебя дела? – смеется сестра. – У нас просто аншлаг. Все русскоязычное население планеты шлет мне ваши с Лешей снимки. Я в точности знаю, как вы провели день в Бангкоке!
– Да? – удивляюсь я. – Но я никого не заметила.
– Мир не без добрых людей, – заливается сестрица. – Ваша фотосессия уже в Рупоре. Любуйтесь и благодарите тетю Малику, детки! Выбрала самые красивые фоточки!
– Мы взлетаем, дорогая, – шепчу я в трубку под строгим взглядом стюардессы. И, закончив разговор, поворачиваюсь к мужу и сидящему через ряд Пирогову.
– Ну, как достопримечательности? – глумливо интересуется тот. – Все удалось рассмотреть?
– Да, – светски кивает Воскобойников. – Я уже был в Бангкоке, а вот Кирочка впервые…
– Кому ты вправляешь? – криво усмехается Игорь Петрович. И по его морщинистому и некрасивому лицу ползет торжествующая гримаса. – С тобой, Лешенька, даже на детектива тратиться не надо, – хихикает он гаденько и лезет в карман за сотовым. Открывает в Инстаграме Рупор и тычет толстым, будто сарделька, пальцем в наши лица.
«Малика постаралась и выложила все, что ей прислали, – хмуро ухмыляюсь я. Даже со своего места умудряюсь увидеть в экране айфона бирюзовое фойе отеля, где мы с Лешей беспрестанно целовались, зал ожиданий, где спорили несколько минут назад. Даже встречу с Ланге кто-то умудрился запечатлеть.
– Дурдом, – тихо вздыхаю я и тут же понимаю, что все эти гаденькие ухмылочки Пирогова имеют двойной, совершенно гнусный подтекст. Чувствую, как лицо заливает краской стыда и негодования. Конечно же, вся двусмысленность ситуации доходит и до мужа.
– Ты, придурок, – рычит он, не поднимаясь с кресла. – Когда же ты уймешься, скотина рогатая?
Реакция Пирогова предсказуема. Его будто взрывной волной выкидывает из кресла. Он подлетает к Лехе, пытаясь его ударить.
– Ты… сволочь…
Но мой муж успевает перехватить несущийся к носу кулак и прижать обидчика лицом к креслу. Стюарды и кто-то из пилотов поспевают вовремя.
– Этот человек пьян и неуправляем, – спокойно заявляет Воскобойников на хорошем английском. Он еще что-то говорит тайцам, затянутым в летную форму, а те слушают его, открыв рты.
«Белый господин, – успеваю подумать я, как мельком бросаю взгляд на Лизу Пирогову. На ее лице нет ни капли сожаления или волнения за судьбу мужа. Словно хищный зверек, она внимательно наблюдает за происходящим. Абсолютно не волнуясь о собственном муже, которого два рослых стюарда провожают к выходу.
– Сволочи! Придурки! – орет Пирогов и внезапно останавливается. Достает из заднего кармана какие-то купюры и пытается положить их в карман одному из стюардов.
– О боже, – вздыхает Леха. – Что же он делает?
Лица тайцев моментально застывают. А через несколько минут к трапу подъезжает полиция.
И только сейчас Лиза совершенно спокойно подзывает стюардессу и абсолютно равнодушно интересуется судьбой Игоря Петровича.
– Этот господин, – негодуя, заявляет молоденькая тайка, – носил деньги с изображением короля в заднем кармане брюк и пытался дать взятку.
– А это разве наказуемо? – снова удивляется Лиза, и на ее хорошеньком личике заметна серьезная мозговая деятельность.
– Конечно, – радушно кивает стюардесса. – Даже положен тюремный срок.
– Срок? Какой? – охает Лиза, приподнимаясь в кресле.
– Наверное, года полтора, – улыбаясь, сообщает девушка.
Мы с Лешей переглядываемся, понимая, что ничем помочь Пирогову уже нельзя. Любое вмешательство приведет к необратимым последствиям.
– Все решит суд, – печально продолжает стюардесса. – У нас строгие законы, мадам. Если желаете выйти вслед за мужем, то лучше это сделать прямо сейчас.
– Нет, что вы! – решительно машет руками Лиза. – Чем я могу помочь? Я же не юрист! На обратном пути выясню подробности и в случае необходимости свяжусь с посольством. А пока… – Лиза торжествующим взглядом обводит нас с Воскобойниковым и стюардессу, – принесите шампанского! Хочу выпить за удачно начавшийся отпуск!
– Вот же стерва, – шепчу я мужу. – Она, по сути, предала Пирогова. Лучше всю жизнь прожить в одиночестве, чем вот с таким компаньоном. Нет ничего хуже одиночества вдвоем, – вздыхаю я, наблюдая, как самолет бежит по бетонной полосе, а затем взмывает в воздух. – Нет ничего хуже, чем чувствовать себя одиноким рядом с близкими людьми, – вздыхаю я, поудобнее устраиваясь в объятиях мужа.
– Одиночество вдвоем нам не грозит, – с жаром шепчет мне на ухо Воскобойников.
– Ты уверен? – поворачиваюсь к нему я. – Никто не застрахован, Леша. Ты мне тогда сразу скажи.
– Я точно знаю, – довольно пыхтит Лехес. – Когда у человека семья и дети, ему далеко до одиночества.
– Дети? – переспрашиваю я, пытаясь совладать с собой.
– Ну да, – кивает Леша, – для начала родим троих, а потом, лет так через пять, еще парочку. Можно близнецов.
– Леша-а, – тяну я, не в силах поверить. – Ты хочешь многодетную семью?
– Я сам из такой. И способен дать каждому из своих отпрысков все необходимое. Но главное я уже сделал, Кира, – радостно ухмыляется он. – Нашел им совершенно потрясающую маму. Я уже представляю, как ты будешь их любить.
Меня окатывает холодным потом. Можно промолчать. Но это явно не в моем характере.
– С того момента, – говорю я как можно спокойнее. Даже глаза сухие. Но внутри меня словно разрывается бомба, уносящая частички души в бездну сомнений и страха. – С того момента, – повторяю я. – Как я… то есть мы… – заикаюсь, будто дефективная.
– Я тебя понял, Кирюшенька, – улыбается Леша, притягивая меня поплотнее к себе, – ты просто недостаточно старалась. Ну, и мужики рядом были так себе. Инвалиды, блин…
Глава 14
Кира
Океан нам надоел на третьи сутки. Как и положено молодоженам, мы купались, валялись на солнышке, усердно занимались любовью и стояли в обнимку под теплыми струями тропического душа. Вечерами почти невидимые слуги накрывали стол прямо на пляже, расставляли цветы и светильники. Очень романтично. Но на четвертый день от безделья у меня разболелась голова.
– Расскажи про сценарий, – прошу я Лешу, когда мы после обеда валяемся на кровати и бездумно смотрим на бирюзовую водную гладь. По небу до самого горизонта медленно и лениво плывут белые облачка, похожие на клочья ваты. Занавески на распахнутых окнах мнят себя парусами и уже собираются унести наш дом на воде в дальние странствия. Лишь только каменные сваи бунгало удерживают их от необдуманного поступка. А между нами посреди кровати стоит блюдо с ягодами и красиво порезанными фруктами. Леха, ухватив тонкий ломтик манго, виртуозно впихивает его мне в рот. И задумчиво почесав репу, заявляет:
– У меня творческий кризис, малыш! Уже думаю, может, зря связался… Играл бы себе и не лез в большие проекты.
– Глупости, все получится! – легкомысленно отмахиваюсь я, забирая с блюда самую большую клубнику. И прежде чем отправить ее в рот, демонстративно облизываю.
– Вот я и не могу работать, – притворно вздыхает Леха и, отставив фрукты на тумбочку, притягивает меня к себе. – Сценарий тяжелый и легкий одновременно. Главный герой – музыкант. Его кроме музыки ничего не интересует. Он влюбляется в женщину. И сам не может понять, почему его к ней тянет. Она даже нот не знает. Не разбирается в произведениях известных композиторов. Ей больше попса нравится. Ну вот, сюжет закрутил, а как продолжить – не знаю.
– Музыканта ты играешь? – спрашиваю я, проводя ноготками по плечу мужа. Крепкое мускулистое тело Воскобойникова так и манит меня к себе. Невозможно оторваться.
– Ну конечно, я, – фыркает он, слегка покусывая мне шею. – Под себя эту роль пишу.
– А девицу Татьяна играет?
– Да, звезда наша. У нее такие дурочки очень хорошо получаются…
– Ну, давай разбираться, – вздыхаю я. – Где они встретились? Почему влюбились? Как познакомились?
– Ну откуда я знаю, Кирюшенька? По сюжету он ее увидел и пропал.
– Где?
– В кафе увидел. Понял, что жить не может…
– Странная история, – пожимаю плечами я и чувствую, как руки мужа ласково, но настойчиво укладывают меня рядом. Еще один рывок, и я оказываюсь сверху на Лехе. Приподнимаюсь на локтях и заговорщицки гляжу на Лешу.
– В твоем рассказе нет перца. Все очень скучно и пресно. Не обижайся, Леш. Но в такой сюжет лучше насыпать горсть специй.
– Каких еще специй? – бурчит он, целуя меня. Его язык мягко исследует мой рот. Хотя, если честно, что там исследовать? Давным-давно все знакомо.
– Нужно добавить детектива или мистики. Пусть эта деваха спасет твоего пианиста. Или пусть он ее наймет в качестве охранницы.
– Нет, Танька ни за что не согласится ногами махать, и обслуга – точно не ее профиль. Ей сиять надо. А я не хочу искать замену.
– Тогда, остается мистика, – усмехаюсь я и, не вставая с Лехи, тянусь к клубнике. Достаю две ягодки. Ему и себе. Чуть надкусываю одну и губами тянусь к мужу. Он ловко перехватывает у меня инициативу, стараясь откусить половину, но отработанным еще в школе движением я отправляю клубнику ему в рот. Бинго! Шар в лузе!
– Ну, какая мистика, Шакира? – закатывает муж глаза. – Пианист-оборотень и девица-вампир. Или наоборот? – смотрит он на меня с сомнением. Тоже не вариант…
– А если ведьма? – шепчу я, снова облизывая свою клубнику. Зазывно провожу языком по верхушке ягодки.
– Ведьма у нас уже есть, – ухмыляется муж, переворачиваясь вместе со мной. Прижимает меня к постели и медленно ведет языком от шеи до ключицы, а потом еще ниже. Я судорожно вздыхаю, чувствуя влажную дорожку на груди, потом на животе. Понимаю, что не могу связно мыслить. В голове пустота, зато кое-где чувствую себя наполненной. Да и говорить нет сил, когда надо мной навис Воскобойников и что-то шепчет совершенно невнятное.
Девочка… моя… хорошая…
К разговору о сценарии мы возвращаемся после ужина, когда сидим на террасе, тянем из бокалов какой-то мудреный коктейль и любуемся закатом.
– Оборотни и вампиры совершенно не годятся, – замечаю я в никуда, а сама немного кошусь на мужа, который расслабленно смотрит на красно-оранжевые всполохи, словно мазками нанесенные на небосклоне самый великим художником. Лехес чуть не подпрыгивает в кресле и смотрит на меня ничего не понимающим взором.
– Вот ты неутомимая, Кира, – вздыхает он, – то план для устранения Пирогова придумаешь, то мне сценарий в другое русло повернешь.
– Он сам себя устранил, – вздыхаю я и совершенно случайно вспоминаю о Лизе. – Прислуга говорит, что она не выходит из бунгало. И все время плачет, – бурчу я, задумавшись. – Нужно ее навестить, что ли?
– Только без меня, – машет руками Леша. – А пока ты сходишь, я сцену какую-нибудь напишу. А то с тобой совершенно невозможно работать, – вздыхает он, оглаживая мою коленку. Ладонь задерживается лишь на минутку и деловито ползет вверх.
– Ведьма, Лехес, – напоминаю я. – Можно такой сюжет завернуть. Например, девице Татьяне нравится твой пианист. А он на нее не обращает внимания. Тогда она идет к бабке, и та привораживает мужика. А он идет снимать колдовство к опытной ведьме. Та помогает твоему герою, а взамен просит…
– Жениться на ней, – быстро перебивает меня Алексей. – Классный поворот, Кира. Ведьму играешь ты. Я парочку интимных сцен придумаю, – с азартом говорит он, довольно потирая руки. – Никаких других актрис я на эту роль не возьму. Не собираюсь я с левым бабьем обжиматься, – бурчит обиженно Воскобойников, как будто это я его заставляю.
«Красивый ход! – думаю я, заходя в комнату и набирая номер самого дальнего бунгало. – С Лешей и не поспоришь. Хотя ну какая из меня актриса!»
– Лиза, – говорю я в трубку, как только слышится хриплое «але!», – как у тебя дела? Хотела зайти проведать…
– Я скучаю по Игорю, – рыдает она в трубку. – И почему я не осталась в Бангкоке?
– Твое присутствие ничего не решило бы, – мягко замечаю я. – Что-нибудь слышно от адвокатов?
– Ему дают два года тюрьмы, Кира-а! – кричит в трубку Лизавета. – Как мне теперь жить?
– Как все, – пожимаю плечами я. – Пойдешь работать…
– Да ты с ума сошла, – вздыхает Лизавета. – Такие, как я, не работают…
– Тогда реви громче, – хмыкаю я и уже собираюсь повесить трубку, когда Лиза деловито интересуется.
– А ты правда не имеешь никакого отношения к Рупору Анжелики?
«Ага, – мысленно хмыкаю я. – Вот так я тебе и сказала!»
– Нет, что ты, – на голубом глазу вру я. – Понятия не имею, в каком сне Игорю Петровичу это примерещилось.
– Это программа рассчитала, – признается глупая Лиза. – Его сын от первого брака, Никита – программист. Вот он написал такую прогу, умеющую распознавать стиль автора. Каждый пишет по-своему. Стиль – это как отпечаток пальца.
– Может быть, – неохотно соглашаюсь я. – И что же дальше? Жутко интересно!
– Да ничего, – тяжко вздыхает Лиза. – В программу залили всевозможные статьи и записи блогов. Из ЖЖ, инсты… И просто сличили стили. Выпала твоя статья о юных биологах. Ты вроде в школе для какой-то газеты писала, – усмехается она. – Я сразу сказала Игорю, что это байда какая-то. Анжелика вон какая популярная. А о тебе никто не знал, пока ты за Воскобойникова замуж не вышла.
– Трындец, – вздыхаю я. – Программа показала… Очешуеть! А я по глупости безумной машины страху натерпелась…
– Вот я говорила ему, – снова несет пургу Лизка. – Но Игоречек так верит своему придурашливому сыночку. А он такой ботан заученный, – жалуется она и снова всхлипывает. – Лучше бы Никиту посадили, чем Игоря…
– А он тут каким боком? – удивляюсь я. – Он же ни в чем не виноват…
– Да знаю я, – снова шумно пыхтит Лиза. – Это все твой Воскобойников!
– Лиза, – пресекаю я дальнейшие стенания. – Каждый человек несет ответственность за свои действия. Леша в том числе. У него испытание славой. А Игорь Петрович сам повел себя неосмотрительно. Он и у нас в офисе устроил скандал. Когда-то такое поведение ему простили, но финал закономерен, Лиза, – пробормотала я и, положив трубку, поспешила к мужу.
«Может, Леша как-то сможет помочь этому дураку Пирогову? – думаю я, усаживаясь рядом с Воскобойниковым. Он кладет мне на плечо руку и как ни в чем не бывало заявляет:
– Тебе досталась роль Бабы-Яги на нашем утреннике!
– Отмазаться никак нельзя? – уныло интересуюсь я. – Не хочу носить космы и горбатый нос. Леша-а, пусть лучше на твоего героя нападут оборотни. Сейчас это самая зачетная тема…
– Нет, Кирюшенька, отказы не принимаются. И играть ты можешь без грима. Ну, соглашайся! Тебе же все равно со мной на съемочной площадке торчать.
И я радостно, будто кролик, уже готова бежать за морковкой.
– Ничего страшного, – заверяю я любимого. – Я с вязанием в сторонке посижу. Или поваляюсь в твоем вагончике. У тебя же там будут все удобства? Нужно добавить в райдер лобстеров, клубники и шампанского…
– Не путай наш кинематограф с Голливудом, – фыркает Леха и снова лезет целоваться. – Хотя нам с тобой вагончик не помешал бы, – ворчит он, стаскивая с меня махровый халат. – Вот когда ты его успела нацепить, Шакира? Ходи лучше голой…
На обратном пути мы заезжаем на Бангкокский рынок за фруктами. Отличный подарок для наших родственников. Леха со знанием дела выбирает манго, папайю, маракуйю и личи, а продавец аккуратно складывает в пластмассовый контейнер и что-то лапочет на своем. А я довольствуюсь ролью наблюдателя. С превеликим любопытством я глазею на стройные ряды фруктов. Читаю непонятные названия и искренне не понимаю, что это такое и как его едят. Чем отличается лонгконг от лонгана? И что такое салак? А надпись «рамбутан» кажется мне названием лекарственного препарата. Хорошо хоть Леша прекрасно разбирается во всем разнообразии восточного рынка. С помощью жестов и каких-то тайских словечек мой муж что-то объясняет продавцу и достает из контейнера манго с еле заметным пятнышком. Еще раз пересматривает все фрукты. Продавец вздыхает, машет руками и снова терпеливо складывает все обратно, заменяя отложенные Лешей более спелыми плодами.
– Подождите, – решительно говорю я. – Нужно обязательно купить дуриан. Самый большой!
– Зачем, Кирюшенька? – ласково переспрашивает Леха и подмигивает, догадавшись.
Я прижимаюсь к мужу, заглядываю ему в глаза. Понимаю, что время выяснений еще не наступило, но и сдавать свои позиции не хочется.
– Я не стану ничего выяснять, Леша. Не хочу мстить кому-то из твоей семьи. Раз мы с тобой любим друг друга, то и противостояние с близкими бессмысленно. Если кто-то хочет быть вместе, то найдет способ воссоединиться. И родственники, как бы ни старались, не смогут помешать. А дуриан – просто подарок. Король фруктов все-таки. Приложим записку с пояснениями – разрезать и есть только на открытом воздухе.
– Мама никогда не читает инструкции. Сестры тоже, – хмыкает муж.
– На это и расчет, – улыбаюсь я. – Но может и понравиться. Есть же ценители этого фрукта?
– Кира, – смеется Леша. – Не хочу тебя сильно расстраивать, но снимать фильм я планирую у нас в городе. Соответственно, вернувшись, поселимся у меня. Мне, конечно, хочется спросить с матери за нашу разлуку. Но по большому счету виноват я сам. Если бы удосужился позвонить тогда, ты бы сообщила мне наши новости. Мать виновата. Никто ее не просил лезть в наши отношения. Но я принимаю тебя со всеми недостатками, Рупором Анжелики и сестрой Маликой. И прошу тебя о том же.
– Тогда и выяснять ничего не нужно, – отмахиваюсь я, смаргивая слезы. – Забудем и начнем с чистого листа.
– Хотелось бы, – бурчит Леша и дает знак продавцу подождать. – Но наверняка так не получится. Одно знаю точно, Кира, я не собираюсь терпеть вонь в собственном доме.
– Хорошо, – пожимаю плечами я. – Тогда лучше закопать топор войны и постараться не обращать внимания на тетю Нину и девочек.
– Ну, это у тебя точно не получится. Главное, чтобы ни одна из них не приперлась к нам на съемки. Я уже предвкушаю поток претензий. «Почему нельзя? Нам же интересно!» сменится на отповедь «Зачем ты решил снимать Киру?».
– Я с радостью откажусь. В чью пользу? Пусть тетя Нина сыграет старую ведьму – эта роль просто для нее. И еще, – упираю я палец в грудь мужа. – Я могу за себя постоять. Если жабешки сунутся ко мне снова, я найду способ ответить. Поэтому тебе лучше предупредить трехголовую гидру и мать их Нину…
– Хорошо, малыш, – ласково бормочет муж, расплачиваясь с продавцом. Тот улыбается и даже посылает с нами мальчишку донести контейнер с фруктами до такси.
И уже вернувшись домой и доедая последний манго, я понимаю, что сваляла большого дурака. Леша лихорадочно дописывает сценарий, в свободное время болтает с группой, обсуждая каждую мелочь. А я маюсь от безделья и одиночества. Как и предполагал муж, его родственницы страшно обиделись. На него. На меня. Леша не пригласил их в свой фильм, как будто это домашнее видео, а я, оказывается, его подговорила. Свекровь отвечает мне через губу, а золовки попросту игнорируют. Знать бы мне, что черные паучихи не остановятся.
«Все еще можно исправить», – наивно думаю я и ошибаюсь, не придавая значения надутым физиономиям. – Да пусть морщат губы! Большие и малые», – легкомысленно усмехаюсь я и, сосредоточившись на собственных занятиях, на время забываю о НКВД.
А когда через пару дней Малика присылает мне фотки, сделанные в доме Воскобойникова, где я задумчиво гляжу в окно и ем тот самый распоследний манго!
Твою ж мать!
Я влетаю фурией в маленькую гостиную и внимательно смотрю по сторонам. Камера! Тупо вставленная между книг на полке мощная мини-камера. Трехголовая гидра постаралась, не иначе.
«Бежать жаловаться к мужу? Но Леха сейчас погружен в свой сценарий и плохо реагирует на действительность. Да и мои дорогие родственницы отвертятся обязательно. Отмажутся и все на меня свалят. Что же предпринять? – думаю я и, осторожно оцепив «глазок», переношу его в другую комнату. Тут обычно собирается вся банда. Смотрят сериалы по телевизору, моют кости знакомым. Аккуратно вешаю девайс на торшер и звоню Славику Дронову.
– Как мне переустановить камеру видеонаблюдения? – спрашиваю я у своего старого друга.
– Да легко, – хмыкает он и еще полчаса удивляется моей бестолковости. И минут через сорок я любуюсь прекрасной картинкой. Нина и Дана говорят по скайпу с Ксенией и Верой.
– Мне надоела Шакира, – хрипло бросает Дана. – Какая-то она странная и совершенно не подходит Леше. Лучше бы женился на Татьяне. Я так надеялась на эти съемки. Думала, хоть там у них завяжется роман.
– Кира – идиотка безмозглая, – кивает Вера. – Она просто позорит Лешеньку. А это ее «Лехес» вообще звучит ужасно.
– Девочки, – тихо просит Нина Вадимовна, – только действуйте аккуратно. – Если Леша узнает…
– Да ничего не случится, мам, – отмахивается, поморщившись, Дана. – Ну, куда Лешка от нас денется? А Киру он уже один раз бросил, значит, и второй оставит ни с чем. Подумаешь, женился на ней. Велика важность! Жена – не стена.
«Ну, нормально, – думаю я, смотря на искаженные камерой будто плоские лица. – Попросить Лешу вмешаться? Так жабешки отколят что-то похлеще. Обнародовать их гнусный план? Они придумают новый. Кто заказывал партизанскую войну, девушки? – ехидно интересуюсь я и, выключив проклятую камеру, выхожу в кухню попить воды. Пара глотков приводит меня в чувство.
«Не раскисай, Мансурова, – твержу я самой себе и, возвращаясь обратно, вижу брошенный фен в персональной ванной Нины Вадимовны.
Подсмотренная на ютубе идея мигом всплывает в моей башке, и, прихватив мощный и дорогой девайс, я возвращаюсь в кухню. Ни прислуги, никого из семьи тут не наблюдается. Это ненадолго, но мне хватает времени достать банку с мукой и осторожно насыпать одну чайную ложку в фен. Хорошенько трушу, наблюдая, как мука просыпается вглубь жерла, и, вернувшись в ванную, кладу фен на прежнее место. Интересно, кто попадется в ловушку? Мама Нина или Дана?
