Текст книги "Медальон Эрсидаха"

Автор книги: Вера Поляруш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 9

Оба не знали, что означает слово «ЭРСИДАХ». Вероника взяла медальон из рук Антонова и долго рассматривала.

– Осталось на зуб попробовать, – пошутил Сергей, но теперь его слова не вызывали в ней негативную эмоцию. Она знала, чувствовала, что рядом – друг, а значит ничего не страшно, значит они вдвоем, и эта сила способна преодолеть любые преграды, разгадать любую тайну.

Что-то похожее она испытывала в присутствии Ленчика, но его блестящая эрудиция и мозг, умеющий препарировать любое явление и выдавать поразительный результат, делали их общение неравным. Ленчик всегда был умнее, всегда на шаг впереди, и поэтому в разговоре с ней вел себя чуть снисходительно, как учитель со школьницей, и это сразу и восхищало, и подавляло Веронику.

С Антоновым все значительно проще и яснее, он как вестник из того малого кусочка детства, который оставался в памяти незамутненным и счастливым.

– Может быть, Мария Константиновна объяснит? – предположила Вероника.

Но старушка уже крепко спала. Вероника поправила сползшее одеяло. Они с Сергеем вышли в коридор.

– Мне тоже пора, – сказал Антонов, глянув на часы. – Тут уже до работы осталось пару часов.

– Так ты считай и сейчас на работе. «Расследование продолжается», так у вас, кажется, пишут в протоколах.

– Ну да, что-то типа этого, – уклончиво ответил Сергей, снимая цепочку и открывая входную дверь. – Ты сейчас тоже падай спать, а завтра… нет, уже сегодня… я позвоню, и мы наметим дальнейший план действий. Идет?

– Идет, – кивнула Вероника. Ох, как ей не хотелось, чтобы он уходил! От мысли, что придется вернуться в комнату, где на нее напали, холодело внутри.

Но Вероника пересилила страх и спокойно попрощалась с Антоновым. Медальон он забрал с собой, аккуратно поместив в прозрачную упаковку.

«Почему он так же не поступил с камнем? Это же важная улика», – думала Вероника, проваливаясь в сон.

* * *

На часах было без четверти одиннадцать. Вероника подскочила, как ужаленная. Она проспала все на свете и работу в том числе! Она набрала номер начальника отдела и что-то наплела насчет дежурств в больнице.

– Отгулы на три дня. Я чесслово отработаю, Пал Семеныч. Подруга при смерти, у нее никого, кроме меня. Ну, пожалуйста…

Начальник покочевряжился, но все-таки отпустил.

«Прости меня, Лизка, но сейчас так надо, ты же понимаешь», – мысленно попросила она прощение и помчалась в комнату к Марии Константиновне.

– Ох, я все сейчас сделаю, только не волнуйтесь, – и она проворно заменила подгузник и промокшую насквозь пеленку.

Не в первый раз она все это делала, помогая Лизе справиться с навалившимися проблемами.

Мария Константиновна виновато смотрела за ее действиями.

– Совсем я немощная стала, всем только в нагрузку, и зачем еще нужна на этом свете…

– Бросьте, Марья Константинна, еще как нужна! Что на завтрак? Как всегда – овсянка на молоке, бутер с маслом и чай бледный как помои?

– Ника, ты прелесть, – заулыбалась старушка. – И еще кусочек сыра на бутерброд, если можно.

Вероника помчалась на кухню. Параллельно с завтраками она сварила себе крепкий кофе. Первый глоток вернул ее к жизни. Она выдохнула и постаралась сгруппировать события прошедших суток.

Так, дядя Сема убит, на Лизу напали, и она в коме, блокнот с формулой, камень в окно, следователь – друг детства, фамильный медальон…

Она поставила еду на прикроватный поднос и понесла его Марии Константиновне. Когда, устроившись поудобнее, старушка начала есть, Вероника решилась спросить:

– Мы вчера очистили медальон и на нем увидели слово «ЭРСИДАХ». Вы знаете, что это значит?

Мария Константиновна спокойно проглотила очередную ложку каши, сделала глоток чая, вытерла губы салфеткой и только после этого ответила:

– Да, конечно.

Вероника замерла в ожидании.

– На медальоне название местечка, в котором жили предки Ильи Аркадьевича, – сказала Мария Константиновна и протянула руку за бутербродом. – А сыр ты порезала слишком толстыми кусками. Учти на будущее.

– Учту, Мария Константиновна, а дальше?

– А что тебя интересует? Медальон передавался по мужской линии, это же и так ясно. Но у нас с Илюшей не было сыновей, поэтому он предназначался Лизоньке. Вот и все.

– Нет, не все, Мария Константиновна, голубушка, родная, ну вспоминайте, что еще знаете об этом местечке, может, Илья Аркадьевич что-то рассказывал о своих предках, – умоляла Вероника, но старушка замотала головой и прикрыла глаза в знак того, что разговор окончен.

Веронике ничего не оставалось, как забрать поднос с грязной посудой и пойти на кухню.

Она поколебалась с минуту и набрала номер Антонова. Сергей ответил сразу, будто ждал ее звонка.

– Вероника? У тебя все в порядке?

– Я по делу звоню. Мне удалось узнать, что Эрсидах – это местечко, в котором жили предки Ильи Аркадьевича. Но где оно находится – не знаю. Сейчас поищу в интернете. Ты приедешь? – она уловила в своем голосе просительные нотки. Еще не хватало, чтобы Антонов это почувствовал! Вероника постаралась загладить оплошность. – Я к тому, что ты так и не забрал камень, и он продолжает лежать посередине комнаты. Что мне с ним делать? Выкинуть?

– Буду через пару часов, – и Антонов вырубил сотовый.

Вероника вымыла посуду и вернулась в комнату Лизы. Она достала из внутреннего ящика стола ее ноутбук. Он был незапаролен.

«Н-да, все может быть в открытом доступе, ежели самые важные записи в блокноте хранятся», – усмехнулась Вероника.

Надежды на поисковики рухнули сразу. Ни Гугл, ни Яндекс понятия не имели не только о таком населенном пункте, но даже самого слова не знали.

– Ясно, что ничего не ясно, – бубнила себе под нос Вероника, все глубже погружаясь в просторы Интернета.

Она пыталась подойти к информации с разных сторон, набирала слово «Эрсидах» на разных языках и даже на латинице, наконец нашла похожее звукосочетание в осетинском языке. Жители некоего села Зилахар еще в середине двадцатого века переселились в более безопасный район, и с тех пор оно заброшено. А на фольклоре древние нарты «залахаром» называли место состязаний.

«Нет, не то», – и Вероника перешла на поиски родового древа Вороновских. Здесь ей повезло больше. Переходя с сайта на сайт, она попала на исторические хроники казачества, где много страниц посвящалось переселенцам.

Среди сибирских казаков она увидела фамилию Воронич. Как охотник добычу, так Вероника почувствовала, что напала на след. Следующие поиски по ссылкам завели ее в такие дебри, что она и сама не сообразила, как выскочила на архивы с метрическими выписками жителей Камчатки 18–19 веков и нашла… Сидора Воронича 1814 года рождения.

Сидор взял в жены местную девушку, камчадалку Лею, и родила она ему пять девочек и одного мальчика – Ефима. А дальше, как в первой главе Нового завета: Сидор в 1844 году родил Ефима, Ефим в 1871 родил Бориса, Борис в 1902-м родил Аркадия, Аркадий в 1931-м родил Илию…

Год рождения Ильи Воронича совпадал с годом рождения Ильи Аркадьевича, к тому же отца Воронича тоже звали Аркадий. Ошибки быть не могло.

Вероника продолжала поиски, пытаясь протянуть ниточку от 17 века, когда казаки вместе с атаманом Атласовым пришли на Камчатку, до нынешнего времени.

Но ей удалось продвинуться совсем ненамного. Если о временах первопроходцев и мореходов материала было хоть отбавляй, в том числе и о повсеместных грабежах и бесчинствах атласовских казаков на землях камчадалов, то сведения о веке двадцатом сводились к скупым датам жизни, смерти, рождения детей.

А история семьи Воронич вообще обрывалась 20-м июля 1931 года, когда у казака Аркадия и Варвары родился сын Илья.

Вероника не заметила, как пролетело часов шесть или семь. В перерывах она кормила обедом Марию Константиновну, подавала и убирала судно, меняла подгузники, пила очередную чашку кофе, но все это было как в тумане. Поиск сведений о предках Вороновского полностью захватил ее, она изучала и сопоставляла, пытаясь через историю всех камчадалов понять уклад и традиции именно этой семьи.

Пару раз, правда, она ловила себя на мысли, что Сергею давно бы уже следовало появиться, но тут же забывала о нем, погружаясь в чтение очередной статьи или архивной справки.

Уже вечерело, когда в дверь позвонили. Вероника подскочила и кинулась в прихожую. На пороге стоял Антонов. Он был в том же костюме, что и накануне вечером, из чего Вероника сделал вывод, что домой он так и не попал.

– Серый, я тут такое нарыла! – она была не в силах скрыть, как рада его приходу.

– И я не с пустыми руками, – улыбнулся Антонов и протянул торт.

– Сереженька, это вы?! Идите ко мне, дети! – позвала Мария Константиновна.

– Ну, ты просто обаял старушку, – сказала тихо Вероника.

– Прости, что задержался. На то были причины, позже расскажу, – также тихо ответил Сергей.

Увидев коробку с тортом, Мария Константиновна пришла в восторг.

– Ника, ставь скорее чайник, это же моя любимая «Прага»! Как вы угадали, друг мой? Мне много нельзя, но маленький кусочек… – и она протянула обе руки навстречу Антонову. Он подошел и, наклонившись, обнял ее так сердечно, что Вероника опешила. «Откуда такая нежность? Он же следователь, как-то построже себя держать надо», – подумала она.

Ей так хотелось тут же выложить Сергею все свои находки, но пришлось идти на кухню. Пока она носила чашки, блюдца, ложечки и прочие чайные атрибуты, пока резала торт на равные кусочки, Антонов о чем-то тихо беседовал с Марией Константиновной. Его приход явно поднял ей настроение.

– Вот, Ника, смотри какой хороший мальчик. Да еще из милиции. Среди твоих эмэнэсов такого не найдешь.

– Ну, вы-то Илью Аркадьевича не в следственных органах встретили, – парировала Вероника, расставляя чашки и злясь на бестактность старушки.

– А вот и не угадала, – сказала Мария Константиновна. – Как раз мы с Илюшей познакомились на Лубянке.

– Вот как? А поподробнее можно? – Антонов продолжал сидеть возле Марии Константиновны, держа ее за руку.

– Нет, нет, сначала чай с тортом! – шутливо запротестовала она.

Вероника поставила на поднос угощение и пристроила его на кровати, они с Антоновым сели за стол. Некоторое время все молча поглощали торт, запивая чаем.

– Вкусно как! Спасибо, Сереженька. Я уж и не помню, когда последний раз торт ела. Врач запретил из-за поджелудочной, а Лиза строго придерживается всех инструкций.

– Ой, я, кажется, вам навредил, – занервничал Антонов. – Плохо не станет?

– Не станет, – махнула рукой старушка. – От одного кусочка-то…

– И все-таки, как вы познакомились с Ильей Аркадьевичем? – не выдержала Вероника.

– Ах, да. Интересная ситуация была. Это еще было правительство Брежнева, «время застоя», как вы теперь называете. Я точно помню дату нашего знакомства. Это было 19 мая, а год 78-й. Пятница, сокращенный день. Наша группа сидит в канцелярии, ждем отмашки начальства. И вдруг – приказ самого Андропова – всем оставаться на местах.

– Юрий Андропов? Он же КГБ возглавлял в то время? – уточнил Антонов.

– Именно, – кивнула Мария Константиновна.

– Так вы были этой… радисткой Кэт? – от потрясения Вероника перешла на шепот. – А Лиза говорила, что вы закончили МГУ по специальности «экономическая география».

– Это правда. А взяли меня на эту работу, потому что прекрасно владела португальским. Я прослушивала политических деятелей Анголы.

– Зачем?! – Вероника не могла прийти в себя от услышанного. Обаятельная, ласковая, доверчивая Мария Константиновна – агент КГБ. Тут есть отчего «крыше съехать».

– Девочка моя, ты ведь тех времен не знаешь, вы все уже «дети перестройки». А мы совсем в другой системе выросли. Долго рассказывать. Скажу только, что официально механизм прослушивания был введен в 1979-м. А неофициально… Нас, девушек-операторов, только в Москве в те годы работало почти девять сотен, – в голосе Марии Константиновны чувствовалась гордость.

– Прослушки стояли везде, в том числе и в посольствах, – продолжала она. – Мы записывали на магнитофонную ленту диппереговоры и потом стенографировали. Это очень непростая работа. Я должна была уметь распознавать десятки разных голосов.

– Ну, то, что вас взяли на такую работу, как раз и говорит о незаурядных способностях, – сказал Антонов.

«Да уж, незаурядные способности… теперь понятно, откуда у них такое взаимопонимание, как ни крути, оба из одной конторы», – почему-то раздраженно подумала Вероника.

– И все-таки, вернемся к вашей встрече с Ильей Аркадьевичем, – напомнил Сергей.

– Да, значит, пятница, мы уже домой собрались, и вдруг оставляют для какого-то срочного задания. В спецгруппе нас трое. Расспрашивать не положено, сидим, ждем дальнейших распоряжений. И вдруг мой начальник, Иван Ильич, красивый такой мужик, на Буденного похож, еще за мной приударял немного, но мне хоть и было в ту пору тридцать с хвостиком, а в старые девы еще не записалась, цену себе знала, – опять отвлеклась Мария Константиновна.

Вероника от досады закатила глаза к потолку. Антонов заметил это и подал ей знак, чтобы она не вздумала перебить старушку.

– Ну, так вот, – продолжала Мария Константиновна, – Иван Ильич говорит мне:

– Марго, – он так меня в шутку называл, а все остальные по имени-отчеству, – иди в комнату и готовься к работе.

Я очень удивилась, потому что в канцелярии не было специального оборудования. Но ничего не сказала, не положено было вопросы задавать. Иван Ильич сам отвел меня в маленькую комнату, похожую на шкаф. Там ничего не было, только стул. Связь через слуховые отверстия с кабинетом, в котором, как я поняла, будет важная встреча. Федя Капралов, третий член нашей группы, принес мне все необходимое для стенографии. Сижу, жду. Минут пятнадцать прошло – слышу голоса, ну и «дальше уже дело техники», как любил говорить мой Илюша.

Мария Константиновна замолчала.

– Так кто же там был? И что за встреча? И почему так срочно и так важно? – не выдержала и засыпала вопросами Вероника. Антонов посмотрел на нее укоризненно, но ничего не сказал. Мария Константиновна откинулась на подушку и прикрыла глаза.

– Вы устали, надо передохнуть, – сказал Сергей.

– Нет – нет, просто в горле пересохло. Ника, деточка, принеси водички.

Вероника сбегала на кухню и вернулась со стаканом воды. Мария Константиновна сделал несколько глотков и снова заговорила:

– Там были генерал-полковник Валерий Сергеевич, первый зам Андропова по инженерно-технической службе, его голос я знала. И ученый Вороновский. Его голос я слышала впервые. Речь шла о прерванных испытаниях «Лунохода-3». Первый луноход к тому времени уже наделал шуму на весь мир. Второй успешно стартовал в 73-м, но его погубил кратер. Там что-то с тепловым режимом произошло, мне потом Илюша объяснял, но я все равно не поняла толком. А тогда все только и говорили об этом. Даже помню, как ТАСС передало о завершении работы «Лунохода–2». Мы это восприняли как некролог.

– Но официально руководителем проекта был Королев, почему же на разговор вызвали Вороновского? – подал голос Антонов.

– Сергею Павловичу принадлежала идея создания самохода. Но потом там начались какие-то интриги, какие-то «бодания» между учеными, да и на шее Королева было и так много космических проектов. Он с удовольствием сбросил это ярмо на Тихонравова. Ну, не впрямую, конечно. Это ж было задание ЦК, поэтому создали рабочую группу, в нее вошли лучшие специалисты, среди которых был и мой Илюша. Он занимался основными расчетами передвижения. Но это я позже узнала.

А тогда речь шла о провале проекта. Валерий Сергеевич очень резко говорил с Вороновским, на повышенных тонах. Требовал объяснить, почему после всех испытаний «Луноход-3» так и остался на земле. Запуск был запланирован на 77-й год, все сроки прошли.

– А что Вороновский?

– Я точно не помню. Он говорил, что нет свободного носителя, что ли, нет ракеты, чтобы вывеси его на орбиту, и что тема потеряла актуальность… В общем, там специальные термины были, я только стенограмму сделала, а сама мало что поняла. Они минут десять говорили, не больше.

– А что было дальше? Вы же не имели права общаться с теми, кто был в кабинете?

– Конечно, Сереженька! Да и кто я такая? Мое дело было зафиксировать и передать своему непосредственному начальнику. Я так и сделала. И меня, наконец, отпустили домой. Бегу по этим длиннющим коридорам, и уже почти у выхода слышу за спиной голос, который только что стенографировала. Но я не оборачиваюсь, не положено. Так он сам меня окликнул. Девушка, вы, говорит, шарфик потеряли. Я оглянулась и как током пробило. Я только в фильмах таких красавцев видела. Высокий лоб, темные волосы с проседью – ему уже тогда за сорок было – а глаза синие-синие… В общем, вышли мы вместе, его ждала наша машина, но он отказался, пошел меня провожать. А у меня сердце от счастья просто грохочет, молчу, чтобы не сказать какую-нибудь глупость… Я-то знаю, что это большой ученый, да еще и с космосом связан. Потом уже, спустя время, выяснилось, что Илюша думал, будто меня тоже на допрос вызывали. Хотел поддержать, типа «друзья по несчастью»…

– И все-таки не пойму, зачем понадобилось стенографировать этот разговор. Это же не какие-то дипломатические интриги, свои разборки, – недоумевала Вероника.

– Ничего странного, – сказал Антонов. – Уже готовилась реорганизация КГБ, компромат собирался на всех.

– И на Вороновского?

– Нет, он и так был у них «под колпаком» по роду своей деятельности. Тут свои рыли под своих. Держу пари – через месяц этого зама уже никто и не вспомнил.

– Почему ты так решил?

– Предполагаю. Но мы это проверим. Тем более вполне вероятно, что Валерий Сергеевич может нам помочь в расследовании.

– Ничего не понимаю, он-то при чем?

– Вероника, может, пойдем на кухню, смотри, Мария Константиновна совсем устала.

Действительно, старушка сильно побледнела, она лежала молча и как-то отрешенно смотрела в потолок. Вероника прощупала пульс.

– Кажется, подскочило давление. Неси скорее воду, а я достану каптоприл, – скомандовала она.

Антонов бросился на кухню. Вероника, прежде чем дать таблетку, решила померять давление.

– Вызывай «скорую», – сказала она появившемуся в дверях Сергею. – Верхнее под 220, нижнее 110.

– Мария Константиновна, вам плохо? – Антонов наклонился над старушкой, но она его не слышала.

– Она тебя не узнает, – Вероника схватила сотовый, но Антонов уже набирал номер на своем.

– Старший следователь по особо важным делам майор Антонов. «Скорую» на Ворошиловский проспект, 1, въезд со стороны Академгородка. Срочно. Думаю, гипертонический криз. Год рождения? – он посмотрел на Веронику.

– Кажется, 44-й, – сказала она.

– Год рождения 1944. Несколько лет назад перенесла инсульт. Паралич ног, но сознание было сохранно. Может, достаточно вопросов? Через пять минут здесь должна быть бригада!

Вероника была поражена. Таким она Сергея еще не видела. Куда подевалась мягкость в манерах и вопросительные нотки в голосе… Она еще не успела осознать такую перемену в друге детства, как в дверь зазвонили.

– Я открою, – кинул на ходу Антонов и через пару минут вернулся с медиками. Врач осмотрел Марию Константиновну и велел медсестре сделать укол. Он присел к столу и стал заполнять карту вызова.

– Кем вы приходитесь больной? – спросил он у Вероники после общих вопросов.

– Я подруга ее дочери Лизы, – сказал она. – А сама Лиза сейчас в реанимации в нейрохирургии.

– В какой больнице?

– Бурденко.

– Ясно, – и молодой человек снова погрузился в бумагу. Закончив, он протянул ей листок и сказал:

– Распишитесь. Кто будет сопровождать больную? – повернулся он к Антонову.

– Мы будем, – сказал Сергей.

– У меня в реанимобиле только одно место.

– Ничего, разберемся, – сказал Антонов тоном, не терпящим возражения. Молодой человек поджал губы, но промолчал.

Медсестра закрыла желтый чемоданчик с набором экстренной помощи.

Антонов помогал уложить Марию Константиновну на носилки. Вероника впервые ехала на «скорой» с включенной сиреной. Автомобили рассыпались по бокам, но все равно в какой-то момент они угодили в пробку.

Врач контролировал состояние старушки, которой становилось все хуже. Вероника с ужасом представила, что будет, если…

Они приехали в ту же больницу, где находилась Лиза. Антонов уже ждал в приемном покое. Он еще дома уточнил, куда повезут Марию Константиновну, и поехал на своей машине, которая стояла во дворе.

В приемном покое все действовали быстро и слаженно. Марию Константиновну уже ждали санитары, переложили на больничные носилки, медсестра ввела катетер в вену, подключила капельницу, и старушку повезли на МРТ.

Антонов с Вероникой остались в коридоре.

– Что же теперь будет? – Вероника пыталась совладать с паникой внутри, но ничего не получалось.

– Для начала успокойся, – сказал Антонов, и она так остро почувствовала его силу, что действительно успокоилась. Было чувство, будто они снова вернулись в детство, и с ней тот самый Серый, с которым было не страшно хоть на край света, не то, что на велике с крутой горки…

Вероника видела, что Антонов краем глаза наблюдает за ней.

– Ну, всё, всё, больше не буду, – вытерла она невесть как ставшие мокрыми щеки.

– Вот и хорошо. Лучше послушай, что мне удалось узнать сегодня, – и Антонов рассказал, что был в Госавтоинспекции и там поднял архивы всех ДТП 2013 года, того самого, когда погиб Алик. Вернее, сначала он получил разрешение, чтобы его допустили к этим материалам, а потом почти шесть часов просидел в душной каморке с пыльными папками. И все-таки он нашел эту злополучную аварию!

В протоколе значилось, что Олег Золотарёв на регулируемом пешеходном переходе пошел на красный свет и умышленно попал под колеса автомобиля.

«Изначально было возбуждено дело по факту смерти, но за неимением фактов, свидетельствующих о доведении до суицида, дело было закрыто», – процитировал по памяти Сергей выписку из протокола.

– Что значит «умышленно попал под колеса»?! Какой суицид?! – подскочила Вероника. – Бред какой! Алик был в расцвете сил! Он был на подходе к великому открытию! И потом, я хорошо его знаю. Он никогда, слышишь, НИКОГДА не пошел бы на красный свет! Все было подстроено, это же ясно!

– Но зачем?

– Затем, чтобы отмазать какого-нибудь мальчика-мажора с купленными правами!

– Водитель – житель Таджикистана. Он здесь на заработках. Вряд ли кому-то было интересно его отмазывать. Скорее наоборот.

– Серый, это подстава. Сердцем чую.

– Ну, ладно. Пусть будет по-твоему. Но мы к этому еще вернемся, – сказал Антонов. – А что у тебя. Ты когда звонила, была так встревожена.

– Еще бы! Я такое про Вороновских накопала… – и Вероника рассказала следователю все, что ей удалось найти на просторах Интернета.

Примерно через два часа к ним вышел врач и сказал, чтобы они ехали домой. Состояние Марии Константиновны тяжелое, но стабильное.

– Речь идет о повторном инсульте, больная без сознания, проводится интенсивная терапия.

– Какой прогноз? – спросил Антонов.

– В таком возрасте, сами понимаете, – сказал врач уклончиво. – Давайте подождем до утра.