Текст книги "Тайные фрегаты"

Автор книги: Виктор Лаптухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 36 страниц)

Глава 79

Вновь звенели бубенцы, и тройка неслась по знакомому тракту. Сопровождавший Ивана гардемарин Морской академии, румяный юноша с золотистым пушком над пухлыми губами, был очень серьезным. Впервые в жизни скакал с важной бумагой по казенной надобности. На почтовых станциях держался непреклонно, грозно поводил очами и ломающимся баском покрикивал на ямщиков.

За такое рвение Иван похвалил гардемарина, задал несколько вопросов об учении. Спросил – доводилось ли выходить в море? От проявленного внимания юноша зарделся. С гордостью сообщил, что ходил с командой, которая делала промеры в финских шхерах. Один раз даже попали под обстрел шведского патруля. Но наша скампавея прикрыла шлюпку, пальнула из пушки и прогнала неприятелей. Сейчас всех гардемаринов старшего класса Андрей Артамонович разослал с важными поручениями, а молодые помогают нести караульную службу при Адмиралтействе.

– Где же наши солдаты и матросы?

– Почти все ушли с флотом на запад. Остались только те, кто занят в строительстве и оснащении кораблей. Летом военные действия возобновились и наши одержали новые победы. Об этом напечатано в «Ведомостях» и рассказывают прибившие из Ревеля моряки.

– Расскажи, сделай милость, – попросил Иван.

– Ну, вам, господин лейтенант, такое дело может показаться незначительным. Андрей Артамонович говорил, что бывали во многих сражениях.

– То было на чужой стороне. Ты расскажи о российских победах на Балтийском море.

– Наши дозорные крейсера все время ходили вдоль шведского берега, – начал гардемарин. – Узнали, что вражеская эскадра вышла к Данцигу. Его превосходительство генерал-адмирал Апраксин сразу же приказал начать поиск. Фрегаты Наума Синявина обнаружили шведов ночью и начали погоню. Утром настигли их у острова Эйзель и завязали бой. К головному шведу Сенявин подошел на ружейный выстрел, дал залп всем бортом и сбил рангоут. Швед потерял ход и сдался. Остальные два корабля стали удирать на всех парусах. Только наши фрегаты оказались резвее и стреляли так метко, что и эти спустили флаги. Так пленили три вражеских корабля! Один из них линейный! Взяли в плен четыре сотни офицеров и матросов, а сами потеряли всего 9 человек.

– Знатная победа! Настоящее морское сражение. А мирные переговоры со шведами продолжаются?

– Так точно. Только многие говорят, что новая шведская королева Ульрика хитрит. Что-то выжидает.

– Английские купеческие суда приходят в Санкт-Петербург?

– Торговля не прекращается. Они и голландцы скупают все российские товары. В Адмиралтействе и на мануфактурах английские мастера продолжают работать как и раньше.

Гардемарин толково изложил и другие новости. Кажется, во время отлучки в Новгород ничего особенного не произошло. Почему же последовал срочный вызов? Не дали и месяца пожить с молодой женой.

– Ваше благородие, дозвольте остановиться. Надо камешками запастись, – обратился к Ивану ямщик. – Возле Питера не найдем подходящих. Там уже все подобрали.

– Какие камешки?

– Всем приезжающим в столицу приказано привозить по три булыжника для мощения улиц и набережных. Без них на заставе не пропустят в город, – ямщик только руками развел.

– Где же мы их возьмем?

– Не извольте беспокоиться. Я знаю место у речки Ижоры. Задержки не будет.

– За эти дни в Питере цены на рынках не поднялись? – как бы между прочим поинтересовался Иван. Опыт разведчика подсказывал, что отправка войск и усиление военных действий не могли не сказаться на настроениях горожан.

– Слава Богу, подвоз бесперебойный, всего в достатке, – ямщик перекрестился и добавил. – Спасибо государю Петру Алексеевичу, место для новой столицы выбрал торговое, промышленное. Топи и хляби замостим, город поставим всем на удивление. Теперь сюда едут по своей воле, вдоль першпектив и каналов строят дома, обзаводятся хозяйством. Мастеровые получают в год по 12 рублей, да сверх того по 10 рублей кормовых. Где еще на Руси платят такие деньги простому человеку?

– Не боитесь, что шведы вернутся?

– Это наша земля, исконная. Встали у моря навечно, – ямщик широко улыбнулся и, немного подумав, признался. – Было боязно, ваше благородие. – Когда швед стоял на реке Сестре, а потом переправился через Неву и ударил с юга.

– Я расскажу об этом, – поспешил вмешаться гардемарин. – Нас тогда поставили на берегу Фонтанки. Неприятеля встретили огнем, не дали пересечь реку. А потом шведы бросили обозы и бежали на свои суда, что стояли в Копорском заливе.

– Что же их так напугало?

– Их генерал Любекер перерезал дорогу на Москву, а флот должен был ударить с моря. Только мимо Кроншлота и батарей острова Котлин шведские корабли не смогли прорваться. А мы оказались в настоящей осаде, но стояли нерушимо – отбили все атаки. Однажды случилось, что в руки шведов попала сумка одного из наших офицеров с приказом генерал-адмирала Апраксина. В нем было написано, что на помощь Санкт-Петербургу спешат драгунские полки из Новгорода и солдаты с пушками из Нарвы и Старой Ладоги. Шведский генерал поверил, понял, что ему самому грозит окружение. Приказал бросить обоз и грузиться на корабли. Тут мы и ударили, перебили и взяли в плен до пяти тысяч неприятелей. Но сам я тогда был первогодком, все время в караулах простоял, – скромно закончил юноша.

– Теперь шведы наступать не смеют, знают нашу силу! – добавил ямщик. – Народ говорит, надо бы их королеву Ульку как следует припугнуть. Хватит ей ратоборствовать! Мириться-то давно пора…

– Государь решил со шведами действовать «по-неприятельски». Второй год ведем переговоры о мире, а все без толку, – зло произнес сенатор Матвеев. – Теперь в Стокгольме об окончании войны и слышать не хотят. Требуют, чтобы Россия немедленно вернула все прибрежные города от Риги до Выборга. Нам согласны оставить только устье Невы.

За прошедшие недели Андрей Артамонович осунулся, под глазами появились темные круги, с лица исчезла любезная улыбка. Нечесаный парик сидел криво, что раньше за ним никогда не замечалось, на дорогом камзоле красовались мазки дегтя. Ивана встретил в провонявшей табачным дымом и какой-то кислятиной каморке. Сидел за грубо сколоченным столом, заваленном бумагами и чертежами, гостю указал на лавку, крытую протертым куском парусины. За низким окном непрерывно стучали топоры, визжали блоки подъемных стрел, грохотали молотки шпаклевщиков. Один 90-пушечный корабль был уже спущен на воду и его вооружали. На стапелях возвышались еще десять кораблей, и работы на них велись от зари до зари.

Такой спешной работы в Адмиралтействе Иван еще не видел ни в Англии, ни в Голландии,

– Спасибо, что быстро разобрался с дубовыми плотами, – голос сенатора звучал хрипло. Видно, что сорвал на работах. – Государь доволен. Когда узнал, что ты женился, обещал стать крестным отцом вашего первенца. А сейчас генерал-адмирал приказал тебе немедленно прибыть на флот. Из адмиралтейского батальона отберешь полсотни морских пехотинцев и на скампавее поспеши в Ревель.

– Что случилось? Решили-таки шведов припугнуть?

– Не знаю, все так быстро меняется, – последовал тяжелый вздох. – Эх, Иван, мы бы со шведами давно помирились, если бы не чужое вмешательство. Готовы были вернуть им прибалтийские земли через 20 лет или выплатить за них компенсацию в миллион рублей. Наши фрегаты стали пропускать в шведские порты иностранные суда. Но тут в дело вмешалась Англия.

– Она же воюет с Испанией!

– Та война идет к концу. Мадрид опять проиграл. А после странной смерти короля Карла в Лондоне поняли, что десантов шведов и якобитов в Шотландию не будет. Теперь в Стокгольме сидит новый английский посол – сэр Джон Картерет.

– Знаю его, решителен и хитер.

– Вот-вот! Мужу Ульрики, принцу Фердинанду, без лишних слов отсыпал 200 тысяч крон. А тот на радостях заявил, что ни за что не подпишет мир с Россией. Лучше, говорит, буду служить лакеем где-нибудь в Лондоне.

– Отчаянный юноша.

– Не сомневаюсь, что за такие деньги шведские сенаторы и генералы поспешат избрать его королем. Из Стокгольма нам уже донесли, что готовится новое англо-шведское соглашение. Фредерик получит новый заем, а Швеция откажется от всех своих владений на западе в пользу Ганновера, Дании и Пруссии.

– Так наши союзники их уже получили. Русские солдаты взяли эти города! – возмутился Иван.

– Об этом спасенные нами друзья не хотят вспоминать. В политике на благодарность рассчитывает тот, кому больше не на что рассчитывать, – вздохнул старый дипломат. – Шведы думают, что с помощью англичан они вернут потерянное на востоке.

– Ради этого англичане воевать не будут. Но могут опять прислать флот на Балтику, чтобы нас испугать.

– Все верно. Но Фредерик не смеет перечить англичанам. Согласен даже на то, что Англия продолжает торговать с нами, как ни в чем не бывало.

– Если рассердит купечество в Сити, то не бывать ему лакеем в Лондоне.

– Не время шутить, Иван! – нахмурился Матвеев. – Наши послы в Европе стараются изо всех сил, английским купцам выдают именные свидетельства на право торговли в российских портах. Плохо то, что британская эскадра вошла в гавань Копенгагена. Пока кораблей немного, но их капитаны говорят, что ожидают подкрепления. Тогда начнут охоту за царским флотом.

– Они умеют действовать быстро. У Сицилии на испанцев напали врасплох, потопили всю эскадру.

– Поэтому государь Петр Алексеевич решил показать шведам, что мы не будем больше тратить время на пустые переговоры. На Аландских островах собрано 26 тысяч наших солдат, и весь флот находится в боевой готовности. Никакой внезапности мы не допустим. Собирайся, Иван, в Ревель, да на складе прихвати шведские мундиры.

Глава 80

Сборы начались немедленно.

О том, что по царскому указу тайно набирают команду морских пехотинцев для какого-то опасного дела, знали немногие[79]79
  По предложению плотника Ефима Никонова из подмосковного села Покровское строилось «потаенное судно». Предполагалось, что оно сможет находиться под водой, незаметно приближаться к вражеским кораблям и взрывать их с помощью «пороховых огненных труб». После смерти Петра I испытания судна прекратились.


[Закрыть]. Но, увидев рослого офицера, который без суеты и лишних слов беседовал с людьми – с каждым в отдельности! – бывалые солдаты сразу поняли, что затевается серьезное дело. От добровольцев не стало отбоя. Из тех, кто понюхал пороха и не раз побывал у чужих берегов, мало кто хотел бы и дальше томиться в бесконечных караулах возле адмиралтейских складов.

То, что новый начальник лично проверяет оружие, ручные гранаты, амуницию и сапоги, пересчитывает бочонки с солониной и водкой, порадовало ветеранов. Приказ завернуть в рогожи и погрузить на скампавею несколько связок трофейных мундиров и запрещение отлучаться в город развеяли все сомнения – морская прогулка обещает много интересного.

Не забыл начальник осмотреть и выделенную для его отряда скампавею. Без лишних слов спустился в трюм, стучал по доскам обшивки, тыкал ножом в подозрительные места – искал гниль. Нюхал и теребил пеньковые канаты, нашел плохо просушенные, приказал немедленно заменить. На камбузе нашел, что печь дымит. Тут же распорядился исправить, а заодно и вмазать в плиту большой котел с перегородкой. Так что в ней можно сразу варить щи и кашу. Адмиралтейские печники не посмели перечить, работали всю ночь.

Но у чиновников в канцеляриях и при складах быстрые и решительные действия незнакомого офицера вызвали единодушное недовольство. Этот верзила с ухватками и говором простого мужика совсем не желал терпеливо ждать должного оформления бумаг и с благодарностью брать то, что ему выдавали. Он даже позволил себе возмутиться тем, что коровье масло оказалось прогорклым, сухари немного заплесневели, а табак подмочен. Вместо того чтобы вежливо объясниться и уразуметь, как трудно нести службу при казенных складах и хранилищах, он решил жаловаться.

Однако хуже всего было то, что прослуживший много лет в просвещенной Европе сенатор Матвеев совершенно забыл о политесе.

– Ах вы, крысы бумажные! Крапивное семя! – гаркнул он в лицо чиновникам. Потом потряс кулаком и добавил такое, что не всегда услышишь от грузчиков с барж. – Думаете, что бороды сбрили и немецкие кафтаны напялили, так перестали быть холопами? Заворовались грамотеи! Вольного духа набрались? Вот прикажу всех вас выдрать прямо во дворе Адмиралтейства!

Услышав такие слова, каждый тут же вспомнил недавнее прошлое – грозное рычание думного боярина в приказной избе, холод вонючего подвала, скрип блока на дыбе, посвист кнута…

– Иван, действуй расторопно! – продолжал Матвеев. – За взятое добро пиши расписки, а если кто вздумает мешкать, тянуть время, отговариваться – объявляй «слово и дело». Такого сразу в Петропавловскую крепость, там к утру с него спустят шкуру. Смотри, чтобы послезавтра скампавея ушла в море!

После такого объявления все заявки и требования исполнялись в один миг. В положенный срок Иван доложил о полной готовности. Добавил, что за эти дни встретил возле Адмиралтейства одного старого знакомого. Его морщинистый лоб и мохнатые брови сразу бросились в глаза.

– Андрей Артамонович, это опасный человек, его зря не посылают в чужие края. Меня в лицо он не знает, но однажды вместе совершили тайное дело.

– Какое?

– Он действовал по приказу своего начальника, который подчинялся моему. Поэтому всего знать не мог. Ночью привел стражников на окраину Дублина, где мои ребята выгружали мушкеты для ирландских мятежников. Мы устроили шум, немного постреляли и ушли в мере. На причале оставили свой груз и несколько трупов. На них кафтаны, исподнее, башмаки – все французского пошива. У одного в кармане карта и кое-какие бумаги из штаба французского адмирала. Все получилось натурально. В парламенте потом депутаты сильно возмущались коварными замыслами короля Людовика против Англии и без лишних слов утвердили расходы на все секретные статьи.

– Ох, грехи наши тяжкие! Какими делами порой приходится заниматься. Не зря генерал-адмирал требует тебя прислать немедленно, – Андрей Артамонович постучал тростью в стену. – Фомич, зайди. Есть разговор.

В комнату тихо вошел плешивый и сутулый мужчина невзрачной наружности. Внимательно выслушал Ивана и чуть заметно усмехнулся.

– Не знаю, как он в Англии прозывался, но к нам недавно явился под именем мистера Смита. Числится приказчиком у одного известного купца, но торговыми делами не занимается. Все больше крутится возле английских мастеров-корабелыциков – Козенца, Броуна и Рамза. Задает им разные вопросы, но известно, что те в откровенные разговоры не вступают. Опасаются сказать лишнее и лишиться щедрого жалования. Последнее время Смит повадился ходить на Галерный двор, где строится «потаенное судно». Малый любознательный, часто пишет подробные донесения в свое посольство. Кое-что мы уже читали.

– Что же делать, Фомич? Посоветуй, ты же еще при покойном государе Алексее Михайловиче служил в Приказе тайных дел. Ссориться с англичанами нам сейчас никак нельзя, но и такого резвого соглядатая терпеть опасно. Может узнать что-либо тайное, нанесет ущерб Отечеству.

– Милостивый государь, – старый чиновник обратился к Ивану. – Что еще скажите об этом мистере Смите? Есть в нем какая слабость? С какой стороны к нему возможно подъехать?

– Издали видел его только один раз, внешность запомнил, – Иван на некоторое время задумался. – Вспомнил! Слышал, что он обожает комфорт.

– Что же это такое? Лакомство какое заморское?

– Это значит, что любит он сладко есть и пить, мягко спать, и чтобы в жизни было всякое удобство. Капитан Хинсток, мой тогдашний начальник, однажды назвал его «комнатный цветочек».

– Теперь понятно. Вот только на Руси служивому человеку жить в холе и неге не положено, – Фомич задумчиво потер лысину. Наступило молчание.

– Очень вам благодарен, милостивый государь! У нас в Питере мистер Смит получит этот… как его… комфорт!

– Ты что надумал, приказная строка? – поинтересовался Андрей Артамонович.

– Сейчас все объясню, ваше превосходительство. Как изволите знать, мистер Смит имеет дозволение снимать комнату в домике на Васильевском острове. Но в нем скоро случится пожар, и ему на время придется перебраться в рабочую казарму. Там крыша течет, клопы табунятся, нужник под кустом на болоте, соседи воры и пьянь. Через неделю от такой жизни его избавит наш человек. Англичанин получит возможность поселиться в славном домике возле Невской першпективы. Найдет хорошую кухарку – ядреную сердобольную вдову.

– Сомневаюсь, что после этого Смит перестанет охотиться за новостями, – заметил Иван. – Разве, сможете запретить ему являться в Адмиралтейство?

– Запретим, по причине военного времени и ареста нового шведского лазутчика, – сказал Фомич. – А из рабочей казармы спасет англичанина наш человек – адмиралтейский писарь. Человек молодой, образованный, языкам обученный и, якобы, тайно желающий покинуть Россию, чтобы пожить в Англии. Он не побоится приносить секретные бумаги из канцелярии вашего превосходительства.

– Ты, Фомич, совсем рехнулся на старости лет? – Андрей Артамонович сдернул с себя парик, нехорошо выругался. – Да за это всех нас…

– Не извольте волноваться, ваше превосходительство! Бумаги сочиним как надо, ложь разбавим кое-какой правдой. Англичанин получит их только на один вечер, потом мы все уничтожим и следов не останется. За ужином с водочкой и разносолами наш молодец сделает перевод бумаг, а мистер Смит запишет, что ему потребуется. Так что комфорта у англичанина будет хоть залейся.

– А если он пить не станет?

– Ну, наш-то ему быстро внушит, что русский человек ни к какому делу без хмельного не способен. Хочешь узнать секрет – наливай! Да и сам выпей, не обижай гостя! Думаю, до Рождества мистер Смит продержится, а уж к Масленице не миновать ему казенной болезни.

– Это что за болезнь?

– Искажение лика и дрожание правой руки. У нас от нее много грамотеев лишились службы.

– В Лондоне пьянством никого не удивишь, – сказал Иван. – Но там будут рады такому изобилию донесений. Все сберегут, разложат по папкам. Хотя потом Смиту придется многое объяснять.

– Это уже не наша забота. Ладно, Фомич, действуй. Сейчас можешь идти, – Андрей Артамонович подождал некоторое время. Достал из стола небольшой пакет. – Слушай Иван последнюю новость. Английская эскадра вошла в Балтийское море. Шведы прервали мирные переговоры. Объявили, что им лучше всем погибнуть, чем подписать невыгодный мир с Россией.

– Понял, ваше превосходительство! – Иван встал, лихо прищелкнул каблуками. – Вот мы и будем действовать «по-неприятельски»!

Глава 81

То, что российское командование решило не допустить внезапного нападения английского флота, Иван понял сразу, как только скампавея вышла из устья Невы. От причалов порта вереницы баркасов тянули на взморье старые корабли – «Михаил», «Гавриил» и «Пернау». В случае приближения вражеской эскадры, они будут затоплены в судоходном канале и надежно прикроют подступы к столице. На острове Котлин строились новые батареи, а бомбардирские суда становились на якорь в мелководье, чтобы своим огнем прикрыть подходы к крепости Кронштадт с севера. На Гогланде и других островах Финского залива солдаты ставили сигнальные вышки и складывали пирамиды сухих дров, готовились запалить костры для оповещения о приближении неприятеля. Мелкие сторожевые корабли маячили на горизонте. Завидев скампавею, спешили навстречу, обменивались опознавательными сигналами.

В Ревеле узнали, что английской эскадрой опять командует Джон Норрис, старый морской волк и знаток Балтики. Его отказ в 1716 году исполнить легкомысленный приказ короля Георга – напасть на российский флот и заковать в цепи царя Петра – вызвал уважение в деловых кругах Лондона. Такой военачальник не забудет о коренных интересах Великобритании, не пошлет на убой ее подданных-налогоплательщиков. Он не бросится в бой очертя голову ради интересов вечно нуждающихся союзников.

Вот и теперь, после подписания договора со Швецией, Англия не стремится посылать своих солдат, содержание каждого из которых обходится в приличную сумму, чтобы изгнать армии царя с берегов Балтики. Флот другое дело. Его появление в восточных водах не означает начало войны с Россией. Выгодная торговля между двумя странами может спокойно продолжаться. Шведский флот, хотя он давно не ремонтировался и испытывает нехватку людей, может присоединиться к эскадре Норриса. Она же получила подкрепление и теперь насчитывает 19 самых современных кораблей. Во всех европейских столицах уже объявлено, что Великобритания исполнит свой союзнический долг, и адмирал получил приказ «соединиться со шведами и уничтожить флот московитов».

У многих решительный тон этого приказа вызвал лишь недоверчивые улыбки. А в Стокгольме ему поверили и решили, что дни российского флота сочтены. Но оказалось, что большинство его кораблей укрылись в портах под прикрытием батарей и брандеров. Легкие же силы, галеры и скампавеи, остались у финских берегов среди скалистых островков, мелей и извилистых заливов. Ознакомившись с картами, опросив купцов и местных рыбаков, британское командование пришло к выводу, что плавание в таком мелководье приведет к авариям и потере ценных кораблей.

Кроме того, появились слухи о каких-то тайных судах московитов, способных подкрадываться под водой к чужим кораблям и взрывать их. Эти разговоры смущали моряков, которые знали, что такое вполне возможно. Ведь при короле Якове[80]80
  Яков I– английский король (1566—1625)


[Закрыть] голландец Корнелиус вам Дреббель построил подобное судно и погружался на нем на глубину полутора метров в водах Темзы. Говорили, что возле Гринвича сам король совершил на нем подводную прогулку. Его примеру последовали несколько придворных. Конечно, для действий в открытом море такой бочонок, обтянутый пропитанной жиром кожей и приводившийся в движение веслами, не годился. Но не удивительно, если московиты придумали что-то подобное для нападения на стоянки чужих кораблей в прибрежных водах.

Поэтому эскадра адмирала Норриса благоразумно крейсировала на безопасных глубинах и вызывала трепет у экипажей встречных торговых судов.

Тем временем к берегам Швеции двинулись полторы сотни галер и более мелких судов под Андреевским флагом. Об их появлении официальные российские представители, которые еще пытались продолжить мирные переговоры, предупредили заранее. В Стокгольме и других городах были розданы тысячи листовок на шведском и немецком языках. В них писалось, что российские войска высадятся на шведскую землю не для завоевания, а лишь для того, чтобы с помощью военных действий заставить шведский Сенат подписать мирный договор. Сообщалось о повелении царя Петра сохранять в неприкосновенности церкви, дома и имущество мирных жителей. В то же время подчеркивалось, что десанты являются «воздаянием за разорение российских земель», совершенных войсками Карла XII.

Но рядовые шведы, потомки викингов, хорошо знали, что ожидает прибрежные города и селения при вторжении вражеских войск. Тут еще ученые мужи вспомнили, что в далеком прошлом дружины новгородцев и дружественных им карел жестоко отплатили королю Эрику Эдвардсону, который попытался захватить Ладогу и прекратить русскую торговлю на Балтике. Тогда[81]81
  Поход состоялся летом 1187 года.


[Закрыть] древняя шведская столица Сигтуна, стоявшая на месте нынешнего Стокгольма, была взята штурмом и сожжена. Новгородцы и карелы забрали богатую добычу. Среди их трофеев были и громадные бронзовые церковные ворота работы мастеров из немецкого города Магдебурга. В память об успешном походе на запад их установили в Новгороде, в храме святой Софии…

А теперь люди бросали свои дома и уходили в дальние лесные хутора. Прибрежные селения и города пустели. Все уже поняли, что королевские войска не смогут отразить десанты московитов, хотя власти и обещали, что варвары не осмелятся вступить на шведскую землю.

Однако в Норчепинге, втором по величине городе страны, гарнизон оказал слабое сопротивление. Солдаты просто бежали с крепостных бастионов, а подоспевшие драгунские эскадроны не решились вступить в бой и только издали наблюдали за действиями солдат и морских пехотинцев Апраксина. Поэтому десантники забрали все находившиеся в гавани суда, а потом начали одну за другой взрывать кузнечные и ремонтные мастерские, жечь склады и верфи. На трофейные суда они погрузили более трехсот пушек из городского арсенала, много военного снаряжения, листовую медь и другое имущество. Жители поспешили покинуть город, и потом несколько дней пожар полыхал в опустевших кварталах.

Российские галеры и скампавеи внезапно появлялись вдоль всего побережья к северу и югу от Стокгольма. В столицу приходили сообщения о нападении на десятки городов и сел, об уничтожении более двадцати железоделательных и медеплавильных заводов, множества мастерских, доков, складов с зерном и солью, торговых судов. Беженцы рассказывали, что видели страшных бородатых всадников в мохнатых шапках, вооруженных пиками и кривыми саблями. Они неожиданно появлялись со стороны моря, людей не трогали, а вот свиней и кур уничтожали без пощады…

Вступать в бой с такими дикарями королевские войска не собирались. Что касается флота, то командовавший им адмирал Тоуб отвел все корабли за батареи замка Вакесгольм, так что к Стокгольму нельзя было и подступиться. Правда Апраксин не собирался штурмовать шведскую столицу. Но день за днем его корабли продолжали набеги на вражеские берега.

В переполненном беженцами Стокгольме королева Ульрика, ее муж, ставший шведским королем Фредериком I, члены Сената и другие уважаемые лица молили английского посла спасти их от нашествия варваров.

В Лондоне российский посол Федор Веселовский не уставал снабжать газеты сообщениями о том, что Россия очень хочет продолжать торговлю с Англией. Приводил примеры того, что новый шведский король думает не об установлении мира на Балтике, а только о собственных корыстных интересах. Посол постоянно встречался с членами парламента, крупными торговцами, владельцами газет. Все это кончилось тем, что к великому неудовольствию короля Георга представители Палаты общин дали ясно понять – при рассмотрении ассигнований на войну с Россией из десяти членов парламента восемь будут голосовать против.

Тем не менее, эскадра адмирала Норриса получила приказ – вместе со шведскими кораблями, которые укрывались в южных портах, прибыть в район Стокгольма. За ее неторопливыми построениями следили стремительные российские фрегаты, то и дело появлявшиеся из-за горизонта.

Наконец, после очередного душераздирающего сообщения о набеге Апраксина, шведское командование решило показать медлительным британцам, как надо расправляться с московитами на море. Отряд в составе восьми фрегатов и десятка галер на всех парусах бросился на врага. При виде объединенной мощи двух европейских эскадр варвары поспешили укрыться за островом Гренгам. Шведы немедленно пустились в погоню и оказались в узком проливе среди каменистых островков, едва выступающих из воды. Все исчезло в пороховом дыму, юркие скампавеи палили в упор, смело шли на абордаж. Четыре шведских фрегата сдались, остальные корабли с трудом выбрались на безопасную глубину. Английские моряки наблюдали за битвой издалека. С рей и палуб их многопушечных кораблей все было отлично видно.

Новая морская победа российского флота вызвала уныние в Стокгольме и раздражение в Лондоне. На помощь адмиралу Норрису были направлены новые подкрепления, в том числе транспорты с восьмимесячным запасом продовольствия и боеприпасов. Теперь 25 линейных кораблей Англии и Швеции двинулись на Ревель. Передовая база российского флота должна быть уничтожена! Все, что движется по волнам под Андреевским флагом, – потоплено!

Однако скоро выяснилось, что все мысы вблизи Ревеля щетинятся стволами береговых батарей, а у входа в гавань стоят линейные корабли с открытыми пушечными портами. В прибрежных селениях белеют солдатские палатки и дымятся костры. Даже в самых безлюдных местах можно было заметить казачьи разъезды. При появлении чужих кораблей эти бородачи немедленно зажигали сигнальные огни, что-то выкрикивали и делали недружественные жесты.

Адмирал Норрис рассудил, что не может посылать своих морских пехотинцев и матросов на штурм батарей. В Лондон было послано донесение с требованием прислать пехоту и кавалерию. Также указывалось, что лето на исходе, а в холодное время года весь Финский залив на несколько месяцев замерзает. Поэтому было бы весьма нежелательно, если лучшие боевые корабли британского флота окажутся в ледяном плену, в окружении нищих финнов, диких казаков и голодных волков.

Все же московитов следовало проучить и показать им могущество британского флота. Как-то ранним утром королевская морская пехота стремительным ударом овладела островом Нарген, что лежит к северу от Ревеля. Согласно данным шведской разведки, на нем находились важные военные объекты. Но на острове не оказалось ни души. Из строений – изба и баня. Многое свидетельствовало о том, что здесь недавно жили и мылись российские солдаты.

Оба объекта были сожжены дотла.

В штабе адмирала Норриса разрабатывались новые планы разгрома российского флота. Но тут стало известно, что неугомонный Апраксин опять высадил десанты на шведском берегу. От капитанов кораблей стали поступать доклады о том, что паруса и снасти сильно истрепались, корпуса требуют ремонта, а экипажам нужен отдых. Стало ясно, что ущерб от долгого плавания в водах Балтики может вызвать сильное недовольство лордов Адмиралтейства и дополнительные расходы на восстановление боеспособности британского флота.

Усталая эскадра Джона Норриса направилась в родной Портсмут.