Текст книги "Золото Рейха"

Автор книги: Виктор Доренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

* * *

Когда Марина проснулась, то, к своему ужасу, обнаружила, что Феликса нет дома. Она обшарила всю квартиру в поисках записки, но нигде ее не нашла. Девушка наскоро оделась и побежала вниз, чтобы поинтересоваться у консьержки, когда ушел Колчанов. Но на полпути она поняла, что не сможет этого сделать, слова застрянут в горле.

Хороша же она будет в ее глазах! Если Феликс ушел навсегда, то расспросами делу не поможешь, а если же он вернется, то какого черта и заводить этот разговор?

Вскоре пропавший обнаружился рядом с домом. Он стоял возле своего «Лендровера» с открытым капотом и священнодействовал, словно какой-нибудь знаменитый хирург.

– Ты уже проснулась? – бросил он, не отрываясь от «пациента».

– Да, – коротко ответила Марина.

Ей хотелось все тут же выплеснуть, устроить сцену, сказать, что так с ней обращаться с его стороны форменное свинство. Но она только спросила:

– Мы едем сегодня?

– Да, – последовал лаконичный ответ.

– Когда?

– Через полчаса.

Марина запустила руку в карман джинсов И вытащила жетон для игральных автоматов, который служил им с Феликсом пропуском в этот дом.

– С ним что делать? – спросила она.

– Думаю, теперь он наш навсегда, – сказал Феликс.

Марина протянула ему металлический кружок.

– Я сказал: наш, – с раздражением напомнил Колчанов.

– Я пойду соберу вещи.

– Иди, иди, – буркнул Феликс. Он не любил, когда его отвлекали от машины.

Впрочем, «Лендровер» был в идеальном состоянии. Но его хозяину все равно чудился подвох: ведь такого просто не может быть! Ну хотя бы аккумулятор должен был сесть! Так нет, и он в полном порядке. Чудеса!

Наконец Колчанов захлопнул капот, что-то недовольно бормоча под нос. Все-таки нашему соотечественнику, привыкшему к хождениям по мукам автосервиса, подобные буржуйские штучки кажутся очень подозрительными. Феликс уже вытирал руки, когда вернулась явно чем-то испуганная Марина.

– Что случилось, кто-нибудь звонил? Приходил? – спросил Колчанов, готовясь принять очередной удар судьбы.

– Нет.

– Тогда в чем дело? Почему ты так смотришь? Дрожащими руками Марина протянула Феликсу яркий полиэтиленовый пакет.

– Посмотри туда, – пробормотала она. Колчанов заглянул внутрь. На дне пакета он разглядел пачку стодолларовых купюр в банковской упаковке.

– Откуда это у тебя?

– Нашла в доме. Феликс, это десять тысяч. Ровно сто сотенных бумажек, абсолютно новые, номера идут подряд.

– А чего ты боишься?

– Не знаю, – растерялась Марина. – Я первый раз держу такие деньги в руках.

– Это чужие деньги, – сказал Колчанов.

– Я знаю, но что с ними теперь делать? Феликс задумался.

– Оставлять – глупо. Придется взять с собой.

– Ты уверен?

– Даже если эти деньги не принадлежали Хер-Голове, здесь их никто не найдет, разве что хозяин дома, когда поинтересуется, почему это несколько месяцев квартира пустует.

– И тебя не будет мучить совесть?

– А тебя?

– Не знаю, увидим.

– Можешь утешать себя мыслью, что при первой же возможности ты отдашь деньги владельцу, если, конечно, он объявится и докажет свое на них право.

После обеда они собрали вещи, оставили консьержке чаевые, и машина тронулась. Марина с явным сожалением посмотрела на небольшой дом с мансардой, в котором прожила чуть больше месяца.

– Мне кажется, – задумчиво произнесла она, – я смогла бы здесь жить и дольше. Уже привыкла.

– Может, и придется, – неопределенно сказал Колчанов, заворачивая за угол.

Вскоре дом скрылся из виду. Теперь уже Марине Вена не казалась сказочным городом. Девушке довелось собственными глазами увидеть то, о чем в недавнем прошлом писали советские газеты под броскими заголовками типа «За фасадом „свободного“ мира» или «Правда о правах человека». И как выяснилось, не все в этих опусах было ложью…

В магазинчике на окраине города, где цены были пониже, Феликс закупил продукты и минеральную воду. Даже надеясь на скорое богатство, он не умел быть расточительным.

На этот раз, приближаясь к границе, Марина почти не волновалась. Она поняла, что здесь нет неусыпно охраняемых «священных рубежей», понятие границы весьма условное, особенно в горах. И даже если ее задержат на австрийской стороне, всегда можно отговориться: мол, заблудилась и случайно попала со стороны Словакии.

Они остановили машину на обочине почти в том же самом месте, где переходили границу в прошлый раз, и подождали, когда совсем стемнеет. Путешественники благополучно перешли вброд неширокую речушку. Марина посмотрела на ту самую скалу, с которой боялась спрыгнуть, и улыбнулась.

Ей казалось, что все опасности миновали. Она снова сидела на камнях в лесу, дожидаясь, когда Феликс пройдет контроль и заедет за ней. Снова ухала сова, но на этот раз совсем не страшно.

Примерно через полчаса Феликс вернулся, и они продолжили путь. Смотреть было не на что, и единственным развлечением для девушки служил гироскоп, показывающий угол наклона машины. Феликс же всецело был занят тем, что следил за дорогой. Уже привыкшие к разным передрягам, путешественники даже заскучали.

К вечеру следующего дня они оказались вблизи польско-белорусской границы. Наконец-то однообразие несколько скрасили «челноки» из стран СНГ, которые шумной толпой окружили машину с австрийскими номерами, пытаясь всучить какую-то дрянь. И каково же было их изумление, когда они услышали от шофера все, что он о них думает, на их родном языке с такими до боли знакомыми выражениями.

Километра за два с половиной от пограничного перехода начиналась очередь из автомашин.

– Давно стоите? – поинтересовался Феликс, доехав до середины очереди.

– Второй день, – недовольно отвечал парень, расположившийся на обочине возле своих «Жигулей», доверху набитых сумками с барахлом, и с неприязнью посмотрел на Феликса: мол, его здесь «не стояло», без очереди пролезть хочет, все стоят, больно умный и т.д. и т.п.

Дело было в том, что польские пограничники сортировали машины в разные очереди: с эсэнговскими номерами – в одну, с номерами стран Евросоюза – в другую. «Европейцев» почти не досматривали. Третья очередь состояла из машин с транзитными номерами. Основу ее составляли профессиональные перегонщики. Для пограничников и полиции они были настоящей дойной коровой. Эта вереница машин двигалась куда медленнее других, здесь, кроме официальных поборов, существовали и свои, неофициальные. Надо было платить за место в очереди, за талоны на освидетельствование технического состояния автомобиля, за еще какие-то бумажки. Перегонщикам хватило бы пальцев на одной руке, чтобы перечислить, за что платить не надо.

Кроме братьев-славян в мундирах, орудовала бригада коротко стриженных соотечественников. Они не спеша проходили вдоль очереди машин и время от времени задавали перегонщикам довольно невинные вопросы:

– Скажи-ка, парень, а сколько стоит ветровое стекло к твоему «Мерседесу»?

Услышав цену, «крутые» с сочувствием качали головой:

– Жаль будет, если оно разобьется.

С каждой машины эти амбалы получали не меньше ста марок. Польская полиция смотрела на их бизнес сквозь пальцы, ведь в конце дня они исправно делились полученными деньгами. Поляков и других иностранцев эти ребята не трогали, поэтому и жалоб на них не поступало.

Каждому перегонщику хотелось как можно скорее проскочить границу, доставить машину по назначению и получить деньги. А свяжись с полицией – проторчишь здесь не меньше недели. Да потом еще эти соотечественники поймают тебя, и хорошо еще, если просто покалечат, а то могут и машину сжечь, и самого в лесу закопать. Так что перегонщики предпочитали платить.

Когда до пропускного пункта оставалось чуть меньше километра, Феликс резко затормозил, вышел из машины и направился к видавшему виды «Мерседесу», бывшему когда-то белоснежным красавцем. За рулем сидел парень лет тридцати, разложив на коленях газету, он сосредоточенно поглощал «завтрак шоп-туриста»: хлеб, сало и зеленый лук.

– Цеп! – радостно воскликнул Феликс, дергая на себя дверцу «Мерседеса», но та оказалась заблокированной.

Парень нервно дернулся, но, увидев Колчано-ва, тут же расплылся в добродушной улыбке.

– Привет! Какими судьбами? – воскликнул он.

Марина не спешила к ним подходить. Этого парня по кличке Цеп она раньше и в глаза не видела. Кто его знает, что он за птица…

Когда-то вместе с Цепом Феликс гонял машины для Хер-Головы, а потом как-то потерял своего подручного из виду. Как оказалось, Цеп решил, подобно своему коллеге шоферу Адаму Козлевичу, покончить с криминалом и стал покупать машины у немецких турок. В том, что автомобили не угнанные, сомнений не оставалось. Угонять такую рухлядь пришло бы в голову только сумасшедшему. Цеп каким-то чудом доводил эти автомобили до рабочего состояния, перегонял их, затем красил, ремонтировал. Меньше всего он жалел лака.

– Как жизнь, Цеп? – спросил Феликс.

– Все бы отлично, но на прошлой машине прокололся. Купил старый «Вольво».

– А что, тачка солидная.

– Но не вечная, – рассмеялся Цеп. – Не знаю, где уж ее держали, наверное, в соляной кислоте, но кузов был как тюлевая занавеска, так ржавчиной побило – насквозь. А двигатель ничего. Купил за бесценок. Если полиция по дороге останавливала, то только из любопытства. Всем интересно было, как это я на таком еду, а лошади впереди не видно. Загрунтовал, покрасил, блеск навел. Конфетка получилась. Еще в Германии спидометр отогнал, так что пробег у нее получился совсем ничего. В Твери на рынке лоха нашел, который за это чудо в перьях пять штук выложить собрался. Без растаможки, представляешь?

– Людей, Цеп, обманываешь?

– Какой тут обман! Он же машину видит, повсюду заглядывает. Я же не говорю ему, что сам ее в порядок привел, может, мне такую и продали. Договорились почти, разложили бумаги на багажнике. И дернул же его черт локтем на крыло опереться! То – хрусть – и провалилось. Дырка. На краске одной все и держалось, да и на шпаклевке немного. Теперь пришлось мне рынок сменить, потому что в Твери обо мне уже легенды рассказывают.

– Ничуть ты, Цеп, не изменился.

– Разбогател немного. Раньше на каждую перегнанную машину деньги приходилось одалживать, а теперь своим оборотным капиталом обзавелся.

– И во сколько же тебе эта обошлась?

Цеп поморщился. Своим вопросом Феликс разбередил незаживающую рану.

– Да разве окончательную цену сейчас сказать можно? Еще с полицией не до конца расплатился, пограничникам кое-что сунуть придется, а тут еще и бригада ходит. Подошли ко мне и триста марок заломили, иначе, говорят, все стекла побьем. Я им говорю, ребята, да разве я лук с хлебом с газетки ел бы, если бы у меня такие деньги в кармане лежали? Думал, проскочу. В прошлый раз беднячком прикинулся, так другая бригада, когда я через Украину машину гнал, еще и котлет мне принесла с хлебом. Хохлы народ жалостливый. А эти полчаса на размышление дали.

– Заплатил? – поинтересовался Феликс.

– Нет. И не собираюсь, – покачал головой Цеп. – Мне деньги с неба не падают.

– Так стекла же побьют!

– Что-нибудь придумаю, – вздохнул Цеп, предлагая Феликсу полакомиться желтым салом с темными прослойками мяса.

– А я на твоем месте заплатил бы.

– Гордость не позволяет.

Пока они разговаривали, очередь немного продвинулась.

– А твоя машина где? – спросил Цеп.

– Вон стоит, сейчас поеду.

– А, я же и забыл, ты теперь иностранец, тебе туда, где «только для белых».

Марина коротко просигналила, думая, что Феликс совсем позабыл о ней.

– Погоди, я тебе сейчас чего-нибудь пожрать принесу. – Колчанов приоткрыл дверцу.

– У меня у самого жратва пристойная есть, но не поверят же, сволочи, что я без денег, если начну мясо копченое уплетать и запивать безалкогольным пивом.

– Не поверят, – согласился Феликс.

– Ну так вот, давлюсь, а ем, – и Цеп с отвращением посмотрел на хлеб и прогорклое сало.

В заднее стекло машины кто-то несколько раз постучал. Цеп нервно обернулся и встретился взглядом с парнем в кожаной куртке. Тот жестом показал, что пришел за деньгами. В это время как из-под земли выросли двое его «коллег». В руке один держал увесистый булыжник и для пущей убедительности подбрасывал его, словно теннисный мячик.

– За деньгами пришли, – шепотом проговорил Цеп и тут же, широко улыбнувшись, пробормотал Колчанову: – Ты только ни во что не встревай, я сейчас договорюсь.

– Ребята, – продолжая широко улыбаться, Цеп выбрался из машины, – какие проблемы? Нет у меня денег! Были бы, что мне, жалко? Я же сам знаю, что сколько стоит, в другой раз заплачу.

– Другого раза не будет, – послышалось в ответ.

Мордоворот с булыжником замахнулся своим орудием пролетариата, целясь в ветровое стекло. Затем, обращаясь к Колчанову, дружелюбно проговорил:

– Эй ты, выйди из машины, а то еще ненароком в голову попаду.

– Вот, все что есть, – пытался убедить их Цеп, снимая с руки дешевые кварцевые часы. – Корпус золоченый, берите.

– Ты нам дурку не задвигай, – угрожающе произнес питекантроп с каменюкой.

Цеп попытался вклиниться между парнем, державшим камень, и своей машиной. Совсем неподалеку, преспокойно наблюдая за всем происходящим, прохаживался полицейский. Хотя Феликс твердо решил не вмешиваться ни в какие разборки, пока не доберется до Бобруйска, он уже начал терять терпение. Картинка нравов переходного к беспределу периода не могла не действовать на нервы австрийскому подданному.

– Эй ты, лох! – крикнули ему.

Один из амбалов изо всей силы рванул на себя дверцу машины и схватил Феликса за плечо.

– Кому сказано – выйди! – рявкнул громила. Водители других машин избегали смотреть в их сторону. Сами-то они откупились и теперь не понимали, почему кто-то другой должен избежать финансовых потерь.

Только когда дверца оказалась открытой, парень, пытавшийся вытащить Феликса из машины, понял, что недооценил своего противника. Но отступать было поздно и обидно. Он схватил Колчанова за плечо и дернул изо всех сил. Но Феликс даже не шелохнулся.

– Выйти? – спокойно произнес он, выбираясь из машины.

Но поскольку остальные парни стояли по другую сторону, они не заметили, что Феликса хилым не назовешь. Это чувствовалось только вблизи.

– Ну нету, нету денег! – продолжал причитать Цеп, хотя на самом деле в носке у него лежала тысяча марок, завернутых в полиэтилен и приклеенных к пятке пластырем.

– Ну, раз нет… – зловеще усмехнулся парень с камнем в руке и обрушил удар на лобовое стекло машины. То мгновенно разлетелось на бесчисленное множество сверкающих осколков. – И теперь нет? – только и успел спросить бандит, как вдруг почувствовал сильную руку на своем плече.

Громила попытался с разворота ударить Феликса кулаком в живот, но Колчанов качнул бандита в сторону и двинул его снизу в челюсть. Тот хрюкнул совершенно по-поросячьему, плюхнулся на землю и тут же принялся лихорадочно рыться в своем кармане. У Феликса не было времени размышлять, нож он там ищет или пистолет, потому что сзади над ним был уже занесен металлический прут, завернутый в газету. Вроде бы прохаживается себе молодой человек со свернутой в трубочку газетой, а внутри килограммовый обрезок стальной арматуры.

Колчанов не был настолько наивен, чтобы думать, будто его собираются прихлопнуть пустой газетой, как муху. Он уклонился в сторону, зная по опыту: самое страшное для противника не то, что его удар будет отражен, самое страшное встретить, когда бьешь со всего размаха, пустоту. Тогда очень тяжело перегруппироваться.

Газета разорвалась, железяка скользнула по капоту, аж искры полетели. Цеп, смирившийся было с мыслью, что мирно разойтись не удастся, прижался спиной к машине и занял стойку. Лежавший на спине бандит выхватил из кармана короткий пистолет и попытался прицелиться в Феликса.

– Убью на хрен! – крикнул громила.

Наметанным взглядом Феликс тут же определил: пистолет газовый, хоть и предельно похожий на настоящий.

Лишь только началась драка, Марина бросилась к полицейскому, пытаясь привлечь его внимание. Но тот упорно делал вид, что ничего не замечает. Все же, когда прогремел выстрел, нервы сдали и у него.

Бандит даже и не хотел стрелять, поскольку у его бригады с польской полицией был уговор: при свидетелях не стрелять и ножи в ход не пускать. Это Феликс на всякий случай ударил амбала ногой по руке, и тот случайно нажал на спусковой крючок.

Раздался пронзительный полицейский свист.

Двое парней бросились наутек. Пистолет валялся на обочине. Феликс забросил его под соседнюю машину и наступил своему противнику на горло. Четвертого бандита мертвой хваткой держал Цеп.

Подоспела полиция и, недолго думая, забрала всех четверых: двух бандитов, Феликса и Цепа. Вся в холодном поту, Марина села за руль джипа. Прав у нее не было, водила она машину плохо, садилась за руль всего несколько раз в жизни, но слава Богу и мучившемуся с непонятливой ученицей Феликсу, два из них пришлись именно на этот «Лендровер».

Чудом развернувшись на узкой дороге, Марина поехала следом за полицейской машиной, благо та шла со включенной мигалкой.

Все уладилось на удивление быстро: подействовал австрийский паспорт. Феликса отпустили, даже извинились перед ним. Колчанов настоял на том, чтобы отпустили и Цепа.

Граница осталась позади, и Феликс от радости чуть не вскрикнул, увидев через пару часов указатель со стрелкой: поворот на Бобруйск.

Глава восемнадцатая

После всех приключений, которые выпали на долю Феликса и Марины во время путешествия по дорогам Австрии, Словакии и Польши, белорусский Бобруйск поразил их удивительной провинциальной тишиной. Здесь, казалось, жизнь остановилась, никто никуда не спешит и никому ничего не нужно. В гостинице, где Колчанов и Марина сняли самый лучший номер, двухместный люкс, как и положено летом, не было горячей воды. Девушку это, естественно, разозлило, а Феликс только посмеялся.

– Марина, а ты знаешь, кто любит мыться? – спросил он.

– Нет, не знаю, – буркнула его спутница.

– Мыться любят ленивые люди.

– Это еще почему? – огрызнулась девушка.

– А потому, что им лень чесаться, – расхохотался Феликс.

– Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие! – вконец вышла из себя Марина,

– Почему? Как раз горячей воды нет, а холодной ты, видимо, мыться не привыкла.

– Привыкла, обойдусь, – сказала девушка, направляясь в ванную.

Она надолго ее оккупировала: как ни странно, на задворках бывшего Советского Союза в отличие от цивилизованной Вены на дверях в местах общего пользования имелись крючки. Когда Марина наконец вышла, Феликс лежал на диване и смотрел телевизор.

– С легким паром, – сказал он абсолютно серьезным голосом.

– Пошел ты к черту, Феликс! – разозлилась девушка. – Тоже мне остряк-самоучка. Пара там не было вообще ни грамма. Разве что от моего дыхания.

– Ну что ж, тогда посмотри телевизор, выпей пива. Оно в холодильнике.

– Я хочу есть, – сказала Марина.

– После того как я приму душ, мы поужинаем. А затем прогуляемся по городу.

– А зачем мы будем здесь гулять? Почему мы не едем дальше?

– Потому что мне так хочется.

– А мне нет. – Марина, видимо, решила во всем противоречить своему спутнику, и это ей вполне удавалось.

Феликса такое поведение ничуть не злило, наоборот, приводило в доброе расположение духа. Он заметил, что ему нравится поддразнивать Марину по поводу и без повода, глупо острить, задавать дурацкие вопросы. От этого она начинала так забавно надувать губки и злиться…

– Интересно, а ты можешь на меня броситься и расцарапать лицо ногтями? – спросил Колчанов.

– Да, могу, если ты не прекратишь говорить глупости, – не осталась в долгу девушка.

– Это не глупости. Когда я на тебя смотрю, то мне кажется, ты готова на меня броситься и впиться зубами мне в шею.

– Больно надо, – огрызнулась Марина и надолго отвернулась к окну.

В конце концов путешественники бросили пререкаться и отправились гулять по провинциальному Бобруйску. Феликс упорно вел девушку к крепости, а она, следуя избранной тактике, упиралась руками и ногами.

– Да не хочу я смотреть никакие крепости! – чуть ли не на всю улицу возмущалась Марина. – Мне все это неинтересно. Архитектурой и памятниками после Вены сыта по горло. Ты мне лучше панельные пятиэтажки покажи.

– А что же ты хочешь, кроме архитектуры?

– Я хочу ужинать.

– Ну вот сходим в крепость, а потом я поведу тебя в самый дорогой ресторан. И там мы поужинаем.

– Ладно, пойдем, я согласна. Только скорее.

– А вот когда ты на все соглашаешься, ты мне нравишься меньше.

– А как я тебе нравлюсь?

Феликс пожал плечами, но этот неопределенный жест говорил куда больше, нежели красноречивое признание.

* * *

Три дня, проведенные путешественниками в Бобруйске, дали Феликсу очень многое. Он несколько раз побывал на территории крепости, где сейчас находилась танковая воинская часть. То, что он увидел, его глубоко поразило. На территории части в соответствии с международными договорами уничтожалась бронетехника. Там стояло множество разрезанных, искореженных танков без башен и без гусениц. А те, у которых имелись башни, военные умельцы-добровольцы в погонах довели до такой кондиции, что пользоваться всей этой техникой не было никакой возможности.

Естественно, проникал Феликс на территорию Бобруйской крепости, принадлежавшей военной части, нелегальным путем. Он познакомился с одним отставным капитаном по фамилии Сапунов, представившись ему ученым-археологом, выходцем из России, сейчас живущим в Австрии. Своего нового приятеля Феликс пригласил в ресторан. Щедрый стол и разливанное море водки «Абсолют» тронули офицерское сердце.

Разомлевший капитан обнимал за плечо Феликса и, заглядывая ему в глаза своими заплывшими жиром глазенками, то и дело повторял:

– Ноу проблем, гутен морген! Все что хочешь! Все что надо на территории этой сраной части может стать твоим. Только плати. А я тебе скажу, кому платить и сколько мне отстегивать.

– Понял, – отвечал Феликс Колчанов, подливая в рюмку кристально прозрачной жидкости с божественным запахом смородины.

– Надо будет малость полковнику сунуть и одному капитану, – инструктировал отставник.

– Тебе? – хлопнув по плечу Сапунова, поинтересовался Феликс.

– Ну и мне, конечно, тоже. Послушай, – капитан подался вперед и буквально вцепился в плечо Феликса, – есть классный способ заработать денежки. И немалые!

– И что же это за способ? – осведомился Феликс.

– Способ очень простой. Знаешь, когда немцы отступали, ну, когда их взяли в «котел» в конце июня сорок четвертого, вот примерно в эти же дни… Операция «Багратион», слыхал? Немцы сюда стянули столько войск, а наши их бомбили и бомбили… Так что фашистам пришлось хоронить своих прямо на территории крепости.

– Ну и? Что-то я не врубаюсь.

– А очень просто, – трезвея буквально на глазах, пробормотал капитан Сапунов, – очень даже просто. Надо будет всего лишь выкопать останки немцев, а затем продать их в Германию. Ведь они своих выкупят.

– Ну ты и даешь, капитан! – заулыбался Феликс. – На кой черт немцам кости, черепа?

– Как это на «кой черт»? – буквально разъярился капитан Сапунов. – Да я вижу, ты ничего в этом деле не смыслишь!

– Может быть, и не смыслю. Поясни. Капитан взял рюмку с водкой, залпом осушил ее, закусил балыком, вытер салфеткой рот и быстро заговорил:

– Так вот, немцы за каждый череп, за каждый медальон с номером и фамилией убитого отвалят хорошие бабки.

– Хорошие – это сколько?

– Ну, марок пятьсот за каждого. А их там тысячи, представляешь? Вот если бы ты, Феликс, смог организовать дело там, в Германии или в своей Австрии, то мы с тобой стали бы миллионерами. А вообще, что тебя, собственно, интересует на территории крепости?

– Знаешь, капитан, меня интересует сама крепость. Моя страсть – архитектура. Я изучаю всевозможные ходы, подземные коммуникации, ну и все такое прочее. Пишу книгу о крепостях, построенных на территории Европы.

– Ишь ты! И что, за это хорошо платят?

– Нет, платят за это не очень хорошо, мне просто интересно.

– Вот чудак человек! Хотя, если хочешь, я принесу тебе планы Бобруйской крепости, они есть в нашем инженерном отделе. Там же указана вся сантехника, проводка, короче, все, что тебя интересует. Обойдется тебе это… сам понимаешь, документы секретные, но секреты прошлого века.

– Нет, меня интересуют подвалы.

– Там и подвалы, – хлопнув себя кулаком по колену, пробормотал капитан Сапунов.

– Вот они меня и интересуют. Я, в общем-то, хотел бы их осмотреть.

– Как это осмотреть? – спросил заплетающимся языком вконец захмелевший офицер. – Как осмотреть?

– Как все смотрят. Пройтись по ним, сделать замеры, нанести на карту. Все, как у нас, археологов, положено, чтобы у меня были точные чертежи.

– А зачем мерить? Давай две сотни баксов, и завтра все планы коммуникаций будут у тебя.

– Что ж, договорились, – небрежно кивнул Феликс, понимая, что этот за деньги продаст родную мать, не то что какие-то планы не нужной теперь никому крепости.

Застолье затянулось за полночь, и все было бы ничего, если бы не стал капитан по всей солдафонской программе приставать к Марине, которая ужинала вместе с ними. Вначале ей это даже нравилось, но вскоре ее лицо стало покрываться красными пятнами.

– Капитан, послушай, не трогай эту девушку! – наконец решил унять наглеца Феликс. – Она моя невеста.

– Ну и что? – нахально ответил Сапунов. – Это сегодня она твоя, а завтра или послезавтра, может, будет моей.

– Слушай, капитан, я дам тебе сто баксов, только отвяжись от Марины.

– Да ты что, думаешь, меня можно купить? Меня – капитана Сапунова? Да никогда в жизни!

– Ладно, успокойся, – Феликс взял доблестного офицера за локоть и так крепко сжал его руку, что капитан от неожиданности побледнел.

– Ух, ну и силен же ты, зверь! – уважительно протянул он. – Как тисками сдавил. У нас прапорщик есть, хочешь познакомлю? Вот с ним потягайся. Он, знаешь, палец от танка, ну, которым траки крепят, сгибает, почти в узел завязывает. Во силища! А ты смог бы так сделать?

– Нет, что ты, конечно же, не смог бы, – засмеялся Колчанов.

– Тогда ты слабак. Ладно, ладно, отпусти руку. Феликс отпустил локоть отставного капитана, и тот вновь потянулся к бутылке, где, несмотря на все его усилия, еще было достаточно водки.

И действительно, капитан Сапунов не обманул. На следующий день, трезвый как стеклышко, с планшеткой у пояса, он пришел к Феликсу часов в одиннадцать утра, когда тот вышел из душа и стоял у окна.

– Во, Феликс, здравствуй! – поприветствовал капитан своего нового друга. – Я тут пивка принес. Мы вчера хорошо посидели.

Попив пива, мужчины закурили. И после небольшой паузы Сапунов хитро посмотрел на Колчанова.

– А ты хоть помнишь, о чем мы с тобой вчера базарили? – спросил он, лукаво подмигнув.

– Конечно же, помню, капитан.

– Так вот я принес тебе то, что обещал.

– Да? – Еще не веря в удачу, Феликс вскинул брови и тряхнул своими длинными волосами. – Покажи.

– Нет, вначале деньги, как говорится, а потом стулья.

– Ну что ж, вот деньги, – Феликс достал портмоне и вынул из него две стодолларовые банкноты.

Волшебный хруст зеленых бумажек прямо-таки заворожил бравого офицера.

– Бери, бери, – подбодрил его Феликс. Капитан взял купюры, быстро ощупал их, затем взглянул на просвет.

– Настоящие, не переживай, – успокоил его Колчанов. – Хочешь, могу обменять на марки?

– Нет-нет, лучше доллары.

Капитан спрятал заработанное во внутренний карман кителя и только после этого раскрыл планшетку и извлек из нее сложенный во много раз большой лист бумаги.

– Смотри, какой план, здесь есть все, – с гордостью сказал он. – А вот второй лист, и третий.

– Ну что ж, хорошо.

Феликс развернул планы. Действительно, на них были обозначены те подвалы, о которых рассказывал гауптштурмфюрер СС Вильгельм Моргенштерн.

– Послушай, капитан, а тебе приходилось бывать в этих самых подвалах? – спросил Колчанов.

– А что там делать? Крыс ловить?

– Интересно же и просто посмотреть.

– Да ни хрена там нету. Битый кирпич и всякая ерунда – железо, поломанные моторы и ящики. В общем, самый настоящий хлам. И крыс там! До фига. А еще могу тебе сказать по секрету: половина этих подвалов затоплена – не пройти.

– А вот в этой башне? – Феликс указал пальцем на башню у восточного бастиона.

– Башня? Эта, что ли? – засуетился Сапунов.

– Здесь тоже затоплено?

– Нет, тут, видимо, повыше будет. Здесь сухо, но, по-моему, туда не пробиться. Там часть стен рухнула и проходов почти не осталось. Планы-то сразу после войны снимали.

– Капитан, мы сможем туда попасть?

– Конечно, сможем! Я же тебе говорил вчера: плати полковнику и делай в крепости все, что хочешь. Он даже мне позволил раскапывать ров, где немцы похоронены.

– Ты уже раскапываешь его?

– Да, с двумя солдатами. Есть у меня сержант да ефрейтор, они костей не боятся.

– Все понятно. Сколько это удовольствие будет стоить?

– Какое удовольствие? – не понял капитан Сапунов.

– Полазить по заброшенным подвалам, посмотреть…

Капитан задумался. Его в обычное время не особо обремененный работой мыслительный аппарат трудился над сложной задачей: сколько можно содрать с этого странного русско-австрийского ученого, больше похожего на рок-звезду.

– Думаю, баксов за… Баксов за пятьсот наш полковник разрешит тебе поползать по подвалам, но только, конечно же, со мной.

– Дорого, очень дорого. Мне мой институт таких денег не даст.

– Ну, тогда как знаешь.

Феликс взял вторую банку пива, быстро открыл, протянул капитану, а затем открыл и себе. Пиво было холодное и вкусное. Капитан Сапунов ерзал в кресле, понимая, что промахнулся. Феликс всем своим видом показывал: замнем тему.

Наконец капитан не выдержал.

– Послушай, Феликс, а где твоя невеста? – спросил он.

– Пошла в город.

– Хорошая девушка. Неудобно вчера получилось… Вот хотел извиниться.

– Ну что ж, придет и извинишься.

Такая возможность вскоре представилась. В номер вошла Марина. Она была удивительно хороша в светлом коротком облегающем платье и джинсовой курточке. На ногах у нее были тяжелые кожаные ботинки на рифленой подошве. Марина улыбалась так, словно вчера между ней и капитаном Сапуновым ничего не произошло.

Капитан встал и даже прищелкнул каблуками, словно гусар времен Дениса Давыдова.

– Вынужден просить у вас прощения за вчерашнее, – сказал он самым что ни на есть светским тоном.

И только сейчас Феликс заметил, что Сапунов оглядывается на дверь. Та тут же открылась, словно бы взгляд капитана обладал какой-то магической силой, и на пороге появился Высокий худощавый солдат. Он держал в руках букет цветов.

– Это вам, Марина, или, если позволишь, – тебе. Я, когда пьяный, всегда делаю глупости, – сказал капитан.

– Ладно, что вы, – заулыбалась девушка, милостиво склонив голову набок, – я вам уже простила.

– Ну и хорошо. А где шампанское? – спросил

Сапунов солдата.

Любимый напиток русского офицерства не замедлил появиться. Все выпили. И тогда Феликс, понимая, что тянуть не имеет смысла, обратился к