Текст книги "Каникулы в стране сказок"

Автор книги: Вениамин Каверин

Соавторы: Эдуард Успенский,Евгений Шварц,Виталий Губарев,Софья Прокофьева,Валерий Медведев,Лия Гераскина,Святослав Сахарнов,Николай Поливин,Алла Казакова,Александр Шаров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 39 страниц)

Глава четвертая,
в которой Оля и Яло попадают во дворцовую кухню

На небе уже искрились звезды, когда Оля и Яло добрались до королевского дворца. В залах дворца горели свечи, и его хрустальные стены и окна переливались всеми цветами радуги. За дворцовой оградой звенели фонтаны, а на деревьях сладко пели невидимые птицы.

– Как красиво, – вздохнула Оля, – и как тяжело живется людям в этой стране!

– Вон главный вход во дворец, – сказала Яло, показывая на решетчатые ворота. – Только нас с тобой во дворец все равно не пустят… Да я больше и идти не могу. Я сильно натерла себе ногу.

– Какую? – спросила Оля.

– Левую.

– А я правую… Как удивительно!

– Ничего удивительного нет, – мрачно проворчала Яло, – ведь я твое отражение… И должна тебе сказать, что отражать тебя не очень-то приятно.

– Вот как! – рассердилась Оля. – В таком случае я тоже должна тебе кое-что сказать. Меня очень удивляет, что ты мое отражение, а нисколечко на меня не похожа!

– Не похожа? Чем же это? Разве тем, что я левша и родинка у меня на левой щеке, а не на правой?

– Не в родинке дело… Я заметила, что ты… не обижайся, пожалуйста, Яло… что ты немножко трусовата. Но это я простила бы тебе, если бы в твоем характере не было еще одной черты…

– Скажите, пожалуйста, она бы простила мне! Ты говоришь со мной так, будто бы я у тебя в подчинении. Хоть я и твое отражение, но не забывай, что я такая же девочка, как и ты. Интересно, какая это у меня неприятная черта?

– Ты можешь оставить человека в беде. Неужели тебе не жалко Гурда?

Яло промолчала.

– Прости меня, Оля, – в смущении заговорила она наконец. – Я не знаю, отчего я такая… Мне очень хочется быть хорошей… но я не могу! Ты знаешь, о чем я даже думала? О том, что эти мои недостатки – твои недостатки. Но теперь я вижу, что ты такая славная, добрая… Тут, верно, какая-то ошибка.

Оля почувствовала, как горячо стало ее щекам. «Бедная Яло, – подумала она, – никакой ошибки тут нет. Ты привыкла отражать все мои недостатки и никак не можешь от них избавиться. Когда заболела Катя и подруги собрались навестить ее, я всю дорогу ныла, что она живет очень далеко. Я думала не о больной подруге, а только о себе самой. И как мне стыдно теперь в Яло узнавать себя!»

Оля сказала тихо:

– Знаешь, Яло, о чем я вдруг подумала, когда увидела Гурда? Я подумала, что настоящая пионерка не может заботиться только о себе, когда другие нуждаются в ее помощи. – Она порывисто протянула спутнице руку: – Давай больше никогда не будем ссориться, Яло! Я знаю, что ты хорошая девочка и непременно освободишься от своих недостатков. Нужно только по-настоящему захотеть. Я это знаю по себе… Ведь у тебя добрые глаза, а значит, и сердце доброе. Ты просто капризничаешь.

Прихрамывая одна на левую, а другая на правую ногу, девочки подошли к дворцовым воротам. Два стражника скрестили перед ними алебарды.

– Уважаемая стража, – сказала Оля, – нам очень, очень нужно видеть его величество короля Топседа!

– Что-о-о?..

Стражники расхохотались так громко, что девочки испуганно отскочили в сторону.

– Девчонки, кажется, рехнулись, – сказал один из них.

– Проваливайте! – крикнул другой. – Слышите?

Девочки побрели вдоль ограды.

– Я говорила тебе, что нам во дворец не попасть… – вздохнула Яло, со страхом оглядываясь на стражников, которые все еще громко смеялись.

Оля стиснула ей руку.

– Никогда не нужно терять надежды, Яло! Так говорил мне папа. Только раньше я как-то не задумывалась над этими словами.

– Никакой надежды больше нет… Я очень устала… У меня болит нога, и я хочу есть… – ныла Яло.

– Давай попробуем обойти вокруг дворца и найти другой вход.

– Это значит, нам придется пройти еще несколько километров.

– Пусть даже сто километров! Мы должны сделать все, чтобы спасти Гурда! – сказала Оля и подумала: «Вот так же ныла и я, когда мы шли к больной Кате».

Яло начала отставать.

– Дальше я идти не могу, – жалобно простонала она наконец и села на землю.

– Яло, милая, ну потерпи еще немного…

– Не могу. – Из глаз Яло закапали слезы и зазвенели о плиты мостовой.

В это время мимо девочек со скрипом проезжали какие-то подводы, покрытые блестящими брезентами.

– Что это везут? – спросила Оля.

– Вероятно, провизию в дворцовую кухню, – рассеянно ответила Яло и вдруг оживилась. – А что, если…

Она вскочила и потянула подругу за рукав.

– Я все придумала, Оля, скорей! Давай попробуем попасть во дворец вместе с этим обозом.

Прихрамывая и морщась от боли, девочки догнали последнюю подводу, вскочили на нее и забрались под брезент. Под брезентом они нащупали несколько корзин с чем-то пушистым и мягким. Посовещавшись шепотом, Оля и Яло влезли в одну из корзин и зарылись во что-то пушистое. Обоз между тем остановился. Девочки почувствовали, что корзину, в которой они спрятались, сняли с телеги и куда-то несут. Оттого, что потянуло горячим воздухом и запахло жареным, девочки поняли, что их принесли в кухню.

– Что в этой корзине? – раздался чей-то резкий голос.

– Двадцать фазанов, господин главный повар, – хрипло ответил другой. – Они такие тяжелые, что обрывают нам руки.

– Охота была удачная, жаловаться не приходится, – добавил третий.

– Поставьте корзину вот здесь, у стены, – последовало приказание, и корзина стукнулась об пол.

В кухне кто-то сновал взад и вперед, звенела посуда, стучали ножи, и было слышно, как на плите что-то шипело и дребезжали крышки кастрюль. Однако мало-помалу все стихло, и издалека донесся голос:

– Тетушка Аксал!

– Да, господин главный повар, – ответили вблизи.

– Там осталась корзина с фазанами. Разбери ее и вынеси фазанов на лед. А я пошел спать.

– Слушаю, господин главный повар.

Возле корзины раздались шаги, и фазаны над головами девочек зашевелились.

Глава пятая,
в которой Оля и Яло приобретают друга в лице тетушки Аксал и превращаются в придворных пажей

– Вот так фазаны! – изумленно воскликнула тетушка Аксал. – Клянусь всеми кривыми зеркалами королевства, я, старая кухарка, никогда не видела дичи с бантами в косах!

Перепачканные, сконфуженные, девочки встали перед женщиной в белом колпаке, который как город поднимался над ее красным добродушным лицом.

– Ах вы, фазанята! Да как же вы попали в эту корзину? Недаром, видно, сказали, что охота была удачная!

– Мы… мы… – сказала Яло, облизывая пересохшие губы, – мы заблудились…

– Заблудились? – насмешливо перебила кухарка. – Однако шутки плохи. Знаете ли вы, фазанята, что вам будет за то, что вы непрошеными явились во дворец?

– Знаем.

– Они говорят «знаем» так спокойно, как будто я их спрашиваю, знают ли они свою маму.

Оля нерешительно выступила вперед.

– Вы добрая женщина… Вас, кажется, зовут тетушка Ласка?

– Тетушка Аксал, девочка.

– Это одно и то же… Ну, хорошо, пусть будет тетушка Аксал. Дорогая тетушка Аксал, вы поймите нас… Мы пришли во дворец… Ах, у нас такое горе! Мы пришли, чтобы…

– Никогда не видела, чтобы люди ходили в корзинах, – усмехнулась кухарка. – Какое же у вас горе, фазанята?

Оля не успела ответить, потому что за стеклянными колоннами раздались чьи-то шаги и эхо звонко повторило их в огромной пустой кухне.

– Кажется, возвращается главный повар, – сказала тетушка Аксал, и лицо у нее стало озабоченным. – И какая блоха его укусила! Вот что, фазанята, вам лучше не попадаться ему на глаза. Пойдемте-ка в мою каморку, а там будет видно, что делать.

По узенькой лестнице девочки поднялись вслед за тетушкой Аксал в ее комнатку, которая не блистала дорогой мебелью, но была опрятна и чиста.

– Вот вода и умывальная чашка. Помойтесь как следует. А в этом шкафчике есть что покушать. Ведь вы, наверное, голодны?

– Ужасно! – воскликнула Яло.

Кухарка ласково провела рукой по ее волосам и сказала:

– Отдыхайте, фазанята, а я скоро вернусь.

Когда тетушка Аксал снова появилась в своей комнатке, девочки уже умылись и поели. У Яло слипались глаза, и она с ожесточением терла их кулаками.

– Ну а теперь выкладывай-ка мне все, – сказала кухарка Оле. – Ты, я вижу, будешь покрепче сестренки. Смотри, как ее разморило, а ведь, если меня не обманывают глаза, вы близнецы.

Выслушав рассказ о мальчике Гурде, тетушка Аксал задумчиво подперла подбородок ладонями.

– Хорошее у тебя сердечко, девочка, – наконец проговорила она. – Только Гурда спасти трудно. Слышала я, что его уже отвезли в Башню смерти и заковали в кандалы на самой ее вершине. Завтра король утвердит приговор суда.

– А если я очень-очень попрошу короля?

Тетушка Аксал грустно улыбнулась:

– Разве ты не знаешь, что наш король сам ничего не решает? Он подписывает то, что сочиняют министры. А министры всегда сочиняют то, что им выгодно. Они только о том и думают, как бы туже набить золотом свои мешки да устрашить людей. Ах, девочка, как хорошо все это я знаю! Ведь мой брат работает в зеркальных мастерских Нушрока, а я сама когда-то добывала рис на зеркальных болотах Абажа.

– Я все-таки хотела бы, тетушка Аксал, поговорить с королем.

– Как же это сделать, девочка? – Кухарка развела руками. – Даже я не имею доступа в королевские покои. Как же пройдешь туда ты? Впрочем, постой… Может быть, я что-нибудь и придумаю. А сейчас ложитесь-ка поскорее спать. Утро вечера мудренее.

Девочки очень устали и поэтому даже не заметили, что добрая тетушка Аксал уступила им свою постель, а себе постелила на полу на старом коврике. Они сразу крепко уснули и не чувствовали, как старая кухарка укутывала их одеялом и ласково шептала что-то, склоняясь над ними.

Оля проснулась первой. Тонкие солнечные лучи, словно шпаги, пронизывали стеклянные стены комнатки. Все сверкало вокруг. В распахнутое окно из королевского парка доносилось пение птиц.

Тетушки Аксал в комнате уже не было. Оля потянулась, зевнула и легко соскочила с постели. Она быстро оделась, помыла лицо холодной водой и сразу почувствовала себя бодрой. Потом она подошла к постели и начала тормошить Яло. Брыкнув ногой и не открывая глаз, Яло проворчала:

– Отстань, ну что ты ко мне пристаешь!

– Яло, уже давно пора вставать!

Яло села на кровати и сердито посмотрела на Олю одним глазом:

– Какая ты противная, Оля, даже поспать не даешь!

Потом она долго ходила по комнате и никак не могла отыскать туфли и платье. Туфли почему-то оказались под умывальником, а платье под кроватью.

– Скорей, Яло, – торопила ее Оля, – сейчас придет тетушка.

– Подумаешь! – буркнула Яло.

– И не стыдно тебе будет перед этой доброй женщиной? Посмотри, какой разгром ты устроила здесь!

– Подумаешь!

– Мне противно на тебя смотреть!

Яло насмешливо шмыгнула носом:

– Вот как! А ведь ты смотришь на самое себя.

Оля покраснела: она вспомнила, как обижала свою бабушку.

– Я уже… давно не такая, – потупясь, сказала она.

На винтовой лестнице раздались шаги. Тяжело дыша, в комнату вошла тетушка Аксал. В руках у нее был большой сверток.

– Ну, девчонки, – сказала она, отирая пот с красного лица. – Клянусь всеми зеркалами королевства, задали же вы мне хлопот! Но зато не будь я тетушка Аксал, если вы сегодня же не будете говорить с королем!

Девочки тихо ахнули.

– Да, да, фазанята! – весело продолжала она. – В этом свертке костюмы придворных пажей. А пажам, как известно, дорога во дворец открыта. Ну-ка, переодевайтесь, фазанята!

– Мы будем пажами?! – всплеснула руками Ял о. – Ты подумай, Оля, как это интересно! Ты слышишь? О чем ты задумалась, Оля?

– Мне совсем не нравится эта затея, – сказала Оля, смущенно взглянув на кухарку. – Вы только не сердитесь, тетушка Аксал. Очень жаль, что мы доставили вам столько хлопот, но это получается какой-то обман…

– Что ты говоришь, деточка? Где ты видишь обман? Скажи-ка толком, а то я никак не могу понять тебя.

– Ну, вот эти костюмы… Ведь мы обыкновенные девочки, а все будут думать, что мы эти – ну, как они называются? – пажи.

– Да какой же это обман, деточка?! Это всего-навсего маленькая хитрость. И потом, кто в нашем королевстве не врет? Может быть, ты думаешь, что не врет король или его министры? Да они самые большие вруны!

Оля передернула плечами:

– Но я не король и не министр, тетушка Аксал. Я пионерка!

– Не знаю, что означает это слово, деточка, но вижу, что тебя воспитывали очень хорошие люди. И где только есть такие?

– Оля, – разочарованно шепнула Яло, – ты сама мне говорила, что любишь читать старые сказки. Ведь в этих сказках очень часто переодеваются и вообще хитрят.

Оля подумала.

– Ну, уж если я попала в старую сказку, то, пожалуй… Нет, Яло, все равно это ужасно некрасиво!

– Но Гурд, Оля! Мы должны спасти его!

– Гурд… – задумчиво сказала Оля. – Да, мы должны спасти его во что бы то ни стало. Хорошо, тетушка Аксал, давайте ваши костюмы…

Глава шестая,
в которой паж с родинкой на правой щеке дает королю урок арифметики

Два маленьких пажа в бархатных костюмах с пышно завитыми светлыми волосами вошли в пустынный зал дворца. В зале никого не было. Постукивая сверкающими туфельками по хрустальному паркету, пажи подошли к огромному обеденному столу и стали по бокам королевского кресла.

– Неужели король будет завтракать один? За этим столом могло бы усесться пятьсот человек! – сказал паж с родинкой на правой щеке.

– Тс-с… Кто-то идет, – шепнул паж с родинкой на левой щеке. – Мне так страшно, что даже в пятках колет.

Из-за колонн вышел старец с трясущейся головой. Ноги его, обтянутые черными чулками, ступали тяжело и медленно. В ту же секунду в другом конце зала появился другой старец.

– Господин церемониймейстер, – прошамкал первый старец, обращаясь ко второму, – что приготовлено на завтрак его величеству королю Топседу Седьмому?

– Господин обер-церемониймейстер, – прошамкал второй старец, – на завтрак его величеству королю Топседу Седьмому приготовлены три жареных кабана, пятнадцать копченых индеек, десять маринованных осетров, двести яиц всмятку, двадцать фаршированных фазанов, тридцать вареных уток, сто печеных яблок, тысяча килограммов винограда, полтонны мороженого и десять ящиков заморского вина.

В зале замелькали бесшумные слуги. Через минуту стол был уставлен яствами. А еще через минуту все склонили головы: окруженный свитой, к столу приближался Топсед Седьмой.

Король не торопился завтракать. Его короткие ножки лениво шаркали по полу. Он шел опустив приплюснутую голову на темно-фиолетовый, усыпанный драгоценностями камзол. Толстые, растянутые почти до самых ушей губы Топседа Седьмого шевелились, как будто он разговаривал сам с собою. И, словно в такт своим мыслям, он то и дело взмахивал короткой ручкой с пухлыми маленькими пальцами. На каждом пальце короля сверкало кольцо. Низенький уродец шел, неуклюже покачиваясь: слабым ножкам трудно было нести тяжелое тело.

У своего кресла король остановился и поднял голову. У него были бесцветные, ничего не выражающие рыбьи глаза.

– На ста лестницах по сотне зеркал… – сказал Топсед Седьмой тонким, дребезжащим голоском. – Сколько же это будет всего зеркал?

Все вокруг почтительно замерли, и король начал по очереди опрашивать своих придворных.

– Вы знаете?

– Запамятовал, ваше величество. Мне в детстве трудно давалась арифметика.

– А вы?

– Двести зеркал, ваше величество.

– Дурак! А сколько по-вашему?

– Триста, ваше величество.

– Тоже дурак! А что думаете вы?

– Триста пятьдесят, ваше величество.

– Почему триста пятьдесят?

– Я думаю, что если триста неправильно, ваше величество, то, может быть, будет правильно три с половиной сотни.

– Вы дурак с половиной.

– Хи-хи-хи, – захихикал придворный, – вы так остроумны, ваше величество!

– А сколько это будет, по-вашему?

– Четыреста, ваше величество.

– Полный дурак. А вы сосчитали?

– Ваше величество, простите меня… Когда я был маленьким, меня уронила няня, я ударился головой о паркет – и… паркет разбился.

– А голова осталась цела? – спросил король.

– Кажется, цела, ваше величество, но с тех пор я могу считать только до трех.

– Как?

– Только до трех, ваше величество.

– Гм… Это забавно… Сколько будет два и два?

– Три, ваше величество.

– А пять отнять один?

– Три, ваше величество.

– Гм… Вы, кажется, самый большой дурак во всем королевстве!

– Совершенно правильно, ваше величество!

Король в глубокой задумчивости пожевал губами, рассеянно сбросил мантию на руки пажу с родинкой на правой щеке и передал шпагу пажу с родинкой на левой щеке. Затем он со вздохом опустился в кресло. Но ел король мало: мысли его были заняты решением сложной задачи.

– На ста лестницах по сотне зеркал! – раздраженно сказал король, бросая на стол салфетку. – Кто же мне скажет наконец, сколько будет всего зеркал?

– Десять тысяч, – раздался тонкий голосок.

Все удивленно огляделись по сторонам.

– Кто это сказал? – спросил король.

– Я…

Все глаза устремились на мальчика с родинкой на правой щеке.

– Клянусь красотой своего отражения, – сказал король, приподнимаясь, – я впервые слышу, чтобы мальчишка решал такие трудные задачи.

– Но это совсем не трудная задача…

– Ты так думаешь?

– Я в этом уверен!

– Глупости! – поморщился король. – Это очень трудная задача, и я не сомневаюсь, что ты решил ее неправильно. Ведь надо было сложить все сотни, а у тебя на это не было времени.

– Я не складывал сотни… Я просто умножил сто на сто.

– Вот как! Но ведь умножение еще труднее сложения.

– Ничуть… В этом случае, к сотне нужно прибавить два нуля. Если бы вы мне дали бумагу и карандаш, я мигом показал бы вам, как это делается.

– Эй, слуги, дайте карандаш и бумагу моему пажу, – хлопнул в ладоши король. – Слушай, мальчишка, если ты лжешь, я велю тебя высечь стеклянными розгами!

– Я думаю, что вам не придется утруждать себя таким неприятным приказанием. Сейчас я решу эту задачу. Прошу только кого-нибудь подержать вот это пальто.

– Какое пальто? – В глазах короля мелькнуло недоумение.

– Ну, вот это, которое вы сбросили мне на руки со своих королевских плеч.

– Ах, мантию, – снисходительно усмехнулся король. – Слушай, паж, ты говоришь на каком-то странном наречии… Эй, примите кто-нибудь королевскую мантию у пажа!

Король и паж согнулись над столом, отодвинув тарелки. Подняли они головы лишь через несколько часов, когда члены королевской свиты уже устало дремали, прислонившись к колоннам, а один придворный всхрапывал так зычно, что можно было подумать, будто в зале ржет лошадь. Лицо Топседа Седьмого сияло.

– Превосходно! – задребезжал он, возбужденный сделанным открытием. – Поразительно! Это действительно очень просто. Теперь я могу умножать любые числа. Эй, послушайте!..

Со всех концов зала к королю спешили, протирая глаза, придворные.

– Слушайте, вы! – закричал Топсед. – Знаете ли вы, сколько будет, если умножить… если умножить… ну хотя бы сто семнадцать на двести четырнадцать?

Придворные безмолвствовали.

– Молчите? А я, ваш король, знаю! Будет одиннадцать тысяч семьсот.

– Гражданин король, – зашептал паж с родинкой на правой щеке на ухо королю, – вы решили эту задачу неправильно.

Король заморгал рыбьими глазами.

– Что-о? Какой гражданин?

– Простите, я хотела… я хотел сказать… ваше величество, что вы решили задачу неправильно.

– Как – неправильно? Я велю тебя высечь стеклянными розгами! Ты мне сам только что говорил, что к умножаемому нужно прибавлять два нуля. Слышишь, ты, паж?!

– Ваше величество, – упавшим голосом проговорил паж, – я три часа объяснял вам, что к умножаемому нужно прибавлять нули в том случае, когда оно умножается на десять, на сто, на тысячу и так далее…

– Гм…

– Я готов повторить урок вашему величеству.

– Хорошо, – зевнул король, – только, пожалуй, после обеда… Ты действительно великий математик. Я подпишу королевский указ о назначении тебя… Как тебя зовут?

– Оля…

– Что-о?..

– Его зовут Ваня, ваше величество, – быстро заговорил паж с родинкой на левой щеке. – Уж вы, пожалуйста, извините его, видно, он так устал от математики, что стал заговариваться.

– А как зовут тебя, паж?

– Меня зовут… Янав, ваше величество.

– И ты тоже математик?

– Да, ваше величество, – важно кивнул головой паж с родинкой на левой щеке, но тут же спохватился: – Ваня все-таки посильнее меня, ваше величество… Мы с ним братья и частенько вместе решаем задачи.

– Эй, слушайте все! – сказал король. – Я назначаю Ваню главным математиком королевства, а его помощником – Янава. А теперь я повелеваю вам обоим пойти ко мне в кабинет. Я хочу посвятить вас в одно важное государственное дело.

Глава седьмая,
в которой король посвящает пажей в «одно важное государственное дело»

– Дело в том, – сказал король, когда он и двое пажей опустились в кресла у огромного письменного стола в королевском кабинете, – дело в том, что никто не знает, сколько зеркал насчитывается в моем королевстве. Сегодня ты, мой паж, помог мне решить одну часть задачи. В моем королевстве сто лестниц, и теперь я знаю, что они украшены десятью тысячами зеркал. Но ведь зеркала имеются не только на лестницах – они и во дворце, и на улицах, и в домах моих подданных… Каждый король должен чем-нибудь прославить и обессмертить свое имя. Постигаешь ли ты, паж, какую благородную и величественную задачу я призван решить? Потомки будут гордиться Топседом Седьмым, впервые в истории подсчитавшим все зеркала королевства! Готов ли ты принять участие в решении этой великой задачи?

Паж с родинкой на правой щеке смотрел на короля, с трудом удерживая улыбку.

– Я велю сегодня же отвести тебе и Янаву лучшие покои во дворце, – продолжал Топсед. – Я назначу вам жалованье, как высшим придворным чинам.

Паж с родинкой на левой щеке хитро взглянул на другого пажа и сказал:

– А можно ли, ваше величество, чтобы жалованье нам платили шоколадом?

– Чем? – удивленно посмотрел на него король.

– Шоколадом, ваше величество…

– Гм… Ну, разумеется, сколько угодно шоколада, сколько угодно конфет, пирожных, мороженого и прочих сластей.

Паж с родинкой на левой щеке незаметно толкнул ногой другого пажа и шепнул:

– Соглашайся, Оля!

– Я считаю, ваше величество… – начала Оля, но Яло перебила ее:

– Ваше величество, вы предлагаете нам очень важное дело. Позвольте поэтому, прежде чем дать ответ, посоветоваться нам с братом.

– Да, – сказал король.

Яло отвела Олю в сторону.

– Что ты хотела сказать королю, Оля?

– Что я считаю его предложение глупым занятием, Яло.

– Так я и знала! – негромко вскрикнула Яло.

– Лучше бы он подумал, как облегчить жизнь зеркальщикам.

– Если ты так скажешь, он прикажет заковать нас в кандалы!

– Но это в самом деле глупое занятие, Яло! Не могу же я кривить душой.

Яло сердито качнула головой.

– Ты корчишь из себя такую честную девочку, как будто никогда в жизни не говорила никакой неправды.

– Да, я никогда не говорила неправды, Яло!

– Ой, так ли? Я очень хорошо помню, как однажды ты сидела в передней и читала сказку о каких-то приключениях. А когда к тебе подходила бабушка, ты прикрывала сказку географией и делала вид, что учишь урок.

Оля так сильно покраснела, что на ее глазах выступили слезинки.

– Так действительно было однажды, Яло, – чуть слышно сказала она. – И мне очень стыдно, что я поступала так нехорошо.

– Что-то уж больно быстро ты исправилась, – проворчала Яло.

Оля вспыхнула.

– Уж не думаешь ли ты, что я исправилась оттого, что попала в это противное королевство? Если бы не Гурд, я ни на одну минуточку не оставалась бы здесь!

– Странно, как только ты переступила раму волшебного зеркала, ты стала совсем другая.

– Потому, что я посмотрела на тебя и…

– То есть ты хочешь сказать, что посмотрела на самое себя!

– Ну, пусть посмотрела на себя… И оттого, что я смотрю на тебя… на себя… мне и делается так стыдно… Ты можешь думать обо мне что угодно, Яло, но все равно я знаю, что мы с тобой лучше всех этих знатных господ вместе с их злыми министрами и глупым королем!

– Я тоже знаю, что это так, Оля, – задумчиво сказала Яло. – Но как нам спасти Гурда?

– Ваня и Янав, – услышали девочки голос Топседа. – Вы очень долго совещаетесь.

– Я приму предложение вашего величества при одном условии, – сказал паж с родинкой на правой щеке.

– Гм… Ты осмеливаешься ставить мне условия?

– Совсем маленькое условие, ваше величество, и оно вам ничего не будет стоить.

– Я слушаю тебя, паж.

– В Башне смерти заключен маленький зеркальщик по имени Гурд. Сегодня на закате его должны казнить. Я прошу ваше величество помиловать этого мальчика.

Топсед Седьмой вскочил. В его рыбьих глазах сверкнула ярость.

– Ты вмешиваешься не в свои дела, паж! – махнул он короткой ручкой. – Я не могу миловать преступников по твоей прихоти. Я много их казнил, и я презираю всех этих зеркальщиков!

– Какой же он преступник, ваше величество? Он слабый, измученный мальчик!

– Не знаю! Такие пустяки меня не интересуют! Я верю тому, что мне докладывает мой министр Нушрок.

– Я слышал, что Нушрок заботится только о том, как бы побольше притеснить простой народ да потуже набить свои мешки золотом. Ведь Нушрок – хозяин зеркальных мастерских, ваше величество, и в то же время министр… Вот он и придумывает такие законы, которые ему выгодны.

Король подозрительно взглянул на пажа:

– Гм… Где ты все это слышал?.. А скажи мне, паж, как называется город, в котором ты воспитывался?

– Этот город называется… Он очень далеко, ваше величество.

Лицо короля вдруг оживилось, и он, покачиваясь, забегал по кабинету.

– Я объявлю войну вашему городу, а? Я очень люблю воевать, паж!

По лицу пажа скользнула улыбка.

– Чему ты улыбаешься, паж?

– Я вспомнил одну басню, ваше величество…

– Какая басня? Я не знаю никаких басен!..

– В этой басне рассказывается про слона и моську, ваше величество. Однажды по улице шел слон, и вдруг на него набросилась моська…

– Какая храбрая моська!

– Но слон все шел и шел и не обращал внимания, как она тявкает…

– Глупая собака, надо было укусить слона!

– Но тогда слон просто раздавил бы ее, ваше величество.

– Не понимаю, зачем ты мне болтаешь о собаках, паж, когда я говорю о войне. Война приносит славу и добычу. Я обязательно объявлю войну вашему городу.

– Но это будет война моськи со слоном!..

– Ничего не понимаю…

– Ваше величество, мы отвлеклись от важного занятия – от зеркал, – сказал паж.

Король заковылял к креслу, опустился в него и заболтал в воздухе ножками.

– Я не намерен принять твое условие, паж!

Паж задумался.

– Тогда, быть может, я могу просить ваше величество отложить казнь на несколько дней?

– Гм… Это все равно не спасет твоего зеркальщика. Впрочем, пусть будет по-твоему. Я готов отложить казнь на неделю. Он все равно умрет раньше от жажды и голода. Итак, начинайте подсчет зеркал. Если хотите, можете взять для разъездов по королевству одну из моих карет.

– Вы очень добры, ваше величество!

Король снисходительно потрепал пажей по щекам своими коротенькими ручками. Так как он был на полголовы ниже пажей, а его руки были очень коротки, ему пришлось подняться на цыпочки.

– Какие вы, однако, симпатичные мальчишки… То есть я хотел сказать, какие вы уродливые мальчишки!.. Но, может быть, вы думаете, что я некрасивее вас? А?

– О нет, вы прекрасны, ваше величество!..

– Не притворяйтесь! Я по глазам читаю ваши мысли! А ну, подите-ка сюда! – И король подвел пажей к огромному вогнутому зеркалу. Из зеркала на девочек смотрел преображенный король, а рядом с ним стояли два урода в костюмах пажей.

– Ну, что скажете, молодчики? – рассмеялся Топсед. – А теперь ступайте и никогда не думайте дурно о своем короле.

Оля и Яло двинулись к дверям.

– Одну минуту, – остановил их король. – Пока вы будете заниматься подсчетом зеркал, я бы хотел предаться своему любимому занятию. Цифры – моя страсть. Нет ли у тебя, паж, какой-нибудь неизвестной мне задачки? Только я хотел бы что-нибудь такое… в пределах двух десятков. Мне предстоят серьезные государственные дела, и я не могу преждевременно утомлять свой мозг.

– Пожалуйста, ваше величество, – подумав с минуту, сказал паж с родинкой на правой щеке. – Один глупец два дня считал и все не мог сосчитать восемнадцать зеркал.

– Постой, – перебил король и подозрительно покосился на пажа. – Зеркала считаю я! Почему же ты сказал «глупец»?

– Ах, это просто так говорится в задаче, ваше величество. Но если это вам не нравится, я могу глупца заменить мудрецом… Итак, один мудрец два дня считал восемнадцать зеркал. В первый день им было подсчитано в два раза меньше зеркал, чем во второй. Спрашивается: сколько зеркал он сосчитал в первый день и сколько во второй? Записали, ваше величество?

– Итак, ступайте и требуйте все, что вам необходимо, у своих слуг…

– Нам не нужны слуги… Но если вы разрешите, ваше величество, мы просили бы, чтобы с нами была кухарка королевской кухни тетушка Аксал.

– Никогда не слышал о такой… Не понимаю, зачем вам нужна грязная кухарка. Но уж если вы хотите, пусть так и будет.

Вечером, когда девочки ужинали, тетушка Аксал с тревогой сказала Оле:

– Ты что-то совсем ничего не ешь… Уж не заболела ли ты? Посмотри-ка, с каким аппетитом ест твоя сестра.

– Я уже сыта, тетушка Аксал, – смутилась Оля. – А все, что лежит на этом блюде, я возьму для Гурда… Он такой больной и худенький.

– Милая моя! – всплеснула руками тетушка Аксал. – Уж не думаешь ли ты, что королю нечем будет позавтракать, если я возьму из кладовой кое-что для мальчика? Клянусь зеркалами, наш Топсед скоро лопнет от жира. Сейчас же кушай! Слышишь? Ну то-то!.. А когда вы отправитесь в Башню смерти?

– Сегодня же ночью… Только пропустит ли нас стражник?

– Ну еще бы! Ведь вы же королевские пажи!

– Пусть только попробует не пропустить, – сказала совсем расхрабрившаяся Яло. – Я его так разделаю, как ему и не снилось.

Оля удивленно посмотрела на Яло, усмехнулась и только покачала головой.