Текст книги "Атланты. Книга первая (СИ)"

Автор книги: Виктор Каменев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

   Славяне, идущие в город, стали в кружок.

   – Кого ждём ?– поинтересовался Славиша.

   – Вон, его,– ответил Медвежа, показывая на Вальдеса, несущегося к ним с мечом, луком и колчаном.

   – Тринадцатый,– заметил Вырвиглаз.

   – Чего ?– не понял Медвежа.

   – Двенадцать нас тут стоит,– объяснил Вырвиглаз.– Вальдес – тринадцатый. Не к добру.

   – Экий ты умник,– скривился Медвежа.– И зачем только тебя считать научили ? А чтобы таких вопросов больше не было, я Вальдеса назначаю... ну пусть одиннадцатым. А кто будет тринадцатым – решайте сами.

   Альбина стояла под навесом около кашеваров. Увидев Вальдеса, она плюнула и демонстративно повернулась к нему спиной.

   – Выдвигаемся,– распорядился Медвежа.

   – Ты там поосторожней, брат,– попросил Ратибор.

   ***

   Разведчики шли плотной группой, натянув луки и осторожно ступая по каменной мостовой, заваленной камнями из разбитых домов и обломками мебели. У окраины города стояли три катапульты, построенные по приказу Великого Князя. Толку от них было немного: люди в лагере успевали разбежаться от летящего в них камня. Упыри опрокинули пару палаток, тут же поставленных на прежнее место, и бросили эту затею.

   Разведчики медленно шли по улице мимо домов с проваленными крышами и рухнувшими стенами. Стояла тишина. Она-то и нервировала Вальдеса больше всего. Он брёл замыкающим в банде. Его пальцы, придерживающие стрелу, подрагивали, ладони вспотели. Он весь превратился в туго натянутый нерв.

   Медвежа резко вскинул руку вверх. Банда разом остановилась. Шедшего рядом с Вальдесом славянина Мирослава безмолвная команда Медвежи застигла на полушаге; он опустил ногу на мостовую так, словно эта часть его тела была из стекла.

   Не опуская руки, Медвежа показал пальцем направо.

   Из дома, зияющего двумя пробоинами в стенах, слышался шорох. Вальдес судорожным движением натянул лук. Кривень и Вырвиглаз неслышно приблизились к дверному проёму (сама дверь лежала тут же, на мостовой) и прицелились куда-то в коридор.

   Медвежа громко сказал:

   – Выходи, а то прибью !

   Вальдес только успел подумать, что Медвежа в любом случае прибьёт того, кто производит этот шорох, как из дома на четвереньках выползла седая, растрёпанная старуха.

   – Славяне, – пропищала она и показала клыки.

   – Ты что тут делаешь ?– спросил её Медвежа.

   Вальдес глянул на Кривеня и Вырвиглаза. Они не расслаблялись и оружия не опускали.

   – Здесь мой дом !– прокаркала старуха, поднимаясь на ноги.– Великий Князь забрал всё ! А теперь раздаёт малыми порциями. Мне почти не давали еды и совсем не давали крови. Я слишком стара и не могу удержать в руках меч.

   – И много тут таких ?– поинтересовался Медвежа.

   – Ты насмехаешься, мерзкий славянин ?!– взвизгнула старуха.– Всё равно у вас ничего не выйдет ! Наши славные воины погонят вас от столицы ! Как баранов ! И мы ещё выкупаемся в вашей крови !

   – Пристрелите её,– распорядился Медвежа.

   – Сам пристрели,– проворчал Кривень.

   Медвежа дал знак идти дальше. Упырша что-то прошипела им вслед. Вальдес снова встал замыкающим, оглянулся и увидел, что старуха ковыляет за ними.

   – Пошла вон. Слышишь ? Прибью ведь,– пригрозил Вальдес.

   – Мальчик, мне надо совсем немного. Три капельки. Я скоро умру. Всего три капельки на мостовой ! Тебе от этого ничего не будет. Ты не понимаешь, каково это – когда тебе ничего не дают. Маленький порезик заживёт у тебя уже к вечеру, ведь ты молодой и сильный. Только три капельки. А потом делай со мной, что хочешь.

   Вальдес обнаружил, что славяне оторвались от него. Он настолько обалдел от настойчивого шёпота старухи и её пронзительного взгляда, что машинально вынул нож из-за пояса. И в этот момент в его запястье мёртвой хваткой вцепился Мирослав.

   – Я тебе руку сломаю,– пообещал он.– Прибавь шагу !

   Затем славянин оттолкнул старуху; она упала и замерла под стеной кучей лохмотьев.

   Вальдес припустил за остальными. Догнав их, он оглянулся. Старуха всё так же лежала на мостовой и не двигалась.

   Медвежа остановился перед домом, не тронутым бомбардировкой, выходившим на улицу глухой стеной. Там имелась дверь, и она была заперта. Очевидно, хозяева ещё рассчитывали вернуться домой.

   Кривень поколдовал над замком и открыл дверь. Разведчики ввалились в дом.

   Внутри было темно, однако Медвежа посрывал шторы с окон. Славяне быстро осмотрели комнаты и никого живого не нашли. Теперь Вальдес понял, для чего все они взяли крепкие сумки через плечо. В доме было полно мебели, ковров, гобеленов и посуды. Вальдеса обуял азарт. Он влетел в столовую, схватил большой хрустальный бокал и сказал Мирославу:

   – Смотри !

   – Шикарно,– ответил тот.– Из таких они обычно кровь пьют на оргиях.

   Вальдес брезгливо швырнул бокал на пол, расколотив его на мелкие осколки.

   – Тише, ты !– шикнул Мирослав.

   Вальдес выскочил из столовой. В доме деловито копошились двенадцать славян; урвать что-то у них представлялось немыслимым. Вальдес ухватил ковёр со стены и светильник, показавшийся ему позолоченным. Он вертелся по сторонам в поисках ещё чего-нибудь, когда Медвежа сказал:

   – Уходим.

   – Сверни ковёр,– посоветовал Мирослав, задачей которого, как уже догадался Вальдес, было следить за ним.– Нести будет удобней, если вдруг драпать придётся.

   Затем Вальдес потерял голову. Он врывался в дома, рылся в шкафах, хватал. Когда Медвежа дал команду возвращаться домой, руки Вальдеса оттягивала бархатная скатерть, связанная в узел и набитая упырским добром.

   – А в бой мы так ни с кем и не вступили,– сказал он Мирославу.

   – Это ещё зачем ?– удивился славянин.

   – Так у нас же разведка боем.

   – Вон ты о чём ! Ничего, мы ещё вернёмся. А сейчас поменьше болтай и почаще гляди по сторонам.

   Дождь усиливался. Мокрые, но довольные собой диверсанты бежали в лагерь по раскисшей земле. У постов их встретила группа девушек, закутанных в плащи.

   – Вальдес, ты вернулся ?– защебетали они.

   А самая смелая сразу взяла быка за рога:

   – Говорят, ты со своей выдрой разругался ?

   – Ну что вы, девочки,– отвечал Вальдес, улыбаясь и демонстрируя свой улов.– Скажете тоже. Не ругался я с ней.

   Он остановился около девушек, чтобы рассказать про свои подвиги в столице, а Кривень глянул на Медвежу и заметил:

   – А ты ещё собирался меня на десяток Вальдесов менять. Тут и от одного покоя нету.

   ГЛАВА 9

   ***

   Великий Князь и Псарь, пребывая в покоях монарха, равнодушно смотрели, как три "Диких Пса" раскладывают на полу министра и вспарывают ему руку бронзовым ножом.

   – Вы не посмеете,– твердил тот, с ужасом глядя в бесстрастные лица монарха и начальника его охраны.– Вы не посмеете !

   Видар не помнил имён и должностей своих министров. Все они казались ему близнецами. Когда Псарь доложил ему о готовящемся заговоре, он ничуть не удивился.

   – Откуда вы знаете ?– только и спросил Видар.

   – Видите ли, ваше величество, вам не пришлось прожить здесь столько, сколько мне. А при дворе всё опутано невидимыми сетями. Ваши подданные следят друг за другом, доносят, вообще творят множество мерзостей. Надо только знать, когда и с кем поговорить.

   Кровяной порошок, разбавленный водой и выдаваемый упырям по каплям, плохо способствовал регенерации. Рана на руке министра не заживала.

   Один "Дикий Пёс" держал заговорщика за ноги, другой наступил ему коленом на грудь, а третий посмотрел на Псаря. Тот кивнул. Гвардеец вынул из кармана мешочек с осиновыми стружками и принялся сыпать их в рану заговорщика. Министр закричал и забился в объятиях "Диких Псов".

   Видар глянул в окно, на дворцовую площадь, забитую вооружённым народом. Все упыри с окраин стеклись сюда, в центр столицы. Они вторглись в дома местных жителей, заняли первый и второй этажи дворца и всю площадь. Кто-то пытался соорудить себе подобие палатки из ковров и плащей, кто-то просто лежал под дождём. Видар не знал, что ему делать. Нужно было прорвать осаду до окончания сезона дождей, иначе солнце разделается со всеми. Но сделать это не получалось. Народ не слишком-то рвался в бой. Иной раз даже солдат приходилось гнать в атаку силой. Стрелы пайков каждый раз загоняли упырей обратно в город. Еды почти уже совсем не осталось, сухой крови – тоже. Погиб гросс-князь Антал. Теперь Видар понимал убитого им Великого Князя. На него самого напало какое-то тупое оцепенение, когда он узнал о заговоре. Ну что ты будешь с ними делать ? Как заставить их спасать самих себя ?

   Министр, терзаемый жгучей болью, начал давать показания. Заговорщики не ставили целью свергнуть Великого Князя. Это было им совершенно ни к чему. Они всего лишь хотели спастись, а для этого вошли в сговор с пайками, блокировавшими столицу на южном направлении. Их командир, Большой Джой, за солидный выкуп согласился выпустить группу упырей из осаждённого города. Аванс ему уже передали. Этой ночью должна была состояться встреча у Южных Ворот, которые и раньше имели декоративное значение, а сейчас от них и вовсе ничего не осталось.

   В министра воткнули осиновый кол.

   – Сколь бы не были отвратительны заговорщики и цареубийцы,– заговорил Псарь,– но во сто крат хуже те, кто сношается с врагом.

   – Вы это к чему ?– спросил Видар.

   – У нас появился шанс, ваше величество.

   – Я не согласен с вами, Псарь. Это не шанс. Это шансище. И наша надежда на спасение.

   ***

   Синеока нашла Альбину под навесом из грубой материи, где она, вместе с другими девушками из тысячи Добромира разглядывала столицу, поливаемую дождём. Упыри крепко сидели в ловушке. С севера все выходы блокировал Ратибор, с запада и востока стояло по три тысячи под общим руководством Любомудра и Твердилы. На юге окрестности заполонила дикая банда Большого Джоя неизвестной численности.

   Девушки обсуждали создавшееся положение и гадали, пойдут славяне на штурм или заставят всех сидеть в поле до конца сезона дождей. Сходились на мнении, что всё это уже опостылело.

   – Я бы сбежала,– говорила одна из девушек в тот момент, когда Синеока вошла под навес.– Но как вспомню тех, которые тогда ушли ! Они стоят, а все идут мимо и даже не смотрят на них. Не хотела бы я, чтоб и со мной вот так.

   – Здравствуйте, девочки,– сказала Синеока.– Альбина, чего не заходишь ?

   – Там этот.

   – Я как раз хотела тебя о нём спросить. ЭТОГО нигде нет.

   – Да неужто ?– неприязненно отозвалась Альбина.– А вчера был. Явился с целым тюком разного хлама.

   – Ладно тебе. Он его почти что всё раздал, оставил себе пару тряпок. Так ты Вальдеса сегодня не видела ?

   – Нет,– ответила Альбина.– И не очень-то хочется.

   Синеока вышла под дождь. Альбина помедлила немного и бросилась за ней.

   – Нет, ну вы видели ?– послышался голос из-под навеса.– Пусть только из-за неё с Вальдесом что-то случится. Я ей тогда устрою.

   Побратимы не успели даже толком побеспокоиться за Вальдеса, как он явился. В немыслимо шикарном плаще с бронзовой застёжкой и роскошным поясом вокруг талии пропавший шагнул в шатёр Медвежи. Альбина хотела сейчас же уйти, но Вальдес волок с собой мальчишку лет восьми, отчаянно выдиравшегося и вопящего. Альбина рванула его к себе и сказала:

   – Не бойся, маленький, этот противный дядька больше тебя не тронет.

   Но мальчишка от неё вырвался и попал прямо в объятия Синеоки.

   – А ну успокойся !– прикрикнула она.– Вальдес, в чём дело ?

   – Наследника решил себе завести ?– поинтересовался Ратибор.

   В крепких руках Синеоки мальчишка притих и только кидал злые взгляды на присутствующих.

   – Этот наследник шнырял по лагерю,– объяснил Вальдес.– Вынюхивал, выспрашивал. Вот я и подумал: к чему бы это ?

   – Ничего я не вынюхивал !– завизжал мальчишка.

   – Тише ты,– поморщилась Синеока.

   – Мне Дана нужно !– кричал мальчишка.– Я вот встречу его и всё про вас ему расскажу !

   – Не ори !– рявкнула Синеока.– И рассказывай, зачем тебе Дан.

   – Это я ему самому скажу. Лично в руки.

   – А кто-нибудь другой тебя не устроит ?– вмешался Кент.– Дан же у нас не один. У него побратимы есть. Кент, Крег...

   – Вальдес, опять же,– ввернул Вальдес.

   Альбина неприязненно покосилась на него. Она бы уже и ушла, да любопытство не отпускало.

   Мальчишка глянул на Вальдеса исподлобья и ответил:

   – Не знаю таких. А побратим у Дана один. Славянин какой-то. Боро, кажется.

   Медвежа переглянулся с Ратибором.

   – Ты откуда такой бойкий ?– вступил в разговор Дан.

   – От Большого Джоя,– ответил мальчишка, а затем отпрянул от Синеоки, выпрямился, отставил ногу, задрал голову и заявил:

   – Я – официальный и полномочный посол Большого Джоя.

   – Во как,– сказал Медвежа.

   – Имя у посла есть ?– спросил Дан с серьёзным видом.

   – Есть, конечно,– ответил мальчишка.– Можете называть меня Даном.

   – А почему не Джоем ?– не сдержался Вальдес.

   Мальчишка посмотрел на него сурово, но снизошёл до объяснения:

   – Дан – он за всех людей. А Джой – бандит. И ещё этот, как его... Мародёр ! Он и своих, бывало, грабил.

   – Зачем тебя прислал Большой Джой ?– спросил Ратибор.

   – А ты Дан ?

   – Вот он Дан,– подсказал Кент.

   – А чем докажешь ?

   – Тёзка, я доказывать ничего не стану, а просто отправлю к Большому Джою нормального посла, чтобы он всё толком выяснил,– пригрозил Дан.

   Мальчишка явно обиделся.

   – А я, значит, ненормальный ? Шляешься тут под дождём...

   – Чего хотел от меня Большой Джой ?!– прикрикнул Дан.

   Мальчишка вынул из-за пазухи мокрый пергамент и вручил ему.

   Дан взялся читать. Кент и Крег нависли над ним. По мере чтения документа их лица становились всё серьёзнее и озабоченнее.

   – У вас тут всё по-другому,– рассказывал мальчишка Синеоке.– Палатки, кашевары под навесом. А у нас все валяются, кто где хочет. И готовят себе сами.

   – Пойдём, я тебя накормлю,– отвечала Синеока.

   – А меч мне дадут ? Только настоящий, чтобы упырей можно было рубать.

   – Насчёт меча с Боро договаривайся. Он у нас этими делами заведует.

   – Синеока !– взревел Ратибор.– Вот не посмотрю сейчас, что ты баба !

   – Идём, малыш, идём,– сказала, усмехаясь, Синеока и подтолкнула к выходу мальчишку, напуганного вспышкой ярости огромного славянина.– Не бойся, он у нас добрый.

   Следом за ним пристроилась и Альбина.

   – А ты куда ?– спросил её Крег.– Оставайся.

   – Нет уж, спасибо,– ответила Альбина,– И так уже засиделась.

   Вальдес никак на это не отреагировал.

   Дан передал пергамент Ратибору. Тот быстро пробежал его глазами, выругался и сказал Медвеже:

   – Видал такое ? Требует оружия, требует еды, требует золота !

   – Может всё-таки просит ?– уточнил Медвежа.

   – Требует ! Угрожает, что вся его банда разбежится, если не дадим.

   – Золота нет,– тут же сказал Крег.

   – А мне Большой Джой понравился, когда я там был,– припомнил Медвежа.– Храбрый пайок. И ратному делу быстро выучился. Теперь понятно, почему он с этим пергаментом мальца послал.

   – И почему же ?– спросил Вальдес.

   – Мальца мы не тронем,– объяснил Медвежа.– А взрослому по рогам бы надавали за такое посланьице.

   – Ни черта мы ему не дадим,– заявил Крег.– У них такие же возможности, как и у нас, просто они сами ничего делать не хотят.

   – Ну, Крег, так нельзя,– ответил Ратибор.– Союзник всё-таки. Пошлём ему всего понемногу...

   – Кроме золота,– сказал Крег.

   – Кроме золота,– согласился Ратибор.– И попутно объясним, что с нами так говорить нельзя.

   – Я пойду,– вызвался Медвежа.

   – Кривень,– возразил Ратибор.– Ты извини, брат, но он и поспокойнее, и порассудительнее.

   – Ну пусть будет Кривень,– не стал спорить Медвежа.

   – А мы сами, Ратибор,– заговорил Кент,– когда на штурм пойдём ? Будем ждать окончания сезона дождей ?

   – Они там сидят без жратвы и без крови,– ответил за побратима Медвежа.– Глотки друг другу рвут. Солнце, когда выйдет, большую их часть спалит. А если пойдём на штурм сейчас, знаешь сколько народу положим ? Уж лучше посидеть в грязи под дождичком да живым остаться.

   – Люди ворчат,– несмело возразил Крег.

   – Пусть их,– отмахнулся Ратибор.– Если кому-то что-то не нравится, мы никого силой не держим. Вот только этот Большой Джой меня тревожит. Заменить бы его Мечиславом.

   Медвежа покачал головой.

   – Его люди за него горой. Не дадут.

   – Тогда пусть всё остаётся по-прежнему. Недолго уже.

   – Пусть,– вздохнул Медвежа.– Ну а я пока прошвырнусь по городу. Ты как, друг Вальдес ?

   – Только свистни, друг Медвежа.

   – Денег не будет,– машинально сказал Крег.

   Вальдес ласково потрепал его по голове.

   – Не беспокойся, брат. Денег я тебе принесу.

   ***

   Пайки забеспокоились слишком поздно. "Дикие Псы" разметали тех, кто обеспечивал проход изменникам-министрам. Стояла ночь, пайки ничего не видели, а собак, согласно уговору, увели подальше. Огромная масса упырей обрушилась на безмятежный лагерь.

   Началась паника. Успокоить людей было некому. Большой Джой безуспешно рвался из цепких рук "Диких Псов", которые волокли его в город, никого другого его войско не слушало, а Кривень, который мог бы навести здесь порядок, собирался выехать только наутро.

   Когда в лагере Твердилы забили тревогу, упыри уже прорвались. Многие попросту сбежали, но большая часть жадно лакала кровь из остывающих трупов.

   Проснулся лагерь Любомудра. Истерически лаяли собаки, караульные били в сторожевые колокола. Ратибор с Медвежей вскочили на ноги, мигом сбросив с себя сон. У их шатра уже стоял начальник караула.

   – В бой !– распорядился Ратибор.

   Появились факелы, по лагерю забегали, чавкая в грязи, люди.

   – Стройся в боевые порядки !– кричал Добромир, размахивая мечом.

   – Брат, я наперёд,– сказал Медвежа.

   – На рожон ?

   – Брат, ты же меня знаешь.

   И двенадцать славян, матерно ругая пристроившегося за ними Вальдеса, исчезли во мраке.

   – Быстрее шевелитесь !– кричал Ратибор.– Не мешкайте !

   К Любомудру и Твердиле понеслись посыльные. Ратибор помчался в город, подавая пример остальным. Войско обрушилось на столицу и увязло в баррикадах.

   Разгромив Большого Джоя, упыри успели вернуться и отразить атаку врага. Дальше всех продвинулся Твердила: он даже видел дворец Великого Князя. Но упыри бешено, не щадя себя, сражались за существование своей расы, потери восставших росли, продвижения вперёд почти не было.

   И Ратибор дал команду к отступлению.

   Но вернувшиеся в лагерь бойцы не пожелали отдыхать. Они устроили настоящее столпотворение. Люди размахивали руками, потрясали оружием и орали. Славяне спокойно сидели в сторонке.

   То же самое творилось и в остальных лагерях.

   – Чего они хотят ?– спросил Ратибор Дана.

   – Покончить со всем этим. Никто не хочет ждать конца сезона дождей, хотя все понимают, что будут большие потери.

   – Хорошо,– сказал Ратибор.– Выступаем на рассвете.

   – Мальчика не видели ?– спросила запыхавшаяся Синеока.

   – Не до него сейчас,– отрезал Ратибор.

   – А до кого тебе вообще ?!– рассердилась Синеока.– Он ведь маленький, забредёт незнамо куда !

   Ратибор молча повернулся и ушёл.

   – Где ты его потеряла ?– спросил Дан.

   – Сбежал,– ответила Синеока, растерянно оглядываясь по сторонам.– Как только понял, что меча ему не дадут, так и пропал.

   – Сейчас я подниму братьев,– бодро сказал Дан.– Отыщем.

   Но найти мальчишку им так и не удалось.

   ***

   А в это время в столице Великий Князь держал речь:

   – Это первая наша большая победа !– вещал он с балкона на третьем этаже.– Мы разгромили пайков ! Мы победили славян ! Смотрите !

   К нему вытолкнули Большого Джоя – избитого, израненного, едва стоящего на ногах.

   – Вот их Медвежа !– продолжал Великий Князь.– Им пугали наших детей, его считали непобедимым, а сейчас он стоит перед нами ! И мы можем делать с ним всё, что захотим !

   Большой Джой был изуродован настолько, что даже те упыри, которые встречались с ним раньше, в битвах, не узнавали его. А сам он возразить Великому Князю не мог – упыри предусмотрительно отрезали ему язык. Удерживаемый двумя "Дикими Псами", Большой Джой только и мечтал о том, чтобы эта мука скорее закончилась.

   И Великий Князь не выдержал. С урчанием он вгрызся в шею Большого Джоя. С другой стороны приник Псарь, а два его подчинённых кусали вены на руках жертвы.

   Взбодрённый кровью народ приветствовал Великого Князя бурным рёвом. Это были уже не те упыри, что ещё утром валялись на площади, безразличные ко всему. Теперь они рвались в бой.

   – Мы снимем осаду !– закричал Великий Князь, отпрянув от Большого Джоя.– Разгромим остальных пайков ! Нам надо успеть до окончания сезона дождей !

   – В битву ! В битву !– закричали из толпы.

   А уже через минуту вся площадь скандировала:

   – На пайков ! На пайков !

   Великий Князь вырвал из ножен меч и указал им на врага.

   ***

   – Упыри сами пожалуют,– говорил Медвежа Ратибору.– Уж мы-то их хорошо слышали. Готовься к бою.

   – Готовы, брат.

   – Хорошо. Расставляй лучников, вызывай Любомудра с Твердилой.

   – Не волнуйся, брат, всё будет сделано.

   Лучники уже и так строились в ряды, а перед ними располагались копейщики. Вальдес подошёл к Альбине, взял её за руку, развернул лицом к себе и сказал:

   – Мы можем не дожить до утра, и я хочу, чтобы ты знала. Мне никого не надо кроме тебя. И если мы выживем, я хочу, чтобы мы были вместе. Всегда.

   – Скольким девушкам ты это говорил ?– уточнила Альбина.

   – Многим,– признался Вальдес.– Но на тебе я бы хотел остановиться.

   – Тогда будь рядом со мной,– попросила Альбина.

   – Я сам хотел это предложить.

   Но тут их увидел Добромир.

   – А ты чего здесь делаешь ? Иди к побратимам.

   – Я буду с ней.

   Добромир одним взглядом оценил обстановку и сказал:

   – Тогда идите к побратимам оба. Последняя битва, всё может случиться.

   У шатра Медвежи стояли младшие побратимы и Синеока. Крег сжимал в руках длинный осиновый кол. Он никак не мог пристроить своё оружие: то клал его на плечо, то совал подмышку.

   – Зачем ты, Крег ?– спросил Вальдес.

   – Даже кашевары в бой идут. А я что же ? Один здесь буду сидеть ?

   – Я сама за ним присмотрю,– пообещала Синеока.– Ведь если Крегуля погибнет, то и мне жить незачем.

   К Медвеже в банду попросилось тридцать человек – и не только славяне. Ратибор заявил, что будет биться бок-о-бок с братом.

   На окраине города дозорные заметили движение. Лучники приготовились стрелять. Прибежали посыльные с докладом о том, что Любомудр и Твердила готовы ворваться в город.

   Ратибор хотел сказать какие-то серьёзные и важные слова, но в голову ничего такого не пришло. Он посмотрел на своё воинство и распорядился:

   – Ну, давай !

   В наступающих упырей полетели стрелы.

   Но их атака не захлебнулась. Впереди бежали простые горожане, многие из которых до сих пор никогда не держали в руках оружия, а сзади их подпихивали солдаты. Рвы быстро заполнились телами упырей, их товарищи пробежали по ним и напали на копейщиков.

   Здесь полилась людская кровь. Упыри, возбуждённые её запахом, прорвали цепь копейщиков, но тут за дело взялись мечники, ведомые Ратибором и Медвежей. Эти двое прорубили в рядах упырей прореху, в которую хлынула банда мародёров с младшими побратимами.

   Упыри дрогнули. Офицеры дали команду бить тех, кто побежит. Упыри сомкнули строй, но тут прибыл посыльный от Великого Князя. Упыри получили приказ возвращаться в город и оборонять дворец от рвущихся к нему Твердилы и Любомудра.

   Тысячник Паскуаль отдал соответствующую команду. Упыри двинулись обратно в город, восставшие устремились за ними. Обе армии рассыпались по улицам. Тысячник Паскуаль оставил на баррикадах солдат, что порядком задержало наступление армии мятежников.

   Но остановить её уже не могло ничто. Одни баррикады брались штурмом, несмотря на потери, защитники других просто убегали к дворцу, площадь перед которым уже заполнилась упырями, сражавшимися с бойцами Варнавы.

   Это была настоящая бойня; ряды упырей редели, а люди всё прибывали. С огромным воодушевлениием восставшие встретили появление Ратибора и Медвежи, которые мигом расчистили путь во дворец. Первым, однако, туда ворвался, как и подобает настоящему пирату, Радомир, и упыри, столпившиеся на первом этаже, тоскливо завыли.

   Во дворец хлынули другие бойцы; Ратибор остался руководить избиением на площади.

   Начинало светать.

   С толпой на первом этаже управились довольно быстро, но на лестницах стояли "Дикие Псы". Некоторое время они держались, а потом их просто смяли числом. Дворец заполонили люди, убивавшие министров, лакеев, придворных и слуг. Ворвавшись в тронный зал, восставшие обнаружили стоящих спина к спине Великого Князя и Псаря.

   Обезумевшие от крови, люди ринулись на них. Оба упыря, окружённые врагами, бились достойно и положили немало народу, прежде чем Псаря подняли на копья. А когда Великий Князь остался один, он глянул в перекошенные ненавистью лица людей и вдруг пошёл прямо на них, опустив руки. И народ расступился перед ним. Вооружённый мечом и кистенем, Великий Князь, перешагивая через трупы, подошёл к трону и сел в него. По всему дворцу слышались ликующие вопли людей и предсмертные крики их врагов, а в тронном зале стояла тишина. И в ней прозвучал голос Великого Князя:

   – Как смеете вы, хамы и мерзавцы, врываться в мой дворец ? Подать сюда предводителей вашей скотской банды !

   Толпа снова расступилась, и к трону вышли побратимы: старшие впереди, младшие за ними. Великому Князю ответил Ратибор:

   – Выбирай на свой последний поединок меня или брата. Да не мешкай, хочется поскорее с вами покончить.

   – Ратибор !– ласково сказал Великий Князь.– Медвежа ! Сколько сильных и мужественных офицеров обещали доставить вас сюда, а вы пришли сами.

   – Не тяни время,– ответил Медвежа.– Деваться тебе всё равно некуда.

   – А где же знаменитый Дан ?– продолжал Великий Князь.– Дайте хоть посмотреть на него.

   Он бросил взгляд на раненых, кривящихся от боли и поддерживающих друг друга Вальдеса и Альбину, на Кента с бессильно повисшей рукой, на совершенно целого, без единой царапины Крега, на Синеоку с перевязанной головой. Их глаза встретились. И Синеоку пробрала дрожь. Не будь на упыре короны с мантией, она бы поклялась, что это тот самый офицер, едва не убивший её в поединке.

   Великий Князь впился взглядом в Дана, получившего в битве две неопасных, но болезненных раны. И тот сказал:

   – Да, это я.

   – Подите сюда,– позвал Великий Князь старших побратимов.– Ну же, смелее.

   Ратибор с Медвежей переглянулись и одновременно шагнули к трону. И в тот же миг Великий Князь сорвался с места, проскочил между ними и махнул мечом, метя в голову Дану. Рефлекторно тот выбросил вперёд свой клинок, но уже летел ему в лицо шипастый кистень, отразить который не было возможности. И тогда из-за спины Дана выскочил Крег, врезался в упыря, сбил его с ног и, падая вместе с ним, воткнул ему под рёбра осиновый кол.

   Оба растянулись на мраморном полу.

   – Крегуля !– завопила Синеока.

   Медвежа одним прыжком оказался у места стычки, одним рывком отбросил далеко в сторону умирающего Великого Князя, не забыв подхватить на лету упавшую с него корону.

   – Крегуля, Крегуля,– причитала Синеока, исступленно целуя Крега, а тот лишь бормотал:

   – Я жив, родная, всё со мной нормально.

   Медвежа поднял их обоих с пола, и на Креге тотчас повис Дан. Кент похлопал их по спинам неповреждённой рукой, а затем быстро чмокнул в щёку Синеоку, которая сделала вид, что ничего не заметила. Вальдес с Альбиной тоже полезли обниматься к общей группе, а Ратибор сказал:

   – Нет, ну вы видели ? Крег убил упыря !

   – Да какого !– отозвался Медвежа.

   – Просто прирождённый убийца,– продолжал Ратибор.– Бери его в сою банду, брат.

   – Поздновато. Упыри-то кончились.

   А в Великом Князе ещё теплилась жизнь. Большая Тьма застилала ему глаза, и кровь останавливалась в жилах. Никто не слышал, как он бормотал слабым шёпотом:

   – Если бы я тогда пошёл сам, а не отправлял подсотника Белу... Если бы сам...

   Люди разбегались из тронного зала, чтобы разнести весть о гибели монарха упырей и прихватить себе что-нибудь на память. Медвежа крутил в своих цепких пальцах корону. Она представляла собой золотой обруч с зубчиками, в каждый из которых был вделан драгоценный камень.

   Через окна лился слабый свет серого утра сезона дождей. Все собравшиеся в тронном зале любовались игрой камней. При этом каждый думал о своём. Медвежа мысленно признавался себе в том, что боится встречаться со своими людьми. Точно погибли Славиша и Твердила. Из прочих славян остался на баррикаде Мечислав и неизвестно – живой или мёртвый. Ратибор думал о том, как он напьётся, Вальдес пытался придумать, чем соблазнить Медвежу, чтобы он хоть на пару минут дал ему корону. Примерить бы её на Альбину – небось не откажется, хоть она и с мёртвого упыря снята. А у той в голове был сплошной хаос и неверие во всё происходящее. Синеока раздумывала о том, что уже ничто теперь не разлучит её с Крегом, а тот прикидывал, не остаться ли ему в столице насовсем. Кент мечтал о том, как он представит всем свою поселяночку, ну а Дан...

   Вот как раз Дан ничего не успел подумать, потому что Медвежа вдруг нахлобучил ему корону на голову и сказал:

   – Носи.

   – Эй, ты чего ?– Дан сорвал с себя корону.– Умом тронулся ?

   Медвежа грубо вырвал корону из рук Дана, оцарапав зубчиками его пальцы, и снова нацепил её на голову бывшего пайка со словами:

   – Ты, видать, недопонимаешь чего-то ? Носи, тебе говорят !

   – В самом деле, Дан,– вмешался Ратибор.– Без тебя бы ничего этого не было. Кому, как не тебе, её носить ?

   – Да хотя бы кому-то из вас,– отвечал Дан, снова снимая корону.– Ну какой из меня царь ? Я и править-то не умею.

   – Тебя все знают, а нас – нет,– ответил на это Ратибор.

   – И угораздило же меня связаться с этими пайками !– прошипел Медвежа, окончательно теряя терпение.– Править он не может ! А побратимы на что ?!

   Он вырвал корону из рук Дана так грубо, что едва не погнул обод, а затем водрузил её ему на голову, пригрозив при этом:

   – Ещё раз снимешь – напялю так, что тебе её уже вовек не стянуть. И спать будешь в ней, и мыться, и в отхожее место ходить.

   – Перестань кочевряжиться, Дан,– поддержал славян Крег.

   – Да что вы все на меня напали ? Дайте хоть подумать.

   Но ему и этого не дали. Он снова потянулся к короне; Медвежа подмигнул Ратибору, вслед за чем славяне подхватили новоявленного царя за руки, за ноги и выволокли его на балкон к полному восторгу собравшегося на площади народа.

   – Какая красивая и торжественная коронация,– вздохнула Альбина.