Текст книги "Шмордонские игры (СИ)"

Автор книги: Виктор Емский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Но Премьер-министр Морс за такую дипломатическую деятельность сожрет меня с потрохами! – воскликнул Джем.

– Зато вам не придется вместе с нами взлетать в космос, будучи привязанным к ракете, – сообщил Вискерс.

Джем вспомнил вопли Шмореныша и понял, что Вискерс подслушал не только заседание Государственного Совета, но и его личную встречу с новым императором.

– Хорошо, – ответил он. – Вы почти уговорили меня. Но Шмореныш объявит Джаппурии войну, и ваш Звездный Флот опять явится в нашу звездную систему. В этом случае власти Джаппурии тут же выдадут вас.

– Не успеют, – подал голос Шмор. – Вчера утром, за несколько часов до переворота, я имел беседу с Первым министром Кукареллы, прибывшим к нам в поисках убежища. Его зовут Зашло Неалло и он рассказал, что в Кукарелле произошла революция и теперь это государство угрожает всем. Они засылают своих агентов к соседям, и эти агенты баламутят простолюдинов свободой, равенством, братством и прочими коммуналистическими идеями. Кукарелльцы уже подобрались вплотную к Тарахтуну и падение этой республики – дело нескольких недель. Причем закономерное. А дальше – Разгульдяй. Коммунальная идеология – страшная зараза, по сравнению с которой Джаппурия – милое королевство. Моему непутевому сыну придется разворачивать флот на сто восемьдесят градусов, а мальчишеские решения в деле командования приводят сами знаете к чему. Мы оба являемся свидетелями таких поступков.

Джем с пониманием кивнул головой и, вставая с кресла, произнес:

– Уговорили! Я сейчас дам команду, и мы эвакуируемся вместе с остальным штатом посольства.

– Может, не стоит никого будить? – спросил Вискерс. – Меньше шума – больше шансов.

– Вы предлагаете оставить моих людей здесь? – удивился Джем.

– Конечно! Они ведь не послы, потому им ничто особенно не угрожает...

Джем, скрутив из пальцев правой руки кукиш, показал его Вискерсу и заявил:

– В Джаппурии не принято бросать друзей на произвол судьбы!

– Ах! Да я не возражаю! – воскликнул граф, тут же идя на попятную. – У каждого народа свои суеверия.

И здесь вдруг в соседнем помещении прогремел вопль, слегка приглушенный стенкой комнаты:

– Всем стоять! Стрелять будем! Шмор, сдавайся!

– Они выследили нас, но перепутали ходы и потому ошиблись комнатами, – сказал Вискерс.

И тут же воздух резануло заполошным криком Кебаба:

– Джаппурцы не сдаются! Получай!

За стенкой послышались тупые удары и треск ломаемой мебели.

– Да помогите же! Много их! – Кебаб явно задыхался.

– Иду! – крикнул Джем и попытался выскочить за дверь спальни, но рука Шмора остановила его.

– У нас есть возможность спастись! – воскликнул бывший император, указывая на ряд шкафов, стоявших у стены.

Джем, сбросив его руку, крикнул:

– Сначала я помогу друзьям, а потом – видно будет! Получится – хорошо! Не выйдет – туда нам и дорога!

Он выскочил в коридор и увидел Батона с Хапсом, ожесточенно выламывающих дверь в комнату Кебаба, из-за которой долетали следующие вопли:

– Сдавайся! Мы все равно тебя возьмем!

– Получай, сволочь! На помощь! Я держу их!

Наконец дверь поддалась, и все желающие помочь Кебабу оказались у него в комнате. Джем вдруг понял, что рядом с ним находится бывший император Шмор, чему несказанно про себя удивился. Но, бросив на него взгляд, обнаружил, что рукава спортивного костюма Шмора Тринадцатого закатаны до локтей и он сам рвется в бой!

В желтом свете Кукарачи, вливающимся в окно спальни, Джем заметил толпу теней, штурмующих кровать Кебаба, на которой стоял хозяин комнаты, отмахиваясь табуреткой от тянущихся к нему конечностей.

Джем нащупал рукой выключатель и комнату залил электрический свет. Кебаба атаковали четыре человека в темных плащах. Они тянули к нему руки, но получали по ним табуреткой, и потому атака выглядела веселым балаганным шоу. Один из шкафов стоял с распахнутыми дверцами, и в задней стенке его зияла большая брешь, в которой угадывалась каменная лестница, уходящая своими ступенями вниз. Там мелькали лучи фонариков, и было понятно, что к противникам Кебаба приближается подкрепление.

Включившийся свет отвлек внимание четверки нападающих, и они повернули головы к дверям комнаты, за что тут же и поплатились. На темя одного из них моментально пристроилось сиденье табурета, прицельно опущенное Кебабом, отчего атакующий человек превратился в человека лежащего. Трое других получили кулаками по лицам и бросились спасаться к открытым дверцам шкафа. В эту минуту на лестнице, ведущей из подземелья, раздались тяжелые шаги поднимающихся вверх ног. Но убегавшие агенты слегка замешкались (узость бреши не позволила просочиться всем троим сразу), и потому каждый из них был сопровожден в путь хорошим пинком. В результате получился не исход, а полет.

Подобно минам, которые со свистом вылетают из миномета, агенты с дикими криками устремились по лестнице вниз, где и встретились со своими коллегами, спешившими к ним на помощь. Вопли удвоились, и подземелье превратилось в приемную ада, стены которого содрогаются от криков боли, злости и проклятий.

Кебаб, соскочив с кровати, подбежал к шкафу и, заглянув в брешь, заявил:

– Их там внизу целая куча! Руки, ноги, головы. Шевелятся и орут.

– Посторонитесь! – раздался вдруг строгий голос.

Джаппурцы обернулись и увидели Шмора, который поднес к шкафу четвертого агента, ранее шлепнутого по голове табуреткой. Бывший император держал его двумя руками за воротник и хлястик плаща. Кебаб отскочил в сторону, а Шмор, раскачав бессознательное тело агента, отправил его в путешествие по лестнице вслед за своими товарищами. Через несколько секунд последний из поверженных агентов достиг конечной точки своего путешествия, и вопли внизу зазвучали с новой силой.

– Вы решили нам помочь? – спросил у Шмора Джем.

– Терпеть не могу своего тестя Хлебазла, – ответил бывший император, брезгливо отряхивая руки. – Впрочем – как и его ищеек. Но нужно уходить. Фортуна – штука обидчивая и второго шанса может не дать.

– Эвакуируемся! – приказал Джем.

– Дайте хоть одеться, – попросил Кебаб.

– Хватай шмотки, оденешься на ходу, – посоветовал Джем, направляясь к дверям комнаты.

Но первым в коридоре оказался Шмор, который на выходе из спальни вынужден был застыть на пороге. Его ступор был вызван Отжимом, который прибежал на вопли Кебаба самым последним и потому слегка опоздал. Не зная, что происходит, он преградил путь неизвестному человеку, выставив перед собой швабру.

Шмор, увидев странную личность в гигантских темных очках (это ночью-то!) и белоснежных подштанниках, да еще со шваброй в руках, слегка оторопел. Но замешательство его длилось всего секунду.

Как человек решительный, бывший император левой рукой отбил швабру, а правой врезал в ухо Отжиму, отчего голова того качнулась, очки улетели в коридорную даль, а на Шмора уставились два глаза, обрамленные иссиня-черными кругами синяков.

Вздрогнув от визуального контакта с такой трансформацией, Шмор ногой пнул Отжима в живот и тот, сложившись пополам, со звуком сдувающегося мяча рухнул на пол. Джем, выглянув из-за плеча императора, застрявшего в дверях, запоздало крикнул:

– Стоп! Это наш человек!

– Предупреждать надо, – сказал Шмор и, перешагнув через валявшегося в обморочном состоянии Отжима, направился к дверям спальни Джема.

Хапс с Батоном, подхватив невинно пострадавшего товарища, последовали за ним.

Пока в комнате Кебаба происходило сражение, Вискерс бегал вдоль стены, заставленной шкафами и, судорожно хлопая дверцами, пытался найти вход, через который они с императором проникли к Джему. Слушая вопли, раздававшиеся в соседней комнате, граф трясущимися руками нажимал панели задних стенок и никак не мог обнаружить нужную секретную кнопку.

– Нет, так дело не пойдет, – наконец сказал он.

Достав из внутреннего кармана мундира флягу внушительного размера, Вискерс скрутил с нее колпачок и сделал парочку солидных глотков. Вернув флягу на место, он решительным движением нажал верхний правый краешек первой же попавшейся панели, и она тихо скользнула в сторону, открыв проход на темную узкую лестницу, ведущую в подземелье. Граф сделал шаг вперед, но внезапно остановился и произнес вслух:

– Подожду минутку...

В спальню вошел Шмор и за ним показались Хапс с Батоном, волокущие Отжима.

– А у меня уже все готово! – облегченно вздохнув, заявил Вискерс.

– Мы не столкнемся с теми, кто был в соседней комнате? – спросил Джем, появляясь в дверях.

– Нет, – ответил граф, ухмыльнувшись. – Ход туда ведет с другого этажа и с нашим не пересекается.

– Ну что ж, вперед! – сказал Джем и шагнул вслед за Вискерсом на темную лестницу...

Кебаб, крутя рулем, говорил:

– Я дорогу хорошо запомнил. Сейчас на перекрестке надо будет налево свернуть. Что за черт! Опять?!

Шморовозу, остановившемуся на перекрестке, преградила путь колонна танков, двигавшаяся в направлении, нужном беглецам. Бронированных машин было много, и хвост колонны скрывался где-то далеко, теряясь в кварталах ночного города. Танки рычали и плевались вонючими клубами дыма.

– Что за порядки у вас тут? – нервно спросил Кебаб. – Мало того, что они мешают спать обывателям, так еще и асфальт портят!

– Это наша шмордонская достопримечательность, – послышался с заднего сидения голос Шмора, прозвучавший с некоторой долей иронии.

– Из-за этого мы теряем драгоценное время! – вскричал Кебаб. – И конца им не видно...

Он вдруг задумался на секунду, потом буркнул себе под нос: "Ага! Идея!"; и вдруг, без предупреждения рванув шморовоз с места, лихо вклинился в колонну бронированной техники. Все пассажиры без исключения лязгнули зубами, а Отжим, отдыхавший в багажнике, прикусил себе язык.

– Хорошая идея! – воскликнул Джем, сидевший впереди рядом с Кебабом.

– Но опасная, – сообщил Вискерс. – В колонну военной техники вклиниваться запрещено. Это преступление против государства.

Шморовоз, двигаясь с небольшой скоростью, постепенно приближался к космопорту и Кебаб, пялясь в выхлопные трубы переднего танка, довольно улыбался. Но неожиданно раздался скрежет, машину качнуло, и все почувствовали сильный удар в задний бампер шморовоза. Отжим в багажнике постучал в стенку, видимо, сообщая, что его жизнь подверглась опасности, а Кебаб вынужден был притормозить, чтобы не въехать в мелькавшие впереди гусеницы.

– Что это было? – спросил Хапс.

– Шмордонский военный привет, – ответил Кебаб, глядя в зеркало. – На башне заднего танка торчит какой-то офицер в комбинезоне, машет руками и что-то орет. Мне кажется, они намеренно въехали нам в зад!

– Естественно, – подал голос Шмор. – В военном уставе сказано, что офицер должен любой ценой устранить помеху с пути колонны на марше.

– Так какая же мы помеха? Едем, никого не трогаем!

Танк добавил хода и повторно врезался в задний бампер шморовоза. Пассажиры в салоне прикусили языки, Отжим застучал в стенку багажника сильнее, а офицер на башне радостно потер ладони.

– Вискерс, бес вас задери! – крикнул Шмор. – Сделайте же что-нибудь!

– Сейчас, ваше величество! – откликнулся граф.

Он открыл верхний люк в крыше, высунулся по пояс и визгливо крикнул:

– Отставить!

Вряд ли офицер услышал крик Вискерса в лязге громыхающей колонны, но мундир с аксельбантами, в который был одет граф, произвел до́лжное впечатление. Офицер отдал честь и быстренько исчез в люке, не забыв захлопнуться крышкой. Наезды прекратились, и Отжим перестал беспокоиться.

Спустя некоторое время Кебаб мастерски выдернул шморовоз из колонны, и вдали засверкали огоньки уже близкого космопорта. У Джема поднялось настроение и он, сев вполоборота, поинтересовался:

– Ваше ве... простите, не знаю, как к вам теперь обращаться. Может, "господин император"? Не возражаете?

– Нет, – ответил Шмор сухо.

– Шморовозы хороши всем. Но нет никакой связи с багажником. Узнать бы, как там себя чувствует Отжим, да останавливаться нет времени.

– Связи с багажником нет потому, что он предназначен для перевозки грузов, а не каких-то Отжимов, – ответил император. – Да и вопрос этот не ко мне, а к банкиру Крокозяблу, который выпускает шморовозы.

И здесь что-то дернуло Джема за язык и он, не подумав, ляпнул:

– А правда, что банкир Крокозябл – ваш физиологический отец?

Шмор дернулся, но Вискерс, сидевший рядом с ним, обхватил его руками. Бывший император, успокоившись, ответил:

– Джем, обе мои руки хорошо натренированы для отвешивания подзатыльников. Вон, Вискерс может подтвердить. Еще раз посмеете оскорбить меня подобным образом, оставите свои зубы в ветровом стекле.

– Извините, – сконфузился Джем, отворачиваясь.

На КПП космопорта Джем, опустив стекло, протянул подошедшему охраннику пропуск и заявил:

– Посольство Джаппурии. Шморовоз досмотру не подлежит.

– Цель прибытия в космопорт? – поинтересовался охранник, подозрительно сверкнув глазами.

– Забыли в нашем джабле личные вещи, – ответил Джем.

– Какие? – последовал вопрос.

– Ну, трусы там всякие, носки...

– И что, в четыре часа ночи нельзя прожить без трусов?

– Представьте себе – нет!

– Проезжайте, – недовольно сказал охранник и, сплюнув себе под ноги, пошел открывать шлагбаум.

– Действительно, – хохотнул Кебаб, заезжая в ворота космопорта. – Зачем человеку трусы в четыре часа ночи? А носки?

Когда джабль вышел на орбиту Шморы, все вздохнули с облегчением. Кроме Отжима, который, цепко глядя в глаза Шмору, потребовал:

– Как вас там... господин император? Верните мои очки!

– Зачем вам вторая пара? – поинтересовался Шмор. – Посмотритесь в зеркало.

Отжим, надув губы, удалился.

ДЫРА

Командующий Десятой эскадрой Звездного Флота Шмордона контр-адмирал граф Гундо́с вышел в разведывательный поход.

База, на которой располагалась его эскадра, находилась в самом дальнем краю владений империи и называлась Дырой. Название было связано с большим астероидом, представлявшим собой плоский эллипсоид с громадной дыркой в центре. Это небесное тело вращалось вокруг красного номерного карлика, и по своей сути было тем, о чем говорило его название.

Астероид не имел атмосферы, и потому все строения на нем были укрыты куполами. Одиннадцать кораблей эскадры болтались вокруг Дыры на различных орбитах, а под куполами располагались всякие штабы и службы (и офицерское общежитие в том числе).

База находилась в секторе Разгульдяя, но ничего общего с этой системой не имела, так как расстояние до нее было большим, и там несла службу Одиннадцатая эскадра, офицеры которой вели достаточно цивилизованную жизнь по сравнению со своими бедными коллегами, загнанными на край света.

Но присутствие Десятой эскадры в этом тихом уголке вызывалось необходимостью. До республики Тарахтун от Дыры лету было двое суток, и поскольку этот сектор галактики еще не был захвачен Шмордоном, эскадра занималась пограничным бдением.

Пару лет все было спокойно, и потому военные изнывали от безделья. Но несколько дней назад из Тарахтуна начали приходить странные радиограммы. Первая из них гласила:

"Контр-адмиралу Гундосу. Просим срочно вступить с нами в военный союз на выгодных для вас условиях. Президент Бендекс".

Вторая пришла через час после первой. В ней говорилось:

"Мы сдаемся! Просим срочно нас захватить! Президент Бендекс".

Граф Гундос, ничего не понимая в изменившейся политической обстановке, решил подождать и вскоре неведение его улетучилось, поскольку на горизонте появился Первый министр Кукареллы Зашло Неалло. Пролетая мимо Дыры на своем гигантском звездолете, он нашел возможность посетить контр-адмирала и рассказать тому о событиях, случившихся несколько дней назад.

Гундос тут же распорядился закрыть все солдатские и офицерские бары на кораблях и в самой Дыре, после чего объявил эскадре "готовность номер один". Но, как это обычно бывает, весть о готовящемся приказе распространилась с невероятной скоростью, и офицеры успели запастись спиртным за час до закрытия баров. В результате – алкоголя в этих барах не осталось ни грамма, а военные, потирая руки, принялись провозглашать тосты "за победу шмордонского оружия".

Энтузиазм застоявшихся вояк был настолько велик, что вся эскадра (включая нижних чинов, умудрявшихся готовить брагу в батареях водяного отопления) попросту перепилась, и в разведывательный рейд удалось отправить всего два корабля, находившихся в момент отдачи сухого приказа в режиме патрулирования границ.

Крейсер "Звезда" и челнок "Проворный" по возвращению были задержаны на орбите Дыры. Контр-адмирал поднялся на борт "Звезды" и оба звездолета тут же направились в сторону Тарахтуна.

За это время пришло еще две радиограммы. Первая гласила:

"Да здравствует император! Ну, где же вы?! Помогите!!!"

Вторая пришла через час, и текст ее был совсем странным:

"Все отменяется. Тарахтун не сдается. Простите, набуха́лся помидоровки до синих мухоморов. Президент Бендекс".

Контр-адмирал Гундос догадался, что последняя радиограмма послана кем угодно, но только не Президентом. Он ранее частенько обменивался с Бендексом сообщениями и знал того как человека культурного. Да и помидоровку, которая являлась скотским пойлом, никто кроме солдат и работяг не пил.

Исходя из всего вышеперечисленного, граф Гундос пришел к выводу, что в Тарахтуне случилось что-то серьезное, и потому он решил действовать с некоторой долей осторожности. Это выразилось в приказе, отданном капитану "Проворного" дону Салабо́ну.

Суть этого приказа сводилась к тому, чтобы челнок двигался с большим удалением от крейсера и ни при каких обстоятельствах в бой не вступал. В обязанности дона Салабона в первую очередь входило бегство в сторону Дыры с целью предупреждения о возникшей опасности оставшихся на базе шмордонцев.

На объявление войны контр-адмирал не имел никаких полномочий, но при нападении на территорию Шмордона мог смело применять любое оружие. О слабости противников (Тарахтун и Кукарелла стояли здесь в одном ряду) Гундос был прекрасно осведомлен и потому относился к ним с презрением. Но приказ, отданный капитану "Проворного" свидетельствовал об опытности контр-адмирала, и это впоследствии спасло Десятую эскадру.

Прибыв к границе системы Тарахтун, граф Гундос послал радиограмму следующего содержания:

"Президенту Бендексу. Прибыл к вашей системе. Требую срочной встречи. Контр-адмирал граф Гундос".

Ответ пришел сразу. Он гласил:

"Убирайся обратно, имперская морда! Командующий Вбубен Бей".

Гундос, крайне удивленный такой неучтивостью, послал еще одно сообщение:

"В лице контр-адмирала Звездного Флота Шмордона вы оскорбляете всю империю. Хотите войны?"

"Сейчас встретимся, ждите", – последовал немедленный ответ.

Через несколько часов перед обзорным иллюминатором боевой рубки возникло странное пятно. Радары показали, что к "Звезде" приближается один огромный звездолет. Офицеры удивились, так как знали, что у Тарахтуна не может быть таких кораблей. Но по мере приближения пятна удивление шмордонцев развеялось.

Оказалось, что все шесть тарахтунских крейсеров шли в таком плотном строю, что радары фиксировали их как единое целое. А громадность приближавшейся цели обеспечивали сотни мелких судов, облепивших строй звездолетов.

Граф Гундос отдал приказ радистам:

– Внимание! Сейчас они выйдут на расстояние прямой связи. Все переговоры записывать и дублировать на челнок "Проворный" зашифрованным каналом. Как и переговоры внутри нашего крейсера.

Далее контр-адмирал распорядился:

– Все ракетные и лучевые системы привести в полную боевую готовность. Мы находимся в нейтральном пространстве, и потому нападение на нас дает основание к применению любого вида оружия.

Офицеры с радостью побежали занимать боевые посты, так как считали шесть тарахтунских крейсеров пустыми консервными банками. Они, естественно, ни капельки в этом не ошибались, но опасность пришла совершенно с другой стороны.

Динамики радиостанции зашуршали, и в них раздался голос:

– Эй! Шмордонцы, ответьте!

– Контр-адмирал граф Гундос на связи, – сказал в переговорное устройство командующий эскадрой. – С кем я говорю?

– Зампополит флота Кукареллы Рылом Втаз приветствует твою буржуйскую сущность!

– Зампопокак? И при чем здесь Кукарелла? – обалдело поинтересовался Гундос.

– Не зампопокак, а зампопокто! А по поводу Кукареллы поясняю: буржуи Тарахтуна устали эксплуатировать трудовые массы и добровольно передали власть нам, кукарелльским шавеллам. Так что вы могли бы лететь мимо! Но раз уж прилетели, сами виноваты.

– Я требую встречи с Президентом Бендексом! – строгим голосом сказал Гундос.

– Это невозможно, – с издевкой ответил Рылом Втаз. – Устыдившись своего эксплуататорского происхождения, Бендекс сложил с себя президентство и попросил назначить его на самый тяжелый участок трудовой деятельности. Сейчас он роет траншеи для прокладки канализации, размахивая увесистой киркой. И это достойно уважения!

– Господин контр-адмирал, – тихим голосом сказал капитан крейсера. – Мелкие корабли пришли в движение.

Гундос, взглянув в иллюминатор, увидел, как рой корабликов, окружавший тарахтунские крейсера, вдруг развалился на мелкие группы, которые устремились к "Звезде".

– Предупреждаю! – крикнул он в рацию. – Не приближаться к боевому крейсеру Шмордонской империи!

– Ну-ну! – прозвучал насмешливый ответ. – Уже поздно предупреждать. Ты, осел, приперся сюда один, за что сейчас и поплатишься. Как поется в одной нашей скорбной песне: "И никто не найдет могилки твоей". Ха-ха-ха!

Граф заметил, как сотни мелких корабликов, увеличивая скорость, ринулись к "Звезде".

– Внимание! Залп! – крикнул он.

– Посмотри, куда орешь, – посоветовал Рылом Втаз в эфире. – Это была рация, а не внутренняя корабельная связь.

Контр-адмирал со злостью швырнул переговорное устройство в стенку, схватил микрофон внутренней связи и по всем отсекам крейсера прозвучал исторгнутый его глоткой рев:

– Внимание! Залп!

И вся огневая мощь "Звезды" выплеснулась из крейсера, осветив космос яркими вспышками!

Спасая глаза от ослепительного света, Гундос прикрыл на несколько секунд веки, а когда поднял их, из груди его вырвался вздох разочарования.

Ракетно-лучевой удар, направленный в центр скопления вражеских кораблей, ничего не достиг. Крейсера противника, предупрежденные первым воплем контр-адмирала, сумели рассыпаться в стороны, а мелкие суда уже облепили шмордонский крейсер, приклеившись к нему специальными присосками.

– Стреляйте одиночными! – дал команду граф. – По каждой цели в отдельности!

– Цели исчезли, – доложил капитан. – Крейсера отошли на недосягаемое расстояние, а мелкие суда прилепились вплотную к нашей обшивке.

– Сдавайтесь! – прозвучал в эфире голос Рылом Втаза. – Нам нужны хорошие боевые корабли, и те, кто может ими управлять!

Гундос ничего не ответил. По внутренней связи прозвучал доклад одного из офицеров корабля:

– Господин контр-адмирал! Прилепившиеся к нам суда пытаются прорезать обшивку крейсера, используя для этого сварочные аппараты высокой мощности. Кое-где это им уже удалось, и личный состав крейсера вступил в рукопашный бой.

– Выдать всем персональное лучевое оружие! – крикнул Гундос, но сам понял, что приказ его сильно запоздал. – Разверните крейсер и дайте ему полный ход! Сколько людей у нас на борту?

– Две тысячи человек, – ответил капитан, запуская маршевые двигатели.

– А их?

– Сотни кораблей, которые вмещают по несколько десятков каждый.

Мощные двигатели, сверкнув пучками огня, привели корабль в действие, и он стал медленно разворачиваться. Десяток мелких судов противника, оказавшихся рядом с дюзами, разорвало в клочья и пространство вокруг "Звезды" заполнилось мусором. Контр-адмирал услышал, как где-то далеко в коридорах корабля возник мощный рев, исторгаемый сотнями глоток. Двигатели вдруг смолкли, и Гундос понял, что реакторный отсек уже захвачен врагами. Глядя в иллюминатор на оранжевые штаны, проплывавшие мимо крейсера, граф искал глазами маленькую звездочку, которой казался челнок "Проворный" с такого расстояния. Найдя ее, граф улыбнулся и порадовался своей предусмотрительности. Но радость его тут же омрачилась звоном распахивающейся двери.

Обернувшись, контр-адмирал с капитаном увидели на пороге рубки крепкого человека в оранжевой робе, державшего наперевес древний огнестрельный дробовик. Крутнув дулом в воздухе, человек крикнул:

– Ага! Попались, душегубы трудового народа? Сдавайтесь!

Шмордонские военные подняли руки вверх.

Лорд Надолб подошел к сейфу и достал из него семисотграммовую бутылку водки. Вернувшись к столу, он отвинтил крышку, плеснул в стакан на два пальца, выпил порцию залпом и, закусив ее кусочком черствого хлеба, уселся на стул.

Небольшая комнатка каморочного типа, расположенная под лестницей главного входа общежития, сразу же перестала казаться мрачной и убогой, а превратилась в довольно удобный рабочий кабинет. Надолб встряхнулся, звякнул прикрепленными к мундиру орденами и налил в свой стакан вторую порцию. Выпив ее, он задумался о своей нелегкой судьбе.

Император почему-то не стал отбирать у лорда ордена, звание и титул. Он лишил Надолба всего лишь прежней должности командующего Звездным Флотом и конфисковал в пользу государства все его движимое и недвижимое имущество. Оно должно было пойти в счет погашения ущерба, нанесенного империи по вине адмирала, который вопреки приказу Шмора Тринадцатого послал челнок на одну из планет Джаппурии. Звездолет, красиво булькнув, утонул в болоте, а стоил он неимоверно дорого.

Жена Надолба, оставшись ни с чем, тут же заочно с ним развелась и съехала к одному из своих любовников, а дети не посчитали нужным общаться с тем, кто оставил их без наследства, да еще и проштрафился к тому же перед престолом.

Несмотря на столь строгое наказание, Надолб все равно оставался благодарным императору хотя бы за то, что тот не послал его пилить елки, как сделал это с предшественником адмирала на посту командующего лордом Думбу́мом. Ведь даже в должности коменданта общежития можно было жить в тепле, сухости и относительном спокойствии.

Жалованье, правда, было совсем небольшим. Его хватало всего на тридцать семисотграммовых бутылок водки. Поэтому Надолб купил их сразу, поставил в сейф и взял за правило выпивать не более одной бутылки в день. О закуске можно было не беспокоиться, так как адмирал состоял на довольствии в офицерской столовой. Но с количеством бутылок выходила нестыковка.

Распорядок дня на базе подчинялся обычному шморскому календарю, в котором половина месяцев имела тридцать один день. Был, правда, месяц с двадцатью девятью днями, но всего один из двенадцати и потому этот факт никак положения лорда не улучшал, так как экономия одной бутылки уничтожалась недостатком шести.

Тридцать первого числа прошлого месяца, когда сейф оказался пустым, Надолба спас его денщик Слямз, притащивший кувшин помидоровки, которая бродила в канистре из-под бензина в одном из захламленных углов сушилки для сапог. Пойло оказалось зверским, но сильнодействующим.

Вообще-то денщик адмиралу был не нужен, но полагался по штату, и потому пришлось с этим смириться. В первый же день лорд поймал Слямза на воровстве (тот украл у адмирала часы, один из орденов и ножницы для стрижки ногтей) и хотел было отдать мерзавца под трибунал, но передумал и потом нисколечко об этом не жалел.

Слямз был находчивым и разбитным солдатом, способным решить любую проблему. А воровать он перестал уже на следующий день, когда понял, что красть-то у адмирала все равно нечего, кроме трех орденов, десятка медалей и бритвенно-маникюрного наборчика. Даже денег у лорда не было, потому что еще в день получки он их потратил на приобретение водки. А ее украсть никак не получилось бы, так как Надолб ежедневно пересчитывал бутылки.

Почему адмирал вдруг стал пить? Сам он отвечал на этот вопрос так: потому что почувствовал наконец душевный покой. Лорд рассказывал об этом всем посетителям его каморки, тоскливо при этом глядя на фотографию флагманского бомбоносца "Империя", висевшую на стене...

В общежитие заселялись офицеры, прибывшие из патрульных рейдов. Солдатам этого не полагалось и они жили в кораблях, крутившихся на орбите астероида, лишь раз в неделю спускаясь в увольнения. База имела в своем распоряжении госпиталь, офицерский клуб с кинотеатром, несколько баров и даже парочку публичных домов (один для солдат, второй для офицеров), где работали девицы, нанятые службой тыла Звездного Флота и меняемые раз в год.

Последние заведения Надолб не посещал. Не потому что находился в преклонном возрасте, а по той причине, что на это не хватало жалованья. По его глубокому убеждению – водка была более лучшим средством для достижения порога релаксации, и он с удовольствием пользовался ее чарующими свойствами.

Командующий эскадрой, офицеры штаба и капитаны кораблей не общались с Надолбом, опасаясь каких-нибудь последствий за связь с опальным адмиралом, а прочие военные в открытую смеялись ему в лицо, называя по-разному. Вечерами они расписывали двери его рабочей каморки всякими обидными прозвищами, самыми приличными из которых были: "Адмирал без флота", "Имподрал" и "Алкотент". Надолб на это не обижался, а просто каждое утро заставлял денщика Слямза забеливать надписи известкой.

Это происходило до тех пор, пока троица подвыпивших младших офицеров не приволокла в общежитие одну из шлюх, что было категорически запрещено уставом. Они предложили Надолбу выметаться из своей каморки, желая использовать его кабинет для сексуальных увеселений. На их беду это был как раз тот день, когда адмирал впервые попробовал помидоровки.

Первого офицера Надолб вышвырнул в окно, об голову второго сломал стул, а третьего использовал в качестве ножного мяча, забив его точным ударом в декоративный камин, стоявший в вестибюле. После этого он затянул испуганную до полусмерти жрицу любви в каморку, закрылся там, и целый час (с его слов) воспитывал ее морально.

Девицу, еле стоявшую на ногах после такого воспитания, удалось вытащить из каморки только после того, как адмирал с пудовой гирей в руках пошел гонять по коридорам опоздавших к отбою офицеров.

После этого случая издевательства над адмиралом прекратились. Офицеры теперь почтительно отдавали ему при встрече честь, а сам Надолб нахваливал своего денщика, справедливо считая его благодетелем...

Выпив третью порцию, Надолб поставил бутылку в сейф, потому что до конца дня было еще далеко и стратегический продукт приходилось экономить. Раздался стук в дверь.

– Войдите, – сказал адмирал.

В комнату, гремя ведрами, ввалился слегка трезвый Слямз.

– Уборка, господин адмирал! – сообщил денщик.

Надолб с ногами влез на диван и приготовился слушать последние известия.

Ловко орудуя шваброй, Слямз принялся докладывать:

– Прибыло сразу два корабля. Крейсер из метрополии и наш челнок "Проворный", который ходил вместе со "Звездой" к Тарахтуну. У всех рожи – таинственней некуда. Что у офицеров с крейсера, что у наших с челнока. Но кое-что узнать удалось... Ходят слухи, будто "Звезда" уничтожена какими-то шавеллами, а что случилось с этим нудным контр-адмиралом Гундосом – неизвестно. И еще говорят, что у нас теперь новый император!