355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктор Халезов » Ашдир-Кфаар (СИ) » Текст книги (страница 2)
Ашдир-Кфаар (СИ)
  • Текст добавлен: 20 марта 2017, 12:00

Текст книги "Ашдир-Кфаар (СИ)"


Автор книги: Виктор Халезов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Комендант Нарлаха предпочел не заметить оного жеста.

– Нам нужна твоя помощь, Звероборец... – без обиняков начал отрок.

– Ничем не могу помочь, – прервал его Филлиан, тряхнув свисавшей с плеча котомой. – Через час у меня встреча с почтенным мэтром Тарвионом, чародеем из самого Тирполиса, а перед этим мне надобно еще подкрепиться...

– Ты пойдешь со мной или я прикажу выпороть тебя, охотник! – завизжал вмиг взъярившийся барон. – В починке Скаредника все мертвы! Мы должны с этим разобраться!

– Я – вольный зверолов и ничего никому не должен, – тотчас парировал сумасброд.

– Схватить его! – длинный тонкий палец, облеченный в черную кожу дорогой перчатки, указал на Филлиана.

Солдаты, большинство из коих не отличались ни ростом, ни статью, заколебались, явно не алкая приближаться к сурово выглядевшему человеку.

– Схватить его! – Морнингер залился криком, точно распрастывающаяся молодка.

Юнец сгреб за шкирку и бросил на Звероборца одного из воинов. После чего остальные ратники, нагнув гизармы, обступили Дроггова компаньона.

– Успокойся, барон, – выставил безоружные ладони Филлиан. – Я не могу пойти, но мой клыкастый друг с удовольствием прогуляется с тобой, хоть до самого Сарминхейма.

Теперича все взоры устремились на орка.

Зеленокожий молчал, не без удовольствия созерцая, как дергается уголок рта нетерпеливого дворянчика.

– Жа поход к хутору Йоргана, я хосу полусить одну жолотую марку, еще одну ты жаплатишь мне, ежели придетша идти в Ашдир-Кфаар, также я требую по одной шеребряной марке жа каждую убитую тварь крупнее кошки и жа каждое полусенное мной ранение, – перечислил условия Дрогг.

– Дык за эти деньги я дракона освежую, орочья морда! – с негодованием вскричал рыжий гном.

– Я согласен, но платить за дырки в твоей шкуре не буду. Вдруг ты не умеешь драться, – паче чаяния Морнингер не стал торговаться.

– Я хосу шкрепить договор грамотой ш королевшкой песатью, – попросил болдырь.

– Тебе потребна бумага?! – взбеленился юный комендант. – Я даю тебе слово рыцаря. Этого недостаточно?!

Зеленокожий вновь замолчал.

– Хорошо, я довольствуюшь твоим обесанием, – наконец молвил орк, зная, каким позором считается для дворянина нарушить данную при свидетелях клятву.

– Прекрасно! А теперь поспешим, – высокопарно бросил отрок, и, развернувшись, зашагал прочь.

– Мне надобно нешколько минут для того, стобы шобратьша, – не двинувшись с места, сказал орк.

Уже осиливший половину дворика барон подскочил, словно ему в зад вонзилась стрела. Юнец порывисто обернулся, буравя зеленокожего испепеляющим взглядом. Крылья тонкого носа подрагивали, аки чахлые листочки на сильном ветру. Завидев, что зеленокожий и не думает робеть, под его взором, Морнингер после недолгого колебания, в течение коего лицо его кривилось то ли в ярости, то ли в отвращении, кинул с достойным короля снисхождением:

– Даю тебе две минуты. Аще провозишься дольше – брошу на неделю в темницу за неповиновение властям.

Указав двум воинам, дабы те дожидались охотника, рыцарь зашагал в сторону низкой арки.

– Ууух! Отвязался... – выдохнув, протянул Филлиан, когда сухопарая фигура коменданта скрылась из вида.

Нарочито неспешно полукровка вернулся в берлогу приятеля. Рядом с его постелью лежала походная сумка и длинный тесак в простых кожаных ножнах. Орк приторочил клинок к поясу, а ремни торбы перебросил через плечо. Не забыл Дрогг и притулившееся в углу копье-рогатину.

Закончив коротки сборы, он направился к выходу. Но дверной проем заслонила рослая фигура в серо-зеленом плаще.

– Стоять, клыкастый! Решил улизнуть с ключом от моего жилища? – лицо Филлиана выражало крайнюю степень недовольства.

Не желая пререкаться с вздорным сумасбродом, болдырь, молча, извлек из-за пазухи и протянул человеку вычурную железяку.

Какое-то время подозрительно сощуренные глаза шутника скользили по источавшей безразличие физиономии орка.

– В следующий раз за подобный фортель наломаю тебе бока, – Звероборец без обиняков ткнул пальцем прямо в глаз приятелю. Дроггу пришлось споро отпрянуть, дабы сохранить око в целости.

– И тебе желаю удасного похода, Филлиан, – холодно сказал полукровка, боком протискиваясь между дюжим сумасбродом и притолокой.

– Обойдусь без твоих наказов, эльфья родня, – сварливо отозвался безудержный острослов и, разумно опасаясь за собственную шкуру, порскнул вглубь комнатушки. Болдырь не стал преследовать окунувшегося во тьму человека.

Более не задерживаясь, Дрогг и пара оставленных по его душу солдат ходко затрусили вслед за скрывшимся отрядом барона.

Пинками расшвыривая попадавшихся на пути ратхов, они настигли дворянчика сотоварищи уже через пару кварталов.

Четверть часа спустя мнившийся бесконечным лабиринт Дыры растворился, незаметно перейдя в улицу Бондарей. Орк и сопровождавшая его ватага очутились в самом сердце Нарлаха. Приближался полдень и здесь толпилось весьма много народа.

– Посторонись! – завопил отрок и сделал знак воинам. Вымуштрованные суровым командиром бойцы тотчас взялись расталкивать нерасторопных прохожих.

Стражники заключили юного дворянина и его спутников в полукольцо, и подгоняемые криками вспыльчивого предводителя направились к Рыночной площади.

Едва ли не половина встречавшихся на пути принадлежала к нелюдям. Виной тому служили моровые поветрия, что почти каждый год являлись из Ашдир-Кфаара и частенько выкашивали исключительно людей. Возможно, заправилы Садрийского Королевства и хотели бы выдворить из города всех выродков, но тогда Нарлах основательно бы запустел. Посему владыкам Тарлии приходилось мириться с засильем болдырей.

Над подрагивающим галдящим потоком мелькали смазливые лица рослых полуэльфов. Из тени переулков высовывали длинные носы затевавшие нечто недоброе крысолюди. Гортанно кричали, призывая купить добытое в глубинах лесов, райзарды. Хмуро взирали на многочисленных инородцев спешившие по делам люди. Попадались на улицах Нарлаха и выходцы из Дормира: сновали средь толпы подозрительного вида корлы, нахохлившись, горделиво восседали в лавках гоблины, острый глаз Дрогга выловил в толпе и парочку сородичей, один из коих, завидев соплеменника, приветственно махнул рукой.

– Держи вора! – внезапно раздался истошный крик.

Точно уловившие запах снеди псы, Морнингер и его воины тотчас повернули головы в сторону, откуда прилетел вопль.

Виляя, сквозь толпу мчался сухопарый паренек в грубой одеже и с заляпанном грязью лицом. В руках мальчуган сжимал округлый сверток. Вслед за грабителем, придерживая длинные полы кафтана и спотыкаясь на каждому шагу, бежал немолодой бородач с громадным пузом. Купец, а карминовый цвет накидки говорил, что человек принадлежит именно к этому сословию, голосил, ровно сгорающая заживо свинья.

Недолго думая, юный комендант обнажил клинок и бросился наперерез воришке. Увлекшись погоней, тот слишком поздно заметил приближающегося рыцаря. Тускло лучившая сталь обрушилась на узкое плечо. Парень глухо вскрикнул и повалился наземь, увесистая калита выпала из костлявых рук, точно шар, покатившись по мостовой. Меч барона развалил незадачливого преступника почти до пояса. Глухо стоная, юнец корчился в быстро расползающейся луже крови.

– Ах, как же вы меня выручили, милостивый господарь! От голодной смерти спасли, треклятый негодяй последние деньги у меня утащить пытался. Благодарствую вам, сударь ненаглядный, благодарствую, – согнулся в раболепном поклоне подобравший кошель толстяк.

– Придержи язык, купчик, – резко одернул пузана комендант Нарлаха. – Я всего лишь совершил то, что надлежало.

– Эх, господин несравненный, ежели все вокруг... так же, как вы... то, что надлежало... Жись наша куда лучше сделалась бы... – продолжал причитать тучный негоциант.

Но рыцарь более не опускался до разговоров с бородачом. Дворянчик устремил взор на извивающегося в агонии вора. Короткий серебристый взблеск и лезвие полутораручного бастарда глубоко погрузилось во впалую грудь. В последний раз дернувшись, парень недвижно замер.

Юный нобиль брезгливо вытер клинок об одежду убитого.

– Уберите тело, – повелел солдатам барон, убирая меч в ножны.

Двое стражников остались подле мертвеца, а отряд коменданта снова тронулся в путь.

Благодаря усердию орудовавших ратовищами воинам, они довольно скоро очутились на Рыночной площади. Круглое пространство шириной в три сотни шагов почти полностью заполонили разноцветные палатки. Посреди торжища высился фонтан, изображавший нагого витязя разрывающего одну из пастей трехглавого змея. Отчего-то ныне из зевов чудища не било пенных потоков, посему окружавшая сплетшихся в смертельной схватке человека и бестию мраморная чаша красовалась лишившимся водного покрывала дном. Впрочем, со стороны улицы Бондарей изящную статую едва ли не целиком скрывал дощатый помост, окрест коего застыл отвратительный сладковатый дух. На эшафоте густо теснились позорные столбы, косые кресты и тележные колеса. На всех их сейчас находились растянутые, распяленные и подвешенные тела: кожа содрана целыми лоскутами, кишки выпущены, из разъятых грудин торчат обломки ребер, ниже пояса – сплошная кровавая мешанина, почти у всех сняты скальпы, а единственная среди замученных девица выделялась темными пятнами на месте отрезанных грудей. Изуродованные останки облепил гудящий рой мух всевозможных цветов и размеров. Некоторые из прилетевших полакомиться мертвечиной гадов величиной превосходили кошек. Остановившись взглядом на трупах, Дрогг невольно хмыкнул. Морнингер, похоже, обладал зачатками разума, ибо среди казненных присутствовали не только люди, но и ратхи, корл, а также пара райзардов. Верно, юный барон тщился сохранить хрупкое равновесие между народами Нарлаха, в одинаковой мере отправляя на заклание представителей всех племен.

– Эй, орочья морда! – донесся снизу бас рыжего гнома.

Охотник молча наклонил голову, пронзив карлика недружелюбным взором.

Подгорный житель, не уловив возмущения полукровки, растянул губы в какой-то блаженной усмешке и указал толстым пальцем на вершину помоста:

– Те, что справа – моя работа, а слева – энто Фендур постарался, – Кьерн похлопал по плечу желтобородого товарища. – Дык, я к тому сие баю, что буде ты, зеленошкурый проныра, веления сеньора Морнингера в точности не исполнишь, то окажешься на их месте, а уж после я постараюсь скрасить последние часы твоей жизни так, что на том свете ты своим богам вечность плакаться будешь. Усек, паскуда?

– Ты желаешь шразитьша шо мной, гноме? – ледяным тоном поинтересовался Дрогг.

– Сразиться?! – зло хохотнул коротышка. – Дык я тебе прям сейчас кости переломаю.

Ощерившись, карлик вопреки собственному обещанию, занес для удара бродэкс.

– Спокойно, Кьерн, – ухватил за запястья сородича пшеничноволосый, заметив, что в их сторону покосился юный барон. – Я думаю, нам еще представится возможность потешится с энтим негодяем.

– Будь по-твоему, Фендур, – недовольно проворчал рыжий, опуская секиру. – Я б его укокошил без проволочек. Дык, нутром чую, смоется, мерзавец, бороду в заклад даю, смоется!

Они вышли на середину площади, очутившись возле деревянного пьедестала. Перед эшафотом, точно почетный караул, в ряд стояли полдюжины колодок. Томились в них исключительно крысолюди. Прохожие не без удовольствия харкали в поросшие шерстью острые физиономии. Правда, судя по упавшим головам и отсутствию даже малейших движений, создавалось впечатление, что узники уже испустили дух.

Над северной частью площади довлела высокая башня ратуши. Под крытой красной черепицей крышей по отмеченному насечками диску с вящей медлительностью ползла отмерявшая часы стрелка. Позади городской управы искрились золотом шпили, увенчанные ромбами с вогнутыми сторонами. Там находился собор святого Халлана – покровителя Тарлии.

Подле фонтана комендант приказал свернуть направо. С полудня к торжищу вела широкая улица, названия коей орк не ведал. По бокам проезда, словно неусыпные стражники, застыли два приземистых здания, безыскусно сработанные из громадных серых глыб. Так строили только гномы. Оба сооружения насчитывали по два этажа и походили друг на друга, аки братья-близнецы. Одно отличалось от другого лишь вывеской с изображением грудастой молодки, несущей в руках уставленный пенящимися кружками поднос да отсутствием решеток на крохотных оконцах. Первое строение являлось самым дорогим в Нарлахе постоялым двором, носившим странное название "Глухая чаща", а второе – служило городской тюрьмой. Вестимо, Морнингер повел отряд к темнице.

– Ждите здесь, – буркнул солдатам юнец и, легко взлетев по низкой лестнице, скрылся за дубовыми воротами.

– Ишь, какой! Ждать велел, а мне в таверну охота, – сразу же принялся стенать Кьерн.

– Полноте, братец. Вскорости небось вернется, – попытался успокоить сородича Фендур.

Недолго думая, подгорные жители уселись на широкие ступени. Желтобородый с жадностью вонзил зубы в извлеченную из торбы копченую ляжку цесарки, а рыжий выудил из-за спины вздувшийся, явно переполненный бурдюк.

– Эй, паскуда! Пивка не желаешь? – окликнул Дрогга огненнобородый, потрясая мехом.

Орк не успел разобраться, в действительности хотел ли коротышка попотчевать его или попросту насмехался, ибо из дверей здания вновь появился Морнингер. Дворянчик вел на цепи крохотное, напоминавшее человеческое дитя создание. Но в отличие от людей сие существо имело серо-стальную, с чуть заметным блеском чешую. Орк нервно дернул плечом, распознав, что за бестию притащил отрок. Грумзарды – полузмеи являлись одним из самых опасных отпрысков Адобара. Великий чародей создал их особливо для борьбы с бывшими соратниками – волшебниками городов-государств. Зеленокожий всецело не разумел, как вообще коменданту Нарлаха удалось приручить оную гадину. Насколько слышал охотник, грумзарды колдовали так, как могли самые одаренные из людей после сорока лет обучения в магической академии. Располагая столь могущественными прислужниками, Адобар проиграл войну лишь потому, что сам не был искушен в боевых заклятиях и не мог научить своих чад их премудростям. Поговаривали, что всех грумзардов истребили еще три сотни лет назад, во время падения Адобаровой твердыни в Ашдир-Кфааре. По градам и весям гуляли сплетни о том, что полузмей с большим удовольствием приняли в городах волшебников, где они счастливо обретаются и поныне. Дрогг не верил оным россказням, ибо сам не раз хаживал по улицам Гальтариума и Тирполиса и никогда не встречал никого похожего на представшую ныне его глазам тварь. Да и магики городов-государств не страдали безумием, чтобы держать под боком существ, кои плетут чары куда умелей их самих и при случае не упустят возможности избавиться от недалеких господ.

– Энто, что еще за образина, Эд?! – обронил кушанье Фендур.

Молодой барон остановился, грумзард смиренно замер позади него, склонив плоскую голову и уперев в землю рассеченные черными полосками зрачков глаза. Утлое туловище полузмея охватывала грубая дерюга, из-под коей на землю опускался тонкий хвост. Тощие, ровно ветки молодого деревца, конечности сковывали внушительные кандалы. Бесспорно, грумзард являлся пленником коменданта. Оставалось только гадать, чем дворянчик сдерживал необузданные колдовские способности бестии.

– Это тот, кто поможет нам выследить погубивших Скаредника и его родню тварей, – высокопарно молвил отрок и, надменно отвернувшись, взялся что-то втолковывать вислоусому уряднику.

Нескольких секунд молча кивавший словам командира солдат, наконец, отчеканил "будет исполнено, ваше благородие!" и, прихватив с собой половину отряда, исчез за углом здания.

– Господа, мы выступаем немедленно. Нас ждет долгий путь, – с апломбом объявил гномам и орку Морнингер.

После дворянчик намотал цепь на руку, тем самым притянув к себе чешуйчатого гада. В руке юнца возник мутно-красный заключенный в медную оправу шар.

– Ты знаешь, что случится, ежели попытаешься сбежать? – зловеще процедил отрок, едва не сев на колени ради того, чтобы поравняться лицом с мордой грумзарда. – Или тебе напомнить? – облеченная в черную кожу рука выразительно повертела артефактом перед носом змеечеловека.

– Я... помню... – не поднимая взгляда, прошипел хвостатый болдырь.

– Вот и прекрасно, – расплылся в хищной улыбке комендант Нарлаха.

Выпрямившись, юнец величавой походкой двинулся к середине площади.

– Слушай, Эд, а для орков у тебя такого камушка не найдется? – догнал его рыжий карлик.

– Сейчас не время для пустых разговоров, Кьерн, – не сбавляя шага, раздраженно бросил барон.

Малолетний рыцарь повел отряд к закатным воротам. Они сызнова пересекли торжище и свернули на Оружейную улицу. Вопреки названию, тут держали лавки граверы и ювелиры. Товары оных мастеров стоили весьма дорого, посему толчеи здесь не наблюдалось. Когда вдали показалась сгрудившая подле распахнутых створок толпа, их настигла запряженная волами крытая повозка, отсутствием окон напоминавшая водруженный на колеса большущий гроб. На облучке восседал тот самый вислоусый боец, что рьяно умчался выполнять поручение Морнингера у входа в темницу.

– Милости прошу внутрь, ваше благородие, – придержав вожжи, осклабился урядник.

Грубо рванув цепь, так что грумзард едва не рухнул на мостовую, благородный отрок открыл дверцу и забрался в фургон. Не нуждаясь в приглашении за ним, полез гном Фендур.

– Садись, Кьерн, – обернулся пшеничнобородый.

– Ага, нашел дурака, – огрызнулся рыжий. – Зеленая паскуда только того и ждет. За ним глаз да глаз нужен, а то ведь улизнет, поганец.

– Дык, ежели улизнет, мы его все равно поймаем да шкуру спустим, – пожал плечами желтоволосый.

– Вот ты за ним тогда и бегай, – ткнул пальцем в сородича рудой. – А я лучше его сейчас посторожу.

Покачиваясь на буграх и колдобинах, повозка доехала до городских ворот.

– В сторону! Комендант едет! – взревел возница и хлестнул по толпе кнутом.

В ответ ему посыпались проклятья. Какой-то чумазый малец запустил в фургон булыжником. Камень с глухим стуком отскочил от деревянного борта. Сопровождавшие Морнингера воины взялись орудовать ратовищами, силясь проложить путь сквозь кутерьму. Сие получалось весьма скверно. Средь толпы выискалось с дюжину коренастых молодцев донельзя разбойничьей внешности, кои, не кичась, ввязались в потасовку со стражниками. Какой-то исподволь подкравшийся пузан налег на дощатый бок, норовя опрокинуть карету.

Свите дворянчика удалось совладать с разбушевавшейся чернью, только когда из находившейся подле ворот караулки подтянулось подкрепление. Воины налегли на упиравшуюся толпу, и та внезапно раздалась, точно лопнувшая от непомерного натяжения нить. Дроггу, почудилось, что город попросту выплюнул их, настолько неожиданно они вырвались за пределы стен.

Окрест Нарлаха растекались ряды убогих халуп. Приблизительно через пол лиги слобода обрывалась, переходя в бесконечные поля, среди коих на холмах громоздились обнесенные тыном хутора.

Преодолев никогда не поднимавшийся мост, перекинутый через неглубокий ров с оплывшими краями, фургон въехал на выстланную бревнами дорогу, правда, через пару сотен шагов покрытие исчезло, и повозка запрыгала по рытвинам и ухабам.

В посаде смердело даже похлеще, нежели в приснопамятной Дыре. Здесь прозябало отребье, у коего не хватало ни денег, ни смекалки для того, чтобы обосноваться внутри города. Помимо обожавших помойки ратхов, в предградье обитало немало людей – калек, прокаженных, закоренелых пропойц и скрывавшихся от правосудия лиходеев. Прямо посреди улицы бездвижно распластался какой-то мужик, его одежду торопливо обшаривала парочка крысолюдей. Солдаты Морнингера безучастно прошествовали мимо, городские власти давно забросили попытки навести порядок в слободе, предоставив пригороду возможность жить своей собственной жизнью. Лишь рыжий Кьерн гаркнул на шерстистых пройдох и, те с негодующим сопением убрались прочь.

Подол закончился, они погрузились в безбрежную ниву. Сейчас, за две седмицы до наступления сезона дождей, крестьяне спешно пожинали остатки урожая. Вооруженные серпами и косами земледельцы усердно гнули спины, срезая пучки желтых стеблей. Днесь на поля высыпали все кто мог, бок о бок трудились бородатые мужики и спрятавшие кудри в чепцы женщины, дряхлые старики и совсем крохотные дитяти. Не делалось исключений даже для обремененных девиц. Оставаться на долгие месяцы без хлеба никому не хотелось.

– Гей, орочья морда! – окликнул болдыря рудой карлик.

– Сего тебе, гноме? – после некоторого раздумья отозвался Дрогг.

– Мне тута один кум набаял, что в "Бездонной кружке" давеча видели самого Сверди сына Азгара, – важно сообщил уроженец пещер. – Я ему говорю, мол, врешь ты, а он мне твердит, видел как тебя сейчас, своими собственными глазами. Говорит, я-то врать могу, а глаза-то мои нет. Поспорили с ним на десять желтых драммов. Хотел вот у тебя выведать, Сверди он же того... из ваших... в смысле звероловов. Я шутить не люблю, так что отвечай честно, видал ты в Нарлахе сына Азгара али нет?

– А ты шам подумай, гноме, сто Драконобой мог жабыть в Тарлии? -

– Не играй словами, паскуда, – набычился коротышка. – Говори ясно, шляется по окрестностям Сверди сын Азгара або нет? Коли соврешь, не только шкуру с тебя сдеру, но еще и оскопить не забуду.

– Нет.

– Что нет? – теряя терпение, взревел гном.

– Не шляется.

– Дык, так и я Дварину то же говорил. А он – нет. Дескать, видел Сверди с сыновьями и все тут, – досадливо махнул ручищей Кьерн.

Не желая продолжать разговор, Дрогг отстранился от подгорного грубияна на елико возможно далекое расстояние, кое, в то же время, не давало карлику повода уличить зеленокожего в попытке сбежать.

Мимо проплывали однообразные поля с оседлавшими холмы заимками. Они свернули на юг. Вдалеке забрезжила темная полоска Ашдир-Кфаара, над коей поднимались в небо черные столбики дыма. Тарлийские порубежники беспрерывно жгли громадные костры, дабы сдержать наступление леса, а вместе с ним – и всех обитавших в нем тварей.

Орку чудилось, что они бредут по кругу. Взобравшееся в зенит солнце почало явственно припекать, наводнив жаром тяжелый пропитанный влагой воздух. От палящих лучей спасали лишь время от времени затенявшие светило стаи пузатых облаков, наплывшие с заката и убедительно возвещавшие о скором приходе ливней.

Дверца повозки со скрипом отворилась, и на дорогу кубарем вывалился Фендур. Под звонкий смех сородича карлик распластался на красноватой, похожей на песок земле.

Никто из отряда, включая Кьерна, не стал останавливаться и помогать ему подняться. Посему желтоволосому спустя какое-то время пришлось бегом нагонять ушедших вперед спутников.

– Что, братец, набил тебе Эд оскомину? – глумливо поинтересовался у товарища рыжий.

– Вовсе нет, – отдуваясь, бросил Фендур. – Просто решил ноги размять.

– Энто верно, нечего при здоровом теле сиднем сидеть, – обстоятельно молвил огненнобородый.

– И я так же считаю, – кивнул его собрат. – Но наш приятель комендант, сего явно не разумеет.

– Дык, что с него взять, он ведь всего лишь человек, ни ума, ни силушки, – важно изрек Кьерн.

– Угу, – поддакнул соломенноволосый.

Разговор прервался, и какое-то время подгорные жители шагали молча.

– Вот помнитца лет тридцать назад, когда еще жив был тогдашний сарминхеймский конунг Фандар, – тоном заправского сказителя начал вещать рудой. – Хаживали мы в Дормир, орков, гоблинов да прочую нечисть истреблять. Уж посекли мы их тогда тьму тьмущую. Головы дитятям сапогами давили, баб, аки свиней, потрошили. Кузен мой Брадди

Охальник девчушку орочью, совсем малюсенькую, в пустыне выловил, на костре зажарил и слопал. А наутро у него в животе такие колики начались, что слег он да через пару дней окочурился. Вот тебе наука! У орков-то, оказывается, отрава по жилам течет, что даже огнем праведным не выпаришь.

– Ты бы, братец, потише сие глаголал, – шепотом, кой, впрочем, болдырь прекрасно слышал, одернул заболтавшегося приятеля Фендур. – Говорят, орки за каждого своего десяток убивают. Энтот Дрогг охотник бывалый, подкараулит тебя где-нибудь да глотку перережет. С них, зверобоев, и не такое станется.

– Я ему перережу! – зарычал Кьерн. Судя по легкому шелесту, карлик привычке замахнулся секирой.

– Ну, это мы еще посмотрим, кто кого, – ехидно усмехнулся обладатель золотистой бороды.

Тотчас распалившийся рыжий, взялся кричать о том, что ни один орк никогда не сумел сразить гнома, и что он, Кьерн Ражий, в одиночку истребил целое войско зеленошкурых тварей. Дрогг более не слушал бахвальств подгорного жителя, про себя отметив, что через месяц-другой непременно займется хвастливым карликом. В одном Фендур был прав, орки никогда не прощали убийств соплеменников.

Начало смеркаться. Здесь, на юге ойкумены, ночь наступала неестественно быстро. Высунувший голову из повозки Морнингер повелел сворачивать к ближайшей заимке. К высокому частоколу отряд добрался уже затемно. Их встретил заливистый лай собак. Выбравшись из фургона, юный барон взялся яростно барабанить в запертые на ночь ворота. С другой стороны послышалась отборная брань, коя, впрочем, сразу прекратилась, после того как в дощатом полотнище открылось маленькое оконце и молодой комендант прокричал туда свое имя.

В селении тотчас воцарилась невиданная суматоха. Забегали мужики, заплакали дети, запричитали и заохали женщины. Зажглись десятки факелов. Навстречу важному гостю выскочил сам хозяин заимки – дородный лысый толстяк с кудлатой бородой. Облаченный в одну лишь ночную сорочку владетель хутора настолько подобострастно залебезил перед бароном, что не приходилось сомневаться в том, что пузан замешан в каких-то скверных делишках.

Морнингер как всегда говорил скупо, резко и с изрядной долей высокомерия.

Хозяин препроводил "веледражайших" гостей к особливо предназначенному для проезжих путников дому – слаженной из самана длинной одноэтажной постройке с крытой дерном кровлей. Толстяк с зело важной миной растворил хлипкую дверцу. Из глубин халупы пахнуло гнилью и сыростью.

– Милости прошу внутрь, почтенный государь, – тонкие губы растянулись в затискивающейся улыбочке. – Мои служки вскорости поднесут яства, я их потороплю, уж поверьте. Ежели, что надобно будет, не медлите – тотчас кликните вашего покорного слугу Гарипа Добродела. Коли не я, так кто из моей челяди вас услышит и мигом любую просьбу исполнит.

– Очень надеюсь, что твои слова правдивы, Добродел, – недоверчиво сощурив глаза, молвил дворянчик.

Раскусив суровый норов гостя, толстяк, источая хвалебные словеса и кланяясь в пояс, незаметно попятился и спустя несколько секунд затерялся в окружившей гостей толпе.

Однако долго донимать пришельцев у хуторян не вышло, ибо от незапертого входа послышались голоса. Сызнова забрехали псы. Большинство пейзан споро затрусили к воротам, а те, что остались на месте вытягивали шеи и с любопытством таращили глаза.

Меж раздавшихся створок возник отряд из шести странников. Возглавлял шествие сутулый поджарый старик с клочковатой бородой и кустистыми сползавшими на скрытые за круглыми стекляшками глаза бровями. Человек опирался на изогнутую клюку, от левого плеча отходила толстая палка с покачивающимся на конце узелком. Увитую жидкими седыми кудрями голову накрывал съехавший набок синий колпак. Под легкой накидкой виднелся простой пурпуэн с медными пуговицами. Тощие, будто у курицы, ноги облегали узкие шоссы, переходившие в высокие сапоги. Из оружия старикан имел только маленький ножик, покоившийся в прикрепленных к поясу черных ножнах.

Позади деда бодро семенил навьюченный тюками, аки осел прижимистого купца, гном. Подгорный житель имел каштановую, едва доходившую до верхней части груди бороду. Темный цвет волос выдавал в нем уроженца Миррада – царства карликов, что лежит под Драконьими горами. Бочкоподобную голову коротышки венчал щегольской сиреневый берет с фазаньим пером. Могутный торс облачал расшитый узорами дублет. Короткие ноги прятались в мешковатых портах, а толстые ступни утопали в тяжелых деревянных башмаках. К широкому с золотым тиснением поясу крепились украшенные каменьями ножны, над коими поднималась рукоять кинжала.

Дрогг невольно дернул уголком рта, различив шагавшую следом за миррадцем высокую фигуру. Филлиан Звероборец о чем-то увлеченно беседовал со светловолосым полуэльфом. Красивое лицо рожденного от связи человека с остроухой лесной обитательницей болдыря уродовала заячья губа, встречавшаяся у девяти из десяти представителей оного племени. Из простершегося от тонкого носа провала выглядывали вершинки криво выросших зубов.

– Экий урод... – послышалось снизу бормотание Кьерна.

Тонкое тело полукровки скрадывал длинный следопытский плащ. Над узкими плечами спутника Филлиана виднелись черен одноручного клинка и плечо короткого, в два локтя, лука, с коего отчего-то не была снята тетива. Легко ступали обутые в сработанные из чешуи ящера порушни ноги.

Из-за спин полуэльфа и человека с опаской выглядывал ратх. В отличие от приснопамятного Ризо грызун имел пепельно-серый окрас. Покрытый шерстью доходяга носил длинную до пят накидку из грубой парусины, ушастая голова пряталась под тяжелым капюшоном. Узловатые когтистые пальцы сжимали лоснящееся тело увесистого посоха, кой при случае вполне мог послужить оружием.

Замыкал процессию ярко-зеленый, словно свежая весенняя листва, райзард. Голову полуящера украшала внушительная купа разноцветных перьев. Поблескивающее изумрудными чешуйками туловище защищала бурая кираса из панциря ратты. Жилистая рука стискивала древко булавы с усеянным шипами костяным навершием. К поясу болдыря крепилась плевательная трубка из стебля бомы – произраставшего в болотистых областях Ашдир-Кфаара растения с прочным полым стеблем. Имелся у чешуйчатого полукровки и длинный обсидиановый кинжал, висевший у бедра без всяких ножен.

Вокруг пришедших все с той же напускной угодливостью почал виться Гарип Добродел. Мэтр Тарвион – Дроггу не составило труда сообразить, кем является предводительствовавший явившимся отрядом старик – ловко перенял раболепный тон хозяина, запищав в ответ приторно елейным голоском. Вероятно, тирполисский чародей и владетель заимки еще долго бы осыпали друг друга любезностями, если бы к ним решительным шагом не приблизился барон Морнингер, за ним на цепи понуро волочился грумзард.

– С кем имею честь знаться? – без всякого почтения бросил в лицо колдуну дворянчик.

– Ах! Досточтимый государь, рад встретить вас в этом чудесном местечке! – медоточиво запричитал чародей, однако его маленькие глазки с цепкой холодностью изучали лицо коменданта Нарлаха. – Ронтус Тарвион, дипломированный алхимик, магистр кафедры Материального воплощения первоэлементов Тирполисского университета, кавалер Ордена Ребиса к вашим услугам.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю