Текст книги "Атланты. Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Виктор Каменев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Ох, как каемся !– прогудел Вирд.– Прости нас, командир !

– Мы отведём Герта назад в женский храм,– подхватил я.

– Не понял ! Я и сам схожу в женский храм, не надо меня водить,– огрызнулся Герт.

– Попробуй только !– прикрикнул сотник.– И вообще, чего вы тут базар устроили ? Мне велено довести до вас этот приказ, и я его до вас доведу, хоть сдохните тут все у меня !

– Командир, давай сделаем так. Ты нам этот приказ доводить не будешь, а я вместо тебя сочиню на него отписку. Идёт ?– предложил я.

–Ты мне тут не торгуйся ! Я и сам грамотный.

Так что приказ Старика мы прослушали полностью, а потом ещё раз – из-за меня. Герт весь издёргался, а Вирд вздохнул и сказал:

– Читай уже и в третий раз, командир. Я, кажется, ещё недостаточно отупел.

– А по-моему, в самый раз,– ответил сотник Тан.– Ладно, валите отсюда.

Но этого у нас не получилось. Точнее получилось, но не у всех, ибо в канцелярии ввалился посыльный Старика с сообщением о том, что сотника Тана и подсотника Ратибора требует к себе командующий городским гарнизоном.

– В чём дело ?– отозвался я.– Это же Герт лазил в женский монастырь ! Эй, ты там что, моим именем назвался ?

– За кого ты меня принимаешь ?!– взвился Герт.

– Так, а ну рты закрыли !– рявкнул сотник.– Ратибор, чего стоишь ?

***

Старика не было. Замещал его оберсотник Бальдини – здоровенный, седой дядька свирепого вида, тоже штурмовик. Он-то и повёл нас к градоправителю. Тут уж даже сотник Тан растерялся.

– Дурдом какой-то,– бормотал он по дороге.

У правительственного здания нас встречал советник Лоренц.

– Добрый день, господа офицеры,– заговорил он.– Вообще-то мне нужен только подсотник Ратибор.

– Ну уж нет !– отрезал оберсотник Бальдини.– Он наш подчинённый, мы за него в ответе.

– Тогда прошу вас всех в мой кабинет.

Мы поднялись к Лоренцу, расположились вокруг стола. Советник посмотрел на меня и сказал:

– Вас, наверное, удивляет...

– Послушайте, давайте без этих ваших штучек,– перебил его оберсотник Бальдини.– Приступайте к делу сразу.

– Извольте,– согласился советник Лоренц.– А дело в этой вашей поэтессе.

– Почему это в нашей ?!– возмутился сотник Тан.

– Хорошо, хорошо,– сразу же сдался советник.– В нашей. Мы столкнулись с некоторыми трудностями.

– Я думал, что вы давно уже удавили её в камере,– ввернул сотник Тан.

Советник Лоренц глянул на него в упор, однако мой командир этим не смутился. Хотя, надо признать, взгляд у помощника градоправителя по деликатным вопросам был довольно неприятным. Оторвавшись от созерцания сотника Тана, он вздохнул, побарабанил пальцами по столу и заметил:

– У вас неправильные представления о нашей правоохранительной службе.

– Да ладно вам, советник, наслышаны мы о ней,– вмешался оберсотник Бальдини.– Говорите дело.

– А дело в том, что о ней стало известно в столице. Есть у нас тут больно грамотные.

Советник Лоренц грубо выругался и продолжал:

– Так что удавить не получится, господин сотник. Отчитываться придётся на самом высоком уровне. Из столицы прислали пергамент. Кое-кто хочет представить этот мятеж, как результат антиправительственного заговора, тем более что...

Советник резко замолчал, покусал губы, пристально глянул на каждого из нас и выпалил:

– Тем более, что она представляется царицей Атлантиды !

Сотник Тан ухмыльнулся, а я спросил:

– Вы, надеюсь, не ждали, что она станет плакать, каяться во всех грехах и просить пощады ?

– Пусть так, но это – согласитесь, подсотник – уже чересчур.

– А может она и вправду того... царица ?– уточнил оберсотник Бальдини.

– Чёрт возьми !– рассердился советник.– Мне сейчас не до шуток, господа офицеры !

Он щёлкнул пальцами, и в кабинете появился раб с подносом, на котором стояли кувшин, фрукты и чаши. Вошедший ловко расставил посуду, налил всем вина и исчез.

Выпив, советник несколько успокоился, положил на стол пергамент и начал рассказывать, время от времени сверяясь по нему:

– Девицу эту зовут Корделия. Отец её ушёл из семьи, когда она была ещё маленькой из-за того, что мать погуливала. Сильно погуливала.

– Какого дьявола вы нам всё это рассказываете ?– вежливо спросил оберсотник Бальдини.– Нам-то что за дело до вашей Корделии ?

– Я же говорил, что мне нужен только Ратибор,– парировал сотник.

– Ну да, ему это интересно,– заявил Тан, ехидненько посмеиваясь.– Пожалуйста, продолжайте.

– Мать её потом погибла. Из-за беспорядочных связей. Знаете, как оно бывает ?

– Нет, не знаем. У нас только порядочные связи,– сурово отрезал сотник Тан.

– Да-да, слышал я про женский храм,– ответил советник.– Девицу взяла на воспитание тётка, сестра матери. Муж её занимался торговлей, племянницу они хотели пристроить к делу, но она не проявляла к нему склонности. Корделию больше интересовали древние пергаменты, старинные предания, звёзды в ночном небе...

Тан пихнул меня локтем в бок, я сердито отмахнулся.

– Когда ей стукнуло шестнадцать, её присмотрел один достойный человек. Правда, он был лет на тридцать старше, но дядя к тому времени устал от племянницы. Он с радостью выдал Корделию замуж. Новоиспечённый муж терпел молодую жену долго – года два, после чего купил ей небольшой домик, а из своего дома выгнал.

– Она тоже гуляла ?– спросил оберсотник Бальдини.

– Нет. У нас таких сведений не имеется, а они были бы в том случае... Ну, вы понимаете.

– Понимаем,– уверил его сотник Тан.

– Она постоянно витала в облаках, а её муж твёрдо стоял на земле. Вот и причина,– объяснил советник.– Корделия нашла себе работу в порту – она составляет налоговые декларации, ну и тому подобное. У нас ведь полно неграмотных купцов и капитанов. На жизнь ей, вроде бы, хватает. Принципиально не держит рабов.

– Где-то я уже что-то такое слышал,– пробормотал сотник Тан.

– Мы очень рады за вашу Корделию,– заявил оберсотник Бальдини.

– Нам можно идти ?– спросил сотник Тан.

– Вам – да, а подсотника Ратибора я бы попросил остаться. Понимаете, столица не слазит с господина градоправителя, а он поручил это дело мне. У нас совершенно нет никакого отчётного материала, поэтому наверху начинают сердиться. Поверьте, господа офицеры, у нас есть методы... Мы пробовали физическое воздействие, специальную диету. Проклятая девка молчит ! А из столицы каждый сплошным идут циркуляры, нам угрожают, от нас требуют !

– О боги, да мы-то тут при чём ?!– взвыл окончательно потерявший терпение оберсотник Бальдини.

– Она заявила, что говорить будет только с офицером Ратибором. Это было позавчера, и это были её последние слова.

Как-то так получилось, что мы, все разом, откинулись назад и обмякли в креслах. Советник Лоренц цедил вино из чаши, Бальдини и Тан уставились на меня. А я думал.

Значит, они её били и морили голодом. Что ж, это меняет дело. Корделия чем-то приглянулась мне, хоть я и считал верхом идиотизма чтение антиправительственных стихов среди мятежно настроенной толпы. Но ведь каждый может ошибиться и наломать дров, правда же ? Она всё-таки поэтесса, мечтательница, витающая в облаках, а они её избивают. Во мне поднялась волна бешенства. Хорошо бы сейчас советнику Лоренцу по роже съездить, но я сумел подавить в себе это желание. Будем действовать иначе. Царица, так царица.

– Что ж, господин советник. Я готов послужить Атлантиде на этом поприще.

Оберсотник Бальдини нахмурился, сотник Тан расплылся в улыбке.

– Я проведу допрос и представлю вам данные. Когда приступать ?

– Чем скорее, тем лучше, господин подсотник. Сегодня. Сейчас !

– Но мне надо кое-что приготовить,– сказал я.

– Всё, что угодно. Потом подойдёте к зданию тюрьмы, начальник ужё оповещён. Господа офицеры, спасибо, не смею вас более задерживать.

Мы все встали. Оберсотник Бальдини, не таясь от советника, сказал:

– Мне очень не нравится всё это, подсотник. Уж не собираетесь ли вы стать тюремщиком, а то и палачом ?

– Всё нормально, командир,– уверил его сотник Тан.– Я в Ратиборе не сомневаюсь.

– Ну, смотрите,– пропыхтел оберсотник и первым вышел из кабинета.

ГЛАВА 6

***

Сбегав на рынок, я заявился к зданию тюрьмы. На пороге стоял старшина из комендантских, совершенно мне незнакомый по дракам с дружественными родами войск.

– Подсотник Ратибор ?– уточнил он.– Прошу.

Я отметился у сотника, начальника тюрьмы, был проинструктирован о правилах поведения, заверен в том, что в случае чего мне придут на помощь и спрошен, чего там у меня в сумке. Видимо, советник Лоренц успел их выдрессировать, ибо никого совершенно не смутил ответ, что это не их дело.

Старшина проводил меня к нужной двери, отворил её, и я увидел Корделию.

Они сидела на низкой лежанке в тесной камере с крошечным окошком. Узница старалась блюсти себя в порядке, но круги под глазами и разорванная кое-где одежда говорили о том, что в последние дни ей приходится тяжко. Она подняла голову, посмотрела на меня и спросила:

– Кто вы ? Почему без разрешения ?

Кажется, в глазах её что-то мелькнуло, когда она увидела меня, но голос был безжизненным, а взгляд – тусклым.

– Какое ещё разрешение ?!– прорычал старшина.– Как дам сейчас !

– Ты разговариваешь с царицей, хам !– повысила голос Корделия.

Я рванул за тунику старшину, замахнувшегося на узницу кулаком, отпихнул его в сторону и ответил:

– Простите, ваше величество. Это просто излишнее усердие.

Старшина шарахнулся от меня. Качнувшись, словно пьяный, он выскочил в коридор и оттуда сказал:

– Господин подсотник, вы назвали её величеством.

– Ну да, она же царица.

– Измена,– прошептал старшина.

– Что вы там бормочете ?! И вообще, всего хорошего вам, господин старшина. Дверь запирать не нужно.

Корделия изучающее разглядывала меня. Дождавшись, пока шаги старшины затихнут в глубине коридора, я распаковал сумку, постелил на лежанке чистое полотенце и разложил около своей подопечной варёное мясо, копчёный окорок, яйца, хлеб, молоко. Корделия сглотнула слюну и отодвинулась в угол.

– Пожалуйста, ваше величество, кушайте.

Корделия зажмурилась. Казалось, от запаха еды она готова упасть в обморок.

– Господин офицер, мне кажется, что против меня зреет заговор. Еда может быть отравлена,– сказала узница.

– Ваше величество, вы можете кушать, не боясь ничего. Ваш народ, простые люди, узнав о том, что я иду на приём, просили меня передать вам всё это. Разве вы не верите своим подданным ?

– Тогда конечно. Вы успокоили меня, господин офицер.

Стараясь соблюдать приличия, она взяла хлеба и самый маленький кусочек мяса. В камере была ещё одна лежанка; я сел на неё. Корделия замерла с куском, поднесённым ко рту, и вытаращила и без того огромные глаза.

– Что-то не так ?– забеспокоился я.

– Вы сидите в присутствии царской особы.

– О боги !– я подскочил на ноги.– Простите, ваше величество. Дело в том, что я,– тут мне вспомнилась Миловида,– совершеннейший солдафон. Окончательно отупел на своей службе.

Прожевав и проглотив первый кусочек, самозваная царица смилостивилась:

– Садитесь и присоединяйтесь ко мне.

– Как же я могу ?

– Да ладно вам, прекратите. Войдя, вы должны были опуститься передо мной на колени и поцеловать край моего платья, но не сделали этого. Так что не церемоньтесь и впредь. Садитесь, садитесь, я дарую вам привилегию сидеть в моём присутствии. И угощайтесь.

– Я не голоден, ваше величество.

– И что с того ? Я настаиваю.

Я присел на край лежанки, и мы с Корделией хорошенько поели. То, что осталось, я увязал в узел и примостил на окошке.

– Что творится в городе ?– спросила меня Корделия.

Она откинулась на стену, подобрала ноги, обняла колени. Я только сейчас разглядел, какие у неё красивые, плавные движения. Ну да, тогда ведь Добрыня её связал, не шибко-то и подвигаешься.

– Против вас действительно зреет заговор,– предупредил я.

– Оставьте эти скучные разговоры, господин офицер. Что происходит в городе ?

– Ничего особенного, ваше величество. Было шествие жрецов.

– Красиво шли ?

– Я не видел.

– Ах, да, у вас же служба.

– Совершенно верно, ваше величество.

– В таком случае, расскажите мне о себе.

– Зачем это вам ?

– Вы – преданный офицер. По нынешним временам это большая редкость. Вот я и хочу знать о вас. А то мне докладывали, будто бы вы хватаете ни в чём не повинных женщин, связываете их и тащите в тюрьму. Но я в эти слухи не верю.

– Мне, ваше величество, ещё и не то приходилось делать. Я же офицер.

Мы сидели и смотрели друг на друга. Хорошо бы вот так же, но где-то в другом месте. На берегу. Или на крыше, под звёздами.

И Корделия словно прочитала мои мысли.

– Офицер Ратибор, я давно не видела звёзд. Как они ?

– Звёзды, ваше величество, значительно потускнели с тех самых пор, как вы их не видели. Просто удивительно, что так вышло.

– Вас иногда трудно понять, офицер. Скажите, как вы думаете, почему славяне-мужчины носят штаны, а все прочие – нет ?

– Мы с Севера, ваше величество. А там попрохладнее.

– Но здесь-то тепло.

– Привычка, ваше величество. Я уже без штанов не могу. Ну а у местных свои повадки. Есть, например, у нас некий подсотник Герт, так вот он носит исключительно короткие туники, поскольку считает, что все женщины нашего города должны видеть его красивые, стройные ноги.

– Возможно, он и прав,– задумчиво сказала Корделия.

– Прочие военные с ним не согласны и носят длинные одеяния.

– Вы так и не рассказали о себе, офицер Ратибор. Уклоняетесь от вопроса. У вас есть жена, дети ?

– Нет, ваше величество. Я не успел завести семью.

– Это странно. Вы же не всё время на службе. Я обязательно займусь вами, офицер Ратибор.

– Спасибо, ваше величество. Я ещё не встретил такую... простите.

– За что ?

– Ничего, так.

– Офицер Ратибор, что вы хотели сказать ?

– Нет-нет, ваше величество, ничего.

– Не смейте скрытничать ! Вы разговариваете с царицей Атлантиды !

– Я до сих пор не встретил такой, как вы. Простите, ваше величество.

– Вы ужасно дерзкий офицер,– заметила Корделия.– Но, пожалуй, я прощу вам вашу дерзость.

– Спасибо, ваше величество.

– А сейчас я попрошу вас уйти. Мне нужно побыть одной.

Я поднялся с лежанки.

– Но завтра обязательно приходите, слышите ?

В глазах её мелькнуло беспокойство. И я охотно пообещал Корделии навестить её и на следующий день тоже. Да чего уж там, мне и самому этого хотелось.

***

– У вас необычные методы ведения допроса,– заметил начальник тюрьмы, отмечая моё убытие в специальном пергаменте.

Я неприязненно глянул на стоящего около него старшину и ответил:

– Так ведь обычные ничего не дали.

– Смотрите сами. Вы теперь главный по этому вопросу.

– Да, забыл сказать. Попрошу вас мою подопечную не трогать. И специальную диету для неё отменить.

– Как скажете,– ответил начальник тюрьмы.– Мне, знаете ли, и самому подобные вещи не по душе.

– Тогда до завтра.

– Всего хорошего.

Я вышел наружу, миновал крошечный тюремный двор, а оттуда охрана выпустила меня в город. Неподалёку от ворот маячил один хорошо знакомый мне военный. Я окликнул его:

– Добрыня !

– Да, командир.

– Ты какого лешего тут торчишь ?

– Да просто дела у меня в этих краях, командир. Понадобилось мне тут...

– Что ты дурака валяешь ? Говори толком !

– Командир, я не могу говорить. Дело деликатное.

– Ладно, чёрт с тобой,– ответил я и пошёл бы себе дальше, но тут...

– Добрыня, а ну подожди. Кто вон там из-за угла выглядывает ? Не Микула ли ?

Добрыня пожал плечами, приложил ладонь козырьком ко лбу и пробормотал:

– Похож, стервец.

– Так, я не понял. Вы какого дьявола сюда притащились ? Микула, а ну иди сюда !

Вызванный десятник вышел из-за угла. Следом появился Довбуш. Я уже ничему не удивлялся.

Мы отошли подальше от тюремных ворот, поближе к рынку, и я потребовал:

– Докладывай, Добрыня.

– Ну, командир, как хочешь, а мы тебя не бросим. Ты в такое место пошёл, куда по доброй воле не ходят. Вот мы и явились. На всякий случай. Между прочим, господин сотник в курсе.

– Он вам разрешил ?

– Ну, не то, чтобы. Просто сделал вид, будто ничего не знает.

Я схватился за голову. Старшина и десятники смотрели на меня исподлобья.

– Можешь ругаться, командир,– заявил Добрыня.– А мы себя неправыми не считаем.

– Зачем же ругаться, старшина ? Наоборот, я рад. Я рад тому, что не все мои десятники – такие идиоты, как вы. Есть ещё Горыня, Мирослав и Светозар.

– Ага,– отозвался Добрыня.– Есть. Надо бы их кликнуть, они приготовились тюрьму со двора штурмовать.

Я только рукой махнул. Добрыня развил бурную деятельность, и вскоре между площадью, рынком и тюрьмой собралась вся моя банда. Десятники построили солдат в две шеренги и степными орлами вытянулись во главе своих подразделений. Люди, завидев нас, прибавляли шагу. Из ближайшего кабака вышел комендантский патруль и тут же рванул прочь.

Надо было им всем врезать. Наорать так, чтобы уши позакладывало и глаза повылазили. Да вот только ругательства на язык не лезли.

Некоторое время мы стояли молча, весь отряд: сорок пять солдат, пятеро десятников, старшина и офицер. Потом я сказал:

– Возвращаемся.

Отряд организованно выдвинулся. В ближайшем к нашему расположению кабаке я купил большую бочку вина, и мы доставили её в свою казарму, сопровождаемые завистливыми взглядами лучников и головорезов Вирда. Закуска у Добрыни была всегда. В казарме мы раскупорили бочку, я зачерпнул ковшом вина, сказал:

– Спасибо вам, братцы.

И тут же к бочке потянулись руки с ковшами и кружками.

– Будьмо, командир,– сказал Добрыня.

– Будьмо, командир !– заорал Микула, отсалютовав мне кружкой.

– Будьмо !– вразнобой подхватили солдаты.

Боги и обитатели Царства Мёртвых получили свою порцию, после чего мы припали к вину.

Я много чего хотел сказать своим подчинённым. О том, что мы с ними – как семья, и о поддержке, и о самопожертвовании ради товарища. Но слова стали комом в горле; я махнул на них рукой и предался пьянству.

***

Вечером я сообщил Камилле:

– Такое дело. Знаешь, я кажется, влюбился.

– О боги ! В ту свою жрицу ?

– Нет, в другую женщину.

– Ой, Ратиборушка, ты не шутишь ? Ну и разит от тебя, однако. А она красивая ?

– Не знаю, Камилла. Мне она кажется краше всех на свете.

– Наконец-то, Ратиборушка !– от восторга Камилла чмокнула меня в щёку.– А можно мне посмотреть на неё ? Хоть одним глазком ! Я же лопну от любопытства !

– Не вижу препятствий. Завтра я пойду в тюрьму проведать её. Можешь сходить со мной.

– В тюрьму ?– растерялась Камилла.– Зачем же в тюрьму, Ратиборушка ?

– Она там сидит.

У Камиллы подкосились ноги, и моя рабыня рухнула на лавку.

– Нет, я, конечно, понимаю,– заговорила она, немного придя в себя.– Ну не можешь ты влюбится в девушку, которую просто встретил на улице или познакомился где-то на празднике. Но в тюрьме ! Не чересчур ли ?

– Я сам себе удивляюсь, Камилла. Но от судьбы не уйдёшь.

Я разлёгся около неё на лавке. Камилла принялась перебирать мои волосы и напевать что-то на языке европейских дикарей.

– Это что за песня ?– спросил я.

– Так. Любовная.

– Её поёт невеста своему жениху ?

Камилла хлопнула меня по лбу.

– Вот балбес ! Я тебе покажу невесту с женихом ! Иди уже спать. А то я сама от тебя захмелею.

Я нехотя поднялся и побрёл к себе, размышляя о том, как бы поскорее дожить до завтрашнего дня.

***

Утром, по дороге в тюрьму, я столкнулся с Добрыней и предупредил его:

– Сегодня на штурм идти не надо.

– Ясно, командир. Что говорить господину сотнику, если он вдруг о тебе спросит ?

– Пусть господин сотник идёт к дьяволу. Он прекрасно знает, чем я занимаюсь.

Добрыня игриво подмигнул мне; мы разошлись по своим делам.

В тюрьме меня встречали. К начальнику в этот раз идти не пришлось. Старшина проводил меня и отворил дверь камеры Корделии. Я посмотрел на него в упор, но он не уходил. Его что-то мучило.

– Приветствую вас, ваше величество,– заговорил я.

Корделия кивнула. Её перестал терзать голод, и повадки у неё стали истинно царственными.

– Ваше величество !– взвизгнул старшина.– Ваше величество ! Да что ж это такое !

– В чём дело, старшина ?– осведомился я.

Но он не ответил. Старшина вытянул руку, ткнул пальцем во Корделию и спросил с истеричными нотками в голосе:

– А вот если ты царица, то почему сидишь здесь, а не во дворце ?!

– До меня дошли слухи о том, что в вашей тюрьме заключённых бьют и морят голодом !– а вот у Корделии голос звенел, интонации были такие, как у высокопоставленной особы, распекающей нерадивого подчинённого.– И я, царица Атлантиды, должна проверить их сама !

Тюремный старшина грязно выругался и опрометью вылетел из камеры.

– Присаживайтесь, господин офицер,– пригласила меня Корделия.

Я воспользовался приглашением.

– Что происходит в городе, господин офицер Ратибор ?

– Не знаю, ваше величество. Я вчера весь день ходил, будто пьяный.

– Это отчего же ?

– Да так. Вы дадите мне подержать вашу ручку ?

– Но-но, офицер Ратибор. Не забывайтесь !

Я снова расстелил на лежанке полотенце и разложил угощение. В этот раз, кроме обычной еды, было ещё лёгкое вино, фрукты, медовые соты.

Корделия смотрела на меня с любопытством.

– Разрешите вашу ручку,– повторил я.

– Не заставляйте меня думать, что вы – самый обыкновенный мужчина, такой, как и все.

– Ну, не знаю. А чем же я необыкновенный ? Позвольте предложить вам вина.

Корделия благосклонно кивнула. Я налил вина в специально принесённый бокал и вручил ей. Она приняла его правой рукой, а левую подала мне. Ладошка у Корделии оказалась мягкой и тёплой. Вот у Стеллы она была немного влажной и прохладной, у Камиллы – сухой и подрагивающей. Не знаю, что это должно означать.

– Позволите поцеловать ?– осведомился я.

Корделия забрала у меня свою руку и ответила:

– Сначала скажите, офицер Ратибор, вы за меня ? Мне можно на это надеяться ?

– Вы плохо думаете о людях, ваше величество.

Корделия вздохнула и ответила:

– Такие попадались. Выпейте со мной вина. Почему вы мне раньше не встретились, офицер Ратибор ?

Я налил вина Корделии и себе.

– Вот послушайте, господин офицер Ратибор. С одной моей знакомой вышла нехорошая история. Она немного сочиняет стихи. И вот, однажды, когда в городе был бунт, эта женщина случайно оказалась на памятнике Правителю Дану, и уж не знаю, как оно вышло, кое-что оттуда продекламировала. А её за это связали – представляете ? – и посадили в тюрьму. Просто ужас, что творится у нас в городе. Не буду говорить о её тюремных испытаниях, но надо же что-то делать. Вы не подскажете, что мне посоветовать своей знакомой ?

– Ваше величество, случаются же совпадения ! У одного моего приятеля точь-в-точь такая же история. Его знакомая попала в тюрьму, и он теперь ломает голову над тем, как её оттуда вызволить. Там тоже была какая-то история со стихами.

– Случится же такое,– отозвалась Корделия, мечтательно глядя куда-то мимо меня.– Ломает голову, говорите ? Хорошо бы и мне иметь такого знакомого. Нет, молчите ! Всё это так скучно. Люди придумывают себе какие-то условности, правила, законы. Многие из них противны человеческой природе, но что им до того ? Отчего в Атлантиде одни богаты, а другие – и их много больше – едва сводят концы с концами ? Отчего в Атлантиде рабство ? Отчего, если кто-то может сложить пару рифмованных строф и любит по ночам смотреть на звёзды, то на таких кидают косые взгляды ?

– Вы задаёте вопросы, ваше величество, на которых нет ответа.

– Говорят, что Правитель Дан всю жизнь сам штопал свою одежду. Интендант Крег, его брат, даже слуг не держал, не то, что рабов. А ведь это были великие люди ! Вы верите в справедливость, господин офицер Ратибор ?

– Нет, ваше величество.

– Мало просто сказать: "нет" и при этом чувствовать себя героем. Нужно что-то делать.

– Вы совершенно правы, ваше величество. И я намерен взяться за работу.

– Хорошо, господин офицер. Можете быть свободны. Вы расскажите, чем там закончилось дело с вашим приятелем и его знакомой, которую посадили в тюрьму ?

– Обязательно, ваше величество.

– Я буду ждать вас, господин офицер Ратибор.

– Я постараюсь, чтобы ваше ожидание не оказалось долгим, ваше величество.

***

Шагая от тюрьмы к Старику, я прокручивал в голове наш разговор. Если Корделия так смотрит на жизнь, тогда понятно, откуда у неё столь близкое знакомство с советником по деликатным вопросам. Как там она говорила ? Сбросим рабские колодки ? Ох, не оказались бы они тяжелее, чем кажутся.

Старик и оберсотник Бальдини встретили меня не очень приветливо. Правда, я и не рассчитывал на радушный приём.

– Пришёл наш тюремный дознаватель,– проворчал Бальдини.– Не пора ли, командир, его в комендатуру переводить ?

– Что там у тебя ?– спросил Старик.– Девица разрыдалась у тебя на плече и призналась во всём ?

– Нет, экселенц. Она объявила себя царицей Атлантиды.

– Это я и так знаю. А что дальше ?

– А я – преданный офицер её величества.

Старик и Бальдини уставились друг на друга. Было полное впечатление того, что они обмениваются мыслями. Через некоторое время Старик спросил:

– И куда ты сейчас собрался, преданный офицер ?

– Схожу к советнику.

– Пойдём вместе.

С этими словами Старик вывел меня из своего кабинета, спросил:

– Что, хороша девушка ? Нравится ?

– Экселенц, вообще-то это моё дело.

– Насколько я слышал, вы с ней по одной мерке скроены. Ну да, понимаю, не моё дело. А я уж думал помочь тебе вытащить её из тюрьмы.

Ответить я не успел, поскольку Старик подтолкнул меня в спину.

– Давай, поторапливайся.

Советник Лоренц находился у градоправителя. К последнему меня не пустили бы никогда в жизни, но перед моим попутчиком открывались все двери. Городские владыки валялись вокруг низенького столика на коврах. Они лакали вино и по очереди щипали огромную виноградную гроздь. Градоправитель приветливо кивнул нам. Старик присел около них, я остался стоять.

– Ну что там, подсотник ?– спросил советник.

– Ничего,– ответил я.– Корделия уходит от серьёзного разговора.

Советник нахмурился.

– И о чём же вы с ней два дня щебетали ?

Я пожал плечами.

– Так. Ни о чём.

– Как можно говорить ни о чём ?– промычал градоправитель.

– Они там о звёздах болтают,– вмешался Старик, по-хозяйски наливая себе вина в чашу, которую только-только поставил на столик советник.

– Чёрт побери,– отозвался последний.– Что вы нам порекомендуете, подсотник ?

– Рекомендовать – ваша работа,– напомнил ему Старик.– Хотя, вас понять можно. Положение препаскудное. Арестовали эту девицу вроде бы и ни за что.

– Как это ?!– возмутился градоправитель, от волнения расплескав вино на ковёр.– А кто во время бунта читал свои дурацкие стишки с постамента ?

– А кто их слышал ?– не сдавался Старик.

– Ну вы даёте !– изумился градоправитель.– Да хотя бы этот ваш, как его... Ратибор !

– Не уверен,– отозвался я.– Действительно, Корделия что-то кричала, но я не разобрал слов. Возможно, звала на помощь.

– Ну как же, господин подсотник,– не утерпел советник.– У вас ведь поэтический склад ума. Неужели вы не отличите стихов от зова на помощь ?

– Погодите-ка,– вмешался Старик.– Это у подсотника Ратибора ум ? Это у подсотника Ратибора поэтический склад ? Не смешите меня. Подсотник Ратибор !

– Здесь !

– Ну-ка быстренько киньте мне рифму на "караульный устав". Раз, два, три. Не успел. Вот видите, советник, а вы говорите о какой-то там поэзии.

– А ничего, что она величает себя царицей ?– мрачно поинтересовался градоправитель.– Тут, господин тысячник, изменой попахивает.

– Ещё бы !– ничуть не смутился Старик.– У девки голова повредилась от побоев и голода. Скажите спасибо, что она богиней себя не объявила. А когда из столицы приедет полномочный чиновник, и нашу поэтессу поставят перед ним, а он её спросит о бунте, стихах с постамента и царицах Атлантиды, то как вы думаете, что будет ?

– У вас, я вижу, уже есть версия ?– недовольно проворчал советник.

– Насколько я успел узнать нашу преступницу, она вытаращит глаза – а у неё, согласитесь, это очень эффектно получается – и скажет, что она ни о чём подобном не ведает, и почему её держат под стражей, не знает.

– Чёрт !– отреагировал градоправитель.– А ведь так и будет !

– Но, может быть,– заговорил, было, советник, однако градоправитель его оборвал:

– Шикарно мы будем выглядеть перед правительственным чиновником, ничего не скажешь !

– Я нашу поэтессу давно знаю,– заговорил советник.– Бывали у нас с ней стычки. Она стряпала свои поганые стишки и лепила их на стенах в порту, на колоннах храма. Против рабства и засилья богачей. Я, господин тысячник Ферро, и предупреждал её, и просил, и угрожал. Видите, чем это всё закончилось ? Вам, господин подсотник, ваша царица вряд ли всё это рассказывала. Я прекрасно понимаю, к чему вы клоните. Наверное, сейчас предложите потихоньку выпустить её и замять дело.

– Ибо оно не принесёт ни славы, ни почестей, ни удовлетворения от хорошо сделанной работы,– согласился Старик.– А если из столицы снова придёт пергамент, отписать им, что их информаторам заговор померещился.

Советник Лоренц потёр лоб и попросил:

– Присядьте, господин подсотник, я устал всё время задирать голову, когда надо посмотреть на вас. Возможно мы бы и поступили так, как советует господин тысячник. Но есть одно препятствие. И оно скоро будет здесь.

***

Не так уж и скоро получилось, как предсказывал советник. Мы выдули два кувшина вина и облупили четыре больших виноградных грозди, прежде чем к градоправителю ворвался главный жрец. Был он явно не в себе: растрепанная борода и нечесаные волосы, мятая и нестиранная туника. Жрец оттолкнул двух охранников, вцепившихся в него, и оглядел всех присутствующих дикими глазами.

У градоправителя сразу испортилось настроение, советник и Старик остались бесстрастными. Жрец ткнул в меня узловатым пальцем и сообщил:

– Штурмовик !

– Верно,– сознался я.

– Похититель жриц !– завопил сумасшедший старик.– Собака ! Пожиратель падали !

– Эй, папаша, в рыло схлопочешь !– предупредил я.

Но на меня уже не обращали внимания.

– Где блудница ?!– орал жрец, потрясая кулаками.– Вы должны были подготовить её к жертвоприношению !

– Успокойтесь, понтифик,– ответил советник.– Ничего мы вам не должны. Я всего лишь сказал, что с удовольствием принёс бы её в жертву сам, но это не следовало принимать, как руководство к действию.

– Пока я заправляю в этом городе, никаких человеческих жертвоприношений здесь не будет,– сказал градоправитель.– Сколько раз вам ещё это повторить ?

И только тут меня бросило в холодный пот.

– Люди не боятся богов !– продолжал орать жрец.– Не уважают их служителей, пренебрегают молениями ! Мы могли бы убить двух зайцев одним махом !

– Вот упрямый старик !– заметил градоправитель.– Ну на кой ляд вам эти жертвоприношения ? Лично мне думается, что они приведут только к бунтам и ничему другому.

– Бунт можно подавить !– визжал жрец.– К жертвоприношениям скоро привыкнут и будут считать их обязательной частью праздника !

– Я не могу пойти на это,– твёрдо сказал градоправитель. – И не пойду.

– Что человек ?!– не сдавался жрец .– Пыль ! Одним больше, одним меньше – никто и не заметит ! А боги были, есть и будут ! И мы должны любыми путями добиваться их милости !