Текст книги "Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки"
Автор книги: Виктор Острецов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 67 страниц)
Глава пятая.
ЦАРСТВО СПРАВЕДЛИВОСТИ НА ЗЕМЛЕ
«Количественно чрезвычайно тесный круг братьев Злато-Розового Креста, приобретал при помощи законченного механизма своей строгой организации огромное влияние на весь ход духовного развития русского общества». (Г.В. Вернадский). Он дал направление просвещению России на века вперед.
Орден есть внутренняя церковь. Преображенный масон есть священник. «Вы же род избран, царское свящание, язык свят, люди обновления». Коль скоро в душе у «новой твари» живет сам Бог, то внутри у нее есть дом Божий, а они суть «священники и цари». Эти мысли развивал З.Я. Карнеев в своих речах к братьям основанной им ложи в Орле в системе московских розенкрейцеров. Если царь, господствует над своей натурой, то не должен ли он господствовать и над другой натурой? Человек есть средоточие всех стихий, он есть малый космос, он магически может властвовать над стихиями. Они подвластны ему. Верным орудием такой власти является алхимия. «Алхимия, – пишет Вернадский, – открывавшая путь к совершенству человеческого рода, тесно связана была с совершенной системой правления». Алхимия дает власть над миром и обществом, и алхимики готовились ее взять. Именно поэтому они активно разрабатывали идеи лучшего устройства государства.
Главным в соответствии с их учением о рабстве плоти, подчинившей себе дух, было исправление нравов. Первым предполагалось приступить к упразднению всяких предметов роскоши. Следовало ввести поголовное ношение для всех полов и возрастов мундиров. Эта тема обсуждалась в излюбленной книжке новиковского кружка «Истина Религии». Во-вторых, по упразднении всей промышленности, работающей на удовлетворение всяких украшений, следовало приступить к организации для неимущих слоев специальных магазинов, то есть складов, продовольственных и для дров. Следовало организовать больницы и училища для бедных. Сразу к этому не приступишь, и в «Новом Начертании» предлагалось всем государям прибегнуть к помощи «истинно верующих», из которых будут созданы специальные департаменты для контроля за всеми сторонами государственной жизни. Это «общество Народа Божия» приготовит государству совершенных граждан и чиновников. Предполагалось создать «Патриотическое общество». Все государи должны будут соединиться и составить священный союз без всяких вероисповедных признаков. Условием достижения счастия должна была стать как суровая регламентация всех сторон жизни человека, так и ограничение потребностей. Счастье в земной жизни есть удовлетворение своих потребностей. Но эти последние имеют несчастье расти. Многие к тому же из этих потребностей относятся к ложным, как, скажем, стремление к украшениям и роскоши. На эту сторону особенно обращали свои критические взоры масоны-просветители.
Роскошь есть бич человеческого общества. Одни разоряются, а другие, неизвестно для чего, гоняются за золотом и жемчугом. Разнообразия в одежде также недопустимы, ибо неизбежно порождают рост потребностей. Человек должен быть просто человеком. Его суть от природы, и природа – его учитель. Поел-попил, почитал об истинах Верховного Существа, поработал под надзором старшего, и хватит. Утеснение плоти и самости. На последнюю обращали внимание уже риторы в ученических ложах. Отрешиться от себя следовало в течение приготовления к мастерской степени.
Ложи, их устройство, устройство всего Ордена – прообраз будущего государства. Идеал такого государства нарисовал князь М. М. Щербатов, представив эталон масонского государства в его утопических надеждах. «Путешествие в страну Офирскую» вышло в свет в 1784 году. Вся жизнь в государстве контролируется полицейскими-священниками, служителями Верховного Существа и Строителя.
Нравственность личности находится под бдительной охраной. В жизни офирян «все так рассчитано, что каждому положены правила, как ему жить, какое носить платье, сколько иметь пространный дом, какие напитки, даже содержание скота, дров и освещения положено в цену, дается посуда из казны по чинам. Оплата работников строго определена. Если, к примеру, надо починить печку, то сам гражданин не имеет права этого сделать. Он должен обратиться в пожарную часть, которая ему пришлет печника, и этот печник не имеет права брать денег под «опасением вечной работы». Если что-нибудь с этой печью случится и она подаст повод «к запалению, то сей печник за сие наказуется определением в вечную тягостную работу».
Здесь же, в этом «Путешествии», предлагается создать военные поселения, где совсем не будет «частности», а будут созданы специальные склады, нормировано все потребление, а равно и количество труда, место его приложения; личное время по сигналу: отдых, сон, подъем. Поощряются ремесла и военная подготовка.
Умеренная нищета, серые краски одежды и жилищ, однообразные дома по типу бараков, как у Мора и Морелли; поощряются занятия всякими науками, кроме гуманитарных, обеды за общим столом и суровые наказания – все это должно было освободить человечество от бремени страстей и обеспечить его очищенной душе выход в свободное царство астральных духов.
А как же все-таки быть с моралью? Ведь существует мнение, что масоны вели развратный образ жизни, и в этом их обвиняла народная масса. Уже первые уличные песни, приведенные у Ешевского, содержат на этот счет недвусмысленные выражения. С другой стороны – требование Добродетелей от масона в ложах. Понимание Добродетели зависит от того, как понимать добро. У масонов добро есть соответствие качеств члена Ордена его масонским обязанностям и идеологическим установкам Ордена. В принципе, вопрос об этике в системе масонства решался так же, как и у стоиков. Следование природе допускало обширные толкования на этот счет [20]20
В целом масонство характеризуется чувственностью и спиритуализмом. Шкала колебаний от грубого гедонизма до тонкой духовной прелести мистического «улавливания св. Духа», Наиболее концентрированное выражение его в искусстве – маньеризм ( XVI в.), в XVIII веке – сентиментализм и романтизм в литературе, классицизм в архитектуре; в целом же – декаданс культуры.
[Закрыть]. Морали в христианском и общеупотребимом смысле ни стоики, ни масоны не знали. На вершине Добродетели виднелось бесстрастие. Но удовлетворение сих телесных нужд не воспрещалось никоим образом и даже, наоборот, поощрялось. Самосохранение – кредо морали стоиков и масонов. Но существуют предписания следования «природе» и достижения совершенства. Развитие волевых качеств и бесстрастие в конечном счете должны определять поведение человека. Достигший совершенства, то есть отсутствия в себе земных привязанностей, мог позволить себе, правда, под неусыпным бдительным контролем своего наставника по Ордену, любую шалость. Но массы профанов нуждались только в утеснениях, ибо слишком были привязаны к земному. У «возрожденного» же масона могла грешить плоть, душа же пребывала с «богом».
«Освобождение от рабства» – излюбленная фразеология и лозунг масонского просветительства в борьбе за власть мыслилась масонами в эзотерической части их идеологии крайне своеобразно – в духе гностицизма и дуалистического манихейства: как утеснение личной свободы, поскольку плоть враждебна духу и желания человека, как выражения его плотскости, следует всячески подавлять сильной властью чиновников-жрецов, являющихся выразителями мистической «всеобщей народной воли» и «всеобщей религии», построенной на науке и законах природы. Именно эти жрецы-бюрократы, отцы народа, должны вести неразумную в своих плотских желаниях толпу к «истинному» счастью. Такую схему построения государства на началах освобождения от плотского рабства мы видим равно и в творениях Томазо Кампанеллы, и в теориях Руссо, и наиболее ясно она выражена в сочинении одного из главных идеологов масонства конца XVIII века – Сен-Мартена в его уже упоминаемом сочинении, воплотившем в себе достижения популярной просветительской философии и приоткрывшем связь ее с эзотеризмом каббалы, связь иррационального ядра просветительской идеологии с рациональной наукообразной философией, рассчитанной на овладение сознанием масс народа и приоткрывшей завесу над подлинным содержанием провозглашаемых просветительством лозунгов.
Граф М.Ю. Виельгорский, музыкант, меценат и просвещенный человек, наместный Мастер «Великой провинциальной ложи», стоящей во главе целого ряда лож, почетный член ложи «Соединенных друзей». Эта ложа, основанная в 1802 году в Петербурге, обычная в ряду других, объединяла представителей чиновной аристократии, художников, ученых и артистов. Среди ее членов мы видим министра полиции Балашова в степени рыцаря Востока, Александра Христофоровича Бенкендорфа, будущего шефа жандармов и одного из создателей первого в России революционного союза – Ордена Русских рыцарей, иллюмината и наставника многих видных политических деятелей страны Фесслера, учредившего для этой цели свою ложу «Полярная звезда», где состояли членами М. М. Сперанский, и многие другие, впоследствии видные деятели, такие, как. герцог Александр Виртембергский, граф Костка-Потоцкий, Василий Львович Пушкин, сочинявший песни для ложи, граф Дм. Зубов, а также и П.И. Пестель, П.Я. Чаадаев – в степени мастера, А.С. Грибоедов, Мих. Митьков, кн. Шаховской и другие.
В ложе провозглашался лозунг «В единении – сила», проповедовалась «естественная религия», а предметом занятий объявлялось: «Стереть между человеками отличия рас, сословий, верований, воззрений, истребить фанатизм суеверий, уничтожить национальную ненависть (путем уничтожения национальностей. – В.О.) ,объединить все человечество узами любви и знания». Деятельность ложи проходила на французском языке.
Ложа покровительствовала искусству и наукам, в чем и была ее «специальность». Она имела свой оркестр, составленный из масонов-музыкантов – «братьев гармонии», издавала сборники песен, музыку к которым сочиняли Боэлдье и Кавос; слова же многих песен, особенно популярных в среде братьев, принадлежали Василию Львовичу Пушкину. В песнях прославлялась дружба и «премудрость, сила, красота (...) любовь, невинность, простота».
М.Ю. Виельгорский руководил и ложей «Палестина», он учреждал ложу «Трех Добродетелей», специально выделившуюся из ложи «Соединенных друзей» ввиду политических целей некоторых ее членов. «По существу, эта ложа являлась неофициальным филиалом революционного общества», – пишет Б.С. Штейнпресс («Страницы, из жизни Алябьева». М., 1956, с. 90). Он принимает в должность наместного мастера С. П. Трубецкого, будущего диктатора декабристов, предавшего в ответственную минуту из трусости своих соратников, сочиняет вместе с Алябьевым и Верстовским музыку к водевилям, проводит у себя дома прекрасные концерты, покровительствует молодым талантам; он друг Жуковского и В.А. Перовского, дяди А.К. Толстого, он ученик «самого» И.А. Поздеева, высказывания и поучения которого он записывает в особую книжку, судя по записям в которой «учитель» плотно опекал ученика, и наконец Михаил Юрьевич принадлежал к самым высшим градусам Ордена вольных строителей храма Соломона.
По вопросу об «освобождении» М. Ю. Виельгорский говорил так: «Простолюдимы (так писали это слово), в особенности дворовые люди, не имея никакого понятия о существе нашего ордена, весьма его любят, предполагая по названию свободных каменщиков, что наше братство старается их сделать вольными, в чем они весьма ошибаются, ибо мы стараемся свергнуть с себя оковы не мнимые, но истинно тяжкие: а именно оковы греха, смерти и ада. Сие исходит одно из другого. Человек, освобожденный от сих оков, везде велик, везде равнодушен, везде одинаков, одним словом, везде счастлив, даже под самым деспотичным правлением. Но сие благо будет постепенно и на них разливаться».
Примерно такого же типа речь держал Великий Мастер к вступающим в Орден: «мрачная храмина» телесного и преходящего, о чем напоминают атрибуты ложи – гроб, мертвая голова, скелет и слабый свет, озаряющий эту невеселую картину, как знак пламенной «искры божией». Ученику объясняли, что не для того существуют ложи, чтоб совершенствовать в себе моральные качества. Для этого, говорил Наместный Мастер Елагин, не надо быть в ложе. Масонство существует для передачи своим адептам «тайны», которая высвободит пленный дух из тленной оболочки плоти, и тогда наступит вечное блаженство. Повязка с глаз принимаемого в масонство, «ищущего», срывалась, раздавались звуки музыки в приподнятых тонах, и яркий свет озарял ложу.
Змея гностиков свивалась в кольцо и шипела слова мудрости брату «философу». Еще об одном из таких «философов» надо сказать два слова. Германия... Адам Вейсгаупт (1748-1830) был сыном профессора-юриста, рано лишился отца, учился в иезуитской гимназии до 15 лет, затем в университете, который успешно закончил и вскоре, при помощи своего крестного отца, преподавателя в ингольштадтском университете, получил звание и место профессора, докторский диплом. Его специальность – каноническое право и естественное. Он изучает проблемы нравственности и приходит к мнению о вреде всякой нравственности, признавая вслед за Спинозой и другими философами пользу ее и религии только как средство держать темную толпу невежественных ремесленников и пахарей в повиновении. Отношение к ним самое презрительное, свойственное всем иудействующим просветителям, и эта интеллектуалистская позиция «философов» берет начало от софистов и от Платона, непосредственно от Талмуда и вполне вытекает из признания высшей ценностью рассудочное знание метафизированного ума.
Вейсгаупт вступил в ложу «Святого Теодора» в Мюнхене, где довольно скоро достиг высоких степеней. В начале 70-х годов он встречается с неким армянином или евреем Кольмером, который долгое время изучал в Египте оккультные науки и в Европу возвратился в 1771. году. В Европе к тому времени ухе вполне создалась «развитая морально и умственная среда» усилиями многочисленных организаций; большинство, если не все, князья и князьки Германии состояли в масонских ложах, а увлечение каббалой среди «образованных» классов было повальным. В системе масонства господствовала система «строгого наблюдения», то есть самой суровой дисциплины.
Русские «братья» не отставали и шли путем Вейсгаупта и других иллюминатов. Сохранились письма Новикова, брата Коловиона, своему начальнику по партии – немецкому барону Шредеру, в которых великий русский просветитель сообщает о своих делах и настроениях «с истинною покорностию моею». В одном из своих отчетов, именуемом «уведомлением» на языке масонов, он извещает о выполнении указаний барона по составлению описи, «вкаком положении дела типографии находятся, со всеми подробностями», сообщает, что он передал по указанию барона «весь магазин книжный, контору, лавку и все счеты» брату Шварцу. Новиков также сообщает о всех своих душевных трепетаниях и сомнениях, распинается в своем ничтожестве, малоумии, виною в неисполнении некоторых заповедей ордена видит свое невежество и лень и просит простить его, обещая впредь быть более деятельным и разумным. Он пишет «о распространении любви в сердце моем к искоренению грубости и ласковой приемности ко всякому человеку».
«Буди вечно хвалим, превозносим, милосердый Спаситель грешников, св. ордена Его и наши мудрые и милосердые отцы и высокославные начальники».
Коловион-Новиков кается перед «высокодостойным начальником» в письмах – «в. д. Н.», что не всегда держит слово, но обещает: «Я смею уведомить вас, в. д. Н., что я все дарованные мне от Бога силы начинаю употреблять к тому, чтобы сие предписание ваше мог всегда исполнять в точности»; «в. д. Н.» – это высокодостойный Начальник.
В этом же уведомлении содержится и просьба разрешить ему самому определять цену книгам и «о расположении и заведении особой типографии (тайной от правительства для выпуска нелегальной литературы. – В.О.)в институтском доме для печатания таких книг для братьев», самим принимать решения, «бо нам весьма часто будут нужны скорые решения, то и невозможно, кажется мне, обо всем оном делать письменных донесений». Свои отчеты-уведомления Новиков заканчивает такими словами: «...последний пункт отпуска вашего («сверху получаемое писание называется отпуск, а снизу вверх – уведомление». – Ешевский. Собр. соч., т. II, с. 552), в. д. Н., приемлю я спасительным для меня наставлением, как в рассуждении себя самого, так и бр. (т.е. братьев. – В.О.) ,вверенных мне, и исповедаю искренно, что пролил он свет на многие мои недоумения и сомнения». И завершают уведомление следующие слова:
«...с истинной покорностию и преданностью остаюсь верна послушнейший ордена сродственник яко истинный Брат Розы и Золотого Креста
Коловион».
Эти «уведомления» снизу вверх, «отпуска» сверху вниз делали систему «строгого наблюдения» сплоченной организацией, где каждый член просматривался насквозь со всеми своими душевными изгибами и настроениями, своими способностями и талантами и был руководим тонко и неукоснительно начальником-наставником во всех пунктах своего жизненного пути.
В этом же уведомлении Новиков обещал начальнику своему по Ордену: «Повеления ваши и волю высших наших высокославных начальников с истинною покорностию исполнять во всю жизнь мою буду» (Пыпин).
Опека была очень плотной, и сам Новиков неумолимо требовал самых подробных отчетов от своих подопечных. Каждый квартал, а то и каждый месяц масон обязан был сообщать о себе, своих делах и сомнениях своему начальнику письменно. Именно поэтому таким начальником, наставником и мог быть человек, пользующийся уважением своих подопечных как по личным качествам, так и по учености и образованию, общему и гностико-каббалистическому, т.е. масонскому. Одним из таких наставников, оракулом масонства и был уже известный нам И. А. Поздеев. Его учениками были крупнейшие деятели русской культуры, политические деятели, как С. С. Ланской, М. Ю. Виельгорский, гр. А. К. Разумовский, министр просвещения, И. П. Голенищев-Кутузов, а среди масонских его писем-наставлений в ОР РГБ имеется и письмо Г. Р. Державину, и митрополиту Михаилу Десницкому (ОР РГБ ф. 14, № 320). Вейгаупт, Новиков, Шварц... – это лица одного ряда. Но вернемся к первому, А. Вейсгаупту.
Вейсгаупт совместно с другими крупными масонами-просветителями, как издатели Николаи, Боде, писатель Книгге, Цвак и прочие, формирует на базе масонства «строгого наблюдения», в систему которого входили и русские масоны, новую организацию, названную Орденом иллюминатов. Умершие «предварительно для предрассудков, обскурантизма, всяких предков и социальных ошибок» повышались в степенях. Поскольку «всякий ритуал соответствует всегда либо политической, либо философской необходимости» (Папюс), то и создание нового формирования в недрах масонства высоких степеней посвящения отвечало такой необходимости. И как появление реформированного в начале XVIII века масонства произошло как бы внезапно, а распространение по всем странам шло быстро, так и распространение новой системы по градам и весям Европы говорит, что ее готовили долго и тщательно, сообразуясь с обшей обстановкой в Европе и настроением умов. И, действительно. Орден возникает на почве розенкрейцерства и шотландского рыцарства, то есть в тех системах высокого масонства, где изучение каббалистических наук происходило наиболее глубоко и где «ввиду важности цели (они) оправдывали все средства для ее достижения» (Т. О. Соколовская). Появление реформированного масонства совпадает с утверждением на политической и культурной арене Европы властного голоса чиновников и представителей третьего сословия – интеллигенции, преимущественно нотариусов, адвокатов, учителей и врачей. Появление же баварского Ордена знаменовало новые тенденции в жизни перечисленных социальных групп, в их установочном мышлении. В 80-х годах того же века, XVIII, то есть примерно тогда, когда шло утверждение Ордена иллюминатов, в Москве единомышленники Новикова доходят до «некоторого социализма» в своих то ли утопиях, то ли проектах, и тогда же пред ними открываются возможности основать «идеальное царство Платона» не только в Москве. Впереди виднелась целая империя Российская. Звание провинциального великого мастера VIII провинции всемирного масонского государства в 1783 году предназначалось для наследника престола, будущего Павла Первого, и невозможно было не задуматься в связи с такой радужной перспективой, что такое идеальное государство. Впрочем, этот вопрос был решен в принципе еще в «Государстве» Платона, а впоследствии неоднократно уточнялся. Идеалы московских просветителей и иллюминатов совпадали, так как имели один источник.
Осуществить эти утопии-проекты и был призван Орден иллюминатов. А тем более что и глава европейских масонов Фердинанд Брауншвейгский, и глава берлинских розенкрейцеров, «рыцарей Соломоновых наук», Вельнер имели к организации иллюминатов прямое отношение, как и к московским мартинистам, будучи их прямыми начальниками. Вообще говоря, не удается обнаружить в иллюминатстве чего-то такого, чего бы не было в любой другой системе масонства.
Социальным идеалом Вейсгаупта стали теории Руссо – уравнительное распределение продуктов, уничтожение частной собственности, регламентация и казарменная дисциплина, все то, что так ярко изобразил Морелли в своем «Кодексе природы» и что хотел осуществить Бабеф, организуя «заговор равных». Дети подлежали обобществлению, брак уничтожался, и оставалось только сожительство в целях улучшения человеческой породы по примеру племенной селекции в ветеринарии. Известно, что Платон полагал, что в такой ситуации, когда семья прекратит свое существование, необходимо будет привлечь женщин наравне с мужчинами к физическому труду и даже военной службе. Понятно, что такое уравнение проводилось не в интересах женщин, а в интересах «государства», которое, как воплощенное Единое, и должно было стать целью каждого человека. Счастье человека переносилось на все государство. Это неизбежно вытекало из отмены частной собственности, и впоследствии утописты и просветители уточнили только вопрос, как отличить личную собственность от частной и должна ли быть личная собственность, можно ли допустить наличие равных земельных участков или не должно быть никаких земельных участков. Вся жизнь людей в таком государстве должна была проводиться по бригадному способу существования, строем и в отрядах. Вся структура такого «солнечного» государства полностью заимствована из практики орденов системы «строгого наблюдения». Орден же иллюминатов давал, можно сказать, завершенную систему обезличивания человека и жизни на виду и в страхе быть замеченным и наказанным.
Мечта о свободе в таком муравейнике могла быть осуществленной только в чувственной сфере, там, где ее и нашел Вольтер.
В ордене иллюминатов существовали все общемасонские ступени масонской лестницы к совершенству и умерщвлению в себе привязанностей к дому, семье, близким, к теплым заветам своего отечества. Предусматривались все обязательные в масонстве степени прохождения «Соломоновых» наук: иоанновские и шотландские. На степени уже мастеров-шотландцев, не говоря уже о Рыцарях Солнца Иерусалима, которую, кстати же, имел министр полиции в правительстве Александра Первого Балашов, задачи как политические, так и «философские», а также объем овладения оккультными науками мало чем отличались от собственно иллюминатских, и потому всякое деление на иллюминатов и не иллюминатов условно.
Это как армейский чин и род войск, как звание в научном мире или должность в партии. Социальные идеалы иллюминатов совпадают с теми, что выразил Фальк в «Разговоре для масонов» (Лессинг, изд. 1778 г.). В первую очередь это идеал муравейника и единого шаблона. Фальк просвещает нас: государство можно считать некоторым благом для людей, так как это какое-никакое, а объединение. Точно так же, как и Петр Первый, Фальк устанавливает, что «сумма отдельных благоденствии всех членов и будет благоденствием государства». Было бы, однако, ошибочно, зная уже взгляды масонов и утопистов, о которых уже говорилось, утверждать, что эта формула имеет обратный ход: благоденствие государства есть благоденствие каждого. Как мы помним, Спиноза переносил все «естественное право» на государство как единственный юридический субъект. «Левиафан» Гоббса утверждал те же идеи абсолютного всевластия чиновничьего аппарата, несущего одновременно и функции духовно-религиозного наставничества и руководства страной, и это было, по существу, общим местом для всех концепций философов-пантеистов, учение которых в полной мере было производным каббалы, изучением которой успешно занимались в масонских дожах. Умерщвление чувств и культивирование чувственности, гедонизм становятся мощным оружием в борьбе за безликость; чувственное имеет лишь видимость разнообразия и прячется за сюжетными поворотами романов и приключениями авантюристов. Но, присмотревшись ко всем этим Печориным и Фаустам, Грандисонам, Сен-жерменам, легко обнаружить, что перед нами заводные куклы или орудия самой пошлой чувственности.
Фальк всю свою надежду полагает именно на «свободных от предрассудков». «Интеллигентные люди независимого ума с благородными сердцами» – вот на них спрос.
Если собрать их всех вместе, то будет «невидимая церковь» – сладостная мечта, но уже осуществленная, как говорит Фальк своему недалекому собеседнику Эрнсту.
Все, что есть сложного и умного в ордене, – это его средства по разрушению. За этим отрицательным направлением, со всею его математикой, геометрией, психологией, алхимией, искусством стоит удивительно примитивное здание казарменного государства, знакомого людям нашего века не по одним утопиям. Пора назвать вещи своими именами.
Все эти утопии – идеалы гуманистов и просветителей, к осуществлению которых и призван Орден во всех его названиях и обозначениях, со всеми его мощными орудиями познания Натуры и себя, со всеми его искусствами, есть не что иное, как проекты концлагерей. Герберт Уэллс в своей книге «Явный заговор» (1928 г.), не издававшейся у нас, пишет о скором создании Мировой Республики, власть в которой будет принадлежать «сознательному меньшинству», лишенному национальных привязанностей и враждебно настроенному к христианской религии. Церковь, государственные границы, знамена, национальные гимны будут уничтожены.
Опорой «Явного заговора» в России является большевистское правительство: «...оно есть сообщество пропаганды и предшественников, превращенное в республику, оно является вдохновителем и предшественником «Явного заговора» (с. 103). Россию «эксплуатируют и более или менее порабощают» (с. 99). «Россия есть страна, где десятки миллионов крестьян подчинены авторитету малой группы интеллигенции... Только этим одним доступны идеи всемирной перестройки, всемирной конспирации... можно рассчитывать только на это малое меньшинство»... (с. 124, пагинация французского издания. Изд. «Монтэнь»).
Лессинг радуется возможности уничтожить нации, государства, лишить людей имени и лиц. Гете и Гердер радуются таким же планам и мечтают об их осуществлении, будучи иллюминатами, и все они попадают в пантеон современной культуры, как апостолы счастья и человеколюбия.
А бараки, а рабство, предусмотренное еще у Мора и у Кампанеллы, а пожизненные заключения, а дети, отобранные у родителей в пять лет, а запрещение думать, и общие обеды, и жизнь строем? А ведь это вес идеалы просвещения. Это Руссо, это Вольтер, это Бабеф и Буанаротти и многие другие, включая и отечественных буанаротти, борцов с русским народом и его духовной опорой и источником его сил – Православной Церковью. Это идеалы тех безродных интернационалистов, что возненавидели русский народ за то, что он у себя дома и устроился по-своему. Царская власть их не устраивала только потому, что это была не их власть.
Все высшие степени во всех системах масонства имели сходное мистическое содержание, и равным образом оно склонялось к постижению одних и тех же предметов. В системе мистерий вызревал тип будущего сверхчеловека. Степень углубления в мистические «работы» прямо соответствовала степени «работника». В соответствии с гностической терминологией он становился все более и более «сознательным рабочим». Ведь «для понимания масонской науки вам надо сознательно углубиться в эти древние обряды, – пишет глава Ордена мартинистов начала нашего века, уже не раз цитированный нами Папюс, – которые дошли до нас через трубадуров, членов тайных судилищ, алхимиков, тамплиеров, иллюминатов и через новые масонские ритуалы». Тогда «образуется цепь интеллигентов всех наций, и усилиями рабочих всех классов будет воздвигнут храм Соломона»,храм Единственному Богу, в соответствии с традициями гностиков, и будет существовать единственная религия и один народ: внизу – рабочие лошади, и один народ, «избранный», вверху, из храма Соломона. Замрут все распри, и Солнце мудрости никогда не исчезнет с горизонта осчастливленного человечества, понявшего все счастье такого единения без национальности, без религии, без сословия, без забот о завтрашнем дне, поскольку необходимое тебе будет выдаваться добрыми и все понимающими начальниками-жрецами.
Осуществление между тем такого счастливого «солнечного» государства планировалось достигнуть именно путем страшных социальных катаклизмов, всеобщего развращения, распада всех человеческих связей, путем массовых убийств. Но ведь для массовых убийств нужны палачи, и в большом количестве. А где их взять? Именно в преддверии осуществления этих планов и должна была осуществляться длительная дискредитация христианской церкви и всех богооткровенных и данных Спасителем истин. Именно таким путем боевой отдел Ордена вольных каменщиков – иллюминаты – рассчитывал захватить власть в странах Европы. Параллельно этому шла и чисто либеральная война на идеологическом фронте с постепенным вытеснением христианских ценностей и заменой их на языческие и иудейские с их культом земного, чувственного, утилитарного: «многоплодие и долголетие», много денег и много удовольствий, много власти и много музыки... В политическом мире России и Европы все связано, масонство же – едино.
...В Италии были особенно распространены иллюминатские ложи, давшие позднее жизнь карбонарским сектам. Ложи были распространены во множестве, и полиция указывала, что «иллюминаты в точности похожи на тех, кого называют во Франции бешеными якобинцами». (См. Туган-Барановский Д.М. «Наполеон и республиканцы», 1980 г.)
Иллюминатские ложи во Франции к началу XIX века были известны под именем «филадельфов», а в 1809-1811 годах организацию возглавляет бывший участник «заговора равных» Ф. Буанаротти и создается система «высокодостойных мастеров», распространившаяся по всей Европе, не исключая и России. Готовится и осуществляется в начале 20-х годов XIX века ряд революций в Италии, Испании и Португалии. Организация «высокодостойных мастеров» установила тесные контакты с карбонариями в Италии, масонскими ложами иллюминатского союза, но имевшими свой, «национально-освободительный» колорит, с организацией «Тугендбунда» в Германии и «гетериями» в Греции, а также польскими студенческими организациями филоматов. По всей Европе шла подготовка опорных пунктов восстания, заготавливалось оружие, шла подготовка общественного мнения, преимущественно в смысле критики монархий и церкви как носителей «феодальных предрассудков». Повсюду умы были возбуждены слухами о карбонариях и их заговорами против алтарей и тронов, и эта волна не прошла мимо России.
