Текст книги "Твой выход, детка! (СИ)"
Автор книги: Вера Перова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава 12
Через три дня моего отсутствия, вернувшись домой, я обнаружила, что Рома забрал свои вещи. Дом был пуст. Несколько мгновений я стояла в прихожей, не раздеваясь, еще не веря, еще надеясь, бессильно отметая все вопросы, нестыковки, опасения, что наваливались со всех сторон. Вдруг моя пустая квартира показалась мне пугающе унылой, ненужной. Потом заметалась в поисках записки, какого-то знака, отлично понимая, что все мои надежды бессмысленны и нелепы. Что все это логичный ответ на мои поступки. Что все это я заслужила. Ну, а дальше, как дальше-то быть? Я пыталась утихомирить панику внутри себя. Давай не сейчас. Давай потом, ладно? Лихорадочно успокаивала себя. А что – потом? И – когда, это собственно, потом?
Несколько последующих дней я пыталась загрузить себя работой в магазине и заботами по оформлению детской комнаты, чтобы не думать о Ромке, но сегодня вечером, устав и измучившись тоской, я все-таки набрала его номер. Сразу после злополучной поездки я несколько раз пыталась ему дозвониться. Безуспешно. В этот раз он ответил сразу же, как будто ждал этого звонка.
– Привет.
– Привет. У тебя все хорошо? – в ледяном и колючем голосе мне послышались заботливые нотки. Или я все себе придумываю?
– Да, все нормально. Ром, мы можем встретиться?
– Хорошо. Я завтра подъеду в магазин, – слишком быстро соглашается он, не спрашивая даже причину встречи, как будто для него уже все решено.
На следующий день где-то к обеду перед магазином остановился синий BMW.
– Елена Геннадьевна, там Роман Александрович приехал, – Света тихонько приоткрыла дверь в подсобку.
– Хорошо, Света, сейчас выйду, – я поднялась с дивана и подошла к зеркалу: бледное измученное лицо с покрасневшими припухлыми глазами. Да, в моем положении было все труднее создавать порядок на лице, особенно, когда кругом полный хаос. Наспех пригладив растрепавшиеся волосы, я вышла в торговый зал. Яковлев стоял на улице спиной к витрине и курил. Со сжавшимся сердцем я на минуту застыла в неподвижности, потом вышла и окликнула его. Он оглянулся не сразу, но я увидела, как у него покраснела сначала шея, потом права щека, которая была видна мне.
– Ты хочешь поговорить со мной? – наконец сказал он. – Давай только на улице.
Мы перешли через дорогу и сели на лавочке в небольшом сквере. Он не смотрел на меня, только спросил хриплым голосом, как я себя чувствую, потом склонился и напряженно уставился на свои широкие ладони.
– Попытайся понять меня… – начала я, решительно не зная, как себя вести, что говорить. И тихим голосом начала что-то объяснять, но все мои убедительные доводы, которые я крутила в голове длинными бессонными ночами, теперь казались глупыми и несерьезными. Так было больно и тяжело оправдываться! Я смотрела на Рому, но передо мной была каменная глыба, которая должна была сейчас решить мою судьбу, и слова едва долетали до этой глыбы. Я ждала разрыва, и все, что я говорила, было только способом обмануть это ожидание.
– Я не люблю, когда на меня плюют, – в конце концов сказал он.
– Но это же не так… – начала я.
Он поднял на меня глаза. Они были серые и бешенные.
– Это именно так. Когда живут с одним, три дня с другим не проводят. Вот и все.
– Я же стараюсь все тебе объяснить…
– Здесь не нужны объяснения.
Я была совсем без сил и закрыла глаза. Возникла пауза, такая плотная, что трудно было вздохнуть. Он помолчал, потом спросил сдавленным голосом:
– Зачем?
Я взглянула на него, не сразу поняв, о чем он спрашивает.
– Зачем ты позвонила?
Я снова закрыла глаза и запрокинула голову назад, не давая побежать слезам. В виски больно стучала кровь. И вдруг услышала, как отвечаю ему:
– Мне плохо без тебя.
И, почувствовав, что это наконец-то правда, расплакалась. Он наклонился, опершись локтями о колени и до побеления костяшек, сцепил руки.
– Лен, я не могу…прости…
Я смотрела сквозь слезы ему вслед, как он быстрым шагом уходил от меня.
***
Я перемыла посуду. Запустила стирку… Заварила себе душистый чай из травок, собранных заботливыми руками моей названной мамы и встала у окна кухни с чашкой в руке, невидящим взглядом упираясь в дом через дорогу. Впереди было выходное воскресенье – одинокое, промозглое, как сама тоска. За ним такой же понедельник… Мне ничего не хотелось делать, хотелось накрыться этими днями, как двумя толстыми одеялами. Я приучала и приучала себя к мысли, что мне хорошо одной и, что в моей жизни больше нет местам мужчинам. Во всяком случае, в ближайшие два-три года. И никто, никто! не сможет больше вмешиваться и руководить моей жизнью. Ну что, ты добилась своего: наконец-то своя, своя, своя жизнь…
Тишину квартиры нарушил звонок домофона. Кто бы это мог быть в такую рань? Я подошла и остолбенела, увидев на экране макушку Яковлева. Он не терпеливо топтался на месте, наклонив голову и не глядя в камеру.
– Заходи.
Он дернул на себя дверь и скрылся в подъезде. Я открыла входную дверь и слушала, как он пешком поднимается по лестнице.
– Почему – в домофон, у тебя же ключ есть? – в полной растерянности от его появления, промямлила я.
– Привет, – он не глядя на меня, прошел на кухню и поставил на стол два огромных пакета.
– Что это?!
– Продукты.
– Ты с ума сошел! Мне же этого на месяц хватит! Зачем так много? – я остановилась в дверном проеме.
– Лен, нечего тебе таскать тяжелые сумки и, вообще, это не только тебе, но и ей, – он посмотрел на мой живот, и в его взгляде было столько нежности и тепла, что мое тело покрылось мурашками. Но сейчас я не имела права на его любовь – все доставалось только ей, моей еще не родившейся малышке.
– Привозить буду раз в неделю – заказывай, что хочешь. Да, вот еще что, – он вынул из кармана и положил на стол рядом с пакетами два пригласительных билета. – Через неделю у нас День рождение фирмы. Решили устроить небольшой праздник по этому поводу. Ты – почетный гость.
– А я – то здесь причем?
– Как причем? Ты же совладелец.
Ах, ну да! Я же – совладелец! И только…
– Ром… – я в надежде, потянулась к нему, но он резко отшатнулся и посмотрел холодным безжизненным взглядом. Это был не Яковлев! Я таким его совсем не знала. Это вообще был чужой, незнакомый мужчина. А мне до боли хотелось увидеть моего Ромку, чтобы он обнял меня, прошептал свои дурацкие, милые ласковости. Я даже зажмурилась – уткнуться бы в его грудь, чтобы под защитой этих сильных рук все корявое прошлое забылось, делось куда-то… Что бы больше не было одиноких, длиною в целый год, дней и ночей. Чтобы он просто обнял меня!
– Не начинай, Лена, – он взял меня за плечи и, отодвинув со своего пути, быстро вышел из квартиры.
В первый наш день в Италии, выбираясь на берег после утреннего заплыва, на дне я заметила восхитительную раковину – розовую с голубым. Я наклонилась и достала ее – гладкую, обкатанную волнами. Сейчас я нащупала ее в кармане, и не смогла сдержать слез.
***
– Лиль, привет, это я.
– Ленка, что-то случилось?
– Ничего, если я заеду? – я игнорирую ее вопрос, удерживая себя, чтобы не завыть.
– Конечно!
Вызываю такси, беру, купленный заранее подарок на новоселье и еду в новою Лилькину квартиру, которую она арендовала неделю назад (всего одна, зато большая комната с выходом на просторный балкон седьмого этажа).
– У меня просто дворец, – радовалась она, зазывая меня в гости. – Тишина, море зелени, а вид…Тут тебе и метро, тут и магазины – никаких проблем. И до работы рукой подать!
Она открывает мне с ножом в руке и сразу убегает.
– Давай, проходи. Я тут плов готовлю, – кричит она из кухни.
Я разуваюсь и иду на ее голос.
– Вот, подарок тебе, – я вытаскиваю из коробки мультиварку. – Хотела кота тебе принести, но потом подумала, что это больше подойдет.
– Спасибо! – Лилька бросается меня обнимать, радуясь подарку, как ребенок. – Реально – это больше подойдет, у меня что-то последнее время с котами как-то не заладилось. Особенно с гулящими.
Я огляделась в поисках места для своего подарка. Но шкафчики и полки уже были заставлены банками сгущенки, маминым вареньем, коробками шоколадных конфет и разными пакетиками с сухофруктами – вторая Лилькина любовь, после супчиков – сладкое.
– Вижу, ты не очень расстраиваешься из-за перемен, – намекнула я на ее расставание с Костей и скорый переезд-побег на новую квартиру. Судя по ее коротким репликам – расстались они без выяснения отношений.
– Фу, – она пожала плечами. – На работе он, конечно, может мне создать проблемы. Но я справлюсь. А в остальном – я только выиграла. Он мне все нервы вымотал своими закидонами.
Она весело встряхнула головой. Я видела, что она хорохорится и переживает. А для чего еще все эти запасы сладостей?
– Это не мне надо беспокоиться, а вот некоторым остальным… – она многозначительно посмотрела на меня.
Лилька как в воду глядела, у меня навернулись на глаза слезы.
– У тебя все хорошо? – заботливо спросила она, бросив на меня пристальный взгляд.
– Мы окончательно расстались, – я без сил падаю на маленький диванчик, втиснутый в крохотную кухоньку.
– Да ты что! – она уставилась на меня во все глаза. – Ты говорила, что он съехал, но я подумала: временные трудности, бывает. Думала, что все уже наладилось. Он что, так и не простил тебе этой поездки?!
– Не знаю, – ответила я, хотя, на самом деле, конечно же, знала. – Возможно, единственная «временная трудность» у нас как раз попытка все наладить.
– Мне очень жаль, – протянула жалобно подруга. – Зря я тебя тогда за собой потянула.
– Да что я – коза на веревочке?! – сквозь слезы прохлюпала я. – Это было мое решение. И я же не изменяла ему, – слезы текли и текли, и я уже не могла остановиться.
– Так, а ну прекращай реветь! Тебе сейчас расстраиваться нельзя. Тебе надо о хорошем думать, – она подошла и обняла меня, – коза ты моя, коза, – потянулась, привстала на цыпочки и достала откуда-то с полки пакетик с бумажными салфетками, – давай утирайся и будем думать, как исправлять навороченное.
– Он мне сегодня продукты привез…
– Хороший знак, – по – деловому вставила она.
– … и два пригласительных, – всхлипывая, добавила я.
– Какие пригласительные?! – вскинулась Лилька. – Куда?
– Да у него там день рождение фирмы…
– А почему два?
– Не знаю. Наверное, думает, что у меня мужчина уже завелся…
– Заводятся – блохи, Лена, а мужчины – появляются.
– Но я туда ни за что не пойду! – я уверенно мотнула головой.
– Очень даже пойдешь! – она расставляла на столе тарелки, – вот сейчас пловчика жахнем, и обмозгуем это дело в подробностях.
– Нет… – остановила ее я.
– Что «нет»? Так и будешь вековухой сидеть до скончания дней? Ребенку нужен отец, а тебе любящий муж. А уж более любящего, чем Яковлев ты не найдешь, поверь мне.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – сопротивлялась ее напору я. – Он меня ненавидит! Если бы ты видела, какими он на меня глазами смотрит…! Да и потом, у него тьма доступных молоденьких девушек с ногами от шеи, на кой черт ему со мной валандаться?
– Девушек у него действительно много, но женится он на тебе!
***
– Тебе надо что-то новое, – задумчиво проговорила Лилька, стоя в моей гардеробной. – Шмотки у тебя, конечно, шикарные, но ни в одну ты сейчас со своим пузиком не влезешь. Едем по магазинам!
– Ой, нет, только не шопинг! Я так не люблю это! Толкотня, народ, раздевайся – одевайся, да еще там продавщицы всегда такие надменные! – жалобно промямлила я.
– Да, брось! Не обращай ни на кого внимание. Мы просто покуражимся – будет весело!
Ну, мы и покуражились: медленно перебирали модели на вешалках, щупали материю, проверяли по нескольку раз застежки, заставляли принести в примерочную то и это. И наконец-то, к всеобщему облегчению окружающих, выбрали платье серовато-жемчужного цвета от VALENTINO с коротким пиджачком в тон.
– Точно, – подытожила Лилька, окидывая меня оценивающим взглядом. – То, что надо! Их надо всех убить!
– Кого? – ухмыльнулась я.
– Твоих врагинь – соперниц, – ответила она ласково, но с такой улыбочкой…
***
Я подъехала на такси по указанному в приглашении адресу. На тротуаре, чуть в сторонке от входа топталась Лилька, украдкой куря сигарету.
– Привет, – она коснулась своей щекой моей щеки и чмокнула губами воздух возле уха, имитируя приветственный поцелуй.
– Как настрой? – глядя на ее хмурое лицо, поинтересовалась я.
– Как у боксерской перчатки, – мрачно ответила она, выбрасывая недокуренную сигарету в урну. – Так и хочется по морде кому-нибудь съездить. Самое время встретиться с Яковлевым…
– Ну, ты уж сразу на него не нападай.
– Постараюсь. Но, не обещаю.
Мы разделись и прошли в арендованный зал ресторана.
– Ух ты ж, ежик! – воскликнула Лилька, оторопело останавливаясь в дверях. Мы были поражены размахом и торжественностью мероприятия. Народу было – около сотни. Важные и, даже иногда узнаваемые, мужчины неспешно прохаживались со своими спутницами по освобожденной от столиков половине зала или стояли стайками, переговариваясь вполголоса и бросая по сторонам холодные цепкие взгляды. Многие повернули в нашу сторону головы. Меня вдруг охватила агорафобия. Все, чего я предвидела и так боялась, случилось: люди, которые меня знали, испытующе, с любопытством меня рассматривали, иногда даже украдкой показывая в нашу сторону рукой. Я чувствовала, как вдыхаю их удушливую жалость и любопытство, ведь я своего рода знаменитость: своей грандиозной славой я обязана пережитому горю.
– Так, нам срочно надо выпить, – Лилька быстро отошла к бару и вернулась с двумя бокалами.
– Мне же нельзя, – прошептала я ей.
– А то я не знаю, у тебя – минералка.
Я выискивала глазами среди толпы Ромку.
– Вон он, – Лиля указала подбородком куда-то в сторону, – ты только посмотри на него! Шикарный мужчина! С таким и я бы с удовольствием замутила.
Я перевела взгляд в сторону, куда кивнула Лилька, и у меня похолодело внутри.
– Вот и мути, а я пошла отсюда, – Ромка стоял к нам спиной в элегантном темно-синем костюме, который сидел на нем, как влитой, и одной рукой небрежно обнимал за талию молоденькую блондинку.
– Стоять! – быстро скомандовала подруга, удерживая, для верности, меня рукой. – Ни куда ты не пойдешь! А останешься здесь и будешь веселиться!
В этот момент Ромка обернулся, увидел нас, его рука неспешно соскользнула по бедру девушки. Он что-то быстро сказал ей и двинулся в нашу сторону медленно, почти как в кино. Я непроизвольно сделала несколько шагов ему навстречу. Пока он шел его остановили еще две девушки. Он наклонился – принять по поцелую в каждую щеку и игриво перебросился с ними парой слов. Потом двинулся дальше и уже метрах в трех от меня он столкнулся еще с одной девушкой и, положив руку ей на талию, любезно направил в обход себя. Они одарили друг друга улыбками.
– Привет. Я вижу ты не одна. Надеюсь, сегодня она-без брата? – его взгляд переместился мне за спину.
– Без. Не нервничай.
– Даже не собирался.
Мы подошли к Лиле. Ромка сдержанно поздоровался, было видно, что он совсем не рад видеть здесь сестру своего соперника.
– Твою ж мать, – Лилька с холодным восхищением откомментировала его прибытие. – Яковлев, да ты прям метросексуал какой-то!
– Если мужчина вымыл голову и вычесал мусор из бороды, так сразу и метросексуал… – улыбнулся дежурной улыбкой Ромка. – Я тоже рад тебя видеть, Лиля.
– Ты задвинул шикарную вечеринку, парень! Ты что, богат, как царь морской? – продолжала наседать Лиля.
– Ну, до морского царя мне еще далеко, но я работаю над этим…
– Хотелось бы знать, как можно работать в таком розарии? Ты посмотри, что делается! Они же прямо жрут тебя своими прелестными глазками!
– Все язвишь.
– Да что ты! Факты. Сухие факты.
Повисла неловкая пауза.
– Ну ладно, ребята, вам надо поговорить, а я тут прогуляюсь, осмотрюсь, – Лиля грациозно развернулась к нам спиной и двинулась по залу. – Может, подцеплю какого-нибудь олигарха.
– Что с ней сегодня такое? – провожая ее глазами, поинтересовался Рома.
– Она рассталась с Костей.
– О, как! Больно.
В это время у микрофона на сцене в другом конце зала слышится какой-то шум, а потом раздается мужской голос:
– Для приветственного слова приглашается на сцену радушный хозяин и строгий руководитель нашей фирмы – Яковлев Роман Александрович!
Раздается шквал аплодисментов и приветственные возгласы. Ромка быстро шепчет мне: «никуда не уходи, я – быстро» и легким пружинистым шагом направляется к микрофону.
– Дамы и господа! Дорогие друзья! Я рад приветствовать вас сегодня в этом зале на дне рождении нашей фирмы …
Аплодисменты.
– … Я поздравляю вас с успешным завершением проекта и получением гранда от городского правительства…
Аплодисменты.
– Ленка, выходи за него замуж немедленно, – Лиля стоит рядом со мной и смотрит на сцену.
– Издеваешься. Я только-только свыклась с мыслью, что буду жить одна. И потом, с чего ты взяла, что он сделает еще раз мне предложение…
– Конечно, сделает! – перебивает она меня. – Ты что, не видишь, как он на тебя смотрит ошалелым взглядом. Да и ты… что с тобой стало за этот месяц? … Не дури, соглашайся на все, что он предложит!
– Посмотрим… – не веря уже ни в какое наше совместное будущее, выдыхаю я.
Произнося речь, Ромка находит глазами меня и наши взгляды встречаются. Как я могла представить свою жизнь без него?! Он улыбнулся мне, и я ответила улыбкой на его улыбку. Новый тур вальса улыбок. Поразительно, как иногда бывает: мы принимаем решения, мы говорим себе – отныне все будет так, а не иначе, но достаточно ничтожного движения губ, и от твердой, казавшейся вечной уверенности остаются одни обломки. Все мои усилия рухнули перед очевидностью: очевидностью глаз Ромки, смотревших на меня с такой любовью!
***
– Ну, все – отстрелялся! Теперь можем веселиться! – Яковлев выныривает из толпы.
Начинает играть музыка.
– Потанцуем? – не дожидаясь ответа, он обнимает меня и начинает двигаться в такт мелодии.
– Ром, уже столько времени прошло, а они все пялятся на меня…
– Да плюнь на них, и все, – он был, безусловно, прав. И все таки, я никак не могла расслабиться. Сама не понимаю, почему так реагирую. Но вот он обнимает меня за талию, я вдыхаю его запах и успокаиваюсь. В нем была какая-то сила. Какая-то устойчивость, внутренний покой. Что-то такое, что не даст поставить мою жизнь под угрозу.
Весь вечер Ромка практически не отходит от меня. Но вот наступает момент, когда мое особое положение дает о себе знать – мне надо в туалет. Через несколько минут я снова появляюсь в зале и вижу его с той же самой девушкой, что была около него в начале вечера. Теперь у меня есть возможность как следует ее рассмотреть: на вид ей не больше двадцати, прямые волосы до плеч выкрашены в светлый тон (чуть темнее у корней) и расчесаны на прямой пробор, глаза красивые, миндалевидные. Фигура у нее – идеальная, как у танцовщицы; поза и облегающее платье говорят, что ей об этом хорошо известно. Она что-то говорит Ромке, он отвечает и девушка, запрокидывая голову, смеется.
Я задумчиво смотрю на эту картину, и во мне растет тревога. Как за спасительным кругом, я пускаюсь на поиски Лильки.
– Вот ты где, таинственная незнакомка! – он сзади обнимает меня за плечи. Вот так просто, как будто и не было секунду назад никакой «танцовщицы», и, уже, как тогда, в Италии, в наш последний вечер, он потерся носом о мою шею и выдохнул: – Как же я рад, что ты здесь!
– Ромыч, – около нас, нетвердо стоя на ногах, появляется крепкий молодой мужчина, – Ромыч, похоже я влюбился, – он многозначительно кивает головой. – Справа.
– Что? – Ромка с трудом возвращается в реальность.
– Вон там, – показывает он глазами, слегка пошатываясь. – Девушка в черном платье. Я влюбился.
– Да-а, красавица, – Ромка хитро улыбается. – Ее зовут Лиля.
– Ты ее знаешь?!
– Да.
– Ну, и как она?
– Супер! Кстати, недавно рассталась с парнем и не прочь найти ему замену.
– Врешь, – он хватается за Ромкин локоть, пытаясь сохранить пошатнувшееся равновесие.
– Честно. Все так и есть.
– Ладно, – кивает он. – Тогда я пошел. Пожелай мне удачи.
– Ни пуха ни пера.
Мужчина отрывается от Ромкиного локтя и, с одеревеневшей спиной, как-то боком перемещается в Лилькину сторону.
– Кто это? – весело спрашиваю я, предвидя весь сценарий дальнейших событий.
– Серега, юрист, недавно к нам пришел. Хороший парень, – он довольно улыбается. – Сейчас она ему покажет – «влюбился»!
Мы наблюдаем, как он подходит к Лильке, как сужаются ее глаза, пока он ее кадрит, видно, как она набирает в грудь побольше воздуха и начинает говорить… Через две минуты он возвращается красный, как рак.
– Сволочь ты, Ромыч, – говорит он обиженно.
– Прости, Серега, но ты продержался дольше остальных, – Ромка хлопает его по плечу и не может сдержать смеха.
Следом к нам подошла Лиля.
– Я, пожалуй, поеду.
– Не понравилось? – Ромка продолжал еще улыбаться над своим розыгрышем. – Нам будет недоставать тебя…
Мы весело смеемся.
– Идите вы к черту, оба, – вздыхает она.
– Не волнуйся, я сейчас скажу, и тебя отвезут.
– Не надо. Я такси уже вызвала.
Она наклонилась ко мне с прощальным поцелуем и прошептала на ухо:
– Соглашайся на все…
После ее ухода, мы еще минут двадцать проболтали о том о сем в зале и, не сговариваясь, покинули эту праздничную, пьяную толкотню. Прогулялись по набережной, продолжая трепаться о разных пустяках …, не касаясь только одного: как провели друг без друга эти полтора месяца. Рома шел рядом, иногда забегая вперед, чтобы увидеть мое лицо и выражение глаз. Подхватывал под локоть. И улыбался, улыбался… Потом сели в машину и он повез меня домой. И вдруг все стало по-прежнему: тягостно и беспробудно. То ли потому, что мы остались вдвоем так близко, в темном салоне автомобиля, отрезанными от внешнего мира, то ли пришло отрезвление от сказочного праздника и возвращение в реальную жизнь, но легкость исчезла.
– Что-то не так? – он знает, что я видела его с этой девушкой и явно ждет от меня неудобных вопросов.
– Все так.
– А чего притихла?
– Просто устала, – я так расстроена и разочарована от рухнувших ожиданий, что мне не до выяснения отношений.
– Как детская? Ребята справились? – он остановил машину у шлагбаума, явно не собираясь оставаться на ночь.
– Да, они молодцы – получилось здорово! Зайдешь посмотреть?
– Не сегодня, – меня в его планах явно не было. Он вышел из машины, обошел ее и открыл передо мной дверь. – Я провожу тебя.
Мы, не спеша, как будто оба тянем время, идем к моему подъезду. Вечер был прохладным. Лето оставалось позади. До этого я старалась не думать о родах, хотя страх неотрывно следовал за мной, как бездомная собака. Но сегодня я не сдерживаюсь.
– Ро-ом… – тихо зову его, останавливаясь.
– Что? – он тоже останавливается и оборачивается ко мне.
– Я боюсь…
– Кого?
– Рожать.
– Чепуха, – он нежно и уверенно прижимает меня к себе, хотя в его лице я успеваю увидеть неуловимо озабоченное выражение. – Чего тебе бояться? Я буду рядом.
Я беру его под руку, но чувство, что мы вместе так и не появилось.
– Давай, как-нибудь на неделе поедем и купим коляску? Ладно? Я позвоню.
– Ладно, – соглашаюсь я. Лилька права, он действительно будет хорошим отцом, вот только с «любящим мужем» она явно ошиблась…
– Спокойной ночи, – он довел меня до двери, вскользь коснулся губами моего виска, развернулся и пошел обратно к машине.
***
Квартира была до ужаса пустая. Я разделась, повесила платье и только потом присела на кровать, сдерживая слезы. Я осталась одна, опять одна и в эту ночь; среди несмятых простыней и хмурого спокойствия. Лежа в постели, я машинально протянула руку, как бы желая коснуться теплого плеча любимого мужчины, которое бы помогало мне спать и просыпаться. Я попыталась успокоиться. Не может все всегда получаться – это вполне нормально. Жизнь – это в основном всякая неразбериха, неудачи, пробелы и паузы. Буду считать, что сейчас он взял паузу. Я чувствую себя не убиенной оптимисткой!
***
– Я хочу вот эту.
– Хорошо. Давай посмотрим, – Ромка выкатывает в проход одну из колясок, стоящих бесконечным рядом в торговом центре. – Мне что-то расцветка не нравится, – заглядывая внутрь, бросает он. – А вдруг они там ошиблись, и будет мальчик…
Мы увлечены так, что не видим подошедшую к нам Лильку.
– Ни фига себе! Вот это встреча! – она бросается радостно обнимать нас. – Совпадение из серии «не может быть»! За коляской приехали? Ха! А мы ее только что купили!
Я столбенею от местоимения «мы» и лихорадочно шарю взглядом по залу, отчаянно надеясь, что пронесет.
– Привет, – Ромка тоже подозревает неладное и у него каменеет лицо. – Секундочку, – он первый замечает Вадима у кассы, который, еще не видя нас и ни о чем не подозревая, спокойно расплачивается за покупку. – Я сейчас…
Мы с Лилей в замешательстве остаемся стоять на месте.
– Что-то мне не нравится эта ситуация…, – медленно цедит она.
Мы видим, как Ромка подходит к Вадиму и резко разворачивает его к себе лицом. Какое-то время было чувство, что ничего не происходит. Они просто стояли вплотную друг к другу, и их разговор не был никому слышен. Ну, почти никому. Лицо у молодого парнишки за кассой, который не отрывал от них глаз, менялось с каждой секундой.
– Заткнись! – вдруг до нас доносится крик Вадима. – Заткнись на хер!
– Эй, мужики, – окликает их один из будущих молодых отцов. – Языки придержите, тут дети.
Но их уже несло, громкость было на максимуме и дороги они не разбирали.
– Я знаю, что ты трахаешь всех в пределах досягаемости: секретарш, студенток, своих сотрудниц. Еще я знаю, что ты бросил ее, – Вадим зло машет рукой в мою сторону. – Потому что такое ярмо, как ребенок, тебе на хрен не нужен.
– Да что ты обо мне знаешь, урод?! – Ромка надвигается на него всем корпусом.
– Ну, конечно, тебе жуть, как хочется выглядеть приличным человеком, но на самом деле ты то еще говно.
Теперь на них, понятное дело, пялились все без исключения.
– Она была одинока, растеряна, а ты воспользовался этим. И если это твой ребенок, то почему она до сих пор не замужем?! Ты – делал ей предложение?! – Ромка тычет пальцем в Вадима. – Отвечай, тупой ублюдок!
Тот, естественно, откидывает его руку, делая роковую ошибку, и …Ромка – бьет. Вадим отлетает и с грохотом падает на коляски. Мгновенно вскочив на ноги, он с разбегу врезается в Ромку. Они падают, яростно мутузя друг друга. В этот момент подбегают два охранника и растаскивают их.
– Пройдемте, – крепко сжав им локти, они обоих выпроваживают к выходу.
– Вот это жопа… – задумчиво говорит Лилька.
– А тетя сказала плохое слово! – радостно вопит мальчик лет четырех позади нас на весь зал.
– Нет, мой сладкий, – пытается выкрутиться его мать.
– Она сказала «жопа»!
– Жопа – это то же самое, что попа.
– Значит так можно говорить?
– Только не деткам.
– Почему?
– По кочану, – сердито отвечает мать. – Такие правила, Артем. Надо просто запомнить.
Мы медленно идем к выходу и оказываемся на жаркой площади. Я жмурюсь от яркого солнца, не зная куда идти.
– Езжай с ним, – говорит моя подруга, и мы точно знаем, кого она имеет в виду.
***
В полном молчании мы подъезжаем к моему дому и поднимаемся на лифте. Меня слегка потряхивает.
– Нальешь мне ванну? – прошу я.
Он молча кивает.
Я лежу в воде, а Ромка, примостившись на краю ванны, с любовью гладит мою коленку, торчащую из пенной шапки. Мы говорим долго-долго, так, что приходится доливать горячую воду. Говорим ни о чем и обо всем: о ребенке, о прошлом. Я встаю, и он бережно оборачивает меня полотенцем. Дойдя до спальни, я падаю на кровать.
– Ром.
– Что?
– Полежишь со мной?
Ромка отодвигает край простыни и ложится рядом на голый матрас.
– Его здесь не было. Никогда, – тихо говорю я. И дальше в полной безнадеге: – как думаешь, мы сможем зажить прежней жизнью? – голос у меня дрожит.
– Не знаю.
– Или не прежней. Пусть другой. Но хорошей.
– Попробуем, – он вздыхает и кладет свою руку на мой живот. – Моя девочка.
***
Я просыпаюсь, поворачиваю голову и вижу Рому. Так просто, как будто я всю жизнь это видела. Осторожно встаю с постели и иду в туалет. Там писаю, мою руки и умываюсь. Потом смотрю в зеркало и улыбаюсь своему отражению. Оно улыбается в ответ. Возвращаюсь в спальню, Ромка по-прежнему спит. Я смотрю время: всего полседьмого. Иду на кухню и начинаю варить кофе. Слышу из спальни какие-то звуки. Я заглядываю. Яковлев сидит и смотрит на меня, щурясь от света.
– Лен, ты чего вскочила? – спрашивает он. – Еще рано. Иди ко мне.
– Я кофе сделала.
– М-м-м, чую запах.
Я залезаю в халате в постель. Он обнимает меня, и мы еще немного дремлем, укутанные теплом друг друга. Ромка говорит мне что-то в затылок, но я не слышу его.
– Что?
– Я просто подумал: здесь, с тобой, очень спокойно. Мне просто очень хорошо лежать здесь.
Какое-то время я обдумываю это. Потом поворачиваюсь на спину, а Ромка подпирает голову рукой и смотрит на меня сверху вниз.
– Эй, – смеется он. – Я есть хочу. Кормить мужа думаешь?
И на меня накатывает волной радость: вот теперь все начнется.
***
Такси медленно ползло в пробке. Я сидела на заднем сиденье и выбирала в интернете качельки для детской, периодически поднимала взгляд, чтобы удостовериться, что мы проехали еще несколько метров или рассеянно смотрела в окно. Дождь все усиливался; временами я почти ничего не видела. Вдруг случайно краем глаза я выхватила из толпы людей на тротуаре, совсем рядом с машиной, знакомую фигуру. Я прижалась к стеклу, чтобы получше рассмотреть через потоки воды, и вот тут-то до меня дошло, что «знакомая фигура» – это ни кто иной, как Яковлев, который…Что?! О, ужас! идет с той самой! блондинкой. В руках у него пакеты с покупками, а она заботливо держит над ними зонт. Вот он склоняется к ней и что-то говорит – она смеется. Еще мгновение и они скрываются за поворотом …
Я чувствую себя очень странно. Как будто меня нет. Как будто я исчезла навсегда. Ничего. У меня свело живот и зашумело в ушах. Я откинулась на спинку сиденья. Ведь я была абсолютно уверенна, что никаких опасений наши отношения не вызывают и в его верности я тоже абсолютно не сомневалась … до этой минуты.
Меня подмывало немедленно позвонить Лильке, но затевать разговор, который наверняка кончится слезами, и выворачивать свою душу перед
таксистом не хотелось, поэтому в каком-то ступоре я ждала, когда мы доедем до дома.
– О господи! – говорит Лилька.
– В каком смысле «о господи»?
– У него роман.
– Не думаю, – в это отчаянно не хотелось верить.
– Вы трахаетесь?
– Что, прости?
– Извинюсь позже, – отрезала подруга. – Ты же позвонила мне не для вежливой беседы.
