Текст книги "Опасная клятва (СИ)"
Автор книги: Вера Окишева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Аккуратно убрав руку Матвея со своей талии, Фима на миг замерла, глядя на своё запястье и искрящийся на нём золотом орнамента изумрудный браслет.
– Мам… – вяло выдохнула Фима, спохватившись, что мама тут точно не помощник, и сорвалась в ванную комнату, прихватив с собой комфон и таблетки от похмелья. Пустая бутылка вискаря стояла на тумбочке, как маяк удалому пьянству.
Склонившись над унитазом, девушка долго давала себе обещание больше не пить. Ни при каких обстоятельствах, не слушая ничьи мольбы.
Кое-что она стала вспоминать, но этого было катастрофически мало для того, чтобы собрать картинку происшедшего воедино.
Отмучавшись, девушка умылась, выпила таблетку, а после этого решилась на звонок.
– Бабуля, – жалобно взмолилась она, когда экран осветился радостной улыбкой бабы Мары, – бабулечка, – чуть ли не в слезах шепнула Фимка, поглядывая на закрытую дверь. – Бабушка, что мне делать? В моей кровати лежит парень.
– Что? – обрадовалась мать отца, всплеснув руками и умилительно смахнув выступившие слёзы. – Ну наконец-то, – заголосила она, – моя кровинушка стала взрослой!
– Бабуля, ты даже не дослушала! – взмолилась Фимка, морщась от боли. Сидеть на унитазе и изливать душу бабушке было стыдно, но больше не к кому обратиться в столь щекотливой ситуации. – И не кричи, пожалуйста, меня тошнит.
– Ох ты, бедная, – посочувствовала ей баба Мара, отметив, что внучка бледненькая, да и косметику не смыла. – Выпила таблеточки?
– Одну, – успокоила Фимка бабулю.
– Так одной мало, – раздражённо взмахнула та в ответ рукой. – Пей сразу вторую и давай говори, что там не так с парнем.
– Мы с ним не спали – это раз, а во-вторых, он, кажется, подарил мне вот этот браслет, – девушка поднесла комфон к запястью, а затем взглянула в родное лицо бабушки. – Я смутно помню. Но, бабуля, этот браслет очень дорогой. Что мне делать?
– А то я не знаю, что он дорогой, – усмехнулась баба Мара, недовольно поджав губы. – Ты совсем, что ли, ничего не помнишь? И откуда в тебе столько наивности? Где это видано, чтобы в наше время выискался такой отважный и доблестный парень, готовый сделать дорогой подарок девушке, с которой даже не переспал?
– И не поцеловал, – заметила Фимка, с облегчением выдыхая. А то она уже подумала, что это Матвей сделал ей такой подарок или же того хуже – украл браслет. Но судя по реакции бабы Мары, без неё не обошлось. Да и что-то такое ворочалось в голове, а потом девушка вскрикнула, как наяву увидев себя со стороны, практически лежащей на прилавке, схватившей руку продавца и умоляющей сделать скидочку.
– Бабуля, прости, – взмолилась внучка, состроив жалобную моську. – Я так больше не буду, честно.
Фима боялась, что бабуля обидится за то, что та назвала её пенсионеркой и умоляла сделать скидку по пенсионному, так как по студенческому билету атландиец скидку делать отказывался.
– Не будешь уж точно, – зло отозвалась баба Мара, отворачиваясь от экрана вполоборота, затем быстро остыла и уже спокойнее продолжила: – Но это тебе нужно было сделать, иначе вспоминать о своей студенческой жизни было бы нечего. А теперь давай покажи ещё раз, за что я выложила кучу денег.
Лицо бабы Мары увеличилось в экране, а девушка поднесла браслет к глазку видеозахвата, дав полюбоваться украшением родственнице.
– Прелесть, ты права. Только это точно не имперская вещичка, слишком ювелирная работа, – со знанием дела произнесла баба Мара, а Фима закивала в ответ.
– Да, это работа атландийцев, но выполнена в стиле имперцев.
– Видела я украшения лаудунцев, кустарная работа, слишком грубая и неудобная.
Серафима в принципе была согласна с бабушкой, но почему-то думалось, что в сокровищнице лаудунского императора совсем другие вещицы.
– Бабуля, это обычные украшения, а императорские?
– Фимка, да кто же их видел? Они их стерегут как зеницу ока, словно в них заключена небывалая сила, а мне кажется, что дело всё в неказистости этих самых сокровищ. Устроили такой ажиотаж, а смотреть не на что. Ну сама посуди, если у них сейчас такие грубые украшения, то тысячу лет назад и подавно.
Девушка приуныла, так как такая загадочная история разбилась о логичные доводы старшей и потому опытной женщины.
– Мне он нравится, – любовно погладила Фима тёмный зелёный ободок, неплотно облегающий запястье. – Жаль, носить его могу лишь дома.
– Мне он тоже нравится. Если бы не понравился, я бы его не купила. Да и с чего ты взяла, что его нельзя носить? Носи, я тебе разрешаю. Это мой тебе подарок на выпускной. Я уже и платье тебе подобрала, тоже изумрудное. Ой, не строй такое лицо! – возмутилась баба Мара, видя, как куксится внучка. – Ничего, потерпишь, что на твои ножки будут пялиться парни. Но ты достойна стать королевой выпуска.
Старую традицию на выпускном вечере выбирать короля и королеву девушка считала пережитком прошлого, но чем взрослее становились её подруги, тем сильнее хотели стать сказочной королевой бала. Это было непонятно самой Фиме, мечтающей поскорее получить диплом, который был для неё куда более значимым, чем корона с искусственными бриллиантами.
– Бабушка, я тебя люблю.
Баба Мара чуть растаяла от слов внучки, но всё равно не собиралась просто так отставать от неё. Женское любопытство глодало.
– Итак, что там с парнем в твоей кровати?
– Он спит, – начала с этого Фима свой рассказ. – Мы вчера были в баре, – объяснила она и одновременно потянулась за стаканом с водой, чтобы запить очередную таблетку от похмелья. Сразу стало легче и в голове прояснилось.
– Молодцы, – подбодрила её бабушка. – Так и знала, что давно пора тебе отцепиться от материнской юбки. Молодость проходит впустую, – чуть поворчала она, дожидаясь, когда внучка закончит глотать лекарство.
– Бабуля, – невольно протянула Фима, укоризненно глядя на неё.
– Я вся во внимании! – улыбнулась заискивающе та в ответ с экрана комфона.
– В общем, мы решили отпраздновать приезд, зашли в местный бар, а там один фермер праздновал день рождения и пригласил нас к столу. Нам было не отказаться, так как он нам обрадовался как родным. Оказывается, с предпоследней партией студентов он тоже гулял.
– Какой интересный атландиец. Он красивый, женат, дети?
– Бабушка, он стар для тебя, – от чистого сердца заверила её внучка, зная предпочтения родственницы. Мирн точно упустил свой шанс лет этак десять назад.
– Посидели мы хорошо, но я всё никак не могла забыть про этот браслет и захотела его купить.
– Ага, и впредь запомни, не звони мне в девять утра, я ещё сплю и крайне нервная. Если бы я сразу не сообразила, что ты пьяна, то послала бы тебя к твоей матери.
– Прости, бабуля, будь я трезвая, сообразила бы, что разница во времени большая.
– Ага, так что давай, рассказывай дальше.
– Так ты сама знаешь что было.
– Как ты унижалась перед тем противным ювелиром, который не захотел делать скидку, хотя этот браслет залежавшийся товар? Но не суть, а дальше что?
Фима уловила досаду в голосе родственницы и поняла одну вещь: атландиец не купился на прелести бабы Мары, чем крайне её оскорбил. Поэтому она захотела поскорее закрыть эту тему.
– А потом я, кажется, сразу пошла спать. О, там бутылка, которую ты мне положила, стоит пустая, видимо мы ещё выпили.
– Ну вот видишь, ничего страшного не произошло. Парень-то как, красивый?
Фимка покраснела, смутившись вопроса, затем кивнула.
– Атландиец? – полюбопытствовала баба Мара.
– Нет, однокурсник.
– Тот брюнетик? – баба Мара уже с трудом могла усидеть на месте, закидывала вопросами несговорчивую внучку.
– Нет, это Максим, он русый и глаза у него серые.
– Вот облом, – в сердцах выдохнула бабуля, разочарованная вкусом внучки. – Он тебе нравится? – очень холодно уточнила она, а когда внучка ещё больше покраснела, тяжело вздохнула. – Если понравился, то чего переживаешь, что он у тебя спит в кровати? Уже полдела сделано, осталось заставить его в тебя влюбиться, а там и до свадьбы недалеко.
– Бабушка, я сюда не для этого прилетела! – очередной раз взвыла внучка, которой эти разговоры ещё на Земле надоели.
– А то я не знаю. Но тебе нужен мужчина! Милая моя, тебе двадцать два года, а парня нет и, кажется, не предвидится ещё пару лет, а молодость уходит! Кто тебе в старости стакан воды поднесёт? Ты хоть понимаешь, как страшно умирать в полном одиночестве?
Серафима поморщилась от визгливых ноток в голосе бабушки и приготовилась терпеть очередную отповедь. Этот страх бабы Мары остаться одной на смертном одре знала вся семья, и всем родственникам приходилось клясться ей, что её точно никто не оставит и похоронят с почестями, в её любимом платье и на гробовой плите будет самый удачный портрет, где бабуле было восемнадцать, самый рассвет её красоты.
Но их диалог прервал яростный стук в дверь, от которого Серафима подпрыгнула и чуть не уронила комфон.
– Быстрее, мне срочно надо! – раздался голос Аниты.
И Фимка, не выключая гаджет, разблокировала дверь и та отошла в сторону, а мимо девушки пронеслась блондинка и, откинув вверх крышку, склонилась над унитазом.
Этого зрелища Серафиме было достаточно, чтобы тактично выйти в спальню.
– Бабуля, давай я тебе потом позвоню? – попросила она, так как знала, что любопытство старшей родственницы лучше утолять сразу, а то она обидится.
– Чего это вы там такого намешали? Виски было качественным, – распереживалась баба Мара, что стала виновницей недомогания молодежи. Дело подсудное, если доказать. – Ты, Фимка, бутылку-то из-под вискаря в утиль. Слышишь? И поскорее, – пригрозила она и отключилась.
А внучка удивлённо смотрела на Юлиану, которая сидела на её кровати, приложив палец к губам и глазами указывая на всё ещё спящего Матвея. Когда же комфон был убран в карман платья, брюнетка подмигнула, на носочках подошла к Серафиме и тихо шепнула:
– Смотрю, совсем его заболтала, да?
Фима пожала плечами и честно призналась:
– Я не помню, как мы вернулись в комнату.
– Да ты что?! – удивилась Юлиана. Из ванной послышались неприятные звуки, и девушки сочувственно вздохнули.
– Совсем пить не умеет, – заметила брюнетка, прежде чем продолжить: – Вы с Матвеем нашли друг друга, всю ночь протрещали о браслете. Как ты вообще умудрилась его купить? Он же дорогой.
– Бабуля купила.
– Она у тебя кто? Миллионерша?
– Почему? – оскорбилась Фима. – Просто пенсионерка.
– Надо же. Добрая она у тебя, моя так всё на похороны откладывает, а ей только шестьдесят. Копит, копит, нет бы мне помочь.
Тема была неприятна Фиме, поэтому она молча слушала, поглядывая на спящего в её кровати Матвея. Рубашка на нём изрядно помятая, наушники висели на шеи, и как не потерял. Парень обнимался с подушкой, громко посапывал.
– Заболтала ты Матвея, он даже уйти не смог, уснул, а Георгий и Алик ушли, – слегка расстроенно шепнула Юлиана.
Фима удивлённо приподняла брови, когда услышала, что компания была большая. И как она это могла забыть?
– Ага, – по-своему поняла немое изумление Серафимы Юлиана, отводя девушку к своей кровати. – Вылакали всё твоё виски и ушли. Алкоголики.
Фима взглянула на свой браслет, сокрушаясь, что, оказывается, многого не помнит. Хотя если подумать, то что-то всплывало. Они с Матвеем лежали на её кровати, и она любовалась подарком бабули, вытянув руку вверх, а голос Матвея что-то рассказывал ей об имперских украшениях.
– А мы много выпили?
Вопрос Фима задала нейтральный, чтобы сразу не требовать полного отчёта о вечере.
– Ты нет, а мы с Анитой бокала четыре.
– А я?
Серафиме было непонятно, почему Юлиана её так выделила.
– А ты после первой вырубилась. Атландийцы сказали, что бывает, настойка домашняя, крепкая. Сказали, что ты проспишь немного. Ну а пока ты спала, мы с Анитой зажгли – танцевали на столе, – Юлиана тихо рассмеялась, прикрываясь ладошками. – Я никогда себя подобным образом не вела.
Серафима была в культурном шоке. Она тоже никогда себя так не вела – уснуть прямо за столом.
– А что было потом, когда я проснулась? – робко уточнила.
– А у тебя блажь в голову стукнула – вот нужно купить браслет и всё тут. Мы Матвея с тобой послали, чтобы не потерялась. Ты потом такая счастливая пришла, мы даже подумали, что это Матвей его тебе купил.
– А-а-а! – протянула Фима, совершенно не помня этот момент вечера. – А что потом?
– Домой пошли. Бар закрывался. У них же комендантский час. Такси нам вызвали, усадили, и мы прилетели сюда. Парням мало было, но не всем. Догонялись тут вискарём, а потом спать.
От сердца Фимы отлегло. Кроме того, что она уснула за столом и выклянчила у бабули браслет, кажется, ничего больше не учудила. Это не могло не радовать.
– Слушай, а Сашка так классно целуется, – вдруг шепнула Юлиана, толкнув девушку в бок.
Та медленно повернулась к ней в полном шоке.
– Ты что? – выдохнула Фима. – У него же невеста есть.
– И чего? – не поняла её Юлиана. – Мы же играли. Ты тоже с ним целовалась.
– Что?! – не поверила своим ушам Серафима. Она целовалась с Сашкой Мантьян и не помнила этого?
– А я точно ничего не пила после пробуждения? – тихо уточнила, на что брюнетка чуть рассерженно шепнула:
– Не знаю. Я за тобой не следила. Не нянька.
– Ну да, – согласилась с ней Серафима, но не глядя на настроение брюнетки спросила: – А только с Сашкой я целовалась?
– Ещё с Матвеем. Я так с Сашкой и Георгием, и Мишкой, и даже с Лойзом, – победная улыбка осветила чуть припухшее после сна лицо Юлианы. – Мне кажется, они это делали специально. Не могла же бутылка постоянно на меня указывать.
Серафима замерла, начиная припоминать громкие радостные возгласы, круг ребят и бутылку из-под виски, указывающую на зардевшуюся, но довольную Юлиану.
– Да-а-а, – протянула девушка, поражаясь бурному веселью. Интересно было узнать, только ли у неё одной провалы в памяти.
Тут не к месту вспомнилась улыбочка атландийки, словно копия бабулиной, когда та подталкивала ей первый в жизни бокал с шампанским. Нужно было уже тогда заподозрить неладное, но нет, Фиму вчера было не остановить. Девушки немного посидели в тишине, пока из ванной комнаты не вышла еле стоящая на ногах бледная Анита. Фима сразу решила помочь девушке и спросила, выпила ли та таблетки, которые остались на полочке возле зеркала.
– Одну, – жалобно шепнула блондинка, которую нещадно шатало.
– Так сразу две надо было, – со знанием дела отозвалась Серафима и помогла девушке прилечь, а затем сходила за лекарством.
– Девчонки, а что вчера было? – жалобно простонала Анита, поглядывая на склонённых над ней девушек.
Фимка понимающе погладила её по волосам, а Юлиана глухо застонала, так как рассказывать по второму разу ей совершенно не хотелось.
Глава 3
В уютном полумраке кабинета светился экран компьютера, освещая хмурое и задумчивое лицо, обрамлённое чёрными кудрями. Узкие миндалевидные карие глаза ловили отблеск читаемого документа, словно в них горел потусторонний свет. Рядом с рабочим столом, нервно сжимая в руках планшет, стоял секретарь и ожидал вердикта хозяина кабинета.
– Напиши отказ, только не в вежливой форме, а то наставник не поймёт и будет настаивать.
– Но вы уверены, что вежливо отказывать наставнику, омерак, пусть и бывшему? – робко уточнил Аранс Глаб у Дантэна Хода, своего начальника.
Тот прикрыл глаза, молча костеря воспитание своего помощника, которое не позволяло хамить никому, особенно старшим. Поэтому Ход и приказал ему написать ответ, а то сам бы он был непозволительно груб.
– Я точно знаю, что нянек для землян он уже нашёл. И я уже не в том возрасте, когда несутся по первому зову к наставнику. У меня своих дел невпроворот.
Аранс укоризненно поджал губы, возмущённо запыхтел, зная, как раздражает подобное поведение Хода. Но не в этот раз. Дантэн махнул ему рукой, прогоняя.
– Там есть, кому сопли пятипалым подтереть. Пиши отказ.
– Но тогда наставник прилетит сам, – чуть истерично шепнул Аранс, – и привезёт с собой студентов сюда.
Последний налёт землян был плачевным для имущества Первого исторического музея, поэтому секретарь и хотел, чтобы хозяин был более покладистым.
– Аранс, ты издеваешься? – тихо шепнул Ход, ещё раз перечитывая письмо от наставника. В нём не было никакого предупреждения или ультиматума. Всё официально и сухо. Вполне возможно, что письмо составлял секретарь омера, а вездесущему Арансу что-то известно.
– Нет, омерак. Но прошу, слетайте лучше вы к нему, омерак. Той вазе было две тысячи лет. И материальное возмещение от Федерации не может покрыть урон, причинённый этими дикими землянами нашему культурному наследию.
Дантэн почесал бровь, вспомнив, как долго извинялся перед ним наставник, когда Ход чуть не придушил неповоротливого землянина, который не просто разбил вазу, так ещё и не извинился. Пятипалые были ещё слишком молодой расой, не способной в полной мере ценить красоту.
Лететь было лениво. Да и не пользовался омерак своим правом главнокомандующего, а просто вежливо пригласил своего уже бывшего ученика к себе в гости. Бросив быстрый взгляд на нервничающего секретаря, Ход тяжело вздохнул. Аранс слишком переживал за музей, болел за него душой, чтобы пережить очередной акт вандализма в своём святилище.
– Ладно, приготовь всё для моего отлёта, и не пиши ответ наставнику. Сюрприз устрою.
***
На завтрак ребята спускались нестройной стонущей толпой. Каждому было что рассказать, о чём поделиться. Серафима с Анитой чувствовали себя намного лучше. Девчонки весело поглядывали на красного как рак Матвея, которого они решили будить всем скопом. Парень просто опешил, когда открыл глаза, а над ним склонились три красотки и, мило ему улыбаясь, гладили по волосам, воркуя о том, чтобы он открыл глазки, что уже утро и пора просыпаться, в общем, вели они себя, мягко говоря, раскованно и двусмысленно. Всегда собранный и смотрящий с лёгким пренебрежением на остальных Матвей струхнул, так как не мог вспомнить, что он делал в комнате у девчонок и почему они так соблазнительно ему улыбались. Когда же он пулей вылетел в коридор, три подруги долго смеялись над своей шуткой. Лишь успокоившись, они принялись наводить марафет, прекрасно понимая, что будут выглядеть на все сто в окружении помятых после пьянки парней.
Во главе стола сидел такой же сонный Семён Яковлевич, поддерживающий тяжёлую голову рукой, сквозь ресницы наблюдая, как с ним здороваются студенты и рассаживаются по местам.
– Молодцы, – сипловато выдохнул Гаврилов. – Молодцы, – повторил, когда в столовой воцарилась тишина.
Минут пятнадцать он ждал ребят, смотря, как роботы расставляли приборы и подносы с едой, мысленно готовя речь. Сначала хотел поругать, но передумал – сам не лучше, поддался искушению попробовать благородные напитки. Дегустация затянулась до самого утра, зато они с Иорликом много чего успели обсудить. Гаврилов ещё не ложился спать, так как боялся забыть, о чём именно договорился. Поэтому записал на диктофон комфона основные моменты, чтобы наверняка вспомнить.
Ребята с сочувствием наблюдали, как физрук поднялся с места и, тяжело опираясь о стол руками, встал, прошёлся по ним взглядом.
– Все здесь, никого не потеряли. Молодцы, – в третий раз похвалил он ребят, так как помнил инструкции ректора, а ещё о выговоре, который светит ему, если и эта партия накуролесит.
– В общем, так, – начал свою речь Гаврилов, – вы знаете, что с вами должен был лететь не я, но в связи с тем, что сион Тманг попросил нас поучаствовать в играх Сильнейших, то именно меня назначили куратором практики. Так что имейте в виду, в этот раз у нас с вами цель – не оплошать на играх. Сменить студентов, увы, было нельзя, так как вас уже одобрила республиканская сторона, да и времени не было. Поэтому будем стараться. Будем? – строго спросил Гаврилов, грозно стрельнув взглядом в Георгия, единственного, кого можно было поставить против республиканца в вольной борьбе.
– Да, – вяленько отозвались ребята, сникнув окончательно. Они-то мечтали о свободе, а тут опять учёба, да ещё и спорт.
– Мы будем участвовать не во всех видах и не все. Тренировка каждый день. Кого назову – не опаздывать. От того как мы выступим, будет зависеть имидж Федерации. Вы цвет нации и обязаны понимать всю ответственность, – дальше язык у Гаврилова заплёлся и он, прикрыв глаза, выдохнул. – Ну и так далее, – закруглился физрук, решив не мучить ни себя, ни ребят пафосной речью, которую они и сами могут составить на высшем уровне, поскольку риторику изучал каждый из них.
Мужчина открыл глаза, чувствуя, как мир перед ним стал кружиться.
– Георгий, ты – вольная борьба, Мантьян – фехтование. Матвей, Михаил, Эдуард, кто ещё, – сверился Семён Яковлевич со списком, который набросал наспех, – Боб, Нестеров Иван и Иван Дулов – флайбол. У них в командах всего пять игроков, один запасной, но так как мы земляне, то у нас будет три запасных, – физрук пальцем указал на Очакова и Ли, – Дэн и Хвон, вы запасные вместе с Дуловым. И остались у нас гонки, – взгляд Гаврилова нашёл притихшую Серафиму, – не подведи меня, – пригрозил учитель девушке, хотя и так знал, что на неё можно положиться.
– Ну почему опять я? – проворчала Фима, которая ни в каких соревнованиях не мечтала участвовать, да и вообще думала тут плотно заняться своими изысканиями.
– Потому что лучшая в гонках, – припечатал Семён Яковлевич, прекрасно зная, как Заречина не любила его предмет и всячески пыталась увильнуть с его пар, но, тем не менее, у девочки были все задатки отличного пилота, не зря же её отец военный офицер космического флота. Устало потерев лоб, мужчина прочитал свои записки, тихо пробормотал: – Вроде всё сказал. Вы завтракайте, вас там уже ждёт такси, а в библиотеке сион Тманг. Не задерживайтесь, он очень занятой человек.
– Атландиец, – поправили его развеселившиеся ребята.
– Ага, он самый, – беззлобно отозвался Гаврилов, мечтающий поскорее лечь спать. Давненько он не вёл переговоры и совсем забыл как же это тяжело.
После ухода учителя ребята оживились. Аппетита практически ни у кого не было, зато азарт гулял в крови, а снимки и видео в комфонах подогревали его ещё больше. Картинка вчерашнего пиршества постепенно восстанавливалась в памяти, как мозаика, складывалась из пазлов, собранных со всех гаджетов. Серафима сокрушённо качала головой, видя себя с экрана собственного комфона, когда делала селфи на улицах ночного города после покупки. Ей вдруг стало стыдно. Ведь и в правду как помешалась на этом украшении, в сущности, бывшее всего лишь подделкой. А всё её увлечение имперцами. Та поездка на планету рептилоидов оставила неизгладимый след в душе Фимы. Ведь она была уверена, что посетила родную планету если не создателей землян, то учителей, которые не раз спасали земную цивилизацию от вымирания в период её становления.
И вот ещё одна таинственная древняя раса позволила окунуться в секреты мироздания и что же в итоге? Фиме придётся участвовать в гонках. Не то чтобы она не любила их, просто увлечение флаерами и лайнерами осталось в детстве, когда отец служил. Но вот он вышел на пенсию и обустроился в тихой лесной деревеньке и Серафима потеряла связь со своей прежней компанией уличных флаергонщиков
Фима взглянула в комфон Аниты, чтобы узнать, над чем девчонки посмеивались уже больше минуты. Оказывается, они смотрели ролики с игрой в бутылочку. Взгляд Серафимы зацепился за то, как Матвей напряжённо следил за девушками.
– Ой, это удали! – выпалила Фима, глядя на себя, целующуюся с Сашкой. – Вы чего, всех снимали?
Зачем было снимать такое, она не понимала. Да и вообще нужно было проверить соцсети, не появился ли компромат там!
– Видимо да, – тихо отозвалась Анита. – Сейчас вырежу тебя, – с лёгкостью согласилась она на уступки и удалила не только поцелуй с Сашкой, но и с Матвеем. Юлиана подмигнула и показала Фиме поцелуй Аниты с Матвеем со своего комфона.
– Какой удачливый молчун, – усмехнулась брюнетка, прежде чем удалить запись. – И перецеловался с нами со всеми, и спал в нашей комнате.
Парни, кто слышал её шепот, рассмеялись. Серафима же лихорадочно проверяла свою страничку, а также странички новых подруг и остальных сокурсников. На канале Дулова она зависла, так как у парня был занимательный ролик, как Георгий и Алик купались в фонтане с именинником. Под видео была подпись, что это местная традиция. Приглядевшись, девушка заметила, что вокруг фонтана собрались гости из бара, но себя не видела среди них.
Видео неожиданно закончилось криками и дёрганием, словно оператор куда-то упал. Фимка бросила взгляд на Ивана, который весело смеялся вместе с ребятами, что-то просматривая на комфоне. Судя по репликам парней, Ивана толкнул в фонтан кто-то из них.
Веселье за столом прервал Саша, напомнив всем, что пора в библиотеку. Серафиме нравился этот молодой человек именно тем, что всегда оставался очень ответственным и воспитанным, настоящий лидер, за которым хотелось идти. Чуть позже в библиотеке, где на крыльце их встречал сион Тманг, Фима заметила, что именно с Мантьяном тот поздоровался первым, признав его главенство над остальными ребятами.
От вида остова огромного здания с замысловатыми выступами, укутанного в стекло и похожего на огромную глыбу льда, выросшую посреди города, у Фимы чуть не случился разрыв шаблонов. Обычно на Земле библиотеки располагались в древней части городов, там, где тихо и спокойно, где хранился налёт прошедших столетий, отпечаток времени лежал на каждой улочке, запечатлён в фасадах старинных зданий, а здесь современная конструкция в виде буквы «П» образовывала небольшой дворик с узкими клумбами ярких красных цветов вдоль стен. На пороге, чуть позади Тманга, толпились молодые атландийцы с любопытством глядя на своих сверстников землян. Некоторые снимали их на комфоны, тихо шепчась и даже неприлично тыча пальцами.
– Доброе утро, сионы и сиары! – поздоровался уважаемый сион, хитро улыбаясь землянам. – Надеюсь, вы выспались после ночных приключений?
Ребята покивали, кто-то засмеялся, всем было понятно, что вчерашний вечер был не чем иным, как проверкой, которую они прошли. Хотя Фима надеялась, что больше подобных экспериментов атландиец проворачивать не будет. Неужели их предшественники вели себя насколько разнузданно и несдержанно?
Фима выдохнула, подняв голову к небу. Ни облачка! Обещали жару под тридцать, и девушка выбрала лёгкую молочного цвета тунику до середины бедра, короткие хлопковые шорты, да только и в этом наряде было жарко. Если бывший глава республиканцев продержит их на улице ещё немного, то у неё случится тепловой удар. Так же некомфортно чувствовали себя и другие ребята. Они обмахивали себя руками, дёргая вороты футболок, но никто не роптал, надеясь, что сион Тманг сжалится над ними.
В холле библиотеки за своим старым наставником наблюдал Ход, с неприязнью разглядывая молодых студентов с Земли.
– Как стадо, – презрительно и тихо шепнул он, затем его взгляд перекинулся на такое же стадо возле входа. Молодые любопытные атландийцы сбились в кучу, обсуждая новую партию прибывших по обмену студентов, делясь своими мнениями, делая предположения и даже пытаясь угадать, чего следует ждать от инопланетян, не замечая, что копируют поведение обсуждаемых землян. Дантэн качнул разочарованно головой – никакой гордости. Когда-то наставник за подобное назначал наказание, и никто никогда не забывал, что такое честь и достоинство настоящего республиканца.
От Хода не укрылось, что землянам было тяжело стоять на солнцепёке, но хитрый бывший наставник намеренно затягивал с речью. Когда-то и он сам попадался на такие уловки старого хитреца. Интересно, чем они обидели омера, и догадается ли кто-нибудь из землян, что их не просто так держат на улице, а не в прохладном и комфортном холле библиотеки? Но секунды текли, плавно превращаясь в минуты. Молодые атландийцы разошлись по своим делам, а омер всё так же стоял под козырьком крыльца, мешая входить и выходить посетителям библиотеки, которые узнавали Тманга, но не понимали сути митинга, с любопытством оглядывая землян.
Наконец высокий брюнет поднял руку и что-то спросил, после чего хитрый омер, насладившись своей маленькой местью, пригласил ребят в библиотеку. Ход, расставив ноги и заложив руки за спину, пугая молодых соплеменников, которые боялись приблизиться, стоял возле регистрационной панели и продолжал наблюдать за наставником.
– Что же вы сразу не сказали, что вам жарко! – практически достоверно возмущался Тманг, показывая на ряд мягких кресел, а также пищевой автомат, чтобы утолить жажду. – Мы-то привычные к такой температуре!
Тут, наконец, старый атландиец заметил своего бывшего ученика и, по-стариковски всплеснув руками, бросился к нему.
– Дантэн, ты ли это! Ты всё же принял приглашение!
Крепкие объятия наставника на миг вернули Хода в прошлое, но он быстро взял себя в руки, зная, что стоит только расслабиться, и омер посадит ему на шею парочку землян и придётся с ними нянчиться.
– Я прибыл, чтобы поработать в библиотеке. Аранс не нашёл нужного материала в наших хранилищах.
– Ах, Аранс, – по-своему понял Иорлик, прищурив глаза. – То есть ты не останешься?
Ход быстро мотнул головой, от чего кудри закрыли обзор и пришлось небрежно откидывать их назад.
– Ну что же, от беседы со старым наставником ты же не откажешься? – поинтересовался Иорлик, не отпуская предплечий ученика, зная, что тот мог в любой момент уйти, и никто его не остановит, даже уважение к нему, к его омеру, старшему по званию.
– Нет, не откажусь, как и пропустить пару стаканчиков матакрека.
Иорлик невольно скривился.
– Прости, всю ночь угощал им уважаемого сиона Гаврилова. Смогу с тобой пропустить лишь один стаканчик, не обессудь. Возраст уже не тот.
– Да ладно вам, – по-дружески похлопав наставника по плечу, отмахнулся Ход, которому удалось-таки отцепить от себя пальцы старика. – Какие ваши годы.
***
– Пить, пить, – стонала Анита, протягивая руку к стакану, который держала Юлиана. Та отдала стакан, а для себя налила новый.
– Думала, помру на этой жаре, – ворчала брюнетка.
Серафима сочувственно покивала, а сама наблюдала, как старый атландиец обнимал своего ученика, того самого Хода, при одном упоминании имени которого другие ученики Иорлика мученически закатывали глаза. Любопытство так и распирало Фиму, и она, взяв протянутый стакан из рук Юлианы, неосознанно сделала несколько шагов в направлении беседующих.
– Интересно, о чём они говорят, – рядом раздался голос Матвея.
Парни так же, как и девушка, наблюдали за Тмангом и Ходом. Если Иорлик был привычно одет в мундир, то его ученик облачился в светлый лёгкий джемпер, белоснежные брюки, кроссовки в тон им, на шею намотал длинный, узкий тканевый шарф. Фима заметила браслет на запястье, а в правом ухе блеснула серьга. Кудри у лучшего ученика Тманга были светлее на концах и уложены гелем. Он весь казался слишком ухоженным для военного. Капитаны, которые их возили на флаерах, не уделяли своему внешнему виду столько внимания.
