Текст книги "Золото Рейха"

Автор книги: Виктор Доренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава одиннадцатая

День уже клонился к вечеру, когда в центральном управлении полиции Вены собралось около половины всего личного состава. Судя по всему, готовилась какая-то крупная операция, о сути которой никто из рядовых полицейских и даже младших офицеров не знал. Время шло, но никто не спешил объяснить причину того, что их собрали всех вместе. Нервозность с каждой минутой росла, особенно после того, как были получены спецсредства и двойная норма патронов. Самым странным было то, что никого из прибывших уже не выпускали за территорию управления. Строились всяческие догадки, как это обычно бывает в таких случаях, взаимоисключающие.

Лишь в восемь часов вечера появился сам шеф венской полиции. Он был мрачен, но, как всегда, подтянут и немногословен. Собрав офицеров, он удалился с ними в комнату для совещаний, где они пробыли минут сорок, после чего полицейские разъехались по своим участкам. Таких приказов, как сегодня, в австрийской столице не отдавалось давно: одна ночь отводилась на то, чтобы покончить с русской мафией, которая давно стала здесь притчей во языцех. Шеф полиции пообещал, что, даже если кто из полицейских в этот вечер превысит полномочия, он не будет привлечен к суду. Разумеется, карт-бланш давался только в отношении российских мафиози.

Все это было продолжением объемного плана, задуманного шефом полиции совместно с министром внутренних дел. План состоял в следующем. Сперва с помощью русских разобраться с югославами, контролировавшими проституцию и торговлю крадеными машинами, пригнанными из других стран. В процессе этих разборок установить личности всех руководителей, а также рядовых членов. И наконец, в один день, вернее, в одну ночь нанести массированный удар, перестрелять кого только будет возможно, списав потом убитых на внутри-мафиозные разборки. Единственное, чего мог опасаться главный полицейский столицы, так это журналистов и общественного мнения.

Впрочем, в данном случае общественное мнение находилось на его стороне. Если бы пострадали австрийцы, немцы и даже югославы, то на телевидении, в прессе мог бы подняться огромный скандал. Но сообщение о том, что убиты руководители российской мафии, в городе встретили бы с пониманием, если не сказать с радостью. Даже в такой подлинно демократической стране вряд ли кто стал бы требовать для этих негодяев строгого соблюдения формальностей.

Операция готовилась в глубокой тайне, и только в последний момент участникам были даны инструкции: по возможности не арестовывать, не задерживать, а отстреливать. У каждого из офицеров в кармане лежали ориентировки с возможными адресами, фотографиями русских бандитов.

* * *

Лебеди давно уже спали, забравшись в деревянный домик на острове посередине пруда. На площадке, окруженной фонарями, за столиками под пестрыми зонтиками сидели уже не пятеро, а трое. Диспетчерская Хер-Головы работала довольно напряженно. Парни принимали заказы и рассылали своих друзей по нужным адресам.

Никто из троих не обратил внимания на небольшой фургон с надписью «Мороженое», остановившийся неподалеку от кафе. Мороженым в этом фургоне, естественно, и не пахло. Вся его внутренность была нашпигована электронной аппаратурой, способной принимать и дешифровывать разговоры, ведущиеся по радиотелефонам. Отсюда же в руки полиции передавались адреса, по которым направляются сейчас люди Хер-Головы. Саму диспетчерскую пока не трогали как источник информации.

* * *

Феликс проснулся, услышав, как кто-то вставляет ключ в замок входной двери. Человек, находившийся за ней, делал это осторожно, стараясь не шуметь. Феликс моментально сбросил с себя сон, выскользнул из-под одеяла и побежал в гостиную. Он успел стать, прижавшись спиной к простенку, совсем рядом с дверью. Замок тихо хрустнул, дверь распахнулась.

Пока Феликс не мог видеть, кто за ней находится. Свет фонарей заливал большую комнату, но не ровно, а полосами, идущими от окон. За дверью кто-то шелохнулся, и в проеме показался темный силуэт. Феликс отступил немного назад и приготовился нанести удар. Лишь в последний момент он застыл с уже занесенной рукой. Незнакомец шагнул в полосу света и блеснул двумя золотыми коронками во рту.

– Стой, Хер-Голова, – шепотом сказал Феликс.

Его приятель остановился, медленно повернул голову, затем вздохнул с облегчением.

– Однако ты и нервный, Колчан!

– Будешь тут нервным.

– Спал, что ли? – Хер-Голова присел на диван и глянул на Феликса.

– А если бы я спохватился чуть пораньше?

– Да что я, тебя не знаю? Ты никогда не будешь стрелять наобум. Девчонка где? – спросил бандит.

– Спит.

– Собирайся, пора ехать.

– Пойду разбужу.

Феликс прошел в спальню. Марина уже проснулась и сидела на кровати.

– Поднимайся, у нас гость, – сказал Колчанов.

– Выйди, я оденусь.

И тут девушка посмотрела на смятые простыни и поняла, что Феликс спал с ней в одной постели.

– Выйди, – повторила она с раздражением.

– Я думал, мы с тобой друзья, – укоризненно заметил Колчанов.

– Были.

Феликс прихватил одежду и вернулся в гостиную. Хер-Голова разговаривал по мобильному телефону:

– Две девочки? Вот как? Так говоришь, там арабы? Хорошо. Передай, что наши скоро будут.

Марина стояла перед зеркалом в спальне и пыталась сменить прическу «Я упала с самосвала, тормозила головой» на более элегантную. Она хорошо отдохнула и теперь была готова к новым приключениям. Волосы никак не хотели слушаться. В конце концов получилось что-то вроде африканских «стрел независимости». Отчаявшись привести шевелюру в божеский вид, девушка оделась и вышла в гостиную.

Хер-Голова хищно усмехнулся.

– Не знаю, зачем это понадобилось Колчану, но он попросил покатать тебя по городу. Так что мы прямо сейчас и едем. Я, Марина, даже дела свои отложил, чтобы с вами проехаться.

– Тронута, – съязвила девушка.

– Ты не хами, братишке твоему пожалуюсь, что сестру плохо воспитывает.

– Ну, положим, кто кого воспитывает – это еще вопрос.

Выпив по небольшой чашечке кофе, чтобы приободриться, все трое вышли на улицу.

– Моя машина за углом, – остановил Феликса Хер-Голова, когда тот хотел сесть в свой «Лендровер». – А ты, Марина, дорогу запоминай, чтобы не пришлось на улице ночевать, потому что завтра для Колчана дело есть, на которое тебя взять ну никак нельзя.

На стоянке возле небольшого книжного магазина их поджидал другой джип, «Чероки» с затемненными стеклами.

– Твоя тачка тоже ничего, – усмехнулся Феликс.

– Не очень-то она мне нравится, – Хер-Голова галантно распахнул перед Мариной дверцу, – но в ней одно хорошо: когда имеешь такую машину, не нужно никому доказывать, что ты богатый человек. Посмотрят – и сразу станет ясно.

– И что для тебя немаловажно – вместительный.

Забравшись в недра «крутой тачки», Марина обнаружила, что там уже сидят две девушки. О роде их занятий гадать не приходилось: слишком много было на них черных шмоток, блестящих побрякушек, аляповатой «боевой раскраски», а уж юбки до середины бедер вполне заменяли плакат на груди с надписью: «Я – шлюха!».

«Такое может нравиться разве что неграм да туркам с арабами», – подумала Марина.

Она даже не успела с ними заговорить, как Хер-Голова и Феликс уже сели рядом с ней. Затем Марина поняла, что чуть было не дала маху. С этими двумя проститутками разговаривать не полагалось, как не полагалось разговаривать и им самим. На них смотрели как на товар, который нужно доставить по требуемому адресу, не более того.

Парень, сидевший за рулем очень прямо, словно аршин проглотил, нажал на газ, и машина мягко тронулась с места.

– Что нового? – спросил Хер-Голова у своего водителя.

– Херня, босс, получается, оборвалась вся связь. Накрылась медным тазом, – образно выразился тот.

– Да ты что, быть такого не может! Здесь же не совок все-таки.

– Точно. Я уже звонил на станцию, сказали, что какая-то авария с ретрансляторами. Вся пейджинговая и радиотелефонная связь будет молчать до утра, можно пользоваться только обычными телефонами.

– Вот же черт! – проворчал Хер-Голова, но затем немного повеселел. – Ничего, большую часть заказов мы уже приняли. Случись это на пару часов раньше – вечер и ночь потеряли бы.

– Далеко едем? – поинтересовался Феликс.

– Да нет, тут довольно близко, минут через пятнадцать будем. Вот с этого, с простых заказов, – Хер-Голова покрутил головой и глянул на Марину, – здесь все и начинают. Сперва на обслуживании турок и арабов – это для тех, кто языка совсем не знает. Конечно, если бабенка смазливая, то можно и более серьезных клиентов подыскать, но все равно, расчеты с ними идут только через моих людей. Сами они денег не получают.

– А чаевые? – спросил Колчанов.

– Это от черножопых-то! – захохотал Хер-Голова.

Машина свернула в боковую улицу. Тут тоже было довольно чисто, но уже чувствовалось, что район значительно беднее, чем центральный. Шофер вышел, проверил, тот ли номер дома.

– Сюда, на четвертый этаж, – сказал он.

Все выбрались из машины, шофер набрал код переговорного устройства. Почти тут же отозвался мужской голос с таким сильным восточным акцентом, что Феликсу даже показалось, говоривший нарочно утрирует его.

– Звонили? —Да.

– Заказ с нами.

– Входите.

Дверь открылась. Лифт вознес всех на четвертый этаж. Дверь в квартиру уже была открыта. На пороге стояли двое крепко сложенных черноволосых мужчин с томными глазами потомков сластолюбивых калифов. Они тут же насторожились, увидев сразу троих сопровождающих и еще одну девушку «сверх заказа».

Когда проститутки были уже в прихожей, один из арабов попытался остановить шофера. Но тот тут же перехватил его руку и грозно произнес:

– Сперва мы квартиру осмотрим, ясно?

Хозяева квартиры переглянулись. Вновь прибывшие имели, как в хоккее, численное преимущество, да и требование шофера выглядело вполне здравым.

– Если договаривались, что две девочки на двоих клиентов, то следует проверить, – объяснил Хер-Голова. – А то знаем мы вас, приведете весь свой кагал и затрахаете до смерти.

– Пошли, – Феликс взял Марину за руку, и они оказались в квартире.

Шофер и Хер-Голова действовали быстро. Они открывали шкафы, заглядывали в ванную, в туалет, не поленились даже залезть под кровати. Все обошлось, арабов и впрямь было только двое. Напоследок Хер-Голова выглянул на балкон и произнес:

– Порядок. Значит, так, – уже стоя на площадке и придерживая дверь ногой, обратился он к арабам, – девушек мы вам оставляем ровно на час. И если они пожалуются нам, что с ними обходились плохо, вам, парни, придется еще хуже. Вас самих трахнут.

– Что значит плохо? – сощурившись, поинтересовался один из арабов.

– В зад и в рот не трахать, потому что за это другие расценки, – золотые коронки во рту Хер-Головы сверкали вполне убедительно. – Час времени и ни минутой больше. – Затем после небольшой паузы мафиози потребовал: – Деньги покажи.

Араб вынул из кармана несколько купюр.

– Нормально, можете развлекаться. Дверь закрылась.

– Поехали, отдохнем немного, – сказал Хер-Голова, вызывая лифт.

– Думаешь, тут все нормально? – засомневался Феликс.

– Все нормально бывает только в гробу, – мрачно пошутил его приятель.

Они проехали совсем немного и остановились возле моста. Хер-Голова откинул столик, положил на него новенькую колоду карт.

– В «дурака», что ли, перекинемся? – предложил он.

* * *

А тем временем в квартире на четвертом этаже стали происходить странные вещи. Арабы вернулись в комнату, но никто из них не спешил подходить к проституткам. Обычно подобные им заказчики тут же набрасывались на «девочек», словно голодные собаки на кусок мяса. Расслабиться, протянуть удовольствие позволяли себе клиенты побогаче.

Девицы недоуменно переглянулись. В полной уверенности, что эти парни не понимают по-русски, одна из них сказала другой, продолжая мило улыбаться:

– Что-то эти чурки не спешат.

– А нам-то какое дело? – отмахнулась вторая. – Деньги уплачены, а остальное их проблемы.

Они стали раздеваться.

– Ну что смотришь, чучмек? – сказала одна из них. – Не стоит, что ли?

Один из арабов поднялся, подошел к проститутке и толкнул ее рукой в грудь. Та упала на кровать и вся сжалась. В его движениях не чувствовалось ни желания, ни возбуждения.

«Маньяк!» – пронеслось у нее в голове.

– Так, сука, – сказал он на чистейшем русском языке, – лежи и не рыпайся! – После этого «чучмек» запустил руку в карман и показал полицейский значок.

– Ты… ты… русский знаешь?

Как ни странно, жрицу любви удивило не то, что «черный» служит в полиции, а то, что он говорит по-русски.

– Учился когда-то в Питере. А теперь ты нам расскажешь все, что знаешь: кто с тобой приезжает, где живешь?

Вторая проститутка куда более трезво смотрела на жизнь. Естественно, никаких документов на право пребывания в Австрии у нее не было. Туристическая виза кончилась три месяца тому назад, а возвращаться домой в Россию, да еще вдобавок быть занесенной в компьютер в списки лиц, которым запрещен въезд в страну, ей не хотелось

Девица рванулась в коридор и даже успела распахнуть дверь. Ни один из полицейских не подумал, что она решится убежать наполовину раздетой. Полицейские поймали ее уже на лестничной площадке, схватили за волосы и потащили назад в квартиру. Проститутка кусалась, кричала, поэтому стражам правопорядка пришлось довольно ощутимо поучить ее уважать человека в форме.

Бывший студент тогда еще ленинградского вуза остался допрашивать девушек, на всякий случай надев на них наручники. Второй достал из шкафа оружие: два коротких автомата лежали в картонной коробке от сапог, прикрытые одеждой.

– Ни хрена я тебе не скажу, черножопый! – шипела проститутка, с ненавистью глядя на араба-полицейского. – Ты что, австриякам продался? Да это ж фашисты, они всех ваших с радостью на деревьях повесят. Они и нас, русских, и вас, арабов, и турок – ненавидят! И Гитлер был австрияком!

Губы араба растянулись в приторной улыбке:

– Какое знание истории! – Он резко хлестнул девушку по лицу.

Но та увернулась и плюнула ему в глаза.

– «Шестерка» черножопая! Белым стать хочешь? Хер тебе в рот!

– Можешь говорить мне все, что хочешь. – Полицейский вытер носовым платком лицо, а затем несколько раз наотмашь ударил проститутку.

– Отпусти… – заплакала та.

– Белые здесь – мы, австрийские подданные, а черножопая как раз ты, – популярно разъяснил араб. – Называй имена.

– Не дождешься, – сквозь слезы шептала проститутка. – Своих не сдам.

– Тоже мне Зоя Космодемьянская. Я тебе вот что предлагаю: ты мне все рассказываешь, а потом тебя отпускаем.

– Обманешь!

– Мое дело предложить. Мне обманывать резона нет. От тебя самой вреда никакого. Пересадят всех ваших, так ты у югославов и у турок работать станешь. Не в тебе дело, а в них.

– Своих не сдам!

– Давай тогда по-другому решим: ты все рассказываешь, а я тебя отпускаю, и никто не узнает, что это твоих рук дело. Могу дать честное слово.

– Честное слово! – расхохоталась сквозь слезы проститутка. – Да кто тебе поверит!

Но потом она задумалась и с надеждой проговорила:

– А ты поклянись.

– Чем?

Девица еще сильней напрягла свой не очень разработанный мыслительный аппарат.

– Матерью поклянись!

И тут же по глазам полицейского она поняла: такая клятва для него, восточного человека, будет в самом деле святой.

Полицейский поднял руку и произнес:

– Клянусь матерью, что, если вы нам поможете, мы вас отпустим.

Проститутка вспомнила Хер-Голову, шофера и сообразила, что ничего хорошего им не светит. Но и самой ей не улыбалась перспектива видеть небо в клеточку.

– Черт с тобой, скажу, – решилась она.

* * *

А тем временем Феликс, Хер-Голова и Марина мирно играли в карты. Шофер сидел, полуприкрыв глаза, как обычно сидят в консерватории, и наслаждался порцией очередной российской попсы.

– Попробуй связаться с диспетчерской, – посоветовал ему Хер-Голова, поднимая со столика карты и раскрывая их веером.

Сегодня ему везло, он уже дважды оставил Феликса в «дураках», а Марину так целых пять раз. Сам же проиграл только однажды.

Шофер еще раз попробовал позвонить по мобильному телефону, но безуспешно.

– Ну прям как у нас в совке: деньги дерут и ни хрена не делают! Сотовая связь, сотовая связь! – негодовал Хер-Голова, подкидывая Марине сразу две семерки.

Если бы он знал о том, что случилось с диспетчерской, то наверняка не сидел бы спокойно с картами в руках, а, говоря его языком, рвал бы когти или залег бы на своей квартире, которую с чисто русским гостеприимством предоставил в пользование Колчанову.

* * *

У пруда с лебедями трое парней в кожаных куртках тоже играли в карты. Они не покидали своего места за столиками возле воды в надежде, что связь вот-вот заработает. Правда, в отличие от сидевших в машине здесь играли на деньги. А чтобы ветер не унес купюры, их придавливали пепельницей, полной окурков.

– Колода у тебя, Санек, какая-то неправильная, – негодовал один из игроков. – Как ни беру, все не та масть приходит.

– Это тебе не шахматы, тут головой думать надо, – наставительно заметил другой.

Уже почти собравшийся выиграть Сашка насторожился и отложил карты в сторону. Возле пруда остановилась какая-то машина.

– Из наших кто? – спросил невезучий игрок.

– Да нет вроде… – ответил Санек, пристально рассматривая машину.

Тем временем из нее вышел мужчина, одетый, несмотря на теплую погоду, в длинный плащ.

– Ты знаешь его? – спросил проигравшийся.

– Первый раз вижу, – пожал плечами Санек.

– Подойди разберись.

– Вот еще! Сам подойдет.

У невезучего игрока наконец-то появилась надежда, что на этот раз ему, возможно, удастся отыграться. Пока двое других смотрели на незнакомца, он подменил в колоде две карты.

Шагах в десяти от столика мужчина в плаще остановился и замер со скрещенными на груди руками.

– Чего надо? – спросил по-немецки Санек.

– По-немецки не понимаю, – с сильным акцентом ответил мужчина по-французски.

Бандит замахал на него руками: убирайся, мол, нечего тебе здесь делать.

Но, как оказалось, мужчина в плаще стоял как монумент не из праздного любопытства. За те несколько минут, когда внимание всех троих было приковано к нему, двое его коллег-полицейских успели подобраться поближе к столику и укрылись за кустами шиповника.

– Да чего ты с ним ля-ля тополя? – раздраженно бросил один из игроков. – Дай ему поджопника, блин!

– Ща сделаем. – Санек даже не успел подняться из-за стола, как один из полицейских раздвинул кусты, а второй выпустил по сидевшим за столом длинную очередь из автомата с глушителем.

Только один Санек успел упасть под стол. Двое его приятелей так и остались в своих креслах, изрешеченные пулями. Поскольку столики отгораживала от парка невысокая кирпичная стена, полицейский мог не опасаться попасть в случайного прохожего. Вся операция была просчитана до мельчайших подробностей. С истинно арийской пунктуальностью австрийцы определили огневые точки и сектора обстрела.

Лежа на каменных плитах, Санек несколько раз выстрелил из пистолета по кустам. Но противников своих он не видел, мешали ветки, стрелять приходилось наугад. Бандит лихорадочно соображал, куда же ему теперь можно рвануть. Подняться в полный рост он не рискнул, тут же скосили бы очередью, уж очень хорошо он был виден на фоне выбеленной стены. Броситься по дорожке к улице, где стояла машина, тоже не представлялось возможным, мужчина уже успел выхватить из-под плаща пистолет и не стрелял только потому, что его противника скрывал стол. Оставался последний шанс: скатиться по откосу к пруду и попробовать уйти берегом. Это давало ему фору секунд в десять. Довольно высокий берег пруда делал его на это время недосягаемым для выстрелов.

Выпустив еще две пули по кустам, Санек резко скатился с откоса, вскочил и побежал. Вновь зазвучали выстрелы, но теперь уже с другой стороны. «Черт, так вы и за стеной прятались!» – успел он подумать и сообразил, что шагов через пять попадет в новый сектор обстрела.

Ничего другого не оставалось, как только прыгнуть в воду. Он нырнул на самое илистое дно и поплыл под водой.

– Смотри, где вынырнет! – раздался крик. Двое полицейских с автоматами уже стояли на берегу и до боли в глазах всматривались в поверхность пруда, пытаясь определить, где же появится голова бандита.

Тот не показывался с полминуты, но доплыть до островка за это время так и не сумел. Он с шумом вынырнул, набрал полные легкие воздуха и тут же попытался уйти на дно. Но ему это не удалось: пуля попала точно в голову, чуть выше левого уха. Его тело медленно пошло на дно, а затем всплыло. Из-под расстегнутой кожаной куртки не успел выйти весь воздух, и она держала облаченный в нее труп на плаву.

– Найдите багор и вытащите его, – сказал мужчина в плаще, обращаясь к полицейским.

Через пять минут уже ничто не напоминало о разыгравшейся здесь трагедии. Трупы положили на носилки, запаковали в черные полиэтиленовые мешки с «молниями», положили на носилки и доставили на машине в морг. А полицейский в штатском сел за пластиковый столик возле пруда и принялся составлять рапорт, из которого следовало, что во время попытки задержать троих русских преступников те открыли стрельбу и в ходе завязавшейся перестрелки были убиты.

Набросав черновик рапорта, полицейский поднял лежавшие на столе веером карты, взглянул на них и вздохнул:

– Хорошая была комбинация. С такими картами обязательно выиграешь.

Порывы ветра, то и дело налетавшие со стороны улицы, сдували со столиков пепел, окурки и какие-то странные зерна, напоминавшие австрийцам корм для издавна любимых у них в стране певчих птичек.