Текст книги "Крупа бывает разная (сборник) (СИ)"

Автор книги: Виктор Дашкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Похлопав коня по шее, он негромко проговорил:

– Молодец, чертяка, добрый конь. Пожрешь овса, превращайся, бери одежду и дуй в корчму. Найдешь меня там.

Зайдя в гостиницу, он велел управляющему:

– Дай-ка шесть гарнцев хорошего овса моему черту, а потом покормишь его в человеческом облике.

– Да как же это, ваше благородие? – возмутился управляющий. – Что же, черта вашего дважды кормить, что ли, и конем, и человеком?

– Ты колдун, любезный? – поинтересовался Афанасий.

– Н-нет… – неуверенно пробормотал управляющий.

– Вот и не лезь не в свое дело, – отрезал Афанасий. – Ты не знаешь, как черта кормить положено. И не знаешь, какие дела мы вершим. На казенного черта в путевых дворцах выделен прокорм. Поэтому делай, как велено. И не задавай вопросов.

Вскоре черт появился рядом. Афанасий кликнул человека:

– Отведи черта, где вы там их кормите, и дай пожрать. И чтобы без дурака, нормально накорми.

Слуга поклонился.

Афанасий как раз уселся за стол и успел втянуть носом аппетитный запах похлебки из квашеной свеклы, аккурат поставленной перед этим самым носом, когда в груди неприятно кольнуло, и тут же раздался пронзительный визг. Будто на дворе резали порося. Колдун вскочил и ринулся на звук.

В застольной вдоль стен жались люди.

Посередине же, на полу, рядом с перевернутым столом валялся давешний слуга, а над ним, придавив грудь человека огромными лапами, нависала химера: огромный и серый крылатый волк. Слуга-то и издавал истошный крик.

Черт рычал, но больше ничего не делал. И Афанасий успокоился: всего лишь пугает дурака.

– Ко мне. В человека, – приказал колдун, использовав силу. А когда черт подчинился, добавил:

– Неси-ка кнут, дружочек, тот, что с серебром.

Хорошенько всыпав черту, он велел ему одеться, а сам подошёл и пнул сапогом по-прежнему лежащего на полу человека.

– Тебе что было велено? – вопросил он.

Невдалеке торчала перевернутая миска, вокруг которой растеклась серая вонючая лужа. По всей комнате разносился запах тухлятины. Даже без пояснений было понятно, что произошло.

– Так приказали…

– Кто? – для порядку спросил Афанасий, хотя и не сомневался в ответе. – А ну-ка вставай. И быстро приведи сюда этого казнокрада.

Слуга, поскуливая, поднялся и побежал к выходу.

Вскоре явился бледный управляющий.

– Где это видано, чтобы черта дважды кормить… – невнятно бормотал он, – чистым овсом, да еще и человечьей едой. Где это видано…

Афанасий несколько раз огрел его кнутом. Не слишком сильно, чтоб не зашибить, так, для острастки.

– Я черта наказал за твои грехи, любезный, – пояснил он, – несправедливо будет, если ты без наказания останешься.

Управляющий только ойкал. Наконец Афанасий отбросил кнут.

– Больше бить не буду, не боись. А вот проверки тебе не избежать. Раз государевы деньги воруешь, готовься отвечать. Ты думаешь, я не знаю, сколько на прокорм черта положено?

Управляющий горестно взвыл, но Афанасий не обратил на его стенания никакого внимания и распорядился:

– Черта накормить нормально. И мне не мешать, ужинать желаю без ваших сальных рож.

В Москву прибыли вечером следующего дня. Для колдунов столичной Канцелярии у местной конторы были подготовлены комнаты, в них-то Афанасий и расположился. А наутро отправился в контору узнавать подробности дела. Черта взял с собой.

Встретил его начальник, и даже вроде обрадовался.

– Хорошо, что прислали вас, Афанасий Васильевич. Вот только… неужели одного?

– Почему одного? – сделал вид, что не понял Афанасий. – Вот черт мой, Владимир. Ничего, как-нибудь справимся.

Он допросил конторских колдунов и посмотрел бумаги, которые остались у пропавших.

По всему выходило, что странные дела начали твориться в окрестностях Щегловки, подмосковного имения, принадлежавшего небогатому роду старых столбовых дворян. Нынешний его хозяин в свете давно не бывал по причине какого-то тяжелого недуга. А по округе распространились слухи, что в деревнях да в соседнем городке стали пропадать людишки. Колдун, отправленный с проверкой, не вернулся, и посланный ему на выручку – тоже.

Стало понятно, что надо ехать в эту Щегловку. Ушлый московский начальник, потерявший уже двоих колдунов, рисковать оставшимися не торопился, поэтому порешил, что сперва Афанасий все разузнает, а через три дня к нему на помощь отправится конторский колдун с довольно сильным чертом.

Прибыв в небольшой уездный городок неподалеку от имения, Афанасий заселился в корчму, нашел писаря и распорядился подготовить зазывные листки.

– Что ты знаешь о лекарской науке, чертяка? – строго спросил он у Владимира.

– Зуб могу выбить, хозяин. Но это ежели требуется.

– Уже неплохо, – похвалил Афанасий, – тогда будешь помощником лекаря.

– Это как это? – удивился чертяка.

– А так. Не полезем мы с тобой на рожон, а применим хитрость.

Зачарованным снадобьем Афанасий запасся еще в Москве. Может, и не было оно такое чудодейственное, как его описывали запущенные колдуном и моментально расползшиеся слухи, но польза в нем имелась, а вреда не наблюдалось. Все же варил его настоящий сильный чародей, поэтому от желающих поправить здоровье не было отбоя. Афанасий, сверкая стеклышками очков, изображал знаменитого столичного лекаря-чародея, обученного на немчуре. Он осматривал страждущих и назначал им дозировку. А его помощник отмерял и разливал в склянки лекарство.

О лекаре и его средстве гудела вся округа, и скоро должен был явиться посыльный от хворого помещика, чтобы пригласить целителя осмотреть хозяина. Но прошло два дня, а никто так и не явился.

И стало ясно, что приглашения в усадьбу ожидать не приходится. Поэтому Афанасий решил действовать сам. Рано утром третьего дня колдун в сопровождении черта, нагруженного коробом со снадобьем, направился к поместью. Оба надели амулеты.

Зашли с черной калитки, последовав за фургоном молочника. До барского дома отсюда было далековато, и путь лежал через аллею. Афанасий брел, чертыхаясь, и по колено проваливался в глубокий снег. Складывалось ощущение, что по этой аллее давно уже никто не ходил и не ездил. Но не успели они пройти полпути, как перед ними появился черт.

Афанасий нарочито вздрогнул, словно испугавшись, и с удовольствием отметил, что «помощник лекаря» повторил его маневр.

– Ты чего это так внезапно появляешься и пужаешь добрых людей? – накинулся он на черта.

– Чего надобно? – неприветливо поинтересовался тот.

– Так это… лекарь я знаменитый, слышал небось. Прознал вот, что хозяин твой занемог и хочу помочь излечиться.

– Не нуждаемся, проваливайте, – отрезал черт и зыркнул весьма злобно.

– Как же это не нуждаетесь? – заспорил Афанасий. – Вся округа знает, что владетельный господин давно болеет, пересуды по всему городу. А вы в лечении не нуждаетесь? Не может такого быть! Ты поди и спроси у хозяина, – Афанасий хитро прищурился, – а то подозрительно как-то, чтобы хворый от лекаря отказывался.

Черт на мгновение задумался и исчез. А Афанасий щелкнул механизмом припрятанного колдовского прибора.

– Двоечка, – тихо проговорил он, – с таким легко сладим. Странно как-то, не мог этот черт двух конторских колдунов порешить.

Вскоре черт появился вновь. На лице его теперь играла маслянистая улыбка.

– Милости просим, – поклонился он, – хозяин желает вас видеть.

– Вот то-то же, братец, – усмехнулся Афанасий и вновь побрел по сугробам к большому дому.

Дом выглядел неухоженным и почти не жилым. Прислуги видно не было. На не укрытой чехлами мебели скопился толстый слой пыли. Плотные шторы закрывали окна, и в доме царил полумрак. Черт провел лекаря и помощника в спальню на втором этаже. В засаленной постели лежал худой и изможденный мужчина, его седые волосы были длинны и всклокочены. А глаза горели странным лихорадочным блеском.

– Раздвинь-ка портьеры, – велел Афанасий своему помощнику. В комнате засиял свет скромного зимнего солнца, и мужчина зажмурился, глаза его начали слезиться.

Даже не будучи лекарем, Афанасий заметил неестественную белизну кожи хозяина особняка и его частое, неровное дыхание.

Нацепив очочки с простыми стеклышками, Афанасий заставил Щеглова высунуть язык, посмотрел на руки и постучал по спине.

– Понятненько… – протянул он. И в этот раз ничуть не покривил душой. Любой колдун узнает признаки обескровливания. Тем более настолько очевидные. – Разве вы колдун, батенька?

Щеглов слегка помотал головой, видимо, говорить ему было трудно, да и не хотелось.

– А семья у вас имеется? Надо бы о вас кому-то позаботиться.

– У хозяина есть родные брат и сестрица, – вместо Щеглова ответил его черт, – но в столице проживают. Сюда приехать не желают.

– Понятненько… – повторил Афанасий. Кое-что действительно прояснилось. – Ну что же. Выпишу вам двойную дозу чудесного укрепляющего снадобья. Отмерь-ка, – сказал он Владимиру, и тот принялся наполнять склянку.

Чтобы выглядеть как жадный лекаришка и не вызвать подозрений, Афанасий взял втрое от обычной цены, пообещал еще раз зайти проведать больного и отбыл.

– Что думаешь? – спросил он. Чертяка как раз стягивал с него сапоги в прихожей корчмы, где они остановились.

Черт от неожиданности поднял голову, но тут же опомнился и снова уставился в пол.

Афанасий усмехнулся:

– Не дрейфь. Черт – это помощник колдуна. А значит, ты – помощник следователя. И тоже должен соображать и строить версии. А не только сражаться да прислуживать. Вот такая непростая служба у казенного черта.

– Думаю, что этого человека поджирает его фамильяр, – сказал чертяка.

– Толково, – согласился Афанасий, – одно непонятно, куда сгинули наши колдуны. Что-то здесь не чисто. Больше ничего не учуял?

– С амулетом ничего не понять… А звериное чутье в человеческом облике слабое…

– Ладно, завтра прибудет конторская подмога, и изловим этого кровопийцу. А там посмотрим.

Приняв немного сливянки для лучшего сна, Афанасий завалился в постель.

И вроде бы только заснул, как его пихнули в бок, он открыл глаза и сел, машинально поднимая щит. Перед кроватью стоял Владимир. Увидев, что хозяин проснулся, он сделал какой-то невразумительный жест рукой и исчез, только глухо хлопнули крылья.

Выходит, чертяка снял амулет. Афанасий содрал с шеи свой и прислушался. Никаких ощущений. Афанасий открыл ставни и приготовился прыгнуть в окно, чтобы присоединиться к бою, если тот начнется, но этого не понадобилось. Чертяка появился вновь.

И доложил:

– Ушел, найти не смог. Пока я вас будил, потерял время.

Афанасий призвал щит и врезал ему по морде.

Черт лишь ниже склонил голову.

– Понял, за что?

– За то, что упустил…

– Нет, дружочек. За то, что раскрыл нас. Не дождемся мы теперь подмоги, нужно сейчас идти, пока упырь не сбежал или чего похуже не учудил. Я тебе что сказал делать? Думать, – он постукал черта пальцем по лбу. – А ты что сделал? Зачем амулет снял?

– Я думал… Но он близко совсем был, за окошком… И я решил, что сожрет вас во сне, а я не успею с амулетом-то…

– Ох, учить и учить тебя, чертяка, – вздохнул Афанасий, но потом сменил гнев на милость. – Ладно, позже обсудим, что тебе надо было делать. Испугался за меня, значит? – он усмехнулся. – А теперь слушай. Поспешить нам надо. Не дай Бог, упырь этот сейчас пожрет хозяина да сбежит. Ты со всадником летал когда-нибудь?

– Нет, – немного растерянно проговорил черт, – конем только возил…

– И седла на тебя нет, ну да ладно, авось как-нибудь справлюсь. Быстро тащи мою одежду и свою уздечку.

Чертяка мигом сгонял за требуемым, и Афанасий, одевшись, распахнул окно пошире и скомандовал:

– Обращайся в химеру. Только аккуратнее, шкаф не сшиби.

А когда Владимир выполнил приказ, засунул удила в зубастый клюв.

– Не выпускай ни за что на свете, – велел он. – Да поосторожнее! Не перекуси от усердия. Полетим мы с тобой. Боевая наука в действии, так сказать, – усевшись на закорки волка, он для надежности намотал поводья на руки и завязал. И выставил щит.

– Ну, с Богом. Поехали!

И едва успел пригнуться, чтобы не врезаться лбом в балку оконного проема. Шапка слетела с головы и повисла на шее, благо Афанасий заблаговременно завязал ее под горлом. Земля мелькнула далеко внизу, черт стрелой взмыл в небо и развернулся настолько резко, что колдуна снесло с его спины.

– Да чтоб тебя! – только охнул Афанасий, повиснув на поводьях.

Кожаные ремни оказавшейся, к счастью, весьма прочной уздечки впились в запястья, а Афанасий, как развевающийся на штормовом ветру флаг, несколько мгновений лихо летел под брюхом черта. Подтянуться обратно не было никакой возможности. Удержать бы щит.

– Полегче! Тпру-у! Тормози! – заорал он.

Скорость немного снизилась, черт нырнул вниз, и Афанасий очутился прямо над его косматым загривком. Подтянувшись с помощью поводьев, он сумел-таки снова приземлиться на спину чертяки. И схватился за его шею, вцепившись в шерсть.

– Лети ниже, дурачина, я же не… ох!

Черт вроде бы услышал, и земля принялась стремительно приближаться.

– А-а-а, – только и смог закричать Афанасий, и тут же ощутил толчок, от которого кубарем скатился на землю. Поднял голову, отер с лица снег и хотел было матерно выругать непонятливую скотину, но увидел перед собой высокий забор. Он оглянулся – усадьба темной громадой возвышалась прямо за спиной. Выходит, прибыли.

Все еще вполголоса проклиная свою затею лететь на необученном черте, Афанасий встал, вытряхнул из-за ворота полушубка набившийся туда снег, натянул шапку и указал на дом. Волчья башка с птичьим клювом коротко дернулась на непонятный манер. Означало ли это, что черт-упырь все еще в доме? На кивок не похоже. И колдун твердо решил, что надо обучить чертяку языку жестов. Но задать уточняющий вопрос не успел. Химера взмыла ввысь и вступила в бой.

Их обнаружили. И не мудрено, с таким-то эффектным приземлением. Закрывшись щитом, Афанасий приготовился применить свое оружие. Но бой моментально переместился куда-то слишком далеко. Колдун уже почти не ощущал своего черта.

– Назад! – что есть мочи заорал он. И в этот момент щит принял на себя могучий удар и рассыпался вдребезги. Афанасий вновь полетел в сугроб, но сумел сгруппироваться, перекувырнулся, еще в полете протыкая палец шипом кольца. Вверх взметнулся алый вихрь.

– Замри и покажись, – велел он, поднимаясь на ноги.

Черт появился в паре шагов от него. Доля секунды, и быть колдуну сожранным.

Был черт не велик и похож на свинью, но силы немалой. Совсем не тот хилый чертяка, что «лекарь» видел в доме. Афанасий чувствовал, как истончается Кровь колдуна. Черт что есть мочи сопротивлялся, и стало понятно, что заклятие контроля будет держаться недолго. Афанасий сосредоточился, вложив в удержание все силы. Еще хотя бы пару секунд…

Заклятье истончилось настолько, что черт смог начать изменение формы на демоническую, и вот уже огромный щетинистый боров открыл пасть и по-прежнему медленно, преодолевая остатки сопротивления, сделал последний отделяющий его от колдуна шаг. Афанасий напряг всю волю, усилив удержание, и выставил щит. И в этот момент боров замер, покрывшись ледяной коркой, а сверху рухнула темная громадина. Щелкнули острые зубы. И Афанасий будто бы наяву услышал урчание своего чертяки, сожравшего противника намного сильнее его.

– Долго ты возился, – недовольно пробормотал колдун, – еще чуть-чуть, и меня сожрали бы.

Химера уменьшилась, вернувшись в звериную форму, и виновато опустила голову. И только тут Афанасий заметил в ее когтях что-то белое и пушистое. Присмотрелся – да это же заяц!

– Ну-ка, косой, – сказал колдун, – принимай облик человека. Допрошу тебя, потом решу, что с тобой делать.

На месте зайца в крепких когтях Владимира появился давешний дворецкий. И Афанасий увидел, что ошейника на нем нет. Подделка, еще вчера висевшая на шее, свалилась при изменении формы.

– О… Мало того, что ты добрых людей жрешь, так еще и демон…

– Помилуйте, господин колдун! – возопил пойманный черт. – Я не жрал добрых людей. Никогда не жрал! Татьбой мы с хозяином промышляли! С бывшим хозяином…

– Любопытненько, – заявление черта-зайца развеселило Афанасия, – а облик человеческий тебе подарили, выходит?

– Не знаю я…. – сложив руки перед грудью, вполне натурально заплакал черт, – меня уже такого колдун призвал! А жертвой вор был! У него на лбу клеймо стояло, разве же это добрый человек? Не жрал я никого, ваше благородие! Это все он! Свин этот проклятущий!

Черт и правда дрожал и прыгал как мелкий тать, пойманный в кладовке. Очень странно, что кто-то раскормил до первого класса зайца, уж больно невоинственный это зверь.

– Рассказывай, – приказал Афанасий.

И черт, моментально утерев слезы, начал рассказ:

– Меня, стало быть, хозяин купил у колдуна. Потому что больно хорош я для татьбы, выгляжу безобидно, опять же маленький, можно за пазухой носить да в возки запускать. А я оттуда что поценнее скидывал, а хозяин подбирал. Ну и кошельки резал, не без этого, конечно. А потом мы хитроумную схему придумали. Я придумал, я! – похвалился черт. – Продавал меня хозяин на рынке, в клетке. Кухарки покупали и приносили на кухню. А как ночь наступала, так я двери и отпирал…

– Вот что, – перебил его Афанасий, – мне твоя жизнь да грешки прежнего хозяина без надобности. Ты говори, как демоном заделался. И что забыл в Щегловке.

– Так в этом-то и дело! Однажды купила кухарка зайчатины, меня то бишь, и отнесла в дом. Но дом оказался не тот. Богатый слишком. А в нем фамильяр. Он сразу понял, кто я. Посадил в клетку, а двери дома открыл. Ночью хозяин пришел, тут-то его и повязали. А потом и вздернули, – черт высунул язык и вытаращил глаза, изображая повешенного. – А меня колдуну отдать собирались, но я убег. Очень уж мне вольница полюбилась. Так и бегал. Я умный! Людей не жрал, скотину иногда воровал только…

– Давай покороче! – прикрикнул Афанасий. На улице стояла холодина, а словоохотливому черту, видать, пуще всего хотелось похвастаться.

– Не казните! Все расскажу как на духу! Бегал я. Нельзя долго в одном месте оставаться, иначе такой колдун, как вы, ваше благородие, и споймает. И вот занесла нелегкая в Щегловку. А тут черт хозяйский, да сильный такой... Мигом меня словил. Сожрать хотел, но я же хитрый! Уговорил его, объяснил, как, значится, колдунов обманывать. Вот спросит меня колдун: «Ты людишек жрешь да хозяйскую кровушку пьешь?» А я ему, глядя прямо в глаза, отвечу: «Никак нет, ваше благородие! И в мыслях не было!» Стал я изображать хозяйского фамильяра. Зажил сыто и безопасно, и бегать больше не надо. Но свин дураком оказался… жрал бы себе босяков да бедняков, кто их считает… но нет, потянуло на людей получше… Вот слухи и поползли…

– Потому что кровь у бедняков простая, не колдовская, – пояснил Афанасий, – а ему колдовской захотелось. А ну расскажи, как вы конторских колдунов сгубили?

– Не хотели! Сперва даже удалось обмануть. Но первому черт доложился, а второй сам рыскать стал. Пришлось напасть. Не ожидали они, что нас двое. Колдунов обоих порешили, а черт один сбежал. Ищите демона, ваше благородие.

– Еще и демона? – сурово сдвинул брови Афанасий. И черт-заяц вжал голову в плечи.

– Я собирался бежать, – плаксиво заверил он, – но не успел. Боюсь таких дел, господин колдун. Мне лучше убегать да прятаться. А этот дурак во вкус вошел. Следил за мной, чтобы не убег, ждал, когда новый колдун приедет. Велел засаду устроить. Но лекаря я убедил сразу не жрать, вдруг это взаправдашний лекарь и угрозы не представляет. А хозяину-то Щегловки взаправду лекарь нужен, того и гляди помрет болезный. Да и по слухам лекарь – человек известный. Ну как придут его искать с чертями посолиднее? Дали уйти. Но заподозрили, и я отправился проверить. А потом отвлек вашего черта, чтобы вас, значится, сожрали. Я очень быстрый.

Афанасий еще раз строго посмотрел на химеру, и та вновь понурилась. А колдун спросил:

– Так значит, всю затею ты измыслил? И как колдунов обмануть, и что вдвоем отбиваться надежнее? Не похоже это на вашу чертячью породу.

– Я… – склонил голову черт, – хозяин говорил, что я дюже хитер…

– Хм… – задумался Афанасий, – и что же с тобой, таким хитрым, делать?

– Пощадите, господин колдун, – вновь взмолился черт, – я послужу вам верой и правдой. Все, что прикажете, смогу украсть. Хоть червонцы золотые, хоть девицу!

– Червонцев и девиц мне не надобно. Но, сдается, найду, где таланты твои применить. А вот скажи-ка, есть ли в поместье надежная клетка?

– Есть! Есть! – обрадовался черт. – Отличная клетка, для ихнего фамильяра. А он вон какой сильный был. Я из нее ни за что не выберусь.

– Что же, пошли в поместье. Заодно проведаем господина Щеглова.

Первым делом Афанасий посадил в клетку Владимира и наскоро привязал хитрого черта. Крови дал совсем немного, связь с зайцем была ему не нужна. Потом поменял чертей местами, запер клетку и велел узнику сидеть и ждать решения своей судьбы.

– Верой и правдой, – крикнул черт ему вслед, и Афанасий закрыл тяжелую кованую дверь подвала.

Щеглов сумел подняться с постели и стоял у окна своей спальни, вцепившись в подоконник. Увидев Афанасия, он вздрогнул, плечи его затряслись.

– Колдун Тайной канцелярии Репин, – представился Афанасий. – А это черт мой, Владимир.

Винить старика он не собирался. Не всякий колдун сладит с чертом, что уж говорить про обычного человека.

– Ну что, помогает лекарство? – спросил он.

– Помогает, – натужно проскрипел Щеглов.

– Вот и ладненько, – сказал Афанасий. – Сейчас некоторое время плохо будет, потому как пребывали вы под сильной властью своего черта. Но потом полегчает. Бог даст, поживете еще. В подвал ни ногой! – предупредил он.

Во дворе Владимир обернулся химерой и лег на снег, но Афанасий погрозил ему пальцем.

– Давай в коня, чертяка, хватит с меня на сегодня полетов, налетался. Позже учить тебя буду.

Он вскочил на вороного жеребца и помчался в город.

Наутро Афанасий проснулся в отличном расположении духа. И было с чего радоваться: за окном светило солнышко, задание успешно выполнено, да и новый черт, хоть и допускал ошибки, но старался и не подвел. Уже должен был прибыть конторский колдун на подмогу, он-то и займется поимкой демона. Московское это дело, не столичное. Но, видимо, что-то задержало колдуна в пути, поэтому, покончив с завтраком, Афанасий некоторое время поскучал, а потом встал и направился к управителю корчмы. А когда вернулся, в руках у него был огромный меховой ком.

Черт с интересом уставился на необычный предмет.

– Наматывай-ка на себя онучи, чертяка, – велел Афанасий, – да поплотнее. Денек погожий да воскресный. Гулять с тобой пойдем. А чтобы ты дуба не дал, одолжил я для тебя собачью шубу.

Чертяка смешно выгибался и крутил башкой, разглядывая себя в шубе.

– Небось, никогда не носил ничего подобного? – усмехнулся Афанасий. – Вам, чертям, теплая одежда не положена. Заболеть вы не можете. Но раз уж все знают меня как лекаря, не будем разочаровывать честной народ. Да и дрожат черти от холода, как самые обычные люди. Не хочу, чтобы за моей спиной всю дорогу маячила твоя синюшная рожа.

– Как будто шерсть, моя, волчья. Такая же теплая, – простодушно заметил чертяка, заставив колдуна рассмеяться.

В городе в честь воскресного дня проходила ярмарка. Еще на подходах Афанасий купил связку калачей, оторвал один себе, остальные бросил черту.

– Жри, заслужил.

– Хозяин, можно спросить? – негромко произнес черт.

– А спрашивай, – разрешил Афанасий.

– За что милостью жалуете? Я ведь ошибся и чуть вас не сгубил.

– А потому, чертяка, что ты за дело старался. Поступать правильно и чувствовать мою волю ты научишься, и скоро. Гораздо сложнее воспитать в черте радение, ибо порода ваша ленива и к делу не охоча.

Черт задумался. Афанасий не стал ему мешать. И пояснять дальше тоже ничего не стал. До правильных мыслей черт должен дойти сам, тогда они крепко засядут у него в башке.

На ярмарке они отведали гречневых блинов, пирогов и студня. Горячий сбитень приятно согревал внутренности.

Афанасий от души похохотал над ярморочным балаганом: и не только над веселыми кривляньями Петрушки, но и над тем, как таращился на представление чертяка. По всему выходило, что прежде ничего подобного черт не видывал, и незатейливое действо ему понравилось. А вот канатоходец и огнеглотатель Владимира не впечатлили. Так же, как и дрессированный медведь, ловко жонглирующий булавами на площади.

– Это черт, – равнодушно пояснил он.

Афанасий так разошелся, что даже принял участие в кулачном бою со здоровенным детиной с огромной черной бородищей. К сожалению, детина только выглядел грозным. Пара ударов, и он, похрюкивая, повалился на землю.

Изрядно повеселившись, домой вернулись к вечеру. Как оказалось, конторский колдун уже прибыл и поджидал, коротая время в таверне за бутылкой вина. Афанасий присоединился к нему. Но напиваться не стал, рано утром нужно было перепривязать черта-татя, а после со спокойной совестью возвращаться в Петербург.

Перед сном Афанасий решил хлебнуть взвара, и Владимир так быстро приволок его, что колдун засомневался, не подготовился ли чертяка заранее. Если так, то черт решил стараться и служить на совесть.

– Ну что, чертяка, – сказал Афанасий. Ожидая приказаний, черт стоял рядом со столом, за которым восседал колдун. – Придумал, как тебе следовало поступить, чтобы не снимать амулет?

– Придумал… Нужно было притвориться заботливым помощником и начать крутиться вокруг, одеяло там поправлять... Чтобы быть рядом, но себя не раскрыть. Я понял, что нельзя сразу кидаться...

– Молодец, – похвалил Афанасий. – И ты правильно сделал, что сперва разбудил меня и доложился, несмотря на то даже, что черт сбежал. Я должен знать, что ты сражаешься, а с амулетом ничего бы не почувствовал… Но все хорошо, что хорошо кончается, – Афанасий хлопнул себя по коленям, а потом кое-что вспомнил и полез за пазуху:

– На-ка, – он протянул черту ярморочного петушка на палочке.

Черт с удивлением уставился на диковинку.

– Лизни.

Чертяка аккуратно лизнул, и глаза его округлились.

– Это называется «сладость». Не пробовал прежде?

– Нет… – черт с вожделением смотрел на петушка.

Уже довольно давно Афанасий заприметил, что чертяки без ума от сладкого, хоть и немногие из них знают об этом. Сахар был слишком дорог, но леденцом из меда и патоки иногда побаловать черта было вполне по карману.

– Жри его медленно, и во рту долго будет сладко, – посоветовал колдун, – а я спать пойду. Завтра мы с тобой, чертяка, поскачем домой. Остановимся аккурат посередине пути, снова на Валдае, заодно проверим, изменилось ли там чего.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ АФАНАСИЯ, КНЯЖЕСКОГО БАЙСТРЮКА, И ЕГО ЧЕРТА. Глава 3. Именины Афанасия

1746 год

Афанасий проснулся от приятного запаха померанцевого пирога. Улыбнулся, принюхиваясь, – Владимир, похоже, уже успел сбегать за ним к пекарю. Потом нахмурился и открыл один глаз. К какому пекарю? В этой глуши? Он окликнул черта:

– Владимир, только не говори мне, что успел слетать в Петербург. Я не разрешал тебе покидать охотничий дом без моего соизволения. И накажу, даже несмотря на то что ты мне услужил.

– Никак нет, хозяин, – появился на пороге черт, – я его сам испек. Тут не сложная и неплохая печь.

– Испек? – удивился Афанасий, садясь на кровати и потягиваясь. – Откуда знаешь, как его печь? Булочник говорил, что это огромный секрет. Ох... Только не говори мне….

– Не жрал я его, – черт едва заметно улыбнулся, – просто подсматривал. Потом тренировался. А сыр и померанцы с собой специально взял.

– Хм… это в честь чего такое рвение? – поинтересовался Афанасий.

– Так именины у вас сегодня, хозяин, – черт с одеянием колдуна в руках подошел к кровати и опустился на колени.

– И точно… – Афанасий потрепал его по голове, – откуда знаешь?

– Так читал же ваши бумаги, там написано.

– А-а, научил, на свою голову. Ладно, давай, вставай.

Одевшись, Афанасий вышел на крыльцо.

– Эх, красота… – прищелкнул языком он, – солнышко светит, птички поют. А раз именины у меня, так и не пойду сегодня к вдове. Буду отдыхать, как велел его сиятельство. Седлай коня, Владимир. Поедем на Светлое, рыбки половим. Но прежде смотайся в кабак, возьми водки хорошей, пару штофов. Отдыхать значит… а что, и отдохнем.

Отпустить его на недельку на отдых Афанасий просился давно. Но то ли забывали о нем постоянно, то ли и правда никак без него и его черта Тайной Канцелярии было не обойтись. И тут внезапно третьего дня велели прийти в кабинет его сиятельства.

– Вот что, Афанасий, – услышал он, когда зашел, – тут такое дело. Ты ж давно отпуск просил. В деревню, порыбачить, а? – его сиятельство подмигнул, и Афанасий сразу понял, что упомянутое дело – нечистое. И не ошибся.

– Ну… хотел, ваше сиятельство, – осторожно сказал он.

– Ну так вот. Как раз тебе и радость. Помнишь, два года тому назад ушел в отставку наш старший колдун Стрельников?

– Да как не помнить? – усмехнулся Афанасий. Стрельников, хоть и службу знал, не придерешься, но нрав имел скверный, подчиненных ругал матерно, а то и руку поднимал. Черт при нем был – вышколенный, молчаливый и безукоризненно вежливый. Его личный черт, не казенный. А на смену Стрельникову пришел Попов, которого Афанасий самолично две недели назад поймал на крупной взятке.

– С чертом он ведь своим служил? – решил все же уточнить Афанасий.

– Да. Так вот в том и дело. Намедни явился его черт ко мне в кабинет. И передал послание:

«Помогите, ваше сиятельство, убивают меня». Я было хотел допросить его – да он внезапно исчез, как померещился. Я даже глаза протер. Съезди, Афанасий, проверь, как там старик. Заодно и отдохнешь, в деревне. Места там красивые, закачаешься. Речка, озеро Светлое, вода как стекло, чистая-чистая, – граф закатил глаза, – олени, кабаны. Да даже на медведя можешь сходить, коли захочешь.

«Хорошенький отдых», – вздохнул про себя Афанасий, а вслух сказал:

– А будет ли мне рад господин Стрельников, если он еще жив? А что, если он, прости Господи, и правда помер? Поэтому и черт так быстро сбежал. Господин Стрельников отца давно схоронил, а других родственников у него, насколько помню, не было. Ваш-то черт, небось, поблизости был? А то ведь и до беды недалеко.

– Ох ты, Господь миловал, да, за дверью, – граф перекрестился, только сейчас поняв, какой опасности избежал. – А ты прав, Афанасий, не было детей у Стрельникова, померла его супруга бездетной. А черт-то у него сильный… – граф снова перекрестился. А Афанасий окончательно приуныл. Ему опять выдали довольно опасное и гнилое дело.

– Но ты не волнуйся, я все придумал, – поспешил порадовать его граф, – там, недалеко, мой охотничий домик. Я же говорю, знаю эти места. Там и поживешь. А что? Чем не отдых в графском охотничьем доме, а?

– Отличный отдых, – пробурчал Афанасий, – благодарю покорно. Когда мне ехать?

– Так сегодня и поезжай, ты человек бессемейный, собираться недолго. И, знаешь ведь, место старшего колдуна свободно сейчас. Я и твои бумаги на рассмотрение отправил. Так что постарайся, постарайся.