Текст книги "Королевства изгоев"
Автор книги: Виктор Кораблев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Редрик позволил себе лишь заменить кровать на двуспальную. Обычная была ему маловата. На полу лежала куча стопок книг и тетрадей, ящик «Гномьей особой» и гора носков.
Редрик подошел к платяному шкафу и заглянул в него. Там лежал ворох верхней одежды, доставшейся от Симона, вперемешку с апельсиновыми корками. Он порылся. В глубине лежало несколько свертков. Парень напряг зрение. На одном из них, самом крупном, был ярлык с надписью: «1417–1422 п.к.в.с.». Парень с усилием достал его и бросил на кровать.
– Что там? – спросила Элли.
– Подарки, – Редрик вскрыл сверток и начал доставать шубы разного размера.
– Редрик. Это слишком… – начала Далила.
– Мне они ни к чему, – прервал ее парень, примеряя на детей теплую одежду. Билли досталась пухлая дубленка, Элли – черная шуба из меха неизвестного зверя, рукава которой были слишком длинными для девочки.
– Так даже лучше – рукам тепло. Спасибо, Редрик, – поблагодарила девочка.
– Послужит вам получше грязи. Даже вонять не придется, – попытался отшутиться Редрик. Но его проняло.
Тут он наткнулся на белый тулуп – последняя купленная для него зимняя одежда. Он ему никогда не нравился. Приталенный, длинный с щекотным воротом.
Реду он казался девчачьим, он банально отказался его носить. Тогда отец дал ему свой старый жупан и сказал, что теперь будет – как у всех. Но сейчас он был ему очень рад. Ведь рядом с ним стояла девушка с подходящим размером. Он протянул шубу Далиле.
– Но она же новая, – возразила она, осматривая одежду.
– Видел я ваши балахоны. Дрянное сукно. Я не допущу, чтобы ты что-то себе отморозила, добираясь до города, – почти выкрикнул Редрик, пихая шубу в руки девушки.
Он перестарался, та не удержала равновесие, парень подхватил ее и приобнял.
– Прости, случайно вышло.
– Знаю, – теперь покраснела девушка, ее глаза заблестели. – Спасибо тебе, Редрик.
Парень аккуратно поставил девушку, а сам, порывшись в куче вещей Симона, достал безразмерный мохеровый плащ. Затем пошел на кухню.
Там стояла Валенсия, чинно заворачивая еду в старую скатерку. Она протянула пакет Редрику. Мудрая, предусмотрительная женщина. Ред наклонился и поцеловал гномиху в щеку, забрал пакет и убежал, рассыпаясь в благодарностях.
В конюшне ждал радостно бьющий копытом Смоки. Он любил прогулки и всегда чувствовал, когда приходило время покинуть стойло.
Редрик оседлал его и засунул еду в седельный мешок. Во дворе его уже ждали. Вышли все, кроме Гизмо. Гремлин ненавидел снег, но Редрик видел его морду в окошке, он наблюдал.
Путники надели поверх шуб свои белые балахоны.
«Пусть. Теплее будет», – подумал Ред.
Он помог детям взобраться на коня. В его седле хватило бы места еще на пару ребят. Редрик повернулся к Далиле, та кивнула.
– Давай по-быстрому, туда и назад. Тебе еще волосню из предбанника выметать, – дал напутствие отец, дымя трубкой.
Редрик улыбнулся и махнул рукой. Они отошли от кампуса, но Далила начала отставать. Ред подставил девушке локоть – она приняла предложение.
По дороге в Южный путников сопровождали лишь голоса детей. Они говорили друг с дружкой, дергали коня за гриву, и пытались всячески баловаться. Ред не одергивал их – пусть играют, пока могут. Не беспокоил он и девушку, которая прильнула к его руке.
Она шла молча, оглядывая снежный пейзаж. Часто ее взгляд останавливался на лице парня, но как только Редрик пытался его поймать, она отводила глаза. Неспешная прогулка заняла около часа – чуть больше. Хотя верхом, на полной скорости, Ред преодолевал расстояние до Южного за считаные минуты.
Зимой такие городки – тихое место. Были лишь первые намеки на сумерки, а многие лавки уже закрывались. Люди малыми группками или в одиночку шли по своим делам. Кто-то возвращался домой – в тепло, а кто-то, злой на свою судьбу и заодно на составителя графика, шел на вечернюю смену. Улочки города шли двумя несимметричными гребенками от тракта, постепенно сливаясь с полями.
– Дальше мы сами, – тихо сказала девушка, когда они вышли к ратуше. Редрик вопросительно глянул на нее. – Я думала, что детей заставят работать и отпустят к вечеру. Но хоть и ошиблась, но не полностью. Мои билеты на ночной дилижанс уже действуют.
– Что, наше затянувшееся радушие чуть не привело к переплате за услуги в бюро извозчиков?
– Я бы не огорчилась. Сегодня был замечательный день. Жаль, но он подходит к концу.
– Время еще есть…
– Нас спустят? – спросил Билли.
Редрик снял детей со спины Смоки. Те принялись гладить подставленную морду животного.
– Нет. Скоро отправка первой кареты. Хочу, чтобы дети добрались до приюта, пока еще не стемнело.
– Тогда – вот, – Ред достал сверток с едой.
– Гостинцы-гостинцы, спасибо, господин Маккройд, – затараторили дети, принимая вкусности.
– Я же просил, звать меня по имени.
– Спасибо, Редрик, – улыбнулась Далила. – Сегодня ты сделал для этих ребят намного больше, чем их бог.
– Богохульствуешь? – отшутился Ред, пытаясь скрыть впечатления от таких слов.
– Только сегодня, только для вас, – хохотнула девушка. – Но нам пора.
– Будешь у нас в краях – заходи.
– Зайду, если… – она поглядела на ребят. – Нагнись, на ушко скажу.
Редрик наклонился к девушке и подставил ухо. На его холодной от мороза щеке остался теплый след маленьких губ. Девушка сделала шаг назад и подмигнула. Затем развернувшись, повела детей в сторону бюро.
Ред долго провожал ее взглядом. Как только она скрылась, Смоки ткнул его мордой в плечо. Парень похлопал себя по груди. Он опять забыл портсигар.
Глава 4.1
Глава 4
***1***
Зима близилась к концу. Редрик все еще думал о девушке, возможно, ему и хотелось оставить эти мысли, но работы, как назло, было мало. Он часто брал Смоки и ездил по тракту, иногда выезжая на берег.
Конь с удовольствием выходил на прогулки и брел, выискивая вкусные камешки. Ред же пытался проветрить голову. Он думал, но не размышлял. Образы. Счастливые образы, которые парень не мог ухватить. Просто он не знал, что должны они из себя представлять.
Редрик нашел старую, раскидистую оливу. Она росла на небольшом утесе, от которого вниз шла на маленький песчаный пляж протоптанная кем-то, дорожка. На песке лежало огромное количество ракушек от мидий. Целые горы. Редрик от скуки начал их вывозить. Он очистил пляж в течение пары недель. Гизмо был рад новому хобби парня, гремлин с энтузиазмом лакомился хрустящим угощением.
У оливы было несколько сухих сучков. На одном висел здоровенный мешок. Внутри находились принадлежности для костра и огромная кастрюля. На боку посудины было выцарапано: «Тронешь – пожалеешь». Ред не стал искушать судьбу и просто отломал другой сучок.
Он стал вырезать фигурку. Фигурку девушки. Руки у него были сильные и не тряслись, получалось на удивление хорошо. Парень работал прямо в седле, Смоки замечательно помнил все маршруты и управлялся одним голосом.
«Какие же у нее были волосы? Ладно – потом...» – больше всего ему запомнились румяные щеки, мягкие округлые черты и удивительные губы. Маленькие и теплые. Конь остановился. На них замечательно смотрелась улыбка. Прямо как сейчас…
– О чем мечтаешь?
– О волосах, в которых утонули мои воспоминания, о приятных и мягких чертах, и о губах – словно пара вишен, теплых, как лучик солнца, которого так иногда не хватает в зимнюю пору, – витая в своих мыслях ответил Ред.
– Тебя в детстве укусил менестрель? – ее темные глаза озорно блестели, а щеки светились румянцем.
– Нет, просто, много читаю, – сердце парня проснулось ото спячки и забилось, будто покрывая разом все пропущенные удары. Он убрал свою поделку во внутренний карман плаща и помог Далиле усесться перед собой.
Волосы девушки не пахли гвоздикой. Они были даже не совсем чистыми, но они пахли – ею самой.
– Полегче, здоровяк. Сейчас всю меня снюхаешь.
– Я с непривычки. Давно не доводилось ездить в паре, – Редрик по-гномьи попросил Смоки, продолжать идти.
– И как давно?
– Никогда.
– Значит, я у тебя – первая, – взглянула из-за плеча Далила.
– Как это у вас Путников называется? Может, «попутчица»? Ты – моя первая попутчица, – увернулся от ловкого намека Редрик. Девушка отвернулась.
– Я больше не в культе, – тихо, будто себе, прошептала она. – Меня подсидели.
– Чем ты там занималась, что тебя смогли подсидеть.
– Работала в приюте. Он в столице, оттуда Билли и Элли, да и все дети, с которыми ты познакомился. Это один из приютов, которые основаны Странником.
– Знаю, слышал, что это вообще – первый.
– А его историю?
– Говорят, что Странник разрушил храм, который ему возвели. А на его месте сам месяц строил приют, – начал вспоминать Редрик. – Это произошло задолго до того, как появилась сама столица, если я правильно помню.
– Верно, тогда вместо Аусбруха на том месте находился Приют паломника.
– А теперь там Реформаторская площадь – голые плиты.
– Даже иногда грустно становится, когда вижу то место, – выдохнула девушка и вернулась к прошлой теме. – А закончив, он вошел в двери приюта и произнес: «Вот – мой храм».
– А затем взял на руки маленькую девочку. Что же он тогда сказал? – почесал висок парень.
– Вот – то, почему я все еще здесь.
– Вам говорили, что это значит?
– Нет. Но теперь приюты есть во всех крупнейших городах.
– И на что они существуют? На деньги с портретов, что пишет Странник?
– Откуда знаешь? – изумленно повысила голос девушка, почти по-совиномуповернув шею.
– Догадался из разговора со старым солдатом. А что?
– Деньги просто появлялись в виде векселей. Я думала, это пожертвования, – она снова смотрела вперед. – Но сейчас даже такая безумная догадка вероятнее людского небезразличия.
– Ну, может я и додумал. Скорее всего благотворительность тоже замешана, – пожал плечами Ред.
– Дворянство – беднеет, они озабочены своими детьми.
– Государство?
– Эти кайзеровы хапуги только берут, ничего не отдают.
– Ну, я на них работаю, мне – они платят зарплату. Так кто тебя подсидел?
– Да козочка одна. Легла под самого жирного и мерзкого иерарха. Чтоб у нее череп треснул, когда эта туша упадет на нее. Ей плевать на детей. Она просто хотела мое место в храме. Получила, – она проговорила это отрывисто, будто хотела поскорее закончить с этой темой.
– И что ты?
– У Путников с этим просто, выход из культа – тоже путь. Никто не запрещает.
– А в приюте ты не могла остаться?
– В работниках недостатка нет. Или… – девушка засмеялась. – Редрик, мне – шестнадцать. Я уже старовата, чтоб дальше жить там на пансионе.
– И когда у тебя день рождения? – спросил Ред. Он только что переосмыслил многие моменты их общения и был очень взбудоражен. Парень пытался выкроить хоть денек, чтоб казаться себе менее незрелым.
– Он был в тот день, когда мы встретились.
– Я вижу, подарок тебе понравился, – сказал он, незаметно погладив белую шерсть воротника, закрывающего шею девушки.
– Это был мой первый в жизни подарок на день рождения.
Смоки сошел с тракта. Теперь конь трусил по тропинке, идущей на восток.
– Твой конь заблудился?
– С чего это?
– Ты не держишь поводьев.
– У него нет поводьев – он их съел.
Смоки повернул голову и оскалился, демонстрируя свободные от уздечки зубы.
– У него клыки, – тихо проговорила девушка.
– Как и у тебя, он просто всеядный, как мы, хотя скорее, как гремлины.
Редрик вытянул руку и махнул коню двумя пальцами, чтоб тот следил за дорогой. Смоки закатил глаза и развернулся. Далила внезапно укусила его за руку. Правда, это скорее было приятно, чем больно.
– Словно подошва, – пожаловалась девушка, отпуская руку Реда.
– Ну так не кусайся.
– Ты сам напросился, ты сравнил меня с лошадью.
– Смоки лишь похож на лошадь.
– А я?
– Ты похожа на девушку, делающую поспешные выводы, – Редрик вернул назад руку, будто нечаянно зацепив ее волосы.
– Ладно. Так куда мы едем?
– В колонию полуросликов – Самсоновку. У нас гостит «инспектор по закромам», как мы его называем. Нужно забрать у старосты отчет по зернохранилищам, теплицам и прочему, а затем доставить ему.
– Это же работа самого инспектора. Или нет?
– Так-то оно так. Но инспектор – больше по глушению самогона и банькам, чем по закромам.
– Его проблемы.
– Ну смотри. Если я сделаю его работу за него – он мне заплатит. Если ему придется работать самому – платить будем мы, – произнеся это, Редрик горько засмеялся. Далила помотала головой и ругнулась себе под нос.
Самсоновка приветствовала Редрика твердыми дверными косяками и низкими потолками. Далилу он оставил со Смоки. Она порывалась пойти с ним, но в коридорчиках дома старосты полуросликов было слишком тесно даже для одного человека.
В кабинете кукольного домика, под настенным алтарем их странной религии сидел седеющий полурослик. У него была самая наглая и хитрая харя, которую когда-либо видел Ред. Правда, на ней виднелось и несколько шрамов. Старосту все называли – Рема Бывалый. Говорили, что в свое время он обстряпывал скользкие дела в Аусбрухе, а теперь ушел на покой.
Староста на удивление мило поздоровался и предоставил Редрику все бумаги. Парень сразу заподозрил неладное и скрупулезно просмотрел их. Собственный опыт «черного канцеляра» легко помог выявить несоответствия.
– Послушайте, господин Бывалый. Я такой, извиняюсь, херни, в жизни не видел. Хотя подделываю сметы с тех пор, как научился считать.
– Такой молодой человек, а такой грамотный, ей богу грамотный. Родик, мой мальчик, как ты можешь быть таким грамотным, но таким недалеким?
– Что, простите?
– Родик, у нас горе за горем – все пропало, ей богу пропало.
– Ну так напишите об этом в отчете – прямо. Или оно пропало не стихийно, а планомерно? Или не пропало вовсе? – иронически глянул на коротышку Редрик.
– Родик, мой дорогой, твои выводы достойны самого достойного хоббита.
– Полурослика?
– Это вы нас так называете. Из-за неуважения к нам.
– И где тут неуважение?
– Вы не считаетесь с нами. Родик, ты хороший мальчик – вежливый, смотришь сверху, но не свысока. Но весь ваш народ угнетал, угнетает и будет угнетать мой.
– Знаю я одну даму в столице, казначеем в управе работает. Так это она там всех угнетает.
– Ты знаком с госпожой Вергельд? – выпучил глаза полурослик.
– Ага, крикливая, но милая женщина.
– Ах какая женщина, – мечтательно глянул в окно Рема. – Вот где истинная натура, вот где дух нашего народа.
– Господин Бывалый, какие вообще угнетения? Половина человеческого города Пейсалима – ваша, у вас по всей стране колонии со сниженным налогом.
– Стране… Родик, ты так много знаешь, но такой глупый мальчик. Чьей стране? – грустно посмотрел на парня старый полурослик.
Ред понял, что никогда не задумывался об этом. Название империи было аббревиатурой от «Сплоченная Кайзером Ведомая Империя Земских Этнических Регионов». Но, оглядываясь на все карты, которые видел, Редрик так и не смог вспомнить даже маленького королевства полуросликов, даже в землях Фронтира, возле края небесной тверди.
– Я… я не могу вспомнить, где ваше государство, – честно признался парень.
– Оно было – больше его нет. Зачем оно нам? Зачем такой мелочи, как жадный лживый полурослик... – он выплюнул последнее слово. – Зачем им целая, большая, красивая страна? Которую они тысячи лет возрождали из руин постоянной войны. Которую они вырастили из пустыни смерти. Вы отняли ее у нас, ведь полурослик – не человек, полурослик – хуже собаки, – маленький старик трясся и тяжело дышал.
– Простите, я никогда не думал… Я никогда не смотрел на этот вопрос под таким углом.
– Ты хороший мальчик, Родик. Но ты многого не знаешь о мире, в котором живешь. А теперь иди, дай старику, побыть одному.
Редрик вышел из дома старосты. К нему тут же подошла обеспокоенная Далила:
– Редрик, на тебе лица нет.
– Да, просто... В порядке все, – отмахнулся он, снова пересматривая документы.
– Что там?
– Да они составили такие отчеты, что если рядом лагерем встанет легион, и тут начнут шастать фуражиры…
– То что?
– Да-а-а… прилетит сначала по голове ответственному в администрации кайзера, затем в бюро, затем – самому инспектору. А он вряд ли пойдет разбираться сюда, он разберется со мной.
– И как ты согласился принять эти отчеты?
– Да разговор выдался тяжелым.
– Этот Бывалый хрен тебя кормил россказнями об их несчастьях и угнетениях, – скорее утвердительно произнесла девушка.
Редрик посмотрел на нее. Выражение лица Далилы было ласковое, а глаза злыми.
– Это…
– Дай сюда, – она выхватила документы. – Я большую часть жизни провела в пригородах Пейсалима, я знаю все их фокусы. Жди здесь, – девушка зашла внутрь.
Редрик и Смоки успели выкурить по одной, когда ругань на неизвестном парню языке вырвалась из открывшейся двери. Вышла девушка и захлопнула ее. Ругань оборвалась.
– Держи, – протянула она ему бумаги. Те на удивление были аккуратно сложены в папку. Редрик проверил цифры. Это уже было похоже на правду.
– Да-а-а, ты мне больше не нужна как попутчица, – борясь с удивлением, сказал Ред. Девушка испуганно уставилась на него. – Ты мне нужна как помощница.
– Ой, иди ты, – засмеялась Далила.
Они отъехали от Самсоновки.
– Как это у тебя получилось?
– Редрик, все просто. Есть хоббиты. Они спокойно сосуществуют с людьми в Пейсалиме, да и не только там. Это достойные граждане – гордый сплоченный народ. У них замечательная культура, кухня и чувство юмора. Хоббиты честно трудятся и отдают должное миру, в котором живут. А есть полурослики. Они давят на жалость, строя из себя жертв, и замечательно этим пользуются. Если и работают, то только на себя и в ущерб окружающим. Лгут и крадут.
– М-да, – после долгой паузы сказал парень. – А все-таки, как?
– Просто они знают об этом лучше нас. И если бы ты прожил с ними столько, сколько я – ты бы знал, как этим знанием пользоваться.
Остаток пути Редрик обдумывал случившееся. Парень вяло поддерживал беседу, но Далилу это не беспокоило. Она рассказывала про пейсалимский быт, про людей и не только людей, что там живут.
Рассказала, по ее мнению, смешную историю про конфронтацию культа Странника и религиозной школы полуросликов. Девушка просто выговорилась, будто радуясь, что ее слушают не прерывая. У нее был приятный голос, так что Редрик даже не вникая мог насладиться компанией девушки.
На придорожной лавке курили Лоуренс и Гизмо. Завидев Далилу, гремлин сплюнул огнем, и передал отцу Редрика что-то блеснувшее металлом на солнце. Подъехав, Редрик состроил вопросительное выражение.
– Просто – маленький мужской спор, – туманно объяснил Лоуренс, приглашая их войти. Выглядело так, будто никто и не удивился появлению девушки.
– Вот отчеты, – сын отдал отцу бумаги Ремы Бывалого. Тот просмотрел их, его брови приподнялись.
– Я уже думал, что придется браться за ружье и самому ехать. Что, эта девушка пробуждает в тебе скрытые таланты? – посмеивался лавочник, кладя документы под прилавок.
– Нет, это – ее собственные.
– Полезно-полезно.
– Ты как, надолго? – как всегда бестактно поинтересовался Гизмо.
– Идти мне особо некуда, – немного грустно ответила девушка. – Я не могу тебе ответить, печной извращенец.
– Вот наглая девка, – захохотал гремлин.
– Ладно, ну и что мы будем с этим делать? – вопросительно глянул на сына Лоуренс.
– Я не буду обузой. Возьмусь за все, за любую работу, – ответила девушка, пока Редрик думал.
– У Валенсии помощниц хватает, – сказал уверенно Ред.
– Я живу на ресепшене, а котел не доверю никому. Со своей работой я всегда справлялся сам, – твердо сказал гремлин.
– Ну что ж, придется тебе ее нанять, – указал Лоуренс трубкой на сына.
– Мне?
– Далила, ты – резидентка? – спросил лавочник девушку.
– Да, пока – да, еще бы год… – тихо, будто стыдясь этого, ответила Далила. – В этом княжестве, – уточнила она.
– Ну вот, ты же тут бригадир. Бригадир регулирует состав смены. Не забыл, сколько у нас «как бы» работающих резидентов?
– Четверо, – улыбнулся парень.
– За скольких потянешь?
– Команда «ух» – работает за двух, кушает за трех, – шутливо отдала честь девушка.
– Замечательно, а то мой сын работал за пятерых, а жрал за десятерых. Спасешь его одновременно и от истощения, и от ожирения.
– Ты наконец признал, что пашешь на мне, как на воле, – молниеносно отреагировал Редрик, тыча в отца пальцем.
– Зато ты сам – здоровый как вол в свои четырнадцать. И заодно жрешь в три горла, бухаешь и дымишь, как сопка. На тебе еще пахать и пахать.
– Четырнадцать? – ошарашено промолвила Далила. Затем вкрадчиво посмотрела на Редрика.
– Ну, есть такое, – смущаясь, признался парень.
– Похоже, тяжко будет. Вон, судя по тебе – год за два, а то и больше. Неужели, я превращусь в старуху? – наигранно погладила свое лицо девушка, будто заранее прощаясь с красотой.
– Не боись, подруга, вот стрясешь с бригадира первую зарплату – купишь себе у алхимиков хоть красоту, хоть удачу, хоть живицу. Благо, маги-ремесленники на этом поприще трудятся очень активно. Монополисты хреновы, – захохотал Лоуренс.
– Ну что, Далила, согласна ли ты стать моей помощницей? – шутливо поклонился Редрик, протягивая руку.
– Да, – быстро и с чувством ответила девушка и пожала ее.
Глава 4.2
***2***
Первой проблемой стало поселение новой помощницы. В гостевые покои нельзя – инспекция подловит. Лоуренс, хоть и жил в общем помещении для пятерых рабочих, но давно переколотил кровати в шкафы и полки.
Валенсия жила в комнате, которая фактически принадлежала Гизмо. А сам гремлин спал внутри стойки ресепшена. Ему так было спокойней. Ни лишнего помещения, ни лишней кровати не было. Тогда Лоуренс начал шутливо кидать намеки на двуспальную кровать Редрика.
Смущение заставило парня вспомнить о лежаках Симона. В результате девушка разместилась в постели Реда, а сам он пристроился на полу, в некотором отдалении – насколько позволяла его комната.
Далила не проявила никаких явных недовольств, но будто бы была чем-то разочарована. Ред не понимал, чем. За ужином девушка окончательно и бесповоротно влюбилась в чай Валенсии и впредь пила исключительно его.
Ночью Редрик думал, что не сможет заснуть. Он специально подождал, пока девушка отошла ко сну, чтобы пропустить все волнующие его воображение моменты. Затем прокрался в комнату. Его чуть не выдала деревянная штора, что заменяла ему дверь. Но помощница, уставшая в дороге, уже тихо посапывала, завернувшись в три пледа. Особенно тщательно она укутала ноги. Видимо, была еще той мерзлячкой.
Редрик опустился на лежак. Он выбрал тот, который принадлежал Андерсу – не хотел портить новый. И, к своему удивлению, расслабился и моментально заснул, как убитый. Его еле добудились. Лавочник, подкалывая сына, сально намекал на бурную ночь и шатающиеся стены, но Далила лишь заявила о бурном храпе парня, который и был причиной сотрясения.
Пришло время выяснить навыки девушки. Она с раннего детства жила в Пейсалимском приюте культа. В нем детей учили грамоте, математике и этике. Разумеется, детей приучали и к бытовому труду: готовке, стирке, уборке и рукоделию. Был даже курс первой помощи.
Далила, кроме всего прочего, знала наречие Пейсалимского княжества и язык полуросликов, будто свой родной. Редрик смог перепоручить помощнице легкую и мелкую работу. Это принесло плоды, ведь то, что девушка своими маленькими ручками делала легко и непринужденно, прокаленные руки-лопаты Реда с негнущимися пальцами делать уже не могли. Правда, базовой математики было маловато для нужного уровня бухгалтерской мистификации.
Редрик взялся учить Далилу. Та сначала со скепсисом отнеслась к этому, но потом поняла, что глубина и премудрость того, что парень называл «черная канцелярия», стоит того.
Шли спокойные деньки. Дни становились теплее и длиннее, как и вечерние беседы молодых людей, которые продолжались даже по ночам. Во время занятий они садились все ближе, и времени учебе уделяли все меньше. Девушка будто хорошела на глазах. В свободное время они катались на Смоки и любовались просыпающейся природой. Первые подснежники. Первый скромный букетик. Первые венки в волосах.
Состояние возбуждающего покоя не покидало Редрика ни на миг. Но он не знал, что делать. Он даже не знал, как познакомились его родители, тем более – как развивались их отношения. От помощниц Валенсии парень если и слышал разговоры про отношения, то те были про пьяные «залеты». Книги тоже не помогали, он просто не верил написанным историям. Наступил апрель.
Начался период проведения гонки за тендер. Это событие проходило раз в три года, в апреле. Соревновались представители от хозяйств, что разводили лошадей, и аристократы. Победителем мог стать лишь один. Этот человек получал трехлетний тендер на поставку лошадей для нужд государственной почты и денежное вознаграждение. Если же побеждал наездник, представляющий благородный дом, что не владеет конезаводом, он имел право выставить тендер на аукцион, проводящийся на финише.
Отец Редрика, вместе с Гизмо, отправились в город – сделать ставку. Валенсия отправилась с ними за компанию и закупиться. Гонка ее не интересовала. В прошлых двух победил дом Першер. Это – одно из благородных семейств, что еще сохранило серьезное влияние в империи, хоть и не отличалось древность рода.
Тогда наездником от дома выступал Руперт Першер – младший брат главы дома, Олмера Першера. Но он погиб на дуэли из-за падшей женщины. На этот раз в гонке принимал участие младший сын Олмера – Седрик.
Парень был ровесником Редрика, но исходя из слухов, слыл «золотым мальчиком». И обрывков, раскрывающих образ жизни парня, – хватало, чтобы Ред, как и весь кампус, болели за главного оппонента Першеров – дом Сайдер.
Бенджамин Сайдер представлял свой дом и как глава, и как наездник. Редрик мало что мог о нем сказать, кроме того, что до Першеров именно он был бессменным победителем прошлых гонок. Особо агитировал болеть за него Лоуренс. Он называл это ветеранской солидарностью, хоть и не вдавался в подробности.
Суть гонки заключалась в показе скорости, грузоподъемности и выносливости животных, что так необходимы для нужд почты. Гонка за тендер длилась примерно неделю. Всадники выезжали из восточных ворот Аусбуха, проезжали почтовый маршрут под названием «Центральное кольцо» и возвращались по южному тракту обратно.
К прибытию первого всадника всегда собиралась огромная толпа около ворот. Людей о приближении лидера гонки предупреждали государственные офтопаты – маги, зрящие в даль, но не раскрывали личность всадника. Победителя встречали овации, крики, приветствия и летящее венки.
Шел четвертый день заезда. Редрик, пользуясь отсутствием отца, вскрыл его заначку с «Гномьей особой» и сидел на лавке, потягивая янтарное бренди. Он наблюдал за тем, как Далила пытается «затопить» тренировочный отчет по продаже табака ссылками на акцизные законы, что противоречили друг другу.
– Прогресс есть, но у тебя впереди еще долгий путь, – наставительным тоном сказал парень, бегло просматривая грубые, по его мнению, уловки девушки.
– Ну, прости. Я не такая потомственная мошенница, как ты.
– Я не мошенник, я – вор, – глаза Реда загорелись.
– И в чем разница? – спросила девушка, но прикусила губу и закатила глаза, ведь уже много раз слышала ответ на этот вопрос.
– Первые – крадут у всех, кроме тех, кого боятся, и лишь для собственной выгоды. Вторые – берут свою долю, которую отняли у них мерзкие и гнусные люди, что прикрываются законом.
– Благородство просто прет, особенно откуда не просят. Прямо… аристократ на белом коне.
– А почему не на сером? – Ред глянул на отпущенного погулять Смоки, что мирно пощипывал щебенку.
– Да нет! Гляди, – она повернула голову парня в сторону тракта. – Там, прямо по дороге – всадник.
Присмотревшись, Редрик увидел его. Это было невероятно – настоящий рекорд скорости, правда текущий темп всадника – оставлял желать лучшего.
Лошадь постоянно уводило влево, а глядя на наездника, можно было подумать, что тот вот-вот выпадет из седла – так его шатало. Увидев масть лошади и цвета одежды всадника, парень понял. Это – Бенджамин Сайдер. Редрик поставил стакан.
– Сиди тут, – бросил он девушке и подозвав Смоки, вскочил ему просто на голую спину. Далила продолжала наблюдать за всадником.
– Гони к нему, дружище, – по-гномьи, сказал коню Ред.
Набрав с места значительную скорость, Редрик добрался до всадника. Он увидел невысокого и худого блондина средних лет. Мужчина был жилист и подтянут, но сейчас сгорбленно навалившийся на конскую шею, лорд Сайдер мог вызывать лишь сострадание.
Всадник был в сознании, но будто не реагировал, ведя лошадь лишь благодаря выработанной памяти тела и выучке животного. Пахло рвотой.
С лошадью, на первый взгляд, все было в порядке. Ред заметил на крупе скакуна странный предмет. Это определенно был шлем. Он не был закреплен, но спокойно удерживал равновесие. Очень массивный и искусно сделанный, выглядящий будто самое правильное в мире нагромождение острых углов. Из прорезей для глаз бил зеленый свет. Шлем повернулся к Редрику. Парень нервно сглотнул и всмотрелся в его «глаза».
В народе эти шлемы прозвали «герольдами», иногда их называли «смотрящими» или «наблюдателями». Официального названия эти штуки не имели, так как их упоминание в документах было строго запрещено.
Они всегда появлялись в местах, где вершились судьбы, проходили разного рода важные события и особо зверские преступления. Бывало, их даже обнаруживали просто подглядывающими за утехами в публичных домах, да и просто наблюдающими за странными компаниями и их разговорами.
Их общая цель была не ясна. Но все знали их владельца. Ведь тот, кто хоть раз в жизни увидит кайзера всеобъемлющей империи Ауринка – запомнит форму его шлема. Все герольды выглядели идентично ему, только были запаяны снизу.
Шлем секунду глядел на парня, затем пару раз наклонился, будто показывая вниз. Редрик опустил взгляд. Из голени лорда Бенджамина торчал арбалетный болт. Полосатые бело-кирпичные штаны для верховой езды пропитались буро-красной жижей. Гербовые цвета дома Сайдеров были испачканы кровью и гноем. Редрику определенно не понравилось то, что стояло за этим мрачным смешением красок.
После легкого встряхивания всадник только застонал. Редрик вынул поводья из его обессиленных рук и направил лошадь раненого лорда в сторону кампуса. Далила сразу увидела кровь и начала мельтешить.
Она осыпала Редрика вопросами и продолжала повышать и повышать голос. Парень ее не слушал, он всматривался в выражение лица лорда Сайдера. Мучение и устремление слились в маску стоического рвения. Весь его вид говорил: «Должен… должен, несмотря ни на что…»
– Я должен помочь ему, – тихо сказал Редрик.
– Он вообще жив? Это гной? Ты видел, кто стрелял? Они едут сюда? Ты слышишь? – продолжала сыпать вопросами девушка.
– Да замолчи ты уже! – яростно гаркнул он. Затем, посмотрев на помощницу, сказал уже спокойно. – Пожалуйста, подержи дверь. Я занесу его в дом, – она хотела что-то ответить, но сдержалась.
