Текст книги "Ашдир-Кфаар (СИ)"

Автор книги: Виктор Халезов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Проваливай, стяжатель. Знаю я, что ты с паскудой заодно, – окрысился дверг.

– Умолкни, гном, – зашипел в лицо Кьерну подскочивший Морнингер. – На твои вопли скоро сбегутся все бестии Ашдир-Кфаара.

– Ну и что? – кичливо выгнул грудь карлик. – Твоя тварь их спалит так же, как недавно зубастых ящериц.

– Может и спалит, – качнул головой юнец. – Но только после того, как они растерзают тебя.

– Ты чего рехнулся, Эд? – коротышка обиженно выпучил глаза. – Уже совсем не разумеешь, что говоришь? Кто тогда преступников в Нарлахе карать будет? Порядок наводить да справедливость вершить?

– Я довольствуюсь услугами Фендура, – последовал невозмутимый ответ.

– Фендура?! – прыснул рудой. – Этого корыстника и проходимца, кой за копченый окорок матушку родную освежует?

– Я просто прошу тебя не шуметь, – разделяя слова, молвил отрок. – Веди себя тихо и твоя шкура останется невредимой.

Комендант Нарлаха отвернулся и зашагал в другую часть маленького лагеря.

– Шкура останется невредимой... – проворчал ему вслед рыжий. – Гляди, кабы я с тебя кожу не содрал.

Тем не менее, дверг решил-таки внять словам барона и, замолчав, уселся под деревом.

– Нааты! – внезапно подскочил Кьерн и почал лихорадочно разгребать листву.

Судя доходившим до смежившего веки орка звукам, в том месте, куда опустил свой зад гном, ползала какая-то небольшая гадина, навроде жука. Рудой завизжал, аки увидевшая мышь благородная девица, и взялся остервенело крушить тварь бродэексом. Прочный панцирь создания отнюдь не сразу поддался ударам подгорной стали.

Расправившись с отвратительным существом, карлик еще долго возился – вероятно, выбирая из земли зерна наата. В конце концов, зеленокожий перестал обращать внимание на усердное пыхтение коротышки.

Дрогг не чаял, что ночь пройдет спокойно. На краю дремлющего разума орк слышал, как поблизости верещали, курлыкали, ухали и клекотали обитатели чащи. Из зарослей доносились шуршание и шорох, вокруг бивака кружили скрытые занавесом лиан бестии, но созданная зельем мэтра Тарвиона преграда не позволяла им ворваться в лагерь.

Орк не понял, пробудили ли его неожиданно раздавшиеся хруст и треск, или он открыл глаза за миг до того, как чащу огласили оные звуки. Складывалось впечатление, что сквозь заросли ломилась стая обезумевших троллей. Спутники Дрогга также услыхали катящийся оглушающей волной шум. Алхимик с помощником взялись торопко сворачивать палатку. Кьерн и Фендур, повернувшись в сторону, откуда приближались неведомые создания, приняли боевые стойки. Позади гномов, прикусив губу и подтянув к себе грумзарда, замер Морнингер. После ночного избиения змеечеловек выглядел жутко: сокрытая маской из запекшейся крови морда распухла, ошметками свисала разорвавшаяся чешуя, глаза заплыли, превратившись в узкие щелочки. Казалось удивительным, что полукровка вообще держится на ногах. Верно, ночью мэтр Тарвион напоил его каким-то целебным зельем.

Зеленокожий спрыгнул с дерева, достал из-за спины копье. Густые предрассветные сумерки не помешали болдырю разглядеть между деревьями несущуюся на бивак черную тушу.

– Это панцирный кабан, его гонит стая шакхов. Он слишком велик, нужно уступить дорогу, – оповестил соратников напряженно всматривавшийся в чащу Вришх. В бледном свете лун глаза ящера лучились янтарем.

– Бежать от вепря?! Ты за кого меня принимаешь?! – нахохлился Кьерн.

– Я на драконов охотился, а ты меня кабаном пугаешь?! – поддакнул сородичу Фендур.

Карлики почали толкаться, тщась занять дюже пригодное для схватки со зверем место. Хруст и треск нарастали, закованная в роговую броню бестия приближалась. В конце концов, более могутный пшеничнобородый оттеснил рыжего.

С грохотом матерый секач ворвался на служившую биваком поляну. Следом за чудищем с деревьев прянули размазанные тени.

– Сарха, колдуй! – взвизгнул отшатнувшийся Морнингер.

Громадная, куда крупнее обычных кабанов, тварь и желтоволосый гном сшиблись. Набалдашник клевца опустился на могучую холку. В тот же миг Дрогг выставил рогатину, на длинный наконечник налетел большущий угольно-черный паук. Пронзенное чудище заверещало и, несмотря на рану, шустро рванулось на орка. Зеленокожий тряхнул копьем, уродливая гадина отлетела в сторону.

Болдырь не слышал заклинания змеечеловека, но нагрянувшие из чащи шакхи вспыхнули. Впрочем, колдовство грумзарду давалось куда хуже, нежели накануне. Загоревшиеся бестии тотчас потухли. Рассердившийся юнец почал трясти пленника, тыча в морду алым шаром. Чешуйчатый маг лихорадочно затряс руками. Пауки запылали по-настоящему, аки пуки сухой соломы, лишь после третьего заклинания. Языки пламени охватили и панцирного кабана. Одначе магический огонь только беспомощно стек по костяным пластинам. Зверь протащил Фендура несколько шагов и с наскока врезался в могучее дерево. Протяжно хрюкнув, тварь бездвижно замерла.

– Ха-ха! Получил, оболтус! – возликовал дверг. Его фраза, по всей видимости, относилась к придавленному вепрем сородичу.

Мэтр Тарвион и верный Грумо начали копаться в паучьих останках. Морнингер, Вришх и Дрогг подошли к застывшей туше. Из-под дебелого тела торчала слабо подрагивающая рука, оттуда же текло едва слышное кряхтение.

– Уберите кабана, – потребовал барон, брезгливо ткнув в защищенное костяной пластиной плечо.

Орк и райзард налегли на громадный труп, но не смогли стронуть его с места.

– Эй, Кьерн! Подсоби! – позвал рыжего комендант Нарлаха.

– Еще чего! – надулся карлик. – Пусть, корыстник, там и подохнет. Пальцем из-за него не пошевелю.

– Я приказываю тебе, гном! – взвился отрок.

– А я не буду исполнять приказы, кои подразумевают совершение злодеяний, – набычился подгорный житель.

– Каких еще злодеяний? – поднял брови Морнингер, хотя орк ожидал, что юнец повелит грумзарду спалить упрямого коротышку.

– Как энто каких? – передразнил барона дверг. – Сей корыстник, что сейчас под тушей стонет, – зело любитель за золото орка какого али иного лиходея от кары справедливой уберечь.

– Ты врешь, Кьерн, – отрок не решался кричать на гнома. – Фендур всегда добросовестно выполняет мои поручения. В отличие от тебя.

– Вот именно! – яро кивнул рыжий. – Я-то злодейским велениям не подчиняюсь.

Рыцарь смерил коротышку сердитым взглядом, неопределенно пожевал губами, верно, раздумывая продолжать ли бессмысленный спор. Затем приняв решение, Морнингер отвернулся от карлика и крикнул кавалеру Ордена Ребиса:

– Эй, мэтр! Пусть ваш слуга поможет нам сдвинуть зверя.

– Я – не слуга, а ученик! – обиженно отозвался миррадец.

– Любезный друг, будь добр, выручи почтенных господ, – алхимик положил руку на плечо подмастерью.

Тот вяло кивнул и, насупившись, поплелся в сторону мертвого кабана.

– Еще один орочий пособник выискался, на плахе тебе место, – отчетливо, чтобы все услышали, проворчал Кьерн, когда уроженец Драконьих гор проходил мимо.

Каштанововолосый одарил рудого гневным взглядом, но в драку не полез.

Втроем, Вришх, Дрогг и Грумо, налегли на секача. Матерая туша снова не поддалась. Ражий тем временем переместился в дальнюю часть поляны. Дверг достал точильный камень и принялся водить им по и без того острым лезвиям бродэкса.

Морнингер гневно зыркнул в сторону рудого. Впрочем, после некоторого раздумья юнец обратил взор на грумзарда.

– Сарха, сделай что-нибудь с кабаном, – вопреки собственным привычкам барон скорее просил, нежели требовал.

– Халла... т'хаш... заффадун... – едва слышно пролепетал змеечеловек. Закованные в кандалы тощие ручонки почали совершать плавные пассы.

Тело вепря задрожало, заворочалось и натужно, норовя упасть, поднялось над землей. Отплыв всего на фут от дерева, туша рухнула на лесной полог, ровно вмиг разорвались удерживавшие ее магические нити. Проворный Грумо успел подхватить начавшего валиться пшеничнобородого.

Миррадец осторожно уложил желтоволосового на ковер прелой листвы. Из-под смятого шлема по щекам и бороде текли красные струи. Окровавленный рот издавал лишь неразборчивое хрипение. Одначе в узких щелях полумаски стальными искорками блестели серые глаза. Гном не лишился сознания. Широкая грудь подгорного жителя ныне походила на помятый котелок.

– Милорд алхимик, осмотрите Фендура, – повелел Морнингер.

– Простите, милостивый государь, но я не лекарь, а всего лишь алхимик, боюсь моя помощь только навредит почтенному гному, – старикан, тем не менее, соизволил подойти и склониться над раненым.

Адепт тварной области знания при споспешествовании подмастерья задрал кольчугу и суконную рубаху желтоволосого. Тело под броней и одеждой представляло собой сплошной налившийся густой синевой отек. Испещрившие дюжий торс бугорки и холмики свидетельствовали о многочисленных переломах. В нескольких местах из-под кожи торчали окровавленные обломки ребер.

– Ну-ка, потрафи, Грумо, – худосочные руки старикана попытались перевернуть могутное тело.

Со второй попытки магистру Тирполисского университета и его помощнику удалось уложить Душегуба на живот.

Тонкие узловатые пальцы кавалера Ордена Ребиса прошлись вдоль спины карлика. В ответ на прикосновения мэтра коротышка глухо постанывал.

– Множественные переломы ребер, шестой и седьмой шейные позвонки выбиты, в трех местах раздроблены остистые отростки, – вынес заключение алхимик.

– Он сможет продолжать поход? – комендант Нарлаха вцепился взглядом в лицо старикана.

– Увы, ему придется провести в постели по меньшей мере два месяца, – без всякой вины или сожаления развел руками магистр кафедры Материального воплощения первоэлементов. – Знамо дело, гномы куда крепче людей. Быть может, поднимется на седмицу-другую раньше.

Выслушав кавалера Ордена Ребиса, Морнингер недовольно скривился. Тем временем маэстро Тарвион с силой надавил на один из холмиков, что вздувались на спине Фендура. Из нутра карлика вырвался сдавленный хрип.

– Тише-тише, приятель, сейчас мы вправим тебе косточки, – елейно зашептал адепт тварной области знания.

Тонкие персты нажали на еще один бугорок, вновь раздался приглушенный стон.

– Эй, Кьерн! – крикнул двергу барон. – Потащишь Фендура на закорках.

– Я?! Ни за что! – заревел рыжий коротышка. – Что угодно проси, Эд, но энтого не сделаю!

Юнец на удивление быстро отступился от строптивого карлика. Комендант Нарлаха оценивающим взглядом окинул остальных членов отряда.

– Ты, – отрок предсказуемо указал на миррадца. – Понесешь раненого.

– Позвольте, милостивый государь, – заместо подмастерья возмутился мэтр Тарвион. – Кто же тогда потащит мою поклажу? Не могу же бросить здесь все добро?

– Попроси их, – небрежно махнул в сторону болдырей рыцарь.

– Грумо, распредели наш груз среди почтенных охотников, – наказал помощнику кавалер Ордена Ребиса, продолжая пользовать распростершегося гнома.

– Пошли, ребята, – не оглядываясь на полукровок, каштанововолосый засеменил к находившейся в другой части прогалины груде скарба.

– Пошлушай, мэтр, – обратился к алхимику Дрогг. – Я не нанималша к тебе на шлужбу и не буду ташкать твои веси.

– За оную услугу я заплачу тебе один цехин, – предложил старикан.

Немного подумав, орк кивнул. Предлагаемая алхимиком сумма значительно превосходила ту награду, что обещал зеленокожему комендант Нарлаха за весь поход.

– Мудрый человек, я – охотник, а не носильщик, ты нарушаешь наш уговор, – пристал к кавалеру Ордена Ребиса Вришх.

– Ты получишь цехин сверх обещанного, зверолов, – голос магистра Тирполисского университета лязгнул сталью, его явно расстраивали непредвиденные траты.

После спешного завтрака отряд сызнова тронулся в путь. Прислужник мэтра Тарвиона взвалил на плечи бездвижного Фендура. Желтоволосый гном, коего алхимик напоил каким-то зельем, пришел в себя и развлекал миррадца скабрезными историями. Навьюченные орк и райзард брели позади остальных. Дрогг не переставал дивиться тому, как каштанововолосый умудрялся таскать на себе столько тюков. Зеленокожий, неся половину ноши Грумо едва передвигал ноги. Судя по скорости движения, Вришх ощущал себя не лучше.

Лес вокруг изменился. Разлапистые стволы с громадными, точно, полотнища, листьями, сменили тонкие деревья с бугристой желтоватой корой и сбившейся в пук у вершины кроной. Стало меньше вьюнов и лиан, но появились усеянные пестрыми звездочками цветов кусты, продираться через кои пришлось бы непросто, если бы не оставленная аштхинами тропа.

Долго идти не пришлось. Меньше чем через час след исполинских муравьев вывел на неширокую поляну, посередине которой громоздилась куча земли высотой в три сажени. Устланная натеками, точно застывшая лава, почва тускло поблескивала в пробивавшихся сквозь кроны лучах. У вершины странной пирамиды темнели четыре зева – каждый шириной около двух локтей.

– Это вход в логово тварей, что напали на хутор, – прошептал грумзард, остановившись на краю елани. Говорила искалеченная давеча тварь с вящим трудом.

– Подойдем ближе, надо разобраться, куда ведут норы, – дернул змеечеловека Морнингер.

Юнец, его чешуйчатый пленник, мэтр Тарвион и Кьерн поднялись по отлогому склону, очутившись возле провалов. Нагруженные Дрогг, Вришх и Грумо остались у подножия.

– Как далеко тянутся эти тоннели? – спросил у грумзарда рыцарь.

Тихо зашипев, змеечеловек начал водить руками подле зева, будто тщась раздвинуть забравшие проход незримые занавесы.

– Из конца в конец – две лиги... много разветвлений, тупиков и залов, – спустя несколько секунд выдавил Сарха.

– Ты можешь залить все подземелье огнем? – комендант Нарлаха достал приснопамятный красный шар.

– Нет, – проронил колдун.

– А обрушить своды целиком, чтобы ни одна тварь не уцелела? – юнец склонился к самой морде полукровки.

– Нет... Моих сил сейчас... – попытался объясниться магик.

– Значит, придется лезть внутрь, – Морнингер выпрямился и сказал громко, дабы его услышали все члены отряда.

– Милостивый государь, хочу отговорить вас от столь опрометчивого и, безусловно, самоубийственного поступка, – вскинулся мэтр Тарвион, в тоне старикана промелькнуло ехидство. Адепт тварной области знания, несомненно, желал отроку смерти.

– Это не обсуждается, мы должны избавиться от этих созданий раз и навсегда, – барон двинулся к основанию холма.

Очутившись внизу, юнец осмотрел участников похода цепким придирчивым взглядом.

– Я и Сарха отправимся в подземелье, с нами пойдут ящер и вы, мэтр Тарвион. Выступаем через час, – сообщил свое решение рыцарь.

– Как же так, веледостойный сударь? – возопил алхимик. – Почто я потребен вам в оных катакомбах?

– Вы обещали помогать мне, а не препираться, милорд, – резко отрезал комендант Нарлаха. – Ваши зелья понадобятся мне под землей.

– Я... слишком слаб... я не смогу... колдовать... – подал голос грумзард.

– Мэтр Тарвион, – обратился к кавалеру Ордена Ребиса юнец. – Влейте в змея еще бодрящего зелья.

– Смею вас предостеречь, милостивый государь, сие снадобье может серьезно навредить здоровью вашего друга, – адепт тварной области знания с видом истого знатока поднял вверх указательный палец.

– Это – не мой друг, а осужденный на смерть коварный преступник. Мне плевать на его здоровье, он живет только до тех пор, пока потребен мне, – горделиво пояснил отрок, для пущей убедительности звякнув удерживавшей змеечеловека цепью.

– На все ваша воля, почтенный сударь, буду потчевать злочинца всеми декоктами, коими пожелаете, – безразлично склонил голову старикан.

Вришх и Дрогг с облегчением сбросили на землю скарб алхимика. Миррадец заботливо уложил пшеничнобородого на траву и почал обустраивать сородичу ложе.

Комендант Нарлаха отозвал в сторону рыжего и стал втолковывать тому указания:

– Оставляю тебя за главного, Кьерн, позаботься о Фендуре, а также следи за тем, чтобы эти прохиндеи не сбежали. Ежели мы не явимся через три полных дня – выводи отряд из леса.

– Зачем объяснять, Эд? Без тебя все знаю, – проворчал в ответ дверг.

В означенный срок комендант Нарлаха потребовал выступать. Мэтр Тарвион нагрузил райзарда вьюками сверх всякой меры. В ответ на удивленный вопрос барона, магистр Тирполисского университета завел долгую речь о крайней необходимости иметь под рукой все те вещи, что содержатся во взваленных на ящера тюках. Паче чаяния спешивший юнец не стал спорить.

Кавалер Ордена Ребиса с притворной лаской распрощался с учеником и последним вступил под низкий свод уходившего вглубь земли коридора. Дрогг остался наедине с тремя гномами.

Орк напрягся, ожидая нападок рудого. Но внимание Ражего отвлек миррадец. Водрузивший желтоволосого на отыскавшуюся в бесчисленных котомах перину Грумо развернул длинный, до земли, свиток и деловито затрусил в сторону леса.

– Ты куда энто собрался, куцобородый?! – окликнул подмастерье мэтра Тарвиона дверг.

– Не твое дело, – набычился прислужник алхимика.

– Ну-ка вернись, гаденыш, – рыжий рванулся к сородичу. Тот припустил что есть мочи, но оступился, запутавшись в болтавшемся меж колен пергаменте. Разогнавшийся огненнобородый запрыгнул на спину собрату. Не выдержавший веса дверга Грумо плюхнулся лицом в землю. Началась сопровождавшаяся громкой руганью возня. Забился на лежаке Фендур, страстно подбадривая миррадца.

– Эй, орк, взвали-ка меня на спину да отнеси к ним. Я энтого лиходея Кьерна живо приструню, – прокричал Дроггу пшеничнобородый. Полукровка не шелохнулся, изображая будто не слышит воплей гнома.

Спустя четверть часа выбившиеся из сил подгорные жители разнялись, усевшись на задницы друг против друга и надсадно отдуваясь.

– Проваливай, куда хочешь, сукин сын, я тебя удерживать не стану, – пропыхтел раскрасневшийся дверг.

– Дык, незачем мне больше идти, список-то мэтра Тарвиона в труху изорвался, – миррадец подобрал с земли измятые желтые ошметки.

– Так поделом тебе и твоему мэтру, нечего наказы его благородия нарушать, – пробурчал рыжий.

– Да маэстро с тебя за наш перечень шкуру спустит, без него весь поход смысла не имеет, – злобно фыркнул Грумо.

– Угу-угу, ври больше, я твоему старикану сразу кишки выпущу, как токмо Эд разрешит, – прохрипел рудой.

– А коли не разрешит? – нашелся каштанововолосый.

– Все равно и его, и тебя порешу, я милорду Морнингеру не слуга, поступаю по чести, а не как того велят чванливые юнцы, мнящие себя заправилами всего и вся, – важно изрек рыжий.

– Ага! А вот я возьму и расскажу почтенному барону, как ты о нем отзываешься! – радостно гоготнул ученик Тарвиона.

– Токмо тебе он уж точно не поверит, ибо ты – всем известный лгун и пройдоха, – отмахнулся от угрозы Кьерн.

– Сам ты – лгун! – огрызнулся Грумо.

Перепалка гномов продолжалась еще около часа. Однако вымотавшиеся карлики более не кидались в драку. Прервало затянувшуюся склоку донесшееся с вершины холма щелканье. Из черных провалов, мерно клацая шипастыми жвалами, споро выбиралась троица обличенных в редрые панцири муравьев – каждый длиной более двух локтей. В высоту твари достигали бедра орка, сиречь груди гнома.

Дрогг поднялся на ноги, сжимая в руке древко копье. Подобрал секиру и вскочил Кьерн. Грумо метнулся к Фендуру, но, спустя миг выяснилось, что рвался миррадец не к лежавшему сородичу, а к сваленному в кучу скарбу. Очутившись возле горы котом и торб, гном почал торопко копаться в сумках, верно, ища нечто донельзя важное.

Аштхины помчались вниз по склону. Поляну огласил яростный рык бросившегося навстречу тварям дверга.

Первая из бестий налетела на длинное навершие рогатины. Зеленокожий чуть наклонил ратовище, дабы поразить выпиравший полусферой антрацитовый глаз. Копье глубоко погрузилось в вытянутую башку. Муравей забился в агонии.

Тем временем бродэкс рудого развалил голову второй гадине.

Паче чаяния со стороны леса донеслось пронзительное верещание. Дрогг скосил взор. Со всех сторон из чащи на поляну высыпало с полдюжины аштхинов. Пуще прочих стучала мандибулами самая крупная угольно-черная тварь, на казавшейся чрезмерно большой голове коей, точно громадные рубины, пылали алые зраки. Не стоило труда догадаться, что оное чудище предводительствовало остальными.

Кьерн прикончил последнего из наступавших со склона муравьев и бросился на пришедших из зарослей. Миррадец разбил о землю крохотный пузырек. Грумо и Фендура окутала плотная малиновая дымка.

– Выходи и сражайся, как мужчина, куцобородый негодяй! – взревел дверг так, будто каштанововолосый должен был выйти на бой с ним, а не со стаей шестилапых бестий.

Колдовская пелена не помогла схорониться ученику мэтра Тарвиона. В отличие от ящериц-акума исполинские муравьи, не понеся каких-либо повреждений, ворвались в облако алхимического тумана. Раздался крик миррадца, более похожий на вопль изнеженной барышни, нежели боевой клич гнома.

По две твари бросились на Дрогга и Кьерна. Еще пара созданий исчезла в сотворенном подмастерьем кавалера Ордена Ребиса дыме. Агатовый предводитель вместе с двумя оставшимися тварями пока держались в стороне. Аштхины атаковали грамотно: отсекли Дрогга от рудого, а того, в свою очередь, – от Грумо и Фендура. Впрочем, оборонявшиеся и не особо стремились биться бок о бок.

Подземные чудища лишь немного уступали в проворстве достопамятным шакхам и, к великому счастью, в отличие от "волчьих" пауков не умели прыгать.

Орк метнул нож. Листовидный клинок вонзился в черный глаз. Из разверзшегося ока брызнула темная жижа. Раненая гадина замедлилась, почав неловко вращать поврежденной головой. Второму аштхину зеленокожий вогнал копье между жвал. Иззубренные мандибулы защелкали, силясь перекусить толстое ратовище. Левой рукой болдырь выдернул из ножен тесак. Два стремительных укола ослепили бестию. Сбоку накинулась лишенная глаза тварь. Охотник порскнул в сторону, выпустив рогатину. Заклацали челюсти, со свистом рассекли воздух увенчанные крючковатым когтем лапы. Муравей бился весьма умело, совершая наскоки и в случае ответной атаки тотчас прядая назад. Далеко не сразу орку удалось подобраться к аштхину с левого бока. Оная попытка возымела успех: широкое лезвие легко перерубило тонкую, словно нить, шею. Отделенная от тела голова покатилась по траве. Чудище еще продолжало размахивать конечностями, норовя зацепить противника, но Дрогг решил не тратить времени на более не представлявшую опасности бестию.

Орк устремил взор туда, где сражались гномы. Из облака малинового тумана доносились звуки яростной схватки. Дверг же уже сражался с охраной вожака.

Могучим ударом Кьерн раpдробил башку одного из стражей и устремился к красноглазому предводителю. Тот застыл на месте и издал протяжный, булькающий звук. Из раззявленной пасти в карлика выстрелила гнилостно-желтая струя, окрест растекся кислый запах. Завыв, аки опаленный пламенем, рудой рухнул навзничь. Сорвав шлем и зажав лицо руками, он почал кататься по земле. Рыжий орал так, будто его сжигали живьем. Черный муравей не стал добивать поверженного коротышку, заместо этого чудище припустило в чащу. За главарем кинулись и остальные твари.

Битва завершилась. Ни Дрогг, ни Грумо не спешили помогать двергу. Орк, не торопясь прошелся по поляне, добив раненых бестий. Миррадец тем временем достал напоминавшее ковер красное, расписанное узорами полотнище и почал разгонять им застывшую над Фендуром дымку.

– Дайте какое снадобье, подлецы, рожа нещадно саднит, – услыхал болдырь хрип Кьерна.

– Поделом тебе, рыжий, – рассмеялся ученик Тарвиона.

– Молчать, гнида, пока не зарубил, – рудой оторвал ладони от лица. Создавалось впечатление, будто с его физиономии содрали кожу. На месте розовых щек и низкого лба струпьями свисала окровавленная плоть. Удивительно, но глаза подгорного жителя уцелели.

– Дайте зелье али декокт. Боль унять да кровь остановить, – Ражий подобрал секиру и поднялся, направившись к сородичам.

– Я помню, у корыстника был бальзам гхирры, – горячечно шептал рудой, надвигаясь на Фендура.

– Пошел прочь, разбойник, – осмелевший после удачной схватки с аштхинами Грумо обнажил короткий клинок и встал в боевую стойку, преградив дорогу соплеменнику.

– Давай бальзам, негодяй! – заревел в ярости дверг.

– А ты попроси получше, – в один голос ответили помощник алхимика и Душегуб.

– Будьте вы прокляты, изуверы, – Кьерн плюнул, попав на сапог каштанововолосого, и развернулся в сторону орка.

– Почтенный охотник, не найдется ли у тебя какого отвара, дабы залечить раны храброго мужа? – заискивающийся тон карлика едва не заставил полукровку рассмеяться. Тем не менее, Дрогг даже не взглянул на коротышку, продолжая с нарочитым вниманием изучать чащу.

– Послушай, паскуда, – куртуазность Ражего вмиг улетучилась. – Ты сам прекрасно понимаешь, что в одиночку тебе не выбраться из леса. Посему советую тебе поделиться со мной целебными снадобьями, что у тебя есть.

– Я хаживал в Ашдир-Кфаар ш полдюжины раж, мне не нужна помось, дабы вернутьша в Тарлию, – слова болдыря звучали спокойно, хотя ему явственно алкалось расхохотаться в лицо сварливому двергу, что ныне выглядел дюже ничтожно.

– А вот и нет! Не смоешься ты отсюда, ибо я тебя раньше укокошу, – прорычал рудой и вопреки собственному обещанию, понурив голову, зашагал прочь.

Мертвых аштхинов вскорости облепил рой жужжащих гадов всевозможных цветов и размеров. Зеленокожий понимал, что к ночи сюда пожалуют и куда более опасные создания.

– Эй, гноме, – позвал орк прислужника мэтра Тарвиона.

– Чего тебе, морда? – недоверчиво нахмурился миррадец.

– Надо найти новое мешто для лагеря. Вшкорошти шюда явятша любители полакомитьша мертвесиной и я не думаю, сто мы шумеем отбитьша от них, – поделился опасениями Дрогг.

– Мне никакие твари не страшны, – беспечно отмахнулся Грумо. – Маэстро оставил могущественные эликсиры, что прогонят даже дракона, не говоря уж о местных букашках.

– Сто-то шупротив аштхинов твои желья не шибко потрафили, – покачал головой зеленокожий.

– Дык об этих тварях слыхом никто не слыхивал, а от других чудищ, что всем известны, декоктов у меня предостаточно, – важно подбоченился каштанововолосый.

– А ты уверен, сто нагрянут именно хорошо жнакомые бештии? – полюбопытствовал Дрогг.

– Уверен и все тут! Я чего на судилище, чтоб на глупые вопросы отвечать? – огрызнулся подмастерье адепта тварной области знания.

Полукровка равнодушно пожал плечами и отошел в сторону. Но затем сызнова решил вернуться к гному.

– Вы как хотите, а я ражобью лагерь на дереве в трех шотнях шагов отшюда, – болдырь указал на закат – туда, где росли деревья с густыми кронами и толстыми, опускающимися почти до земли ветвями. – Как только явитша барон шотовариси – прошто отштитайте положенное сишло шагов и пожовите меня.

– Угу-угу, – глумливо фыркнул каштанововолосый. – Знаю я эти просьбы на секундочку отойти. Хочешь улизнуть – твое дело. Удерживать не стану. Больно ты мне сдался, рожа.

Зеленокожий не ответил и неспешно двинулся к границе зарослей.

– Ты куда энто направился, паскуда? – окликнул его Кьерн.

Дрогг медленно развернулся. Рыжий сидел на земле в десятке шагов от него. Лицо подгорного жителя толстым слоем покрывала комковатая желтоватая субстанция, навроде мягкого сыра, пахло, правда, сие вещество, аки выгребная яма.

– Я хосу обуштроить бивак в часе, дабы ижбежать встреси с падальщиками, сто вот-вот нагрянут отведать трупы аштхинов, – бесстрастно поведал орк.

– Никуда ты не пойдешь! – рыкнул дверг.

– Шомневаюсь, сто ты шумеешь меня оштановить, – полукровка развернулся и продолжил путь к лесу.

– Еще один шаг и я убью тебя, треклятый негодяй! – понеслась ему вслед брань рудого. Впрочем, чуткий слух охотника не уловил ни единого звука, свидетельствовавшего бы о том, что карлик пытался подняться и догнать "зеленую паскуду".

Одначе болдырь не успел достигнуть границы зарослей. Над кромкой деревьев поднялось монотонное гудение и из чащи один за другим почали выныривать вытянутые крылатые силуэты. Громадные, в три локтя длиной, стрекозы имели блестящие, ровно стальные, зеленые тела и круглые головы с ярко-оранжевыми шарами сетчатых глаз. На спинах бестий крепилось по две пары ядовито-лиловых крыльев, издававших противное жужжание. В Рон-Ашдире – великой пуще, лежащей к югу от родины Дрогга – Дормирского Кланового Союза подобных созданий называли наирами. Местные племена человекоподобных карликов – хольмари использовали их в качестве ездовых животных. В Ашдире-Кфааре полукровка впервые столкнулся с таким существами.

Поначалу твари направились к муравьиным телам, но завидев живую добычу устремились на орка и гномов. Две обрушившиеся сверху гадины перекрыли болдырю дорогу к зарослям. Пучеглазые страхолюды зависли в футе над землей, и принялись медленно надвигаться на охотника. Дрогг швырнул нож. Монстр, в коего метил зеленокожий, явил неожиданную прыть: метнулся в сторону, так что широкое лезвие распороло лишь цветастое крыло. Вторая тварь рванулась справа. Орк отмахнулся копьем, словно дубиной. Усеянная острыми щетинками лапа проскрежетала по древку, оставив глубокие борозды.

Как и в схватке с аштхинами, болдырю пришлось взять в левую руку тесак. Чудище с разорванным крылом прянуло сверху. Дрогг выставил клинок, кой безуспешно соскользнул с прочного панциря. По запястью разлилось обжигающее тепло – толстая куртка не защитила от шипов.

Охотник вонзил рогатину между челюстями налетевшей спереди бестии. Вымазанное студенистой слизью навершие вышло из затылка твари. Раненная стрекоза забилась так яростно, что болдырю пришлось выпустить древко, дабы уйти от атак второй гадины.

Клинок тесака закружил стальную мельницу. Две отрубленные лапы рухнули на землю. Впрочем, на помощь товаркам из леса примчалась еще троица чудищ. Орк попятился, едва успевая уворачиваться от стремительных выпадов. Монстры взмывали ввысь, а затем, точно камни, валились на полукровку, тщась поразить незащищенные бока и спину.

– Сюда, образина! – услыхал он крик Грумо.

В очередной раз уйдя от захвата шипастыми лапами, зеленокожий бросил взгляд в сторону подмастерья мэтра Тарвиона.

На этот раз карлик наколдовал вокруг себя и Фендура пелену лазоревого тумана – густого, ровно створожившееся молоко. Три бестии вились вокруг бирюзовой завесы, время от времени без всяких затруднений врываясь внутрь.

Острая боль плетью хлестнула по затылку, побудив охотника к действиям. Не желая получать новых ран, Дрогг кинулся к возведенной помощником алхимика преграде.

Краем глаза полукровка заметил, как туда же метнулся Кьерн Ражий. Орк и дверг почти одновременно ворвались в голубое облако. В нос ударил едкий, приторно сладкий аромат, точно в воздухе распылили чересчур крепкие духи. Глаза резануло словно ножом, взор помутился от обильно выступивших слез. Видимость внутри лазурной сферы оказалась ужасной: охотник едва различал маячившего всего в футе Грумо.

– Тебя не звали! – взвизгнул миррадец. Его слова, по всей видимости, относились к рудому.