Текст книги "Фрэнсис Дрейк"

Автор книги: Виктор Губарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)

Виктор Кимович Губарев
Фрэнсис Дрейк

ПРЕДИСЛОВИЕ

Чтобы познакомиться с бытом этих моряков, надо читать их биографии; стоит только указать, например, на биографию Дрейка, одного из знаменитейших тогдашних моряков: в обыкновенное время он заслужил бы имя смелого, но жестокого, кровожадного и бесчестного пирата…

Т. Н. Грановский. Лекции по истории позднего средневековья

Российский читатель наверняка знает, что самым знаменитым английским корсаром, первым английским кругосветным мореплавателем и героем сражений против испанской Непобедимой армады был Фрэнсис Дрейк (около 1540–1596). Однако в России до сих пор не было издано подробной биографии «железного пирата» королевы Елизаветы, именем которого назван самый широкий пролив на Земле, отделяющий Южную Америку от Антарктиды. В то время как в странах Западной Европы и Америки о Дрейке за четыре с лишним столетия написана не одна сотня книг, российские любители историко-приключенческой литературы, порывшись в библиотеках, найдут о нем лишь две небольшие книжки: брошюру В. Мюллера «Пират королевы Елизаветы», изданную в Ленинграде в далеком 1925 году (переиздана в 1993-м), и научно-популярную работу К. В. Малаховского «Кругосветный бег „Золотой лани“», увидевшую свет в московском издательстве «Наука» в 1980 году. Все остальное – это преимущественно отдельные главы в книгах по истории Великих географических открытий и морского разбоя, а также очерки в газетах, журналах и на сайтах в Интернете.

Прежде чем взяться за написание данной биографии, автор несколько лет посвятил изучению документальных свидетельств, научных трудов и публицистических работ о Дрейке, написанных в разное время на английском, испанском, французском и других европейских языках. В итоге был собран обширный материал, позволивший проследить витиеватый, наполненный приключениями и ратными подвигами жизненный путь прославленного елизаветинского «рыцаря удачи» на протяжении почти всей второй половины XVI века.

По мнению Э. Райана, в Англии серьезное изучение жизни и деятельности сэра Фрэнсиса Дрейка «началось в конце XIX века, когда историки попытались поднять культурный уровень офицеров Королевского флота». В ту пору они предприняли попытку «раскрыть наиболее просвещенной читающей публике основные принципы морской стратегии… Фактически это была попытка написать некую нравоучительную историю с обязательной моралью».

Типичным историком-панегиристом Викторианской эпохи был Дж. Бэрроу, написавший сочинение под названием «Жизнь, экспедиции и подвиги сэра Фрэнсиса Дрейка». Он начал его словами:

«Среди многочисленных примечательных действующих лиц, порожденных царствованием королевы Елизаветы, имя сэра Фрэнсиса Дрейка всегда будет занимать почетное место. Выходец из простой семьи, появившийся в этом мире на заре своей юности в роли обычного моряка, он смог – благодаря трудолюбию, настойчивости, упорству в преодолении трудностей и решительной отваге – постепенно подняться до высочайшего ранга в королевском флоте и удостоиться чести быть посвященным в рыцари самой государыней – чести, которой в ту блистательную эпоху удостаивали лишь за особые заслуги».

Как любой другой национальный герой, Дрейк привлекал к себе повышенное внимание публики не только при жизни, но и после смерти. Для многих англичан он остается кумиром и сегодня. О нем продолжают писать книги, брошюры, научные статьи, а также пьесы, поэмы, стихи и баллады; его образ запечатлевают на картинах, гравюрах, открытках, почтовых марках и монетах; режиссеры время от времени снимают о нем историко-публицистические и художественные фильмы. В Плимуте, откуда сей «пенитель морей» [1]1
  См. у Н. Гумилева: «Ватаге буйной и воинственной / Так много сложено историй, /Но всех страшней и всех таинственней /Для смелых пенителей моря – / О том, что где-то есть окраина…»


[Закрыть]уходил в свои заморские экспедиции и куда возвращался после долгих скитаний, в его честь в феврале 1884 года был установлен памятник работы Джозефа Боэма, а в 1943 году, в разгар Второй мировой войны, открыт Мемориальный парк Дрейка. В 1853 году в немецком городе Оффенбурге установили памятник в честь Дрейка, доставившего в Европу в 1586 году новый продукт питания – картофель (в действительности первыми картофель привезли из Америки испанцы).

В Испании, как и во многих странах Латинской Америки, отношение к Фрэнсису Дрейку – Франсиско Драке – несколько иное. Признавая, что он был великим мореплавателем и адмиралом, испанские и латиноамериканские авторы при этом добавляют, что он был и «великим пиратом», безжалостно грабившим торговые суда и прибрежные города.

Автор предлагаемого сочинения, не будучи ни англичанином, ни испанцем, постарался уйти от долго навязывавшихся читателю мифологических образов Дрейка (как положительных, так и отрицательных) и изобразить его таким, каким являют его нам исторические источники – дневники, письма, отчеты и воспоминания современников.

В заключение – несколько пояснений относительно дат. Поскольку в Англии до 1752 года действовал юлианский календарь, все даты в книге даны нами по этому календарю (старый стиль). В Испании и других католических странах с октября 1582 года был введен григорианский календарь (новый стиль). Поэтому там, где цитируются испанские документы, написанные после реформы календаря, даты даны по новому стилю. Разница между датами юлианского и григорианского календарей составляла в описываемую эпоху десять дней – ровно на столько дней даты юлианского календаря «отставали» от дат нового стиля.

Донецк, 30 июня 2012 г.

НАЧАЛО МОРСКОЙ КАРЬЕРЫ

«Железный пират» королевы Елизаветы, первый английский кругосветный мореплаватель, Фрэнсис Дрейк родился на ферме Кроундейл, расположенной в живописной долине реки Тейви примерно в миле к юго-западу от местечка Тейвисток, что в графстве Девон. По одним данным, это произошло в 1537 году, по другим – в 1539, 1541, 1543 или 1545 году. Ферма когда-то принадлежала Тейвистокскому аббатству, но в 1539 году, после секуляризации монастырских владений, перешла в собственность к лендлорду сэру Джону Расселу (будущему графу Бэдфорду), одному из приближенных короля Генриха VIII Тюдора. 8 октября того же года сэр Джон передал ее в аренду йомену Джону Дрейку, который жил здесь со своей женой Маргарет – сестрой Уильяма Хокинса из Плимута – и сыновьями Джоном, Эдмундом и Робертом (документы упоминают также еще одного сына по имени Джон – возможно, это был ребенок от предыдущего брака Джона Дрейка-старшего). Джон Дрейк-младший со временем унаследовал ферму родителей, а Эдмунд сначала то ли стриг овец, то ли работал на валяльной мельнице, после чего «переквалифицировался» в священника. О его жене, матери Фрэнсиса, мало что известно. Предполагают, что ее звали Анна Милуэй (впрочем, некоторые авторы зовут ее Мэри Милуэй). Эдмунд женился на ней в конце 30-х годов XVI века.

Дж. Бэрроу, один из ранних биографов Дрейка, полагал, что он мог родиться в 1539 году или около того. Для доказательства своей гипотезы Бэрроу ссылался на миниатюру, написанную Николасом Хиллиардом в 1581 году и принадлежавшую графу Дерби: на ней указан возраст Дрейка – 42 года, из чего следует, что он должен был родиться в 1539 году. Однако на другом портрете, написанном в 1594 году (по-видимому, фламандским художником Маркусом Геерартсом-младшим) и хранящемся в поместье Бакленд-Эбби, его возраст определен в 53 года; в таком случае, вероятной датой рождения Дрейка следовало бы считать 1541 год.

В апреле 1586 года, находясь в захваченной им Картахене (в Новой Гранаде), Дрейк сказал местному судье дону Диего Идальго Монтемайору, что ему 46 лет. Таким образом, вероятной датой его рождения следовало бы считать 1540 год.

Испанский историк Антонио де Эррера-и-Тордесильяс в 1606 году писал, что на момент смерти (7 февраля 1596 года по григорианскому календарю) Дрейку было 52 года. Если это утверждение справедливо, тогда «железный пират» должен был родиться в 1543-м или в начале 1544 года. На вероятность этого указывает также надпись на портрете Дрейка, который, по всей видимости, был написан во время посещения им Голландии в 1586 году: из надписи следует, что ему в то время было 43 года.

Этот список предположений относительно даты рождения Фрэнсиса Дрейка можно было бы продолжить, но на основании вышеприведенных точек зрения приходится констатировать очевидный факт: за несколько столетий биографы великого мореплавателя так и не смогли точно установить, в каком году он родился.

По свидетельству Уильяма Кэмдена, лично знавшего Дрейка, свое имя он получил в честь крестного отца – сэра Фрэнсиса Рассела, второго графа Бэдфорда, бывшего старшим сыном сэра Джона Рассела. Но Фрэнсис Рассел родился в 1527 году. Могли подросток стать крестным отцом Дрейка? Вопрос риторический.

По данным Г. Келси, в 1548 году отец Дрейка был втянут в скандальную историю, о причинах которой можно только догадываться. В результате он и двое других священников были обвинены в разбойных нападениях.

Из сохранившихся документов явствует, что 16 апреля указанного года священники Эдмунд Дрейк и Уильям Мастер пришли к Роджеру Лэнджифорду, преуспевающему землевладельцу в Ле-Кросс-Лейн (близ Питертейви, за Тейвистоком). Сначала Эдмунд оскорбил Роджера, а затем вместе с Мастером они побили беднягу палками и шпагами – «так, что ему стало страшно за свою жизнь». Уходя, обидчики забрали у жертвы кошелек с 21 шиллингом и 7 пенсами.

Через девять дней Эдмунд Дрейк и некий Джон Хокинг объявились в Тейвистоке, где остановили ехавшего на лошади джентльмена Джона Харта. Угрожая всаднику палками, шпагами и ножами, они заставили его отдать им лошадь, стоившую три фунта стерлингов. Вскоре после этого Дрейк, Хокинг и Мастер бежали из графства. Где они скрывались в течение нескольких лет – неизвестно.

Популярная легенда о детстве Фрэнсиса Дрейка сообщает: когда в Девоншире в 1549 году вспыхнуло крестьянское восстание, возглавляемое дворянами-католиками и католическими священниками, отец Дрейка – «ревностный сторонник Реформации» – вынужден был собрать свой нехитрый скарб в повозку и бежать вместе с семьей на юг, в Плимут. Там жил родной брат его жены – преуспевающий судовладелец и негоциант Уильям Хокинс, у которого было два сына – Уильям и Джон. Когда волна восстания докатилась до Плимута и перепуганный мэр города открыл перед бунтовщиками городские ворота, Эдмунд Дрейк вместе с другими протестантами переправился на небольшой островок Сент-Николас (теперь этот остров, лежащий посреди Плимутской бухты, носит имя Дрейка). Несколько дней семья пряталась в хижине рыбаков, а затем перебралась на корабль «Инглиш гэли», принадлежавший некоему Ричарду Дрейку – возможно, брату или родственнику Эдмунда. На его борту беглецы отплыли на восток, в графство Кент, и вскоре остановились в Чатеме.

Весьма вероятно, что после скандального бегства отца юный Фрэнсис поселился в Плимуте, в доме Хокинсов. В те времена подобная практика считалась обычным явлением. Об этом упоминает Эдмунд Хоус в книге, выпущенной в 1615 году. Дрейк мог провести в доме Хокинсов несколько лет. Возможно, вместе с Фрэнсисом находились и его младшие братья – Джон и Джозеф. С юных лет Дрейк начал осваивать профессию моряка: плавал на каботажных судах юнгой, затем матросом, а около 1558 года стал казначеем на одном из кораблей Хокинса. Во время подобных рейсов моряки нередко пробавлялись также морским разбоем – присвоить себе груз какого-нибудь иностранного купца не считалось зазорным.

Согласно иной версии, после того как Эдмунд Дрейк перебрался в графство Кент, ему удалось получить должность писаря на складах с шерстью, предназначавшейся на экспорт. По утверждению племянника и тезки Фрэнсиса Дрейка, семья поселилась в корпусе старого корабля, стоявшего на приколе в Джиллингэм-Рич на реке Медуэй (ниже нынешней Чатемской верфи). Жена Эдмунда рожала регулярно и исключительно мальчиков, так что вскоре у Фрэнсиса было уже 11 братьев (в анналах сохранились имена лишь четверых – Джон, Джозеф, Эдвард и Томас). Используя цитаты из Библии, отец научил их читать и писать. Правда, Фрэнсису эти занятия всегда казались скучными. Сохранившиеся образцы его корявого почерка говорят о том, что писать он не любил. В то же время, обладая от природы превосходной памятью, Фрэнсис легко схватывал полезную информацию буквально на лету. Многие люди, близко знавшие его, позже отзывались о нем как о превосходном ораторе.

Поскольку семья Дрейков едва сводила концы с концами, отец, по данным Кэмдена, устроил старшего сына юнгой на небольшое торговое судно, ходившее в порты Нидерландов и Франции. Владелец судна, не имевший детей, относился к Фрэнсису как к родному сыну.

В январе 1561 года друзья помогли Эдмунду получить место викария в приходе Апчёрч, что в районе Медуэйских маршей. Произошли изменения и в судьбе молодого Фрэнсиса. В том же году умер владелец судна, на котором он осваивал азы морского ремесла, и ветхая посудина перешла по завещанию в его собственность. Увы, состояние парусника было столь плачевным, что спустя некоторое время Дрейк предпочел продать его за бесценок и устроиться баталёром, или третьим офицером, на один из кораблей своего троюродного брата Джона Хокинса. По данным Джона Стоу, этот корабль совершал торговые рейсы в Бискайский залив – очевидно, в Ла-Рошель и в Страну Басков. С ним солидарен Дж. Бидвелл, утверждавший, что в 1563 году Дрейк устроился третьим помощником на торговое судно «Авон», принадлежавшее братьям Уильяму и Джону Хокинсам, и отправился на нем в баскский порт Сан-Себастьян.

Более достоверными сведениями мы располагаем относительно участия Дрейка в работорговой экспедиции Джона Ловелла, снаряженной по инициативе и на средства братьев Хокинсов. Однако точно не известно, какую должность он занимал в этом походе «за рабами и золотом»: имя его не значится ни среди капитанов, ни среди владельцев кораблей.

Ловелл, очевидно, был родственником Хокинсов и Дрейков. Он шел на новом судне «Своллоу», имевшем водоизмещение 180 тонн; его суперкарго– агентом инвесторов, ответственным за груз, – был Томас Хэмптон. Шкипером барка «Пол» (около 140 тонн) был Джеймс Хэмптон. Третьим судном, называвшимся «Соломон» (около 130 тонн), командовал Джеймс Ронс (или Ренс). Шкипером пинаса «Паско» (40 тонн) значился Роберт Болтон. Они подняли паруса 9 ноября 1566 года, взяв курс на Канарские острова. Достигнув упомянутого архипелага, Ловелл зашел на Тенерифе, где деловыми партнерами, осведомителями и друзьями Хокинсов были выходец из богатой генуэзской семьи Педро де Понте и викарий Педро Солер. Но в отличие от своего патрона, умевшего ладить с католиками, Ловелл везде демонстрировал свои протестантские убеждения. Возмущенные еретическими речами «лютеранских собак», испанцы были рады, когда Ловелл и его люди покинули Канары.

По данным португальских источников, в районе Зеленого мыса англичане захватили португальский невольничий корабль, на борту которого обнаружили негров, слоновую кость, воск и другие товары. Затем они отправились к островам Зеленого Мыса и в феврале 1567 года подошли к острову Сантьягу. На рейде порта Рибейра-Гранде (он же Сантьягу; ныне – Сидаде-Велья) корсары овладели еще одним богатым судном, перевозившим сахар и рабов. Здесь ими также был взят на абордаж корабль, направлявшийся в Бразилию. Наконец, у острова Маю люди Ловелла захватили еще два судна. Эти разбойничьи действия англичан могли быть ответом на захват португальской эскадрой осенью 1565 года судна «Мэри форчун», принадлежавшего представителям Британского адмиралтейства Джорджу и Уильяму Уинтерам; судно было потоплено «близ реки Сестос», при этом судовладельцы потеряли груз стоимостью 7 тысяч 600 фунтов стерлингов, а 21 член экипажа был заключен в казематы крепости Сан-Жоржи-да-Мина.

Перед тем как совершить трансатлантический переход, Ловелл отправил «Своллоу» с захваченными товарами в Англию. Затем его флотилия, используя попутные пассатные ветры и течения, направилась к Малым Антильским островам. Так Фрэнсис Дрейк впервые попал в Вест-Индию – регион, где его имя вскоре будет внушать страх всем испанцам.

На острове Маргарита англичане пополнили запасы воды, дров и провианта, после чего взяли курс на небольшой, но процветающий городок Борбурата (близ современного Пуэрто-Кабельо в Венесуэле). Возле него они повстречали корабли французского корсара Жана Бонтана. Последний тоже пробавлялся работорговлей и морским разбоем. Заключив между собой консортный договор —соглашение о совместных действиях, – Ловелл и Бонтан стали на якорь в гавани Борбураты и отправили гонцов в расположенный западнее порт Санта-Ана-де-Коро (современный Коро), чтобы найти там губернатора провинции Новая Андалусия дона Диего Понсе де Леона. Борбуратским чиновникам корсары сообщили, что хотели бы продать в пользу королевской казны сотню рабов, а местным плантаторам – еще двести. Однако дон Диего ответил разбойникам решительным отказом. Тогда джентльмены удачи решили изменить тактику. Они взяли в заложники двух чиновников и нескольких влиятельных колонистов и, угрожая им расправой, потребовали разрешения на свободную торговлю. У двух заложников, купцов из Новой Гранады, «случайно» оказалось при себе полторы тысячи песо. Взяв у них деньги, Ловелл и Бонтан отдали им 26 невольников, после чего все заложники были освобождены.

Когда представители местной колониальной администрации узнали об этой подозрительной сделке, они приказали конфисковать упомянутых рабов, а на новогранадских купцов наложили штраф. В официальном отчете о происшедших событиях сообщалось: «Колонисты испытывают великую нужду и ни денежных штрафов, ни наказаний недостаточно для того, чтобы отвратить их от тайных покупок того, в чем они нуждаются. Фактически они совершают свои покупки так, чтобы об этом никто ничего не узнал, ибо они покупают ночью, покрывая друг друга, и нет никакой возможности помешать им в этом…»

Покинув своих английских коллег, французские корсары поспешили к побережью Новой Гранады, в городок Рио-де-ла-Ача (современный Риоача в Колумбии), славившийся своими жемчужными промыслами. Демонстрация силы не произвела на местного губернатора – королевского казначея дона Мигеля де Кастельяноса – никакого впечатления, так что Бонтану не удалось сбыть здесь свой груз «черной кости». Уходя, он «выболтал секрет попугаю» – иными словами, сообщил испанцам о том, что поблизости находится «другая армада, английская».

18 мая 1567 года на рейде Рио-де-ла-Ачи появились корабли Ловелла. Капитан отправил на берег своего агента с заданием получить разрешение на торговлю у дона Мигеля, который – и это было известно Ловеллу – ранее уже имел опыт нелегальных сделок с Джоном Хокинсом. Увы, на сей раз губернатор отверг предложение англичан о приобретении у них рабов, сославшись на строжайший запрет короля. Спустя несколько недель брат дона Мигеля, Бальтасар де Кастельянос, писал, что Ловелл провел в порту Рио-де-ла-Ачи шесть дней и, не сумев выпросить лицензию на торговлю, снялся с якоря. Перед уходом, однако, он оставил «девяносто или девяносто двух рабов на другой стороне реки, за городом», так что «никто не смог помешать ему сделать это».

В донесении дона Мигеля, адресованном Филиппу II, изложена иная версия происшедшего. По его словам, Ловелл угрожал высадить десант и уничтожить город со всеми его жителями. Кастельянос ответил англичанину, что хотел бы увидеть, как это у него получится. Ловелл тут же подвел свои корабли ближе к берегу и выслал шлюпки с вооруженными людьми. Защитники Рио-де-ла-Ачи – всего 63 человека – начали стрелять по корсарам из аркебуз, не позволив им высадиться. Потеряв несколько человек убитыми и ранеными, англичане вынуждены были ретироваться к своим судам. Через несколько дней, глубокой ночью, они высадили на берег «девяносто шесть рабов, которые оказались слабыми и немощными, едва живыми», после чего уплыли. Дон Мигель просил короля разрешить ему отдать упомянутых рабов жителям города, заслужившим подобную награду своим мужественным поведением.

Испанский чиновник, безусловно, лукавил. Спектакль с «нападением» англичан на Рио-де-ла-Ачу и «потерей» ими большого количества негров-рабов мог быть разыгран обеими сторонами по предварительной договоренности и имел целью скрыть факт нарушения монополии севильской Торговой палаты (в ту эпоху только представители этой палаты имели право вести торговлю с Испанской Америкой). По мнению Дж. Уильямсона, Ловелл высадил негров на берег, намереваясь продать их испанцам, но Кастельянос обманул работорговца, не заплатив за невольников оговоренную обеими сторонами сумму.

Зайдя по пути в Англию на остров Эспаньолу (Гаити), чтобы достать там свежий провиант и шкуры, экспедиция Ловелла вернулась в Плимут в начале сентября. Принесла ли она доход пайщикам предприятия? Трудно сказать. Сам Хокинс оценил ее как неудачную. Причину он усмотрел в «простоватости» своих «заместителей, которые не знали, как делаются подобные дела».