Текст книги "Бенефис двойников, или Хроника неудавшейся провокации"

Автор книги: Виктор Федоров

Соавторы: Виталий Щигельский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Ефим Львович тоже в какм-то смысле доктор, – сказал советологу Стерлингов. – Но это его хобби. В основном же он – химик, причем, смею заметить, химик гениальный.

– Ох, зачем же вы мне так льстите, – потупил взор Кепрасик. – Я лишь один из многих...

– Пусть нас рассудят потомки, – философски заметил Стерлингов. – А вы , Филипп, не стесняйтес, попросите доктора продемонстрировать свое богатство.

– Э-э-э... Ефим... Э-э-э... – начал Стадлер.

– Док! – бросился ему на выручку Кепарасик. – Зовите меня просто док!

– Хорошо, док, – пробормотал Стадлер.

Кепарасик положил свой кейс на стол, щелкнул замками. Взору советолога открылось неимоверное число рзноцветных ампул, с маниакальной педантичностью разложенных каждая по своему кармашку. Кепарасик, горделиво выпятив грудь, стоял, ожидая реакции. Стадлер молчал.

– Превосходно, превосходно! – восхитился Стерлингов. – Доктор Розенблюм просто слегка озадачен, что перед ним ампулы, он привык иметь дело с таблетками, так ведь, Филипп?

Советолог неуверенно кивнул.

– Ему нужны кое-какие комментарии, – продолжил Стерлингов. – Западная система образования способна дать лишь весьма поверхностные знания. Вместо того, чтобы содрать с них побольше денег.

– Да-да, конечно, – посочувствовал Кепарасик, и на лице его собрались тысячи морщинок. – Я сейчас все объясню. Эти штучки предназначены для внутренних инъекций и содержат психотропные вещества. С их помощью можно лишить человека возможности управлять собой, превратить его в сомнамбулу. Вот это, к примеру, – он указал на красные ампулы, – метапроптизол, или так назыаемое "лекарство против страха", это – "сыворотка правды", с ее помощью у человека развязывается язык, это – "эликсир отчаяния", это – "вакцина памяти"...

Стадлер смотрел в кейс как баран.

– Замечательно, просто великолепно! – подал голос Стерлингов. – Мистер Розенблюм выразил желание купить у вас всю эту коллекцию вместе с кейсом и инструкцией по эксплуотации.

Кепарасик со Стадлером одинаково изумленно уставились на него:

– Купить?!

– Да, купить. Не знаю, чему вы оба так удивлены. Сколько вы дадите за это деноег, Филипп?

Стадлер стал переминаться с ноги на ногу.

– Не мелочитесь, мой друг, – подзадорил его Стерлиногов. – Овчинка стоит свеч.

– Шестьдесят пять рублей, – выцедил наконец советолог.

– Мистер Розенблюм предлагает вам четыре тысячи пятьсот долларов, сообщил Стерлингов Кепарасику.

– О, Боже! – советолог упал в кресло.

Кепарасик тоже зашатался , но остался стоять, упершись ногами в стол.

– Мне остается только поздравить вас с удачно свершившейся сделкой, господа-товарищи, – заключил Стерлингов. – Деньги, Фима, получите сегодня же.

Терраса поплыла перед глазами Стадлера и он лишился чувств.

– Это от счастья, – пояснил Стерлингов. – Сделайте ему укольчик, и можете ехать в банк, Фима.

Сзади раздался грохот. Стерлингов обрнулся: доктор Кепарасик лежал на полу, неестественно вывернув ноги.

– Боже, какие мы нежные, – усмехнулся Стерлингов и, приоткрыв дверь, крикнул: – Айвар, детка, где у нас нашатырь?

ГЛАВА 14

Москва. Проспект Вернадского, д.54. 4-х комнатная квартира на третьем этаже. Первый день ноября. Полпервого ночи.

В гостинной, за журнальным столиком – генерал-майор Скойбеда. На нем выношенное на коленях трико и шлепанцы без пяток. Жена и дети давно спят, Скойбеда подклеивает листья ясеня в гербарий.

В дверь позвонили.

– Кого еще черти по ночам носят? – буркнул Скойбеда и пошел в прихожую.

– Кто это? – спросил он, приложившись ухом к замочной скважине.

– Валерий Михайлович, это Семинард, – послышалось из-за двери. – Открой, дело есть.

– Ты шо, Жорка, спятил? Полпервого пробило, – Скойбеда открыл.

На пороге стояли трое: один двухметровый с бычьей шеей и недобрым лицом, второй – улыбающийся, симпатичный, в черных очках. Третьего Скойбеда рассмотреть не успел: двое первых цепко схватили его за руки. Он хотел закричать, но этот третий, которого он не разглядел, вонзил ему в шею небольшой шприц. Генерала стало неодолимо клонить ко сну...

– Мама дорогая, – прошептал он прежде, чем отключиться.

– Четко сработано, – похвалил Стадлера Стерлингов. – Вы что, оканчивали курсы медсестер?

Советолог не ответил, у него дрожали губы.

– Значит так, – распорядился Стерлингов. – Держите его, Филипп, только крепко – ну и здоров же, кабан! – А я сейчас...

Он снял ботинки и в носках прошел в гостиную, огляделся, подошел к секретеру, достал из-за пазухи большой синий альбом в твердой обложке, сунул его на полку рядом с дюжиной таких же и только после этого вернулся к двери.

Стадлер с Лупиньшем по-прежнему держали Скойбеду подмышки, причем первый уже выбился из сил.

– Все, уходим, – Стерлингов обулся и вытер половой тряпкой следы на лестнице. – Несите осторожно, нам не нужен труп.

В "мерседесе" все трое перевели дух.

– Полдела сделано, – проговорил Стерлингов. Он сидел рядом с водителем, вполоборота. – Но надо поторопиться: у нас в запасе 4-5 часов, не больше.

Лупиньш включил зажигание, мотор еле слышно заурчал.

– Давай, малыш, жми, – сказал ему Стерлингов.

Сзади, раскинувшись на все сиденье, смачно храпел Скойбеда. Прижатый им к самой двери Стадлер нервно разминал сигарету.

"Мерседес", попетляв по ночным улицам, вышел на прямую, и, со скоростью в полтора раза превышающую разрешенную, полетел в сторону Переделкино.

– Вроде бы все тихо, – прислушался Стерлингов, когда автомобиль затормозил у его двухэтажки. – Туши фары, крошка.

Скойбеду бережно перенесли в одну из комнат, и уложили на диван.

– Он так храпит, что разбудит всех соседей, – выразил опасение советолог.

– Ничего, соседи спят крепко, – Стерлингов достал из шкафа кейс Кепарасика. – Я думаю, вы не будете возражать, если я запишу вашу беседу на пленку?

– Зачем? – запротестовал Стадлер.

– Для вашей же пользы, – успокоил его Стерлингов. – Если этот кабан что-нибудь и вспомнит, что само по себе маловероятно, то вы предъявите ему эту пленочку и отобьете у него тем самым всякое желание бежать на Лубянку.

– Вы так думаете? – все еще колебался советолог.

– Убежден!

– Ну хорошо. Ему уже можно ввести сыворотку?

– Погодите чуток, введете, когда он начнет просыпаться. – Стерлингов достал из того же шкафа видеокамеру. – Айвар, подойди-ка сюда. Видишь эту дырочку? Приложишься к ней глазиком, так, чтобы видеть того дядьку на диване, нажмешь по моей команде вон ту кнопочку и будешь держать, пока я не скажу "хватит". И ни в коем случае не поворачивай эту штуковину в мою сторону, а то взорвется! Ты понял меня, малыш?

– Я-я.

Скойбеда на диване зачмокал губами и стал открывать глаза.

– Давайте! – подтокнул советолога Стерлингов.

Тот переломил две ампулы с сывороткой правды и наполнил 10-кубовый шприц. Стерлингов высоко закатал рукав скойбедовского трико и попытался перетянуть тому жгутом предплечье.

– Черт! – выругался он. – Жгута не хватает.

Пердплечье перетянули ремнем Стадлера. На могучей руке генерала вздулись вены. В его уже широко распахнутых глазах читалось недоумение.

– Шо це такэ? – вымолвил он. – Хто это? Вы хто?

– Друзья, – Стадлер вогнал генералу в вену все 10 кубов.

Реакция наступила через несколько секунд. По телу Скойбеды растеклась нега, лицо приняло умиротворенный вид. Он начал бормотать что-то невнятное, то улыбаясь, то хмурясь, напоминая собой тихого идиота.

– Жми! – приказал Лупиньшу Стерлингов.

Чуть слышно заработала камера.

– Шо ж ты, сынку, до мазанки нэ йдешь? Рубон стынет, – необычайно высоко и певуче заговорил вдруг Скойбеда.

– Что это он? – испугался Стадлер.

Стерлингов пожал плечами.

– Ах, Валерка, шалопай этакий, опять портки подрал?! Ща задам тебе порку! – Пробасил генерал, хмуря лоб.

– Это он детство вспоминает, – догадался Стерлингов. – Не надо ему мешать.

Еще некоторое время Скойбеда нес всякую бредятину, потом затих.

– Валерий Михайлович, – позвал Стерлингов. – Вы меня слышите?

– Слухаю, слухаю, – подтвердил Скойбеда.

– Валерий Михайлович, вы кто?

– Кто, кто... Хрен в пальто, будто сам не знаешь.

– Потрудитесь отвечать на вопросы, – повысил голос Стерлингов.

– Скойбеда я, – ответил генерал. Кличуть Валерой, по батьке – Михалыч.

– Сколько вам лет?

– Пятьдесят три.

– Где вы работаете?

– Осеменителем на свиноферме. Ха-а-а-а-а!..

– Вы лжете! Я еще раз спрашиваю, где вы работаете?

– В Кремле, – сдался Скойбеда.

– Кем?

– Комендантом.

– Сколько у вас детей?

– Трое.

– А в анкете написано – два, – подал голос Стадлер.

– Вы опять нас обманули, – вздохнул Стерлингов. – Зачем?

– Я не обманывал. Третий внебрачный в Мухаперске остался.

Стерлингов задумался над следующим вопросом.

– Опишите вашу первую брачную ночь с женой. – попросил он.

– А сало дадите? – спросил Скойбеда.

– Что? – не понял Стадлер.

– Сало дадите – расскажу, – пояснил генерал.

– Сильная натура, – уважительно заметил Стерлингов. – Его "Эго" до конца не подавлено. Вколите ему еще пару кубиков.

Стадлер вколол.

– Сволочи! – обиделся Скойбеда. – Шо вам, сало жалко?

– Отвечайте на вопрос, – напомнил Стерлингоа.

– Да шо отвечать-то? – нахмурился генерал. – Я на свадьбе так надрался, шо еле до койки дополз. Уснул як убитый, вот и вся брачна ночь.

– Ну что ж, – заключил Стадлер. – По-моему, все нормально, можно переходить к делу.

– Я с вами согласен, – подтвердил Стерлингов и обратился к Скойбеде:

– Сейчас Валерий Михалыч, мы зададим вам еще ряд вопросов. Вы готовы?

– Готов як пионэр, ха-а-а-а-а!

– Скажите, Мавзолей на Красной площади подпадает под вашу юрисдикцию?

– Шо?

– Я имел в виду, на вашей ли он территории?

– На чьей же еще?

– И вы, должно быть, хорошо знаете свою территорию?

– Як свои пять пальцев.

– Хорошо. Ответьте на такой вопрос: как можно попасть в Мавзолей?

– Через вход.

– А еще?

– Через выход.

– А где выход?

– Там же, где вход. Ха-а-а-а-а!..

– А нет ли другого пути?

– Нема.

– А вы не лжете?

– Лжу! Есть еще подземный ход, но это государственная тайна.

– Мы никому не скажем, – пообещал Стерлингов. – Куда ведет этот подземный ход?

– Одним концом в Мавзолей, другим – на территорию Кремля.

– Куда конкретно?

– А вы точно никому не скажете?

– Нет.

– Дайте слово коммуниста.

– Держите, – Стерлингов протянул ему свежий номер "Правды".

– Подземный ход начинается с люка под Царь-колоколом.

Стадлер со Стерлинговым переглянулись.

– Я слышал , он очень тяжел, – проговорил советолог. – Без крана не поднять.

– Ха-а-а-а! – заржал Скойбеда. – Там же муляж з алюминия, 50 кило, не больше, полый внутри, я одной рукой подымал!

– Хорошо. А как можно проникнуть на территорию Кремля?

– Через забор, ха-а-а-а!..

– Перестаньте валять дурака, – рассердился Стерлингов. – Там нужен специальный пропуск?

– Да, за моей подписью.

– И вы нам его сейчас выпишите, – предположил Стерлингов.

– Выписать-то я выпишу, только вас все равно не пропустят.

– Почему?

– Без печати недействителен.

– А если мы достанем печать?

– Опять не пустят.

– Почему?

– А вы пароля не знаете.

– А какой там пароль?

– Каждый день новый.

– Да, – почесал голову Стадлер. – Что же делать?

– А другого способа нет? – спросил он у Скойбеды.

– Как же, есть, – отозвался тот.

– Ну же?

– Не понукай, не запряг. Можно пройти через другие ворота там днем вход свободный.

– Тьфу ты! – сплюнул Стерлингов. – Что же вы нам головы дурите?!

– Сами вы себя дурите – огрызнулся генерал.

– Ладно, – Стерлингов задумался. – И последний вопрос: где отключается сигнализация в самом Мавзолее?

– Нигде, – ответил Скойбеда. – Нема там никакой сигнализации.

– Опять врете?

– Да правда, нема! Все вы, дураки, думаете, шо она там е, а яе нема там, ха-а-а-а...

– Ладно, отдыхайте, – разрешил Стерлингов, посмотрев на часы: без десяти четыре, пора отвозить Скойбеду назад.

– А як же сало? – законючил генерал.

– Айвар, малютка, – обратился Стерлингов к Лупиньшу, – дай-ка камеру мне, а сам сходи принеси ломтик шпика гостю.

– Не хочу шпика! – запротестовал Скойбеда. – Хочу сало.

– А что, есть разница? – удивился Стерлингов.

– Разница большая: то шпик, а то сало.

– Сала нет. Будете шпик?

– Буду.

Лупиньш вышел.

– А вы, Филипп, – обратился Стерлингов к Стадлеру, – сделайте еще один укольчик. Вон та синенькая ампула сотрет у него из памяти все сегодняшние события.

– Но сперва – шпик! – потребовал генерал.

– Ладно, ладно, – успокоил его Стерлингов. – Шпик, так шпик...

В 8-30 утра Стадлер позвонил Хэрису домой. Длинные гудки казались нескончаемыми, затем трубку сняли.

– Алло? – позвал советолог.

На том конце провода молчали.

– Алло! – повторил Стадлер. – Джим, это ты?

– Кто говорит? – послышался наконец хриплый женский голос.

– Мне нужен Джим Хэрис. – Сказал Стадлер. – Я туда попал?

– Не знаю, – услышал он в ответ.

– То есть?..

– Я понятия не имею, как его зовут, – объяснила женщина. – Опишите, как он выглядит, и тогда я скажу вам, он это или нет.

– Ну, такой, среднего роста, волосы темные, под глазами – мешки, здесь на щеке – родинка, – Стадлер показал где, будто бы женщина могла видеть.

– А на заднице бородавки у него нет? – спросила она.

– Откуда я знаю? Да еще, – вспомнил Стадлер, – "Беломор" курит.

– Да это он, согласилась женщина. – Но он спит.

– Разбудите! – потребовал Стадлер. – Скажите, что звонит его друг Филипп по чрезвычайно важному делу.

Женщина ушла. Стадлер потер красные от бессонницы глаза и принялся ждать. В трубку было слышно, как на том конце ругаются и роняют мебель. Затем послышались шаги.

– Алло? – сказала женщина. – Ты еще здесь? Он сказал, чтобы ты убирался к чертовой матери.

Раздался смех и короткие гудки. Советолог положил трубку на рычаг. Минут 10 сидел без движения, потом подошел к окну. Мутное ноябрьское утро казалось куда более тоскливым, чем на самом деле. Этот ублюдок Хэрис мог свести на нет все его усилия.

Вошел свежевибритый, пахнущий хорошим одеколоном Стерлингов. Увидев застывшего в раздумьях Стадлера, он улыбнулся:

– Филипп, рацию найдете в сарае, в бочке с квашеной капустой. И выше голову, дружище!

Советолог в изумлении оглянулся, но Стерлингов уже вышел.

ГЛАВА 15

Москва. Парк Сокольники. 2 ноября. 17-25 по моск. времени.

По боковой аллее парка, сторонясь взглядов прохожих, крадучись, пробирается капитан Козлов. Воротник его прорезиненного плаща поднят, руки в карманах, рыжие усы подозрительно топорщатся. Яйца и сухари, выданные ему Плехановым, подошли к концу, и Козлов принял решение зайти домой пообедать.

Только бы дома кто-нибудь был, думал Козлоов. Его ключи от квартиры вместе с другими вещами остались на складе. Оказавшись в подъезде своего ведомственного дома, капитан в три ступеньки рысью одолел шесть этажей, замирая от каждого шороха. На глаза любопытных колег-соседей попадаться было нельзя. Вот уже и знакомая дверь. Козлов позвонил. Отркыл тесть инженер на пенсии – и, взглянув, испуганно отшатнулся:

– Ой, кто это?

– Это я, Афанасий Микитовнч, – прошептал Козлов. – Люда дома?

– Сколько раз тебе повторять можно, – ощерился тесть, – не Микитович, а Микитич. Усищи-то какие отрастил! А шлялся-то где?

Козлов ответить не успел. Из боковой комнаты выбежала зареванная жена и с воем бросилась ему на шею.

– Лешенька, родненький, хорошо хоть ты пришел!

– Тихо! – капитан зажал ей рукой рот. – Я на задании.

– Знаем мы твои задания, – угрожающе проворчал тесть. – Наукой бы лучше занялся.

Жена высвободила рот и заголосила пуще прежнего:

– Горе-то какое, Лешенька, горе-то какое!

– Да что случилось-то? – Козлов впихнул ее внутрь прихожей и захлопнул дверь. – Ты можешь сказать по-человечески?

Но Люда лишь зарыдала, шумно и с привываниями, слезы брызнули Козлову на плащ.

– Да Господи ты Боже мой! – взмолился капитан. – Афанасий Микитович, может хоть вы объясните?

– Дмитрий Алексеевич пропал. – сказал тесть.

Капитан, из-за склонности родственника, называть всех по имени отчеству, даже не понял поначалу, что речь идет о его, Козлова, сыне. Лишь спустя секунд десять до него дошло.

– Как пропал? – переспросил он и сел на ящик для обуви.

– Встань с ящика, тюфяк! – зашипел тесть. – Сломаешь, кто чинить потом будет?

Козлов встал.

– Да как пропал? – повторил он вопрос.

– Как-как, – передразнил тесть. – Как дети пропадают? Пошел гулять и не вернулся.

Капитан Козлов вытер холодный пот со лба. Гигантским волевым усилием он отдвинул отцовские чувства на второй план. В нем заговорил оперативный работник.

– Так, Люда, – сказал он бестрастным тоном. – Сейчас пойдешь в комнату, там успокоишься, и все мне расскажешь.

– А со мной, стало быть, разговаривать не желаешь? – надул щеки тесть.

– Принесите, пожалуйста, Люде воды. – попросил его Козлов.

– Вот еще! – тесть удалился в свою комнату. За водой Козлову пришлось идти самому. Как только дверь за ним закрылась, тесть покинул свое убежище и прильнул ухом к замочной скважине.

– Он пошел утром играть с ребятами в футбол, – вытерев слезы, стала рассказывать жена.

– Во сколько? – перебил ее Козлов. – Мне нужно точное время.

– Часов в 11 утра...

– А точнее?

– Точнее не знаю...

– Хорошо, – Козлов произвел пометку в блокноте. – Дальше?

– А дальше, – Люда всхлипнула, – дальше – пропал...

– Откуда это известно? – усомнился Козлов.

– Как – откуда? Обедать-то не пришел, – удивилась жена.

– Ну и что? – пожал плечами Козлов. – Может, не хотел.

– Ну да , возразила Люда. – Сегодня его любимые голубцы.

Козлов записал и это.

– И потом, – продолжала жена, – я у ребят спрашивала...

– Ну-ну? – заторопил Козлов.

– Ребята сказали, что два каких-то незнакомых дядьки подошли к нашему Митеньке, один взял его за плечо, а другой вроде бы достал какую-то карточку...

– Так достал или "вроде"?

– Вроде достал... Так вот, они по этой карточке сверились, потом взяли Митеньку под руки и повели к машине...

– Что за машина?

– Сказали что черная...

– Либо "Волга", либо "Чайка", – сообразил капитан, – Ну, а потом?

– Потом они уехали.

– Куда?

– Насколько я поняла, к центру.

– Да, – Козлов потер виски. – Фактов мало. И как ты думаешь, зачем он им понадобился?

– Чтобы шантажировать, – предположила жена.

– Да что с нас возьмешь? – капитан нервно закурил. – У нас одно богатство – твой папа.

Тот громко фыркнул за дверью.

– Я уже устал повторять, чтоб вы не курили в квартире, – от возмущения тесть перешел на "вы". – Для данных целей предназначена лестница!

Козлов замечание проигнорировалл.

– Слушай, Лешенька, – Людв обняла его за шею и, глядя прямо в глаза, умоляюще зашептала. – Откажись от своего задания, я уверена, что все это из-за него.

– Ну уж... – Козлов нахмурился. Такая мысль не приходила ему в голову, и он не знал, что сказать.

– Ну хочешь я на колени перед тобой встану? – продолжала умолять жена.

– Не смей этого делать, Людмила Афанасьевна, – донеслось из-за двери. – Вставать на колени перед этим ничтожеством! Будь выше этого Людмила!

– Афанасий Микитович, – вышел из себя Козлов. – Если вы не угомонитесь, я буду вынужден вас связать!

– Только попробуйте, – тесть отскочил на несколько шагов от двери.

Жена снова зарыдала.

– Люда, не надо, успокойся, – Козлов затряс ее за плечи. – Лучше вспомни, не приходило ли мне сегодня каких-нибудь писем?

– Было одно, – проговорила та сквозь слезы. – Я положила его тебе на стол. Я не знаю от кого...

Козлов уже вскрывал конверт, аккуратно придерживая за уголки, чтобы не уничтожить отпечатки пальцев. На вложенном внуть листке было крупно написано одно слово и две цифры: "СЛОН С2-Е4". Это было продолжение шахматной партии по переписке с его другом по училищу, который жил по лестничной клетке напротив. Козлов скомкал письмо и швырнул его на пол.

– Ты звонила куда-нибудь?

– Нет, Лешенька, я боюсь. – Люда глотнула воды.

Распахнув дверь, Козлов выскочил в коридор. Тесть принял боксерскую стойку.

– У меня третий юношеский разряд! – предупредил он.

Козлов прошел мимо него к телефону, снял трубку. Гудка не было.

– Во избежание провокаций я перерезал шнур. – похвастался тесть не без самодовольства.

– Идиот! – Капитан выбежал из квартиры. Минут десять он искал автомат, затем дрожащей рукой набрал номер Семинарда. Занято. Козлов позвонил Скойбеде.

– Товарищ генерал-майор уехал в аэропорт встречать посла Лихтенштейна в Люксенбурге. – доложил адъютант.

Козлов еще раз набрал номер телефона на Лубянке.

– Георгий Андреевич на оперативном совещании, – сообщила секретарша.

– Позовите его, – потребовал капитан. – Скажите, что это Козлов срочно по делу "Якова", он поймет.

Пока секретарша отсутствовала, время разговра остекло. Козлов дернул двушку на привязи. Нитка, слабо зазвенев, лопнула. Другой монеты у него не нашлось. Капитан позвонил 02.

– Дежурный по телефону лейтенант Смердюк у аппарата, – услышал он.

– Значит так, лейтенант, – Козлов старался говорить как можно спокойнее. – Дело серьезное, слушайте внимательно.

– Да пошел ты! – фыркнул Смердюк.

– Похищен ребенок! – сообщил Козлов.

– Кингдепинг, то бишь, – классифицировал преступление дежурный. – Кто таков?

– Дмитрий Козлов, 8,5 лет.

– Да не ребенок! – рассердился Смердюк. – Ты кто такой?

– Я? – капитан растерялся. – Я отец.

– Значит так, отец, – Смердюк на том конце провода наслаждался вверенной ему властью. – Ты откудова звонишь?

Из Сокольников, а что?

– А то, что пока ты тут по пустякам линию занимаешь, где-нибудь, мо быть, человека жизни лишают!

– Какого человека? – не понял Козлов.

– Гражданина Союза ССР, – с пафосом произнес Смердюк. – Его там, мо быть, на куски р-р-режут, а он из-за таких какты не может дозвониться! Врубился, отец?

Козлову стало стыдно.

– Что же мне делать? – спросил он.

– Воспитывать в свое время надо было, – послышалось, как чиркнула спичка, дежурный закурил. – Нормальных детей не воруют. Да и откудава ты взял, что украли? Сам небось удрал, шалопай.

– Есть свидетели, -возразил Козлов.

– Ну, свидетели – люди ненадежные. – Смердюк закашлялся в трубку. – Я тебе таких свидетелей найду, скажут, что балбеса твоего марсиане забрали, ха-ха-ха...

Минуты две-три Смердюк не мог остановиться, но зато, отсмеявшись наконец, подобрел:

– Вот что ,отец, позвони в свое районное отделение и там все поведай. Усек?

– Усек. – ответил Козлов.

– Вот и добре! И впредь с такими глупостями по 02 не звони. Ну все, отец, покедова!

Раздались короткие гудки.

Отделение милиции находилось в соседнем микрорайоне. Козлов припустил туда. Он был уже почти у цели, когда из переулка навсречу ему выехала черная "Волга". Рядом с водителем сидел Митька – живой и невредимый, даже, как показалось Козлову, довольный.

– Эй, стой! – капитан прыгнул на копот.

Заскрипели тормоза, мотор заглох, Козлов кубарем скатился на тротуар.

– Ты что, мать твою, сдурел?! – высунулся бледный шофер.

Козлов встал на одно колено и, выхватив из-за пазухи пистолет, навел его на похитителя.

– Сидеть тихо, руки на руль! – властно приказал он.

Водитель побледнел еще больше.

– Я сказал, руки на руль! – Козлов щелкнул предохранителем.

– Папка! – закричал Митька и, распахнув дверцу, бросился к отцу. Капитан прижал сына свободной рукой к себе. В другой он держал пистолет.

– Выходи из машины! – приказал он водителю.

Тот протяжно выпустил воздух.

– Так значит, вы – капитан Козлов, – проговорил он, вытирая покрытое испариной лицо.

– Молчать! – гаркнул Козлов. – Пристрелю, как собаку!

– Ты на него, папка не кричи, – вступился за водителя Митька. – Этот дяденька хороший, по всему городу меня катал.

– Таким дяденькам хорошим руки-ноги вырвать надо, – процедил Козлов. – А ну выходи, гнида!

Водитель вылез из машины.

– Вы напрасно меня оскорбляете, – сказал он при этом. – Я ведь тоже при исполнении... – и он полез за пазуху.

"Если вытащит оружие – стреляю в ноги." – решил Козлов. От этой мысли стало ему жутко: еще никогда в своей жизни капитан не стрелял в человека. Но вместо пистолета водитель досал красную книжечку и бросил ее Козлову:

– Взгляните.

Тот, раскрыв, прочитал: "Оперуполномоченный Баранов Г.Е. Московский уголовный розыск."

Тем временем вокруг них стали собираться люди.

– Шпиона задержали, – сказал кто-то.

– Сам ты шпион! – ответили с другой стороны. – Кино это снимают, скрытой камерой. Я эти трюки наизусть знаю, сам работал.

Козлов все еще продолжал стоять на колене, метясь из пистолета Баранову в сапог.

– Да перестаньте вы валять дурака, капитан, – поморщился тот. – Люди же вокруг! Я вез вашего парнишку домой, можете у него самого спросить.

– А я хотел еще покататься, – встрял Митька.

– Как он вообще к вам попал? – коварно спросил Козлов.

– Господи, да объясню я вам все, сядем только в машину, а то выставились тут на потеху...

– Ладно, но если что – я стреляю, – пообещал капитан.

– Хорошо, хорошо, – быстро согласился Баранов.

Они сели в "Волгу": оперуполномоченный за руль, Козлов с сыном назад. Машина медленно проехала сквозь толпу любопытствующих москвичей.

– Как фильм-то будет называться ? – крикнули из народа.

– Баран Козлов против козла Баранова, – буркнул себе под нос оперуполномоченный.

– Что вы сказали? – переспросил капитан.

– Я спросил, есть ли у вас сигарета? Нервы успокоить7

– Есть, то есть нет... То есть есть, но сперва посмотрим на ваше поведение, – сам Козлов закурил. – Выкладывайте.

Баранов вздохнул и повел свой рассказ.

– В общем так: произошла накладка. Три дня назад в МУР поступила секретная директива: задержать всех людей, внешне похожих на членов Совнаркома образца 1918 года. И этой директиве прилагалась фотография предполагаемых преступников.

– Какая фотография? – Козлов уже догадался...

Оперуполномоченный полез во внутренний карман и протянул капитану его же фотокарточку Митьки на Красной площади.

– Ну вот, – продолжил он. – А наши товарищи не разобрались и арестовали вашего сына.

– Как их фамилии? – налился злобой Козлов.

– Они уже наказаны, – поспешно заверил его Баранов. – Лишены квартальной премии.

– Вот этот дяденька меня и арестовывал, – Митька указал на опеуполномоченного. Тот густо покраснел. Козлов промолчал.

– Но, в сущности, ведь ничего страшного не произошло, – пробормотал Баранов.

– Да, – согласился Козлов. – Если не считать, что жена чуть с ума не сошла, а про тестя и говорить , на хер, не хочется...

– Что, дедушка захирел? – спросил Козлов-младший.

– Как же , захиреет твой дедушка, жди, – капитан раздавил окурок в пепельнице. – Нет, Баранов, сигареты вы не заслужили. Остановите машину, дальше мы пешком.

Оперуполномоченный снова вздохнул.

ГЛАВА 16

США. Штат Южная Дакота. Лечебница для больных псориазом. Ординаторская на втором этаже. 4 ноября. Часы на стене показывают 13-15.

За большим столом друг напротив друга сидят братья Уорбиксы, Джеймс и Джо, – заместители директора ЦРУ. На них белые халаты с эмблемой города Сиэтла, в руках Джо – рецептурный бланк, на носу очки.

– Койка в клинике заказана, хотя дядюшки могли бы и поволноваться, почитал Джо написанное на бланке, – По-моему, я давал ему немного другой текст.

– Да, – подтвердил Джеймс, – наш племянничек позволил себе непростительную вольность...

– Пользуясь нашим хорошим к нему отношением, – подхватил Джо.

– Надо поставить парня на место, – заключил Джеймс. – Шифровку передал Хэрис?

– Нет, он сам вышел на связь.

– Странно... Значит, возникла экстренная ситуация, – Джеймс поскреб затылок. – Интересно, что же там произошло?

– Может, консул заподозрил за собой слежку? – предположил Джо.

– Да ну, – отмахнулся брат. – В таком случае он бы первым рейсом был уже здесь: труслив как заяц. Тут что-то другое.

– Да брось ты голову ломать, – Джо почесал под лопаткой. – Со временем все станет ясно. А пока у меня есть для тебя сюрпиз!

Он щелкнул пальцами и крикнул:

– Ввезите покойного!

Распахнулись двери, и два дюжих медбрата втащили каталку. На ней, накрытый с лицом простыней , лежал человек. Джо Уорбикс дал знак санитарам и те вышли, прикрыв за собой двери.

– Что это? – приподнял брови Джеймс.

– Сам посмотри.

Джеймс нехотя поднялся и подошел к каталке. Руки его слегка дрожали: он не любил покойников. Отогнув край простыни, онувидел бледное лицо с высоким лбом и тонкой полоской бескровных губ.

– Теодор Фрайер собственной персоной! – объявил Джо.

Фрайер открыл глаза.

– Неплохо сработано, – похвалился он. – Ни одна сука не догадалась, что я жив. Актер во мне еще не здох.

– Я решил устроить Теду генеральную репетицию, – пояснил Джо. – Предложил ему сыграть роль мертвеца, и, похоже, он с этой ролью справился превосходно. А ты чего такой бледный, братищка?

– Предупреждать надо, – процедил Джеймс. – Еще малость, и на этой каталке отсюда вывезли бы меня.

– Ну вот, – засмеялся Фрайер, – я и его надурил! – он сел, разминая затекшие руки. – Кажется, я своей работой заслужил маленький укольчик.

– Какой укольчик? – Джо почесал под коленкой.

– Ма-аленький такой, – Фрайер развел большой и указательный пальцы. Крохотный укольчик марафету...

– Никаких наркотиков! – отрезал Джеймс. – Вот заработаете свой миллион, тогда делайте все, что вам угодно.

– Ну я же немного прошу, – заныл актер. – Всего один укольчик!

– Вам сказали: нет! – оборвал его Джо, – И хватит об этом. Лучше скажите,что вам не ясно в задании: где лечь, когда встать, что говорить?

– Все ясно, – Фрайер опустил голову.

– Это хорошо, – кивнул Джо. – Вылетаете сегодня же.

– Как сегодня?! – испугался актер.

– Сегодня же вечером. Что вас не устраивает?

– Сегодня никак не могу. Сегодня в 19-00 "нефтяники" играют с "пингвинами"*. Трансляция из Питсбурга.

– Да вы спятили! – всплеснул руками Джеймс. – Полетите, как миленький, если только не желаете попасть в автокатастрофу. У вас какая машина?

– "Крайслер" 1975-го года, а что?

– Да так, ничего. Я слышал, они хорошо горят и плохо тушатся. Пока пламя собьют, от вас мало что останется. Так что давайте-ка без глупостей! Вот ваши документы.

Джо выложил на стол визу и паспорт с вложенным в него авиабилетом.

Открылась дверь, и в ординаторскую вошел седеющий человек в больничной пижаме.

– Доктор, – обратился он к Уорбиксам, – это какое-то безобразие! Мне уже вторую неделю не могут дать ланолиновый крем! Я буду жаловаться помошнику президента по здравоохранению!

– Выдите вон! – заорал на него Джеймс. – Вы что, не видите: у нас консилиум!

– Вы с ума сошли, – проговорил человек в пижаме. – Моя фамлилия Рокфеллер!

– Кто Рокфеллер? – опешил Джо.

– Я! – человек ткнул себя пальцем в грудь. – У вас могут быть неприятности на работе.

– Вы врете, – не поверил Джо. – Владелец заводов, газет, пароходов, и вдруг – псориаз! Этого не может быть.

– Еше как может, – возразил Рокфеллер. – Болезнь досталась мне в наследство от отца Рокфеллера-старшего. А мой дядя по материнской линии страдал диффузным нейродермитом. Эти два болезнетворных начала сошлись в моем теле и дали такой букет, что врачи только руками разводят. А тут еще ланолиновый крем кончился!