Текст книги "Бенефис двойников, или Хроника неудавшейся провокации"

Автор книги: Виктор Федоров

Соавторы: Виталий Щигельский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Ах, вот оно что! – насупился полковник. – Каковы наглецы! Но нас на мякине не проведешь. – Семинард уже полностью овладел собой и рассуждал вполне здраво. – Однако мне странно, капитан, почему они выбрали такой сложный и ненадежный способ передачи, как помойка? Можно ведь было запросто подбросить пленку в наше посольство или консульство.

– Это было бы слишком просто и сразу вызвало бы наше подозрения.

– Логично, – почесал ухо полковник. – Но ведь они не могли заранее знать, в каком бачке будет рыться Евлампий в поисках носильных вещей.

– И этому можно найти объяснение, – поразмыслив сказал капитан. – Вы говорили, что Евлампий нашел кассету в кармане каких-то штанов?

– Ковбойских брюк, – подсказал Семинард.

– Так вот, – продолжил Козлов. – Они могли незаметно подсунуть Евлампию эту кассету в штаны уже после того, как он их нашел. Евлампий же при этом остается совершенно уверен, что нашел брюки уже вместе с ней.

– Что ж, и это резонно, – развел руками Семинард. – Мы не зря надеялись на вас, капитан. Хотя постойте... При таком раскладе получается, что Евлампий, наш старейший агент в США, раскрыт. Более того, ЦРУ использует его в качестве испорченного телефона с Москвой.

– Да, – покраснел Козлов. – Об этом я, признаться, не подумал...

– Не печальтесь, мой друг! Опыт приходит со временем, у вас еще все впереди.

– А что же делать с Евлампием? – спросил смущенный капитан.

– Да, надо отзывать старика. – Семинард задумался. – Вот только согласится ли он? Столько лет за границей... Вся сознательная жизнь. Ну да ладно! – полковник встал. – Я к генералу, ждите меня здесь.

Он отсутствовал минут двадцать. За это время Козлов выкурил три сигареты, и его слегка мутило.

– Ну, что ж, – с порога начал Семинард. – Генерал очень доволен вами. Так и сказал: представить к награде. Завтра первым же рейсом он улетает обратно в Варловы Карлы, а наша с вами задача – убедить противника, что мы клюнули на их приманку.

– Каким образом? – полюбопытствовал капитан.

– Через средства массовой информации, – подмигнул полковник. – У нас ведь теперь гласность. Мы пустим через ТАСС информацию, что собираемся реконструировать Мавзолей с целью повышения его надежности, а так же используем все того же Евлампия – пошлем ему шифромграмму, чтобы он поинтересовался творчеством этого полового ублюдка Фрайера. И если Евлампий действительно у них "под колпаком", то это их безусловно заинтересует. Мы с генералом решили, что старик еще послужит нам. А после всего этого, капитан, мы будем ждать от них ответных действий. Время теперь работает на нас. И не забудьте просверлить дырку на кителе, генерал не бросает слов на ветер!

Добираясь на метро до своего дома в Сокольниках, капитан Козлов никак не мог избавиться от навязчивой мысли о милионных гонорарах вражеских агентов, но затем вспомнил о своей будущей награде и успокоился.

ГЛАВА 3

США. Штат Массачуссетс. Конференцзал прессцентра ассоциации независимых журналистов Америки. 21 октября. 18-25 по местному времени.

В конференцзале – замдиректора ЦРУ Дж. Уорбикс и Сэм Стадлер. Только что закончилась прессконференция для американских и иностранных журналистов, на которой Уорбикс достаточно туманно и уклончиво отвечал на многочисленные вопросы, касающиеся внешнеполитической деятельности ЦРУ, проявляя при этом чудеса дипломатии.

– Ох, уж мне эти писаки! – мистер Уорбикс выглядел усталым, но довольным. – Вот они у меня где сидят. – он похлопал себя по лоснящемуся загривку. – И то им расскажи и это, да еще потрогать дай... Пусть трогают то, что у них в штанах! – Уорбикс радостно засмеялся. – Не на того напали. Да из меня лишнего слова клещами не вытянешь!

"Самодовольный кретин!" – подумал Стадлер. – "Надушился женским дезодорантом, наполировал ногти и еще кичится тем, что умеет держать язык за зубами. Да завтра все газеты мира раструбят, что заместитель директора ЦРУ – "голубой"! А это для репутации разведки пострашнее, чем утечка самой секретной информации."

– А как я вмазал этому наглецу из "Дейли-Телеграф"? – продолжал радоваться Уорбикс. – Он мне: "Что вы думаете о притеснениях советских немцев еврейского происхождения?" А я ему: "То же, что и о дискриминации японских негров на островах Зеленого Мыса!" Ха-ха-ха! Каково?

– Никаково. – Стадлер сам был еврейского происхождения, и его задел пренебрежительный тон замдиректора. – Вам не кажется, Уорбикс, что вы выбрали не самое лучшее место для нашей конфеденциальной беседы?

– Отчего же? – Уорбикс не переставал улыьаться – Скорее, наоборот. Кому придет в голову, что мы ведем какие-то секретные переговоры в самом логове нашей любопытной прессы, под носом у доброй сотни остроухих журналистов? Для всех них вы, Сэм, – репортер, пишущий бестселлер о славных победах нашей разведки, и я дал согласие даить вам интервью за кругленькую сумму наличными.

– Это что за сумма? – насторожился советолог.

– Ах, сущие пустяки: 15-20 тысяч крупными купюрами. Кстати, когда будете выходить отсюда, не примяните сообщить об этом всей пишущей братии, чтоб наперед знали, что Уорбикс задешево не отдается. Ха-ха-ха!

– Я непременно так и поступлю. – пообещал Стадлер.

– Кроме того, – доверительно сообщил Уорбикс. – Мои люди проверили зал на предмет звуко– и видеозаписывающей аппаратуры, они же дежурят у всех дверей на случай, если кому-то взбредет в голову приложиться ухом к замочной скважине.

– Вы чертовски предусмотрительны! – деланно восхитился советолог.

– Такова моя работа, – скромно потупился Уорбикс. – Но ближе к делу, мой друг. Вы наверно, слышали такую песню: "Первым делом, первым делом самолеты..." Кстати, вы полетите в Москву на самолете.

– А я думал, что придется добираться на собачьих упряжках.

– Вылет послезавтра, – продолжил Уорбикс. – Надеюсь, вы успели собрать бритвенный прибор и пару белья? Больше вам ничего не понадобится. Деньги сможете получить в любом отделении Госбанка Союза, сняв их со счета 904. Запомнили?

– Что это за счет? – удивился Стадлер.

– Чернобыльский, – хохотнул замдиректора. – Вся добропорядочная Америка шлет на него свои последние доллары через ЮНЕСКО, чтобы вы, Сэм, могли ими воспользоваться. Неплохо, правда?

– Недурственно, – согласился Стадлер. – Этот Фрайер полетит со мной?

– Нет, конечно. – Уорбикс достал сигару. – "Свинья" прилетит к вам, как только вы дадите знак, что все готово.

– А что, собственно, должно быть готово?

– О, об этом чуть позже. Хотите сигару?

– Нет, уж увольте. Скажите лучше, где я могу получить обещанный мне миллион?

– Его переведут на ваш счет в тот самый момент, когда самолет с вами на борму оторвется от бетонки в Вашингтонском аэропорту и возьмет курс через океан.

– Боже, какие предосторожности! И что это за "мой счет"? Уж не девятьсот ли четвертый?

– Послушайте, Сэм, ваша ирония меня утомляет. Но если вы открыли в Национальном банке Америки счет с таким номером, тогда нет проблем.

– Я полечу в Москву как турист?

– Нет, как предприниматель. Вы когда-небудь слышали о таком товаре, как пушнина?

– Краем уха.

– О, русские меха – это твердая валюта. Песцы, соболя, горные козлы. Вы должны будете заключить сделку на крупную партию товара.

– Вы уверены, что пушнину добывают в Москве?

– Черт ее знает. Вас там проинструктируют. Ваша задача – подольше торговаться, иными словами , – тянуть время. Ходите там с важным видом, побольше курите, глядите на всех с недоверием (у русских это вызывает уважение), и по любому вопросу говорите, что вам нужно позвонить в Вашингтон. Теперь явки. Слушайте внимательно...

Уорбикс перечислил несколько адресов, половину из которых Стадлер тут же забыл.

– Но главная фигура , – Уорбикс поднял палец вверх, – Тот, с кем вы будете держать связь постоянно, – ваш старый знакомый, консул Хэрис. Джим Хэрис, ведь вы работали с ним?

Стадлер кивнул.

– Тем лучше. Связь будете держать через него, и только в исключительный случаях допустим выход напрямую. Запомните пароль: вопрос по-русски "Христос воскрес?", ответ "Воистину воскрес".

– Кто это придумал? – спросил советолог.

– Я! – похвастался Уорбикс. – Пригодились познания по христианской религии, полученные в университете...

– Вы еще и в университете учились? – изумился Стадлер. – Я думал, вас взяли прямо из армии.

– О, где я только не учился! – мечтательно произнес замдиректора. Но вернемся к делу. С союзниками вам все ясно? Хорошо. Тогда перейдем к вашим, так сказать, визави. Их, в основном, трое, но может быть и больше. Эти трое – комендант Кремля , командир кремлевского гарнизона и доктор.

– Доктор? – растерялся советолог. – Зачем мне доктор? Я здоров.

– Доктор нужен не вам, – терпеливо принялся объяснять Уорбикс. – Доктор нужен большевикам, чтобы каждый вечер посыпеать нафталином чучело Ленина для лучшей его сохранности.

– Неужели там так много моли? – вздохнул Стадлер. – Мне, как торговцу пушниной, это не нравится.

– В таком случае еще не поздно подыскать вам замену. – сухо заметил Уорбикс.

– Продолжайте, продолжайте! – испугался Стадлер.

Замдиректора наконец раскурил сигару, которую до этого минут десять мял в руке.

– Вот мы и подошли к основной части нашей беседы. Вы спрашивали о том, что должно быть готово? Наберитесь терпения: еще несколько секунд, и ваше любопытство будет удовлетворено.

– Вы можете выражаться короче?

– Как вы помните, я назвал вам трех человек, – продолжал замдиректора. – Двух военных и врача. Один из них, больше просто некому, должен помочь вам в осуществлении задания. Лишь у этих троих – ключ к успеху нашей операции. Как только этот ключ попадет к вам, вы дадите об этом знать в Ценр через Хэриса шифровкой следующего содержания: "Койка в клинике заказана ЗПТ дядюшка может не волноваться ТЧК" и подпись: "Племянник".

После этого мы вводим в игру Свинью. Он летит в Москву как ваш компаньон, но, в целях конспирации, вы с ним не встречаетесь. Связь держите через Хэриса.

– Думаю, у Свиньи будут сложности с прохождением паспортного контроля в Москве. – предположил Стадлер.

– Это почему?

– Человек, как две капли воды похожий на Ленина, прилетает в Союз из Америки якобы с целью прикупить пушнины, – все это не может не вызвать подозрений.

– Ах, вот вы о чем! – усмехнулся Уорбикс. – Можете не волноваться. Мы продумали и этот вопрос. Свинья прибудет в Москву в своем обычном виде, а вот вылепить из него незабвенный образ вождя – задача племянника, то есть ваша, Сэм. Вы будете должны найти гримера, который согласился бы сделать это маленькое "чудо". Не бесплатно, конечно.

– А "Дядюшка" тем временем, – Стадлер ткнул замдиректора пальцем в грудь, – будет просиживать штаны в своем кабинете и наедать еще одну складку на подбородке. Такая вот будет у него задача.

– У каждого своя работа, Сэм, – покачал головой Уорбикс. – Я – мозг, я разработал все детали, просчитал все варианты. Я забочусь о вашей безопастности. А ежели вас что-либо не устраивает – условия или оклад,– я уже говорил, еще не поздно ничего поменять.

– Ну накиньте еще пару сотен тысяч, – заканючил Стадлер без особой надежды.

– Ни цента не накину! – отрезал Уорбикс. – Вы и без того съели все резервы. Так что решайте.

– Я согласен. – советолог понял, что погорячился.

– Ну и хорошо, – смягчился Уорбикс. – Раз так, давайте вернемся к нашей "святой троице".

Он достал из кейса известную уже папку с грифом и положил перед собой.

– Вот они, голубчики. Разрешите вам представить: Скойбеда Валерий Михайлович. Комендант Кремля. – замдиректора протянул досье Стадлеру. Тот взглянул на фотографию.

– Да... Такими устами, да медку бы хлебнуть. – невольно вырвалось у него.

– Почитайте лучше характеристику. – не разделил восторгов советолога Уорбикс.

Стадлер стал читать.

"53 года, украинец, полковник ВВ, в КПСС с 1954 года, женат, двое детей, не привлекался, не состоял, не был, характер решительный, надежный товарищ, прекрасный семьянин, пользуется уважением коллектива..."

– Да уж, – протянул Стадлер. – С медком придется повременить. Но все-таки ... Характеристика характеристикой, но должны же быть у него слабые места!

Уорбикс только пожал плечами.

– Секс, наркотики? – предположил Стадлер.

Замдиректора отрицательно повертел головой.

– Алкоголь? Красивые женщины? Дорогие машины? – продолжил гадание советолог.

– Исключено.

– Но ведь он же живой человек! – не выдержал Стадлер.

– Он большевик, – поправил его Уорбикс. – Впрочем, есть у него две маленькие слабости , но, боюсь, вы не извлечете из них пользы.

– Здесь важна каждая мелочь, – возразил Стадлер.

– Ради Бога! Тогда вам будет небезинтересно узнать, что уважаемый всеми полковник Скойбеда любит сало и сушит гербарий.

– Какой гербарий? – не понял Стадлер.

– Обыкновенный гербарий, из листьев. Даже песня такая есть: "Листья желтые над городом кружаться...". Не удивлюсь, если именно он ее и написал.

– А такие листики его разве не заинтересуют? – Стадлер пошуршал под носом у Уорбикса стодолларовой банкнотой.

– О, это для него – пустой звук, – грустно улыбнулся замдиректора. Так что, Сэм, если хотите войти к нему в доверие, то не забудьте потрясти секвойю в Национальном парке. Я думаю, он будет рад этому небольшому заморскому трофею.

– Но он же ненормальный! – вскричал советолог, постукивая себя по голове.

– Если бы, он еще нормальней многих. – вздохнул Уорбикс. – Почитайте-ка два других досье...

Стадлер прочитал, – примерно с тем же результатом.

– Прямо, херувимы какие-то, – заключил он.

– Я бы на вашем месте не стал спешить с выводами. – предостерег его Уорбикс. – Если враг не сдается, его одурачивают. Честные люди обычно неумные люди, поверьте моему опыту, Сэм. Есть сотни способов обвести их вокруг пальца, достаточно лишь вспомнить, чему вас учили в разведшколе.

– Хорошо, я постараюсь так и сделать, – холодно ответил Стадлер. Уже три года он сам преподавал в разведшколе.

– Я в этом не сомневался, – в тон ему отозвался Уорбикс. – Теперь, что касается необходимых формальностей: вот вам паспорт, вот въездная виза.

Он протянул Стадлеру документы. Тот, раскрыв, прочел:

– Филипп Розенблюм... А что, поприличней фамилии не нашлось?

– Что вас не устраивает? – удивился Уорбикс. – Может, вы предпочли бы называть свбя Семинардом? Есть, кстати, один такой русский полковник в контрразведке...

– Боже, какой кошмар! – ужаснулся советолог.

– То-то же, – по-отечески произнес замдиректора. – Вот документы вашей пушной корпорации "Розенблюм , Розенблат LTD".

– А этот Розенблат, надо полагать...

– Верно, Свинья, – закончил Уорбикс. – В проницательности вам не откажешь.

Что-то запищало в уорбиксовском кейсе.

– Извините... – он достал радиофицированную трубку, включил тумблер. – А-а, братишка Джеймс, привет! Да, я еще здесь, беседую с нашим общим другом... О, он в порядке, все схватывает на лету. Даю последние указания.

"Ах, вот оно что! – пронеслось в голове у Стадлера, – Значит, человек, которого я все время принимал за Джеймса Уорбикса, вовсе не Джеймс, а его брат-близнец Джо... Тоже заместитель директора ЦРУ."

– Да, привет жене, детишкам! – продолжал заливаться в трубку Джо.

"Чертов семейный клан! – разозлился советолог. – Неплохо же у них получалось водить меня за нос! В прошлый раз в этом самом костюме со мной беседовал Джеймс, по крайней мере, мне его так представили. Тот же вензель "ДЖ. УОРБИКС" на кармане, те же вонючие сигары... провели, как мальчишку!"

– Вам привет от брата. – сообщил замдиректора, пряча трубку в кейс.

– Благодарю. – буркнул Стадлер.

– Что-нибудь не так? – поинтересовался Уорбикс. – Вы вообще, наверное, встали не с той ноги. Вот ваш билет на самолет в первом классе.

– А почему не в "люксе"?

– Вы имеете в виду бесплатное спиртное, которое подают в "люксе"?

– Да причем здесь спиртное?

– А при том, что не надо привлекать к себе лишнее внимание пижонством. – замдиректора жестко взглянул на Стадлера. – Вы, Сэм, черезчур любите деньги. Это меня настораживает. И не пытайтесь выкинуть какой-нибудь фортель в Москве. Я вас не пугаю, – просто советую.

– Спасибо за совет. – Стадлер встал.

Уорбикс встал тоже:

– Не за что. Я не прощаюсь окончательно, послезавтра буду у трапа самолета. Надеюсь, вы приятно проведете последние сутки на родине.

– Я постараюсь. – Стадлер направился к выходу.

– Да! – крикнул вслед замдиректора. – И не забудте упомянуть о кругленькой сумме, которую вы выложили за интервью со мной, как репортер.

– Пренепременно! – Стадлер хлопнул дверью.

В коридоре его тут же облепили журналисты.

– Что он вам сказал?

– Сколько вы ему заплатили?

– Насколько он был с вами откровенен?

Вопросы сыпались один за другим.

– Дерьмо собачье! – процедил Стадлер сквозь зубы. – Предложил отдаться мне за круглую сумму в 15 тысяч долларов.

* * *

Примерно в это же время в аппаратной прессцентра на 2 этаже, за пультом, оснащенным по последнему слову техники, сидел Пол Коккер по прозвищу Спаниель, – председатель ассоциации независимых журналистов Америки, в прошлом – репортер с 20-летним стажем, а теперь редактор местной оппозиционной газеты. Пол Коккер сидел во вращающемся кожаном кресле и читал сводку последних известий с телетайпа. К нему заглянул его старый приятель – итальянский журналист Николо Маньяри, с которым они вмесе учились когда-то в одном Гарварде.

– Что в мире делается? – поинтересовался Маньяри.

– Нефтедоллар падает, – посетовал Коккер.

– Этого и следовало ожидать, – вздохнул итальянец. – Нефтелира уже совсем упала.

Они еще некоторое время поговорили в том же духе, затем речь зашла о только что окончившейся прессконференции.

– Ну, и хитрая же шельма этот Уорбикс! – признался Коккер. – Задаешь ему конкретный вопрос, а он тебе воспроизводит на память биографию последнего Президента Соединенных Штатов.

– А этот парень, что сейчас с ним, что-то небольно он похож на журналиста...

– Сказали, что он пишет книгу о ЦРУ, – нахмурился Спаниель. – Знаем мы таких писателей! Сколачивают состояния на мемуарах вьетнамской кампании...

Они немного помолчали. Итальянец спросил:

– А что это за лампочка горит у тебя на пульте?

– Где?

– Да вон, внизу, красная...

– А, эта... Очевидно, забыли отключить какой-то микрофон в прессцентре.

– А что за микрофон? – не унимался Маньяри. – С чем он скоммутирован?

– Сейчас поглядим... – Коккер достал из стола схему и поводил по ней ногтем. – Ничего особенного, скоммутирован с уличным громкоговорителем. А что?

– Да ничего, – пожал плечами Маньяри. – Просто было интересно...

* * *

В 18-40 того же дня из синематографа, что на 5-й авеню, вышел старик, одетый в драные ковбойские брюки и залатанный на локтях серый пуловер. Старик постоял немного под ярким рекламным щитом "Кока-кола" и, покачиваясь, направился к ближайшему перекрестку. Редкие прохожие не обращали на него никакого внимания, – мало ли в Америке бездомных?

У старика не было в этом городе ни родных , ни близких, не было их и во всей Америке. Его родные и близкие были далеко. Звали старика Адольф Иванович Бабель, или просто – Евлампий, – старейший советский резидент в Соединенных Штатах. Порывы ветра раскачивали Евлампия из стороны в сторону, небритые щеки его заливал яркий румянец стыда. Сегодня, в первый раз за всю свою жизнь, полковник Бабель не смог выполнить задания. Он ушел, не досмотрев до конца художественный фильм "Постель на троих" с Теодором Фрайером в одной из трех ведущих ролей. За сегодняшний хмурый октябрьский день для Евлампия это был уже шестой такого рода фильм с участием Фрайера, и на этом числе старик сломался.

Когда два дня назад Евлампий получил зашифрованный приказ из Москвы поинтересоваться всем, что касается личности Теодора Фрайера по кличке Свинья, он еще не подозревал ничего плохого. За свою многолетнюю жизнь в Америке Евлампий "интересовался" столькими людьми, что, казалось, такого рода задача не составит для него особого труда. Ан нет! Так стыдно, как сегодня, Евлампию не было никогда в жизни.

"И на кой черт им сдался этот срамной Фрайер? – с досадой думал он. Уж на что было идиотским предыдущее задание – рыться по помойкам, – и то грязи меньше!"

Евлампий остановился на перекрестке, перешел на другую сторону 5-й авеню, прошел проходным двором на Дрексел-стрит, повернул налево, потом направо, пересек Ист-сквеа, прошмыгнул подземным переходом и вновь оказался на 5-й авеню. Оглянулся: хвоста нет.

Привычка путать следы за годы агентурной работы въелась Евлампию в кровь и плоть, и даже дома, пока его не выселили за астрономическую задолженность по квартплате, он, прежде чем сходить в туалет, принимал душ, жарил яичницу с беконом и спускался вниз за газетами.

Выйдя обратно на 5-ю авеню, Евлампий неспеша направился к автовокзалу, где обычно ночевал в коробке из-под персонального компьютера. Колючий ветер срывал с головы кепку, приходилось поддерживать ее рукой.

"Сейчас бы грамм двести "Сибирской". – подумал он.– Было бы совсем неплохо."

– Недурственно. – раздался откуда-то сверху голос. – Этот Фрайер полетит со мной?

Евлампий замер, как статуя коню Александра Македонского.

– Нет, конечно. – ответил другой голос, повыше. – Свинья прилетит к вам, как только вы дадите знак, что все готово.

Замешательство, длившееся от силы 2-3 секунды, прошло. Евлампий поднял голову: голоса раздавались из громкоговорителя, привинченного к грязной стене небоскреба. Вокруг – ни души, только двое нищих негров на панели играют в кости. Перед ними шляпа с несколькими мелкими монетами, – подачкой сытых миллионеров.

Решение пришло к Евлампию мгновенно. Он стянул с головы кепку, бросил ее на тротуар, подогнув ноги, сел рядом с неграми и, стараясь запомнить каждое слово, стал слушать доносившийся сверху разговоор. Негры перестали играть в кости.

– Эй, Джек! – сказал один негр другому. – Что делает этот белый недоносок на нашей с тобой территории?

– Мне кажется, он устал с дороги и решил слегка передохнуть, – отозвался Джек, двухметровый детина с руками взрослой гориллы. – Только он и не догадывается, что этот отдых может стоить ему жизни!

Евлампий сделал вид, что ничего не слышит.

– Да он глухой, Джек! – хохотнул негр поменьше. – А может эта тварь хочет, чтобы мы воспользовались его задницей?

– На кой черт мне его грязная задница?! – пророкотал Джек. – Я лучше выпущу наружу его вонючие кишки! Эй, ты слышишь меня, ублюдок?!

– Господа, я вас умоляю немного помолчать. – тихо попросил Евлампий. По громкоговорителю только что начали транслировать адреса явок.

– Да он издевается! – побелел негр поменьше. – Ты слышал, что он сказал?

– Слышал, – ответил Джек. – Еще ни одна сука не называла нас господами.

С этими словами Джек вытащил из кармана заточку, казавшуюся булавкой в его ручище, а другой негр выхватил велосипедную цепь. Оба вскочили на ноги:

– Ну, держись, недоносок!

Увидев боковым зрением занесенную над собой заточку, Евлампий мгновенно перекатился на живот, успев зацепить "крюком" слева своего более крупного обидчика. Тот дико заревел и бросился на Евлампия всей массой. "Чем сильнее соперник, тем проще его победить", – вспомнил разведчик непреложную истину и встретил противника коротким уракеном в подбородок. Негр зашатался, а Евлампий, уйдя резким утиматом в сторону, стараясь не упустить ничего важного из разговора в громкоговорителе, достал на хайзен-урамикадзуки негра поменьше. Тот рухнул на панель, как мореный дуб, а Евлампий опять развернулся к гориллообразному Джеку. Мощный гедан-барай в голову подвел черту этой короткой схватки. Громила-негр еще некоторое время раскачивался, глядя на Евлампия широко раскрытыми глазами, и тот уже подумал было добавить маваши с проносом* по уху, но негр, качнувшись еще два раза, с шумом повалился на тротуар.

Вся операция заняла не более 20 секунд, еще столько же понадобилось Евлампию, чтобы привести в порядок одежду. Узкие ковбойские брюки кое-где лопнули по шву, но это не огорчало Евлампия. Он сел на свое место и вновь обратился в слух.

Наступил вечер. Сумерки окутывали город, опускался туман, начинало знобить. Из громкоговорителя донеслось о бесплатноом спиртном в "люксе", Евлампий пустил слюну.

Разговоор окончился. Еще было слышно, как двигают стулья, затем наступила тишина. Негры продолжали лежать без признаков жизни. Где-то поблизости промелькнула мигалка полицейской машины, и вновь все стихло. Евлампий засобирался в путь. Он мог поклясться, как перед Богом, что минимум 95 процентов услышанной информации осталось у него в мозгу – на память Евлампий не жаловался никогда. Он встал, поднял кепку, отряхнул ее о штаны, но надеть не успел: кто-то сзади ударил его по голове чем-то твердым и тяжелым.

Россыпи красно-синих звезд вспыхнули было перед глазами Евлампия, но тут же канули в темноту. Сознание покинуло его, а вместе с ним и 95 процентов только что полученной совершенно секретной информации...

ГЛАВА 4

СССР. Москва. Выставка достижений народного хозяйства. 23 октября. 11-15 по московскому времени.

Выходной. В праздно прогуливающейся толпе веселых и нарядных людей выделяются две подтянутые, строго одетые фигуры. Это полковник Семинард и капитан Козлов. Занятые дружеской беседой, они ходят по кольцу вокруг фонтана "Дружбы Народов". Метрах в десяти позади них следует группа прикрытия из 7-8 человек в штатском с серьезными лицами.

– Какая сегодня погода замечательная, – сладко зажмурился Козлов. Прямо и не вериться, что уже конец октября.

– Да, погода нынче расчудесная, – согласился Семинард. – Именно поэтому я и предпочел духоте кабинета прогулку на свежем воздухе. Разве я не прав, Лешенька?

– Правы, Георгий Андреич, еще как правы! – отозвался Козлов. – На свежем воздухе и думается лучше.

– Это вы, Лешенька, верно подметили, – кивнул головой полковник. – В кабинете-то мне как-то совсем не думается.

– Так проветривать надо чаще, – посоветовал Козлов.

Они еще три раза обощли вокруг фонтана "Дружба Народов" и по аллее Героев направились в сторону выставочных павильонов. 7 или 8 человек из группы прикрытия двинулись за ними.

Капитан Козлов еще спал, когда утром ему позвонил Семинард и предложил через час встретиться на ВДНХ. Сказал, чтоесть кое-что новое по интересующему их делу. В целях предосторожности они договорились называть друг друга по именам и вообще вести себя как можно более непринужденно. Козлов сначала даже хотел одеть на встречу модные солнцезащитные очки, но передумал и ограничился сочным зеленым галстуком в красную клетку.

– Купите мороженое, – предложил Семинард, когда они проходили мимо ларька. – Я страсть как люблю мороженое, в нем витамин В.

Козлов послушно потрусил к прилавку и, роясь в карманах, стал читать прейскурант: "Крем-бруле – 15, пломбир сливочный – 20, эскимо в шоколаде – 22 копейки". Он подумал немного и купил эскимо полковнику и крем-бруле себе. Солнце близилось к зениту.

– Наша с вами история получила продолжение, – заговорил Семинард, откусывая ровными зубами шоколадную кромку эскимо, – Причем не совсем обычное.

– Что вы сказали? – Козлов забыл взять для себя палочку и теперь маялся, не зная, что делать с бумажным стаканчиком.

– Я сказал, что всплыли новые данные, – повторил Семинард. – Но об этом чуть позже, дайте сперва насладиться мороженым.

Они прошли мимо пахнущего навозом павильона с крупным рогатым скотом и устремили свои шаги к космическому комплексу.

Серьезные молодые люди позади хмуро жевали пирожки.

– Очень вкусно, ну просто очень! – произнес полковник, облизывая палочку от эскимо. – А вы почему не едите, Леша?

– Мне нечем, – признался капитан.

– Тоже мне проблема! Держите-ка, – Семинард протянул облизанную палочку.

– Вот спасибо! – обрадовался Козлов.

– Не за что, – Семинард вытер пальцы платком, закурил "Стрелу", – Ну, вот теперь можно и к делу перейти. Евлампий вышел на связь.

– Что вы говорите?! Так быстро?

– Это-то и настораживает. Да и сама шифровка довольно странная. Вот, взгляните, – полковник незаметно для окружающих протянул Козлову листок. Тот, прикрыв рукой, прочитал:

"Нахожусь в полиции. Имею интересующие вас сведения по делу Свиньи. Срочно вышлите 1000 долларов".

– Ничего не понимаю, – пробормотал капитан, – Бред какой-то!

– Я тоже в первый момент был озадачен, – улыбнулся Семинард, – Но потом навел справки по своим каналам, и вот что мне сообщили.

Капитан с любопытством взглянул на собеседника. Уже давно его занимал вопрос, что это за личные каналы в Америке у полковника Семинарда. Козлов решил поинтересоваться при случае об этом у товарища генерала.

– Так вот, – продолжил Семинард – Евлампия действительно арестовала полиция . Ему предъявлено обвинение в злостном хулиганстве и расизме.

– Как это? – не понял Козлов.

– Он линчевал двух безобидных на вид негров, – пояснил полковник, – А в Америке нвнче с этим строго. Евлампию грозит два года тюрьмы или штраф в 1000 долларов. Теперь все понятно?

– Да, теперь все встает на свои места. Одно лишь странно: как Евлампий умудрился передать шифровку из тюрьмы?

– О, вы его просто плохо знаете! Этот человек передаст все, что угодно хоть с того света. Редкий профессионал!

– А если предположить, – задумался Козлов, – Что кто-то рукой Евлампия водит нас за нос?

– Что-то я не понимаю, – остановился Семинард. 7 или 8 человек охраны замерло у него за спиной.

– Я имел в виду, что противник пользуется ключом Евлампия и может кормить нас такой же добротной дезой, как и в прошлый раз.

– Исключено, исключено, – замахал руками полковник. – Ключ известен одному лишь Евлампию, а он на сговор с врагом не пойдет никогда. Не такой это человек!

– А отчего же тогда, – осторожно спросил Козлов, – вместо того, чтобы сразу выдать нам всю информацию, касавшуюся Свиньи, Евлампий ограничивается лишь упоминанием о ней?

– Очевидно опасается, что иначе мы не заплатим за него 1000 долларов.

– А мы заплатим эти деньги?

– Не знаю. – пожал плечами Семенард.

– Это порядка 670 рублей. – перевел по валютному курсу Козлов. Деньги немалые...

– Но с другой стороны, – прикинул Семинард, – ждать два года до освобождения, чтобы только потом получить информацию...

– Дезинформацию, – поправил его капитан. – Не забывайте, Георгий Андреич, – все, имеющее отношение к делу Свиньи, – "липа".

– То есть, вы хотите сказать, – пусть сидит? – обрадовался полковник. – Я, честно говоря, тоже так считаю. Может, года через полтора попадет под амнистию по старости лет...

– Нет, не совсем так, – Козлов поддел носком башмака камешек. – Я думаю, лучше будет выкупить Евлампия и первым же рейсом переправить его в Москву.

– Но зачем?

– Таким образом мы убьем сразу четырех зайцев: во-первых, получаем пусть даже липовые сведения о Свинье, что дает нам возможность корректировать наши действия, во-вторых снимаем с крючка ЦРУ такую лакомую наживку, как Евлампий, в-третьих спасаем от тюрьмы пожилого человека. Разве этого мало?