Текст книги "Атланты. Книга первая (СИ)"

Автор книги: Виктор Каменев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Каменев Виктор Евгеньевич

Атланты.

Аннотация:

Повесть о том, как атланты вырвались из рабства.

   Царская библиотека атлантов. Бронзовая таблица (треснувшая, штамп):

   "Я, царь, говорю: так будет. Мы принимаем эту расу. Да, они не похожи на нас. Но есть люди белые, есть люди чёрные. А эти не выносят солнечного света. Славянам говорю: это моя воля. Когда-то вас тоже приняли и пустили в Атлантиду. Законом будет покаран тот, кто скажет, что вампиры пьют людскую кровь. Изгнан будет тот, кто..." (Остальное отколото).

   ГЛАВА 1

   ***

   Отец учил Дана, что зажмуриваться нельзя. Таких, с закрытыми глазами, говорил он, обычно и берут. Отец прожил долго именно потому, что был незаметен.

   Дан тоже не хотел умирать рано, поэтому изо всех сил боролся со страхом, заставлявшим крепко зажмуриться. Кое-кого из сверстников ему уже удалось пережить. В яму всегда успеется.

   Крестьяне, рыбаки, подсобные работники стояли шеренгой перед домом князя. Мужчины справа, женщины слева.

   Вздох облегчения едва не вырвался у Дана, когда фохт и шесть стражников прошли мимо, но ему удалось подавить его. За это тоже можно было поплатиться жизнью.

   Фохт, однако, на Дана и не посмотрел. Князь предупредил его о том, что будут гости, надо чего-нибудь эдакое. А попробуй, выбери ! Все одеты в серую мешковину, рожи тупые, глаз остановить не на ком. Вальдес, правда, симпатичный хлопец, но как раз его князь трогать не велел. Надо понимать, парня приберегают для царских персон.

   Впрочем, фохт с самого начала хотел присмотреть для князя и его гостей незамужнюю девушку. Вон они стоят, прячут глаза. Надо бы кого-то поприятнее лицом, да вот хотя бы Монику. И фохт сказал ей:

   – Ты.

   Два стражника выдернули девушку из шеренги. Магдалена, её старшая сестра, бросилась к ней, но была перехвачена на полпути своим мужем.

   – Но-но !– грозно сказал фохт.

   У Дана пересохло в горле. Ну почему он выбрал именно Монику ? Дан совсем потерял голову и подался вперёд, но его лучший друг Крег схватил его сзади за пояс и прошипел ему в ухо:

   – С ума сошёл ?

   Стражники повели Монику к дому князя. Она не противилась, только оглянулась беспомощно на сестру, рыдавшую на плече мужа.

   – Ну, всё,– сказал фохт.– Расходитесь.

   Шеренга дрогнула и распалась.

   Солнце клонилось к горизонту. Кашевары застучали половниками в котелки, призывая людей к ужину. Зазвучали голоса, заревел чей-то ребёнок. Жизнь продолжалась, вот только Монику из неё можно было вычёркивать.

   – Вы убиваете меня,– сказала девушка стражнику, державшему её за руку.

   Эта предосторожность была совершенно излишней: люди настолько пропитались страхом перед упырями, что никто не решился бы даже просто убежать от них.

   – Вы убиваете меня,– повторила Моника.

   – А ну замолчи !– прикрикнул начальник стражи.

   Тот воин, что вёл девушку за руку, зашептал ей:

   – Ты молодая, здоровая, может и перенесёшь. Кто знает ? Вдруг тебя минует ?

  Но все знали о том, что ни один из укушенных не перенёс. Некоторое время – от шести до десяти дней – они ещё бродили бледными тенями, не говорили, не ели и никого не узнавали. Фохт использовал их для тяжёлых и грязных работ. Затем укушенные окончательно умирали, и их закапывали в общую яму.

   Дан смотрел вслед удаляющейся Монике, пока Крег силой не потащил его в сторону кашеваров, приговаривая при этом:

   – Ну идиот же ! Совсем идиот ! Хочешь, чтобы фохт взял тебя на заметку ? Идём, ты ей уже ничем не поможешь.

   Крег приволок Дана к общему столу, усадил на лавку и сообщил:

   – Я скоро.

  Солнце коснулось горизонта. Сейчас упыри проснутся и высосут из Моники кровь. А ведь в этом году подходила очередь Дана пароваться. Их таких было четверо: он, Крег, Вальдес и Ганс. Дан мог подолгу смотреть на Монику, любуясь её лицом, волосами и фигурой, но объясниться с ней у него не хватало сил. Не далее, чем сегодня утром, Дан позвал её.

   – Ты что-то хотел ?– спросила она.

   Хотеть-то Дан хотел. Он собирался пойти к фохту и объявить о том, что они с Моникой паруются, им нужен дом и хозяйство. Накануне весь день Дан репетировал речь, с которой он должен был обратиться к девушке.

   А вдруг она согласится ?

   Но глядя в красивые глаза Моники, Дан совсем потерялся и пробормотал:

   – Нет, ничего.

   А про себя подумал: "Завтра".

   Семейные пары с детьми и без них ужинали на крылечках своих домов. Столы непарованных парней и девушек, а также вдовых, тянулись вдоль бараков. Дан сидел за одним из них оглушённый и раздавленный. В своих мечтах он уже тысячу раз вырвал Монику из лап упырей и бежал с нею с островов.

   Но наяву этого не сделаешь, только погибнешь понапрасну.

   А вот если б он объяснился с Моникой, и согласись она идти с ним к фохту, возможно, тот выбрал бы другую девушку. Хотя, кто знает. Но, так или иначе, а Дан слишком уж незаметный. Девушки засматриваются на Вальдеса, но он как раз пароваться не спешит, пропустил уже два года, да и в этот к фохту не обращался, а тот грозится оженить его насильно. Но вряд ли это случится, ибо князь питает к Вальдесу непонятную слабость. Один раз фохт уже выбирал его, и немало было в тот вечер пролито девичьих слёз, а начальник стражи из упырей вернул парня назад. По посёлку шептались о том, что Вальдес – незаконный сын князя, но это, конечно, глупость, княгиня бы такого не простила.

   Вернулся Крег. Он швырнул на стол две тарелки с кашей и два ломтя хлеба, а потом распорядился:

   – Давай.

   – Что-то не хочется,– ответил Дан.

   – Жри !– повысил голос Крег.– Тоже мне ! Я, знаешь ли, и сам хотел того... Ну, с Моникой спароваться. Но им всем Вальдеса подавай. Каша добрая, с мясом. Лопай, Дан, не привлекай к себе внимания.

   – Знаешь, Крег,– ответил Дан, неохотно тыкая ложкой в горку каши,– я раньше гляну на Монику, и на душе становилось – ну как тебе сказать – легче, что ли, теплее. Она такая... Когда моих родителей зарыли в яме, во мне что-то сломалось. Я жить не хотел. А Моника тогда сама подошла, поговорила со мной. И у меня после этого появился какой-то интерес к жизни. Из-за неё. Крег, я пойду к фохту и попрошу отдать мне Монику. Пока солнце не село.

   Крег поперхнулся кашей, прокашлялся, выругался, а затем ответил:

   – Ага. Он как раз сидит, в окно смотрит и думает: где же Дан, что ж он за Моникой не идёт ? Нет её больше, понимаешь ?

   – Не понимаю. И не хочу понимать.

   – Жри кашу,– злобно прошипел Крег.

   Дан засунул ложку в рот.

   – Отец с малолетства учил тебя: не выделяйся. Не будь лучше других, не будь хуже. Это тебе понятно ?

   – Это понятно,– эхом откликнулся Дан.

   – И что ? Теперь вот ты хочешь именно выделиться. Он к фохту пойдёт ! Это всё равно, что сказать: Моника, конечно, хороша, но вы, упыри, ещё и меня возьмите.

   Дан содрогнулся.

   – Ага !– заметил Крег.– Умереть ты всё-таки боишься.

   – Боюсь,– признался Дан.

   – Значит, жри кашу, а потом иди в барак. Выспись. Завтра пойдёшь на работу, куда фохт определит. И потянутся такие же дни, как и раньше.

   – Только Моники не будет.

   – А это никого из нас не минует. Кроме, конечно, фохта и стражников. Пройдёт время, и ты обо всём забудешь.

   – Крег, я бы на всё согласился, чтобы её спасти.

   – Я, наверное, тоже.

   В молчании оба доели кашу. Затем Дан сказал:

   – Я не могу так больше жить. Этот постоянный страх... Уходят родственники, друзья. У меня ведь были и дядьки, и тётки, родители, брат двоюродный. А теперь я один. И Моники нет. Ночью я ухожу к славянам. А если ты мне друг, то пойдёшь со мной.

   Крег в испуге отшатнулся от Дана.

   – Я знаю всё, что ты мне скажешь. Да, до земель славян два дня пути, упыри движутся быстрее людей, шансов нет. Но надо хотя бы попробовать.

   – Дан, я...

   – Молчи, дай мне договорить. Славяне, конечно, дикари, говорят непонятно, спирт пьют и так далее. Но они прогнали упырей из своих земель. Крег, славяне их не боятся. Может быть, Монику не убьют этой ночью. А мы попробуем договориться со славянами, приведём их сюда и отобьём её.

   – Дан, ты действительно тронулся умом !

   – Нет, Крег. Со мной случилось кое-что похуже. Я совершенно забыл лица своих родителей.

   – Я тебя не понимаю,– сказал Крег, глядя на своего друга расширившимися глазами.

   – Это от постоянного страха. Целый день только и думаешь: а вдруг сейчас фохт соберёт всех по распоряжению князя ? А вдруг он выберет меня ? Разве это жизнь, Крег ?

   – И ты из-за этого пойдёшь к славянам ?

   – Ты считаешь, что этого недостаточно ?

   – И будешь пить с ними спирт ?

   – Буду, если понадобится !

   – А теперь послушай меня, Дан. Да если б я хоть немного поверил тебе, то сейчас же выдал бы тебя фохту. Молчи ! И очень прошу тебя: не заводи больше со мной таких разговоров.

   – Ты боишься ?– спросил Дан.

   – Боюсь ! – злобно рявкнул Крег.– Боюсь жить здесь, боюсь уйти и разговоров этих тоже боюсь ! Так что давай больше об этом не будем.

   – Эй, вы, двое !– закричала посудомойка.– Чего ждёте ?! Несите сюда свои тарелки !

   ***

   Поздней ночью Дан поймал себя на том, что засыпает. Он приподнялся на локте, протёр глаза и потряс головой.

   Соседи по бараку давно уже спали. Дан напряжённо прислушивался, но со стороны княжеского дома ничего не услышал. Конечно, там толстые стены, узкие окна, больше напоминающие бойницы, дубовые двери. Возможно, ещё ничего и не было. Ведь бывает так, что для особых случаев жертву пару дней откармливают деликатесами, чтобы кровь стала слаще. Или, наоборот, вовсе не кормят. Затем отмывают, обряжают. Вот бы и с Моникой было именно так. И если Дан успеет, то приведёт славян вовремя. И когда он ворвётся в княжеский дом (при этой мысли Дан содрогнулся) во главе дикарей, опившихся спирта, с бородами, в которых застревают клыки упырей, вопящих и ругающихся, Моника уже не станет раздумывать. А потом они убегут с островов. Неизвестно, куда и как, но ведь есть и другие земли, кроме Атлантиды. Старики говорят, что когда-то, в незапамятные времена упырей не было совсем, а атланты строили корабли, на которых плавали в Европу, Африку, Мексику.

   Уплывут и они с Моникой. Найдут хороших, приветливых людей...

   В барак ворвался фохт со стражниками из упырей. Факел трещал в его руке, отбрасывая блики на бледные упырские физиономии.

   – Вот он !– заорал фохт, тыча пальцем в Дана.– Хватайте его ! Крег донёс мне, что он собирается сбежать и привести сюда славян !

   Упыри бросились на Дана и принялись крутить ему руку. В отчаяньи он ударил одного из них ногой,

  подпрыгнул на лежанке и проснулся.

   На улице серело, звёзды растворялись в светлеющем небе. Дан соскользнул с лежанки и вышел на улицу, массируя руку, которую он отлежал во сне.

   Люди в бараках спали. Никого не было видно и около домиков семейных. Молчаливой громадой высился в полумраке княжеский дом. С прыгающим от страха серцем Дан прошёл мимо кухонь для холостых, миновал беседки, где люди собирались по вечерам поболтать и выпить пива, шарахнулся от двух укушенных зомби, бесцельно бредущих навстречу.

   Повеяло свежестью с реки.

   Дан вышел на берег и отправился по нему на север – в земли славян. Здесь в изобилии рос камыш и мелкий кустарник – в случае чего можно было спрятаться. Дана трясло от страха и возбуждения, но мысль о том, чтобы вернуться, даже не зародилась в его голове.

   Начало светать. Дан прибавил шагу. Родной посёлок остался далеко позади. А затем и вовсе скрылся с глаз.

   Зря он открылся Крегу. С самого начала было ясно, что тот откажется идти к славянам. А теперь, когда Дана хватятся, то учинят допрос его лучшему другу. И Крег выдаст. Не со зла, конечно, а от страха. Фохт просто припугнёт Крега князем.

   И этого будет вполне достаточно.

   Стало светло, над горизонтом появился край солнечного диска. Всё, упыри попрятались, теперь остаётся бояться только людей.

   Когда день вступил в свои права, а солнце начало палить, Дан пожалел о том, что не взял с собой ничего съестного. Ну а как возьмёшь, на виду у всех ? Обязательно начнут допытываться. Зачем да почему. А жрать-то хочется просто зверски. Чтобы заглушить голод, Дан опустился на четвереньки и напился воды прямо из реки. Сказать откровенно, это не очень-то и помогло, но делать было нечего.

   А вскоре Дан совершенно выдохся. Ему ещё никогда не приходилось так много ходить. К тому же, вдали показались строения какого-то посёлка, поэтому беглецу пришлось брести камышами, что порядком его вымотало.

   – Я просто посижу,– сам себе сказал Дан, когда дома пропали из виду. – Совсем чуть-чуть.

   С этими словами он сел под дерево и прислонился к его шершавому стволу.

   ***

   Разбудили Дана хмурые и неприветливые рыбаки.

   – Кто таков ?– спросил его старшина артели.– Зачем пришёл ?

   Солнце висело высоко в небе. От рыбаков пахло свежими водорослями. Было их четверо; каждый держал в руке палку.

   – Ну ! – напомнил о себе старейшина.– Я с кем говорю ?

   – К славянам иду !– неожиданно для самого себя выпалил Дан.– Понятно ?!

   Рыбаки переглянулись между собой.

   – Ты, парень, видать, не в себе,– догадался старейшина.

   – Это моё дело,– огрызнулся Дан, поднимаясь с земли и отряхивая штаны.

   – Постой-ка,– сказал самый крепкий из рыбаков, взяв собеседника за рукав.– Твоё дело к славянам идти, а наше – задержать тебя и к фохту отвести. А ночью пускай князь с тобой разбирается.

   Дан резко вырвался.

   – Ты руками-то не сильно маши,– предупредил крепкий рыбак.– А то без зубов останешься.

   – Погоди с зубами,– одёрнул его старейшина.– Ты, парень, говори толком.

   – Что тебе говорить ? Сказал уже: иду к славянам. Упыри забрали Монику.

   – Да ? И кто ж эта Моника будет ? Сестра твоя ?

   – Не сестра,– сердито ответил Дан.

   – Дурачок, тебя ж поймают,– ласково сказал рыбак, хватавший Дана за рукав.

   – И пусть ! Мне теперь всё равно.

   – И девушке своей ты не поможешь.

   – Всё равно.

   – И если ты даже дойдёшь до славян, ещё неизвестно, как они тебя встретят.

   – Всё равно.

   – Ты что, других слов не знаешь ?

   – Знаю я другие слова,– ответил Дан.– Пропустите меня.

   – Начальник, давай его к фохту,– сказал крепкий рыбак.

   Старшина повернулся к двум другим и спросил их:

   – А вы что думаете ?

   Те синхронно пожали плечами.

   Крепкий рыбак снова взял Дана за рукав, а тот опять вырвался. Старшина упёрся в грудь своего подчинённого пятернёй и слегка оттолкнул его назад.

   – Ты чего, начальник ?– удивился тот.

   – Тебя сюда зачем послали ?

   – Ну, рыбу ловить.

   – Вот и лови рыбу. А всё остальное – не нашего ума дело.

   – Начальник, но ведь его поймают ! А если узнают, что мы этого типа видели и не донесли фохту, что тогда ?

   – Упыри высосут из нас кровь,– спокойно ответил старейшина.– А ты о другой смерти мечтаешь ?

   – Хотелось бы ещё пожить,– мрачно заметил крепкий рыбак.

   – Тогда – рот на замок. Никого не видели, ни о чём не слышали, ничего не знаем. Ясно вам ?

   Крепкий рыбак выругался, махнул рукой и пошагал к лодке. Старшина приобнял Дана за плечи и медленно пошёл с ним по берегу, рассказывая на ходу:

   – Когда-то упыри и мою девушку вот так же... Только у меня убежать не хватило духу. Спаровался с другой, сейчас дочь подрастает. Давай, парнишка, пускай у тебя всё получится. На вот.

   И он сунул в руку Дана полотняный мешочек.

   – Спасибо,– сказал беглец.

   – Ты не забывай нас там, у славян. И ещё. До ночи ты к ним не доберёшься. А как стемнеет, если услышишь или увидишь что-то подозрительное – сразу в воду. В реке тебя упыри не достанут. У нас один почти месяц вот так спасался, а потом свои же вытащили.

   – Я всё понял.

   – Плавать умеешь ?

   – Не очень.

   – Всё равно, лучше утонуть, чем вот так. Ну, давай.

   Старшина артели хлопнул Дана по спине и отправился к своим. А беглец чуть ли не бегом помчался дальше, но не пройдя и ста шагов, не утерпел. Он сел в траву, развязал мешочек и обнаружил в нём хлеб, вяленую рыбу, варёные яйца, огурцы. Как следует наевшись, Дан поборол позывы ко сну и отправился дальше.

   К ночи всю сонливость с него как рукой сняло. Ноги его нестерпимо ныли, болела спина, но не это теперь волновало беглеца. Ночь наполнилась подозрительными звуками и странными шорохами. Луна предательски ярко освещала окрестности. Дан вошёл по колено в реку и брёл по ней, прислушиваясь и приглядываясь. Но время шло, а на него никто не нападал. Дан выбрался из воды и пошёл по сухому.

   Глубокой ночью он сделал привал и доел то, что дал ему старшина рыбацкой артели. Заснуть не дали комары. Дан пошёл дальше и к утру добрался до земель славян, о чём его известил упырский череп, хищно скаливший клыки с деревянного столба.

   ГЛАВА 2

   ***

   – Вот что ты себе думаешь ? Это нам сейчас надо всё бросать и мчаться к твоей любке на выручку ? Всем посёлком ? А ?– допытывался старейшина племени славян.

   Дан устало глядел на людей, столпившихся вокруг него. Ему ещё не приходилось видеть стариков, тем более в таком количестве. У них редко кто доживал до сорока лет.

   – И потом, мы тебя совсем не знаем,– подхватил воевода.– Кто ты, откуда ?

   – Я же вам сказал,– прохрипел Дан.

   – То, что ты сказал, мы слышали. А вдруг тебя упыри подослали ?– продолжал старейшина.

   – Вот дурень старый !– не выдержала его жена.– Да ты посмотри на мальчика ! Он же сам не свой !

   – А почему ты пришёл именно к нашему племени ?– поинтересовался воевода.

   – Река вывела. Скажите лучше: вы поможете мне или нет ?– попросил Дан.

   – И что будет, если всё-таки нет ?

   – Тогда я пойду к другому племени.

   – Ходок ты неважный,– заметил старейшина племени.– Тобой так и шатает.

   Дан сел на землю и вытянул ноги.

   – У меня свободных воинов нет,– сказал воевода.– Точка.

   – Эх, мужики !– снова вмешалась жена старейшины.– Не можете мальчику помочь. Испугались ! Только и можете перед девками красоваться.

   – Вот и иди сама,– предложил ей её муж.– Раз такая смелая. И гоняй там упырей сковородкой.

   – И пойду !

   – И пойди !

   – И пойду !

   – Упыри как увидят тебя – сразу с визгом разбегутся.

   – Не знаю, как упыри, а ты, старый пень, сейчас точно получишь !

   – Прекратите,– сказал воевода.– Малый, ты давай, просыпайся. Поешь, а потом мы тебе расскажем, как до другого племени добраться.

   – А давайте оставим парня,– предложил старейшина.– Характер у него есть, раз не побоялся к нам уйти. Думаю, толк с него будет.

   – Я с вами не останусь,– промычал Дан сквозь сон.

   – Что так ?– полюбопытствовал воевода.– Эй, да ты меня слышишь ?

   Дан с трудом разлепил глаза и ответил:

   – Много у нас говорят про славян. Будто бы вы не такие, как все. Я вас себе представлял богатырями, великанами...

   – И поэтому мы должны лезть под мечи упырей ?– не сдержался воевода.

   – ... а вы обыкновенные. И от нас совсем не отличаетесь.

   – Ну да !– выкрикнул кто-то из толпы.– А что ж тогда упырей над нами нет ?

   – Это ваши предки их выгнали. А вы уже не те. И упырей боитесь.

   Славяне загомонили. Послышались предложения расквасить беглецу рожу и вытолкать в шею. Дан только ухмылялся сквозь дрёму. Но были и такие, кто заступался за незваного гостя. И вдруг прозвучало слово: "Ратибор".

   – Нет, ну надо же !– сказал воевода, хлопнув себя по лбу.– И как я сам об этом не подумал ? Одним махом двух зайцев убьём. Малый, просыпайся.

   – Не трогай его,– ответила жена старейшины.– Пойдём со мной, мальчик, я тебя покормлю.

   ***

   В дом старейшины набилось множество женщин. Они заняли все лавки, а кому не хватило места, те просто стояли и смотрели, с какой жадностью Дан поглощает кашу с мясом и грибами.

   Одна из них, совсем молоденькая, не выдержала и спросила:

   – А это правда, что ты к нам из-за девушки пришёл ?

   – Да,– ответил Дан.

   Женщины завздыхали, послышался голос:

   – Интересно, а мой увалень ради меня оторвёт задницу от лежанки ?

   – Ты кушай, мальчик,– увещевала Дана жена старейшины.

   – А она у тебя красивая ?– послышался новый вопрос.

   Дан утвердительно кивнул, усиленно работая челюстями.

   – О боги !– вздохнула высокая, ладная женщина, которая вела себя в доме, как хозяйка, и, похоже, приходилась старейшине дочерью.– Неужели в наше время может быть такое ?

   Дан наелся, сыто вздохнул и сел за столом прямо.

   – Мальчик, оно надо тебе – к упырям этим поганым возвращаться ?– спросила жена старейшины.– Оставайся у нас. Работу мы тебе найдём. Девушки тут красивые...

   Дан только посмотрел на неё, и старушка осеклась.

   – Бедненький ты, не спасти уже никому твою девочку... Тебе поспать бы, глаза красные.

   Но тут вошли старейшина и воевода.

   – Отказался,– сообщили они с порога.– Драться хочет.

   Жена старейшины поднялась на ноги и сказала:

   – Не можете вы с людьми разговаривать. Я сама пойду.

   – Иди,– безразлично ответил старейшина.– Прибьёт, может.

   – Дурной ты,– заметила ему его жена и вышла из дома.

   – Для тебя бы это было лучшим выходом,– вслух размышлял воевода.– Если уговорим, конечно. Сам Ратибор, да у него ещё побратим есть, такой же головорез, а с ним банда... Они б тебе твою девушку откуда хочешь бы достали. Ты спишь, что ли ? Вчера Ратибор в пьяной драке убил человека. По закону мы его должны всем миром забить.

   – Да поди управься с ним,– вмешался звонкий женский голос.

   – Это точно,– смущённо согласился воевода.– Мне и своих людей терять неохота, и Ратибора жаль. Свой всё-таки. И воин знатный. Да он опять заснул.

   – Вот и пусть поспит,– ответили воеводе.

   Но поспать Дану не пришлось – пришёл Ратибор.

   Жена старейшины – маленькая, сухонькая старушка не доставала ему и до плеча. Ратибор был огромен, и тугие мускулы распирали его рубаху. С таким Дан не согласился бы драться даже всем посёлком против одного. Своя голова дороже каких-то там законов.

   – Вот он, Ратиборушка, дремлет. Сходи с ним, помоги ему,– ласково говорила жена старейшины. А потом возвращайся. И парню поможешь, и грех свой искупишь.

   Ратибор глянул на неё, прищурившись. Затем спросил:

   – Грех, говоришь ? А что ж вы, такие сердобольные, не забрали его, когда он ко мне лез ? Я ведь говорил ему: уйди ! А он: давай силой померимся, давай силой померимся ! Я и хлопнул-то его легонько.

   Тут все женщины заговорили разом, величая Ратибора убийцей и пьяницей, но это быстро закончилось. Старейшина рявкнул:

   – Бабы, а ну на воздух ! Не повернуться из-за вас !

   Женщины начали расходиться. Воевода с хмурым видом спросил жену старейшины:

   – Чего это ты обещаешь ему, что мы его примем ?

   – Так ведь он героем вернётся.

   Ратибор мрачно глянул на Дана и поинтересовался:

   – Так я должен этому щенку сопли подтирать ? И они меня назад примут, ишь какие добрые ! Если я соглашусь, то это верная смерть. Больно надо.

   – Всё, малый,– вздохнул воевода.– Уговаривай его сам.

   – Дай мальчику поспать !– рявкнул женский голос.– Ратиборушка, ну а кто ? Ведь ты же у нас самый-самый !

   А дальше Дан уже не слышал.

   ***

   – Я заберу свою лодку,– сказал Ратибор.

   – А может тебе ещё и девок на берег выгнать ?– спросил старейшина.– Чтобы платочками вслед махали ?

   – Я заберу свою лодку,– повторил Ратибор, чуть повысив голос.

   – Да пусть его,– шепнул воевода старейшине.

   Здоровенный железный нож Ратибор взял, уже никого не спрашивая.

   – Дом твой и добро пока трогать не станем,– начал, было, старейшина, но осёкся под тяжёлым взглядом Ратибора.

   – И правильно сделаете,– вмешалась его жена.

   На берег вышли все: мужчины и женщины, дети и подростки, старики и старухи. Отдельно стояли воины с мечами и щитами. Дана хлопали по плечам и спине, приговаривая при этом:

   – Молодец, парень !

   – Удачи тебе !

   – Дай им там всем !

   – А если что – возвращайся.

   Дан отвечал на рукопожатия, всем улыбался и бормотал:

   – Спасибо вам. Спасибо вам всем.

   Ратибор, ни с кем не прощаясь, отвязал лодку, оттолкнул её от берега и легко прыгнул в неё. Дан побежал следом, прижимая к груди мешочек с припасами, собранными для него женщинами. Он влетел в воду, закинул в лодку свой груз, схватился за борт. Но забраться внутрь сразу не удалось. Пыхтя и тихо ругаясь, Дан неуклюже перевалился через борт и упал на дно лодки, покачивающейся на волнах. Ратибор с любопытством наблюдал за этим действом, даже не попытавшись помочь. Дан сел на банку, снял сапоги и вылил воду из них за борт. Со штанов на дно лодки бежали ручейки.

   Солнце палило нещадно, отражаясь от воды сотней ярких бликов. Лодка медленно плыла по течению, и Ратибор направлял её ход веслом. Люди на берегу ещё некоторое время постояли, после чего начали расходиться.

   – Что делать будем ?– спросил Ратибор.

   – Это ты мне ?– уточнил Дан.

   – Тебе.

   – Не знаю, Ратибор. Я же не воин.

   – Должен же ты был придумать какой-то план.

   – Я думал только о том, чтобы меня не сцапали по дороге.

   – Понятно.

   – А какой план у тебя, Ратибор ?

   – Никакого нету. Я вообще не понимаю, зачем во всё это ввязался. Пусть бы попробовали на меня всем миром. То-то потеха !

   – Ратибор, они же твои земляки и соплеменники.

   Славянин сердито плюнул в реку и ответил:

   – Поучи меня ещё, сопляк.

   – Ну раз у нас нет никакого плана, то выкинь меня за борт. И не надо будет ничего делать. А сам спрячешься.

   – Я уже думал об этом,– признался Ратибор.– Но где ж тут спрячешься ? Свои меня не примут. Несмотря на то, что они мои земляки и соплеменники. У вас упыри. Побратима бы моего сюда ! Надеюсь, он обо всём этом узнает и найдёт нас.

   – Ратибор, а вдруг Моника ещё жива ?

   – Может быть. А ты, я вижу, опять спать наладился ?

   – Оно как-то само собой получается,– ответил Дан, виновато пожимая плечами.– Не выспался я.

   – Ты хоть понимаешь, что мы с тобой – смертники ?

   – Понимаю, Ратибор. Да я и так бы не дожил до твоего возраста.

   – И сколько же тебе сейчас ?

   – Двадцать.

   – А мне – сорок один. Ладно, спи уже.

   ***

   Весь день Дан проспал. Сквозь сон он слышал, как Ратибор разговаривал с рыбаками, потом предлагал ему поесть. Уже ближе к ночи лодка ткнулась носом в берег. От толчка Дан проснулся. Всё тело затекло и ныло. Луна серебрила реку, ветер шевелил тростники.

   – Давай со мной,– распорядился Ратибор.

   На берегу они наломали веток с деревьев. Много, целую кучу. Ратибор заставил Дана носить их в лодку, не утруждая себя объяснениями, хотя совершенно непонятно было, зачем они нужны. Сам воин ненадолго исчез и вернулся, неся что-то за пазухой.

   – Где мы сейчас ?– спросил Дан.

   Ратибор неодобрительно посмотрел на него, но всё же снизошёл до ответа:

   – У вас это место называется Другой Берег. Места тут нежилые, упыри в них не селятся и вашим не позволяют. Давай поедим.

   – А костёр развести ?

   – Маленький.

   Дан соорудил костёр. Ратибор разложил на чистом платке варёное мясо, хлеб, сыр, огурцы, стараясь при этом не смотреть на своего попутчика. Дан чувствовал себя виноватым перед ним и размышлял над тем, как ему расположить слвянина к себе.

   – Знаешь, Ратибор, а ты бы Монике понравился.

   – Я в восторге.

   – А ты спарован с кем-нибудь ?

   Славянин посмотрел на Дана неприязненно и сообщил:

   – У нас это называется брачеванием. А паруется в наших краях скотина.

   – Ну пусть так,– миролюбиво ответил Дан.– И ты брачуешься с кем-то ?

   – А это уже не твоё дело. Жри скорее, поплывём к твоей Монике. На вот.

   И воин протянул Дану три зубчика чеснока.

   – Так ведь это же отрава !

   Ратибор, однако, так не считал. Он сунул в рот чуть ли не головку чеснока, спросил:

   – Вас упыри как называют ?

   – Пайками.

   – Это верно. Вот ты самый натуральный пайок и есть. У тебя два варианта: или ты делаешь так, как тебе говорят, или я бросаю тебя к чёртовой матери и уплываю к побратиму.

   – Тебя же изгнали.

   – Примут обратно. Или разбойничать буду. А что, выгодное занятие.

   – Я думаю, Ратибор, ты слишком благороден, чтобы разбойничать. Не твоё это.

   – Ты не философствуй, а чеснок жри. Вот же навязался на мою голову !

   Дан осторожно положил в рот дольку чеснока.

   – Разжуй.

   Дан раскусил её; рот обожгло едким соком.

   – Попробуй только выплюнуть. Разжевал ? Глотай. Потом закусишь и слопаешь остальные дольки.

   Дан думал, что Ратибор ляжет поспать, но тот свернул остатки еды в платок, затоптал костёр и отправился к лодке. Дану не оставалось ничего другого, как идти за ним. Лодка снова двинулась по течению реки.

   – Места свои узнаёшь ?– спросил Ратибор.

   – Не уверен.

   – Остолоп ты. Сколько челяди у вашего князя ? Я имею в виду упырей.

   – Восемь. Четверо стражников, две служанки, повариха и нянька. А ещё жена и дочь.

   – Про семью я тебя не спрашивал. Из какого легиона солдаты ?

   – Не понял.

   Ратибор вздохнул и поведал своему спутнику:

   – Упыри имеют три военных легиона. Называются они: "Непобедимые", "Бессмертные" и "Дикие Псы".

   – А, ты вот о чём. Я просто не знал, что это называется легионами. У нашего князя "Непобедимые". Кажется.

   – Ему кажется ! Ох, и морока с тобой. А князёк у вас мелкий. Шпана, а не дворянин.

   И от этих слов Дану вдруг стало легко на душе. "Мелкий князёк,– мысленно повторял он сам себе.– Шпана. Да мы его !"

   – На-ка,– сказал вдруг Ратибор, протягивая своему попутчику весло,– правь.

   Они поменялись местами. Дан взялся править, а Ратибор принялся изготавливать лук. Он гнул дерево, привязывал тетиву, натягивал и ослаблял её. Всё у него получалось складно и ловко. Дан засмотрелся на своего спутника, а лодку тем временем отнесло к берегу и уткнуло носом в камыш.

   Вскрикнула и забила крыльями ночевавшая там дикая утка. Выслушивая положенную порцию ругательств, Дан неуклюже махал веслом, пытаясь вывести лодку на середину реки. Продолжалось это довольно долго, и лишь после того, как Ратибор сказал:

   – Да, дождётся тебя твоя Моника,– Дан стиснул зубы и таки вывел лодку из камышей.

   – За что ни возьмёшься – ничего ж не умеешь,– продолжал славянин.– Пайок !

   – Спасибо тебе, Ратибор,– ответил Дан.– Ты всегда поможешь добрым советом, ободришь и на путь истинный наставишь.

   – А я тебе в няньки не нанимался.

   Дан продолжать разговор не стал.

   Вскоре Ратибор закончил лук. Он натянул его, вхолостую спустил тетиву, поморщился и швырнул оружие к ногам Дана.

   – Тебе. Стрелять-то умеешь ? Хотя, зачем я спрашиваю.

   – Не умею !– ответил Дан вызывающим тоном.– Упыри не позволяют нам пользоваться оружием.

   – Я б на их месте тоже не позволял,– одобрил воин.– Не столько врагам навредите, сколько сами поувечитесь.