Текст книги "Любовь и бытовая магия (СИ)"

Автор книги: Вера Надейцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Мэтр попросил вчера.

Сонея с нездоровым любопытством склонила голову, будто по-новому оценивая меня.

– Быстро вы, однако, – протянула секретарша. – То есть, я правильно понимаю, ректор вам не нужен? – задала она провокационный вопрос.

– Ректор нужен всем и всегда, но не в том плане, в котором вы подумали, – отозвалась я. – Мне он интересен сугубо как начальник.

– И это правильно, – одобрила Сонея. – Такого мужчины достойна лишь особенная женщина. Он такой трепетный, такой ранимый! Ему нужна надёжная спутница, преданная подруга, которая станет во всем опорой. Мэтр ведь весь день в делах! А здоровье не железное. Годы берут свое, увы, – разоткровенничалась гела, убедившись, что я не претендую на ее ненаглядного. – Он почему строгий такой? Потому что хочет уважения, а его никто не понимает. Только я! Я готова на все, но Кориусу этого не надо, – внезапно вырвалось у секретарши. – Он не видит, как я стараюсь для него. Конечно, у меня ведь рожки! – неожиданно горько выдала мне эта странная женщина и опять начала погружаться в уныние.

По-человечески мне было ее жаль, однако надо было спешить. Не то чтобы я собиралась беспрекословно выполнять все прихоти алхимика, но начинать очередную встречу ссорой совсем не хотелось. Поэтому, подойдя ближе к Сонее, я проговорила:

– Послушайте, я вижу, вам тяжело: давайте оставим эту тему. Мне очень нужно попасть в лабораторию, а вы, если хотите, приходите, как сможете, ко мне. Вдруг придумаем что-нибудь с вашими рожками.

Секретарша кивнула, вытирая выступившие слезы, и внимательно посмотрела на меня.

– Зачем вы хотите мне помочь? – недоверчиво спросила она, ожидая подвоха.

– Не люблю, когда вокруг ходят грустные люди. Тетушка говорила: "Можешь – сделай! В жизни слишком много несчастья, чтобы мы его множили!"

Не знаю, поверила ли в мои добрые намерения Сонея, но, слегка нахмурившись, она произнесла:

– Лаборатория находится в пристройке за основным корпусом, а попасть туда можно через тоннель из приемной части, – и демонстративно уткнулась в бумаги, принимая деловой вид, сообщая таким образом, что приступ доброты закончен. Вероятно, она испытывала неловкость от своей откровенности, и я где-то ее понимала. Однако задерживаться далее в приемной не было смысла, и, поблагодарив гелу, я пулей бросилась на встречу. Добежав до заветной двери, я увидела у входа алхимика. Сегодня он был в белоснежном халате и специальных очках, на руках белели перчатки, из карманов виднелись разноцветные горлышки флакончиков – в общем передо мной предстал образ занятого научного работника во всей красе.

Граа скривился, оглядев мою встрепанную от быстрого бега персону. Но, видимо, мое рвение немного польстило его самолюбию, так как он довольно нейтрально поприветствовал меня и пригласил внутрь. Оказавшись в помещении, я невежливо открыла рот. Лаборатория была огромной, но не это поражало. Чего здесь только не было: от последних технических новинок до связок сухих трав, подвешенных под потолком, как у какой-нибудь деревенской знахарки. Стеклянные колбы и реторты соединялись в гигантский организм, в котором что-то постоянно булькало, переливалось и пенилось.

Сев в удобное, конечно же, белое (как я поняла, это был любимый цвет алхимика) кресло возле массивного стола, Граа, облокотившись на сцепленные в замок руки, принялся разглядывать меня, как какую-то неведомую зверушку.

– На мне рун нет и цветы не растут, – раздраженная столь пристальным вниманием, высказалась я.

– Вижу, – спокойно отозвался Граа. – Я просто размышляю, как бы обрисовать вам суть вопроса так, чтобы вы его поняли.

Этот тон, полный собственного превосходства, заставил стиснуть зубы, но я понимала, что если взорвусь, второго шанса на сотрудничество может и не предоставиться.

– Пожалуйста, размышляйте сколько вам будет угодно: я совершенно не спешу, да и у вас, как видно, полно свободного времени, – скучающим тоном отозвалась я, показательно лениво оглядываясь по сторонам и занимая кресло напротив мага. – А насчёт доходчивого объяснения не волнуйтесь. Вы ведь у нас дипломированное светило науки, значит, сможете уже как-нибудь объяснить мне, недалёкой провинциалке, прибывшей с отсталой аграрной планетки, что от меня требуется, – съязвила я, неприятно задетая невысоким мнением о своих умственных способностях.

Граа быстро окинул меня нечитаемым взглядом и сказал:

– В общем, если проще говорить, я работал с начала этого года над закрепителем. Не буду распространяться о формулах – это мои личные наработки, но ваша выходка с моим костюмом натолкнула на мысль о возможной окраске сорса.

– Неужели великому учёному интересна такая мелочь? – не удержалась я, чтобы не поддеть алхимика.

– Мелочей не существует в природе: истинному учёному важно все, что порождает препятствия в достижениях науки. А уж гению всегда интересны трудные задачи, особенно если до их решения ещё никто не додумался, – ответило это надутое земноводное.

– Допустим, – прикрыла я глаза, чтобы не видеть самодовольного мага, – а что нужно от меня?

– Я хочу понаблюдать, как проявляется ваша магия в лабораторных условиях, и попробовать перенести наработки на материал из сорса.

– А разве не проще просто заняться окрашиванием, подбирая химические способы?

– Значит, не проще, – неожиданно огрызнулся Граа, видимо, раздражаясь моим неверием в его силы. Конечно, я же, наверное, должна была пищать от радости, как Талхиль, что до меня, убогой, снизошли, а тут ещё и лишние вопросы задаю.

Между тем, алхимик решил перейти к разъяснениям:

– Я, как эксперт, перепробовал все возможные и невозможные способы и разновидности красок – результат нулевой. Сорс – особенное растение, оно магическое и реагирует только на магию.

Во мне вновь подняла голову вредность:

– То есть, вы, учёный с межмировым именем, не знаете, как справиться самостоятельно с проблемой. Я правильно понимаю?

Граа скривился так, что я подумала на мгновение, что его парализовало. Однако, он вынудил себя кивнуть, а я продолжила задавать вопросы:

– А что вы надеетесь делать дальше, если эксперимент удастся?

– Как что, – недоумевая от моей непонятливости, ответил Граа, – запатентую, конечно же. Такое исследование нельзя прятать от людей. Но прежде всего, я намерен начать разработку для нужд армии. Это самое перспективное направление.

– Странно, что военные этим до сих пор не занялись: лучшей ткани для солдатской формы сложно представить.

Граа взволнованно заходил по комнате:

– На сегодняшний день, не смотря на все усилия, материал получается слишком ненадежным и трудно обрабатывается, но, как я вижу, вы весьма успешно справились с задачей, которой занимаются местные швейные фабрики, – сказал алхимик, указывая на мой новый наряд.

– Ладно, оставим эту тему. Меня интересует другое. Допустим, вы получите патент, но что получу я? – перешла я к главному вопросу.

Он удивлённо взглянул на меня:

– Честь совместной работы со мной, естественно! Так и быть, я упомяну вас в монографии, которую планирую писать, основываясь на совместных исследованиях.

Тут я не выдержала и захохотала, окончательно сраженная непробиваемой наглостью алхимика:

– Спасибо, бесконечно тронута, можно сказать до глубины души, вашим предложением, но не думаете же вы, что этого будет достаточно?

Граа недоуменно молчал, сбитый с толку моей реакцией, поэтому я заговорила дальше.

– Вы знаете, моя тетушка – умная женщина и всегда говорила: "Лялечка, за спасибо не работает даже домашняя скотина". Я понимаю, что вы из состоятельной семьи, и вопрос денег для вас не важен, но, поверьте, существуют в природе люди, которым необходимо заботиться о хлебе насущном, – как маленькому, принялась втолковывать я магу. – Я не знаменитый учёный и не аристократка, как вы уже, уверена, заметили. Бесспорно, я польщена вашим желанием разделить со мной славу: для меня великое благо – быть упомянутой в вашем труде, который, несомненно, будет увековечен, – не смогла удержаться я от сарказма, – но мне бы хотелось и вещественного доказательства нашего сотрудничества. Поэтому я настаиваю, чтобы мы в равных долях владели патентом – это раз, прибыль пополам – это два, проводить эксперименты будем в удобное для обоих время – три. Пока, я думаю, достаточно: можем заключать контракт. Если нет – мое вам почтение, – и я решительно поднялась с кресла.

Граа прищурился:

– Сядьте! – властно сказал алхимик и язвительно добавил, надеясь меня уколоть, – а вы не так наивны, как кажетесь. Наверное, жизнь на окраине космоса не прошла даром?

– Нет, просто встреча с подобными вам людьми научила получать свое. "Каждому – по заслугам да воздастся", – вроде так записано в Деяниях Светлых богов? И на будущее считаю неуместными иронию и сарказм в отношении себя. В деловом сотрудничестве это неприемлемо.

– Я понял, – по-новому взглянул на меня маг, – мы составим контракт, но прибыль поделим так: семьдесят – мне, тридцать – вам.

– Договорились, – обрадовалась я, не рассчитывая, что Граа сдастся так быстро.

– Тогда прошу к столу, – насмешливо взглянул на меня алхимик, указывая на агрегат, в котором что-то активно пенилось и переливалось всеми цветами радуги.

Изверг

Спустя несколько часов я взмолилась о пощаде. За это время я убедилась на своей шкуре в одном: страшнее Граа зверя нет. Не тех магов я опасалась, ой, не тех. Стихийник или боевик убивают мгновенно, проклятийники, хоть и славятся мстительной затейливостью, предпочитают не затягивать с результатом, зельевары не любят долго мучить живых существ. И только увлечённые научными изысканиями алхимики способны, растягивая, так сказать, удовольствие, добивать бедную жертву, фигурально выражаясь, выедая мозг ложечкой. Ты ощущаешь себя винтиком, подопытной зверюшкой, никчемной особью, которую будут продолжительно и обстоятельно изучать, не взирая на нужды, желания и, возможно, даже сопротивление. Все мои просьбы о передышке, попытки сослаться на дела разбивались вдребезги о железное: " Эксперимент должен быть завершён". В течение нескольких часов, раз за разом, этот изверг наблюдал, как я медленно вливаю силу, окрашивая различные материалы. Далее следовала его часть работы: маг наносил различные составы, смешивая вещества и изменяя пропорции. Сначала мне было любопытно, и я активно магичила, с энтузиазмом заставляя появляться цветные пятна. После раза эдак пятого, появилась усталость, и я уже не так воодушевленно выполняла поставленные задачи. После десятой попытки я держалась на одном упрямстве, чисто из вредности пытаясь доказать противному алхимику, что тоже чего-то стою. Но тот, казалось, ни на что вообще не обращал внимания: ни на мои потуги, ни на магию, ни на меня саму. Все его внимание было направлено только на очередной безликий кусок ткани, который я начинала ненавидеть всей душой. Увидев такое равнодушие к моим страданиям, я стала ныть уже в голос:

– Граа, так больше не может продолжаться! Мне ещё завтра демонстрировать возможности и способы очистки деревянной поверхности на лекции. Нужно поберечь силы.

– Ничего, почитаете студентам о том, что бывает при магическом перенапряжении бытового мага, – отвечал этот бесчувственный чурбан, даже не поднимая головы от записей.

– Мне необходимо подкрепиться, иначе я буду долго восстанавливаться, и придется наши опыты оставить на продолжительное время, – приводила я следующий аргумент.

– Ерунда! Согласно трудам Олхиуса, бытовой маг способен быстро приходить в норму и является самым выносливым из всех типов волшебников.

– Это явно не про меня. Мне нужен перерыв, – стонала я, комкая жёсткий материал в ладошке.

– Ляля, – впервые назвал меня по имени алхимик, – хватит жаловаться. Вы, по моим предположениям, можете восстановить за пару часов комнату, а здесь какие-то жалкие тряпки!

– Ага, только их окраска требует ювелирной работы и максимальной концентрации, а у меня от голода уже мушки перед глазами пляшут. Дойдет до того, что я упаду в обморок, – бубнила я не хуже старой соседки, что жила на Гайо. Дряхлая Лина была тем примером, которым пугали местную ребятню. Подслеповатая, с торчащим зубом, который чудом сохранился, нечесаная – она была истинным мастером стариковского разговорного жанра. Боялись ее, как огня. Смешно было наблюдать, как почтенные отцы семейств по стеночке пытаются прошмыгнуть мимо ее дома, ужасаясь возможности быть обнаруженными; как дамы закрывают ставни и молятся Светлым богам, когда она оказывается в зоне видимости. А все почему? Потому что не было более прилипчивого, занудного и вечно всем недовольного создания, чем Дряхлая Лина. Подозревали, что в предках ее затесались вампиры, ибо как можно было по-другому объяснить ее сверхспособности. Бывало, идёшь: солнышко светит, настроение чудесное, жизнь прекрасна, и тут из-за поворота появляется Она и начинает бубнить, бубнить, бубнить… Урожаи плохие, соседи – твари редкостные, мир катится к демонам, Светлые боги нас давно покинули, и ты видишь, как сереет небо, становится безрадостным день, и хочется свернуться калачиком дома и рыдать, не переставая, в подушку. А старуха, будто скинув десяток лет, идет дальше, оставляя за собой шлейф уныния и упадок сил. В мои воспоминания вклинился голос алхимика, который начинал вызывать у меня нездоровое желание разбить что-нибудь вдребезги:

– Вы – молодая магичка, полная жизни! Вполне можете несколько дней обойтись без пищи, если нужно.

– Мне не нужно: у меня фигура попортится, а следом и характер.

– Не говорите глупостей. Лучше займитесь делом. Эксперимент сам себя не проведет. Вот, берите следующий кусок, а то прежний уже никуда не годится.

– Сколько их у вас ещё там?

– На сегодня я рассчитывал проверить пятьдесят вариантов, – ошарашил меня этот садист.

– Сколько? Вы смерти моей хотите? – с негодованием воскликнула я.

– А в чем дело? Повторяю, для бытового мага это не предел. К тому же, исследователи утверждают, что жители аграрных планет – самые здоровые: климат оптимальный, воздух свежий, продукты натуральные. Значит, и вы способны на большее, нужно только избавиться от лени и непонятного мне упрямства.

– А вам не говорили, что людей нужно кормить, поить и давать время на сон и прочие нужды?

Граа внезапно развеселился, видимо вспомнив что– то свое:

– Говорили! – сказал он, наконец взглянув в мои умоляющие о снисхождении глаза, – мои коллеги, когда хотели, чтобы я ушел из науки, – и жёстко добавил: – но если бы я делал все, что мне советуют, вряд ли достиг бы того, что имею. Лень – это потеря времени, а наша жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее впустую. Давайте, приступайте! Вы и так уже давно болтаете, – и маг достал очередной флакончик с реактивом, от которого заслезились глаза.

Мы промучились ещё какое-то время. Я, пыхтя, справлялась с магией, алхимик увлеченно что-то писал в блокноте, кидая взгляды на разноцветные склянки. Когда на часах было около шести, а Граа и не думал прерываться, я поняла, что пора устраивать революцию.

Разогнув уставшую спину, я потянулась и молча встала с кресла. Граа вопросительно поднял брови:

– Эксперимент не закончен, – напомнил он мне.

– На сегодня закончен, – решительно отрезала я. – Вы мне не хозяин, а я – не рабыня. С этой минуты добавляется новый пункт в наш договор: работать с перерывами не более 4 часов в день. Я требую внимания к своему физическому и моральному состоянию. Поверьте, терпеть вас дольше я просто не в силах, – выпалила я в сердцах.

То, что Граа обиделся, я поняла сразу: он как-то насупился, поджал губы и стал похож на ребенка, у которого отняли игрушку.

– И вовсе я не такое чудовище, чтобы меня было трудно терпеть. Я ратую за наше общее дело. Неужели вам не интересно добиться положительного результата?

– Интересно, но не ценой своего здоровья, так что соглашайтесь на мои условия, или мы расходимся.

Алхимик пробормотал что-то про ленивых женщин, которым не место в науке, но я и ухом не повела.

– На сегодня, я считаю, сделано достаточно. Ваша задача – найти нужные компоненты и их пропорции. Мои способности бытовика, я думаю, вы изучили. Эту неделю даю вам на алхимические поиски. Смогу с вами встретиться в начале следующей недели, – сухо отчиталась я и, оставив опешившего Граа, выползла из лаборатории.

"Есть, скорее, хоть что-нибудь, хоть корочку хлеба," – билась мысль, пока, глотая слюну, я плелась в столовую, благо до нее было рукой подать.

Поздоровавшись с домовушкой, я заняла столик возле окна и с наслаждением принялась уплетать за обе щеки бульон с дичью и рагу. "Ну их, к демонам, эти эксперименты! А этот нахал, каков!" – с обидой вспоминала я Граа, хотя, если признаться честно, мне понравилась его увлеченность делом. Алхимик будто светился, когда погружался в расчеты, его движения были полны грации и внутреннего достоинства. Обдумывая что-то про себя, он застывал на мгновения, и длинные ресницы его трепетали, ноздри прямого носа дрожали от нетерпения, хорошо очерченные губы плотно смыкались, и сам он напоминал статую Светлого бога. "Так, Лялечка," – я тряхнула головой, отгоняя волнующее видение, когда по крепкой шее скатывалась блестящая в свете солнц, капелька пота, – пора отдыхать, а то и так демоны знают, что мерещится. Глядишь, ещё начну считать этого изверга симпатичным. Киприото, милый, где же ты? Как мне тебя не хватает!" – в который раз с отчаянием подумала я и, прибрав за собой стол с помощью магии, отправилась домой.

Визит

Моим мечтам об отдыхе не суждено было сбыться. У самого дома, робко переминаясь с ноги на ногу, стояла Парма, которая несказанно обрадовалась моему появлению, и столько в ее взгляде было надежды, что я не решилась отказать ей.

– Добрый вечер, давно ждёте? – спросила я, вымученно улыбаясь.

– Да нет, – отозвалась магичка, – я только после практических занятий. Вы вчера говорили, что сможете мне помочь с одеждой, – нерешительно напомнила она, с интересом разглядывая мой новый наряд.

– Да, конечно, проходите, – и я пригласила ее внутрь.

– У вас очень уютно, – сказала девушка, оценив идеальный порядок и мои вещи, привезенные с Гайо. Особенно ей понравился ковер в гостиной. Опустившись, она провела несколько раз по нему рукой, зажмуриваясь от удовольствия:

– Такой мягкий, даже наступать жалко, – сказала Парма, присаживаясь за стол.

– Это память о моем мире. Прихожу, смотрю на него и чувствую себя, как дома, – неожиданно разоткровенничалась я.

– Вы, наверное, сильно скучаете по Гайо. Здесь все так непривычно. Я сама долго привыкала к Торнтону и к университету.

– Ну, на скуку времени не остаётся. Мне кажется, я ничего не успеваю: каждый день со мной что-то происходит. Крокус будете? – спросила я лекарку.

– Да, спасибо. Мне ещё на ночное дежурство в госпиталь, нужно взбодриться, – сказала госпожа Крукс.

Я мигом вскипятила воду и налила ароматный напиток в аккуратные чашечки из отцовского сервиза. Парма с удивлением рассматривала рисунок на изящном изделии, в мельчайших деталях повторяющий известную межмировую фреску "Сотворение миров Светлыми богами".

– Потрясающе тонкая работа, – сказала она, благоговейно прикасаясь к чашке. – Даже трогать страшно.

– Ну что вы! Вещи для того и существуют, чтобы ими пользоваться, хотя и любоваться ими нам никто не запрещает, – подмигнув магичке, я пригубила напиток и заботливо придвинула ближе к гостье булочки, которыми сегодня меня угостили старшекурсники.

– Как вам наше общество? – спросила Парма, когда последний кусочек пышной сдобы был съеден.

– Вполне милые люди, – нейтрально ответила я.

– Госпожа Мора вчера пела так замечательно! Я никогда не думала, что она на такое способна.

– Согласна с вами – это действительно нечто необыкновенное. Я вообще мало что знаю о сиренах, а тут ещё и услышать довелось, – сказала я искренне.

– Вы тоже произвели приятное впечатление на нашу преподавательскую компанию, – тепло улыбнулась гостья. – Я слышала, как мэтр Дэвуш вас очень хвалил в разговоре, и вообще, бытовой маг у нас – огромная редкость, не то что лекари, – с некоторым сожалением добавила она.

– Вы зря себя так принижаете: хороший врач – настоящая ценность. Кто, как ни лекарь, денно и нощно помогает людям? А опытные специалисты нужны везде и всегда, независимо от направления или степени распространенности их магии.

– И то верно, – повеселела госпожа Крукс и сказала: – Спасибо за угощение и увлекательную беседу, но мне уже скоро уходить. Может, вы сможете показать мне ваши модели? – перешла магичка к интересующей ее теме.

– Конечно, – сказала я, и мы перешли в спальню, где я принялась вытаскивать из шкафа свои наряды под восхищенные "охи" и "ахи" гостьи.

Лекарка была очарована: она трогала тонкий лиронский шелк, гладила пайетки и пёрышки, рассматривала кружево, явно находясь под сильным впечатлением. В особенный восторг ее привела ядовито-салатовая блузка.

– Какая красота! Как молодая травка на моей планете, – только и вздохнула она, с сожалением отдавая мне вещь. – Однако, мне хотелось бы получить одежду, похожую на ту, что что сейчас надета на вас, если можно, – и Парма показала на юбку-брюки. Мне очень нравится такая модель: и тепло, и удобно, и приличия соблюдены. Жаль, только, что цвет темный, – снова взглянула она на салатовую "мечту", – хотя, конечно, это очень практично.

– Просто, как вы видите, юбка-брюки сшиты из сорса, но, скажу вам по секрету, мы уже работаем с господином Граа над окраской такой ткани. Возможно, нам удастся что нибудь придумать, – не могла не обнадежить я лекарку: уж больно печальный у нее был вид.

Глаза магички округлились, и она с восторгом воскликнула:

– Светлые боги! Вы такая везучая! Работать с учёным такого уровня – это чистейшее удовольствие!

– Несомненно, – невольно скривилась я, припоминая последние часы пытки под названием "Ну давайте доделаем эксперимент".

– Он просто величайший человек! – продолжала петь дифирамбы алхимику лекарка. – Не знаю никого, кто был бы так увлечен делом. Студенты у него ходят по струнке, бегут выполнять любые требования по первому зову. Даже ректор его уважает и бесконечно ценит.

"Ещё бы, – скептически подумалось мне, – судя по рассказам, мэтру Кориусу эта "алхимическая звёздочка" обошлась в кругленькую сумму! Хотя, стоит признать, лаборатория Граа производит впечатление!"

– А как он красив! – не унимала восторгов Парма. – Эти светлые локоны, утонченное, полное благородства и сдержанной силы лицо. А ресницы! Им позавидует любая девушка – такие густые и длинные! Глаза блестят, как драгоценные камни, и цвета необычного – насыщенной лазури. Согласитесь, редкое сочетание ума, красоты и достоинства. Не поверите, никто за все время, что он здесь преподает, не был с ним в ссоре. Мы никогда не слышали от мэтра Граа дурного слова, а чтобы он повысил голос – такое вообще невозможно представить!

Я вяло кивнула, внутренне не соглашаясь с собеседницей. "Ага, как же! Очень даже возможно! Орет он, будь здоров, аж уши закладывает! Просто в лаборатории стоит магический заслон, поглощающий звуки! А то услышали бы все, как "тих и спокоен" ваш выдающийся учёный!" – подумала я, вспоминая, как невольно задела и перевернула колбу с каким-то мутным порошком. Я тут же все прибрала за собой, но как Граа кричал! Можно подумать, что там был прах его матушки! Сколько нового я о себе услышала: и криворукая лоботряска, и грации у меня, как у толстосумого выжига (очень, между прочим, обидно, когда тебя сравнивают с трехтонной тварью из Сумеречного мира), и мозгов у меня, как у пьяного тролля. Нет уж, что ни говорите, господин алхимик – ещё тот хам. Только умело прикидывается, демон двуличный.

– Студентки вообще борются за честь постоять с ним рядом во время эксперимента, – продолжала тем временем Парма. – Да что студентки, я знаю некоторых преподавателей, которые с радостью согласятся ему ассистировать.

– Например, Талхиль? – не могла не ввернуть я.

– Да, она особенно выделяет мэтра. Согласитесь, замечательная пара бы вышла, если бы они сошлись. Оба такие красивые, – протянула мечтательно бесхитростная лекарка. – Только, к сожалению, мэтр все время занят и, как говорится, женат на науке. А Талхиль так страдает. Я даже заметила, что она в последнее время совсем загрустила и даже похудела.

Я невольно хмыкнула, представив Талхиль, в отчаянии заламывающую руки и рыдающую навзрыд. Что-что, а эта дамочка явно не испытывала искренних и глубоких чувств к Граа, только желание присвоить ценный приз. Но лекарку я не стала переубеждать.

– Возможно, что-нибудь у них и получится, – дипломатически отозвалась я и спросила: – Вы уже подумали, что ещё хотели бы из одежды?

– Да, – встрепенулись Парма. – Мне обязательно понадобятся несколько плотных блузок и лекарский передник. Конечно, не все сразу, как у вас будет получаться. Материал и вашу работу я, само собой, оплачу.

– Тогда мы сейчас снимем с вас мерки и сделаем наброски будущих вещей, это не займет много времени.

Пока я доставала необходимое, взгляд лекарки зацепился за магизображение ронга, и она поинтересовалась, кто это.

– Мой жених, Киприото Ранос, – стараясь, чтобы голос звучал уверенно, произнесла я, так как в последнее время меня все чаще посещали упаднические мысли о нашем совместном будущем. Но, говорят, оптимизм и упорство – горы свернут, где бы только еще терпения набраться?

– Какой красивый! Вы – счастливица! Чем он занимается?

– Преподает, как и я. А ещё он очень серьезный учёный, – не могла не сказать я, вспоминая, как несколько минут назад Парма нахваливала Граа. Пусть знает, что не только местный алхимик занят важными делами!

– Наверное, вам было трудно расстаться надолго? – с сочувствием спросила магичка.

– Конечно, но я надеюсь, когда мы снова встретимся, больше не разлучимся. А теперь давайте определимся с моделями.

Спустя час счастливая госпожа Крукс отправилась в госпиталь, а я принялась доводить до ума детали эскизов. Мне хотелось, чтобы вещи получились максимально удобными и практичными, поэтому, поразмыслив, я добавила еще несколько карманов на брюки и блузки. Передник за счёт дополнительных вставок и прорезей вообще вполне был способен вместить небольшую аптечку. Ровные строчки ложились на плотную ткань с неохотой, но мне все было ни по чем. Швея творила.

Время бежит

Так и летели мои дни. Утром я проводила лекции. Активное пробуждение вследствие воя сирены или взрывов стало, как и предсказывал мэтр Герон, чем-то обыденным. Я уже не подскакивала с бешено стучащим сердцем, но спокойно ожидала, когда старшекурсники, тихонечко пробираясь мимо преподавательских домиков, постучатся ко мне и с наивными глазами, полными веры в мои силы, будут уговаривать привести их жилище в надлежащий вид. После того, как я несколько раз помогла ребятам ликвидировать последствия их неосторожности, меня стали, если не любить, то уважать. Студентки, конечно, ещё неодобрительно косились, видя, как Роми и его друзья балуют меня то свежей выпечкой госпожи Моди, то фруктами с городского рынка, и пусть я отказывалась, на моем преподавательском столике раз за разом волшебным образом оказывались сладкие подношения. Со временем и остальные курсы осмелели и пытались требовать от меня обустроить их быт с комфортом, однако тут я была категорична: учите предмет и сможете самостоятельно справиться с любой пылью и грязью!

Несколько раз преподаватели обращались ко мне за помощью. Нужно было привести в порядок архив, здание которого давно находилось в аварийном состоянии, и сколько госпожа Рус не упрашивала ректора выделить средства на реконструкцию, жадный гном твердил, что денег нет. Выслушав жалобы Акилы, я с курсом боевиков и стихийников в рамках практического занятия восстановила помещение и вычистила всю плесень и мусор, чем привела в неописуемый восторг библиотекаря. Оценив проделанную работу, она на радостях готова была меня расцеловать и горячо заверяла в своей дружбе. Спустя пару дней, по совету госпожи Рус, ко мне обратился мэтр Дэвуш. Погодник ещё долго меня благодарил за склеенный старенький метеоприбор, который был так дорог его сердцу.

Просьбы коллег, проживающих рядом со мною, я также старалась по возможности выполнять. Тетушка мне не раз говорила, что худшего врага, чем обиженный сосед, не придумаешь. Поэтому госпоже Галсс я, задействовав магию, вспахала грядки и установила небольшой парник, за что женщина-змея поделилась со мной редчайшими семенами пряностей. Мэтр Герон просил меня подстраховать его на практических занятиях первокурсников, так как неопытные проклятийники ещё не владели силой в полной мере и выливали ее стихийно на окружающее пространство, портя вещи и распространяя в воздухе вредные вещества с магическими свойствами. Наше совместное занятие прошло на удивление продуктивно, а студенты, в очередной раз получившие доказательство необходимости владения хотя бы минимальными навыками бытовой магии, стали проявлять большее рвение на моих парах.

В общем, можно сказать, что в коллективе я прижилась. Моя идея с юбкой-брюками произвела фурор, и теперь многие хотели получить такую же модель, но, так как времени на шитье у меня оставалось немного, я брала заказы редко, создавая очередь на месяцы вперёд и улучшая свое финансовое благосостояние. Передник, который я создала для Пармы, настолько впечатлил лекарей, что Онор Катавасси лично просил ректора освободить меня от занятий и выделить средства, чтобы я смогла сшить партию для его подопечных. Сам гном, несмотря на вредность, был мною доволен, а после того как я безвозмездно согласилась на магическую уборку приемной и его кабинета раз в неделю, вообще называл меня не иначе как "Лялечка" или "дитя мое". А что? Мне не трудно: десять минут трудов – и можно больше не опасаться гадостей со стороны начальства. "Нервы – самое дорогое, что есть в организме, – любила повторять мне тетушка. – Беречь их – значит жить долго и счастливо". Кстати, после того, как я получила письмо от любимой родственницы, я немного успокоилась. Мы наладили связь, купив магические ящики для писем, и теперь быстрее обменивались сообщениями. Конечно, я безумно скучала по ней, как и она по мне, несмотря на бодрый тон писем. Однако, зная тётушку, я была уверена, что у нее все замечательно. Деньги я ей отправила, и Юдит их удачно вложила, став, как она ехидно заметила, завидной невестой. В ее письмах стал часто упоминаться господин Брау, торговец тканями, прибывший из соседнего мира. Он повстречал мою очаровательную тётушку на ярмарке и остался под глубоким впечатлением от ее деловых качеств и умения торговаться до последнего. Как сообщала моя родственница, этот наглец постоянно ходит за ней и не даёт проходу, отгоняя кавалеров и осыпая подарками. "Просто шагу не даёт ступить, берет измором как крепость," – жаловалась мне Юдит в последнем сообщении, но, читая между строк, я предполагала, что настойчивость мужчины не оставила равнодушной мою родственницу, и сердцем чую, не долго ей осталось жить в одиночестве. Ну что ж, я буду только рада ее счастью, тем более, я все ещё надеялась на брак с Киприото. Вряд ли наша совместная жизнь будет проходить на Гайо. А так у тетушки появится человек, о котором она будет заботиться, и который, надеюсь, сможет по достоинству оценить такую драгоценность, как моя обожаемая Юдит.