Текст книги "Еще один шанс (СИ)"

Автор книги: Велл Матрикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

24. Детектор лжи

Обещанный следователь оказался возмутительно молод. Невысокий, довольно субтильный, и при этом красивый молодой человек. Но взгляд… я невольно поежилась, хотя ни в чем не была виновата.

Кажется.

– Здравствуйте, магоспожа Аберэ. Меня зовут Энио Даинер, я занимаюсь расследованием взрыва в школе магии Валурана.

– Здравствуйте, – вежливо ответила я. – Приятно познакомиться.

Он кивнул:

– Я должен задать вам несколько вопросов. В ваших интересах отвечать максимально честно.

– Не вижу причин вам врать, – я пожала плечами. – Спрашивайте.

– Откуда вы узнали о взрыве?

Первый вопрос меня огорошил:

– В каком смысле? Я его вообще-то в процессе наблюдала.

– Вы утверждаете, что не знали о готовящемся взрыве?

– Утверждаю, – подтвердила я. – А почему вы решили, что я могла это знать?

– Мощность взрыва была такой, что между ним и обрушением всего здания должно было пройти меньше десятка секунд. У вас просто не было времени, чтобы сориентироваться и остановить разрушение прежде, чем здание рухнет.

Он смотрел на меня внимательно, и его тяжелый взгляд буквально давил, требуя признания вины.

Но я по-прежнему невиновна.

По крайней мере, по этому делу.

– Я была под заклинанием усиления. Оно повышает скорость реакции, – пояснила я.

– И его использование вами никак не связано со взрывом? – усомнился он.

– Никак. Накануне я работала с артефактами, и оно мне потребовалось для работы.

– Какие артефакты?

– Это не имеет отношения к делу. Я делала их на заказ для семьи Малор. У меня с ними договор.

Даинер снова кивнул:

– У вас есть предположения, кто мог организовать взрыв?

– Нет, – не слишком уверенно ответила я.

Видимо, он почувствовал мою неуверенность, потому что вдруг прищурился и потребовал:

– Правду!

– Мне самой оно кажется не слишком правдоподобным, – невольно начала я оправдываться. – Вы ведь слышали об арестах в Аберане?

– Да.

– Преступники угрожали мне. Заявляли, что меня убьют их покровители. Но мне кажется, что никто не стал бы из-за мести одному человеку убивать столько невинных.

– Кто эти покровители, еще не известно?

– Мне никто ничего не говорил, – призналась я.

– Итак, к организации взрыва вы отношения не имеете, о том, что он произойдет, заранее осведомлены не были. Верно?

– Да.

– Что-то подозрительное видели? Накануне или за несколько дней до?

– Подозрительное? – переспросила я недоуменно.

– Каких-то неизвестных личностей с подозрительным поведением? – уточнил он.

Я подумала о принце Адриане. Чем не подозрительный тип?

Тем, что он принц и пришел навестить меня. И зачем ему взрывать школу?

Нет, Адриан тут точно не при чем.

– Я не заметила никого подозрительного. Но я не слишком наблюдательная, – призналась я.

Какое-то время он сверлил меня взглядом, словно пытаясь прочесть мои мысли.

А затем вдруг спросил:

– Могу я задать вам несколько вопросов о падении самолета несколько недель назад?

– А вам зачем? – я удивилась.

– Я расследую то дело.

– Расследуете? Разве это не был несчастный случай?

– Это совершенно точно не был несчастный случай, – нахмурился Даинер. – Самолет попал в грозу, с которой должен был разминуться согласно всем расчетам. Маршрут проверялся и перепроверялся согласно регламенту, а после – в рамках расследования. Самолет не должен был встретиться с грозой. Вы можете рассказать, как это произошло?

– Боюсь, что нет. Я не знаю, что происходило на борту самолета до его падения. Этот вопрос вам лучше задать Боуеру.

– Его мы уже опросили, – заявил он. – Еще в начале расследования.

Странно, что Боуер мне об этом не рассказывал. Впрочем, в то время мы только начали общаться.

Надо будет поинтересоваться у него, что же все-таки произошло на борту.

– А почему вы меня еще в начале расследования не опросили? – поинтересовалась я.

– Нам не дали такой возможности. Ваша семья воспротивилась нашему вмешательству, поскольку оно могло быть травмирующим.

Я слушала его с удивлением. А что, так можно – запретить следствию опрашивать свидетелей? Хотя тогда, конечно, только следователя мне и не хватало.

– Что ж, я все равно не смогла бы вам помочь, – я пожала плечами.

– Еще один вопрос. Почему вы не знаете, что происходило в самолете?

– Я не помню, – ответила я привычно. – Ничего из того, что было до падения самолета. У меня амнезия.

– Вы лжете, – безапелляционно заявил следователь.

– С чего вы взяли? – даже оскорбилась я.

Нет, я, конечно, лгала, но только об амнезии. Так-то я действительно не знала, что там с самолетом происходило.

– Мой семейный дар – отличать правду от лжи. Я всегда знаю, когда мне лгут.

– Весьма удобно, для вашей работы. А заставлять людей говорить правду вы не умеете? – поинтересовалась я, чтобы потянуть время и немножечко прийти в себя от неожиданной новости.

Вот это подстава подстав. Ходячий детектор лжи! А мне ведь есть что скрывать.

Хотя, с другой стороны…

Зачем скрывать? Лишить меня наследства вряд ли смогут, генетически я продолжатель рода. Запереть в сумасшедший дом? Так я психически здорова. В тюрьму? Но я не виновата в смерти Риссы.

Могут усыпить, конечно, но для этого тоже нужны причины. Женщины этого мира отнюдь не бесправны, и им подобный прецедент вряд ли понравится. Ведь усыпление – это вынужденная мера при чрезвычайных обстоятельствах.

Мне, безусловно, удобнее оставить все как есть, но, если правда вылезет наружу, мне в принципе ничего не грозит. Разве что осуждение общества, но меня это совершенно не пугает.

– Магически – нет, – ответил Даинер. – Но есть множество способов выяснить правду даже не прибегая к магии. Не хотите ли объяснить, каким образом вы говорите правду, утверждая, что не знаете, что происходило на самолете до падения, и лжете, утверждая, что не помните того же?

– Это же очевидно, – заметила я. – Просто меня на самолете не было.

– И где же вы были?

– Вы уверены, что это правильный вопрос? – я улыбнулась. – В другом месте. Такой ответ вас удовлетворит?

Даинер вздохнул, прикрывая глаза. Аж дышать легче без этого взгляда…

А затем улыбнулся:

– Вы правы. Правильный вопрос будет – кто вы? И что произошло с настоящей Клариссой Аберэ?

– Полагаю, она умерла. Как и я в своем мире.

– В своем… мире?

– Я очутилась в теле Клариссы, и ее присутствия в своем сознании не ощущаю. Думаю, ее убило пробуждение магии, а меня… возможно, притянуло в опустевшее место.

Даинер помолчал, о чем-то задумавшись.

– И вы не боитесь в этом признаваться?

– В целом нет. Просто я не хочу скандала, – призналась я. – Риссу это не вернет, а мне усложнит жизнь.

– Вы заняли чужое место.

– Я этого не просила, – я возразила. – Моей вины в произошедшем нет, способов это исправить я не знаю.

– Возможно, если бы вы рассказали, такой способ мог бы найтись.

– Вы пытаетесь меня пристыдить? – удивилась я.

– Разве вы не хотели бы вернуться домой?

– Нет. Я была смертельно больна.

– У вас не было денег на целительных магов?

– В моем мире нет магии.

– Нет магии? – переспросил Даинер.

– Именно.

– А вы не считаете, что это эгоистично – не попытаться спасти Клариссу?

– Вы так говорите, словно это что-то плохое, – добавила я укоризны в голосе.

Да, мне было жаль Риссу. Но девушка умерла, а я – нет. Должна ли я была пытаться ее спасти? Причем – ценой собственной жизни? Пусть меня обвиняют в эгоизме, но я не считаю, что ответ обязан быть положительным.

Альтруизм – это не про меня.

– Вы ведь едва не погибли, спасая детей во взорванной школе, – заметил следователь. – И утверждаете, что эгоизм – это не плохо?

– А знаете, мне кажется, ваши вопросы не относятся к делу.

– Вы правы. Я прошу прощения, это действительно не относится к делу. Я просто… это очень неожиданно, мне еще не доводилось сталкиваться с… чем-то подобным.

В этот момент он не выглядел грозным следователем. Даже взгляд стал нормальным, не иначе, из-за растерянности.

– Но вы ведь слышали про усыпление пробужденных архимагов?

– Это не похоже на ваш случай…

– Только потому, что моя магия не разрушительна, – отметила я. – И у меня было время адаптироваться к произошедшему.

– То есть вы полагаете, при пробуждении магии не сходят с ума, а... умирают?

– Вероятность велика. А те, то оказываются в их телах – растеряны и напуганы, при этом не умеют управлять доставшейся им силой.

– Похоже, вы много над этим размышляли.

– А вы полагаете, могло быть иначе? – я даже улыбнулась.

Он покачал головой:

– Вы правы.

– И что вы собираетесь делать с этой информацией?

– Ничего, – удивил он меня. – Состава преступления здесь нет, расследовать нечего. А лезть в чужую жизнь без веских оснований я не собираюсь. Этот факт, каким бы ни был любопытным, просто усложняет мне дело.

Признаться, у меня камень с души свалился. Я ожидала, что парень растреплет всем мой секрет, сочтя это своим профессиональным долгом. Это не стало бы для меня чем-то критичным, но определенные сложности бы вызвало. Так что решение Даинера меня устраивало.

Приятный человек, несмотря на тяжелый взгляд.

– Значит, вы ожидали, что мои показания будут полезны? – предположила я. – У вас есть версия, которую они могли бы подтвердить?

– Вы… точнее, Кларисса Аберэ могла видеть, повернул ли самолет навстречу грозе, или пытался ее избежать.

– В смысле, пилот мог специально устроить авиакатастрофу?

– Такая версия отрабатывается, – согласился Даинер.

– Зачем это ему?

Убивать себя и еще больше десяти человек, большая часть которых – еще дети? У них тут что, психическое состояние пилотов вообще никак не проверяется?

– Заклинание, шантаж, безумие… или прямое покушение.

– Покушение? – переспросила я. – На самолете должен был лететь король?

Сама не знаю, почему мне это пришло в голову. Должно быть, успела возникнуть прочная ассоциация – король прячет свою личность, чтобы избежать покушения, и может быть моим одноклассником.

– Вероятность такого есть, – признал Даинер. – Любой юноша двадцати лет, заканчивающий обучение, может оказаться королем.

– И что, террористы решили избавиться вообще от всех учеников? Проверили силы на самолете, убедились, что ничего им за массовое убийство не будет, и теперь теракты по всем школам пойдут?

– Это возможный вариант развития событий. Или, возможно, злоумышленники знают, где учится король. Поэтому и самолет был с учениками вашей школы, и взрыв на ее территории.

Я сразу подумала о Генрихе. Так он и впрямь король? И это его хотят убить, а не меня?

Впрочем, террористы вряд ли точно знают, под каким именем скрывается король. Иначе уже убили бы его.

– А вам известно, кто король? – спросила я следователя.

Он покачал головой:

– Это государственная тайна. Желание ее узнать может стоить любопытному жизни.

– Так, значит, вы занимаетесь обоими делами потому, что они могут быть связаны покушением на короля?

– Это не исключено, – согласился Даинер.

Хотя, конечно, он тот еще мастер говорить уклончиво.

– И вы все еще не выяснили, кто хочет убить короля?

– Нет, – он покачал головой. – Несмотря на то, что его давно должно было выдать королевское проклятие, мы до сих пор не знаем, кто он. Или они.

– А вообще… кому-то выгодна смерть короля? – мне стало интересно.

В паутине об этом не писали, а меня в свое время заинтересовал этот вопрос. А тут – человек, который все знает. Информация из первых рук! Как тут не спросить? Вряд ли мне еще раз выпадет такая возможность утолить любопытство.

– Объективно – никому. В Сойнаре нет никого, кто мог бы полноценно заменить короля. Гибель Валурэ станет катастрофой для королевства.

Как ни странно, я знала, почему. В свое время я поинтересовалась, почему одни семьи могут удерживать защиту города, а другие – нет, и как удается избежать госпереворотов с захватом власти у действующих монархов мятежными магами.

Люди ведь не меняются, и власть все так же привлекательна, даже для одаренных.

Оказалось, все просто и сложно одновременно. Для того, чтобы заряжать границу, нужен особый дар. Его невозможно развить, он не зависит от уровня магии и передается внутри семьи от мужчины к детям. Чем сильнее этот дар – тем больше территории может защищать маг. Фактически, пограничные опоры – это контрольные точки, между которыми натянут полог безопасности, образуемой этой магией. Полог накрывает всю территорию, на границе которой расположены опоры, и, чтобы напитать его, и требуется этот особый дар. А вот эффективность защиты зависит от уровня магии.

При этом только короли умеют вплетать в свой полог чужие границы без ущерба для защиты. Потому что обычные пологи, накладываясь друг на друга, не усиливаются, а взаимно уничтожаются.

Собственно, именно благодаря этим особенностям и сформировался современный политический мир без крупных военных конфликтов.

И, соответственно, если королевская семья погибнет, Сойнар лишится большей части своей защиты, превратившись в лоскутное королевство защищенных городов и запретных земель между ними.

Помнится, изучая этот вопрос, я еще задумалась – откуда вообще в королевстве запретные земли, если границы защищает королевская магия? Оказалось, они были здесь изначально, еще до прихода Валурэ и их свиты. Не сумев уничтожить монстров, маги просто загнали их в резерваты, которые дополнительно оградили защитной магией.

– То есть это какие-то фанатики или иностранные агенты, которые хотят уничтожить наше королевство? – недоверчиво спросила я.

Потому что звучало это глупо. Зачем уничтожать королевство, создавая под боком рассадник монстров? Хотя… ведь такой рассадник можно пожелать создать под боком соседа. Но это уже как-то чересчур цинично.

– Мы рассматриваем и такие версии, – Даинер вздохнул, явно и сам не веря в такие предположения.

Наверное, потому, что фанатики покушались бы на всю семью Валурэ, а не только на ее главу. Ведь убийство Джареда не оставит Сойнар без короля.

Хм.

Да нет, уж эту версию бы следствие в первую очередь отработало.

Или?..

– А члены королевской семьи тоже подвержены королевскому проклятию? – осведомилась я.

– Конечно, – Даинер кивнул. – Мы поверили причастность наследников престола к смерти короля. По их же настоянию.

Понятно. Семье Валурэ не выгодно ходить под подозрением. А внутрисемейные разборки как раз хорошо объяснили бы смерть короля…

– А почему, собственно, вы мне отвечаете? – вдруг спохватилась я.

Кажется, тут предполагалось, что это меня будут опрашивать. А я тут влезаю в тайные расследования.

– Оборотная сторона дара. Я не могу лгать, когда его использую, – едва заметно улыбнулся Даинер.

– Но вы ведь можете промолчать?

– Вы тоже могли промолчать, – заметил он.

Ой.

И правда. Никто же за язык не тянул. Сказала, что не буду отвечать – и все. Тем более, что меня честно предупредили, что чувствуют ложь.

– Что, еще одна часть вашего дара? – заподозрила я подвох.

– Именно, – подтвердил Даинер и вдруг поинтересовался: – А сколько вам в действительности лет?

– Сорок восемь, – призналась я. – Было на тот момент, когда я сюда переместилась.

– Вот как? Тогда не удивительно…

– Что именно?

– Выводы, которые вы делаете. Для юной девушки они довольно сложны.

– А вам самому-то сколько? – меня рассмешило, как этот и сам довольно молодой человек отказывает юности в уме.

– Я не многим младше вас, – с достоинством ответил он. – Мне сорок.

Ого.

– Маленькая собачка и в старости щенок, – озадаченно пробормотала я.

Не тянул Энио Даинер на сорок. Пацан пацаном же.

И красавчик. Особенно, если нравится такой типаж. Жаль, меня никогда не привлекали андрогины.

Да и абсолютная честность в отношениях – то еще испытание. Ни пилюлю подсластить, ни самообман поддержать… Но мужчина интересный, да.

– Какое забавное утверждение, – со смешком заметил следователь, прекрасно меня расслышавший. – Сами придумали?

– Нет. В моем мире так говорят.

Даинер уставился на меня своим магическим взглядом, долго разглядывал и вдруг спросил:

– Скажите… мне просто любопытно и вдруг пришло в голову. Эта популярная нынче музыкальная группа, «Дар снов». У них необычная музыка и слова… вы имеете к этому отношение?

– Я просто ностальгирую по любимым песням, – пожала я плечами. – И у меня есть возможность снова их послушать.

– И у вас не возникает сложности с переводом?

Я даже опешила. А ведь правда. Для меня язык, на котором я говорю и думаю – тот же самый, какой был в прошлой жизни. Но какова вероятность, что в параллельном мире, в королевстве, расположенном даже не на территории, где в моей реальности существовала Россия, используют русский язык? А песни звучат точно так же, как в моем прошлом… То есть автоматически перевелись, раз их тут все понимают?

Сложно.

И еще не хватало голову этим загружать.

– Нет, – лаконично ответила я.

– Любопытный эффект, – правильно понял он меня. – Думаю, вам повезло, что я – не ученый. Иначе так просто вы бы от меня не избавились.

– Ох, поверьте, я буду только рада удовлетворить ваше любопытство, – я улыбнулась. – Побыть откровенной время от времени – даже приятно.

– Я это учту.

– Жаль, что я ничем не смогла вам помочь.

Кажется, я из нашего разговора узнала куда больше, чем следователь.

– Тем не менее, беседа у нас с вами вышла весьма… познавательной. Запишите мой контакт. Если что-то вспомните – обращайтесь в любой момент.

Мы обменялись контактами и попрощались. Что ж… все прошло куда лучше, чем мне представлялось. Обмануть детектор лжи мне не удалось, но, кажется это обойдется без последствий.

Теперь можно и отдохнуть.

Чем я, собственно, и занялась.

Как выяснилось на следующее утро, на лечение меня положили отнюдь не в королевский госпиталь Валурана, как я предполагала. Меня перевезли в мою же больницу, видимо, чтобы не дергать Малоров. Удобненько. Как раз собиралась сюда заглянуть.

Разумеется, мне потребовалась помощь, чтобы найти кабинет главврача. Теперь больницей руководил Бернар Малор – тот, с кем я заключала договор. Ничего удивительного, учитывая, что он старший в семье.

И мне не терпелось обсудить с ним выполнение договора.

Меня интересовало, какие изменения в больничных порядках уже инициированы. Конечно, я еще не снабдила Малоров нужным количеством кристаллов, поэтому не стоило ожидать, что больница вовсю работает на благо малообеспеченных жителей Аберана. Но кое-что они сделать уже могли.

Например, прайс с приемлемыми ценами.

Ознакомившись с документом, я любезно предложила Малору вернуть мне стоимость лечения Волли.

К чести мага, он не стал цепляться за деньги и все мне вернул. И заодно обосновал новые цены – не такие низкие, как хотелось бы мне, но минимальные для того, чтобы больница не только самоокупалась, но и приносила доход.

В любом случае, лечение стало более доступным. А особо тяжелые случаи Малоры обязались лечить бесплатно – точнее, за счет больницы.

Всяко лучше, чем было при Альтире. Теперь главное следить, чтобы все это не скатилось обратно к набиванию карманов за счет страждущих.

Больницу я покидала со спокойной душой. Меня встретил Лайош и повез домой – и только по дороге я вдруг поняла, что родители меня так и не навестили. Даже не поинтересовались самочувствием. Как и после авиакатастрофы.

Им настолько плевать на свою дочь? Нет, я догадывалась, конечно…

Но сейчас-то у них даже повод для гордости есть. Не каждый маг может похвастаться спасением десятков жизней.

Ай, как будто мне есть дело до их одобрения.

В особняке меня встретил Роннан, который охотно поделился информацией о благотворительном проекте семьи по защите освобожденных рабов.

Вот так, уже не мой проект, а семьи. Впрочем, вмешательство папеньки все ускорило, здесь придраться не к чему.

– И еще одно, – напоследок решился сказать дворецкий. – Магосподин Аберэ крайне недоволен тем, что вы рисковали жизнью.

Вот оно как. То, что я полагала поводом для гордости, для папеньки – неоправданное безрассудство?

Фу таким быть.

– Ох уж этот папенька и его недовольство, – фыркнула я. – Даже жаль, что мне все равно.

Роннан покосился на меня, но помолчал. Даже если он был не согласен с главой семьи Аберэ, демонстрировать это не собирался. Ведь это именно папенька оплачивает его работу. А быть дворецким во многом значит быть лояльным.

Пройдя к себе, я приняла душ и переоделась. Сразу стало легче дышать. Хотя, возможно, это потому, что я начала чувствовать возвращение магии.

И, как бы мне ни хотелось просто лечь и валяться остаток дня, набираясь сил, я понимала, что разговор с папенькой неизбежен.

Лучше уж сразу покончить с неприятными делами, чтобы потом ничто не отвлекало.

Как ни странно, в кабинете папеньки не оказалось. Хотя время уже не обеденное. И где он может быть? Чуть подумав, я направилась в его покои. Если и там не будет, спрошу у Роннана. Вдруг уехал по делам и не будет трепать мне нервы.

Но папенька был у себя – и явно не один, судя по голосам на повышенных тонах, которые доносились из его гостиной. Второй голос я тоже узнала. Судя по всему, папенька и маменька изволили скандалить.

Мешать им я не хотела, но послушать было интересно. Поэтому я остановилась у дверей и прислушалась.

– Я не хочу снова так рисковать! – объявила Мелисса.

Хм. Любопытно.

– Мне нужен наследник! – ярился Кассиус. – Я не могу оставить Аберан без защиты!

Спохватился… А что ж раньше об этом не подумал? Маменька-то с годами не молодеет, риски для здоровья и впрямь растут.

– У твоего брата есть сын, – напомнила Мелисса.

– Ребенок от пустышки, сколько у него того дара, – презрительно ответил папенька. – Мы должны попробовать!

– А если не получится? Если снова будет девочка? Кларисса далась мне так тяжело, а ты только и делал, что винил меня в неудачном ребенке. Я не хочу пережить такое еще раз!

Очень любопытно. Поэтому Риссу не любили? Возлагали какие-то надежды, и ее рождение их разочаровало? Не удивительно, что маменька против еще одного эксперимента.

– Так вы планируете еще одного наследника? – я зашла в гостиную Кассиуса.

– Кларисса? Это неприлично – подслушивать! – возмутилась Мелисса.

– Но ведь вы говорили обо мне, – я улыбнулась. – У вас что, какие-то сложности с зачатием?

– Кларисса! – теперь возмутился уже папенька.

– Что? – я даже удивилась. – Мы все здесь взрослые люди. И я вовсе не против братика. Но если у вас с этим проблема, почему бы не обсудить это в кругу семьи?

– Потому что нечего обсуждать, – маменька едва сдерживала раздражение.

– Но если у вас проблемы со здоровьем, можно ведь обратиться к Малорам? – предложила я.

– Один раз уже обратились, – гневно заявила Мелисса и осеклась, бросив растерянный взгляд на мужа.

– Что, мое появление на свет стало возможно только благодаря их дару? – предположила я.

Кассиус поморщился, вздохнул и жестом предложил мне сесть, устраиваясь в ближайшем кресле.

– Видишь ли, дочь… мы с твоей матерью были парой по расчету силы. У Мелиссы сильный семейный дар, который должен был усилить мой дар в наших детях. Но оказалось, что у нас редкое несовпадение. Конфликт врожденной магии, который не позволяет нам зачать ребенка.

Я удивленно взглянула на Мелиссу. А ведь я даже не знаю, какой магией она владеет. Что может конфликтовать с усилением? Вряд ли очевидное ослабление – тогда родители Риссы не стали бы вступать в брак. Их бы предупредили о последствиях, не уникальный же это случай?

– Выяснилось, что общий ребенок у нас может получиться, только если подавить мою магию, – неохотно продолжила следом за мужем маменька. – Малоры создали специальный амулет, который увеличивал шансы успешного зачатия и вынашивания, и напитали его блокирующей магией. Поэтому ты родилась без дара. Его заблокировал амулет, который помог тебе родиться.

Понятно, почему она не хочет рисковать. Девять месяцев с подавленной магией – само по себе то еще испытание, а уж во время беременности…

Я взглянула на Кассиуса недоверчиво:

– И вы думаете, при тех же условиях у вас получится другой результат?

– Если родится сын…

– Он точно так же будет лишен магии, это же очевидно, – заметила я.

– У тебя магия проснулась, – возразил он.

Так он поэтому задумался о втором наследнике?

– Да, всего-то потребовалось умереть.

– Но ты выжила!

– А могла и не выжить. Или что, вы уже планируете, как будете убивать своего сына, чтобы пробудить в нем магию? Без единой гарантии, кстати.

– Кларисса, не говори ерунды, – Кассиус отвел взгляд.

М-да, если и не планировал, то сейчас начнет. И ведь маменьку уговорит. Как бы она не сопротивлялась, рано или поздно сдастся. И появится на свет еще один несчастный нелюбимый ребенок.

Нет, надо с этим что-то делать.

– А если не блокировать магию? – взглянула я на маменьку.

– Тогда ребенка не будет.

– Нет, я имею в виду – подавлять, но не блокировать?

– Это невозможно, – вмешался папенька.

– Почему? – покосилась я на него. – Во мне же маменькина магия подавлена, но не заблокирована.

– Почему ты так решила? – Мелисса удивилась.

– Потому что если папенькина магия разблокировалась, то и ваша тоже. И подавлена, как у любого другого ребенка двух сильных магов. Разве это не так работает?

Маги всегда наследовали дар отцов, но вот сила этого дара определялась матерью. Ее дар спал в ребенке, но питал действующую магию. По сути – в каждом ребенке имелся подавленный материнский дар.

Хотя считалось, что в союзе архимагов могут унаследоваться оба дара. Даже вроде примеры есть, но я в подробности не вдавалась.

– Я все же не вполне понимаю, о чем ты, – призналась маменька.

– Что, если напитать талисман моей силой? – предложила я. – Усыпить вашу магию под воздействием папенькиного дара? Тогда у ребенка сразу будет формироваться правильная энергосистема. Без блоков и с материнской подпиткой.

Родители переглянулись. Да, в тот момент, когда они планировали мое рождение, у них под рукой не было образца дара, который должен унаследовать ребенок. Поэтому блокировка была единственным выходом. Но теперь у них есть я, и мой план выглядит вполне осуществимым.

– Нужно будет проконсультироваться у Малоров, – хмуро заговорил папенька.

Сердится, что это не ему в голову пришла такая идея? Не стала бы его в этом винить. Все же он далек от этой темы, и, похоже, с целителями предварительно не консультировался, желая прежде получить согласие жены.

Уверена, Малоры бы ему сказали то же, что и я.

Если, конечно, такой вариант возможен. Я-то тоже не очень в теме, просто смотрю на все это свежим взглядом.

– На таких условиях я соглашусь, – холодно заявила Мелисса и покинула гостиную.

Кассиус на миг спрятал лицо в ладонях. Да, каким бы железным он не казался, усталость папеньке не чужда. А тут столько всего навалилось.

– Ты ведь понимаешь, что, если родится мальчик, то он станет моим наследником? – сухо поинтересовался он, беря себя в руки.

– Я только за. Мне моих трущоб за глаза хватит, – отмахнулась я.

Кассиус едва заметно улыбнулся и спросил:

– Так зачем ты пришла?

– О, да, точно, – вспомнила я. – Мне сказали, что вы недовольны моей «выходкой».

Для выразительности я изобразила кавычки.

– Да. Ты поступила крайне безрассудно, – неожиданно спокойно отметил он.

Что ж… для разнообразия я тоже не буду язвить.

– Я знаю. И в другой раз так точно не поступлю.

– Что? – почему-то мои слова его удивили.

– Папенька, я ведь привыкла, что мои силы безграничны. Я не тратила их до этого момента столь же масштабно и интенсивно. Я и предположить не могла, что моя магия может закончиться. А теперь я это знаю. Урок усвоен. Еще раз я так рисковать не собираюсь.

– Как-то… очень здраво звучит.

– Я в принципе здравый человек, – я улыбнулась.

– Я совсем тебя не узнаю, – признался вдруг Кассиус.

– Так вы никогда меня толком и не знали, – я пожала плечами.

– Кларисса, ты ошибаешься…

– Нет, папенька. Это вы ошибаетесь, полагая, будто хорошо знаете свою дочь. Вы видели перед собой послушную безответную девочку, которую можно игнорировать и ни во что не ставить. И ничего не знали, что прячется там, за этим внешним видом. Что я любила, о чем мечтала, чего ждала – вам это было не интересно. Главное, чтобы я не доставляла вам хлопот. Нельзя хорошо знать то, к чему равнодушен.

Признаюсь, я ожидала возражений. Я ведь понятия не имела, как складывались отношения Риссы с отцом, и только предполагала, по тому, как они с маменькой вели себя со мной. Но Кассиус промолчал.

Пауза затягивалась, и я уже собралась уходить. Вроде с папенькиным недовольством разобрались, можно не ждать бесконечных упреков…

Но вдруг Кассиус заговорил.

– Кларисса. Да, я не был для тебя хорошим отцом. И это только моя вина. Я был разочарован – я очень многого ждал от союза с твоей матерью. А возможности все переиграть у меня не было. Когда ты родилась, это стало двойным разочарованием. Долгожданный, выстраданный ребенок оказался пустышкой. Я чувствовал себя преданным… столько усилий и все зря. Ты не оправдала моих амбиций, подвела меня, и я не смог тебе этого простить. Да, глупо и эгоистично, винить ребенка, но это было сильнее меня. Я должен был усмирить свою гордыню, должен был радоваться, что у нас с Мелиссой все же появилось дитя. Но я не смог. Прости. Тебе пришлось расплачиваться за мою слабость.

Вот это поворот.

Оказывается, Кассиус умеет признавать ошибки. И даже извиняться,

Вот только той, кому предназначены эти извинения, больше нет. Девочка, страдавшая от родительской нелюбви, так и не узнала, почему ее не любили. А мне все равно.

Но это не значит, что я не могу оценить этот жест. Пусть даже Рисса вряд ли бы его дождалась.

– М… я рада, что вы это поняли, – я вздохнула. – Надеюсь, вы учтете свои ошибки со своим следующим ребенком.

– Я постараюсь. Но я хочу спросить – ты не станешь его ненавидеть за это?

– Нет, – даже удивилась я. – Если бы я собиралась его ненавидеть, не стала бы предлагать свою помощь в его появлении на свет.

Кассиус на миг закрыл глаза, а затем посмотрел на меня:

– Спасибо, Кларисса.

Возможно, он ждал от меня прощения. Но я не была Риссой, а потому не имела права его прощать.

Я лишь улыбнулась:

– Мы ведь семья.

И ушла со спокойной совестью.