Текст книги "Ашдир-Кфаар (СИ)"

Автор книги: Виктор Халезов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Никак нет, ваше благородие, – голос ратника дрогнул, он едва не бухнулся колени, взывая о милосердии. – Токмо одного гада укокошили, – облаченная в грубую перчатку рука указала на мертвое насекомое.

Морнингер сощурился, сгорбился, ровно учуявший стерву шакал, и в несколько быстрых порывистых шагов очутился возле гигантского муравья. Некоторое время барон внимательно изучал останки, а затем крикнул зычно настолько, насколько позволял его тонкий, ослабленный недугом голос:

– Эй, охотники! Что это за бестия?

Юнец повернулся в сторону стоявших у ворот Филлиана, Дрогга и Аэлана.

– Слушай, ваше благородие, я в отличие от клыкастого к тебе на службу не нанимался. Ежели мэтр Тарвион попросит, подойду посмотреть, что там за тварь такая. А так – я забесплатно не работаю, – кичливо надулся Звероборец.

Лицо коменданта Нарлаха скривилось, но он ничего сказал, увидев, что к телу чудища направились орк с полуэльфом. Без всякого зова к отроку подкатилась троица гномов, притом Кьерн паче чаяния бесцеремонно вклинился между сородичами. Осторожно подкрался к собравшимся Зердо. Грызун маячил позади остальных, не решаясь соваться вперед.

– Что это за гадина? – повторил вопрос барон, глядя прямо в глаза Дроггу. – Ты раньше с сталкивался с такими?

– Нет, – честно ответил зеленокожий.

– Врешь, паскуда! Так я и знал: денег требуешь, а помогать не желаешь! – рыжий карлик по привычке потряс секирой.

– А ты, полуэльф, можешь сказать, что это за создание? – обратился рыцарь к Аэлану.

– Вфервые вижу фодобное шущештво, – покачал головой болдырь.

– И энтот лжет! – вознегодовал рудой коротышка. – Тоже мне сказитель! Муравья никогда не видел!

– Это не муравей, а аштхин, – сбоку донеслось негромкое шипение.

Поначалу Дрогг подумал, что заговорил грумзард, одначе звук исходил отнюдь не от змеечеловека. Все устремили взоры в сторону, откуда исходил странный голос. Там в тени здания едва угадывалась фигура райзарда.

– Что еще за аштхин? – дверг задал вопрос раньше Морнингера.

– Как ты, верно, отметил, гноме, это муравей, – неторопливо пояснил ящер. – Только куда больших размеров...

– Энто мы и без тебя сообразили, умник, – перебил отпрыска Адобара рыжий.

– Помолчи, Кьерн, – в отличие от разговоров с людьми комендант Нарлаха просил, а не приказывал.

– Дык, все равно он ничего дельного не бает, – проворчал в ответ подгорный житель, но последовал совету отрока.

– Откуда приходят эти аштхины? Как их уничтожить? – дворянчик впился глазами в чешуйчатого полукровку и спрашивал так, словно проводил допрос в застенках наместничьего замка.

– Они обустраивают гнезда глубоко под землей и оттуда совершают набеги на поверхность, – Вришх говорил с вящей медлительностью, но произносил слова чисто, словно родившийся в Садрийском королевстве человек. – Их нельзя уничтожить, только прогнать, рассыпав вокруг деревни порошок из цветков або плодов шуна.

– Как я разумею, мы нигде не найдем столько этой травы, дабы создать кольцо вокруг Нарлаха, – недовольно молвил юный барон. – Расскажи мне, как истребить эту нечисть.

– Я уже сказал тебе, человек, – глухой голос райзарда не выражал каких-либо чувств. – Аштхинов нельзя уничтожить. Стаи многочисленны, а логовища находятся глубоко под землей. Любой, кто отправиться в их норы погибнет.

После слов ящера рыцарь задумчиво поджал губы и некоторое время размышлял. Тонкие брови сошлись на переносице, а поперек узкого лба пролегли три морщины.

К слушавшим речи Вришха незаметно подобрался мэтр Тарвион. Сквозь нацепленные на глаза стекла алхимик попеременно буравил взыскующим взглядом то мертвую бестию, то салатового рассказчика.

– Ты говоришь, – словно размышляя вслух, протянул Морнингер. – Соваться в ходы чудищ нельзя. Значит, надлежит залить их водой или отравить дымом.

– Как ты, Эд, дымом-то траванешь? Он же того... вверх уходит, а не под землю, – гном Фендур смотрел на юнца с жалостливым снисхождением, как на страдающего скудоумием ребенка.

– Не думаю, что это поможет, – покачал головой райзард. – Норы аштхинов тянутся на многие лиги, полностью их не затопить ни водой, ни дымом.

– Ежели твоего ума, ящер, недостаточно для решения этого вопроса, это вовсе не означает, что его невозможно уладить, – презрительно молвил его благородие и, отвернувшись, прокричал:

– Эй, десятник! Расскажи, как твари пробрались в заимку.

– Дык энто, – подле отрока возник тот самый воин с сединой в усах, что встретил отряд у ворот. – Из нор в земле повылезали, аки крысы.

– Покажи мне эти норы, – повелел комендант Нарлаха.

Солдат торопко потрусил за ближайшее строение. Дворянчик зашагал следом, волоча на стальном поводке грумзарда. Опережая Морнингера, засеменили гномы. Поколебавшись, туда же отправился Аэлан. Дрогг с неохотой подался за полуэльфом.

Стену здания от окаймлявшего заимку частокола отделял узкий, в три неполных локтя, проход.

– Вот, – обладатель конского хвоста остановился, указывая на черный провал шириной в полсажени.

– Что за чепуху этот райзард блеял?! – склонившись над дырой, сердито процедил рыцарь. – Да здесь торл легко пролезет. Кьерн, не хочешь сходить на разведку?

Кичившийся храбростью рыжий гном подскочил, точно его хлестнули плетью.

– Ты чего слепой, Эд? Не видишь, что я туда не протиснусь, – замотал головой карлик. – Пусть зеленая паскуда со своим уродливым дружком лезут, они вон какие худые.

– Сдрейфил, приятель? – гоготнул Фендур.

– Я тебе не приятель, корыстник! И никогда в жизни не дрейфил. Даже когда с некромантами в Ардоре бился! – нахохлившись, зарычал дверг.

– Ну, ты, братец, насмешил! – залился хохотом соломеннобородый. – С некромантами бился! Дабы скелетов крошить ни отваги, ни силушки не надобно! Навоз убирать и то тяжелее будет.

– Ты колдунов-то ихних видел?! Как они жизнь высасывают?! – взорвался гневом Кьерн.

– Прекратите! – оборвал спорщиков барон и повернулся к Дроггу: – Ты, орк, отправишься в ходы аштхинов и выяснишь, как далеко они тянутся, сколько там тварей и каким образом их можно уничтожить.

– Я не полежу туда, это верная шмерть. В штоль ужком тоннеле, я не шумею шовладать даже с одной такой тварью, – твердо ответил болдырь.

– Гей, паскуда, помнишь, что я тебе обещал? – заскрежетал зубами рыжий гном. – Не выполнишь приказ сеньора Морнингера, я тебя оскоплю, а потом язык вырву, после еще и шкурку зеленую сдеру.

– Спокойно, Кьерн, – поднял руку дворянчик. Голос юнца охрип от негодования.

Комендант Нарлаха в два резких шага очутился подле Дрогга. Маленькие серые глазки, донельзя похожие на жала арбалетных болтов, сверлили лицо полукровки.

– За это я заплачу тебе одну золотую марку, – разделяя слова, произнес молодой рыцарь.

– Мертвому не нужны деньги, – зеленокожий не отвел взгляда.

– Позволь мне высечь его, Эд, как того подонка накануне, – встрял дверг.

На лице барона вздулись желваки, тонкие губы задрожали, намереваясь выдать очередной нелепый по своей жестокости приказ. Однако внезапно худое лицо отрока разгладилось, будто ему враз открылась самая сокровенная тайна бытия. Морнингер отвернулся от орка и повелел:

– Позовите сюда мэтра Тарвиона!

– Эй, алхимик, ты куда запропастился?! Тебя его благородие требуют! – тотчас прогремел рыжий карлик.

Усатый десятник спорой рысцой порскнул за угол. Немного помешкав, юнец также отправился на поиски магистра Тирполисского университета.

Они столкнулись с кавалером Ордена Ребиса во дворе. Старикан суетился, снуя между домами и ворча что-то себе под нос.

– Ах, Грумо, Аэлан! Вот вы где! – возопил алхимик, завидев миррадца с полуэльфом. – А я-то думал, куда это вы пропали! Поторопитесь друзья, мы выступаем немедленно.

– Никуда вы не пойдете, милорд, пока мы не разберемся с тварями, убившими Йоргана Скаредника и жителей сего починка, – нетерпящим возражений тоном заявил дворянчик.

– Позвольте, досточтимый барон, – покачал головой магистр кафедры Материального воплощения первоэлементов. – Я не имею никакого отношения к этому делу.

– Ваши слова означают, что вам наплевать не гибель людей?! И вы не желаете того, чтобы случившееся здесь более никогда не повторилось?! – голос Морнингера зазвенел от ярости.

– Люди постоянно умирают, таковы законы мироздания и я не бог, дабы покушаться на их изменение, – мэтр Тарвион с нарочитым равнодушием пожал плечами, его слова звучали сухо, точно лязг металла.

– Да, каждому из нас суждено умереть! – взвился комендант Нарлаха. – Но это не означает, что мы не должны бороться! В наших силах уничтожить напавших на заимку Йоргана тварей и тем самым спасти десятки, если не сотни жизней!

– Защита местного населения – это долг Тарлийских властей, в число коих я не вхожу, – адепт тварной области знания отвернулся, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

– За вашу помощь я заплачу золотом, – Морнингер без всякого почтения ухватил старикана за локоть.

– Простите, ваше благородие, но деньги мне нужны, – алхимик на удивление ловко вывернулся из тощей руки юнца.

Кавалер Ордена Ребиса отошел на несколько шагов. Какое-то время молодой рыцарь пребывал в раздумье, отстраненно наблюдая за мэтром Тарвионом, а затем, резко подтянув к себе грумзарда, заговорил властно, с явственной угрозой:

– Ежели вы, милорд, не поспешествуете мне в уничтожении напавших на сей хутор чудищ, я прикажу вот этой гадине, – барон выразительно позвенел цепью, коя удерживала змеечеловека. – Спалить вас и весь ваш отряд.

Магистр Тирполисского университета замер и медленно повернулся.

– Повторите, пожалуйста, что вы собираетесь сделать, почтенный господин? – глухим то ли от волнения, то ли от гнева голосом вопросил алхимик.

– Я прикажу этому созданию сжечь вас и ваших пособников, – надменно задрал подбородок рыцарь. Ладонь в черной кожаной перчатке нырнула под полу плаща и извлекла оттуда достопамятную красную сферу. – Сарха, яви свою силу! – приказал отрок, повертев камнем у морды чешуйчатого колдуна.

– Калах хиваа! – прошипел грумзард и с боков от старикана с сухим треском на высоту в полторы сажени вознеслись два столба ярко-рыжего пламени. Седовласый мэтр в испуге отшатнулся.

– Какая помощь потребна тебе, досточтимый сеньор, коли в твоих руках сосредоточена столь грандиозная мощь? – пролепетал кавалер Ордена Ребиса, враз сбросив все кропотливо нацепленные маски.

– Обсудим это за ужином, – комендант Нарлаха позволил себе легкую улыбку. Хотя чувствовалось, что его буквально распирает от пьянящей вседозволенности.

– О-о-о! Это великая честь для меня – трапезничать со столь благородным и уважаемым господином, как вы, – голос адепта тварной области знания преисполнился ехидства.

– Прекрасно, – сухо молвил юнец и крикнул, обращаясь к солдату с алым хвостом на шлеме: – Эй, десятник! Вели готовить еду и обустраивать ночлег!

– Слушаюсь, ваше благородие, – воин вытянулся во фрунт, ударив себя кулаком в грудь. После ратник, развернувшись, накинулся на остальных стражников, раздавая приказы зычным лающим басом.

Толком подкрепиться у членов отряда не вышло. Застывший над хутором смрад мертвечины не располагал к приему пищи. С местом для сна также возникли неожиданные трудности. Хозяйский дом и остальные жилые постройки селения оказались набиты гниющими телами, находиться в них более нескольких минут, а уж тем более почивать не представлялось возможным. В двух больших хлевах, где предложил разместиться спутникам комендант Нарлаха, обнаружились груды мертвой скотины.

В конце концов, Филлиан отыскал небольшой амбар на краю заимки, где не так сильно смердело разлагающейся плотью. Одначе запах тлена здесь перебивал густой дух гнилой соломы, настолько сильный, что вышиб слезы даже у стойкого Дрогга.

– Отличное местечко! – сумасброд, разогнавшись, плюхнулся в стог потемневшего от сырости сена.

– Угу, куда пристойнее орочьих берлог, – поддержал острослова рыжий гном, но ложиться на горы прелой травы не захотел. Кьерн остался стоять, привалившись спиной к влажному камню стены.

Квадратное помещение насчитывало всего две сажени в поперечнике и в нем не могли поместиться все участники похода. Впрочем, сего и не потребовалось. Встретившие отряд на хуторе солдаты, расположились в утлом сарае на другой стороне заимки, а тех воинов, что явились вместе с бароном, дошлый десятник тотчас снарядил в караул. Отдыхать позволили лишь двоим из ратников – старому уряднику и усатому толстяку. Оставшиеся в меньшинстве стражники забились в самый дальний угол и угрюмо помалкивали, бросая на охотников мрачные взгляды.

Его благородие барон Морнингер вместе с почтенным мэтром Тарвионом устроились на ночлег в повозке. Смилостивившийся алхимик после коротких препирательств впустил в фургон ученика. Какое-то время напористо пытался прорваться в кибитку не желавший дрыхнуть на сеновале Фендур. Потерпев неудачу, соломеннобородый уселся на каменные ступеньки крыльца и достал бурдюк, решив заглушить горечь поражения али обиды пивом.

Затерялись среди строений Зердо и Вришх. Крысочеловек наверняка забился в какую-то неприметную нору, а райзард, скорее всего, утащился бродить по полям. Похоже, чешуйчатому болдырю сон вовсе не требовался.

Аэлан втянул затхлый воздух и, сморщившись, скользнул прочь из здания.

– То же мне неженка! Чертоги герцогские ему подавай! – бросил вслед полукровке Звероборец.

Дрогг развернулся, решив покинуть пропитанную смрадом комнату, но дорогу ему преградил рудобородый карлик.

– Ты куда энто собрался, паскуда? – гном взял секиру наизготовку.

– Хосу шпать шнаружи, пошкольку ждесь воняет, – орк не хотел нагнетать обстановку.

– Никуда ты не пойдешь, клыкастый, – паче чаяния встрял Филлиан. – Мы с моим другом Кьерном договорились следить за тобой по очереди, а я зело не хочу до рассвета подниматься с сего замечательного ложа.

– Я – вольный охотник и имею право идти, куда пожелаю, – зеленокожий придвинулся к подгорному жителю. Полукровка не собирался драться с подгорным жителем прямо сейчас. Дрогг рассчитывал затеять с рудым перепалку, в завершении коей коротышка сам вызвал бы его на поединок. В подобном случае зеленокожий прикончил бы дверга без каких-либо последствий для себя.

– Не пройдешь! – зарычал карлик, когда полукровка приблизился еще на полшага.

– Я не хосу шражатьша ш тобой, гноме, но ежели не пропуштишь меня... – орк угрожающе понизил голос.

– Сражаться со мной? Да я тебя прямо сейчас на куски развалю! – рыжий по привычке замахнулся секирой.

Болдырь прянул в бок, но уроженец Снежного Хребта не стал его преследовать, все так же занимая проход.

Дрогг сызнова двинулся на коротышку.

– Зарублю, паскуда! – лезвие бродэкса с шипением рассекло воздух перед Кьерном.

Орк дважды подступал к карлику и оба раза подгорный житель наносил удары. Зеленокожий откатывался, тщась увлечь Кьерна за собой, дабы затем прошмыгнуть в освободившийся проход. Однако рудой, похоже, просчитал намерения полукровки и застыл в проеме входа, аки скала.

– Ты желаешь битьша шо мной, гноме? – с презрительным почтением молвил полукровка.

– Я желаю, чтоб ты сидел здесь и не рыпался. У меня уже ноги зудят за тобой бегать! – захрипел раскрасневшийся от усердного махания топором рыжий.

– Тогда прошто выпушти меня отшюда, – холодно потребовал Дрогг.

– Ни за что! – глухо зарычал дверг. – Ты сбежишь в Ашдир-Кфаар и приведешь оттуда орду своих дружков райзардов.

Зеленокожий услышал шорох позади и обернулся. Со спины к нему подкрадывался Звероборец. Руки человека натягивали толстую бечеву. Поросшие щетиной щеки надулись, серые глаза задорно блестели.

– Ты сто задумал, Филлиан? – спросил болдырь, прекрасно зная ответ на свой вопрос.

– Связать тебя, дабы ты не слинял, – осклабился шутник. – Видал, как Морнингер свою змеюку водит? Мы с Кьерном тута померекали и решили тебя так же приручить, – острослов внезапно бросился на орка.

Дрогг проворно ушел в сторону и с силой толкнул сумасброда в сено. Звероборец уткнулся лицом в стог, но быстро поднялся, сплевывая попавшие в рот соломинки.

– Ах, вот ты как! – задиристо возопил смутьян. – Правильно Кьерн говорит: лиходей – ты! И паскуда!

Намотав веревку на предплечья, шутник согнулся, изготовившись для новой атаки.

– Вы что шумите, братцы? Спать не хочется – так идите на улицу буянить, – донесся из глубины амбара хриплый голос урядника.

– Помолчи, солдат, мы бандита вяжем. Вашу работу, между прочим, делаем! – насмешливо воскликнул Филлиан.

Хлипкая дверь резко отворилась, едва не сорвавшись с петель.

– Прочь с дороги, Кьерн! – загремел появившийся на пороге Фендур. Язык желтобородого заплетался, но на ногах карлик стоял твердо.

– А ты чего притащился? Тебя никто не звал, – огрызнулся в ответ рыжий.

– Молчать, шавка, пока язык не вырвал! – пшеничноволосый грубо пихнул сородича, освобождая себе дорогу.

– Ты кого толкаешь, негодяй?! – заревел рудой и ткнул пяткой топорища, метя соломеннобородому в глаз.

Однако пьяный гном оказался быстрее. Недопитый бурдюк обрушился двергу на голову, лопнув и окропив круглую физиономию липким содержимым.

Кьерн снова попытался достать бывшего приятеля концом рукояти, но Фендур перехватил его руки, и коротышки, сцепившись, рухнули в сено.

– Парни, вы что делаете? Паскуда сейчас сбежит! – смеясь, кинулся на подгорных жителей Филлиан. Разумеется, сумасброд не собирался разнимать дерущихся, а лишь алкал принять участие в свалке.

Не желая дожидаться завершения потасовки, орк вышел наружу. Дрогг быстро пересек пустынный двор. Возле ворот путь ему преградили двое стражников.

– Ты куда? – недоверчиво поинтересовался широкоплечий низкорослый воин с тремя наискось рассекавшими круглое лицо шрамами. Подобные рубцы могли остаться только после удара когтями.

– Хосу заносевать в поле, – ответил зеленокожий.

Паче чаяния солдат почти сразу же кивнул товарищу – доходяге с плоским уродливым лицом, – и люди расступились, пропуская болдыря к отчего-то незапертым воротам. Чуть позже Дрогг сообразил, в чем тут дело – садрийские ратники здраво полагали, что в случае очередного нападения им придется спасаться бегством, и время, затраченное на снятие тяжелого засова, может обойтись чересчур дорого. По всей видимости, жители заимки пали как раз из-за того, что слишком долго провозились, открывая тяжелые створки.

– Чаво они все наружу подались? – уже спускаясь по склону, услыхал орк слова одного из караульщиков.

– Дык, напросто не жаждут того, чтобы энти твари их, аки в клети растерзали, – ответил второй. – Я б тоже сбежал отсюдова подальше, кабы не барон и его гномы. Бросил бы все да на север подался, но ведь, нутром чую, поймают меня и колесуют.

– Ты, энто, о таком даже не заикайся, – голос первого сделался совсем тихим. – Морнингер за одни слова высечь тебя велит, да так, что издохнешь в мучениях. С него станется.

Найдя свободное от колючек место, Дрогг постелил шерстяное одеяло. Вокруг лежбища охотник тонким кольцом рассыпал темный порошок – смесь из растертых в пыль наиболее пахучих и ядовитых плодов Ашдир-Кфаара. Оное снадобье отлично отгоняло мелких насекомых и иных гадов, коими кишели джунгли. Вестимо, ныне зеленокожий находился не в чаще, но все равно считал подобные меры нелишними. Растекшийся окрест терпкий с горчинкой аромат нисколько не бередил улегшегося спать полукровку.

Боевые кличи ворвавшихся в орочью обитель двергов заглушил зычный рык Кьерна Ражего.

– Где зеленая паскуда?! – раздался глухой удар. Верно, карлик сгреб стражника и с силой впечатал в бревенчатое полотно ворот.

– Об орке! Я говорю об орке! – сызнова донесся свирепый бас.

Натужно заскрипела створка, после чего Дрогг опять очутился в атакованной гномами пещере. Ботелый коротышка занес секиру над головой зеленокожего младенца, и сознание охотника провалилась во тьму.

Во мраке послышалось хриплое ворчание и тяжелые шаги.

– Ах, вот ты где притаился, выродок, – орк не открыл глаз, но благодаря чуткому слуху и уловившему резкий дух немытого тела обонянию, разум болдыря легкими мазками нарисовал в сознании окружающую действительность.

В трех шагах от распростершегося Дрогга, под черной стеной колючек стоял Кьерн Ражий. Ныне подгорный житель зело напоминал явившегося из глубин астрала демона – волосы на голове всклокочены, борода топорщится, лицо бугрится темными пузырями синяков, мерно подрагивающие ноздри с фыркающим свистом втягивают и выбрасывают воздух.

– Как же надоело за тобой носиться! Вот убил бы тебя прямо сейчас, мерзавец, – карлик шипел тихо в полной уверенности, что спящий полукровка его не услышит.

Свист, легкое колыхание воздуха и глухой стук сапога сообщили орку, что рыжий коротышка, занеся бродэкс, сделал шаг вперед. Зеленокожий напрягся, изготовившись к отражению атаки. Одначе дверг замер на месте.

– Когда все закончится, я все равно тебя прикончу, – едва слышно прошептал гном. – Мне плевать, совершал ли ты какие-либо злодеяния али нет. Ты – орк – тварь, зверь, оставлять тебя в живых слишком опасно. Ты, как ядовитый гад, что ползает поблизости и вроде не кажет намерений напасть, но укус его смертелен, посему его надлежит уничтожить. Уничтожить, чтобы позволить себе и другим жить в безопасности. Энто даже не убийство, энто выполка сорняков, очистка нашего мира от зла и скверны, что наплодили проклятые колдуны.

Кьерн опустил топор и осторожно сел, взгляд коротышки потерял осмысленность. Уверенный в том, что болдырь никуда не сбежит, дверг погрузился в размышления или, быть может, мечтания.

Спустя какое-то время по прогалине волнами потек звучный храп. Доблестного подгорного жителя сморил сон.

Угольно-черная мгла начала светлеть, сделавшись сначала аспидной, а затем и вовсе обратившись в сизое марево. Орк разъял веки. Занимался рассвет, поля укутала влажная прохладная дымка. В тусклом свете таящих лун едва поблескивали капельки росы.

Охотник удостоил почивавшего карлика долгим взглядом, про себя полукровка повторил те слова, что молвил в ночи рыжий коротышка: надлежит уничтожить, дабы другие жили.

Дрогг неслышно поднялся, легким движением свернул покрывало и затрусил в сторону заимки, оставив дверга в одиночестве. Болдырь не сомневался, что им еще суждено сойтись в схватке. Обладавшие недюжинной силой гномы мнили себя почти всесильными бойцами. Бесспорно, с детства обучавшиеся сражаться могучие коротышки играючи расправлялись с лучшими из людских воинов. Тем не менее, копотливые подгорные жители ничего не могли сделать с более шустрыми противниками, навроде орков и эльфов. Зеленокожий не боялся битвы с Кьерном, зная, что, безусловно, одолеет рудого задиру.

Остановившие его ночью стражники спали, оперевшись спинами на бревенчатую створку. Не желая дышать трупным смрадом, Дрогг бесцельно бродил вокруг хутора, пока изнутри поселения не донеслись голоса. Первым пробудился десятник. Бойкому усачу удалось растормошить остальных солдат до того, как проснулся барон.

Когда дверь повозки отворилась, и оттуда чинно вышел комендант Нарлаха, воины уже вовсю готовили завтрак, точили оружие и чистили броню. Следом за юнцом из кибитки появился грумзард, а после – мэтр Тарвион с подмастерьем. Его благородие и алхимик вели совершенно бессмысленный положенный этикетом разговор о добродетелях и пороках нынешних фаворитов короля.

Морнингер более не выглядел хворым, худое лицо просветлело, глаза горели колючим блеском, голос сызнова налился силой. Окинув пристальным взглядом хутор, юнец раздраженно потребовал от десятника привести гномов. Солдаты прытко умчались исполнять поручение.

В щель между створами неслышно проскользнул Аэлан. Полуэльф легким кивком поприветствовал орка и застыл подле, уважительно поддерживая хранимое Дроггом молчание.

Через несколько минут во дворе объявился Фендур. Вопреки ожиданиям лицо и борода гнома не содержали следов вчерашней драки. Лишь румянец на левой щеке казался гуще обычного. Зато Звероборец выглядел зело неважно. Физиономия сумасброда почернела от кровоподтеков, закутавшийся в разорванный плащ острослов шагал, сгорбившись и придерживая левый бок. Время от времени шутник болезненно морщился и надсадно кашлял. Ко всему прочему человек сильно хромал, едва ступая на левую ногу.

– Кто тебя так? – сочувственно поинтересовался у смутьяна Грумо.

– Кхммм... – захрипел Филлиан, собираясь с силами, дабы заговорить. Впрочем, спустя секунду сумасброд загуторил своим обычным легкомысленно-насмешливым тоном:

– Ты не поверишь, дружище! В ночи к нам нагрянула целая свора ашдирских гномов. Полезли из нор, аки черви. Твои дружки Фендур с Кьерном тотчас стрекача дали, я один на один с этой ордой остался. Всех их перебил, но и мне изрядно досталось. Так что, вы теперича мне в ноги кланяться должны, поелику, кабы не я, проклятые недомерки всех бы вас спящими передушили.

– Ашдирские гномы? Никогда не слыхал... – недоверчиво протянул слуга алхимика.

– Как же никогда не слыхал! – возопил Звероборец. Он попытался всплеснуть руками, но, дернувшись, тотчас схватился за саднящий бок и согнулся пуще прежнего. – Такие низкорослые уродцы, как ты, только с мхом заместо бороды да клыками во рту. Между прочим, вас, миррадцев, першие родичи. Старшие братья, как сидхе у эльфов. Прекрасно вы их знаете, но поминать не любите, ибо у них ваша подлейшая натура расцвела сверх всякой меры. Это вы в наших городах тихонько себя ведете, ровно агнцы годовалые, пикнуть боитесь, а они в лесах распоясались, ошалели от вседозволенности, детишек наших воруют и живьем едят.

– Ты, человече, наш народ поносить не смей, – сын Фаррика угрожающе понизил голос. – Мы ничьих детей не крадем и уж тем более в пищу не потребляем. И в городах ваших мы никого не боимся, и ведем себя как пожелаем. А коли кто на гнома косо посмотрит або неуважение какое проявит, поколотим так, что мало не покажется.

Острослов нахмурился, верно, придумывая ответ, кой позволит ему сохранить достоинство и избежать новой взбучки.

Разговору не дал продолжиться кавалер Ордена Ребиса. Старикан, точно оголодавший гриф, подлетел к Филлиану и впился в шутника негодующим взором.

– Поведайте нам по правде, многодостойный господин Звероборец, – алхимик говорил сухо, с плохо скрываемым раздражением. – Как вы собираетесь продолжать поход в таком состоянии?

– В каком? – без особого тщания изобразил удивление сумасброд. – Я чувствую себя замечательно.

– Замечательно? – прищурился адепт тварной области знания. – Да ты, любезный друг, едва на ногах держишься. Я нанимал тебя не для того, чтобы ты устраивал свары. Ежели, ты в течение ближайшего часа не восстановишь силы, я затребую у тебя вернуть задаток, а после изгоню из отряда. В Ашдир-Кфааре мне не надобны покалеченные по собственному недоумию проходимцы, кои послужат опасной обузой для остальных.

– Послушай, мэтр, я здоров и полон сил, – захорохорился острослов. – Я матерый охотник и даже, несмотря на легкие повреждения, превосхожу всех этих крыс, ящеров и орков. Без меня тот сброд, что ты набрал в поход, сгинет в дебрях в первый же день. Посему я требую у тебя разговаривать с должным почтением и накинуть к обещанной плате еще пару цехинов. В противном случае я действительно решу уйти, и вы горько пожалеете об этом, когда вас будут живьем пожирать ашдирские твари.

Лицо магистра кафедры Материального воплощения первоэлементов дернулось. Он уже собрался поставить зарвавшегося шутника на место гневной отповедью, однако его отвлек резкий оклик Морнингера. Юный барон нетерпеливо зазывал кавалера Ордена Ребиса пройти вглубь заимки.

В это время в раскрытых воротах объявился запыхавшийся и взволнованный Кьерн Ражий.

– Ах, вот ты где, паскуда! – взревел дверг, завидев орка.

– Энто ты кому? – набычился стоявший неподалеку Фендур.

Рудой повернулся в сторону бывшего приятеля, обрамленная рыжей бородой физиономия побелела, став похожей на мраморную маску. Набрякшие под маленькими глазками синяки сделались угольно-черными.

– Уж точно не тебе, душегуб, – зло проворчал дверг.

– Да, по всему свету меня знают под прозвищем Душегуб! – нахохлился пшеничнобородый. – И я с честью ношу оное имя, ибо никогда не отнимал жизней у невиновных.

– Дык, ты вообще любитель отпускать негодяев и подлецов, коли тебе не заплатили за их поимку, – пробурчал рудой, но без обыкновенного боевого задора. Очевидно, во вчерашней драке Кьерн потерпел сокрушительное поражение и не хотел повторения подобного позора.

Мимо Дрогга протрусил мэтр Тарвион. Полуэльф, гномы, вылезший незнамо откуда Зердо и райзард, чье появление осталось незамеченным даже для орка, последовали за алхимиком. Немного помешкав, зеленокожий отправился в том же направлении.

Между двумя лишенными окон строениями – совсем крохотными жилыми домами, на корточках сидел комендант Нарлаха. Подле него стоял на коленях грумзард. Змеечеловек водил щуплыми ручками над круглым провалом – точно таким же, в кой вчера требовал спуститься орка юнец.

Поджавший губы Морнингер выглядел крайне сосредоточенным, будто сам творил какое-то сложное волшебство. Настроение отрока передалось остальным собравшимся. Зависло напряженное молчание, все замерли в ожидании неизвестно чего – возможно, каких-то небывалых откровений от чешуйчатого заклинателя.

– Ну, что ты выяснил, куда ведет ход? – спустя минуту нарушил тишину его благородие.

– Простирается на лигу, выходит на поверхность на самом краю Ашдир-Кфаара, – прошипел грумзард, старательно изучая пустоту перед собой.

– Значит, никуда не ведет, – с некоторым разочарованием заключил рыцарь. – Эти твари действительно умнее, нежели кажется.

Барон поднялся на ноги, потянув за собой грумзарда. Молодой рыцарь бодрым шагом отправился к площадке в середине заимки.

– Что же вы теперь собираетесь делать, веледостойный государь? – догнал отрока мэтр Тарвион.

Морнингер остановился, приняв напыщенный вид. Комендант Нарлаха сделал выразительную паузу, обведя спутников заносчивым взглядом. Ныне юнец донельзя походил на намеревающегося объявить появление сюзерена герольда.

– Мы отправимся в Ашдир-Кфаар и отыщем логово этих созданий. Я, Сарха, – барон потряс цепью, к коей крепился ошейник змеечеловека. – И те из вас, кто не струсит, спустимся в норы и перебьем чудовищ.

– Самоубийственный план, ваше благородие! – возопил кавалер Ордена Ребиса, взмахнув руками в деланном испуге. – Настоятельно прошу вас отказаться от подобной затеи.

Рыцарь пронзил старикана холодным, ровно сталь клинка, взглядом.

– Хочу вам напомнить, почтенный мэтр, что вчера вы любезно согласились оказывать мне любую посильную поддержку в этом предприятии, – Морнингер говорил нарочито бесстрастно, но явственно чувствовалось, что он в любую секунду готов сорваться на привычный визгливый крик. – Надеюсь, вы не передумали и все еще готовы сдержать данное слово?