Текст книги "Клан Мамонта"

Автор книги: Виктор Халезов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Погоня продолжалась почти сутки. Еще один чужак и две лошади остались лежать мертвыми в степи. А потом появилась новая группа всадников и направилась лоуринам наперерез. Рукопашной схватки так и не состоялось…

На растянутой колышками чисто выскобленной оленьей шкуре углем были изображены Большая река, притоки, основные распадки и господствующие высоты в окрестной степи. Карту Семен рисовал сам – по прошлой жизни дело для него вполне привычное. Понимать ее главные люди лоуринов научились довольно быстро. Правда, автору пришлось отказаться от горизонталей. Объяснить, что такое «линия, соединяющая точки рельефа, расположенные на равной высоте над уровнем моря» Семен не смог. Пришлось высоты и низины просто обозначить штриховкой разной густоты, а вместо названий географических объектов схематично изобразить соответствующие предметы или животных. Получилось и аляповато, и грубо, но присутствующим было не до художественных достоинств данного произведения – все смотрели на черные кружочки и крестики, обозначающие контакты с чужаками разной степени тяжести.

– В общем, – подвел итог Медведь, – нас обкладывают и отсюда, и оттуда. Скоро нам негде будет охотиться. Только это не страшно, потому что еще раньше охотиться станет некому.

– Сам пойдешь, – вздохнул Кижуч. – Не разучился еще, наверное.

– Не разучился, конечно. Только охотиться нужно на этих гадов, а не на оленей. Даже если самим придется голодать или есть мясо, добытое много дней назад. На них вновь неотомщенная кровь наших людей!

– Вы прекрасно знаете, старейшины, – вздохнул вождь, – что мы не можем на них охотиться. В рукопашную они не идут, а наши стрелы их воинам не страшны – разве что лошадям. Трое наших ушли за скальпами, и теперь мы должны мстить уже за шестерых.

– Что ты предлагаешь, Бизон? – поинтересовался Кижуч. – За последние годы лоурины дважды оказывались на краю гибели. Но тогда нам помогал Семхон, и мы смогли уйти от этого края. Теперь нам помогать некому – Семхон, похоже, окончательно перешел к нелюдям. А может, и сам стал таким же – вон сколько времени с голым лицом ходил – это при людях-то!

– Разве Семхон говорил, что отказывается от лоуринов и от их Служения? – вождь старался быть объективным, но аргументы у него были слабенькие.

– Ты же понимаешь, Бизон, – усмехнулся Медведь, – что у людей и нелюдей не может быть общего Служения.

– Понимаю, – признал вождь, – но Семхон говорит…

– Мы обсуждали это много раз! – раздраженно перебил Кижуч. – Эта проблема не имеет решения! Чтобы утверждать ТАКОЕ, Семхон должен УЖЕ быть жрецом. Но признать его таковым некому – все люди Высшего посвящения покинули Средний мир. Да, последний ушедший Художник мог сделать его своим преемником, но сделал ли? Слова Семхо-на свидетельствуют об обратном, разве не так?

– Именно так! – поддакнул Медведь. – Никто из нас не может пойти в Пещеру и просто спросить старого жреца – не будет он с нами разговаривать!

– Таким образом, – продолжал Кижуч, явно адресуя свои пояснения Семену, – мы не вправе судить о новом Служении. Мы решили не отвергать его и ждать знака, проявления воли Творца всего сущего – больше некому рассудить нас. Вот, похоже, и дождались – племени вновь грозит гибель. Что делать?

– По-моему, – твердо сказал Медведь, – нужно начать вновь жить по-человечески. И, в первую очередь, перебить хьюггов.

«Логика, достойная неандертальцев, – сокрушенно подумал Семен и принялся подбирать и тасовать аргументы. И вдруг у него в мозгах что-то замкнуло: «Да что же это такое, в конце концов?! Нашли мальчишку!»

– Хватит! – вскочил он со своего места, нарушая все правила Совета. – Сколько можно?! Рядом враг, а вы чем занимаетесь?! Какого черта малышня шляется вдали от поселка без взрослых, без охраны?! В племени не принято ни в чем ограничивать детей? Они могут ходить, где хотят? Значит, больше не могут – трудно до этого додуматься? Это ж с какого дуба нужно упасть, чтобы в такой обстановке отправить чуть ли не последних воинов за скальпами?! Нам мужество нужно продемонстрировать или победить? По-моему, и ежику должно быть понятно, что после каждой стычки враги становятся сильнее, а мы слабее. Мало того, что гибнут наши люди, чужаки узнают о нас все больше и больше! А знание, между прочим, это тоже оружие. К примеру, раньше они не догадывались, что всадник на лошади со всем оружием и снаряжением не сможет догнать нашего воина в степи, а теперь им это известно. Могу поспорить, что скоро каждый из них будет таскать за собой запасную лошадь и пересаживаться с одной на другую, чтобы дать им отдых!

– Впрочем, ладно, – сбавил тон Семен. – Вас не переделаешь. Вот этот рисунок я составил, чтоб показать, где враги, а где мы. Судя по тому, что мы узнали зимой, а потом, уже летом, удалось выведать у волков, нам угрожают два чужих племени. Впрочем, может быть, это два рода одного племени. Во всяком случае, нам известно два их стойбища, которые, кстати, не стоят на месте, а потихоньку смещаются в нашу сторону.

– А лошади? – поинтересовался Кижуч.

– Что – лошади? Я вообще-то в них ничего не понимаю. Когда-то – в моем будущем – пришлось пару раз ездить верхом, только я в этих случаях был скорее грузом, чем всадником, как чужаки. Скорее всего, их содержат табунным способом, то есть пасут и охраняют там, где есть корм. Зимой же они, как и дикие, траву выкапывают копытами из-под снега. Судя по количеству, лошади у них служат только для передвижения. Вряд ли они их едят в большом количестве. Кроме того, сохранить большой табун в наших условиях, наверное, почти невозможно – кругом полно хищников, да и дикие стада то и дело рядом оказываются. Правда, чужакам в этом деле сильно помогают собаки – здоровенные волкодавы, приученные охранять лошадей и отгонять всякую опасную мелочь. В моем будущем домашние лошади раза в полтора крупнее. Чтобы ездить на них, придуманы специальные седла со стременами и хитрая упряжь. Некоторые народы умеют на них быстро скакать и сражаться, не спускаясь на землю. Эти же только ездят шагом или тихим бегом – у нас такой аллюр называется «рысь».

Так вот: помимо двух основных стойбищ летом образовалось третье – сравнительно малолюдное и подвижное. Я думаю, что в нем живут одни воины, которые как бы осваивают новый край для племени и, заодно, снабжают своих мясом. Вот они-то и шарахаются верхом по степи, периодически натыкаясь на наших людей. Передвигаются они группами по четыре-шесть человек. Думаю, если мы научимся отстреливать эти мелкие группы, остановить нашествие не удастся – их слишком много. Я предлагаю…

Семен помолчал, усмехнулся и продолжил уже с другой интонацией:

– Ничего я не предлагаю! Просто ставлю вас в известность, что считаю необходимым атаковать малое стойбище, пока оно еще далеко от поселка!

– Вот это другое дело! – оживился Медведь. – А я думал, ты скажешь, что нужно перейти реку и спрятаться в лесу как пангиры!

– А ты не радуйся, – осадил его Семен. – Твои ученики для этого дела бесполезны. Драться дружной толпой или строем, прикрывать и помогать друг другу в бою они не умеют. Ты называешь это «воевать по-женски»! Я уж не говорю о том, что ни один из воинов-мужчин не умеет пользоваться щитом! В общем, обойдусь без них!

– Что-то я тебя не понимаю… – признался Бизон.

– А чего понимать-то, вождь? Воины-лоурины мне не нужны, значит, и разрешение на войну получать не нужно – у нас ведь такие правила, верно?

– Но как же…

– А вот так: поведу на войну хьюггов! – заявил Семен. – Для них нирут-куны злейшие враги, а я почти бог.

Некоторое время члены Совета осмысливали услышанное. Наконец Медведь очень тихо сказал:

– Знаешь, Семхон, а ведь это почти… оскорбление. – Он вопросительно уставился на Кижуча: – Или не почти?

– Какая разница? – пожал плечами старейшина. – В любом случае, нам это придется съесть. А были бы мы простыми воинами… Впрочем, может быть, таким образом решится вопрос о жреце и нашем Служении?

– Хьюгги – нелюди, – твердо заявил Медведь. – И никогда ими не станут!

– Посмотрим, – вздохнул Кижуч. – У нас все равно нет выбора.

Что по этому поводу подумал вождь, осталось неизвестным, поскольку он просто закрыл заседание.

Эта особенность всегда удивляла Семена до глубины души. Никто не подслушивает, о чем говорят главные люди у костра Совета, сами эти люди, конечно, никому ничего не пересказывают, и тем не менее вскоре все племя знает, кто что и как говорил, – чудеса, да и только! От костра до своего вигвама Семен двигался по прямой линии и никуда не сворачивал. Однако как только оказался внутри, получил, словно дубиной в лоб:

– Я пойду с тобой!

– Счас! – почти разозлился Семен. – Вот только для ребенка отдельный щит изготовлю!

– Юрику не надо – он дома останется. С Мери ему хорошо.

– Послушай, – Семен устало опустился на си-душку и потер ладонями лицо, пытаясь собраться с мыслями. – Я сказал Совету, что не буду отвлекать людей и требовать воинов для похода.

– Хи-хи, – отреагировала Сухая Ветка, – какой ты глупенький, Семхон! Вожди и старейшины не командуют чужими женщинами – только своими. Зря мы, что ли, тренировались?! Нгулу с Таргой Бизон отпустит, а Рюнга…

– Стоп! – выставил вперед ладонь Семен. – Сейчас у тебя начнется словесный… водопад! Помолчи и дай подумать. Я еще не привык к роли военачальника!

Демонстрируя ложную покладистость, Ветка умолкла, опустила глаза долу и принялась «подавать на стол». Спокойно приступить к трапезе, однако, не удалось – в покрышку вигвама кто-то поскребся.

– Войдите! – обреченно разрешил Семен. Входить гость не стал, а только просунул внутрь лохматую башку:

– Тха-тха ом, Се-ха?

– Конечно! – грустно кивнул будущий полководец. – Как же мы без тебя-то?!

– Дха-а!!! – сморщил рожу в радостной улыбке питекантроп. – Се-ха ом!

Как только Эрек удалился, Семен взял ложку, зачерпнул супа и подумал, что для полного комплекта не хватает только мамонтихи Вари – и будет полный атас!

Легкое подрагивание почвы Семен ощутил чуть раньше, чем услышал недалекое трубное взревыва-ние – юная мамонтиха мчалась к его вигваму, словно боялась опоздать на раздачу слонов.

Затягивать подготовку к походу Семен не хотел, но один день пришлось посвятить сборам – просто для того, чтобы на другой день выйти рано утром и к вечеру оказаться у его избы напротив поселка неандертальцев. Ситуация для лоуринов, конечно, была дикой: женщины отправляются на войну, а мужчины-воины как бы остаются дома. Больше всего Семен опасался, что старейшины передумают,или Бизон не выдержит косых взглядов и своей властью объявит всеобщую мобилизацию. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, пришлось пустить слух, что женщин он берет не для участия в боевых действиях, а исключительно для удовлетворения на войне своих сексуальных потребностей. Мужчины же для этого, сами понимаете, не годятся. Данная интерпретация событий немедленно сделалась самой популярной, поскольку была подхвачена самими женщинами. Семену оставалось надеяться, что такое извращенное чувство, как ревность, еще не пустило глубокие корни в сердцах сородичей. Чтобы не искушать судьбу, он большую часть дня провел в кузнице, где вместе с Головастиком изобретал, моделировал и пытался создать прибор для срезания травы – косу. Попутно была проведена ревизия запасов металла. Результаты ее были не слишком радостные: производство материалоемких изделий пора прекращать.

А утром следующего дня Семен уже сидел на загривке у Вари, сочинял широкоформатный фильм в стиле «Войны и мира» Бондарчука и «пересказывал» его мамонтихе, поскольку идти с волокушей и никуда не сворачивать ей было скучно. В воображении Семена вереница из восьми полуголых (тепло же!) женщин превратилась в многотысячные колонны войск, рыскающий по траве в поисках вкусненького питекантроп Эрек стал сторожевыми разъездами, сама же Варя с волокушей преумножилась в обозы тылового обеспечения, хотя двигалась впереди. Груз на волокуше был минимальный – несколько связок шкур, мешки с пеммиканом и оружие. Еще Семен захватил с собой некоторый излишек глиняной посуды, последние «гранаты» и приличное количество самогона из неприкосновенного запаса – у спирта, как известно, имеется много применений, не считая того, что его можно пить. Для удобства транспортировки волшебный напиток он перелил в бурдючки.

Переход к месту назначения был осуществлен вполне по плану, если не считать того, что под конец большинство воительниц оказались на волокуше – то ли действительно устали, то ли им просто надоело перебирать ногами. Произведение деревянного зодчества, возвышающееся на бугре возле реки, кое-какой интерес у женщин вызвало, но не сильный – все и так знали, что от Семхона можно ожидать чего угодно, а смысла данного сооружения бывшие домохозяйки не понимали. Тем более что перед ними была уже не просто изба, а целая фортификация, которую Семен обозвал словом «форт».

Дело в том, что с наступлением тепла стройка продолжилась, но свой первоначальный план Семен изменил. Когда растаял лед, выяснилось, что возвышенная площадка, размером примерно 100 на 50 метров, с трех сторон почти неприступна – по местным меркам, конечно. Всюду имеется обрывчик высотой несколько метров. С одной стороны его подмывает вода речного русла, с другой расположены непролазные колючие заросли устья крупного ручья, а с третьей раскинулось мерзкое болото, в которое, вероятно, превратилась речная старица. В общем, Семен решил строить частокол не вокруг избы, а от нее в обе стороны поперек перешейка, чтобы исключить доступ незваных гостей на «свою» территорию. Когда этот забор был закончен, осталась масса древесных отходов, из которых великий фортификатор решил соорудить некое подобие «засеки».

Утомленные переходом и избытком новых впечатлений женщины спали в избе и разноголосо похрапывали, а Семен сидел в темноте на смотровой площадке второго этажа и надрывал мозги. Ему нужно было переварить свежую информацию, полученную от Волчонка и составить хоть какой-нибудь план действий. «Получается, что противник переместил свою "базу" еще восточнее, и теперь стойбище чужих воинов находится километрах в 15-20 от нас. Конечно же, они видели сооружение на берегу реки и изгороди в степи. Остается надеяться, что они не поняли, что это такое. Присутствие здесь неандертальцев тоже, наверное, для них не секрет, только вряд ли они воспринимают их как серьезную угрозу.

География вокруг вражьего стойбища вроде бы простая: ручей, широкая долина, два пологих холма. По руслу ниже и выше стоянки какие-то кусты и даже, кажется, небольшой овраг. Свободные лошади пасутся где-то поблизости под охраной собак и мальчишек. Впрочем, тут в любом пункте можно ошибиться, поскольку информация получена от волка, которого совершенно не волнуют высоты холмов, густота кустов и расстояния между неодушевленными объектами.

Что можно придумать в такой ситуации? Обрушить на врагов полк справа, полк слева и пять по центру? А впереди пустить танки, танки, танки – сразу оба. М-да-а… Или бросить на них кавалерию? Ну, кавалерии у них и самих нет – на лошадях они не воюют, а передвигаются. В общем, нападать нужно внезапно и подло – пока ворог еще спит. Но, конечно, не в темноте. Значит, на рассвете, когда уже будет хоть что-то видно. В моем распоряжении имеется два войсковых подразделения – неандертальцы и бабы. По всем правилам военной науки получается, что атаковать нужно с двух сторон одновременно. Боевые действия должны вестись под прикрытием артиллерии – неандертальского арбалетчика и Эрека с его пращой. Весьма желательно предварительно нанести ракетно-бомбовый удар…»

Фантазию свою Семен обуздал довольно быстро. После отсечения всего сомнительного и трудновыполнимого почти ничего не осталось. Как будет действовать противник, не ясно, зато легко представить возможности собственных частей и подразделений. «Можно, конечно, каждому поставить свою задачу: в такое-то время прибыть в такое-то место и по сигналу начать делать то-то и то-то. Или без сигнала, но в нужный момент… Только в реальности это не сработает – не то у здешних людей мышление, а переделывать его времени нет. Кроме того, Эрек своими камнями может нас не только "прикрыть", но и "накрыть". Кое-кто из хьюггов научился неплохо стрелять из арбалета, но не в людей, а в животных, а это для них вовсе не одно и то же. Кроме того, если лоурины узнают, какое оружие я дал неандертальцам, то скандал мне обеспечен. Значит, все должно быть предельно просто и… никаких неандертальских арбалетчиков!

Остается только одно: ночью всем вместе добраться до того оврага и сидеть в нем до рассвета. Утром женщины, прикрывшись щитами, устроят демонстративную атаку, чтобы отвлечь противника на себя и дать возможность хьюггам обойти стоянку и напасть с тыла. Без такой атаки наших союзников переколют дротиками еще на подходе. А если неандертальцы не успеют, то перебьют нас – вот и вся любовь. Эрек будет поддерживать наш спектакль – кидаться камнями с холма. Наверное, с возвышенности дальнобойность его пращи будет значительно больше, чем у местных дротиков. Для моего собственного арбалета и "гранат" места в плане не находится – мне будет не до них. Хотя прихватить их с собой, конечно, следует. Волкам тоже найдется дело, которое можно начинать хоть сейчас – рыскать вокруг стойбища, чтобы собаки гавкали непрерывно. Глядишь, их хозяева привыкнут к постоянному лаю и перестанут обращать на него внимание…»

Ночь выдалась безлунной и ветреной. Время от времени сквозь облака проглядывали звезды, но от этого было мало толку. Вести колонну войск Семену пришлось самому. Попытка поставить впереди Хью, который хорошо видит в темноте, успехом не увенчалась – слишком силен у неандертальцев страх перед темнотой, да и вообще перед всем новым, в том числе и новой тропой. Хью пришлось буквально пинками гнать их вперед. Семен разозлился и, чтоб меньше боялись, заставил их нести женские щиты. Проще всего, наверное, было предложить кому-нибудь из волков поработать проводником, но… Но как объяснить зверю, что человек – сверхволк и вожак комплексной стаи – ни черта не видит в темноте?! В общем, к тому времени, когда вдали послышался собачий лай, Семен успел получить массу приятных ощущений. Особенно от мыслей о том, что они могли заблудиться.

Небо на востоке стало розоветь, когда войско оказалось в непосредственной близости от вражеского стойбища. Контуры холмов отсюда читались довольно четко и даже, казалось, можно различить пирамидки походных жилищ между ними. Рассвет наступал быстро, так что медлить было нельзя. Впрочем, проводить рекогносцировку местности и устраивать долгий военный совет Семен и не собирался.

– Слушай меня внимательно, Хью. Холм видишь? Вот со всеми своими людьми идешь вокруг него до ручья. Можно, конечно, до кустов и не доходить – просто нужно оказаться с той стороны стойбища. А как окажетесь – палицы наперевес и вперед – бить нирут-кунов. А мы тут пошумим, чтобы вас не сразу заметили. Понял? Повтори поставленную задачу!

– Холм сбоку ходить. Та сторона нирут-кун бить.

– Молодец! Отправляйся! Теперь ты, Эрек. Пойдешь вон туда – наверх. Там камни должны быть. Вот этими камнями и будешь в них кидаться. Только в нас не попади, понял? Кидай камни вон оттуда в чужаков – они плохие. Когда будешь наверх подниматься, смотри, чтоб тебя не заметили, а то убьют! И там – наверху – если побегут к тебе, сразу уходи! Понял?

– Дха-дха, Се-ха!

– Тогда отправляйся.

Войска скрылись в предутренних сумерках. Семен вздохнул и обратился к основным ударным силам:

– Что, бабоньки, страшно? В другой раз будете знать, как на войну проситься! Сейчас вас будут убивать всерьез. И вы, наверное, будете. Слушайте главную задачу: хоть описайтесь от страха, но делайте, что скажу, ясно? Стоять – значит стоять! Бежать – значит бежать! Если кто строй без команды нарушит, убью сам. Понятно? Просто зарублю пальмой и все! А если…

Тут уж нервной энергии Семен не пожалел. Рискуя заработать приступ головной боли, он смотрел в глаза то одной, то другой воительницы, воображал кровавые сцены и шептал, шептал, шептал… Наверное, он перестарался, позабыв, что женщины, в большинстве своем, существа легко внушаемые. К окончанию сеанса они уже напоминали зомби. Зато собственные душевные силы Семена изрядно поубавились: «Что же я творю?! Выпустил нелюдей-людоедов на братьев по… биологическому виду! На родню, можно сказать! Теперь вот баб на смерть тащу! Да как же…» Он глубоко вздохнул, избавляясь от сомнений, помассировал виски и скомандовал построение – битва вроде как началась.

Они выбрались из овражка и обнаружили, что в их сторону от стойбища двигаются пятеро воинов без щитов, но с пучками дротиков за спинами. Увидев противника (или кого?), они остановились, о чем-то переговорили и, развернувшись, побежали в сторону жилищ. «Все ясно, – сообразил Семен. – Нас заметили и этих пятерых послали посмотреть, кто там сидит в овраге. Так что придется наступать – рановато, конечно, но ничего уже не поделаешь».

И они пошли.

До крайних жилищ оставалось метров двести, когда суета там прекратилась, раздались отрывистые команды, и навстречу агрессору двинулась довольно плотная толпа воинов, прикрытых щитами. Точно сосчитать их Семен не смог, но прикинул, что около двух десятков.

– Все ко мне! – скомандовал военачальник. – Все в кучу и щитами прикрылись! Плотнее, еще плотнее! И сверху тоже. Вот так, хорошо! А теперь пошли вперед – как учили. На ноги друг другу не наступать! Дружненько с левой – р-раз! Два! Р-раз, два! Молодцы! Р-раз!..

Наверное, это выглядело эффектно или, во всяком случае, непривычно: сбившаяся в плотный комок кучка людей, закрытая с боков, впереди и сверху странно поблескивающими щитами. Щелей между ними почти нет, только снизу виднеются ступни голых ног в мокасинах.

Гортанная команда и залп – не слишком дружный вылет двух десятков дротиков. Было еще слишком далеко, но попаданий получилось больше половины – мощные, глухие удары кремневых наконечников в стальные пластины.

– Щиты держать! – заорал Семен. – Не раздвигать! Вперед не смотреть! Не останавливаться! Левой – р-раз!

С правого бока к нему притиснулась тоненькая, но большегрудая Сухая Ветка, слева давила крутым бедром совсем не худенькая Рюнга, а в спину подпихивал бюст Тарги. «Прямо как в автобусе в час пик, – мелькнула неуместная мысль. – А что будет, если я споткнусь? Впрочем, мы это отрабатывали…»

Больше всего Семен боялся, что сейчас эти ребята перестанут удивляться, сообразят, в чем дело, побросают свои щиты и устроят контратаку. Он смотрел не столько на противника, сколько всматривался в плоскую вершину холма справа – где же Эрек?!

Удар дротика пришелся под самую кромку. Щит качнуло, и его верхний край тюкнул Семена по носу, да так, что из глаз вышибло слезу. «Ведь совсем чуть-чуть промазал, сволочь!» Когда он смог проморгаться, то разглядел наконец темную фигурку на вершине.

– Се-ха! – донесся рев питекантропа, и фигурка взмахнула ненормально длинной рукой.

«Слава Богу! – облегченно вздохнул Семен. – Заработала артиллерия!»

На какое-то время удары дротиков по щитам стали совсем редкими – защитники смотрели в сторону холма и, вероятно, пытались понять, что все это означает.

– Щиты не раздвигать! – рычал Семен. – Как шли, так и идем – сейчас опять начнется!

В «снарядах», похоже, недостатка у Эрека не было – наверное, он предварительно собирал их в кучу и потому задержался с выходом на сцену. Зато теперь он работал как пулемет, но с точностью плюс-минус метров десять. Тем не менее некоторые обломки падали и среди воинов противника. Последние сориентировались довольно быстро – уйти из-под удара камня, летящего «навесом», нетрудно, правда, для этого нужно видеть, куда он летит… Двое или трое двинулись было в сторону холма, но повелительный окрик остановил их – вероятно, командир решил, что приближающаяся бронированная черепаха представляет большую опасность. Обстрел дротиками возобновился. Похоже, дистанция для этого стала вполне подходящей – били уже не просто по общей мишени, а целились в щели и по ногам. Правда, вражеским воинам приходилось посматривать и вверх, особенно после того, как один из них свалился, заполучив-таки по башке каменюкой.

«Ай да Эрек! – обрадовался Семен. – Размочил счет! Лишь бы в нас не попал, мазила!»

Он чуть не упал, споткнувшись о древко дротика, и заорал:

– Присели! Пригнулись! На полусогнутых идем! Вперед не смотреть, щиты не раздвигать!

Справа раздался стон, вся утиснутая куча потных женских тел качнулась вправо, грозя вот-вот завалиться. Семен надавил корпусом влево:

– Не падать! Раненую не держать! Отпустили, перешагнули и вперед!

Относительно мерный шаг сбился, Семену наступали на пятки и толкали со всех сторон. Он уже не смотрел поверх щита, а лишь взглядывал мельком, рискуя получить дротик прямо в глаз. Еще один из воинов впереди повалился на землю, попав, вероятно, под камень. Обо что-то споткнулась Ветка и чуть не выпала из плотной упаковки. Впрочем, последняя уже не была плотной. Прямо в ухо взвизгнула Рюнга – попавший в щель дротик прошел рядом с ее головой и воткнулся в кого-то сзади…

Сорок метров.

Тридцать пять!

– У-а-аа!! – полустон-полукрик рядом.

– Держать!! Щиты держать и не раздвигать! Перешагнули и вперед!

Тридцать метров. Двадцать пять…

Такие удары, наверное, любого амбала свалили бы с ног. Но Семен держался и заставлял держаться передний ряд. Тем более что задние напирали, и падать было все равно некуда, разве что им под ноги. К тому же один из дротиков, вероятно, угодил в перехлест пластин, раздвинул их и застрял в коже и прутьях подложки – щит стал еще тяжелее…

И вдруг все кончилось – впереди суета, крики. Между жилищами мелькают бегущие враскачку коренастые фигурки неандертальцев с палицами и копьями в руках.

– Щиты долой!!! А-Р-Р-А!!!

Боевой клич лоуринов потонул, растворился в визге обезумевших от напряжения и страха женщин. Визг, кажется, был тот самый, который может свалить с ног быка, а медведя заставить умереть на месте от разрыва сердца. Противник явно был готов увидеть под щитами кого угодно, только не этих визжащих фурий, да еще и с длинными блестящими клинками на палках вместо обычного оружия. Пары секунд замешательства хватило, чтоб сократить дистанцию до рукопашной…

Семен всерьез опасался, что при непосредственном контакте с противником многие из женщин просто «сомлеют», ведь надо без шуток противостоять настоящей мужской ярости – сокрушительной и мощной. Этого не случилось – женщины, похоже, страху уже натерпелись, и теперь у них началось что-то вроде буйной истерики: они визжали и махали пальмами как безумные, позабыв, конечно, половину отработанных приемов. Зато они катились вперед плотной кучей – мужчины, привыкшие к поединкам, так не умеют. Плохо только, что мужчина-воин, даже с рассеченным горлом или пронзенной грудою, способен нанести последний удар палицей…

Семен вполне допускал, что рукопашной женщинам не избежать. В этой ситуации он планировал взять на себя роль прикрытия своей команды – вдвоем-втроем тетки способны справиться с любым «Ахиллесом», лишь бы им не мешали. Ничего не получилось – он сразу оказался где-то в стороне, отделенный от своих несколькими противниками. Попытка обойти их или прорваться успеха не принесла – он едва успел принять на древко удар палицы. И началось…

Первого он прикончил почти сразу – распарывающим в горизонтальной плоскости под подбородок. Тот еще стоял на ногах, а Семену уже пришлось отводить наконечник чужого копья и, заодно, убирать свою голову из-под удара палицы. Место убитого заняли сразу двое… «Поединками тут и не пахнет, – мрачно констатировал военачальник. – Они не лихость демонстрируют друг другу, а стремятся уничтожить противника. Кажется, прекрасно работают длинными легкими палицами. Дело дрянь…»

Пришлось многострадальным мышцам Семена вспомнить, как это бывает, когда один против многих, когда сплошные развороты, вращения, перехваты, круги и восьмерки, когда нужно создать вокруг себя свистящий смертоносный круг, проникнуть в который почти невозможно. Эту технику Семен не применял давно, и к тому же сейчас у него в руках был не посох, а «большой меч». Это – труднее, но это и – страшнее. Да, тяжелым клинком на древке можно, пожалуй, отрубить конечность, снести голову или развалить противника до пояса. Можно, но тогда на долю секунды разомкнётся спасительный круг, и чье-то оружие достанет тебя. А потому никаких романтических излишеств – все на предельной дистанции, все неощутимо легкими, режущими касаниями кончика лезвия…

Взмах палицы с выходом вперед – уклонение и подрезающий нижний с потягом на себя (попал, но противник стоит – он еще не понял…). Широкий от-машной – слева направо, справа налево, слева направо и – выпад с сокращением дистанции. Клинок цепляется за лицевые кости противника – есть! А теперь без разворота: тычок древком назад (еле успел!), верхний выкручивающий блок с отводом и – косой колющий сверху в корпус (где-то там, кажется, печень…).

Набегающий справа противник взмахнул палицей. Семен понял, что уходить поздно, и подставил древко… Удар чужака пошел, но уже независимо от автора – рука с оружием отделилась от тела. Еще один короткий посвист, и высокий широкоплечий воин, лихо отбивавшийся от двух женщин сразу, дрогнул и остановился – из его бока торчал край метательной пластины. Это было, конечно, лишним, но «в капусту» его изрубили немедленно. Семен оглянулся и увидел желтозубый оскал неандертальца: Хью расстался с «бумерангами» и начал работать короткой тяжелой пальмой. Пожалуй, нельзя было сказать, что он дрался с противниками. Он просто убивал их – одного за другим…