Текст книги "Шмордонские игры (СИ)"

Автор книги: Виктор Емский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Не может быть! – воскликнул адмирал и чуть не свалился с дивана.

Вдруг дверь распахнулась и на пороге обозначилась делегация военных в парадных мундирах. Капитан флагманского эскадренного крейсера "Слава" барон Марш, стоявший в дверях первым, отдал честь и, обращаясь к застывшему на диване Надолбу, торжественно доложил:

– Господин адмирал, капитаны кораблей собраны для того, чтобы приветствовать командующего Звездным Флотом!

– Ну и приветствуйте, – ответил Надолб. – Я здесь при чем?

– Скорее всего – вас простили, господин адмирал, – сказал догадливый Слямз. – И вернули прежнюю должность.

Капитан Марш, заметив в комнате денщика со шваброй в руках, взревел дурным голосом:

– Вон!!!

Слямза мгновенно унесло в коридор.

– Ничего не понимаю, – сказал Надолб, спрыгивая с дивана на пол.

Марш почтительно доложил:

– Новый император Шмор Четырнадцатый посчитал наложенное узурпатором взыскание в отношении вас несправедливым и назначил вашу светлость опять командовать Звездным Флотом Шмордона. На ваше имя доставлен пакет. Я предлагаю пройти в зал совещаний, чтобы разобраться с текущими проблемами, которые возникли совсем недавно... Под вашим руководством разобраться, конечно!

– Закройте дверь с той стороны, – приказал Надолб, у которого вдруг начала кружиться голова. – И ждите меня в зале совещаний.

Дверь немедленно захлопнулась, и послышался удаляющийся топот ног. Лорд Надолб, подойдя к сейфу, достал початую бутылку. Дверь скрипнула и в щель всунулась голова Слямза.

– Я был прав, господин адмирал? – тихо спросил денщик.

Надолб, внимательно взглянув на него, поманил пальцем. Слямз зашел в каморку и закрыл за собой дверь. Адмирал достал из сейфа второй стакан и налил в оба водки на два пальца.

– Бери, Слямз, – сказал Надолб. – Ты здесь единственный нормальный человек. Давай хоть раз выпьем вместе.

Денщик схватил стакан в руку.

– Отставить! – вдруг крикнул адмирал.

Слямз резко вернул стакан на стол, ожидая выволочки. Но адмирал вместо этого наполнил оба стакана до краев и заметил:

– Что это я все экономлю, да экономлю? Дурацкая привычка! Давай!

Они дружно опорожнили стаканы до дна и захрустели черствым хлебом. Прожевав горбушку, Слямз поинтересовался:

– А вы, господин адмирал, того... эта... сможете совещаться после такой порции?

– Теперь я могу все! – крикнул Надолб, и они с денщиком расхохотались...

Перед совещанием Надолб занял кабинет контр-адмирала Гундоса, где и ознакомился с содержимым доставленного ему пакета.

Какой-то Главный Министр, подписавшийся почему-то бароном Филером, сообщал, что движимое имущество адмиралу возвращено и теперь он опять стал богатым человеком. С недвижимым дело обстояло не так хорошо, но барон обещал разобраться с этим вопросом в "ближайшее время". Надолб по опыту знал, что такое определение никого ни к чему не обязывает и ждать его исполнения приходится порой очень долго. Но это его сильно не беспокоило.

Прочитав о том, что Шмор Тринадцатый оказался сыном банкира Крокозябла, лорд тихо буркнул себе под нос:

– В жизни не поверю!

По поводу известия о воцарении Шмора Четырнадцатого, он высказался еще короче:

– Хана́ империи!

Далее Филер писал, что новый император требует присутствия лорда Надолба на заседаниях Государственного Совета, так как планируется очередная война с Джаппурией. Но барон не советовал адмиралу торопиться с прибытием в столицу. Он сообщал Надолбу сведения, полученные от Зашло Неалло и советовал сначала разобраться с обстановкой, возникшей на границе с Тарахтуном, проявляя при этом осторожность.

Дочитав послание до конца, Надолб, нахмурившись, сказал вслух:

– Надо же, Главный Министр! А присяга где?

В пакете оказалось еще одно письмо – маленькое и пахнущее духами. Узнав почерк своей бывшей жены, он хотел было сразу же вышвырнуть его в мусорную корзину, но удержался от такого шага. Вскрыв конверт, адмирал прочитал, что жена его любит сильнее прежнего, что ее шаг был ошибкой, и она уже подала заявление на повторную регистрацию брака; а дети, оказывается, отрекаясь от своего отца, лишь пускали пыль в глаза окружающим, а на самом деле любят своего папочку и ждут – не дождутся, когда он приедет к ним с подарками...

Вспомнив, что оба его сына давно достигли призывного возраста и являются совершеннолетними балбесами, Надолб, изорвав письмо жены в клочья, вышвырнул его обрывки в урну, пожалев, что сразу не поддался первоначальному порыву.

В дверь неожиданно застучали, она распахнулась и возникший на пороге барон Марш доложил:

– Все старшие офицеры эскадры собрались на совет, и ждут вас, господин адмирал!

Надолб, тяжело хлопнув рукой по столу, вскочил на ноги и заорал:

– Что за вольности?! Я разрешал входить в кабинет?! Это что за эскадра?! Где дисциплина?! В публичных домах осталась?! Будете ждать ровно столько, сколько потребуется! А сколько потребуется, решать буду я! Понятно?! Вон!

Побледневший капитан Марш вылетел из кабинета, хлопнув за собой дверью. Надолб, расстегнув верхнюю пуговицу мундира, сказал сам себе:

– Развелось вокруг всяких баронов! А потом императоры меняются, как перчатки...

Адмирал подошел к мини-бару, стоявшему в углу, и открыл дверцу.

– Сразу видно гурмана, – заметил он, доставая из бара бутылку дорогого коньяка. – Ну и рожа у этого контр-адмирала Гундоса! Чистый ханжа! Надо будет услать его в какую-нибудь дальнюю и опасную экспедицию. Если жив остался...

Выпив полстаканчика коньяка, Надолб с довольным видом появился в зале заседаний и стал принимать поздравления старших офицеров эскадры, которые, оказывается, только и ждали момента, чтобы помочь ему в трудную жизненную минуту, но у них не получалось этого сделать, так как они все время были заняты службой.

Наконец он уселся во главе стола и прослушал полную запись переговоров, поступивших с крейсера "Звезда" во время боя с кукарелльскими шавеллами. Когда ситуация стала ясной полностью, адмирал поинтересовался:

– Ну, господа офицеры, что вы думаете об этом деле?

– Надо отдать под трибунал капитана "Проворного", – заявил один офицеров штаба эскадры. – Он не оказал помощи контр-адмиралу Гундосу.

Присутствовавший на заседании дон Салабон (тощий молодой офицер лопоухой внешности) резко побледнел.

– Он выполнял приказ самого контр-адмирала, – сказал Надолб. – Приказы не обсуждаются. И не понимайте больше этот вопрос. Каков план действий?

– Я предлагаю силами нашей эскадры обрушиться на врага и уничтожить все, что движется в системе Тарахтуна, – предложил барон Марш. – Ворвемся и как дадим им!..

– Один уже дал, – саркастически заметил адмирал. – Где он теперь? А ведь именно я в свое время рекомендовал его на эту должность. Эх! Всегда этот Гундос был нудным педантом! Но, к слову сказать, это нам сейчас помогло. Капитан Салабон!

– Я! – воскликнул капитан "Проворного", вскакивая с места.

– За беспрекословное выполнение приказа назначаю вас своим адъютантом!

– Есть! – ответил дон Салабон.

– Командование челноком передадите своему заместителю.

– Но это невозможно! – вскричал вдруг один из офицеров штаба.

– Почему? – осведомился Надолб, удивленно задрав брови.

– Капитан Салабон в разговорах постоянно обзывал нового императора Шморенышем! Он – неблагонадежен! Его надо судить...

– Отставить! – взбеленился Надолб. – Скажите, а кто ранее не называл так нового императора? Вы не называли?! Я сейчас распоряжусь залить вам в глотку насильно два литра помидоровки, и после этого господа офицеры послушают, что вы станете говорить! Да я уверен, что даже Двенадцатиликий Бог не избежит справедливой оценки, которая появится из ваших уст! И вообще! Кто здесь командующий флотом? Правильно – я. Вот и утритесь...

Дон Салабон, широко улыбаясь, стал пристально глядеть в лицо лорда Надолба, выражая готовность пожертвовать всем, чем угодно, ради такого хорошего командующего флотом.

Лорд Надолб тем временем, успокоившись, продолжал:

– Мне кажется, что экипаж крейсера "Звезда" захвачен в плен. Этим шавеллам нужны специалисты, знающие, как устроены наши корабли и оружейные комплексы. Тактика, с которой мы столкнулись, никогда ранее не использовалась нашими врагами. Зашло Неалло сообщил, что малых судов у кукарелльцев более трех тысяч. А сколько это: более? Даже такого количества хватит, чтобы облепить всю нашу эскадру и взять каждый из звездолетов на абордаж. И мы ничего не знаем об их организации. Потому приказываю: выслать на постоянное дежурство к границе Тарахтуна пять боевых кораблей. Для начала нужно незначительно повредить несколько их судов и захватить пленных. После этого требую открывать огонь по любой движущейся цели, ибо на наш корабль напали в нейтральном пространстве, и это действие явилось прямым объявлением войны. Штабу немедленно послать указание от моего имени командующему Одиннадцатой эскадрой, расположенной в Разгульдяе. Пусть идет к нам на помощь, используя весь состав звездолетов. Командующему Двенадцатой эскадрой в Боскории приказать от моего имени направить к нам все имеющиеся в его распоряжении челноки (их у него, по-моему – шесть). Наши малые корабли более верткие, чем крейсеры, а огневую мощь имеют достаточную. Как только захватите пленных – немедленно доложите мне. У меня все. Занимайтесь. Да, прошу предоставить апартаменты, соответствующие моему рангу и пригласить туда повара с меню. И еще. Денщика Слямза оставить в моем распоряжении. Все свободны.

*

Рука лорда Надолба привычно потянулась к стакану, но вожделенный сосуд ожидаемо оказался пуст. Адмирал вздохнул. Он был трезв уже третий день, так как решил вернуться к прежней, не вдохновленной алкоголем жизни.

Находясь в адмиральской каюте флагманского крейсера "Слава", лорд размышлял о предстоящей военной операции, анализируя полученные ранее сведения о противнике и вспоминая последние дни.

До прибытия Одиннадцатой эскадры из Разгульдяя адмирал был занят тем, что основательно знакомился с баром графа Гундоса, апартаменты которого он теперь занимал. Запас контр-адмирала был обширен и потому Надолб тут же взял себе в напарники командующего прибывшими вскоре силами.

Им оказался маркиз Бамбу́кер, руководивший в звании контр-адмирала Одиннадцатой эскадрой. Он приходился Надолбу дальним родственником и однокурсником по учебе в Академии Звездного Флота. Маркиз обладал отменным аппетитом и совсем не любил трезвое состояние души. Именно поэтому Бамбукер отстал от лорда Надолба в карьерной гонке, но этот факт никак его не беспокоил и устраивал полностью, так как должность контр-адмирала позволяла делать в своей эскадре все, что желалось, то есть – пить в свое удовольствие.

Пока старые товарищи ожидали прибытия шести челноков Двенадцатой эскадры из Боскории, в баре графа Гундоса не осталось даже пива и потому им пришлось глушить жажду сладкими дамскими ликерами. Наконец подкрепление пришло, и адмиралы разошлись по своим флагманским крейсерам, так как настало время действовать.

За день до этого была подстрелена какая-то космическая лоханка и шмордонцы захватили в плен троих кукарелльцев. Но ничего существенного у них узнать не удалось. Не потому, что те не хотели говорить, а по той простой причине, что интеллектуальный уровень всех троих не мог догнать даже их словарный запас. Шавеллы знали не более трех сотен слов, половину из которых составляли ругательства и вариации на тему последних. Информация, полученная от них, выглядела следующим образом:

"В натуре, буржуйские морды, не знаем! Мы тут колбасились на охране границы. Где графин Гундос? А что это? Адмирал? А кто это? Сколько у нас кораблей? До буржуйской матери! Точнее? До дедушки буржуйской матери! Число? А что это такое? Где солдаты захваченного шмордонского крейсера? На коммунальных работах"...

Надолб приказал высечь пленных как следует, но экзекуция новых слов в их язык не добавила, зато открыла кран воображению и ругательства кукарелльцев стали разнообразнее. Например: простое выражение "буржуйская харя" превратилось в емкое слово "харебурж"!

В тот же день одним из шмордонских челноков была выловлена дрейфующая космическая баржа, в которой оказалось около тысячи солдат с крейсера "Звезда". Когда баржу притянули к Дыре, на ее борт поднялся дон Салабон. Опросив нескольких сержантов, Салабон приказал никого с баржи не выпускать, а сам отправился к Надолбу с докладом.

Прибыв в адмиральский кабинет, адъютант застал там Надолба с Бамбукером, которые утоляли жажду вишневой наливкой. Салабон принялся докладывать:

– Когда кукарелльцы захватили "Звезду", они отделили офицеров от солдат. Куда потом подевались офицеры вместе с графом Гундосом, никто из экипажа баржи не знает. Солдатам прочитали лекцию о каком-то коммунализме, после чего предложили примкнуть к кукарелльцам и вступить в братское общество трудовых шавелл с тем, чтобы бороться с вселенским буржуйством. Из двух тысяч нижних чинов половина перебежала в стан врага и теперь кукарелльцы на солдатском уровне знают, как управляется шмордонский крейсер и каким образом работают его ракетные комплексы. Оставшихся верными присяге погрузили в старую баржу, разогнали ее и бросили лететь в сторону Дыры. То есть: попадется нашим звездолетам – повезло. Нет – умирайте от голода и недостатка кислорода.

– Сволочи! – выдал краткое резюме Бамбукер. – Надо за это выпить!

Маркиз с лордом хлебнули очередную порцию и Надолб сказал:

– Ну, что же... Подготовьте списки на вручение медалей и присвоение очередных сержантских званий. Я подпишу. А солдат с баржи распределите по другим звездолетам Десятой эскадры.

– Я не стал бы этого делать, господин адмирал, – тревожно произнес Салабон.

– Почему? – удивился Надолб.

– В глубину баржи меня не пустили. Я общался с двумя сержантами в коридоре возле входного шлюза. Мне не понравились их лица. Мало того, что унтер-офицеры старались не встречаться со мной глазами, они постоянно мялись и заикались. Когда мне удавалось поймать взгляд кого-либо из них, этот взгляд выглядел настолько лживо, что создавалось впечатление, будто я разговариваю с нашкодившим ребенком. И еще. Мне несколько раз показалось, что в глубине коридора мелькнула оранжевая роба.

– То есть – вы подозреваете их в измене? – поинтересовался Бамбукер.

– Да! – твердо ответил дон Салабон.

– Предлагаю взорвать баржу ракетой, – заявил маркиз. – Говорят, что оранжевая коммунальная угроза – жутко заразная вещь.

– Не надо! – воскликнул Надолб. – Не стоит делать поспешных выводов. У нас нет сейчас времени разбираться в этом. Прибыли шесть челноков Двенадцатой эскадры из Боскории и я уже отдал приказ выступать всеми силами в сторону Тарахтуна. Поэтому пусть баржа болтается пока на орбите Дыры. Объявите им карантин и запретите спуск вниз. Вернемся из похода – разберемся. Да, – снабдите их сухим пайком, кислородом и всем, чем полагается в таких случаях.

– А как насчет шлюх? – поинтересовался дон Салабон. – Их тоже доставлять на баржу?

– Обойдутся! – рявкнул Бамбукер. – А то нам самим не останется. Кстати, не посетить ли нам сегодня художественный салон мадам Блямсы? Там, говорят, состоится выставка картин, написанных шлю..., то есть девицами?

– Непременно! – одобрительно кивнул головой Надолб, хищно раздув ноздри. – Дон Салабон, направляйтесь в салон "Тройной бутон" и выгоните оттуда всех офицеров. Пусть готовятся к боевым действиям! Да, загляните к капитану Маршу и изымите у него запас алкоголя. В боевом походе он ему не понадобится. Все, что получится найти, доставьте мадам Блямсе и скажите, что мы скоро заявимся. Вопросы есть?!

– Нет! – крикнул Салабон, сверкая улыбкой, и отдал честь.

– Выполняйте, голубчик, – мягко сказал адмирал.

Салабон выскочил за дверь и унесся выполнять приказ.

Согласно диспозиции, составленной Надолбом, мощная шмордонская эскадра должна была заманить кукарелльцев в ловушку. Для этого адмирал разделил силы на две группы. В первую входил единственный крейсер "Слава" с самим Надолбом на борту и все челноки, которых было семнадцать. Вторая группа состояла из пяти мощных крейсеров Одиннадцатой эскадры и трех Десятой.

Последней планетой системы Тарахтуна был газовый гигант, окруженный целой сворой спутников и астероидов. В этот пояс, издалека напоминавший большое кольцо, лорд Надолб загнал вторую группу кораблей под руководством контр-адмирала Бамбукера, спрятав ее среди метеоритов. Сам адмирал во главе первой группы занял место на прямой линии Тарахтун – Дыра, слегка залетев при этом на чужую территорию.

Таким образом вражеские корабли, приблизившись к крейсеру "Слава" на расстояние ракетного выстрела, оказывались между двух огней, и основная ударная мощь шмордонцев таилась как раз в тылу противника.

Надолб тут же послал дерзкую радиограмму:

"Мерзавцы! Верните крейсер! Жду вас на границе! Адмирал лорд Надолб".

Через некоторое время из темноты космоса пришел ответ:

"А Гундоса возвращать не надо?"

"И его тоже!" – добавил Надолб.

Следующее сообщение гласило:

"Ждите. Скоро будем. Так вернем, что у тебя помидоровка из ушей хлынет. Вбубен Бей".

Надолб понял, что граф Гундос не выдержал пыток и рассказал врагам об алкогольной зависимости командующего Звездным Флотом Шмордона.

Адмирал схватил рукой стакан, стоявший на столе, и с надеждой заглянул в него. Он был пуст, как и в прошлый раз.

– Слямз! – рявкнул Надолб в сторону двери.

На пороге возник денщик.

– Что ты сделал с водкой, которая хранилась в сейфе моего старого кабинета под лестницей общежития? – строго поинтересовался адмирал.

– Как вы и приказали, господин адмирал, – доложил Слямз, отдавая при этом честь. – Там было двадцать две бутылки по семьсот граммов каждая. Одну я оставил в сейфе для следующего коменданта общежития. Вторую забрал себе. А оставшиеся двадцать передал дону Салабону, который спрятал их в недрах нашего крейсера. Все, как вы хотели!

– Вон!!! – гаркнул Надолб.

Денщик тут же исчез за дверью, а лорд ловким движением руки метнул стакан в алюминиевую стену переборки. Странное дело, но стакан не разбился. Отпрыгнув от стены, он покатился по полу, сверкая гранями. Лорд Надолб поднял его и, аккуратно водрузив на стол, с подобострастием в голосе произнес:

– Ну, все, все... Не буду больше на тебя ругаться.

После этого милого монолога он вышел из каюты и направился в боевую рубку крейсера. Там его поджидала новая радиограмма, которая гласила:

"Вот и мы. Сдавайтесь".

Радары крейсера зафиксировали большое пятно, приближавшееся со стороны звезды Тарахтун. Надолб кодированным сообщением передал сигнал тревоги, и челноки окружили крейсер плотным шаром, а контр-адмирал Бамбукер привел свою группу в полную боевую готовность.

Пятно, приблизившись на расстояние ракетного выстрела, остановилось. Через несколько минут офицеры доложили, что оно состоит из четырех сотен маленьких кораблей, плотным строем облепивших семь больших звездолетов, во главе которых находился бывший шмордонский крейсер "Звезда".

Адмирал скривил губы, так как понял, что со времени сражения с контр-адмиралом Гундосом тактика противника нисколько не изменилась. Потому Надолб презрительно произнес в звукоприемник рации:

– Верните нам отобранное имущество. Плюс – экипаж.

– Дырку от унитаза не желаете? – тут же откликнулась рация чьим-то невежественным голосом.

– Кто вы? – поинтересовался адмирал.

– Командор Вбубен Бей, – прозвучал ответ.

– Значит, вы объявили Шмордону войну?

– Нет, – ответил другой голос, мягче предыдущего. – Ваш крейсер "Звезда" вторгся в наше космическое пространство и потому мы его коммунализировали. Этот акт к войне не имеет никакого отношения.

– А вы кто? – спросил адмирал.

– Зампополит Рылом Втаз, – последовал ответ.

– Зампопогде? – оторопело поинтересовался Надолб.

– Не зампопогде, а зампопоя! – воскликнул Рылом Втаз. – Мы готовы вернуть вам контр-адмирала Гундоса и его офицеров в обмен на крейсер, в котором вы находитесь сейчас. Я вижу, он у вас один остался?

Надолб, оторопев от такой наглости, промолчал.

– Ну так что? Меняемся? – предложил зампополит.

Адмирал вскипел гневом и подал рукой знак капитану Маршу. Тот послал в эфир кодированный сигнал, означавший начало боевой операции.

Челноки немедленно расступились, и все ракетные шахты крейсера выплюнули свое содержимое в космос. Ракеты, вышвырнутые катапультами из недр корабля, сверкнули запустившимися двигателями и унеслись в сторону противника.

– Так вот вы как?! – прогремел в эфире удивленный вопль Вбубен Бея.

– А вы что, пряников ждали? – поинтересовался Надолб, улыбнувшись при этом. – Война не конфетка. Получайте!

С такого расстояния промазать было невозможно. Каждая из ракет нашла свою цель и передняя часть шара, окружавшая основные силы врага, засверкала огненными вспышками прямых попаданий. Челноки немедленно сдвинулись, закрывая собой крейсер, и сами пустили ракеты, которые добавили огненному смерчу, бушующему впереди, еще больше яркости.

– Ну, погодите! – прозвучал в эфире крик Вбубен Бея.

Шар, окружавший главные силы кукарелльцев, развалился, и малые корабли устремились в сторону шмордонцев. Эфир наполнился ругательствами, произносимыми на кукарелльском языке.

– Кто-нибудь знает этот варварский язык? – поинтересовался у офицеров Надолб.

Марш с Салабоном пожали плечами, но вынырнувший откуда-то Слямз заявил:

– Я немного понимаю. Их торговые корабли раньше, бывало, залетали к нам в Дыру.

– И что они говорят?

– Что мы с вами – буржуйские задницы, в которых нет ни грамма порядочности. И еще. Они орут, что если вас, господин адмирал, поймают, то... как бы это перевести понятнее? Короче, если вы попадете к ним в плен, то они вас откоммуналят, отсвободят и отравенствуют по всем обычаям шавелльского братства. Причем не просто – а с фанатизмом!

– Ага, – довольным голосом произнес Надолб. – Плевать на то, что они собираются делать, потому что мой план удался.

Тем временем малые корабли противника, поражаемые прямыми лучевыми выстрелами челноков, не могли приблизиться к флагманскому крейсеру. Зато появившаяся в тылу противника группа контр-адмирала Бамбукера сделала свое дело. Залп, данный восьми крейсерами, превратил незащищенные главные силы кукарелльцев в море бушующего огня. Малые корабли, штурмовавшие первую группу шмордонцев, вынужденно вернулись к своим главным силам и окружили их жидким кольцом. Поредевший шар принялся удаляться от шмордонцев, оставив на месте боя два горевших ярким пламенем крейсера тарахтунской постройки.

В эфире прозвучал голос Бамбукера:

– Разрешите преследовать противника!

– Не разрешаю! – послышался взвешенный ответ адмирала. – Это не все их силы. Приказываю следовать на базу.

После этой реплики довольный Надолб, не удержавшись, крикнул в эфир:

– Эй, зампопокуда! Жду на своей базе возврата крейсера с его экипажем. Неделя срока! Если нет – приду не только в Тарахтун, но и в Кукареллу!

– Ты сначала попади на свою базу, – прозвучал странный ответ. – Тогда и поговорим...

Рация замолчала.

Лорд Надолб, потерев ладони, обратился к офицерам, находившимся в рубке:

– Ну, как мы им дали?!

Офицеры троекратно крикнули "Ура!"

– Приказываю выпить за победу! – сказал адмирал.

Офицеры опять крикнули "Ура!", а дон Салабон покраснел ушами.

– Господа офицеры, – заявил Надолб. – Я знаю, что все бары корабля пусты, но у меня есть ящик водки!

Офицеры радостно захлопали в ладоши, но здесь раздался тихий голос дона Салабона, который сообщил:

– Уже нет, господин адмирал.

– Не понял! – удивлению страждущего Надолба не было предела.

Салабон, покаянно сложив руки, пояснил:

– Я спрятал ящик вашей водки в одну из ракетных шахт. Там проводились регламентные работы и потому боезапас отсутствовал.

– И что? – насупился адмирал.

– Катапульта была в рабочем состоянии, – сообщил дон Салабон. – Во время залпа автоматика сработала, и ящик с водкой вынесло в космос...

– Да вот же он! – вскрикнул вдруг барон Марш.

Адмирал повернул голову на крик и в иллюминаторе увидел проплывающий мимо крейсера картонный ящик с красивой надписью на стенке, которая гласила: "Водка "Три шмордонца". Следом за ящиком летела строительная оранжевая каска и брюки того же цвета без одной штанины.

– Может, послать за ящиком бот, – предложил откуда-то сзади голос Слямза.

– Бесполезно, – вздохнул дон Салабон, чувствовавший себя главным виновником происшествия. – За бортом абсолютный ноль. Водка превратилась в лед и наверняка раздавила бутылки.

– Лед всегда тает, – мечтательно сообщил Марш.

– А радиация? – живо поинтересовался Салабон.

– Вон!!! – взревел Надолб. – Все вон!

Рубка мгновенно опустела. Надолб, усевшись в кресло, принялся тупо смотреть в иллюминатор. Ящик с водкой уплывал все дальше и дальше. Оранжевая каска накрыла его сверху, а штаны опоясали поперек. Адмирал, устало глядя на эту картину, захотел подумать о доме. Но, вспомнив о предательстве жены, решил не трогать в душе эту тему и потому просто продолжил глядеть в иллюминатор.

В дверях вдруг возникла голова Слямза, которая произнесла:

– Господин адмирал, может, помидоровки? У меня есть...

Надолб, вздрогнув от отвращения, ответил:

– Нет!

Слямз тут же исчез, а его место занял барон Марш, который сообщил:

– Господин адмирал, из Дыры получена странная радиограмма. Она звучит так: "Всем шмордонским буржуям! Астероид Дыра захвачен братскими шавеллами! На этой территории установлен новый коммунальный порядок. Шлюхи упорядочены. Зампополит диверсионного полка Носом Вшкаф".

– Все? – устало спросил Надолб.

– Так точно, – ответил Марш.

– Носом куда? – поинтересовался адмирал.

– Вшкаф, – сказал Марш. – Похоже – имя у него такое.

– Жаль, что не в зад, – задумчиво заметил адмирал. – Кстати, там где-то околачивается пройдоха Слямз. Передайте ему, пусть принесет помидоровки... Вы, кстати, приглашены тоже!

– Есть! – сверкнул глазами барон Марш.

– А этого дона Салабона засадите на корабельную гауптвахту!

– На сколько суток?

– На двадцать! По количеству профуканных им бутылок!

– Слушаюсь! – Марш щелкнул каблуками и понесся выполнять приказы.

ШМОРДОН

Покоев в Железном дворце хватало с избытком. Тем более для Главного Министра. Но Филер предпочитал работать в подвале (сказывался опыт, полученный в разведке). Может, сказывался совсем не опыт, а кое-что другое, но это кое-что имело непосредственное отношение к личным качествам барона, и потому он обычно заседал в апартаментах, расположенных в четвертом нижнем уровне Железного Дворца. Глубже его кабинета были еще шесть этажей, но они использовались совсем не для административных целей, а, скорее, для уголовных, пытательных и других человекомучительских действий, которые всегда имеют место в любом дворце Вселенной.

Филер, сидя в удобном кожаном кресле, медленно вертел в руках бронзовую розу и ждал важного посетителя, размышляя о последних событиях. Вдруг его мозг пронзила неудобная мысль, которая звучала так: "Где присяга?" Барон встрепенулся и вспомнил, как он сам приносил присягу сначала Шмору Двенадцатому, а потом Шмору Тринадцатому, объявленному ныне узурпатором благодаря его же, Филера, усилиям. Шмору Четырнадцатому никто до сих пор присяги не принес!

Филер, вскочив на ноги, забегал по кабинету, роняя стулья. Он на ходу осознал, что в перипетиях переворота посмел выронить из памяти такую важную вещь. А как насчет коронации? Филер также вспомнил, что предлагал Шморенышу короноваться немедленно, но тот нашел массу отговорок, деятельно участвуя во всех дворцовых перестановках.

Барон, успокоившись, вновь уселся в кресло и принялся детально раскладывать по полочкам свои ошибки.

Выходило, что с коронацией надо было торопиться в первую очередь. Коронованный государь – законная личность. А некоронованный – бес знает кто, как его ни назови: императором или пропистором!

Насчет присяги дело обстояло еще хуже. Дворянство должно давать клятву в верности. И оно это делало на протяжении многих веков. Теперь же возникла ситуация, в которой это самое дворянство, занимающее все руководящие посты в империи, оставалось верным Шмору Тринадцатому. Пусть по этическим соображениям, но от этого легче не становилось...

Филер вспомнил о лорде Надолбе и подумал о том, что погорячился, предлагая вернуть ему должность. Командующий Звездным флотом был человеком старой закваски, и его чувство долга напрямую связывалось с присягой, честью и прочей дворянской идеалистической лабудо́й. И даже то, что он был репрессирован прежним императором, никак не освобождало бывшего адмирала от присяги в верности; тем более, что Надолб был человеком самокритичным и принял изгнание как должное, уверенный в своей виновности.

Филер отложил бронзовую розу в сторону, притянул к себе блокнот и записал на завтра следующее: "Срочно заняться присягой новому императору. Послать приказ лорду Надолбу. Пусть присягнет сам и приведет к присяге подчиненных ему людей".

В дверь несильно стукнули. Филер, отложив блокнот в сторону, холодным голосом произнес:

– Войдите.

Дверь распахнулась, и в кабинет шагнули двое: банкир Крокозябл-старший и дон Крендель. Первый был одет как шут: на голове косынка, тело в засаленном халате, а ноги шлепали домашними потертыми тапочками. Плюс – руки банкира были скованы наручниками.

Крендель же – как всегда – выглядел безукоризненно. Его майорский мундир блестел аксельбантами, пуговицами, медалями и прочими атрибутами успешной военной карьеры. Рот Кренделя кривился в насмешливой ухмылке, в отличие от лица Крокозябла, которое было полно мертвенной бесчувственности и лишь глаза, шныряющие по всем углам кабинета, выдавали паническую работу мозга опального банкира.

Филер, убрав с губ улыбку, строго взглянул на дона Кренделя и спросил:

– Почему вы не с новым императором? Ваша должность сейчас – секретарь Его Императорского Величества.

– Вы же сами приказали доставить этого господина к вам, – удивленно задрав брови вверх, ответил Крендель, не переставая улыбаться.

– У вас что, людей в подчинении нет? Зачем самому заниматься? – спросил Филер.

– Мои люди – просто люди, – ответил Крендель. – Столь важное поручение я решил выполнить сам. Чтобы ничего не напутать.

– И потому вы столь уважаемого человека приволокли в наручниках?

Глаза Крокозябла, беспорядочно метавшиеся по стенкам подвального кабинета, тут же остановились на Филере и приняли осмысленное выражение.

– Был приказ доставить его, – пояснил дон Крендель, продолжая улыбаться. – А банкир валялся в постели и вставать не собирался. Приняв во внимание количество вынесенной из его покоев грязной посуды (а там, господин Главный Министр, были тарелки из-под шашлыка и недоеденный бисквитный торт), я пришел к выводу, что доставляемое мною лицо – чистой воды симулянт, скрывающийся от справедливой руки закона. Ибо ни один больной не сможет за один прием сожрать столько, сколько сожрал банкир. Значит – он не больной. А если не больной – тогда преступник. Ведь его не было на заседании Государственного Совета, созванного императором! А это, заметьте – преступление. Вот я ему и надел наручники!