Текст книги "1 марта 1881 года. Казнь императора Александра II"

Автор книги: Виктор Кельнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)

А. А. Бобринский ВОСПОМИНАНИЯ

1 марта 1881 г.

Пять часов после полудня

Около 3 часов одни из слуг мне говорит, что швейцар придворного врача Боткина, который живет напротив, сказал ему, что Боткин со всей поспешностью уехал во дворец. Произошло новое покушение на императора на канале, император не тронут. Вынесли лошади.

Я одеваю пальто; расспрашиваю швейцара Боткина, который подтверждает помянутые слова. Я бегу узнать новости к княгине Мещерской. По дороге я встречаю моих родителей, которые еще не знают ничего. Княгиня Мещерская также ничего не знает, но велит поспешно закладывать. Я возвращаюсь к себе. По дороге вижу баронессу Фредерике, объясняющую что-то, жестикулируя, мадам Половцевой, остановившейся перед ней в карете. Дома проходят 10 минут, прибегает мой брат Саша, гвардейский гусар, с ужасными новостями. Брошены были две бомбы. Карета разбита. У императора раздроблены обе ноги. Один казак убит. Император весь в крови и без сознания. На его жизнь мало надежды. Саша это узнал от толпы, стоящей и плачущей перед дворцом.

Я поспешно одеваю мундир и лечу во дворец. Толпа. Каретам не позволяют приблизиться. Группы обеспокоенных людей стоят вдоль тротуаров. Толпы осаждают двери. Пешком я подхожу к Салтыковскому подъезду. Лорд Дюфферен выходит из кареты и продвигается со мной. Все бело-бледные, лица взволнованные, на глазах слезы. Перед Салтыковским подъездом я узнаю, что надежды больше нет. Два злоумышленника бросили две разрывные бомбы. Первая наповал убила двух казаков и разбила карету, поэтому лошади понесли. Император успевает выйти из кареты и, говоря об убийцах, спрашивает: «Что, задержали?» Потом он возвращается к раненым казакам. В этот момент разрывается вторая бомба и разбивает ему обе ноги. Император, раненный, кроме того, в грудь, падает без сознания в море крови. Молодой кавалергард, граф Тендряков, поднимает императора, и его руки совершенно окровавлены. Он берет каску императора и надевает ему свою фуражку. Императора перевозят во дворец, сперва в санях, потом в карете, встреченной по дороге.

Вот какие подробности нам сообщают.

Мы ждем около двери, на улице, под выступом балкона. Там я вижу: старый граф Сергей Строганов, греческий министр, Крейтц, m-me Соловой, старый Озеров, Штюрмер, Треповы, г-н… из французского посольства и масса других.

Входная дверь охраняется двумя часовыми с ружьями в руках, которые никого не пропускают. Один Дюфферен прокладывает себе дорогу. Всеобщее беспокойство.

Выходит адъютант Белосельский, недавно назначенный к наследнику, выходит совсем бледный: «Где министр народного просвещения? Пропустите министра народного просвещения!..» Но Сабуров здесь не находится. Потом выходит Нигра, итальянский посол, весь белый: «Очень мало надежды… Делают ампутацию одной ноги». Другие рассказывают, что придворный духовник Бажанов был привезен на тройке во весь опор.

Пять беспокойных минут. Потом выходит Баранцев в каске и рыдающий. «Император скончался!» – говорит он нам и бросается к кому-то на шею.

Все устремляются к нему. Ужасный момент. «Надо проверить», – говорят некоторые голоса. Увы, новость не замедлила подтвердиться. Снимают шляпы. Плачут. Крестятся. У всех на глазах слезы. Вдали в тишине звонят колокола. Большой колокол Исаакия печально зовет людей к вечерней молитве.

Подъезжает Елена Шереметева, дочь великой княгини Марии, заливается слезами и молча уезжает. Повсюду кареты, которые останавливаются, оттуда выходят люди с беспокойными лицами, внезапно узнают ужасную новость и уезжают ошеломленные.

Толпа огромна. Эскадрон казаков малой рысью оттесняет толпу к дороге Главного штаба. Толпа бежит. Мы возвращаемся к себе совершенно подавленные, распространяя повсюду печальную новость. Гусары позваны в Царское. Группа офицеров перед конногвардейскими казармами.

Так кончилось царствование императора России Александра II!

Вечер. Четверть девятого.

Вот некоторые подробности. За завтраком император был в очень хорошем настроении духа. Накануне он причащался. Озабоченный все это последнее время, со вчерашнего дня он вновь повеселел. Вечером, за обедом, когда Дондуков попросил позволения до принятия своего нового поста в Одессе поехать помолиться на могилу своего отца, император сказал ему: «Вы совершенно правы. Я хорошо понимаю это почитание памяти отца. Так и я почитаю своего. Однажды мой отец показывал мне место своей могилы. „Когда у тебя будут заботы, – сказал он мне, – вот место, куда следует прийти помолиться“. Итак, всякий раз, когда у меня бывает тоска, я иду молиться на могилу моего отца».

Император поехал повидать вел. княгиню Екатерину и возвращался вдоль Екатерининского канала, около решетки сада Михайловского дворца. Разрывная бомба разбивает карету. Император выходит. «Не выходите, Ваше Величество, – говорит кучер, – довезу». Но император направляется к раненому казаку. Там бросают вторую бомбу. Император падает. Гендриков, кавалергард, поддерживает его и таким образом несет в сани. Говорят, что эти сани принадлежали начальнику полиции Федорову и что вел. кн. Михаил тотчас же прибыл для оказания помощи императору.

Четверть первого ночи.

Вот еще подробности. Когда вел. кн. Михаил приблизился к императору и сказал ему: «Саша, это я, узнаешь меня, Саша?» – император ответил только: «Вези меня скорее домой».

На руках перенесли императора до его кабинета. Там его положили.

Княгиня Мещерская, предупрежденная мной, но не знающая всей опасности, бежит во дворец, проникает через маленькую дверь и поднимается на лифте… в апартаменты своей сестры. Ее поражает и пугает запах гофманских капель. Наверху она видит рыдающую горничную своей сестры. «Что случилось?» – «Опасно ранен…» Затем она входит в комнату, где лежал император. Сначала она не видит ничего, кроме груды мяса и крови. Император лежал раздетый, бледный; он еще дышал. Княгиня Юрьевская видела его за завтраком. Она приготовлялась послать к императору свою собаку в Летний сад, когда ей доложили, что «с Государем дурно». Она бежит и встречает императора, которого вносили. Он еще дышал. Она бросается к нему: «Это я, узнаешь ты меня?» Но император уже потерял сознание и оставался весь бледный, с восковым лицом, с легкой раной над бровью. На обеих ногах кости были совершенно раздроблены и держались только за мясо, представляя бесформенную массу.

2 марта 1881 г.

Несколько минут после полуночи 1 марта.

Когда княгиня Мещерская вошла, она увидела еще докторов, которые окружали императора, давая ему разные вещи для вдыхания: кислород и проч.

Дондуков ей говорит: «Очень плохо». Адлерберг выходит: все кончено. Все опускаются на колени. Священник читает «отходную».

Императорская семья присутствовала в полном составе. Наследник много плакал. Цесаревна, казалось, была ужасно потрясена. Они были очень добры к княгине Юрьевской и ее сестре. Княгиня Юрьевская совсем обезумела от горя. Император лежал обнаженный. Ранение достигало даже яичек, из которых одно было окровавлено. Был окровавлен также бандаж, который император носил против грыжи.

Когда великий князь, наследник, сел в карету, чтобы вернуться в Аничков дворец, толпа устремилась к карете, испуская неистовые крики «ура». Присутствовавшие в этот момент рассказывают об ужасном впечатлении от этого крика: le roi est mort, vive le roi. [32]32
  Король умер, да здравствует король (франц.).


[Закрыть]Бедный новый император должен был провести ужасно тяжелые минуты. Потом толпа устремилась на двух человек, которые будто бы засмеялись при известии о смерти Его Величества.

Бутурлин, капитан и адъютант, находился у окна в квартире графа Гейдена, следя за отъездом наследника, который, несмотря на сотню казаков, окружавших его карету, только с трудом прокладывал себе путь. Толпа их сжимала, все крича «ура». Беспокоились за каждую остановку кареты императора. Кто гарантировал бы, что не будут брошены новые бомбы? Потом из окон гр. Гейдена (в Главном штабе) видят толпу, устремляющуюся на человека средних лет еврейского типа в форме студента-медика или ветеринара. Его схватывают, бьют, влекут, приводят к фонарю; находят лестницу; находят веревку, обматывают вокруг шеи студента, и толпа приготовляется его вешать.

Тут эти господа покидают свои окна и устремляются в толпу; но казаки и жандармы прибыли уже ранее для того, чтобы освободить студента, что им удается не без труда, и его запирают в карцер писарей Штаба. Однако толпа хотела его опять схватить и даже ломилась в большие ворота Главного штаба, но все-таки далее их не проникла.

Потом толпа остановилась перед дворцом. Слышали, как она нападала на молодых людей подозрительного вида, которые в нее вмешались: «Это студенты. Их бы бить… весить!» (sic [33]33
  Так (лат.).


[Закрыть]). Один моряк рассказывал: «Наш взвод проходил в самое время. Взводного нашего ранили. Семнадцать ран у него!»

Я покинул дворец, и вместе с отцом мы печально вернулись домой. Я плакал. Отец также. Сегодня все плакали. Дома мы видим княгиню Мещерскую, Бутурлина, Булычева, Лину Гагарину и ее сына Николая, гвардейского гусара, которые и сообщили нам вышеупомянутые подробности.

Сверх того узнали, что кроме казаков были еще ранены два пажа и одна женщина, убит один ребенок и т. д. и т. д.

Два пажа – это Красинский, кажется, и какой-то Мандель; один из них тяжело ранен – первый, который бросился вперед; другой больше ничего не слышит, оглушенный взрывом.

За столом мы получаем еще известие от Жюля Капри, учителя фортепианной игры и друга дома, что он также ранен. Капри шел пешком по направлению к Михайловской улице, как вдруг слышит грохот, который он принимает за пушечный выстрел, и говорит сам себе, что это стреляют у Казанского собора в честь какого-нибудь праздника. Но какой же это праздник? Потом он замечает на улице канала как будто бы дым. Дойдя туда, видит толпу и черную массу на земле: казака, лежащего неподвижно и кажущегося мертвым. Потом – приближающуюся к казаку толпу людей и много полиции. Капри говорит сам себе: «А, убили этого казака, и полиция на ходу, чтобы схватить преступников». Кроме полиции были солдаты с ружьями (это взвод моряков, с которыми я только что говорил). Приближаясь к толпе, шедшей к нему навстречу, Капри оказался лицом к лицу с кем-то, кто преградил ему путь и не мог также сам идти вперед из-за Капри. Через мгновение Капри узнал, что перед ним император. Капри внимательно смотрит на него, не видав его в продолжение долгого времени, потом с лицом, повернутым к императору, подносит руку к шляпе для приветствия. В этот момент он получает страшный удар в затылок и теряет сознание. Потом, когда он приходит в себя, то говорит себе: «Я смертельно ранен; в меня выстрелили из револьвера в упор; но так как я думаю, то, следовательно, я не мертв». Тогда Капри хочет перейти улицу и замечает, что весь истекает кровью. Понимая опасность и ужасно испуганный, он пытается бежать. Полиция задерживает его: «Вы кто?» – «Оставьте меня, – говорит несчастный и взывает к одному офицеру, подъехавшему в санях: – Сударь, скажите им, чтобы кто-нибудь свел меня на Михайловскую площадь к Прозоровым. Посмотрите, в каком я положении». – «С удовольствием», – говорит офицер, который оказывается Адлербергом – преображением. Он сажает Капри в свои сани и привозит его к его знакомым на Михайловскую площадь. Посылают за медицинской помощью и специально за окулистом. Я видел этого бедного Капри. Все его лицо покрыто ранами в форме маленьких дырочек, пробуравленных, так сказать, и окровавленных. Один глаз в крови и обезображен. Доктор Обермюллер надеется, что этот глаз поправится. Шуба внизу вся разорвана, но благодаря шубе Капри остался жив. Бедный человек! Страдать для кого, для чего?

Обермюллер (доктор, ген[ерал]-инспектор госпиталей) говорит, что он видел сегодня свыше шести раненых. Все имеют тот же внешний вид ранения: красные ямки. У Капри в глазу осколок гранаты.

Жена одного из наших слуг видела тела убитых казаков, там, на месте. У одного из них вырваны из тела все внутренности. У солдата, который рассказывал о происшествии, шинель была вся в крови.

Кучер и лошади императора остались целы и невредимы.

Сегодня в 9 часов вечера была заупокойная служба. Я одел мундир и пошел во дворец. Но никого не пускали, кроме придворных, генерал-адъютантов и адъютантов императора. Таким образом, я вернулся.

Перед дворцом и Александровской колонной стояла толпа. Длинная черная полоса, окруженная полицией и жандармами. Дворец окружен полицией. У дверей стоят часовые…

2 марта 1881 г.

Все проснулись, как и я, думая, что это был ночной кошмар. Утренние газеты подтверждают новость. «Правительственный вестник» публикует очень достойный манифест императора Александра III.

Газеты сообщают некоторые подробности, между прочим, например, что покойный император за два дня перед этим получил взрывчатые пилюли…

В 10½ часов утра я отправляюсь в Дворянское собрание. Там собрались наши предводители. Мы назначаем панихиду у нас на завтра.

В городе, несмотря на утренний час, группы людей, покупающих и читающих манифест. Почти каждый встречный имеет в руках листок. Манифест этот продают на всех углах. Множество сановников проходит во всевозможных мундирах.

В час дня мы собираемся в Зимнем дворце. Казаки по двое разъезжают по Невскому проспекту с опущенными пиками; усиленная полиция.

Огромная толпа во дворце. Масса дам. Все в парадных платьях и мундирах без траура. Лица у всех печальны. Затем появляется кортеж. Во главе – император под руку с императрицей, – тоже без траура. Императрица в брильянтах и в ленте Св. Екатерины. Император и императрица с сокрушенными лицами, совсем красными от слез. Позади них маленький наследник престола. Затем вся императорская фамилия. Император остановился перед офицерами и сказал им несколько слов: он получил очень тяжелую ношу, он рассчитывает на их преданность… на то, что они будут ему служить, как служили его отцу… Волнение прерывает слова императора, и он плачет. Зал склоняется в молчании. Потом, когда император проходит перед почетным караулом кавалергардов, они, отвечая на приветствие императора, кричат «ура». Тогда весь зал отзывается неистовым единодушным криком. Бросают и машут касками и фуражками. Офицеры взбираются на стулья. Многие рыдают. Великолепная и волнующая картина. «Ура» передается из зала в зал и замирает у церкви. Туда устремляется толпа, отталкивая дам, толкая все. Читают формулу присяги. Все поднимают руку. Потом дьякон громовым голосом провозглашает «многолетие» новому Императору Александру Александровичу и супруге его, благоверной Государыне Императрице Марии Федоровне, наследнику его цесаревичу и великому князю Николаю Александровичу.

Это производит потрясающий эффект, Слушают с серьезными, бледными лицами. Потом двор возвращается с парада через все залы, и каждый выходит, отчаянно толкаясь локтями среди множества прибывших на эту церемонию. Те, которые могут, устремляются к перьям, чтобы подписать свою присягу.

После этого город принимает свой обычный вид. За исключением групп лиц вокруг продавцов манифестов и около портретов нового императора, выставленных в витринах эстампных магазинов, за исключением разговоров, а также печальных и озабоченных лиц большинства прохожих, – город принимает свою обычную наружность.

Меня уверяют, что распространялись секретные прокламации. Листы эти будто бы говорили: «Наш суд совершился. Совершилось мщение за 160 убийств». Затем эти листы угрожали будто бы новому императору. Давали ему будто бы только три месяца срока на то, чтобы изменить форму правления, под страхом, что его также убьют.

Казаки продолжают разъезжать шагом и с опущенными пиками по Невскому проспекту.

Говорят, что один из убийц был убит гранатой или разрывной бомбой. Другой задержан, не признается ни в чем и ему только 17 лет. Это студент Горного института. Эти люди образовали будто бы общество из пяти человек, руководители которого будто бы были задержаны несколько дней до этого. Во главе их находился один итальянец. Говорят даже, что заговор был открыт кавалером Нигра – итальянским послом.

Разрывная бомба совсем маленькая, белая и способна взорваться при малейшем прикосновении или сопротивлении.

Княгиня Юрьевская, говорят, находится в ужасном состоянии: рыдания, истерические припадки, обмороки. Художнику Маковскому поручено нарисовать покойного императора.

Перенесение тела в крепость должно состояться в четверг. Перед этим перевезут регалии из Москвы в С.-Петербург.

Окружающие императора Александра III будто бы отсоветовали ему всякие конституционные меры: «Нельзя уступать силе!»

Осторожные люди боятся теперь только одного – нового покушения, которое может последовать за вчерашним. Беспокойство это большое и общее. Бог да защитит Государя и его бедную жену. Но чем защищаться против этой несчастной группы убийц, видимо, решившихся на все? Конституция или, по меньшей мере, народное представительство, по-видимому, есть средство защиты, указанное провидением. Дай Бог, чтобы император не дал себя ослепить ужасным положением, в каком он находится.

Бедный Капри чувствует себя довольно хорошо; но все еще боятся за его глаз. Пострадало восемь казаков, из которых двое убито. У полицейского полковника Дворжицкого сорок маленьких ран. Кровь императора текла так сильно, сказал вел. кн. Михаил, что коридор во дворце был залит его кровью. Люди мочили свои платки в этой крови августейшего мученика. Впрочем, по мнению докторов, покойный император не много страдал. Он будто бы не приходил в сознание.

Я узнал официально, что император перед своей кончиной утвердил меня в звании предводителя с. – петербургского дворянства.

3 марта 1881 г.

Газеты этого утра сообщают некоторые подробности ужасного покушения 1 марта.

Около 1 часа я отправляюсь в мундире представляться Лутковскому. С тех пор как этот человек счел долгом удалиться в конце моей речи на обеде дворянства, мы почти не виделись. Он имел вид совсем пристыженный и совсем взволнованный.

После этого я пошел представиться к Лорис-Меликову, как предводитель, утвержденный в своих функциях, но: «Дома нет!» Расписываясь в его книге для посетителей, я был поражен подписью: «Эккеспааре, предводитель эзельского дворянства» на французском языке, несмотря на русскую подпись «фон-Бок, Лифляндский предводитель дворянства».

В 3 часа наш «Те deum» [34]34
  Начальные слова религиозного гимна в католической церкви и обозначение одного из видов богослужения, в данном случае – православной панихиды.


[Закрыть]в Дворянском собрании. Газеты недостойно дурно объявили об этой церемонии. «Голос», который в эти дни вообще не блещет ни своей преданностью, ни тактом, поместил наше объявление на последнем листке и не четко, к большому, впрочем, негодованию всех. Несмотря на это, пришло очень много народу. Зал был драпирован и устлан черным с белыми украшениями, – вид вполне соответствующий. Были между другими: княгиня Куракина, статс-дама, старая графиня Орлова-Денисова, ex-любовница Тимашева, и ее сын; моя мать; старый Суворов, который рыдал, как ребенок, Паскевич, Васильчиков, Щербатов и его семья и сотня других.

После службы собрание предводителей решило подождать с представлением адреса с нашей стороны, из боязни помешать новому порядку вещей, которого ожидают от нового царствования.

Вечером, в 8 часов, «вынос тела» в Зимнем дворце. Дворец, освещенный á gorno. [35]35
  Как днем (итал.).


[Закрыть]Миллион людей. Все городские дамы в черном, многие с плерезами. [36]36
  Накидка.


[Закрыть]Все имело мрачный вид. Потом процессия. Великие князья и император несут гроб. В гробу видна бледная, безжизненная голова Александра II с легкими красными шрамами. В дверях церкви ужасная давка. Мужчины и женщины буквально давили друг друга. В церкви превосходный позолоченный катафалк и страшный сквозняк из-за разбитого вверху окна.

За гробом перед императором шла княгиня Юрьевская. В церкви она занимала первое место. Во время шествия ее поддерживали Юзефович и какой-то военный врач. Она была очень расстроена и бледна. После последнего целования императорская семья вновь прошла перед нами. Тогда толпа офицеров устремилась ко гробу; неописуемый и непристойный шум лавины распущенных молодых людей. Это продолжалось более часа.

Один солдат принес палец, найденный им в снегу на месте покушения. Доктора признали его сходство с мизинцем императора. Этот палец, положенный в уксус, был принесен к княгине Юрьевской. Бедная женщина упала навзничь. Однако она его сохранила.

Идет слух, что через три или четыре дня или недели встанет вопрос о созыве совещания именитых людей (notables), трех депутатов от каждого земства. Неизвестна еще программа, какая им будет предложена, но меня хотят уверить, что бумага об этом уже подписана.

Лорис сообщил княгине Юрьевской, что он подал императору свое прошение об отставке. «Не покидай меня, Лорис, – будто бы сказал император, – теперь такое для меня трудное время». – «Знаю, Ваше Величество, да не могу! Я не могу служить Богу и Маммоне! Я до того обожал покойного Государя… Сказать вам, что я так же обожаю вас, было бы соврать! Ему я посвятил трудовые часы и здоровье».

Теперь Лорис-Меликов хочет подумать о своем собственном здоровье. Уступая настойчивым просьбам императора, он наконец согласился ждать дня погребения, чтобы подать в отставку.

5 марта 1881 г.

Вчера открытие подземной мины под Малой Садовой. Весь город в беспокойстве, и все поражены. Спрашивается, каким образом генерал Б… (такова его начальная буква подписи в рапортах), который, во главе полиции, делал освидетельствование сырного магазина, [37]37
  Автор ошибается, – осмотр лавки производил генерал К. О. Мравинский.


[Закрыть]откуда выходила мина, ничего не знал? Толпа народа постоянно стоит перед двойной цепью полиции, которая не пускает приблизиться к месту, где сооружают колодезь, чтобы поднять мину. Говорят, что нужно еще некоторое время, чтобы его закончить…

По какому пути будет следовать погребальная процессия? Она была назначена на завтра, а сегодня утром отложена на послезавтра. Несмотря на «мостики», приготовленные через Неву, говорят, что процессия пойдет через Николаевский мост. Вся Английская набережная украшается и одевается в черные флаги и ткани, вплоть до фонарей, которые обвешаны траурными флагами. Впрочем, и другие улицы также убраны и расцвечены черными флагами. Говорят, что это скрывание пути, выбираемого для погребальной процессии, мотивировано, полученными угрожающими предупреждениями. Император будто бы вчера также их получил. Благодаря этому он провел вчера весь день в Аничковом дворце, никуда не выходя, и только к вечеру он, а также и императрица выехали в Зимний дворец, где и поместились.

Критикуют появление княгини Юрьевской на выносе тела во дворце и особенно ее аффектированное желание заставлять вести себя перед императрицей двум лицам. [38]38
  Имеются в виду особые отношения между морганатической женой Александра II княгиней Юрьевской и молодой императорской четой.


[Закрыть]Напротив, Боткин и другие говорят, что бедная женщина находится в ужасающем состоянии: у нее бывают частые обмороки, продолжающиеся более часа; ее члены сводятся и холодеют; считают ее даже умершей. Доктора говорят по секрету, что у нее бывают припадки падучей; она кричит и бьется. Княгиня Мария Воронцова, в своем обычном расположении духа, прибежала во дворец справиться о здоровье княгини Юрьевской. Ей сказали, что у нее «припадок сумасшествия».

Княгиня Юрьевская придает огромную ценность всему, что касается покойного императора.

Она хранит в уксусе палец императора, отысканный в снегу; его носовой платок; всякую вещь, запятнанную его кровью; его окровавленную рубашку и т. д. Она касается его тела; поднимает его руку, целует в губы, в щеки. «Я хорошо знаю, – говорит она, – что скоро начнут его рисовать, как обычно (чтобы сохранить лицо), это все равно, я все буду целовать его в губы, это его тело». Кажется, что, несмотря на свой возраст, покойный император был еще полон сил, скорее она была слабее его. Последнему ее ребенку, я думаю, около 2 лет.

Лорис-Меликов, отсылая m-lle Шебеко и княгиню Мещерскую, испросил на этих днях специальное свидание у княгини Юрьевской и подтвердил, что он останется министром только несколько дней.

Покойный император будто бы подписал перед своей смертью указ о созыве трех членов от каждого земства в общее совещание.

Но этот проект закона, кажется, нелепый; члены земства призываются будто бы только для обсуждения тех или иных предложенных вопросов, после чего распускаются; пусть бы еще так, но они (члены) будут не избираемые, а назначаемые (nommés) правительством. Это – немного сильно.

«Одна конституция может нынче спасти Россию!» – «Никогда в жизни!» – «Да!» – «Никогда!» (Таковы ежедневные разговоры всех и всюду.)

Великий князь Владимир назначен начальником войск С.-Петербургского военного округа. Говорят, что вел. кн. Алексей замещает своего дядю Константина как генерал-адмирала. Это доставит большое удовольствие, потому что действительно вел. кн. Константин сделался ненавистным. Некоторые прямо обвиняют его в том, что он стоял во главе убийц. Хорошенькая репутация!

Вспоминается изречение покойного наследника Николая (умер в Ницце в… 1864 г., как кажется), который будто бы сказал: «Ни мне, ни брату моему Александру не суждено царствовать, а будет на престоле брат Владимир». Я помню, слышал это предсказание еще до смерти великого князя в Ницце.

Мой брат Андрей, студент, нам сказал также, что несколько дней тому назад в университете сорвали объявление: «Остерегайтесь, будет обыск на Садовой». Это любопытно в связи, с открытием там мины. Кажется, что полиция напала на след еще других мин.

Все это внушает ужас и страх.

Печатается по: Каторга и ссылка, 1931, № 3, с. 94–106.