Текст книги "Шмордонские игры (СИ)"

Автор книги: Виктор Емский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Посол, оглянувшись, увидел у себя за спиной самый обычный тупик. Деваться из переулка было некуда и Крокозяблу стал ясен дальнейший сюжет, ибо танк, наддав, понесся прямо на него. Он попытался взлететь, но вспомнил, что обгоревшая спина не даст расправить крылья. Да и крыльев-то никаких нет, потому что он человек, а люди, как известно, летать совсем не умеют!

Вдруг железная махина резко остановилась всего в нескольких метрах от Крокозябла, в башне откинулся верхний люк, и из него выбралась бабка Чурчхела. Она по-военному ловко спрыгнула вниз, отряхнула руками рваную юбку, и, подойдя к застывшему в ступоре Крокозяблу, произнесла:

– Что, кукурузы на халяву захотелось? Получай!

В руке ее появился кукурузный початок, и она принялась лупить им посла по голове, приговаривая:

– Чтоб ты в штаны наложил!

Крокозябл, проснувшись от ужаса, вынужден был признать сон вещим. Только стучали не по голове, а в дверь номера. Зато пожелание бабки готово было воплотиться в жизнь, так как живот болел неимоверно! Посол вспомнил, что за обедом съел тарелку солянки, порекомендованную ему Квасом. Рявкнув в сторону двери: "Войдите!", Крокозябл вскочил с кровати и унесся в туалет.

Через двадцать минут слегка осунувшийся посол появился в комнате, где обнаружил Пахана Родимого. Тот, удобно расположившись в одном из кресел, читал газету, шевеля своими гигантскими усами. Возле ног начальника городской полиции стоял заветный посольский чемоданчик, украденный ранее на пляже, а на тумбочке лежала большая черная папка.

Опустив осторожно на угол кровати свой тощий зад, Крокозябл сказал:

– Я вижу, полиция Джяна работает отменно.

– Вы это правильно заметили, – ответил Пахан, кладя газету на журнальный столик.

Внимательно посмотрев на посла, он предложил:

– У вас на теле имеются остатки антиожогового крема. Для того, чтобы обгоревшие участки тела быстрее зажили, процедуру необходимо повторить несколько раз. Хотите, я намажу вас еще?

– Буду вам признателен, – кивнул головой Крокозябл.

Он лег на живот и Пахан, взяв с тумбочки тюбик, быстро и аккуратно покрыл мазью пострадавшие участки посольского тела.

– Спасибо, – поблагодарил Крокозябл. – У вас очень чуткие пальцы.

– Да, мне об этом все женщины говорят, – ответил Пахан, вытирая руки рубашкой посла, висящей на спинке кровати.

Он уселся в кресло и достал из черной папки дипломатический паспорт Крокозябла.

– Представьте себе, – начал рассказывать начальник полиции, – паспорт, деньги, шморофон и чемоданчик стащил у вас известный пляжный вор Курдю́к Шаловливый. Деньги и шморофон, понятное дело, уже не вернешь, а все остальное – в целости и сохранности.

Он протянул паспорт Крокозяблу. Тот, открыв документ на первой странице, тут же со вздохом изумления уронил его на пол.

– Что такое? – удивился Пахан, подбирая паспорт.

– Фотография! – взвизгнул посол.

– А-а-а, – с пониманием протянул начальник полиции, взглянув на фотографию в документе. – Этот мерзавец пририсовал вам усы фломастером! Ну да, он сам усатый, а носами вы с ним и так похожи... Дело в том, что он с вашими документами закатился в одно из лучших казино Хачапура Волосатого. Там, размахивая паспортом, он представился вами и разгулялся, смею заверить, на славу!

Пахан достал какой-то листок, исписанный мелким почерком, положил его поверх папки и, подсунув все это под нос Крокозяблу, попросил:

– Подпишите.

Посол, думая, что речь идет о расписке в получении украденных вещей, взял предложенную ему авторучку и расписался внизу листа.

Пахан, быстро убрав расписку в папку, продолжил:

– Играя в рулетку, Курдюк от вашего имени писал расписки и заявлял, будто казна Шмордона оплатит все его расходы. Когда он проиграл два миллиона золотых бабосов, Хачапур засомневался в платежеспособности клиента. Тогда Курдюк поставил на кон ваш чемоданчик. Ему опять не повезло, и чемодан достался Хачапуру. Но тот не успел его открыть, потому что в заведение ворвались мои ребята. Курдюка, естественно, арестовали, а с Хачапуром я провел разъяснительную беседу, и он согласился вернуть чемоданчик вам. Остался вопрос, кто будет оплачивать долг в два миллиона бабосов золотом?

– Ваш жулик, вот и спрашивайте с него сами! – гневно воскликнул Крокозябл.

– Так-то оно так, конечно, – задумчиво сказал Пахан. – Вам повезло, что этот придурок плохо набил руку на вашей подписи, и это сильно заметно... Ладно. Остается всего один вопрос. Хачапур Волосатый не дурак. Чемодан был выигран честно, потому что именно с этого казино он платит налоги. Он попросил в обмен на чемоданчик сувенир от вас. Я ему пообещал, что в такой мелочи вы не откажете.

– Ах! – взмахнул рукой Крокозябл. – Никаких проблем! Я пришлю ему ящик сувениров. У нас в посольстве их навалом! Эмблемки с шмороглотом подойдут?

– Не надо ящик, – покачал головой Пахан. – Хачапур желает всего один сувенир. Втемяшилось ему в голову, будто самая крутая тачка на свете – шмордонский боевой танк! Ни у кого в Джаппурии нет, а он будет гонять по улицам Джяна в танке. Это у него понты такие.

– К-к-как-кой т-танк?! – заикаясь, поинтересовался Крокозябл, вылупив от обалдения глаза.

– Настоящий, – пояснил Пахан. – Бронированный. Можно без боекомплекта, но обязательно с пушкой. Какой танк без пушки? Правильно – никакой.

– Так он же стоит бес знает сколько! – удивился Крокозябл, все еще прихлопнутый обалдением.

– Но гораздо меньше двух миллионов бабосов золотом, – заметил Пахан.

Крокозябл наконец вышел из ступора. Он вскочил и забегал по комнате, разбрасывая в стороны куски противоожогового крема.

– Вы с ума сошли! – орал он. – Боевая техника в частные руки не продается!

– Но вы – сын производителя танков, – проявил свою осведомленность Пахан. – Ваш папаша Крокозябл-старший подарит один из них.

– Нет! – взвизгнул посол.

Откуда-то снизу раздался металлический звон.

– Да тише вы! – с досадой рявкнул начальник полиции. – Мы же не одни в отеле. Люди пришли с пляжа и отдыхают. Вон, по трубам стучать начали.

Крокозябл замер посреди номера и заявил:

– Никакого танка этот ваш Хачапур не получит!

– Получит, – не согласился с ним Пахан. – Вы уже поставили свою подпись в договоре обмена чемодана на танк.

– Я думал, что это расписка в получении краденого! – завопил Крокозябл. – Вы меня обманули!

В трубах опять возник звон.

– И расписка тоже, – кивнул головой начальник полиции. – Там все вместе вписано: паспорт, чемодан и, соответственно, танк.

Крокозябл, рыча от злости, подбежал к Пахану, выхватил у того из под ног чемоданчик и швырнул его на кровать. Щелкнув замками, посол отбросил верхнюю крышку назад и увидел внутри чемодана кучу вскрытых конвертов.

– Это что такое? – оторопел он. – Почему дипломатическая почта вскрыта?!

– Мы же вас предупреждали, – невозмутимо ответил начальник полиции. – Перлюстрация посольской почты – обычное дело. Любое государство этим грешит. А мы разве дураки?

– Почему конверты не заклеены обратно?

– Мы не лицемеры, – пояснил Пахан. – Раз понятно, что почта вскрывалась, нет необходимости тратить время и усилия для приведения конвертов в первоначальный вид.

– И что вы узнали? – голос Крокозябла был полон злорадства. – Шмордонскую систему шифров еще никто не смог разгадать!

– Действительно, – согласно кивнул головой Пахан. – Хорошая система! Была... До того момента, пока вы не слили нам Сексота. Он с нами уже поделился кодами, и теперь мы читаем ваши шифровки так же легко, как объявления о прогулках по морю в катере.

– Но если содержимое почты известно всем на свете, она перестала быть секретной и уже не представляет никакой ценности! – завизжал Крокозябл. – За что теперь танк дарить?! Верните мне расписку и забирайте обратно чемодан с макулатурой!

– Сделка уже состоялась, – развел руками Пахан.

– А-а-а!!! – в бессильной ярости заорал Крокозябл, глядя в потолок.

Снизу в пол тут же застучали шваброй.

Начальник полиции встал, подождал, пока посол наорется, и как только тот затих, сказал:

– Я покидаю вас, а вы лечитесь.

– Мне необходимо связаться с посольством Шмордона, – заявил Крокозябл, тяжело дыша.

– Шморофон на тумбочке, – Пахан указал пальцем в угол комнаты. – Он соединен с коммутатором. Назоветесь и потребуете соединения с нужным номером. Вас обязательно свяжут.

Как только за Паханом Родимым захлопнулась дверь, лорд Крокозябл подбежал к проводному аппарату, схватил трубку и услышал в ней густой мужской голос, который произнес:

– Коммутатор.

– Соедините меня с посольством Шмордона, – потребовал Крокозябл.

– Может, сразу с самим императором связать? – послышался насмешливый вопрос.

– Это в ваших силах? – удивился посол.

– Вы идиот?

– Я шмордонский посол лорд Крокозябл!

– Все с вами понятно! – и трубка загу́кала басовитым смехом.

– Вы будете соединять или нет?! – крикнул посол, догадавшись, что над ним издеваются самым наглым образом.

– Как же я соединю, если вы звоните на внутренний коммутатор города Джяна? – с расстановкой стал поучать голос. – Ваше посольство находится на Слякоти, а город Джян на планете Сочи. У вас там, в Шмордоне, все такие?

– Какие?

– Как вы – кретины.

Крокозябл гневно крикнул в трубку:

– Мне сказали, что вы можете соединить меня с посольством!

– Сбой связи! – рявкнула трубка басом и на линии зазвучали короткие гудки.

Крокозябл, догадавшись, что его в очередной раз надули, со злостью швырнул трубку на рычаг и принялся изрыгать в потолок проклятия. Наругавшись вдоволь, он уселся необгоревшим местом на диван, включил шморовизор и нашел первую же попавшуюся новостную программу.

На экране возникла толпа перед полицейским Управлением города Джяна. Народ шумел, размахивая плакатами. На одном из них Крокозябл увидел лозунг, который гласил: "Руки прочь от искусства! Свободу Сексоту!"

Диктор вещал за кадром:

– Великого певца Сексота заключили под стражу. Его обвиняют в шпионаже. Народ Джаппурии вышел на улицы с требованием освободить музыкальное достояние королевства...

Камера показала одно из внутренних помещений Управления. Возникло лицо Сексота, поданное крупным планом. Нос его торчал сквозь прутья железной решетки, а рот выбрасывал в сторону репортера рифмованные фразы:

"Своих обетов, джа, на нарах не нарушу,

А голуби, летая в небе, гадят в душу"...

Диктор продолжил:

– Вы видите настоящую творческую личность, которую невозможно сломить никаким полицейским произволом! Даже в столь жутких жизненных обстоятельствах кумир миллионов продолжает сочинять свои гениальные песни. Но – к другим новостям.

И здесь Крокозябл вдруг увидел на экране себя. Камера показала посла в пляжном наряде, то есть в трусах. Фиолетовый свистон вел Крокозябла по пляжу, подгоняя его посохом.

Диктор сообщил:

– Шмордонский посол Крокозябл был в очередной раз уличен в шпионаже и доставлен в полицейское Управление Джяна. Но вместо того, чтобы арестовать явного вражеского диверсанта, министр полиции Квас Ядреный приказал его отпустить! Более того – добрый свистон Эндульген, поймавший Крокозябла, был самым варварским образом избит стражами порядка!

В шморовизоре появилось крыльцо Управления. Двери разъехались в стороны, из холла, вытаращив от ужаса глаза, выпорхнул фиолетовый свистон и, грохнувшись ничком на крыльцо, кубарем покатился вниз по ступенькам. Следом за ним из темного зева полицейского холла вылетел дундуковый посох. Сделав в воздухе оборот, деревяшка стукнула по приподнимавшейся голове Эндульгена, лежавшего на газоне, и откатилась в сторону. Нос свистона тут же уткнулся в траву.

– Вот такое у нас правосудие! – голос диктора был полон негодования. – Невинного музыканта наказывают неизвестно за что, а коварного врага выпускают. Видимо, давно королева Белла не беседовала с Премьер-министром Морсом! Следующая новость: в Шмордоне случился государственный переворот. Прежний император Шмор Тринадцатый свергнут. Престол под именем Шмора Четырнадцатого занял его несовершеннолетний сын. Новый император самым грязным образом растоптал "Договор о мире" и приказал арестовать наше посольство. Но герой Джаппурии Джем Баламут сумел вырваться из цепких лап империалистов. С помощью других героев он уничтожил целую эскадру вражеских звездолетов, преследовавшую его, и скоро прибудет в Джаппурию. Сведения получены из дипломатического чемоданчика посла Крокозябла, украденного у него на пляже вором-рецидивистом Курдюком Шаловливым. Этого вора арестовали. Вот так у нас работает полиция. Кража секретной документации у посла вражеской державы не преступление, а подвиг! Курдюку надо орден дать, а не арестовывать!.. Итак, политическая обстановка опять накалилась, и дело идет к войне. Но народ Джаппурии может быть спокоен. Джем опять всех спасет!

Диктор вдруг улыбнулся во весь рот и заявил:

– И последняя на сегодня новость! Приятная. Посол Крокозябл в отеле "Полный релакс" объелся солянкой и заработал знакомую ему по прошлой войне диарею. Теперь он релаксирует привычным для него способом. Мало того – он еще и обгорел.

Крокозябл со злостью щелкнул пультом, выключая шморовизор, и исступленно заорал в сторону темного экрана:

– А об этом откуда известно?! Тоже из почты?!

В пол опять застучали шваброй, но послу было уже не до того. Вытаращив глаза от напряжения, он несся в сторону туалета, крича на ходу:

– Провалитесь вы все к бесу в копыта! Вместе с диктором и ресторанной солянкой!..

ШМОРДОН – ДЖАППУРИЯ

Шлюзовый ангар был достаточно обширен. Джаппурский бот, втянутый в недра неизвестного звездолета, выглядел обычной консервной банкой по сравнению со спасательными судами корабля, стоявшими в ряд.

Джем выбрался из кабины, поднял щиток шлема вверх и вытер вспотевший лоб. Рядом с ним тут же оказался Кебаб, который сказал:

– Не верю я в альтруизм.

– Это ты к чему? – поинтересовался Джем.

– К тому, что любое спасение не бывает безвозмездным, – ответил ему вместо Кебаба Шмор, также успевший вылезти из бота.

Как бы в подтверждение его слов из динамиков, расположенных где-то под потолком ангара, раздался зычный голос со странным акцентом, звучавший ранее в рации:

– Дорогие гости! Добро пожаловать на борт моего звездолета! Снимите скафандры и бросьте их на полу. Мои люди позаботятся о вашем снаряжении. Да, и оружие оставить не забудьте! Ибо: гости с оружием не гости, а бесовы кости! Ха-ха-ха!

Лучевой пистолет оказался только у Шмора, и ему пришлось выполнить указание хозяина корабля. Как только он положил оружие поверх снятого скафандра, внутренние двери шлюзового ангара разъехались и в помещение вбежали люди. Их было больше десятка, и они быстро выстроились полукругом перед дверями. Оружия в руках у них не было, но его наличие обозначивалось различными утолщениями под одеждой.

У всех обитателей корабля головы заросли кудрявыми волосами, бородами и усами и потому их лица выглядели откровенно бандитскими, что только добавило Кебабу настроения, поддавшись которому он тихо произнес:

– Вот это мы попали!

В центре полукруга стоял невысокий и крепкий человек с кудрявой полуседой шевелюрой, в левом ухе которого торчала серьга, сделанная из какого-то странного металлического сплава. Шмыгнув горбатым носом, этот человек вдруг уставился на Шмора. Насмотревшись, он растянул губы в улыбке, поклонился и воскликнул:

– Ваше императорское величество! Вы ли это?!

– Алмаз Жемчужный? – осведомился император, видимо, узнавая хозяина корабля.

– О, вы меня помните! – восторженно сказал горбоносый. – Приветствовать вас на борту моего звездолета – огромная честь для меня! Но почему вас преследовал боевой корабль Звездного Флота Шмордона?!

Шмор, непроизвольно скривившись лицом, ответил:

– В империи случился мятеж. Группа подлецов усадила на трон моего сына под именем Шмора Четырнадцатого.

– Ох, как интересно! – всплеснул руками Алмаз и его глаза маслено заблестели. – А кто эти люди с вами?

– Меня зовут Джемом, – представился Джем. – Я служил послом Джаппурии в Шмордоне. До недавнего времени... Остальные – члены моего посольства и еще секретарь императора в придачу. Мы помогаем Шмору Тринадцатому спастись от преследования.

– Ах! – Алмаз восхищенно цокнул языком. – Тот самый Джем Баламут, слава о котором гремит по всей галактике?!

Джем конфузливо кивнул головой. Глаза Алмаза увлажнились еще больше и засверкали во сто крат ярче его металлической серьги.

– Надо же, какая удача! – воскликнул он. – Ох, не зря я решился умыкнуть вас из-под носа шмордонских вояк, не зря... – Голос Алмаза был слаще пряника. – Будьте на моем корабле как дома. Вас разместят в хороших каютах. Я прикажу взять курс на Джаппурию и через несколько дней мы будем на месте. А вас, ваше величество, и вас, Джем, я приглашаю разделить со мной обед. Эй, Топаз! Проводи наших дорогих гостей в каюты третьего яруса.

Из полукруга бандитских морд, окружавших прибывших гостей, выскочила одна, – самая молодая, – и услужливым жестом предложила следовать за собой.

Двигаясь по коридорам большого звездолета, Джем и Шмор тихо беседовали.

– Кто это? – спросил Джем.

– Разгульдяйские контрабандисты, – ответил Шмор.

– А разве они не ваши подданные? – удивился Джем.

– Официально – да. Но только те, кто в момент присоединения к империи оставались на планетах своей системы. Когда мы захватили Разгульдяй, основная часть их торгового флота находилась в космосе. И потому большинство разгульдяйских кораблей рассыпалось по галактике. Хозяева этих частных лоханок предпочли заделаться кем угодно, но только не подданными шмордонского императора. Этот Алмаз, например, являлся гражданином Олигархической Республики Кукареллы (тогда, когда я его видел). Но это он так утверждал. Лично мне кажется, что кукарелльский паспорт Алмаз напечатал сам в подпольной типографии, расположенной где-нибудь в недрах его пиратского корабля.

– Выходит, ему нельзя верить?

– Ну почему же? – усмехнулся Шмор. – Мы сейчас находимся в такой ситуации, что кроме как верить – ничего не остается. Но могу сказать одно: без прибыли это хитрое создание никогда не останется. Видели, как блестели его жульнические глаза?

Обед удался на славу. Еда была вкусной и вино хорошим. А хозяин – сплошное радушие.

– Уважаемый Алмаз, – обратился к нему Шмор, ставя на стол пустой фужер. – Распорядитесь насчет лекарств для моего заболевшего секретаря графа Вискерса.

– Конечно-конечно! – с готовностью ответил Алмаз. – Назовите препараты, необходимые для его излечения.

– Коньяк или виски, – совершенно серьезно сказал Шмор. – В количестве, необходимом для заполнения всех ниш его существа.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся Алмаз. – Будет сделано!

Он тут же вызвал нужного ему члена команды, что-то пошептал ему на ухо, и тот унесся выполнять распоряжение хозяина. Алмаз же, вдруг став серьезным, поинтересовался у Шмора:

– И какие у вас планы, ваше величество?

– Вернуться к власти, – спокойно ответил бывший император.

И столько уверенности было в его ответе, что Джем с Алмазом исполнились значимостью важного момента. Но через несколько секунд глаза Алмаза снова загорелись живым огнем и он сказал:

– Ну, это желание испытывает любой свергнутый, простите, император. Другой вопрос: как это провернуть?

– Не ваше дело! – нервно сказал Шмор, не сдержавшись.

– Да-да, куда уж мне, – согласился Алмаз. – Но, может, я смогу чем-нибудь помочь в этом?

– Возможно, – принимая приглашение, кивнул головой Шмор и тут же о чем-то глубоко задумался.

Джему, сидевшему за столом в расслабленной позе, не давала покоя одна мысль. Она вцепилась ему в мозг, как репейник в штаны, и совершенно не хотела покидать его голову. Дело было в том, что во время пути к предназначенным для них каютам, Джем видел стоявшие в коридорах кадки с деревьями. Самое интересное заключалось в том, что именно эти деревья были постоянными обитателями его снов!

Правда, по ночам они являлись ему в гигантском виде, усаженные кубическими кронами. Они звали прогуляться под их сенью и навевали какие-то смутные, обрывочные воспоминания. Здесь же, в разгульдяйском звездолете, стояли кадки, в которых деревья были маленькими, высотой не более двух метров, но все они увенчивались такими же кубическими кронами и не имели никаких следов вмешательства садовников в их личную древесную жизнь.

Джему вдруг вспомнился странный разговор, возникший по поводу этих деревьев, и состоявшийся с бароном Филером. Он, прищурившись, спросил у Алмаза:

– Скажите, пожалуйста, где вы взяли деревья, стоящие в коридорах вашего корабля?

– Ах! – непринужденно взмахнул рукой Алмаз. – Это карликовые экземпляры. Настоящие деревья такой породы достигают в высоту более ста метров. Они выделяют гигантское количество кислорода, и даже в карликовом виде сильно освежают воздух в звездолете.

– И где они растут?

Глаза Алмаза мигнули и серьга, висящая в его ухе, сверкнула радужным цветом.

– Ох, я и не помню, – ответил он, явно лукавя. – Где только меня не носило. Эти кадки с деревьями я купил в Тарахтуне, но туда их привезли из какого-то другого места, убей бог, не знаю, из какого... Еще вина?

– Да, спасибо, – Джем отставать не собирался. – И как они называются?

– Кубическими тополями, – ответил Алмаз.

– И родина их где?

– Я же сказал – не знаю, – повторил Алмаз, пристально глядя на Джема. – Но мы с вами засиделись! Я предлагаю вам отдохнуть в удобных каютах. А у меня, знаете ли, дела. Управление большим кораблем занимает уйму времени. Через три-четыре дня мы будем в Джаппурии.

Джем и Шмор, поднявшись из-за стола, поблагодарили капитана звездолета за вкусный обед и отправились в свои каюты.

Четыре дня по корабельному времени никто их не трогал. Третья палуба находилась в каком-то захолустном углу звездолета и запиралась на огромную стальную дверь. Из кают можно было выйти в общий коридор, с бесполезным эффектом поцеловать означенный выход, после чего, стоя в том же коридоре, послушать рассказы Кебаба о буйной молодости, или, на худой конец, повествования Хапса о науке жить оптом.

Три раза в день стальная дверь открывалась, и ретивым Топазом подавалась еда – для всех одинаковая и невкусная. Но каждый раз на металлическом столике, заставленном жестяными тарелками, оказывалась литровая бутылка достаточно неплохого виски с запиской: "Для смертельно больного графа Вискерса". Виски, естественно, пил не только секретарь бывшего императора, и потому порции явно не хватало, о чем неоднократно говорилось Топазу, который в ответ только жульнически улыбался и заверял, что обязательно доведет до капитана требование дорогих гостей.

Но ничего не менялось, и в один прекрасный момент Кебаб вдруг заявил:

– Предлагаю устроить бунт на корабле!

– Я – за! – тут же согласился Хапс. – Четыре дня сидим как в тюрьме. И никакой связи с окружающим миром! Даже по шморофону поговорить не с кем, потому что нет ни шморофона, ни связи.

– А вы заглядывали в каюты, расположенные в конце коридора? – поинтересовался Вискерс.

Он уже чувствовал себя гораздо лучше и потому полным ходом участвовал жизни коллектива, сплоченного коридорным заключением.

– Нет, – ответил Кебаб. – Стану я по чужим каютам лазить! У нас с Батоном есть своя и нам ее хватает, тем более, что остальные заперты.

Каюты были тесными и вмещали всего двух пассажиров. Таким образом Кебаб соседствовал с Батоном, Хапс с Отжимом и лишь Шмор с Джемом (видимо, по статусу) довольствовались отдельными помещениями каждый. Ну, а Вискерс, как больной неизвестной болезнью, располагался где-то в середине коридора, в одной из свободных кают, находясь – как объяснил Топаз – на излечении.

Но санузел, которым заканчивался длинный коридор, был для всех одним, и представлял собой огромное помещение, утыканное унитазами вдоль и поперек. Причем – без перегородок.

– Зря, – сказал по этому поводу граф Вискерс. – Наши каюты – для людей, которых можно продать как людей.

– Не понял! – воскликнул Шмор.

– Потерпите, ваше величество, – произнес граф. – Дальше по коридору каюты для тех, кто не желает, чтобы его вообще продавали, но остается человеком, так как он каким-то образом ценен для работорговцев. Потому там везде решетки.

– Постойте! – вскричал Кебаб. – Но все каюты заперты!

– Я являюсь секретарем императора с его рождения! – гордо вздыбив подбородок, заявил Вискерс. – И много чего знаю! Это не значит, что я должен докладывать государю обо всем на свете, тем более – об устройстве разгульдяйских звездолетов! Эта информация ему раньше не была нужна. А теперь – пожалуйста.

– Не нервничайте, граф, – с сочувствием сказал Шмор. – Я ценю вашу осведомленность. Расскажите о том, что знаете.

– Пожалуйста, – произнес Вискерс, успокоившись. – Если взломать двери любой из кают, расположенных в конце коридора, вы увидите там одни решетки, и помещения эти предназначены далеко не для двоих пассажиров. Мы находимся в третьем ярусе, и это еще хорошо. Первый ярус в разгульдяйских кораблях отведен капитану. Он – полный хозяин корабля, и в этом ярусе расположены все "рычаги" управления минигосударством, коим является его звездолет. Здесь находятся рубки: капитанская, боевая, управления; апартаменты хозяина, казнохранилище и тому подобные нужные помещения. Второй ярус – команда, которая по большому счету является конгломератом его близких и дальних родственников. Плюс: кухня, склады и вся прочая хозяйственная составляющая звездолета. Седьмой ярус – ангар со спасательными ботами и средствами выхода в космос. А вот четыре яруса между ними...

– Вы хотите сказать, что эти четыре яруса предназначены исключительно для работорговли? – спросил Шмор.

– Нет, конечно, – ответил Вискерс. – Шестой и пятый оборудованы для перевозки грузов. А вот третий и четвертый – именно для работорговли! В третьем ярусе размещают наиболее ценные особи (условия хорошие, потому они лучше сохраняются), а в четвертом – огромные трюмы, где человеческий материал находится в повально-кучном состоянии, которое при продаже характеризуется как "оптовое стадо". Кстати, Хапс – это ваш профиль! Так вот: условия обитания там – не приведи бес! И сортира вообще нет, есть только дырки в полу.

– Стоп! – вскричал Джем. – Вы хотите сказать, что нас собираются продать?!

– Вас это обескураживает? – искренне удивился Вискерс.

– Но ведь Джаппурия – свободная система! У нас многие сотни лет нет рабства!

– Хм, – усмехнулся граф. – Рабство – понятие относительное. Но дело не в этом. Ваше правительство зачем-то поддерживает разгульдяйцев, не захотевших стать подданными Шмордонской империи. И потому они чувствуют себя у вас как дома. Естественно, что рабов они продадут где-нибудь подальше от вашей системы, но мы... Мы – ценные экземпляры галактической политики (я имею в виду господина императора, ну а себя – просто как источник информации). А вы – подданные королевы Беллы, герои Джаппурии! Можно слупить премию за ваше спасение, а можно увести вас в другие миры и продать как скот. В любом случае – останешься в наваре!

– То есть, граф, вы хотите сказать, что разгульдяйцы настолько меркантильны, что если правительство Джаппурии не захочет нам дать политическое убежище, они увезут нас на край Вселенной и продадут как рабочую силу? – спросил Шмор.

– Меня – да! – ответил Вискерс, ухмыльнувшись. – А вас – нет. Императоры (даже бывшие) на дороге не валяются. Вас, ваше величество, попытаются продать не один раз...

– Вы пьяны! – воскликнул Шмор.

– Так точно, ваше величество, – покорно склонил голову Вискерс. – Развезло меня. Но все, что я сказал – чистейшая правда. Велите меня расстрелять за это!

Шмор, просительно посмотрев на Джема, тихо произнес:

– Джем, пусть ваши друзья отправят моего секретаря спать.

Но в этой просьбе уже не было никакой необходимости, так как Батон, обнимая секретаря за плечи, шел с ним по коридору в сторону графской каюты, а Хапс уже открыл двери и показывал руками, куда надо заносить тело.

Джем, встретившись взглядом с бывшим императором, опустил взор вниз и задумчиво сказал:

– Да уж, если верить вашему секретарю, то картина нашего нынешнего положения выглядит чернее некуда.

– У меня нет оснований не верить Вискерсу, – сказал Шмор. – Ну, Алмаз! Вот сволочь! Зря я во время прошлой войны приказал его отпустить. Надо было упечь на каторгу за контрабандизм!

– А кто бы нас тогда спас от ваших военных?

– Тоже мне, спасатель! Одной рукой спасает – другой торгует. Мерзавец!

– Не переживайте, – сказал Джем. – Мы, джаппурцы, коней на переправе не меняем. Раз согласились вам помочь – то до конца. Если сквалыга Морс не захочет платить Алмазу за вас (а что-то мне подсказывает, что так и будет), я найду способ воздействовать на него.

– Спасибо, – сказал Шмор, взглянув на Джема с благодарностью.

Бывший император, развернувшись, хотел отправиться в свою каюту, но неожиданно столкнулся с Отжимом, который, как оказалось, зачем-то стоял вплотную за его спиной. Обогнув Отжима, Шмор обернулся и сказал Джему:

– Думайте, как хотите, но этот ваш сотрудник – самый настоящий шпион-наушник.

Император отправился к себе, а Джем с Кебабом затащили Отжима в свободную каюту и принялись его допрашивать.

– С какой целью тебя включили в посольство? – задал первый вопрос Джем.

– Обеспечивать безопасность, – ответил Отжим.

– Ответ неверный, – сказал Кебаб и тут же врезал допрашиваемому кулаком в ухо.

Отжим упал на одну из коек и дальше вставать не захотел.

– Что за рукоприкладство! – с негодованием произнес он, потирая ухо. – Ну неужели непонятно, что посольство – серьезная организация. А Морсу пришлось назначить в его штат черт знает кого! Посудите сами: трое бывших каторжников и полицейский коррупционер. Хорош коллективчик! А я – человек принципиально честный и дотошный. Вот Морс и попросил меня приглядывать за вашей бандитской шайкой...

– Ага, – сказал Кебаб. – Приглядывать и сообщать, точнее – доносить. Надо же, хоть один среди нас честным оказался. А мы кто? Просто банда рецидивистов! Ну-ну...

Он подошел к лежащему Отжиму и перевернул койку вместе с ним.

– Ой! – сказал Отжим, падая на пол и придавливаясь койкой.

Но Джем с Кебабом уже вышли из каюты, и потому Отжиму пришлось выбираться из-под кровати самому...

На пятый день стальные двери разъехались, и вместо Топаза в коридоре появилась группа людей. Впереди, широко улыбаясь, шел Алмаз Жемчужный.

– Ну, вот мы и прибыли! – радостно сообщил он. – Как я и обещал. Мой звездолет прилетел в Джаппурию и сейчас находится на орбите планеты Сочи. Прощайте, дорогие друзья, я был рад оказать вам эту маленькую услугу.

Из группы людей выступил вперед тощий лысый старикашка в дорогом черном костюме и, обращаясь к Джему, сказал:

– Я – министр иностранных дел Джаппурии Стандарт. Меня послал Премьер-министр Морс с тем, чтобы доставить вас на поверхность Сочи. Он находится там. Прошу следовать за мной в джабль, пристыкованный к этому звездолету.