Текст книги "Бенефис двойников, или Хроника неудавшейся провокации"

Автор книги: Виктор Федоров

Соавторы: Виталий Щигельский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Да, но здесь только три. – возразил полковник.

– Что – "три"?

– Три зайца. Где четвертый?

– Четвертый? – переспросил Козлов. – Под шкурой четвертого зайца кроется то, что мы при этом существенно обезопасим себя.

– Но каким образом?

– Знаете, – потер виски капитан. – Я не хотел вам говорить...

– А вот это зря, – укорил его Семинард. – Старшим по званию нужно говорить все.

– Я не хотел говорить, – повторил Козлов. – Но мне кажется, что Евлампий впал в старческий маразм.

– Это серьезное обвинение, – нахмурился Семинард. – У вас есть доказательства?

– У меня есть предположения. Ну, например, то, что он рылся по мусорным ящикам. Или эта драка... Зачем он избил несчастных негров?

– Раньше он не был драчливым, – подтвердил полковник.

– То-то и оно, – подхватил мысль Козлов.– Что-то произошло в его сознании. По-моему, он настолько вжился в роль американского бездомного, что стал им на самом деле. Питается по помойкам, живет на свалке и по инерции еще шлет нам донесения. Тем не менее, он стал опасен для дела и может навредить нам, сам того не ведая, просто по скудоумию.

– Ах, вот оно что? – и вовсе помрачнел Семинард. – Как это все скверно, Алексей. Жаль, что генерал на курорте. Он бы подсказал, где выход.

– По-моему выход должен быть прямо, – сказал капитан. – Где-то сразу за фонтаном.

Они прошли в скорбном молчании по тенистым аллеям. Семинард полез на ходу за сигаретами, и тут лицо его радостно озарилось.

– Вы нашли выход? – с надеждой спросил Козлов.

– Нет, но я нашел человека, который, возможно, нам поможет. Видите того толстяка на газоне?

Козлов посмотрел и увидел белобрысого увальня, который, неуклюже наклоняясь, собирал букет из опавших листьев.

– Кто это? – поинтересовался капитан.

– Полковник Скойбеда, – шепнул Семинард, – Комендант Кремля. Человек небывалой решимости. К нему со всей Москвы за советом ходят!

– И даже по таким вопросам? – изумился Козлов.

– По таким-то в первую очередь! – подтвердил полковник и, хитро улыбаясь, добавил. – Ща мы его шуганем!

Он набрал воздуха и крикнул как можно строже:

– Эй, товарищ, вам кто разрешил по газонам ходить?!

– Хрен в пальто! – заорал в ответ толстяк. – Твое что за собачье дело?!

Молодые люди с серьезными лицами мгновенно рассредоточились по газону, окружая обидчика.

– Ну, крут! – засмеялся Семинард. – Такого на испуг не возьмешь. Ты что ж это, Валерий Михалыч, своих на узнаешь?

Бардовая рожа Скойбеды расплылась в улыбке:

– Георгий Андреич! Жорка, старый хер, ты, что-ли шутки тут шутишь? Благодари Бога, шо я нынче в хорошем настроении нахожусь, а то б без слов тебе по уху съездил!

– Уж и пошутить нельзя. – продолжал смеяться Семинард.

Группа прикрытия нехотя вернулась на исходную позицию.

– Давненько мы с тобой не виделись, – пробасил Скойбеда. – Как жена , как дети?

– Растут дети, – скромно похвастал Семинард.

– А жена?

– Жена не растет.

– А чего ж так?

– Старая стала. – вздохнул Семинард. – Скажи лучше, Валерий Михалыч, как твой гербарий?

– Пополняется, – Скойбеда потряс над головой букетом.– А это что с тобой за молокосос? Внук?

Козлова, которого к тридцати пяти годам все реже и реже называли уже молодым человеком, новое обращение слегка удивило.

– Нет, это коллега мой, – вступился за него Семинард. – Надо сказать, очень толковый сотрудник.

– Да ну их! – махнул рукой Скойбеда. – Какие теперь работники? Вот были люди в наше время, не то, что нынешнее семя... Богатыри!.. Вы-то здесь каким макаром? По делу или так?

– И так, и по делу, – уклончиво ответил Семинард. – Слушай, Валерий Михалыч, разговор к тебе есть, выдели минут 15, если не жалко.

– Да, о чем базар, Жора! – откликнулся Скойбеда. – Ты ж знаешь, я для друга кому угодно глаз выну!

– Вот этого не надо, – попросил Семинард.

Они пошли по аллее в другую сторону. Группа прикрытия почтительно расступилась, пропустив их, и, сохраняя дистанцию, двинулась вослед. Скойбеда и в самом деле оказался очень смекалистым, и все улавливал с полуслова. Говорил Семинард, Козлов лишь изредка кивал головой.

– Ну, что скажешь, Валерий Михалыч? – спросил наконец Семинард.

– Да что тут говорить! – Скойбеда разрубил ребром ладони воздух. Была б моя воля, я б цацкаться не стал: 20 мегатонн – жах! На Белый Дом – жах! На ЦРУ – жах! На Пентагон – жах! На ФБР – жах! И все дела! Никто б и пикнуть не успел.

– Ну, это мы всегда успеем, – заверил друга Семинард.

– А в вашем случае, – поскреб затылок Скойбеда, – надо этого Евлампия отзывать, это ты, Жора, верно решил. Отзывать и вить тут из него веревки, пока не сознается, гад, почто Родину -мать продал.

– Значит, отзывать? – задумчиво переспросил Семинард.

– Обязательно! – подтвердил Скойбеда и, посмотрев на часы, засуетился. – Ох, заговорился я тут с вами совсем, мне ж к двум часам надо поспеть на занятие кружка флористов. Ну, бывай, Жорка, души Америку! А коллега твой, толковый сотудник, за все время рта не раскрыл, только головой мотал, как китайский болванчик. Я б таких гнал взашей!

Козлов густо покраснел.

– Ладно, шучу! – уже на бегу оглянулся Скойбеда. – Физкульт-привет!

– Счастливо! – помахал рукой Семинард. – Ну, как он тебе, Леша?

– Понравился, – опустил глаза капитан. – Образованный такой, Пушкина цитировал...

– А я тебе что говорил! – обрадовался Семинард.

Они направились у выходу. В окрестностях монументов Рабочего и Колхозницы на них налетел загорелый человек с усами и в кепке.

– Э, дорогой, слюшай, скажи, ти мэстный? – обратился он к полковнику.

– Местный, – ответил Семинард, воротясь от противного запаха сивушных масел.

– О, дорогой, как ты мэня спас! – возликовал человек. – Ти пэрвый мэстный за вэсь дэнь! Что Москва за город такой? Кого нэ спрошу – никто нэ мэстный, всэ приезжий... Ти тут, навэрноэ, знаэшь все?

– Ну, допустим.

– Э, дорогой, – человек обнял Семинарда за плечо. – Как мужчьина мужчьинэ га-авору: отдыхаю я, културно, да? Попить-покушат нашель, курит нашель, туалэт нашель, жэнщины – нэт! Э! Ти па-анимаэшь, что такой, когда жэнщины нэт? Что тут ходят вокруг в тюбэтэйках – ни рожа, ни кожа?! Нэ-эт! Мэнэ нужэн нормальний белий жэнщин, чтоб сиськи-письки, все биль! Любой дэнги дам!

– Я тебя понял, – проговорил Семинард, – Видишь, сзади меня ребята в костюмах?

– Ну!

– Иди к ним, они тебе все устроят.

– Э, дрюг, спа-асиба! Виручиль! Как в Грузии будэшь – заходи! Тбилиси где знаэшь?

– Знаю.

– Проспэкт Шэта Руставели знаэшь?

– Ну.

– За-аходи, как брата приму!

– Ладно, зайду, – пообещал Семинард.

Сзади раздалось несколько глухих ударов. Козлов хотел обернуться, но полковник остановил его:

– Не надо, Лешенька. Это же мразь, паразит на теле общества. Мы тут с тобой работаем, а он, видите ли , культурно отдыхает. Пусть теперь отдохнет в другом месте. Да и ребята с утра в застое, надо же им кости поразмять.

Козлов счел нужным промолчать.

ГЛАВА 5

Атлантика. 32000 футов над уровнем океана. Борт самолета "Боиг-707"

компании "ПАН-АМЕРИКАН", салон первого класса. Ночь с 23 на 24 октября. 00-00 по Гринвичу.

В салоне, среди прочих пассажиров, Сэм Стадлер. На нем черный приталенный смокинг и красная бабочка. Пассажиры спят, Стадлер прокручивает в памяти сцену проводов в Вашингтонском аэропорту.

– Я уж решил, что вы передумали, – сказал мистер Дж. Уорбикс Стадлеру после того, как тот за пять минут до окончания посадки влетел на своем спортивном "Ягуаре" прямо на взлетную полосу.

– И вы бы полетели вместо меня? – полюбопытствовал советолог, вылезая из машины.

– Ну, зачем же, – улыбнулся Уорбикс. – Вон стоит ваш дублер. Он манерно указал пальцем на громилу в клетчатом пиджаке, переминающегося неподалеку.

– Этот мордооворот тоже специалист в области пушнины? – спросил Стадлер.

Уорбикс не ответил и принялся раскуривать сигару.

– Эй, мистер, здесь запрещено курить! – закричал какой-то человек в промасленной спецовке.

– Юноша, – откликнулся Уорбикс, – вы кто по профессии?

– Старший техник, а что?

– Можете сообщить вашему шефу, что у него в аэропорту с этой минуты вакансия на данную должность.

Пока старший техник силился понять, что же ему сказали, Стадлер уловил сладкий запах духов "Пуазон", вперемежку с дымом кубинской сигары, шедшей от Уорбикса.

"Стало быть, это Джо," – решил советолог.

Тем временем из-за заднего шасси "Боинга" появился другой Уорбикс, одетый точно также, как первый и, приветливо помахивая сигарой, направился к ним.

– А вот и Джо. – сказал первый Уорбикс.

Стадлер растерялся.

– Добрый вечер, Сэм! – вновь прибывший замдиректора сунул Стадлеру пятерню. – Как настроение?

От запаха женского парфюма, ударившего в нос, советолога чуть не стошнило.

– Отличное. – соврал он.

– Вот и прекрасно! А у тебя, братишка?

Он обнялся с Джеймсом, и они несколько секунд вальсировали по летному полю. Стадлер опять забыл, кто из них кто.

Тут из двери самолета высунулся стюард одетый, как и Стадлер, в черный смокинг и красную бабочку:

– Посадка закончена! Вы собираетесь лететь?

– Вы тоже хотите лишиться работы? – оторвавшись от танца, бросил через плечо кто-то из Уорбиксов.

Стюард исчез.

– Ну что ж, вам пора, – провозгласил Уорбикс-1 и сиплым, но приятным баритоном запел:

– Пора-а в путь-дорогу...

– В дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идем... – подхватил Уорбикс-2.

– Над ми-илым порогом махну серебрянным тебе крылом! – хором закончили оба. – Ну, ни пуха вам, Сэм!

– Идите к черту!!! – заорал Стадлер и в три прыжка одолел трап.

За ним захлопнули дверь, взревели моторы. В иллюминатор Стадлер разглядел, как Уорбиксы, придерживая шляпы, махали ему платком.

Самолет набрал обороты и оторвался от взлетной полосы. Еще долго мелькали огни Вашингтона, затем, чуть не сбив статую Свободы, аэробус взмыл над заливом и погрузился в ночь.

Сэм Стадлер смотрел в иллюминатор и думал о том, что именно в эти мгновенья на его счет в Чикагском банке кладут денюжки, очаровательные зеленые денюжки с портретами Президентов Соединенных Штатов. А еще два раза по столько денюжек он получит после возвращения домой. И если эти денюжки сложить вместе, то получится больша-ая такая куча, и можно будет целыми днями смотреть на эту кучу и ни черта не делать.

Стюарды разносили спиртное. Стадлер взял себе двойной мартини, закурил, но едкий запах французских духов, перешедший к нему с рукопожатием от Уорбиксов, испортил все удовольствие.

Он порывисто встал и, брезгливо сморщившись, направился в туалет вымыть руки.

– Эй, стюард! – кто-то схватил советолога за рукав.

Тот удивленно обернулся. На него смотрел немолодой мужчина в коричневом пиджаке, лоснящемся на локтях. Мужчина привстал из кресла и горячо зашептал Стадлеру в самое ухо с заметным акцентом:

– Передашь это, – он сунул Стадлеру записку, – командиру экипажа.

– А что – "это"? – спросил советолог.

– Не твое дело. Выполняй, что сказано. – мужчина почти жевал стадлеровское ухо. – И еще, если командир даст "добро", ты дашь мне об этом знать, пройдя мимо меня справа налево с салфеткой в левой руке и бутылкой коньяка в правой.

"О-ля-ля! – голова Стадлера заработала в режиме компьютера.– Только террористов мне здесь и не хватало. Кажется, в мои планы не входит оказаться где-нибудь в Южной Африке!

В памяти всплыла секретная директива по борьбе с воздушными пиратами: "п.1: пробраться через грузовой отсек внутрь самолета, п.2: проползти по-пластунски в пассажирский салон, п.3..." Нет, это не годиться. Что же делать?

– Ты долго будешь так стоять? – прошипел мужчина.

Решение созрело у Стадлера внезапно.

– Слушаюсь, сэр! – он щелкнул каблуками, развернувшись, направился в сторону кабины. Не дойдя до нее, он заглянул в буфет, где двое стюардов курили и спорили о бабах.

– Что-нибудь случилось? – уставились на Стадлера стюарды.

– Коньячку захотелось, – объяснил тот.

– Щас сделаем! – заулыбались стюарды. – Сколько налить?

– Мне бы бутылочку.

– Как, целую бутылку?!

– А что нельзя?

– Нет, можно, но...

Стадлер выбрал бутылку попузатее.

– Вон там, на полке фужеры, – показал стюард.

– Да нет, спасибо, я так. Только возьму салфеточку, губы промакнуть, – Стадлер вышел.

– А деньги? – послышалось вслед.

Стадлер шел по проходу между кресел, сжимая бутылку правой рукой за горлышко. Человек в коричневом костюме напряженно следил за ним. Поравнявшись с террористом, советолог коротко, без замаха , ударил его бутылкой по голове. Брызнули стекла. Вскрикнула какая-то женщина рядом. Стадлер зажал ей салфеткой рот.

– Спокойно, миссис, все в порядке.

– Но я – мисс...

– Тем более. Поберегите нервы для вашего будущего мужа.

Стадлер приподнял террористу веки. Живой...

В салон вбежали два перепуганных стюарда.

– Что вы наделали, сэр, эта бутылка стоит больше ста долларов!

– Запишите на мой счет, – посоветовал Стадлер. – И свяжите покрепче этого парня, пока он не очухался.

– А что такое?

Советолог молча сунул смятую записку одному из стюардов. Тот прочитал, шевеля пухлыми губами и испугался еще сильнее.

– Что, в первый раз в такой переделке? – посочувствовал Стадлер.

– Да, – признался стюард. – Самолет наш угоняли уже два раза, так что на террористов я насмотрелся, но чтоб такое...

– Что?! – Стадлер вырвал у него записку. В ней корявым почерком с грамматическими ошибками было написано: "На борту самолета русский разведчик. Могу оказать помощь в его задержании."

Стадлер едва не потерял сознание. Перед глазами стоял широкий заголовок на первой полосе "Таймс": "Ведущий советолог американской разведки помогает скрыться агенту КГБ". Все летело к чертям. Стюарды стояли в стороне и о чем-то перешептывались.

– Я пойду доложу шефу, – сказал наконец один из них.

– Нет, только не ему! – закричал Стадлер.

– Но я должен обо всем рассказать командиру экипажа, – упрямо заявил стюард.

– Ах, командиру... – мысли кружились в голове советолога, прилипая одна к другой.

Стюард ушел. Стаддлер лихорадочно соображал, что ему делать.

– Мистер, мистер! – женщина, которой он зажимал салфеткой рот, уже целую минуту трясла его за рукав.

– Что? – Стадлер с усилием перевел на нее взгляд.

– А вы сами женаты? – застенчиво спросила женщина.

– Что вы сказали? – не понял Стадлер.

– О, вы такой мужественный, а я такая трусиха. Думаю, из нас получилась бы иидеальная пара. Вы знаете, что я больше всего ценю в мужчинах? – и, не дождавшись ответа, затараторила дальше. – Глаза и пенис. Мне кажеться, что у мужчины с такими глазами, как у вас, не может быть маленький пенис.

– Я стерилизован! – ответил Стадлер.

К нему приближался командир экипажа – крупный мужчина с усами Сальвадора Дали. В руке он держал пистолет.

– Что тут у вас произошло? – обратиля он к Стадлеру. __ Мне рассказали, но я ни черта не понял. Что это за русский разведчик на борту?

Стадлер смотрел на него мутными глазами и молчал.

– Я, кажется , к вам обращаюсь! – рассердился командир. – Я спрашиваю вас, где русский разведчик?

– Вот он! – неожиданно для себя проговорил Стадлер, указывая на поверженного мужчину в коричневом пиджаке.

– Этот дохляк? – не поверил командир. – А кто тогда написал эту дурацкую записку?

– Я написал. – Стадлер решил врать до конца. В голове у него уже зарождался блестящий план. – Мы можем поговорить без свидетелей?

– Да, конечно, – ответил командир. – Пройдемте в грузовой отсек.

– Но прежде прикажите обыскать и связатиь этого парня.

По пути Стадлер обдумал все детали предсоящего разговора, уже полностью овладев собой. Он сразу же решил взять инициативу на себя.

– Представтесь, пожалуйста, – попросил он.

Командир, смущенный официальным тоном, пробормотал:

– Мартин Квикли, пилот первого класса.

– Видите ли, мистер Уикли... – начал советолог.

– Квикли, – поправил командир.

– Да-да, мистер Квикли, я представляю ФБР, моя фамилия Козберг.

– Я вас слушаю, мистер Козберг.

– Тот тип, которого я огрел бутылкой по башке, – стал рассказывать Стадлер, – матерый агент КГБ.

– Что вы говорите! – всплеснул руками командир.

– Долгое время мы вели за ним наблюдение, но никак не могли взять за задницу.

– Как это? – удивился Квикли.

– У нас не было на него доказательств.

– Доказательств чего?

– Его прямой вины. – Стаддлер не знал, что есть такие тупые командиры экипажей.

– Так-так , – Квикли принялся накручивать ус на дуло пистолета. Продолжайте, чертовски интересно. Это напоминает мне сериал про Джеймса Бонда.

– Да спрячте ради Бога ваш дурацкий револьвер! – разозлился Стадлер. – Он меня раздражает.

Квикли сунул пистолет в кобуру:

– Ну и что же дальше?

– А дальше мы решили...

– Кто это – вы?

– Федеральное бюро расследований! Мы решили обезвредить его прямо в самолете по пути в Москву, поскольку он вез особо секретные данные касательно программы СОИ.

– Что это за СОИ за такие?

– Вы что, не читаете газет?

– Ну почему же, комиксы, например, я очень люблю.

– Понятно...

Появился стюард.

– Вот все, что нашли. – он выложил перед Стадлером вещи: паспорт, бумажник, зажигалка, четыре носовых платка.

– А где же секретные данные? – удивился Квикли.

– Они у него здесь, – советолог поостучал себя по лбу. – У классного разведчика все сведения в голове.

– А может они у него в платках? – предположил командир. – Зачем ему столько носовых платков?

– Это проверят эксперты. – Стадлер взял в руки паспорт. – "Карл-Хайнц Холтофф, немец , страховоой агент".

– А вы говорили, что он русский разведчик, – разочарованно протянул Квикли.

Его настоящая фамилия – Хохлов, – на ходу придумал Стадлер. – Документы фальшивые, это видно невооруженным глазом.

– Невооруженным чем?

Советолог не ответил. Он еще раз глянул на паспорт и сказал:

– Да, это он. Сомнений быть не может.

– А что, раньше, когда били его бутылкоой по голове, вы сомневались? – поинтересовался стюард.

Стадлер бросил на него такой взгляд, что тот счел за лучшее удалиться.

– А эта записка, – снова спросил Квикли, – кому вы ее писали?

– Вам. – ответил советоолог. – Кстати, дайте ее сюда. Я писал вам, но потом решил обойтись собственными силами.

Квикли уважительно пощупал бицепс на руке у Стадлера.

– Пойду свяжусь с землей. – заявил он.

– Постойте, – остановил его Стадлер. – Я еще не все сказал.

– Что, еще один шпион на борту? – испугался командир.

– Нет, речь сейчас пойдет о другом.

– О чем же?

– Понимаете ли, мистер Квикли, – проговорил Стадлер, обдумывая, как объяснить этому усатому кретину ситуацию. – Мы ведь с вами летим в Москву.

– Из Вашингтона. – добавил Квикли.

– Мы летим в Москву, то есть в столицу того государства, которое заслало к нам этого Хохлова. Вы понимаете всю щекотливость положения?

– Нет, – признался Квикли. – Сразу по прибытию мы сдадим его властям...

– Да каким властям! – воскликнул Стадлер. – Власти там советские! Они только рады будут, когда мы сдадим им Хохлова со всей интересующей их информацией.

– С какой информацией?

– По программе СОИ.

– Ах, да, вы мне еще не рассказали, что это за программа.

– Сожалею, но у меня для этого нет времени. Прочитаете как-нибудь сами в газете.

– В какой газете?

– В любой. – Стадлер устало вздохнул. – Мы с вами остановились на том, что Хохлова ни в коем случае нельзя сдавать советским властям.

– Что же делать? – закручинился Квикли.

– А вот что, – советолог облизал пересохшие губы. – Мы с вами устроим маленькую инсценировку.

– Да, как на Бродвее! – оживился Квикли, – Я с детства мечтал быть артистом. Какова же будет моя роль?

– О, самая простая...

– Нет, я хочу большую роль, с монологами и душевными драмами. Мне бы подошло амплуа героя-любовника... Молилась ли ты на ночь, Дездемона?

– Прекратите! – повысил голос Стадлер. – Мы говорим о серьезных вещах.

– Простите, – потупился Квикли. – Что я буду должен делать?

– Сущие пустяки. Вы должны будете сообщить на землю о том, что предпринята вооруженная попытка угона самолете.

Командир в панике схватился за кобуру.

– Успокойтесь, – потребовал советолог. – Это же всего лишь инсценировка.

– Ах, да. А кто же будет играть роль террориста?

– Это мы предоставим товарищу Хохлову.

– Но ведь он уже играет роль агента КГБ. Пускай террористом будет один из стюардов.

– О, Господи! – Стадлер отер лоб одним из платков Холтофа. – Слушайте меня внимательно и извольте не открывать рта, пока я не кончу!

– Вы собираетесь кончать?

Стадлер ощутил сильнейшее желание врезать Квикли по морде, но сдержался.

– Вы можете помолчать пять минут?

– О, да, конечно!

– Хорошо, – советолог выпустил пар. – Значит так: вы связываетесь с землей, сообщаете, что была предпринята попытка вооруженного угона самолета, ну, скажем, в Анголу.

– Нет, лучше – в Мозамбик. Там такая природа...

– Молчать!!! – заорал Стадлер. Квикли прикусил губу.

– Далее: вы говорите, что обезвредили террориста собственными силами. Я же от имени этого Холтофа пишу записку с требованием немедленно изменить курс и передаю ее вам, она будет служить вещественным доказательством.

– Можно вопрос? – попросил Квикли.

– Валяйте.

– Как же я сообщу, что была попытка вооруженного угона самолета, если у этого Холтофа не нашли никакого оружия?

– У него найдут вот этот пистолет. – Стадлер показал на кобуру Квикли.

– Но этоже мое оружие! – чуть не заплакал командир.

– Ваше, ваше, – успокоил его Стадлер. – Вы просто скажете, что его у вас украли.

– Меня за это не накажут?

– Нет, я позабочусь о вас.

– Ну, ладно, – согласился Квикли. – И все же я не очень понимаю, зачем все это...

– Я сейчас поясню. В Москве Холтофа оставлять нельзя, так?

– Наверное, – пожал плечами командир.

– А если мы объявим, что он воздушный пират...

– Кто?!

– Террорист. То тогда по закону, раз он совершил преступление в американском самолете, то есть на территории США, его отправят обратно в Америку для того, чтобы судить. За этим я поручаю проследить вам.

– Как? Вы разве не полетите с нами обратно?

– Нет, к сожалению, мне еще придется уладить кое-какие дела в Москве. Но буду рад еще раз встретиться с вами.

– Правда? – глаза Квикли загорелись. – Можете записать мой домашний телефон. Я живу в самом центре Вашингтона...

– Я думаю, не стоит, – поморщился Стадлер. – Если что, я найду вас в талефонной книге.

В дверь просунулась голова стюарда:

– Он начинает приходить в себя...

– Кто? – спросил Квикли.

– Хрен в пальто! – пробормотал Стадлер и поспешил в салон.

– Да! – на пороге он обернулся. – И скажите экипажу, чтобы держали язык за зубами.

– Да они скорее умрут... – начал божиться командир, но Стадлер дальше слушать не стал.

Два стюарда стояли у кресла связанного Холтофа, готовые броситься на него в любую секунду. Сам связанный, дергая головой, смотрел вперед безумными глазами и мычал. Стадлер склонился над ним:

– Не желаете еще коньячку, Холтоф?

Тот перевел взгляд на Стадлера, лицо его исказилось от ужаса, и он снова потерял сознание.

А советолог несколько раз задумчиво прошелся из конца в конец салона, пытаясь угадать, в ком именно из пассажиров Холтоф углядел русского разведчика, но так ничего и не решив, вернулся на свое место. Переживания сегодняшнего дня дали о себе знать – Стадлер быстро забылся глубоким сном.

А в грузовом отсеке самолета, в контейнере с гуманитарной помощью, тяхело дыша, лежал бледный, мокрый от пота Евлампий. Бедняга очень плохо переносил самолет.

ГЛАВА 6

Москва. Лубянка. Комитет государственной безопастности. Кабинет поолковника Семинарда. 25 октября. 17-30 по московскому времени.

В кабинете, кроме его хозяина, резидент Евлампий (он же полковник КГБ Бабель) и машинистка – стареющая блондинка с очками на крупном носу.

– Адольф Петроович, – доброжелательно улыбаясь, проговорил Семинард. – Я вам в пятый раз объясняю, что никакого Хохлова у нас в аппарате нет. Ровно как и никакого Карла-Хайнца Холтофа. Посудите сами: какой нам резон забрасывать человека в Америку под немецкой фамилией?

Полковник Бабель опустил голову.

– Но я же собственными ушами слышал. – сказал он.

– Дорогой Адольф Петрович, – еще шире улыбнулся Семинард. – В том состоянии, что мы извлекли вас в аэропорту из контейнера, вам могло послышаться все, что угодно.

– Ну а этот Козберг? – с надеждой в голосе спросил Баель. – Что вы про него узнали?

– Ничего, – развел руками Семинард. – Ровным счетом ничего. Мы проверяли на таможенном контроле: ни Козберги, ни Озберги, ни даже Озборны досмотр там не проходили.

– Но ведь Мартин Квикли действительно командир экипажа того самолета? – задал вопрос Бабель.

– Да, это так. – согласился Семинард.

– Вот видите! – обрадовался Бабель. – Как я мог об этом узнать, не слыша их разговора в грузовом отсеке?

– Не знаю. – признался Семинард.

– Послушайте, – сказала вдруг машинистка. – Я в прошлом году летала к сестре в Тамбов, так на самолете бортпроводница представила нам весь экипаж.

– Зачем? – не понял Семинард.

– Понятия не имею. – пожала плечами женщина. – Может, для того, чтобы знать, на кого в суд подавать, ежели чего случиться.

– Вы слышали? – обратился к Бабелю Семинард. – Все очень просто объясняется: фамилию командира вы и в самом деле услышали, а все остальное вам... ну, скажем так, приснилось.

Бабель закрыл руками лицо.

– Ну, будет, будет, Адольф Петрович. – стал успокаивать его Семинардд. – Давайте забудем об этом, поговорим лучше о деле Свиньи, информацией о котором вы распологаете.

Машинистка вставила в машинку новый листок. Бабель продолжал сидеть , закрыв лицо, и не двигаясь.

– Адольф Петроович! – позвал Семинард. – Ау! Вы не уснули?

Тот с усилием оторвал от лица руки и полными отчаяния глазами посмоотрел на склонившегося над ним полковника.

– Я не помню. – сказал он.

– То есть как? – открыл рот Семинард.

– Что-то с памятью моей стало. – пожаловался Бабель. – Тут помню, он указал на левую часть черепа, – а тут – нет. Пока резиновой дубинкой по голове не получил, – все знал. А теперь, хоть убейте, – какая-то черная дыра...

– Ну хорошо, – Семинард сел, закурил "Стрелу". Машинистка закашлялась.

– То есть хорошего-то как раз мало. Мы заплатили деньги за вас, за ваше освобождение... Так что извольте уж вспомнить. Давайте начнем по порядку. Вас забрали в полицию, так? За что?

– За тех двух негроа.

– А эти негры , что вы с ними не поделили?

– Они хотели воспользоваться моей задницей...

– Фу-у-у! – скривился Семинард. Машинистка покраснела.

– Это писать? – спросила она.

– Да нет, конечно! Адольф Петрович, что вы такое городите?

– Они хотели моей задницы, – упрямо повторил Бабель. – А потом выпустили бы мне кишки. Что я мог сделать?

– Обратиться в полицию, – посоветовал Семинард.

– Не было там полиции, а у меня не было времени – я секретный разговор подслушивал.

– Что за пазговор? – насторожился Семинард. – Вы ничего не сказали о нем.

– Разговор из громкоговорителя на улице.

– Ничего себе – секретный! – Семинард раздавил окурок в пепельнице. А вы уверены, Адольф Петрович, что не подслушали радиопостановку?

– Да нет же! Речь там шла о Фрайере!

– Да мало ли в Америке фраеров? По мне, так все они там фраера!

Бабель тоскливо посмотрел в окно.

– Ну почему, почему вы мне не верите?

– Отчего же не верю? – возразил Семинард. – Верю охотно. Просто вы не сказали еще ничего определенного7 Давайте успокоимся и попробуем что-нибудь вспомнить.

Евлампий попробовал. На лбу у него вздулись вены, взор затуманился. Мысленно он вновь переместился в Америку.

– Христос воскрес! – родил он минут через пять.

– Как? – не понял Семинард.

Машинистка застучала по клавишам.

– Христос воскрес, – повторил Бабель. – А вы должны ответить мне : "Воистину воскрес".

– Что за Христос?

– Надо полагать – Иисус.

– Это Бог, что-ли? – сморщился Семинард. – Ну мы же с вами атеисты, Адольф Петрович, с чего это вам такое пришло в голову?

Бабель пожал плечами.

– Не знаю, вспомнилось почему-то...

Ну, Бог с ним, с Христом, – вздохнул Семинард. – Может, вы фамилии какие-нибудь запомнили?

– Какие фамилии?

– Ну, любые. Марк Твен там, Том Сойер. Джек-потрошитеь. – Семинард перечислил все известные ему английские имена.

Бабель стал вспоминать, закрыв глаза. Семинард с сочувствием смотрел на него и думал о том, что только зря тратит время – свое и машинистки.

– "Розенблюм и Розенблат ЛТД", – сказал Бабель наконец.

– Что это? – уронил челюсть Семинард.

– Пушная корпорация, – ответил Бабель. – Рекомендую.

– Да-а-а, – протянул Семинард. – Адольф Петрович, голубчик, ну на что мне эта корпорация?

– Купите шубу жене, – предложил Бабель. – Или любовнице.

Семинард и машинистка тревожно переглянулись.

– Ну, вот что, – сказал полковник. – Вы устали, Адольф Петрович, вам нужно хорошо отдохнуть. Поезжайте-ка домой, ложитесь спать, и гланое ни о чем не думайте. А завтра оформим вам путевочку в санаторий на море, там сейчас бархатный сезон. Вернетесь, как огурчик, тогда и побеседуем. Всего доброго!

Он встал, давая понять, что разговор окончен. Бабель тоже поднялся и, свесив голову на грудь, поплелся к выходу.

– Гляди веселей! – ободрил его Семинард. – Мы еще с вами повоюем!

У двери Бабель остановился:

– Мне нужно поговорить с генералом.

– Зачем? – удивился Семинард.

– Я хочу ему все рассказать.

– Вот дался вам этот разговор! – начал злиться Семинард. – Генерал отдыхает в отпуску, чего желает и вам. Поезжайте домой, бывайте больше не свежем воздухе, ешьте фрукты, и главное – не загружайте ничем голову.

– А где я живу ? – угрюмо спросил Бабель.

– Мы вам чудесную комнатку подыскали в малонаселенной квартире, совмещенный санузел, все удобства. Самый центр Москвы – Арбат. Ключи получите у дежурного.

Бабель вышел.

– Спятил старик, – сказал Семинард машинистке. – Какникак восемьдесят лет.

Та вопросительно посмотрела на него.

– А с этим что делать, Георгий Андреевич? – она указала на протокол.

– В корзину , ясное дело! – ответил полковник. – Над нами же все Управление смеяться будет.

Всю дорогу с Лубянки до дому полковника Бабеля душили слезы отчаяния. Ему не верят! Впервые за долгие годы безупречной работы ему не верят. Считают, что он сумасшедший. Попав в свою квартиру Бабель, не разуваясь, лег на диван и тихо умер.

ГЛАВА 7

Москва. Гостиница "Европейская". Третий этаж, номер 315 "люкс" с бассейном и пальмой. 26 октября. 11-40 утра. В номере за чашечкой кофе Сэм Стадлер.

Прилетев в Москву, Стадлер первым делом снял в сберкассе со своего счета 10.000 долларов, заказал лучший номер в самой дорогой гостинице, посетил бар, после чего проспал почти сутки. Затем поплавал в бассейне, полежал под пальмой, телефонный звонок застал его за ленчем.

Стадлер снял трубку.

– Христос воскрес, – сообщил приятный мужской голос.

– Воистину воскрес, – ответил Стадлерр, прикрыв трубку рукой.

На том конце провода радостно засмеялись.

– С приездом, Филипп, так, кажется, теперь тебя завут? Это Хэрис!

– Привет, Джим! – обрадовася Стадлер. – Давно не слышал твоего голоса. Как дела?