Текст книги "Опасная клятва (СИ)"
Автор книги: Вера Окишева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
– Почему? – не унималась девушка.
– Он не знал своего дедушку так же, как и его отец, так?
Серафима кивнула, отстёгивая ремни безопасности и с интересом прислушиваясь к голосу атландийца. Она не ожидала, что он будет с ней так откровенен.
– Ты бы любила своего дедушку, не зная его лично?
Честно мотнув головой, Серафима почувствовала укол совести. Она и сейчас с трудом помнила своего родного дедушку, хотя он и держал её на руках. Но детские воспоминания утратили былую яркость, поблекли и чувства. Хотя она продолжала его любить. А тут другая ситуация.
Девушка поспешила за Ходом, который уже спустился в подземный гараж и направился к лифтам. Вне флаера не было холодно, гараж явно отапливался. Фимка прищурилась, закусив губу, и мысленно усмехнулась, рассматривая широкую спину в кожаной куртке. А ведь кто-то утверждал, что ему не интересны её проблемы, а сам сделал всё, чтобы Фиме было комфортно. Даже деньги решил выделить.
– У Мантьяна, по его словам, очень сильная эмоциональная привязка к дедушке, – через плечо рассказывал атландиец, неспешно шагая, чтобы девушка успела его догнать. – Создаётся впечатление, что дедушка его воспитал с детства, а погиб он совсем недавно. Хотя история давняя, да и непростая.
– Я тоже хотела узнать, почему сион Тманг отдал такой приказ. Корректно будет спросить у него лично в интервью? Или не стоит?
– Твоё право, – равнодушно пожал плечами Ход и вошёл в зеркальную кабину лифта. – Только прежде найти в моих хрониках этот инцидент и посмотри заседание Совета Старейшин. Думаю, вопросы у тебя отпадут сами собой.
Фима тяжело вздохнула, думая, что всё, закончились её минуты, когда Ход с желанием отвечал на её вопросы, но когда двери лифта разошлись в стороны, поняла, почему тот замолчал – их встречали земляне. В гостиной находились несколько представителей Федерации, да ещё и корреспонденты.
Глава 11
Каково это вновь стать знаменитостью для местных корреспондентов? Ничего приятного. Так же, как и чувствовать лживое сочувствие представителя Земной Федерации Айзика Эштана. Мужчина имел весьма презентабельный вид, серый дорогой деловой костюм выгодно подчёркивал статную фигуру дипломата с военной выправкой. Ухоженный, лощёный, с гладко зачёсанными седыми волосами Айзик сильно выделялся на фоне высоких брюнетов, хотя и был ниже ростом. Он всячески пытался по-отечески обнять Заречину за плечи, выставить её впереди себя на камеру, рассказывая, что девушку обвинили ложно.
Но стоило ушлому господину Эштану замолчать, как Серафима твёрдо ответила на один из вопросов корреспондента:
– Меня никто ни в чём не обвинял.
Дантэн встал рядом и кивнул, затем с лёгкой усмешкой сообщил изумлённой публике, что девушка пишет диплом о становлении республики, а где как не на Тошане искать первоисточники. Сам же Ход любезно предоставил Фиме допуск к древним хранилищам его Первого Исторического музея. Такого прецедента ещё не было, и корреспонденты принялись осыпать девушку новыми вопросами, не забывая уточнять её мнение по поводу кражи.
– Я к ней точно непричастна, и сион Ход лично высказался по этому поводу весьма категорично, сказав, что республика ко мне по этому вопросу претензий не имеет.
– Конечно, к тому же экспонат был не оригиналом, а всего лишь искусным дубликатом, любезно изготовленным нашим мастером ювелирных дел сионом Варяном Бертом.
Фима в изумлении вскинула лицо на Хода, так как прекрасно знала этого мастера. Ведь именно он автор её тилинга, и это его имя было записано в паспорте девайса.
Дантэн ответил ей очаровательной улыбкой, от которой на его щеках появились ямочки.
– Вы хотите сказать, что госпожа Заречина не задержана, а любезно приглашена погостить у вас?
Айзик так и знал, что Ход и в этот раз выкрутится. Скандала ни одна из сторон не желала. Тем более кража, это уже серьёзнее, чем попытки шпионажа, которые молодой атландиец зарубал на корню. Агенты земляне частенько пропадали, а потом находились погибшими при самых нелепых несчастных случаях. Айзик впервые испугался, что не успеет спасти. Госпожа Заречина оказалась весьма важной персоной. Эштану уже дважды позвонили на её счёт высокопоставленные люди, и теперь, глядя на вполне здоровую и совершенно спокойную девушку, мужчина перевёл дух. Только что-то не верилось, что всё так гладко, как пел атландиец.
– Вы удивлены? – сунул Серафиме чуть ли не в нос микрофон ушлый представитель местных СМИ, и девушка вздрогнула, рассеянно рассматривая чёрный предмет перед своим лицом.
– Я? – изумлению не было предела, как в принципе и злости. Удивлена ли она? Конечно. Ведь она была уверена, что в музее оригинал. Хотя могла бы и догадаться, что Ход так просто не дал бы что-то украсть у себя. Да и предположение Матвея о провокации не было лишено смысла. Атландиец мог специально выставить украшение. Он же прямым текстом спросил её, почему именно такой дизайн тилинга она выбрала. И, возможно, ловушка захлопнулась, а вор увез с собой сыр, чтобы положить его в другую мышеловку. – Да, я удивлена, – тихо отозвалась девушка.
– Я подтверждаю, что сиара Заречина не задержана, а моя гостья, – меж тем продолжал Ход. – А что по поводу кражи, не переживайте, всех подозреваемых уже арестовали и допрашивают. Скоро вы всё узнаете от представителей следственного комитета, который будет возглавлять сион Тманг. Он завтра прилетит. Сейчас на Урнасе ночь, и вы понимаете, что сиара Заречина устала от выматывающего перелёта. Надеюсь, вы удовлетворены и оставите мой дом.
В конце Ход был очень убедителен. Он уже не просил, а приказывал. Репортёры хоть и были профессионалами своего дела и желали побольше узнать для своих каналов, но секретарь Глаб напомнил где выход, и вскоре в гостиной остались лишь представители посольства Земной Федерации.
– Госпожа Заречина, вы уверены, что являетесь именно гостьей сиона Хода, и он вас не силой удерживает здесь?
– Сион Эштан, ваши слова звучат как обвинения.
Эштан замотал головой, выставляя руку и останавливая атландийца.
– Сион Ход, я вас знаю не первый год, и прекрасно осведомлён о вашей манере убеждения. И если вы запугали госпожу Заречину, то я это выясню, – Айзик уверенным движением развернул девушку за плечи к себе лицом и стал внимательно вглядываться, ворчливо общаясь с атландийцем, словно Фима несмышлёный ребёнок, не умеющий даже говорить за себя. – Слабо верится, что она здесь гостья. Посмотрите на её измождённый вид.
Ход усмехнулся и встал за спиной у Эштана, через его плечо, рассматривая Симу. Та покраснела от злости, но продолжала молчать, хотя мысленно уже раз тридцать наорала на хитрого интригана. Искры так и летели из её глаз, и атландийцу было приятно, что девушка всё ещё держалась, хотя давно могла сознаться и про клятву, и про его запугивания.
– Разве вы не знает, сион Эштан, – вкрадчиво и тихо спросил Ход у землянина, заставив того вздрогнуть от неожиданности, слишком близко оказался атландиец за его спиной, – что сиара Заречина почётная гостья Тошана? – продолжил Дантэн, словно его не смущала такая близость и он не заметил, как напугал слабого землянина. Но всё же выпрямился, наблюдая, как напряглись помощники Айзика, которые были здесь не столько для деловых разговоров, сколько для защиты дипломата. – Она победительница гонок игр Сильнейших.
– Мне это известно, – горделиво отозвался Айзик, быстро беря себя в руки. – Однако мне стало известно, что вы её забрали с Урнаса по обвинению в пособничестве вору музейного экспоната.
– Наглый поклёп, – отмахнулся Ход, затем подошёл к Фиме и ласково попросил её подтвердить его слова.
– Господин Эштан, я уже вам сказала, что никаких обвинений ко мне у сиона Хода нет. Я здесь по его личному приглашению. Он обещал мне показать хранилища Первого Исторического музея.
– Не просто показать, но и увидеть настоящий браслет императора Юна Пятого, а также прочесть его дневник.
Этого было достаточно, чтобы глаза у Серафимы раскрылись от удивления, и она позабыла про всю обиду от его обмана.
– Дневник! – выдохнула она, подавшись к Ходу, словно тот был мифическим дедом Морозом, раздающим подарки детям под Новый Год. – Я смогу его прочесть?
Дантэн знал, чем брать любознательную девушку, а вместо ответа погладил её по волосам, чем вызвал волну изумления у землян. У всех, кроме самой Заречиной. Та стала невообразимым по мощности эпицентром счастья, словно взрыв сверхновой, а Дантэн стоял к ней ближе всех и даже слегка ослеп, с трудом отстранившись от чужих чувств.
– А когда?.. – забывшись, Сима по привычке схватилась за руку Дантэна, желая услышать ответ.
Он подавил раздражение и желание резким движением сбросить её пальцы, которые были в опасной близости от его тилинга. Нужно привыкнуть к этой её дурной привычке и вовремя отстраняться, когда девушка пребывала в таком эмоциональном возбуждении. Теперь же оставалось лишь незаметно убрать её кисть со своего предплечья.
– Я обещал обед, хотя для вас, наверное, ужин. И если вы не сильно устали от перелёта, то, думаю, могу сразу вас отвести, как только поедим.
– Нет, нет, я выспалась, пока летела. Давайте сразу, – восторг так и плескался в серых глазах девушки, она даже не замечала, как преобразилось лицо Айзика, когда он увидел эту странную сцену.
– Сион Эштан, я думаю, вам тоже уже пора. Послом быть так сложно в наше неспокойное время.
– Да, вы правы, времена неспокойные. Но я всё же должен спросить у госпожи Заречиной. Серафима, желаете ли вы полететь с нами? За вас переживают ваши друзья и господин Гаврилов.
– Я позвоню им, – кивнула Серафима, принимая к вниманию намёк Эштана. Вот только отказаться от такого сладкого предложения Хода, она не могла. Она себе просто не простит, если откажется.
– Ну что же, не буду тогда настаивать, – легко согласился с ней Айзик.
Ему ещё нужно было отчитаться куда следует, в подробностях рассказать о том, что он видел и слышал. Удивительно, что ему никто не доложил об особенном отношении Хода к госпоже Заречиной.
Секретарь проводил последних гостей на выход, оставив Серафиму и Дантэна одних в гостиной.
– Почему вы сразу не сказали что браслет подделка?
Хоть Фима и была под впечатлением от небывалой щедрости атландийца, она не собиралась так просто ему прощать обман и поэтому сразу перешла к допросу. Она должна была понять, как далеко её решил впутать в шпионские игры Ход.
– Вообще-то я говорил, – не повёлся на устрашающее выражение лица землянки Дантэн и направился в столовую, обводя рукой кое-какие вещи, попадающиеся на пути со словами: – Всё, что ты видишь, это лишь копии, оригиналы спрятаны надёжно. А сион Берт мой лучший друг и уникальный мастер, он может создать копию любого произведения искусства, но обожает творить вот такие милые украшения, – Дантэн указал на тилинг Симы и на свою серьгу в ухе. – Мило, правда же? Жаль, лишь единицы могут по достоинству оценить его произведения.
Фима зарделась от этого комплимента, а также от странного горячего взгляда атландийца. Он никогда не смотрел на неё подобным образом, открыто, по-доброму, дружески.
– Надеюсь, Сима, ты не сильно расстроишься, если в музей отправишься одна, с Арансом? Я сразу как поем займусь работой. Побудешь для меня прикрытием. Если вдруг кто позвонит, делай вид, что я рядом, договорились?
Улыбка померкла на губах Серафимы. Как она могла подумать, что он улыбается ей? Точнее, как вообще она могла решить, что они стали ближе? Этот эгоист опять играл в свои игры, и теперь она должна будет обманывать своих!
– У меня есть выбор? – холодно уточнила она, садясь за стол по левую руку от светящегося от счастья мужчины.
– Конечно, – невозмутимо отозвался Ход. – Выбор есть всегда: сделать, как я попросил, или нарушить клятву.
Прикрыв глаза, девушка подавила в себе вспышку гнева. А чего, собственно, она хотела? Это же Ход. Не зря же от него свои же соотечественники ноют.
– Я согласна выполнить вашу просьбу, – с сарказмом отозвалась Фима, а в ответ Дантэн очередной раз подарил ей акулью улыбку.
– Умница, – похвалил он девушку и потянулся к ней рукой, но она отклонилась, а сам атландиец замер, рассматривая свою руку.
– Хм-м-м, – задумчиво выдохнул он, видимо, нисколько не расстроившись, скорее заинтересовавшись.
Он не убрал руку, а наоборот, упрямо потянулся ею к девушке, а та поняла, что смысла уворачиваться нет, всё равно сделает как хочет. Но Дантэн так и не прикоснулся к волосам Симы. Прищурившись, он чуть раскрылся, чтобы почувствовать, как его пальцы окунулись в биополе землянки, как приятно кололась её обида, а ещё тепло проникало прямо через подушечки пальцев, медленно поднимаясь вверх по его руке. Земляне стремятся быть ближе с тем, с кем общаются. Хотя обычно никто из землян никогда так нагло не обволакивал его, как это делала Сима. Она, словно маленький ребёнок, тянулась к нему, а он…
Резко выдохнув, Дантэн убрал руку, потирая подушечки пальцев. Атландийцы цельны и им не нужны привязки, как землянам. Наоборот, чужая энергия мешала. Чужое проникновение разрушало, вносило хаос в биополе атландийца. Если конечно это не …
Встав, Ход нахмурился, отгоняя глупую мысль. Было ведь и другое объяснение. Он хотел себе ученика. Вот и всё. Просто ученик, который входил в личный круг.
– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила его Серафима, от которой не укрылось, что атландиец напрягся. Выражение его лица пугало отголосками ярости.
– Да, я должен спешить, – солгал Дантэн, а затем позвал Аранса, на которого и оставил растерянную гостью.
Серафима не стала задумываться над странным поведением атландийца, лишь вспомнила его напряжённый взгляд, когда он свои пальцы рассматривал над её головой. Они на миг показались девушке чёрными, словно зрачок затопил всю радужку. Да и дышал мужчина в тот момент слишком медленно, словно намеренно задерживал дыхание и за чем-то следил.
Девушка невольно пригладила свои волосы, вспомнив про их магнетизм, и то, как они часто электризовались зимой от шапки. Правда, сейчас не зима, да и в шапке она не ходила. Тем непонятнее было поведение Хода. Мысленно махнув рукой, девушка набрала родителей, чтобы пообщаться с ними. Баба Мара, как и обещала, уже донесла им про обвинения в краже, и когда Фима заверила, что всё выяснилось, отец серьёзно предложил ей вернуться домой. Но девушка категорически отказалась.
– Я прилечу со всеми, папа. У меня диплом на носу. Я хочу его получить сама. Я знаю, что баба Мара может мне купить любой, но этот будет только моим достижением.
– Я понял, – принял позицию дочери Алексей Дмитриевич.
Ему самому не нравилось, что мать вечно баловала внучку, покупая ей всё что вздумается, даже если Фима этого и не просила. Один аэробайк чего стоил. Стоял, пылился в гараже и ждал, когда хозяйка вернётся из столицы. Фима на нём, конечно же, каталась, когда бывала дома на каникулах, однако с собой не забирала, так как завязала с прошлым.
Так и с дипломом. Мара Захаровна могла и готова купить любой диплом внучке, лишь бы та дурью не маялась, а начала уже жить полноценной жизнью взрослой женщины. Проще говоря, искала себе достойного мужа, а не засоряла голову ненужной информацией. По её мнению куда важнее знать как охмурить мужчину, как увлечь его, привязать, женить, чем какие-то исторические изыскания, которыми постоянно грезила Серафима.
Поэтому и принял решение дочери, прекрасно её понимая. Да и ему самому хотелось, чтобы дочь достигла успехов в жизни сама для себя, а не с подачи той же бабули.
После разговора с родителями Фима позвонила девчонкам на Урнас. Там была глубокая ночь, но Юлиана и Анита с большой охотой протрещали с ней полчаса, рассказыв, как задержали Мантьяна и ещё парочку студентов вместе с Гавриловым, не пожелавшим оставлять ребят одних. На Урнас тоже прилетели представители из посольства и заверили, что инцидент скоро уляжется, а вора уже арестовали.
Фима успокоила девчонок, объяснив, что её не задержали, а пригласили посетить музей, что, собственно, сейчас и собиралась сделать Фима, как только выпьет энергетический напиток, чтобы от усталости не сморило в сон. Она хоть и поспала, но организм требовал отдыха. А о каком отдыхе могла идти речь, если с Ходом нельзя знать заранее, что он придумает в следующую минуту. Поэтому Заречина и спешила.
Аранс по-деловому объяснил правила, прежде чем выдать ей гостевой ключ, который будет деактивирован, как только Фима поникнет хранилище.
Выслушав нотацию: ничего не бить, не ломать, не портить и даже не чихать, Серафима получила от Аранса чёрную женскую куртку в фирменном пакете, которую он заказал для неё, и банковскую карту-чип, чтобы девушка приобрела что-то по своему вкусу. Накинув куртку, Фима удивлялась странностям Хода. Заботится, хоть и огрызается. Хамит, но руки свои тянет. Он сам-то понимал, что вёл себя как избалованный ребёнок? Заречина и хотела бы на него разозлиться, да только не получалось. Не могла она не оценить его заботу, его беспокойство. Ведь сам прилетел. Чего он опасался? Что такого знала Фима, что могло сыграть на руку Земной Федерации? Или что он хотел показать послу, чтобы пустить ему пыль в глаза.
Рассматривая себя в зеркальном отражении кабины лифта на фоне высокого атландийца, Фима вдруг чётко вспомнила момент, когда Дантэн погладил её по волосам на глазах у посла. Чертыхнувшись, девушка разочарованно выдохнула. Ну точно. Опять играл на публику, опять использовал её. Выделил, подставил! Как тогда, когда отдал ей победу!
– Сиара, вам нехорошо? – вежливо осведомился Аранс, заметив, как скривилось лицо землянки.
Девушка поймала его обеспокоенный взгляд и взяла себя в руки. Нужно было собраться. Ход честно предупреждал, что сама Фима ему не нужна. Он использует её, чтобы выманить неизвестного врага, пока недоступного ему. Даже подачку ей кинул, чтобы сильно не злилась, и она заглотила приманку. Хранилища Первого Исторического музея открыты перед ней. И теперь она должна успокоиться и играть по своим правилам, на свой интерес. Почему бы и не выжать из атландийца максимум. Зато её диплом точно будет самым интересным.
– Я же могу делать снимки? – уточнила она у Аранаса, когда они шли по подземному гаражу к ряду одинаковых серебристых небольших флаеров.
– Конечно, – отозвался секретарь, первым поднявшись на борт машины.
Первым впечатлением Фимы, когда она очутилась в стеклянном лабиринте подвала Первого Исторического музея, был шок. Такого она не ожидала увидеть. Длинный коридор вёл её по стеклянному лабиринту, состоящему из больших и малых залов, в которых хранилась самая богатая коллекция исторических экспонатов, какую только доводилось видеть Фиме. Хотя, конечно же, девушка мало что и видела в своей ещё короткой жизни, но дух у неё захватило, и хотелось зайти в каждое помещение, чтобы более детально всё рассмотреть. Каждая дверь требовала ключ, прежде чем открыть перед гостьей свои сокровища. И здесь были собраны самые древние книги со всей галактики. Не только атландийцев и имперцев, но и землян. Архаические статуи, украшения, картины, оружие. Всё строго систематизировано по временным отрезкам.
Аранс по приказу Сильнейшего вёл девушку к дневникам императора Юна Пятого. Книга была в плачевном состоянии, поэтому секретарь напомнил девушке, что переворачивать листы можно только с помощью робота, самой к страницам не прикасаться. Большего Фиме и не надо было, лишь бы дочитать то, что спрятано с обратной стороны, то, что так и осталось укрыто от её любопытства.
Глаб пропустил девушку в небольшую комнату с имперскими вещами. Здесь был и браслет, и дневник, пара мягких шёлковых подушек, золотая чаша.
Включив тилинг, девушка подошла к знакомой книге, лежащей за толстым стеклом.
– В тот период времени у имперцев считалось модным вручную заполнять дневники, дань уважения традициям. Хоть такие вещи и труднее сохранять, нежели магнитные носители, но именно императорские дневники являются достоянием истории, наследием следующему поколению, поэтому и использовалась бумага, а переплёт делался по старинке, потому дневники в столь плачевном состоянии, – прокомментировал атландиец странный выбор рептилоидного императора тратить драгоценную бумагу из-за формальности. – Я пытался сделать с них сканы, но Сильнейший нашёл другой выход и заказал несколько дубликатов. По мне так сущее расточительство и вандализм по отношению к природе, как только деревья не жалко.
– Я видела у сиона Хода много бумажных книг, – удивлённо отозвалась Фима.
– Сион Ход считает, что не стоит доверять компьютерам. Что-то должно храниться на естественных носителях, чтобы последующее поколение совершенствовалось и не ленилось. Сильнейший очень сложный атландиец и порой его тяжело понять.
Фима усмехнулась, глядя на секретаря этого самого сложного атландийца. Ход оказался непонятен даже для своих, что уж говорить о ней, землянке.
Погрузившись в чтение, девушка нашла тот момент, где прервался дневник, находящийся в музее. Перевернув страницу, Фима задержала дыхание.
Погрузившись в чтение, девушка нашла тот момент, где прервался дневник, находящийся в музее. Перевернув страницу, Фима задержала дыхание.
Императору Юну Пятому дали увидеться с сыном, прежде чем он дал клятву верности республике.
Фима резко выдохнула, не веря своим глазам. Дальше шло перечисление пунктов, которые были оговорены между республиканцами и императором. Атланда не стремилась завоёвывать территории империи, но блюла свои. Поэтому Юн поклялся всем своим родом, что империя никогда больше не станет врагом республике, никогда ни один наследник Юна Пятого не посягнёт на суверинитет Атланды, а та в свою очередь обещала хранить императорский дом.
– Ух ты, – выдохнула Фима, потирая вспотевшие ладошки о подол платья.
Такого она не ожидала прочесть! Получалось, что республика оберегала императорский дом, следила, чтобы только наследники Юна Пятого занимали трон. Вследствие чего те были своего рода вассалами республики! Да за такую тайну могли и убить!
От этой мысли девушка дёрнулась, отступив от дневника, и испуганно посмотрела на Аранса, который занимался своими делами, что-то передвигая пальцем на экране тилинга.
– Я так понимаю, сиара, вы сами догадались, что снимки именно этого экспоната делать нельзя, – покровительственно сообщил секретарь Хода, подмигивая напуганной Фиме. – А вот другие предметы запросто.
– А многие посвящены в эту тайну? Или это не секрет?
– Как не секрет. Очень страшный секрет двух крупных держав. И знают об этом лишь избранные. Все наследники Юна Пятого, Хранители Тошана и его приближённые. Я, если честно, не понимаю, почему именно вы. Да, вы милы, даже очаровательны, но сион Ход не смотрит на внешность. Даже не возьмусь утверждать, что его привлекает в других индивидуумах, но, видимо, в вас он что-то углядел, раз позволил прочесть дневник.
Серафима отошла от дневника к браслету, в панике пытаясь просчитать ходы. Зачем? Почему? За что? Ход слишком многое даёт ей. Просто вкладывает ей в руки оружие, которым она не сумеет воспользоваться, только самоубиться. Это предложение к сиуциду? Фима сглотнула, косясь на Аранса, который с помощью манипулятора робота вернул страницы дневника в исходное положение.
Ход не мог её убить. Просто не мог. Это было бы подло с его стороны. Значит, он что-то замыслил, и роль отвёл ей в этом нешуточную. Почему она? Тут Фима просто терялась в догадках наравне с секретарём Хода, а этот атландиец, скорее всего, не первый год работал у Сильнейшего. За что? Когда она его так зацепила? Неужели в бибилиотеке? Он настолько обиделся на неё, хотя Фима и извинилась? Или же когда послушивал её разговоры с бабулей? Наверное, стоит извиниться за козла, а может ещё за что.
– Вы всё? – удивился Аранс, заметив, как замерла девушка у витрины с браслетом, а сама на него даже не смотрела.
Вздрогнув, Серафима подняла на атландийца взгляд.
– Сион Ход сказал, что вы, возможно, проведёте здесь пару часов. Вот даже список прислал, что вам показать.
– Хроники! – вспомнила девушка то, что велел посмотреть ей Ход.
– Да, они как раз вторые по списку, – слегка изумился Глаб тому, что его начальник угадал желание землянки. – Вы с ним обговаривали список заранее? – уточнил атландиец у девушки, уводя её в правый коридор, туда, где располагалось хранилище видеофайлов.
– Он сказал, что я должна это увидеть сама, – не стала Фима объяснять что именно. Видимо секретарь и сам знал что.
– Мудрое решение, – отозвался Аранс, открывая стеклянную дверь в комнату с небольшим диванчиком и огромным чёрным прямоугольником панели телевизора на серой стене.
– Располагайтесь, – предложил Глаб девушке, а сам включил экран и с помощью своего же тилинга отыскал нужную запись.
– Вам потребуется переводчик с атландийского? – вежливо уточнил атландиец, а девушка мотнула головой, с жадностью глядя на появившуюся картинку.
Совет Сильнейших пятьдесят лет назад состоял преимущественно из мужчин, но были и женщины. Фима насчитала тринадцать собравшихся за круглым столом – чёртова дюжина. Тманг, ещё молодой, расхаживал перед экраном и докладывал о приближении к границам республики корабля-разведчика молодой расы – землян.
Глаб с удивлением отметил, что девушка понимает его родной язык. Это было большой редкостью. Даже сотрудники посольства Земли предпочитали общаться с республиканцами на своём едином языке, нежели на атландийском, так как были прецеденты из-за сложностей перевода. Атландийцы сами попросили своих гостей не усердствовать, земной не такой и сложный язык, чтобы его не выучить.
Фима видела неподдельное беспокойство на лицах атландийцев, облаченных в уже виденные ранее девушкой зелёные мантии. Иорлик требовал незамедлительного решения, так как по расчётам выход землян из гиперпрыжка был в непосредственной близости от планеты Урнас. Столкновения не избежать, если не остановить землян! Могли погибнуть сотни, тысячи атландийцев.
Фима сидела затаив дыхание, слушала, как осыпают предложениями Иорлика другие Сильнейшие, и логичным из всех было установить связь с кораблём. Открыться перед новой молодой расой, нарушить правило о невмешательстве в развитие, раз они дошли до освоения космоса и стали опасны республиканцам в своём стремлении изучить космическое пространство. Имперцы давно установили торговые связи с землянами, но республиканцы считали что рано.
Теперь же нужно было принимать экстренное решение. Гиперпрыжок очень опасен тем, что корабль прыгает в неизвестность, лишь на одних расчётах, а от глаз землян были скрыты все планеты республики. Защитные экраны не давали слабой технике землян засечь обитаемые планеты, и этот участок заинтересовал их своими аномалиями. Учёные-математики с помощью своих расчётов доказали, что в системе Атлас что-то есть, и вот первая ласточка исследователей стартовала и оказалась смертельной опасностью для жителей Урнаса.
– Связь с кораблём установлена, но никто не отвечает. Видимо они в анабиозе, – решительно ответил Иорлик. – Я отправил запрос на Землю, чтобы они дистационно затормозили корабль.
Кабинет погрузился в тишину.
– Они молчат, – холодно отозвался Тманг, поджимая губы. – Мы не можем взять управление корабля на себя. Это долго. Специалисты этим хоть и занимаются, но когда у них это получится, торможение приведёт к другой опастности – корабль врежется в Тошан.
– Ваше предложение? – спросил один из Сильнейших Тманга, а тот, чуть помедлив, взглянул на экран, где компьютер нарисовал траекторию полёта земного разведчика.
– Выбора у нас нет. Мы теряем время. Нужно уничтожить корабль, пока он не пересёк критической границы.
– А есть вероятность, что земляне замедлят корабль дистационно? – отозвалась одна из женщин.
– Вероятность того, что они успеют, слишком мала. Через пятнадцать минут корабль достигнет нашей границы и начнёт торможение сам.
– Мы должны избежать катастрофы, – холодно произнесла другая женщина, постарше, вставая со своего места. – Мы обязаны спасти своих граждан.
– Даже если это приведёт к войне?
Женщина холодно осадила молодого Сильнейшего, который явно не был Хранителем Тошана, а вот женщина, кажется, им и являлась, так как твёрдо заявила:
– Войны с империей не будет. Они не в том положении, чтобы нам что-то указывать. Император не встанет на сторону землян.
– А другого варианта нет? – подал голос седовласый атландиец, глядя на Тманга.
Тот покачал головой.
– Я предлагаю не медлить, – добавил он, оборачиваясь на экран. – Уничтожив корабль сейчас, мы избежим катастрофы. Мне тоже тяжело принимать такое решение, но Земля молчит, хотя сообщение они получили. У нас нет права сомневаться.
– Я согласна с сионом Тмангом, – голос у Хранителя Тошана был красивым, зычным, но холодным.
Фима, закусив губу, ждала, что хоть кто-то заступится за корабль-разведчик, на котором в анабиозе спали члены его команды. Они все погибли! Все. Это уже история. Но сейчас девушка верила, что можно было их спасти. Ведь если разбудить хоть одного, он бы начал торможение.
– Что ж, тогда действуйте, – произнёс седовласый, а Тманг кивнул и включил маленький экран, на котором засветилось лицо атландийца.
– Уничтожить корабль противника, – холодный чужой голос Иорлика вызвал в сердце девушки боль.
Вот так вот решались вопросы в высших эшелонах. На кону тысячи жизней атландийцев и пара десятков землян. Почему молчало правительство Федерации? Почему не попыталось спасти своих?
Зал опустел. Экран ещё светился. Тманг разговаривал со своим подчинённым, который доложил о выполнении операции. Запись велась, даже когда Иорлик поздравил капитана флагмана за чётко выполненный приказ. Иорлик устало выдохнул, его плечи опустились, мужчина сел за стол, кладя на него локти, и спрятал лицо в ладонях.
– Не стоит жалеть, – голос Хранителя Тошана раздался из темноты. – Иорлик, поверь, ты сделал правильный выбор. Спас тысячи жителей своей планеты. Ты спаситель для них.
– А для землян я стану убийцей, – отозвался молодой атландиец, зарываясь в чёрные кудри пальцами.
– Земляне молоды и амбициозны. Они хотели этой провокации. Теперь пусть увидят мощь Атланды и поймут, почему даже имперцы не связываются с нами. Это просто проверка силы. Мы наперёд исключили нападки со стороны молодой расы. Поверь, появится ещё одна такая раса и всё повторится. Дети всегда провоцируют старших, пробуют границы вседозволенности. Детей надо учить, чтобы они не совершали подобных ошибок впредь, порой даже такой ценой.
Женщина ушла, а Тманг ещё немного посидел, затем встал, и запись оборвалась, а Фима продолжала смотреть на чёрный экран, видя своё отражение.
Было ужастно жалко погибших разведчиков, которых, как разменную монету, кинули на произвол судьбы. И Тманга было тоже жаль, ведь он прав, земляне его считали убийцей. Фима сглотнула и стёрла пальцами слёзы со щёк.
