Текст книги "Шумный дух войны (СИ)"

Автор книги: Виктор Перестукин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

   Вывели меня из шокового состояния китайцы, явно не разделявшие моих тяжких мыслей, они прыгали по палубе, с криками радости, что ж, кошка сдохла, мыши в пляс! Прискорбно видеть такое жестокосердие по отношению к погибающим людям, которые нас только что чуть не поубивали, да и радуются они рано, два крейсера ушли далеко, едва заметные сейчас на горизонте, но взрыв на эсминце мимо их внимания не пройдет, и вернуться им недолго. Я с завистью посмотрел на пушки тонущего эсминца, две башни со сдвоенными орудиями, это не винтовка, это аргумент весьма внушительный, интересно, что по этому поводу думает компас.

   – Как долго корабль останется на плаву?

   Стрелка отмерила семнадцать румбов.

   – Семнадцать минут?

   Ост.

   Да это куча времени, если не стоять с открытым ртом!

   – Эй, вы! Все в шлюпку и туда, бегом! – Интенсивно машу руками, побуждая китайцев к активным действиям, хватаю их за плечи и одного за другим подталкиваю к свешенному лестничному трапу.

   – Давайте, давайте, не спим, времени в обрез!

   Подаю личный пример и спускаюсь сам, перебирая руками по палкам-ступенькам, высота большая, и высоты я боюсь, пальцы от лестницы приходится отцеплять усилием воли, тело против желания жмется к борту корабля, но стараюсь сползать как можно быстрее. Пример подействовал, за мной спешат так, что едва не наступают на руки, спрыгиваю в лодку, смотрю вверх.

   – Вашу мать, Диану куда тащите?!

   Видимо, придурковатый народец воспринял мои крики, жесты и действия как сигнал к экстренной всеобщей эвакуации, и теперь один из них, рискуя жизнью своей и Дианы, спускает девочку в шлюпку, считая, что спасает ее. А, понятно, они решили, что я призываю их бежать от японцев на их пароходике, там пары разведены.

   Нас в шлюпке шестеро, я, четыре китайца на веслах, и полуобморочная Диана, китайцы гребут, Диана никому не мешает, я мешаю всем, поскольку с веслом обращаться не умею, ни с гребным, ни с рулевым.

   – Туда! Давайте туда! – Показываю на лежащий на боку эсминец.

   – Туда савсем не нада, капитан! – Возражает акробат, спустившийся по веревочной лестнице с Дианой на плечах, в котором я узнаю повара.

   – Надо! Поваренок, миленький, давай туда!

   Поваренок пожимает плечами, но лодка все же меняет курс на нужный мне, и отправляется к изувеченному эсминцу. Все еще крупные после недавнего шторма волны то высоко поднимают ее, то опускают вниз так резко, что у меня, не умеющего толком плавать и боящегося еще и глубины, замирает сердце. Гребцов же волнение нисколько не смущает, и они спокойно ведут утлое суденышко по короткому и опасному маршруту.

   Шлюпка, наконец, утыкается в пристань над притопленным носом, вернее, его остатками, и я взбегаю на борт эсминца, именно на борт, крен достигает градусов семидесяти, как бы он вообще не перевернулся, разговора об этом с компасом не было, с него и взятки гладки. Но бояться поздно, пробегаю по борту до кормы, к пушкам, хорошие такие пушечки, миллиметров на сто двадцать, впрочем, в море мерки другие, тут сто двадцать миллиметров калибр мелкий. Лезу через распахнутую заднюю дверцу в орудийную башню, стоя на ее боковой стенке, достаю из кармана компас и вцепляюсь в колесо наводки:

   – Давай, куда его?! Влево? Ага, пошло, сейчас, сейчас! Еще? Больше не дает! Еще? Да как, твою намагниченную душу!

   Вылезаю из башни назад, смотрю, куда нацелено мое орудие. Вот, зараза, поскольку эсминец лежит на боку, то настройки наводки поменялись, вверх задрать ствол можно хоть в небеса, как зенитку, а по горизонту сектор очень ограничен, и дымящие на пределе видимости японские крейсера в этот сектор не попадают.

   Бегу к шлюпке, с разбегу прыгаю в нее, китайцы готовятся отплывать, останавливаю их.

   – Нужно развернуть эсминец вот так! Чтобы пушка смотрела туда, на крейсеры! Поваренок, миленький, давай сделаем это!

   – Никак нельзя развернуть!

   – Ерунда, давай привяжем шлюпку и навалимся на весла, это же вода, поднажать, потихоньку пойдет и по инерции все будет!

   – Нельзя привязать шлюпка, карабль утонет, шлюпка утонет! – Упирается повар.

   – Давай, время еще есть, давайте на весла!

   Цепляю обрывком веревки шлюпку к выступающей железяке, гребцы наваливаются на весла, я бегу назад к пушке, и еще не забравшись в башню, вижу, что направление потихоньку выравнивается с нужным.

   – Еще, еще давайте, чуть-чуть осталось! – Ободряю я участников регаты. – Теперь все, отвязывай!

   Ныряю в башню, компас из кармана, рука на колесе наводки.

   – Назад? – Корпус эсминца по инерции разворачивает чуть дальше, с запасом, но это ничего, крейсера теперь в секторе обстрела.

   – Хватит? Давай это колесо! На себя? Еще? Нормально, стрелять?

   Подожди, а зарядить-то как? Надо открыть затвор этот, или замок, как он там у них называется, а как открыть? Вот же, цепочка свисает, дерни за веревочку, дверь и откроется! Дергаю...

   Бабах!

   Приседаю от неожиданности, от грохота закладывает уши. Трясу головой, пытаясь освободить их от застрявших кусочков пушечного грома, успех относительный. А что там с результатом по попаданию в цель?

   – Попал?

   Ответ положительный.

   – Потопили?

   Ответ положительный!

   Не удержавшись, вылезаю из башни и смотрю, мои китайцы, кстати, машут руками и прыгают в шлюпке, а вот я оценить результат выстрела не могу, немного пониженное зрение не позволяет. Впрочем, расслабляться не стоит, крейсеров было два, лезу назад в башню, надо все же разобраться с замком. Тыкаю, нажимаю и дергаю все, за что может зацепиться глаз, и наконец, затвор поддается, открывая закопченное нутро пушки. Снаряд? Есть, в угол скатились четыре унитарных патрона, разбираться со взрывателями хорошо бы, но времени нет, сойдет и так, пуля, утопившая эсминец, тоже была не фугасной. Заряжаю пушку, навожу, теперь крутить много не надо, крейсера были рядом друг с другом, стреляю, бегом назад в шлюпку, время, отпущенное компасом, вот-вот выйдет.

   – Уходим! Да не туда, а туда! – Показываю рукой на «Фьенг».

   Китайцы, радостно тычущие руками в горизонт, не спорят, воспринимая мои слова как приказ, и шлюпка идет в обратном направлении.

   – Стойте, стойте, я там компас оставил!

   Китайцы в растерянности опускают весла, оглядываюсь назад, возле кормы эсминца из-под воды вырывается огромный воздушный пузырь, и мертвый корабль, потеряв плавучесть, полностью скрывается под водой. Только что приподнятое настроение у меня сменяется жуткой депрессией, и возвращение на «Фьенг» совсем не радует.

   Такамобу Корияма, капитан-лейтенант Императорского флота Японии, вышел из офицерской кают-компании в слегка взвинченном состоянии. Опять его доставал этот сопляк Кенго Кобаяси, хотя, строго говоря, потомку самураев не следовало обращать внимания на столь мелкие уколы, особенно со стороны этого сына наложницы. Но Такамобу раздражался, и сам этот факт смущал его дополнительно. Неужели все объясняется тем, что он как раз не вполне потомок самурая, и сама кровь дает о себе знать?

   Такамобу шел по палубе к четвертой башне артиллерии главного калибра, которой командовал, снова перебирал в памяти все поведение наглеца Кенго, и с горечью убеждался в том, что ничего действительно оскорбительного тот себе не позволил, просто во всех его поступках, во всем поведении читалось неуважение к нему, его словам, его мнению. Но разве обратил бы на это внимание настоящий... нет, дело не в этом, конечно нет, Такамобу Корияма самурай по духу, если не по крови, это признают все, и сам капитан Огата Масаки не раз говорил...

   – Сигналят с «Нати», что-то случилось с «Хабики» – бросил быстро пробегавший мимо третий помощник Кодзи Осима, прервав минорные мысли Такамобу.

   Да, в самом деле, и наши дублируют, боевая тревога и крейсер закладывает крутой разворот, что же могло случиться на этом эсминце, что оба крейсера вынуждены прервать движение по курсу, и возвращаться к нему? Полчаса назад он отвернул, чтобы проверить два китайских грузовика, стоящих в дрейфе, дело простое, и в чем-то приятное, если вы не прочь немного измазаться об этих нечистых ублюдков.

   Такамобу ускорил шаги, не то, чтобы он и вправду мог понадобиться, как артиллерийский командир, в это невозможно поверить, но на боевом посту он быть обязан, капитан Масаки шуток не понимает. Капитан-лейтенант вошел в башню, взмахом руки дал команду вольно вытянувшимся подчиненным.

   – Что там случилось с «Хибики», Ёсито? – Спросил он наводчика, которого появление командира заставило оторваться от смотрового перископа башни.

   – Не могу понять, Корияма-сан, слишком далеко! Похоже, никто ничего не знает, но вместо ровного дыма из труб, разом поднялся большой клуб, как от мощного взрыва, а теперь ничего, совсем ничего!

   Такамобу подошел к смотровому прибору командира, тяжелый крейсер «Нати» уже лег на обратный курс, и их однотипный «Хагуро» теперь пристраивался к нему в кильватер. Дымов «Хибики» и вправду не было видно, там, где ему следовало быть, только слабо дымились трубы маленького китайца, и можно было с трудом разглядеть бездымные большого.

   В это время дым от труб «Нати» заслонил интересующую всех часть горизонта, и Такамобу оторвался от наблюдения. Несколько секунд он размышлял о том, что могло случиться с эсминцем, как вдруг по ушам ударил страшный грохот, а смотревший в перископ Ёсито Моритомо изрыгнул грязное, и совершенно недопустимое в присутствии старшего по званию ругательство. Такамобу поспешно вернулся к смотровому прибору и не поверил своим глазам, невольно шепотом повторив слова наводчика Ёсито, над только что благополучным «Нати» поднимается огромный султан черного дыма, подпираемый снизу фонтаном ярко-красного пламени. Крейсер медленно разворачивается поперек курса и заваливается на правый борт, переворачиваясь, и демонстрируя потрясенным наблюдателям грязное днище с медленно крутящимися винтами.

   Такамобу выбежал из орудийной башни, и вслед за ним на палубу последовал весь расчет. И не только они, большая часть команды толпилась вдоль борта, наблюдая невероятную гибель крейсера. Внезапно тяжелый гул перекрывает горестные крики и восклицания экипажа, и уже их собственный крейсер сотрясает чудовищный удар, ошеломленный Такамобу летит на палубу, удар головой о барбету башни милосердно гасит его сознание, не позволяя капитан-лейтенанту увидеть, как его стальной красавец разваливается на части и уходит под воду.

   Когда я поднялся на палубу «Фьенга», ко мне на грудь, чуть не сбив меня с ног, бросился невесть откуда взявшийся Вань Цзинь.

   – Невозможно! Невозможно, как ты это сделал?! Два выстрела, два крейсера! А что случилось с эсминцем?

   Я отмахнулся от этого придурка, просидевшего в кладовке всю эпическую морскую битву, вместо того, чтобы стяжать себе бессмертную славу победителя Императорского флота Японии, и перегнувшись через поручень заглянул в лодку.

   – Вы что все лезете наверх, а Диану бросили в шлюпке?! Охренели! Давайте ее тоже сюда!

   – Она тижелая! Павязать нада!

   – Так останьтесь кто-нибудь, кто привязывать-то будет, Пушкин, что ли?! И приберитесь здесь на палубе, наступить некуда, всюду хрен знает что.

   – Сейчас все сделаем, капитан, не надо ругаться! – Успокоил меня вновь принявший командование своей бригадой Вань.

   Ладно, разбирайтесь, а я пойду, поваляюсь, чувствую я себя после всех этих треволнений ненамного лучше Дианы.

   Мы сидели с Ванем на диване в командирской каюте, потягивая чай из маленьких чашек, Диана лежала в кровати, поглядывая на нас уже вполне осмысленным взглядом.

   – Ты почему хмурый?! Японцев нет, корабль есть, все хорошо!

   – Компас потерял, – напоминание о невосполнимой потере, опять вывернуло мне душу.

   Да, «Фьенг» спасен, и с ним мои миллионы, но я не мог забыть, с каким чувством превосходства над всеми смертными я сидел в шлюпке, когда мы только отчаливали от тонущего эсминца. И вот теперь я снова один из всех, и нет у меня чудесного прибора.

   Но до чего же мощная штука, этот полтергейст. Помню, всегда посмеивался, пересматривая «Терминатор», над тем эпизодом, когда Рис и Сара уходят на машине от разгромленного полицейского участка, а робот мажет по ним из автомата с нескольких десятков метров. Да нормальный компьютер с легкостью бы рассчитал точку встречи пули с телом жертвы, и нажал бы на курок автомата так, чтобы отстрелять ровно два патрона. И одна пуля вошла бы в ухо Рису, а вторая Саре, конец фильма.

   У меня же в недавнем морском бою задачка была несопоставимо сложнее. Для того чтобы попасть снарядом в пороховой погреб главного калибра, мало точно навести ствол орудия. Нужно еще учесть направление и силу ветра на всем его пути, и вес самого снаряда с точностью до миллиграмма, вернее его отклонение от среднего, и вес пороха в гильзе, и шероховатости его поверхности с точностью до нано единиц, и хрен знает что еще. Теоретически задача выполнимая, но практически никто эти тонкости не считает, и обычные снаряды из обычной пушки, поэтому на такой дистанции разлетаются на плюс минус полкилометра.

   Полтергейст справлялся с этим на раз, и на два, положив оба снаряда куда надо. И вот теперь компаса у меня нет, и подобных чудес больше не будет.

   – Потерял компас? Я тебе золотой подарю, когда будем в Гонконге! – Рассмеялся Вань. И тут же слегка приувял. – Не сразу, конечно, сначала будут только расходы, чиновники хотят есть, а оформить новые документы на такие большие суммы, это такие взятки, что ого-го...

   Вань заметно приуныл, в деталях представляя себе бюрократические заморочки, с которыми придется столкнуться.

   – А денег у меня совсем нет, я купец, все в товаре, только продал товар, сразу новый купил, деньги должны работать!

   Расстроенный своей невосполнимой потерей я вполуха слушал жалобные излияния несчастного купца, которому придется вложить десятки тысяч своих кровных, прежде чем прикарманить несколько миллионов чужих. Но свои проблемы тоже нужно решать, и проще будет, если я свалю их на китайца.

   – Мне тоже будут нужны деньги на первое время. И документы.

   – У тебя нет документов?

   – Нет ни у меня, ни у Дианы. Сделаешь мне новые?

   – Сделаю, это нетрудно. Как тебя зовут, и какое у тебя гражданство?

   – Гражданство пусть будет британское. А звать меня будут, например, Роберт. Роберт Тайсон, хорошее имя.

   – Имя как имя, пусть будет Роберт Тайсон. А дочку твою Дианой Тайсон оформим?

   Я взглянул на Диану, ожидая протестов по поводу дочки, но она уже не раз проявляла редкое благоразумие, и тут не закобенилась.

   – Да, Диана Тайсон, нормально. А с деньгами что, Гонконг город дорогой, наверное?

   – Дорогой, – согласился Вань, – поживете пока у моих знакомых, на еду я вам дам, но деньгами не разбрасывайтесь, потерпите, пока с продажей «Фьенга» не утрясется.

   – Мы вполне могли бы пожить пока на «Фьенге»...

   – Нет, нельзя, «Фьенг» мы в Гонконг не поведем, а поставим на отстой в тихую укромную бухту. И жить там нельзя, люди там будут разные, а меня там с вами не будет, у меня в Гонконге все дела.

   Так и получилось, что в Гонконг мы поехали на маленьком кораблике Ваня. Условий на нем не было никаких, но зато не надо было кочегарить, а все остальное, если недолго, можно и перетерпеть.

   В Гонконгском порту с чиновниками таможни, заранее подмазанными Ванем, проблем не было совсем, они просто не заметили не только отсутствия наших паспортов, но и самого нашего присутствия, и вскоре один из людей купца вел нас по грязным и узким улочкам в местные трущобы на место временного проживания. В кармане у меня был тяжелый пистолет, отдаленно напоминающий ТТ, но больших надежд на него я не возлагал, вверив нашу безопасность полностью в честные руки Ваня. Все же он должен быть мне благодарен за большие деньги, которые может заработать, не особо напрягаясь, и тем более, за спасенную жизнь, с которой он уже успел распрощаться. А так, кто знает, что у него на уме, проще простого подослать ко мне пару наемных киллеров, и не делить миллионы, вырученные за продажу «Фьенга».

   Наш сопровождающий привел нас в жуткий бомжатник, набитый подозрительными людишками, и показал нам комнату, в которой нам предстояло обретаться в ожидании миллионов. Размером с вагонное купе, одна кровать, столик и стул, все.

   – Ты что, мы же вдвоем?! – Попытался я выставить претензии, но тот не говорил ни по-русски, ни по-английски, и с таким же успехом можно было добиться чего-то от кривоногого стула, стоящего в комнатушке.

   Промяукав нам что-то на прощание, китаец ушел, а мы с Дианой остались вдвоем, тупо глядя друг на друга.

   – Я с тобой спать не буду! – Сразу очертила границы допустимого моя спутница. Но, поскольку не было даже второго комплекта белья, не упоминая о матрасе, возможность спать на полу отсутствовала.

   – Ерунда, отлично устроимся валетиком. – Попытался я изобразить бодрость.

   – Это как? – Подозрительно уставилась на меня Диана.

   – Ты ногами туда, а я сюда. – Внес я ясность.

   – Чтобы я нюхала твои ноги?! – Законно возмутилась Диана.

   – Не переживай, я зубы неделю не чистил, изо рта у меня тянет не слабее. – Указал я ей на отсутствие альтернативы.

   – Надо найти хорошую гостиницу. – Предложила девочка простой выход. – Город большой, ты видел, там, где мы сначала шли, были красивые дома.

   – Ну да, только у нас денег нет. На все про все Вань дал нам сорок долларов.

   – У меня есть семьсот. – С гордостью возразила Диана. – Я нашла их у капитана в столе.

   Судовая касса, молодец, шустрая девочка. Это приличные деньги, если верить Ваню, на них можно купить машину выше средней.

   – Неплохо, но разбрасываться деньгами не будем. К тому же уже вечер, и все равно никуда не пойдешь. Завтра с утра подумаем, как быть.

   Завтра с утра настроение у меня было хуже не придумаешь, мало того, что меня всю ночь кусали неизвестные насекомые, которыми кишела кровать, дважды по мне пробегал какой-то зверек, подозреваю, что крыса. Диана несколько раз просилась в туалет, и первый раз нам пришлось в поисках нужного места поднять нескольких местных старожилов. А под утро в довершение бед девчонка лихо лягнула меня пяткой в лицо, разбив губу, и уснуть после этого уже не получилось.

   – Запоминай дорогу, – попросил я Диану на всякий случай, когда мы пошли искать заведение для завтрака, хотя больше полагался, конечно, на себя.

   – Да куда уже мы идем, семь раз можно было позавтракать, – ныла девчонка, испытывая мое терпение, я был на нее до сих пор зол за подлый удар в лицо, хотя старался не показывать виду.

   – Здесь ужасно кормят, не хочу есть жареных кузнечиков и осьминогов, где-то должны быть заведения и с европейской кухней. – Терпеливо объяснял я свою привередливость.

   – И мы что, каждое утро будем ходить в такую даль?

   – Посмотрим, может, потом возьмем чего с собой. Вот, смотри, нормальный ресторанчик, заходим.

   В полупустом зале уселись за первый же столик, и официант китаец, внимательно на меня посмотрев, принес меню на английском, подтверждая правильность выбора.

   Внимание официанта несколько задело меня, все же моя одежда, вполне уместная в бомжатнике, где мы поселились, выглядит не слишком представительно. Мало того, что она мне невозможно тесна и коротка, так еще ужасные разводы кругом от не вполне отмывшейся крови, а о дырках от пуль на груди и спине пиджака можно уже не упоминать.

   Когда после недолгого ожидания приступаем к вожделенному завтраку, проходящая мимо столика тетка резко меняет направление, и с разбегу прыгает на свободный стул за нашим столиком, изображая бурую радость от долгожданной встречи.

   – Доброе утро! Как же приятно в этой глуши, на краю земли, случайно встретить соотечественников!

   Занятно, как она углядела в нас соотечественников, мы и рта не раскрывали, но если честно, хотя меня последние дни окружали исключительно азиаты, и я сознательно искал здесь европейскую забегаловку, но вид этой тетки никаких приятных чувств у меня не вызвал, напротив. А Диана не стала строить из себя воспитанного ребенка и сходу высказалась, глядя в свою тарелку:

   – Фу, какая противная рожа, как у жабы!

   Соотечественница на миг застыла с раскрытым ртом, а затем натужно рассмеялась:

   – Как же милы эти дети в своей очаровательной непосредственности!

   – Вы из советского посольства, или постпредства? – Не помню точно, как они раньше назывались, но почти уверен, что никакого официального представительства у Советского Союза здесь нет. Кажется, слышал, что въезд советских граждан в Гонконг был запрещен даже в годы перестройки. Но надо же хоть что-то сказать, чтобы сгладить грубость Дианы, несмотря на то, что самому хочется высказаться еще резче.

   – Нет, ну что Вы, бог миловал, – перекрестилась тетка, и спохватилась, – я не представилась, меня зовут Белла Куркова, меня здесь все знают, мой салон, можно сказать, греет заблудшие русские души! Приглашаю и Вас к себе на огонек!

   Несколько двусмысленное заявление.

   – Я Роберт Тайсон, это моя дочь, Диана. – Кисло представился я в свою очередь, и досадуя на себя, что не хватает наглости послать Беллу в стиле Дианы, прибавил немного хамства. – Нет, к Вам я не пойду, конечно, не люблю эмигрантскую плесень.

   На лице Беллы отразилась растерянность, но затем она снова нашлась, сразу изменив тон:

   – Да, мы эмигранты, несчастные люди, но мы тоже не в стороне от успехов нашей великой страны, мы следим за успехами пятилеток и того грандиозного строительства, и многие из нас готовы хоть сейчас...

   Белла разливалась соловьем, внимательно следя за выражением моего лица, которое я старался держать нейтральным. Чего ей от меня надо, хотелось бы узнать, неужели и вправду так рада увидеть русского человека, что готова терпеть от него и его дочери прямые оскорбления. В материальный интерес верится с трудом, принимая во внимание мой далеко не презентабельный вид. Может, и мне попытаться использовать ее в личных целях? Пока я раздумываю над тем, как подъехать к ней с жилищным вопросом, мадам Куркова сама проявляет инициативу.

   – А где, если это не великий секрет, Вы остановились в городе? Ведь цены здесь сильно кусаются, и хорошее жилье найти трудно.

   Диана, до того мрачно раскачивающая ногами в ожидании завершения завтрака, поставила ушки торчком.

   – Я плохо знаю город, как я Вам скажу, но то, что номер меня не устраивает, это точно.

   Я не смотрю на Беллу, чтобы не выдать ей своего интереса.

   – Так что же Вы молчите! – Всплеснула та руками. – Ведь я сдаю несколько квартир, и одна из них недавно как раз освободилась. Международная обстановка нынче такая сложная, многие бояться растущих амбиций японской военщины, а британский Гонконг такой лакомый кусочек. Многие, очень многие покидают отдаленную колонию из опасений, что война может скоро прийти на эту землю.

   Понятно, многие уезжают, а цены кусаются, и жилье найти трудно.

   – У нас не так много денег, чтобы мы могли позволить себе...

   – Господи, да какие деньги между своими людьми! Квартира пустует, а Вы за ней присмотрите, я сама бы рада Вам доплачивать, что Вы! Я вижу, Вы уже закончили завтракать, пойдемте прямо сейчас, это совсем рядом!

   Ну, с паршивой жабы хоть лягушачьей шкурки кусочек, хотя тетка страшно мутная, и чего она к нам прицепилась, я понять решительно не могу.

   Квартира в небольшой двухэтажке, которую предложила Белла не понравиться нам заведомо не могла, любая конура будет лучше той дыры, куда нас пристроил Вань. Но она и в самом деле была вполне пристойной, небольшая прихожая, кухня, ванная, гостиная и спальня. В гостиной был уютный диванчик, куда я мог приткнуться на ночь, удобства, правда, во дворе, но это мне на фоне всего остального казалось мелочью.

   – Вот и хорошо, если вам нравится, – довольная, подытожила Белла, – второй комплект белья и постельных принадлежностей я пришлю. Могу посоветовать кухарку, которая и продукты будет покупать.

   – Русская? – С надеждой спросил я.

   – Нет, китаянка, – Белла посмотрела на меня внимательнее обычного, – ну все, располагайтесь, не буду вам мешать.

   Остаток дня мы с Дианой посвятили заурядному шопингу, решив все-таки потратить часть денег на одежду. Ей купили нужные туфельки, и необязательное платье, а мне скромный, но целый и чистый костюм, заплатив за все всего восемь долларов, цены оказались ожидаемо низкими.

   А вечером снова объявилась Белла, и не одна, мой интерес к русской кухарке, отмеченный ею, был использован по полной.

   – Добрый вечер, мы с подругой проходили мимо, и я решила посмотреть, как вы устроились, и все ли у вас в порядке. Знакомьтесь, это Роберт Тайсон и дочь его Диана, а это Луиза, баронесса фон Шаффен.

   – Корова силиконовая! – Громко и отчетливо охарактеризовала гостью Диана, рука баронессы в белой перчатке, которую я тянул к своим губам, дрогнула, большие глаза распахнулись на пол-лица, а пухлые губы моментально надулись еще больше.

   – Я рассказывала тебе про этого обаятельного ангела, настоящее дитя природы, которое не стесняется в выражениях и оценках! – Закудахтала Белла, не давая Луизе открыть рот, и пихая ее в бок локтем изо всех сил. – И, кстати, мы хотели просить Вас, Роберт быть у нас сегодня вечером, мы на яблочный пирог собираем скромную компанию: меня, Вас и баронессу, вот, собственно и все!

   Белла пустила в ход тяжелую артиллерию, это становится все более интересным. Но, правду сказать, устоять против столь серьезных аргументов я не сумею.

   – Но ведь уже вечер, и я просто не знаю...

   – Вот и прекрасно, что вечер, пойдемте прямо сейчас, и что тут не знать! Луиза, что же Вы молчите, просите же Роберта! – Локоть Беллы опять колет многострадальный бок баронессы так, что мне хочется закатить квартирной хозяйке хорошую оплеуху.

   – Да-да, непременно приходите, мы будем очень рады! – Просыпается Луиза, и ее бархатный голос вдребезги разносит последние кирпичи моих жалких бастионов, если бог создал женщину на погибель мужчине, то Луиза предназначена конкретно чтобы покончить именно со мной, и Белла стремится выполнить предначертанное судьбой.

   – Хорошо, – капитулирую я, и смотрю на Диану, брать ее с собой глупо, но оставлять нельзя, поэтому глупый вариант перевешивает невозможный, – сходим, прогуляемся!

   – Пойдем! – Неожиданно охотно соглашается строптивая малявка, лица дам вытягиваются, но никто не возражает.

   Вчетвером вываливаемся на улицу, с Луизой явно проведена подготовительная работа, и она, не выпендриваясь, берет меня под руку, Белла идет впереди, а Диана плетется сзади. Дом мадам Курковой оказывается через три квартала, так что Диана успела хныкнуть по поводу продолжительности пешей прогулки всего пару раз, и дом этот выглядит вполне прилично. Нас встречает служанка-китаянка, оказавшаяся по совместительству нашей кухаркой, уже сходившей для нас за продуктами на рынок и приготовившей нам сегодня обед. А вот обещанного яблочного пирога в природе не существует, впрочем, слегка подсохшие пирожные с чаем Диану вполне удовлетворяют, а остальные собрались совсем не за этим.

   Когда Луиза отлучается попудрить носик, Белла отзывает меня в сторонку.

   – В чем дело, Роберт, Вам что, совсем не нравится Луиза?

   – Да нет, почему же, очень нравится.

   – Но Вы совсем не ухаживаете за ней, девушка откровенно скучает!

   – Да я уже забыл, как ухаживать за девушками, не говоря уже о том, что никогда не умел этого делать. А самое главное, я гораздо старше ее, и элементарно боюсь сесть в лужу.

   Дело, конечно не во всей этой ерунде, что я наговорил Белле, просто место и компания очень уж неподходящие, если я полезу клеить Луизу на глазах у Дианы, маленькая коза не преминет обломать меня, в этом можно не сомневаться. Но Белле поплакаться не грех, пусть со своей стороны напрягает баронессу, чтобы та не сильно упиралась, ей это надо больше, чем мне, раз у тетки есть странный интерес свести нас, это надо использовать.

   – Не надо ничего бояться, странный Вы человек, Луизу недавно бросил муж, и она нуждается в поддержке.

   – Муж бросил, такую женщину, чего же ему не хватало?

   – Это долгая история, а так, и вправду, не он его бросил, а она его выгнала. Титул титулом, но ведь нужны и деньги, для достойной жизни, а Луиза с родителями привыкла жить на широкую ногу. А этот баронишко Карл завез ее на край света, и заставил нищенствовать!

   – Прелестно! Только ведь и у меня нет денег, и Луиза сразу это заметила, не зря она все время косится на мою одежду.

   – Какие глупости, женщины чувствуют, если за мужчиной есть сила, и способность пробиться в этом мире. А Вы, Роберт, просто человек, испытывающий временные финансовые трудности, но то, что Вы привыкли к большим деньгам, и они у Вас непременно появятся, причем в ближайшее время, это сразу видно!

   Обстановка несколько прояснилась, Белла откуда-то знает про мои будущие доходы, и имеет на них виды, это дело надо хорошенько обмозговать в свободное время, принимать быстрые правильные решения я не умею. К счастью, тут вернулась из ванной Луиза, и мы все уселись за стол, сначала чаевничать, потом играть в настольные игры, причем к досаде взрослых дам и удовольствию девочки, Диане я уделял гораздо больше внимания, чем Луизе.

   На следующее утро, вытянувшись как получилось, на крохотном диванчике, я занимался несложными расчетами, стараясь разложить складывающуюся обстановку по полочкам. По-настоящему неизвестным тут было только одно, откуда Белла узнала о моих грядущих миллионах. Источник ее информации был важен в том смысле, чтобы иметь представление о других возможных посягательствах на меня, и мой капитал. Потому что одно дело, когда сама Белла пытается меня раскрутить с помощью Луизы чисто женскими методами, и совсем другое, если за дело примутся мужчины с криминальными наклонностями.

   Что же до самой Беллы и ее подруги, тут все понятно, дамы узнали о деньгах, и строят против меня несколько наивную, но вполне действенную комбинацию. Ну, тут мы в равных условиях, они пытаются использовать меня, а я могу использовать их, все справедливо.

   Мадам Куркова появилась после обеда и, воспользовавшись тем, что Диана сидела у себя в спальне, разглядывая китайскую книжку с яркими картинками, увела меня на кухню и сразу напустилась:

   – Луиза очень недовольна Вашей нерешительностью! Будьте же мужчиной, покажите, что она Вас заинтересовала!

   – И что конкретно я для этого должен сделать?

   Это становилось забавным, если я просто буду сидеть, сложив ручки, эта Белла приведет Луизу, и сама уложит ее в мою кровать, еще и раздев перед этим. Единственная проблема, кровати у меня нет.