Текст книги "Операция "Ы""

Так что нынче пришлось затаиться и перестроиться: перешли на торговлю сахарными «петушками» да любимыми Трусом кошечками-копилочками с русалками вместе взятыми.

Конечно же, навару с этого было сущий пустяк. И нужно было хорошее, настоящее Дело!

* * *

И Дело само нашло артель.

Бывалый получил приглашение. От человека, у которого по блату брали сахар мешками – сначала для производства основного продукта, теперь для мелочи: «петушков».

Семен Давыдович Петухов – человек оч-чень серьезный, и просто так – чайком побаловаться – не позовет.

Знать, имеется у него к артели – Дело. А за Дело можно и цену соответствующую запросить!

Бывалый заехал на Зареченский колхозный рынок собрать свою артель для важного разговора с Семеном Давы-довичем. Проходя чеканным шагом по торговым рядам, он отдал приказ Трусу и Балбесу:

– Сворачивайтесь! Есть дело.

Артельщикам собираться быстро не привыкать. Местная милиция приучила к армейской сноровке с этим делом.

Не прошло и двух минут, как картины с русалками были упакованы, кошечки-копилки собраны в ящик. С сахарными «петушками» и вовсе проще обстояло дело. Раз – и в чемодане.

Бывалый был серьезен как никогда. Его серьезность намерений передалась и другим артельщикам. На ходу Бывалый информировал соартелыциков о ситуации:

– Семен позвал!

Трус сразу же сообразил, о каком Семене шла речь:

– Семен Давыдыч?

– Он самый.

– А чего? Его еще – не того?.. Не посадили? – поинтересовался Балбес.

Бывалый даже шаг придержал:

– Накаркать захотел?

Балбес понял, что сболтнул что-то не то:

– А я – что? Я – ничего. Просто интересно, понимаешь: ворует за пятерых, а никак не поймают.

– На то он – Семен Давыдыч! – подняв палец, ответил Трус.– На таких, как Семен Давыдыч, можно сказать, земля держится.

– Тихо! – цыкнул на разговорившихся соартелыциков Бывалый.

– Тихо, тебе сказали! – замахнулся на Труса Балбес.

– Семен нервничать стал,– продолжал Бывалый»– Кто-то под него роет.

– «Не рой яму другому, сам в нее навернешься...» – решил пошутить Балбес.

– Ревизии боится Семен,– не обращая внимания, продолжал инструктаж Бывалый.

– Так ему же не впервые с ревизорами встречаться. Уж он-то общий язык с ними всегда найдет! – пробовал разобраться в странном приглашении директора базы Трус.

– А сейчас не нашел! Хочет базу свою «взять».

– Как это?

– А вот так! Базу-то он уже давно сам подчистую «взял», а теперь хочет это дело скинуть на расхитителей социалистической собственности.

– Правильно мыслит мужик,– одобрил действия и планы Семена Давыдовича Балбес.

– «Расхитителями» – нас зовет.

– Как – это?

– Вам, говорит, одним я довериться могу.

– Значит, это нам надо «взять» базу? – Трус всерьез разволновался.

– Тебе ж говорят, что он сам ее уже «взял»,– Балбес злился на природную тупость Труса, когда тот просто не видел, что деньга к ним сама в руки просто так прет!

– Нам надо «инсценировать» ограбление на базе!

– Бывалый, да ты знаешь, что могут дать за ограбление?

– Дадут, поймают и еще раз дадут! Это еще поймать надо! – Балбес разошелся не на шутку. В нем взыграла дурная кровь, доставшаяся от неизвестного батюшки.

– Не дрейфь, Трус!

– Нет, я не согласен, я выхожу из дела!

– Я тебе выйду! – снова замахнулся на Труса Балбес. Ох, и горяч он был на руку!

– Цыц! – остановил обоих Бывалый.– Сначала послушаем, что Семен дать за это может.

И трое продолжали свой путь.

При выезде с рынка какой-то заполошный водитель грузовика кричал, матерясь, во все стороны:

– Да где этот инвалид проклятый!.. Маленький, трехколесный инвалидный автомобиль,

стоял, перекрывая дорогу к выезду грузовому фургону. Артельщики продошли к разбушевавшемуся шоферу:

– Не шуми!

Бывалый нажал своим мощным животом на хилого шофера:

– Я – инвалид!

И одним рывком развернул свой автомобиль, куда соартелыцики быстро упаковали свои чемоданы с предметами бизнеса. .

Протарахтев, инвалидный автомобиль с тремя соартелыциками скрылся на горизонте.

* * *

В кабинете директора базы Петухова Семена Давыдо-вича шло важное заседание, о чем свидетельствовала соответствующая табличка на двери, да и секретарша – немолодая грымза – получила наистрожайший приказ: «Никого в кабинет не пускать!», «На телефонные звонки отвечать, что, мол, отсутствует и сегодня не будет!»

Секретарша была опытная.

Попасть в кабинет можно было только через ее труп.

В буквальном смысле этого слова...

– Вот что мы имеем на сегодняшний день...—

 Семен Давыдович вынужден был сделать паузу, чтобы испить водички, так как в горле пересохло от волнения.

Кстати, пил он только «Боржоми»

План был выработан Семеном Давыдовичем преотмен-ный. Очень безопасный (для него самого, во всяком случае) и в построении своем даже красивый...

Троица, сняв головные уборы, восседала напротив докладывающего Семена Давыдовича.

– Не мы, а вы! – Трус внутренне и заранее был против всего затеваемого, а потому, держа в руках наизготовке Уголовный кодекс СССР, ловил Семена Давыдовича на каждом слове, уточняя формулировки с юридическим подтекстом.

Семен Давыдович поморщился на замечание, но, делать нечего, приходилось терпеть все. Он был вынужден испить эту горькую чашу общения с людьми падшими. Жизнь повернулась к нему таким неизящным своим боком, что отныне и надолго он будет повязан с этими самогонщиками.

Он продолжал:

– Что нас может спасти от ревизии?

– Простите, не нас, а вас!

Семен Давыдович еле сдерживал себя. Эти трое то ли были окончательными идиотами, то ли наглецами, возомнившими о себе бог знает что! Да цена им – грош в базарный день! Что ж, надо терпеть.

– От ревизии нас может спасти только кража. Бывалый, сидевший скраю и в разговоре державшийся молчком, почему-то отщелкнул на деревянных счетах какую-то сумму. Довольно громко и со значением.

Балбес встрял с уточнением:

 – Со взломом или без?

Семен Давидович ответил раздраженно, как только может ответить директор торговой базы, когда сталкивается с идиотами, олухами царя небесного:

– Ну, естественно, со взломом!

Бывалый отщелкнул на счетах еще какую-то сумму. Со значением.

Балбес радостно засмеялся.

Трус, осознав предлагаемое, стал срочно перелистывать Уголовный кодекс, который демонстративно держал в руках:

– Так, где же это? Вот! Нашел! Статья восемьдесят девятая, пункт второй.

И поднял круглые от страха глаза на Семена Давыдовича:

– «До шести лет»?! Не пойдет!

Балбес, посмотрев на Труса, решил с ним согласиться. Правда, с иной целью.

 – Не пойдет!

Семен Давыдович закричал в исступлении:

– Да почему? Да почему – непременно восемьдесят девятая статья, пункт второй?! Так ведь кражи-то не будет!

Балбес и Трус повернули свои головы к Бывалому. Все решать ему.

Тот сказал уклончиво:

– Все уже украдено до нас...

– А...– Трус вздохнул с сожалением.

Балбес радостно засмеялся, подмигнув почему-то при этом Семену Давыдовичу.

Семен Давыдович заметил брешь в поведении троицы и бросился в толкование своего плана:

– Это же сущие пустяки! Вам нужно только инсценировать кражу: взломать замок, проникнуть в склад, оставить следы вывоза товара и спокойно удалиться, ничего не взяв!

Семен Давыдович смотрел на не понимающих его идиотов и все больше распалялся:

– Ну что, усвоили, наконец?..

Бывалый сообразил, что Семен Давыдович очень и очень заинтересован именно в его Артели и пойдет на все условия, которые артельщики перед ним поставят. Вот только какие условия поставить? Как бы тут не прогадать?..

– Не волнуйтесь, товарищ директор! Народ,– широким жестом на своих гопников показал Бывалый,– хочет разобраться, что к чему!

Трус поддержал своего старшего:

– Это – естественно!

Балбес подумал, что и ему надо что-то сказать:

– Законно! Бывалый продолжал:

– Дело это для нас – новое, неосвоенное.

– Точно! Неосвоенное.

Семен Давыдович, вздохнув, решил, что этим алкоголикам надо «проставить», подумав, что, может быть, «со смазкой» мозги этих недоумков будут прокручиваться побыстрее.

Он разлил водку в три граненых стакана по граммов тридцать. Взглянув на недоумков, увидел, что те недовольно поморщились. Наполнил стаканы до половины. Посетители снова недовольно фыркнули. Тогда, крякнув, Семен Давыдович наполнил стаканы до краев.

Артельщики мгновенно разобрали свои стаканы.

Бывалый и Балбес выпили свои залпом, Балбес при этом понюхал рукав своей куртки, тем самым как бы выполнил ритуал закусывания. Трус пил маленькими глоточками, всякий раз выдыхая воздух, сложив губы трубочкой.

Бывалый после выпитого почувствовал себя на верной стезе в разговоре с Семеном Давыдовичем и сказал, успокаивая директора:

– Не надо только волноваться, товарищ директор! Труса же, в отличие от Бывалого не покидали некоторые сомнения:

– Скажите пожалуйста, товарищ Семен Давыдыч, а вот это... мероприятие... или как бы лучше сказать, операция...

Балбес неожиданно ляпнул:

– «Ы»!

У Семена Давыдовича нервно задергались усы. В какой-то момент у него появилось ощущение, что он на краю пропасти. Еще немного и он полетит вниз, очертя голову.

«Боже мой! С ними же можно вляпаться в историю!» – думал он.

В Балбесе зазвенела детективная струнка. Он повторил уже значительно тише и с оттенком конспиративности:

– Операция – «Ы»!

Семену Давидовичу вдруг почему-то захотелось заплакать, но он сдержал себя и очень тихо спросил:

– Почему – «Ы»?

Балбес резко сорвался со своего места, подбежал к окну, стал выглядывать там кого-то, плотно задернул ситцевые занавески:

– Чтобы никто не догадался!

Семен Давыдович не сдержался и сам себе в усы сказал:

– Идиот!..

Понимая, что у него в сложившейся ситуации иного выхода, чем пойти до конца с группой этих недоносков, нет, упавшим голосом промолвил:

– Ну, ближе к делу.

В этом месте Семену Давыдовичу самому захотелось немного выпить: не пьянства ради, а для подкрепления силы духа. Что он и сделал.

Закусывать в кабинете было нечем. Семен Давыдович шумно втянул в себя воздух. На глазах выступили слезы, и он продолжал:

– Прежде всего вам необходимо нейтрализовать сторожа...

Трус и здесь не преминул поправить Семена Да-выдовича:

– Не нам, а вам!

Семен Давыдович позволил себе вскипеть:

– Нет, на этот раз – именно вам!

– Да?

– Да!

– А что значит «нейтрализовать»? – спросил у Балбеса малость недогадливый Трус.

Балбес знал, что такое «нейтрализовать» и наглядно показал это Трусу жестом, описывающим удар чем-то большим и тупым, кажется, по голове, прищелкнув в конце демонстрации языком для наглядности.

Трусу стало дурно.

Он быстро перелистал Уголовный кодекс.

– Статья сто девяносто третья, пункт второй: «...до трех лет». Нет, не пойдет! – страдающе заключил он.

Балбес понял, что по книжке это дело выходит очень серьезным и согласился со своим товарищем:

– Не-а, не пойдет!

Семен Давидович попытался достучаться до нетронутых цивилизацией мозгов этих истуканов:

– Никаких этих! – и Семен Давыдович повторил жест Балбеса.– Сторож нежно усыпляется хлороформом и связывается, без нанесения всяческих телесных повреждений... Юридически – вся это операция...

– «Ы»!

Семен Давыдович не догадывался, как далеко может простираться человеческая тупость. Он не любил, когда его прерывали и долгим пронизывающим насквозь взглядом посмотрел на «ыкавшего» недоумка.

Потом, решил: черт с ними! Пусть это дело называется хоть «Ы» в квадрате, лишь бы с места сдвинуться!

– ...операция «Ы» – всего лишь мелкое хулиганство! Трус тихо обрадовался:

– Мелкое?

– Да!

Трус снова решил обратиться за помощью к уголовному кодексу, но Семен Давыдович решительно его в этом остановил, положив категорически свою руку на Уголовный Кодекс СССР, словно принося клятву:

– Да! И вот учтите, что за это мелкое хулиганство я плачу вам крупные деньги!

До Балбеса дошло:

– А...

Семен Давыдович понял это как вопрос:

– Аванс будет!

Семен Давыдович отошел к окну и стал вытирать вспотевшую шею носовым платком.

– А сторож сильный?

– В ночь операции будет дежурить сторожиха – бабушка «Божий одуванчик».

Трус облегченно вздохнул и сказал, обращаясь к Бывалому:

– Это хорошо, правда?

И немного подумав, переспросил:

– А она – вооружена?

– Патроны холостые! Еще вопросы есть?

Бывалый сказал коротко:

– Сумма?

Семен Давыдович сказал, как выдохнул:

– Триста!

Балбес обрадованно захлопал в ладоши и радостно стал ими тереть друг о дружку.

Бывалый строго посмотрел на своего соартелыцика. Тот сразу понял, что сморозил какую-то дурость.

– Это несерьезно,– заключил Бывалый.

И вся троица вдруг дружно поддержала своего начальника:

– Не-не-не! – Балбес стал мотать головой.

Все одновременно встали и демонстративно направились к выходу. Трус с вызовом натягивал на валенки галоши, Балбес напяливал шерстяные перчатки. Бывалый старательно натягивал свою каракулевую ушанку.

Перед Семеном Давыдовичем разыгрывалась крутая сцена. Не зря ведь артельщики ежедневно практиковались на Зареченском колхозном рынке...

Все хором пели:

– Вы нас не знаете и мы вас не знаем!

– Я на «русалках» больше заработаю!

– Подумаешь – триста! Курам на смех! Семену Давыдовичу отступать было некуда:

– Стойте!.. Троица замерла.

– Ваши условия?

Тут Балбес проявил несвойственную ему инициативу. Он подошел близко-близко к Семену Давыдовичу и сказал, посмотрев сначала почему-то в окно, потом в пол и сказал, как выдохнул:

– Триста тридцать!

Семен Давыдович согласился мгновенно. Господи, да разве ж можно упускать такую возможность, когда идиот твою руку в свой карман запускает.

– Согласен!

Бывалый, как это часто бывало в его артели, выручил ситуацию:

– Каждому! – сказал он веское слово и, дабы подтвердить его весомость, протянул свою лапищу, чтобы тем самым закрепить договор.

Семен Давыдович давно чувствовал, что его надуют. Правда, у него был большой опыт по этой части, но сегодня был не его день.

Отступаить было некуда: за спиной стояли и дышали в шею областные ревизоры, и Семен Давыдович поник своей мудрой головой:

– Согласен...

И все четверо подумали: «Вот сволочь!»

 * * *

Этой же ночью Семен Давидович потребовал провести репетицию инсценировки ограбления. Он самолично распределил между троицей роли.

Перед Трусом была поставлена задача обезвредить сторожиху. И поскольку Трус панически этого боялся, был противником всяческого насилия над любым живым существом, пусть даже за сумму в триста тридцать рублей, Семен Давыдович был вынужден прочитать тому краткую популярную химико-медицинскую лекцию о таком безвредном веществе как хлороформ.

Он даже разыскал какой-то старый учебник по медицинской реанимации, чтобы печатным словом доказать Трусу безвредность предпринимаемой акции.

Наоборот, Семену Давыдовичу удалось доказать этому представителю гнилой интеллигенции даже некоторую пользу от сна под воздействием небольшой доли хлороформа.

Трус не поверил, но ему ничего не оставалось делать.

Балбесу вменялось в обязанность подручными средствами – специальным ломиком-гвоздодером – снять замки и навесы, оставив при этом как можно больше следов взлома.

На репетиции Балбес достигал пока только одного результата – следов взлома он оставлял в превеликом множестве, но снять амбарный замок ему не удавалось никак.

Не вытерпев, ему на помощь приходил Бывалый. Вдвоем, навалясь, они кое-как справлялись с замком.

Задачей Бывалому Семен Давыдович поставил всяческое неучастие в операции непосредственно. Это значит, что Бывалый должен был изображать из себя дружинника и прийти на помощь только в случае экстраординарном, то есть, когда что-либо срывается и выпадает из стройного плана, придуманного гением Семена Давидовича.

Бывалый маялся без конкретной работы и пытался помогать своим соартелыцикам, когда видел, что у них что-либо не получается.

А пока у них ничего не получалось или делалось все наперекосяк.

Балбес увлекался наличием спиртного в ящиках, когда он чувствовал к нему свободный доступ... Он считал, что не красть может только круглый дурак и милиционеры, что его ухищрения никто не видит, что за ним никто не следит, и при всякой возможности пытался что-либо такое-этакое стащить, положить себе в карман.

Семен Давидович устал. Он устал учить жизни эту тупоумную троицу.

Он закричал на весь сарай:

– Стоп! Стоп!

Вся троица подтянулась к командующему на учениях, то бишь к Семену Давыдовичу.

– Что вы делаете?! Я вас спрашивал: что вы делаете?! Битый час мы репетируем! Ради этого я позволил изуродовать свой собственный сарай! И – никакого толку!

Семен Давыдович повернулся к Трусу, уставившемуся в пол и ковырявшему в нем носком ботинка дырочку.

– Ну вот вы... Вы должны были в виде прохожего подойти к старушке и привлечь ее внимание простым, естественным вопросом... Вы что спросили?

Трус откровенно повторил:

– «Как пройти в библиотеку?»

– Что?!

Трус повторил несколько громче:

– «Как пройти в библиотеку?!» Семен Давыдович был тихо взбешен:

– В три часа ночи?!

И коротко поставил диагноз:

– Идиот...

Семен Давыдович повернулся к Бывалому:

– Ну, а вы? Что вы должны были делать?

– Стоять на стреме,– повторил задание Бывалый и показал на рукаве своего пальто красную повязку с ясной, белой надписью – «Дружинник».

– И что дальше?

– Явиться раньше милиции в виде дружинника...

– Когда?..

– Как – когда?

– Ну, когда вы должны были явиться?

Бывалый непонимающе смотрел на Семена Давидовича.

– Ну, при каком условии?..

– А! Ежели сторож засвистит...

– А сторож засвистел?

– Нет...

Семен Давыдович сорвался на крик:

– Так чего же вы приперлись? Бывалый пожал плечами:

– Виноват...

Семен Давыдович предложил ему свой короткий диагноз:

– Болван! Бывалый не обиделся:

– Согласен...

Семен Давыдович не обошел вниманием и Балбеса:

– А вы! Кретин! – в объяснениях с Балбесом Семен Давыдович был изначально категоричен и поставил клинический диагноз в самом начале поучений.– Вы должны были не воровать эти бутылки.

При этих словах Семен Давыдович очищал карманы Балбеса от бутылок с вином.

– Я повторяю, не красть их, а разбить! Балбес глупо улыбался и переспросил:

– Разбить?

Семен Давыдович внушал:

– Разбить!

– Пол-литра?

– Да!

– Вдребезги?

– Конечно, вдребезги! А как можно иначе?! Балбес в момент сбросил улыбку с лица и, угрожающе протянув руки к горлу Семена Давыдовича, проговорил:

– Да я тебя за это!

Семен Давыдович шарахнулся в сторону и оттуда при-грозил сумасшедшему пальцем:

– Но-но-но!

Отдышавшись немного, Семен Давыдович еще яснее осознал, что иного выхода у него и не будет, и сказал:

– Ну-ка! Давайте все по местам! Еще разочек! О, Господи! Тяжела твоя десница...

Вся троица кинулась к Семену Давыдовичу помогать натягивать на себя тулуп сторожа.

В этих мучительных репетициях Семену Давыдовичу доставалась роль старушки-сторожихи «Божий одуванчик», которая где-то в это время и знать не знала, что готовится на ее седую голову.

 * * *

Марья Ивановна, которую сотрудники базы горторга за глаза называли «Божьим одуванчиком» жила в небольшом домике на окраине города Энска, который в нашем повествовании занимает важное, как вы смогли уже убедиться, место.

Город Энск хорош и славен еще тем, что стал родным главному герою приключений, описываемых в этой книге, студенту Шурику, теперь уже третьекурснику Энского политехнического института.

За два года Шурик привык к Марье Ивановне, своей хозяйке, ее уютному дому, где он снимал угол. Он стал почти что законным членом семьи очень милой, доброй старушки Марьи Ивановны.

Этим зимним вечером Марье Ивановне прибавилось хлопот. И главной среди них было утихомирить, уложить, наконец, спать разозорничавшуюся внученьку Леночку.

Дочка Наталья с зятем Иваном – слесарем на хорошем заводе внучку избаловали вконец: приучили девчонку ложиться спать заполночь. И нынче вечером, когда дочке Наталье с мужем выпало идти в ночную смену, и внучку они подбросили бабушке, девочку было и вовсе не уложить.

Марья Ивановна совершенно спокойно согласилась посидеть с внучкой, потому что души не чаяла в этой стрекозе, даже разохотилась замесить тесто на пироги с капустой, которые Леночка-внучка страсть как любила.

Бабушка Маня уж и качала-качала Леночку, и та вроде бы как уснула. Марья Ивановна решила, что уж, наконец, постреленок, за день набегавшись да напрыгавшись, угомонится и крепко заснет. Чай, до утра...

Значит, можно и поспешать на дежурство.

К пенсии Марья Ивановна устроилась ночной сторожихой на базу горторга. Место спокойное, платят хорошо. Все, как-никак к пенсии добавка, да детям в помощь.

Да и квартиранта она впустила в первую очередь потому, что деньги в доме никогда не бывают лишними. А жизнь-то все время дорожает по нынешним временам.

Дежурить в ночь Марье Ивановне было, в общем-то, не в тягость – два-три раза обойти базу вдоль забора, потом в дежурке, в тепле отсидеться до утра, до прихода сменщика.

Перед самой сменой еще разочек обойти-проверить, вот и дежурству конец.

Так что к побудке Леночки-внучки успеть можно.

Собираясь Марья Ивановна одного не могла никак понять своим старушечьим умом, чего это так срочно, без очереди директор Семен Давидович приказал ей на смену заступать? Чего ему так приспичило?.. Да не ее это дело – приказы начальников обсуждать. Надо, значит, надо...

Зато к празднику премия побольше будет.

Но Марья Ивановна плохо знала свою внучку, свое семя.

Закрыв свои озорные глазки, она поначалу тихонько слушала, как бабушка напевала:

Баю-баюшки, баю,

Баю внученьку мою.

Птички спят и рыбки спят,

 Детки тоже спать хотят...

Детки-то, может, и хотели спать, но не Леночка!

Марья Ивановна уж было накидывала на себя шаль, а поверх нее пуховый платок в обкрутку, как дверь вдруг распахнулась, и в дом ввалился с морозу, замерзший до костей Шурик-квартирант.

– Марья Ивановна!

Он кричал, как заполошный, и чуть было не разбудил Леночку.

– Тише!

– А чего такое?

– Леночку разбудите!

– А она сегодня у вас гостюет?

– Да... Дочка попросила.

– Вот хорошо!

– Да уж мало хорошего.

– Почему?

– Да на дежурство меня поставили... И очередь-то не моя, да вот сподобилась. Семен Давыдовйч приказ дал... И чего так вдруг?..

– Раз надо, значит, надо!..

– Шурик, родной, да потише вы говорите-то... Леночка во сне заворочалась, захныкала....

– Вот видите!..

Марья Ивановна поспешила к колыбели, где спала Леночка. Марья Ивановна снова стала качать колыбель и напевать:

– Баю-баюшки, баю... Что у вас произошло?

Шурик (парень талантливый и сообразительный) стал подпевать в ответ Марье Ивановне:

– Я вам денежку принес, За квартиру. За январь.

Музыкальный дуэт складывался удачно:

– Вот спасибо, хорошо, Положите на комод.

Колыбель покачалась и остановилась. Девочка тихо посапывала: уснула.

Марья Ивановна на цыпочках пошла одеваться, а Шурик помогал ей накинуть салоп.

– Ой, как хорошо, Шурик, что вы пришли! Дочке сегодня тоже в ночную, смениться не успела.

– Не беспокойтесь, Марья Ивановна, я с Леночкой посижу.

– Вот спасибо! А еще я как на грех...

И снова подала свой голос хнычущая девочка. Оба: и бабушка Маня, и квартирант Шурик бегом подбежали к колыбели и стали качать кроватку вдвоем, не забывая при этом свой сложившийся музыкальный дуэт.

– А еще вот как на грех: тесто я поставила...

– Я и с Ленкой посижу, И за тестом погляжу! Отправляйтесь на дежу!

Марья Ивановна завершила:

– Ну, тогда я ухожу...

Бабушка-сторожиха «Божий одуванчик» вышла в ночь, в метель.

Шурику вообще-то не впервой было управляться в доме Марьи Ивановны по хозяйству.

Марья Ивановна еще давно, когда только брала студента-первогодка к себе на квартиру, поняла, какой замечательный подарок ей самой в руки идет. Видно было сразу, что парень самостоятельный: и по хозяйству своему одинокому управляется, и с учебой у него всегда все в порядке, и на свиданья если уж ходит, то ночью придет – не беспокоит. Пройдет к себе в комнату, тихонько, как кот с прогулки, да и в постель.

Когда, бывало, Марья Ивановна заболевала, то Шурик-квартирант и доктора вызовет, и лекарство подаст, в магазин за продуктами сбегает. Одним словом, золотой парнишка ей попался. Вот уж кому такой муж достанется – всю жизнь счастливой будет.

Но от природы Марья Ивановна была человеком строгих правил, и потому панибратства не любила: всегда звала своего квартиранта на «вы». Шурик, естественно, отвечал ей тем же.

Так они и жили: мирно да дружно.

* * *

Но в этот зимний вечер Шурику не было суждено отогреться в тепле уютного домика на окраине города Энска, прочитать на сон грядущий свои сто страниц из учебника – именно такую ежедневную норму придумывал для себя Шурик.

Он был студентом уже третьего курса, и настало время серьезно задуматься об настоящем образовании. Ему уже не хотелось, как студенту-первогодку; трястись на экзаменах, а быть готовым во всеоружии.

Шурику его судьбой на сегодняшнюю ночь было уготовано еще одно приключение.

Откровенно говоря, жить без приключений было бы скучно.

Когда к человеку приходит время воспоминаний, их у него должно быть много, чтобы было с чем коротать длинные-длинные вечера да ночи старости.

И чтобы, перефразируя одного героя, в те грядущие дни можно было бы себе сказать: «Нет, не стыдно за прожитые годы».

Приключение началось с того, что Леночка, как только затворилась дверь за ушедшей Марьей Ивановной, проснулась.

Увидев Шурика, которого обожала безмерно и пользовалась его добротой столь же бесцеремонно, Леночка разыгралась. Она вскочила с постели и предложила Шурику немедленно играть в прятки.

У Шурика, к сожалению, пока отсутствовал опыт воспитания маленьких детей, и он, на свою голову, согласился. Леночка пряталась в разных углах комнаты, а Шурик должен был ее «долго-долго» искать. Шурик терпеливо изображал свою роль охотника за «зайчиком», который прятался «под елочкой».

Потом Леночке стало не хватать места для игры в прятки в комнате, и она переместилась в кухню.

Здесь играть ей показалось значительно интереснее, потому что можно было залезть в ларь, стоявший в углу и наполненный самыми разными бабушкиными «секретами». Потом Леночка спряталась в кухонном шкафу, а когда выпрыгивала оттуда с криком победного ликования на «серого волка», то умудрилась разбить тарелку.

Не забыв при этом напугать невинного Шурика:

– Ну и попадет тебе от бабушки!

Ребенок, а уже понимала, что всегда так: ответственность за шалости детей всегда несут взрослые.

Шурик решил наказать девочку: он прекратил игру Чем вызвал капризный рев у расшалившегося ребенка.

Игру пришлось возобновить.

В какой-то момент Шурик понял, что теряет терпение и силы.

Леночка, как фурия, носилась по всему дому. Везде что-то разбивалось, что-то слетало со своих мест, в какой-то момент в доме даже вовсе погас свет.

Пока Шурик менял электрические пробки на щитке, Леночка умудрилась залезть в кадку с тестом. Тесто стало выпирать из дежи, растекаться рекой по кухонному столу, угрожая вот-вот вытечь на пол.

Шурик, никогда не имевший дела с тестом, пытался укротить его, одновременно укрощая при этом разыгравшегося бесенка-Леночку.

Кое-как уладив отношения с тестом, Шурик силой усадил девчонку в кровать и страшным голосом сказал:

– Все! Игра закончена!

– Почему? – наивничала Леночка.

– Потому! – вскричал Шурик.– Потому что я сейчас не знаю, что сделаю, если ты немедленно не ляжешь в свою постельку, не закроешь глазки, и тебя не будет слышно! Ты поняла, что я сказал?!

Леночка расплакалась. Она испугалась. Она еще никогда-никогда не видела дядю Шурика в таком состоянии.

* * *

Совсем на другом краю города Энска, в не менее уютном домике на окраине свила себе двухэтажное гнездышко наша небезызвестная троица: Бывалый, Балбес и Трус.

После неудачной попытки самогонного производства и, соответственно, бизнеса на нем, артель жила тихо. Бывалый держал своих подопечных в ежовых рукавицах, и соседям пока не на что было жаловаться.

Соседи знали: в домике на окраине работала артель – лепили кошечек, малевали русалочьи картинки, варили сахарный сироп да штамповали из него разноцветных «петушков».

Нынешний вечер – был вечером операции.