Текст книги "Еще один шанс (СИ)"

Автор книги: Велл Матрикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

Тим неожиданно стал очень серьезным.

– Я не смогу. Я хочу сделать тебе больно. Это желание невозможно сдерживать во время удара.

Весьма честно. Но совсем не то, что мне нужно.

– Тебе придется, – хмуро ответила я.

– В таком случае я не смогу тебя обучать, – спокойно сказал он.

– Ты отказываешься? – я приподняла бровь.

– Это единственный способ выполнить твое требование, – ровным тоном ответил он.

– А если подумать? – я сняла спортивную куртку, чтобы посмотреть, что натворили с моим телом кулаки Тима. – Ты же понимаешь, что, если откажешься, тебе придется выплатить огромную компенсацию?

Я разглядывала налившиеся темным фиолетовым цветом синяки, когда сообразила, что Тим как-то долго не отвечает. И с удивлением взглянула на парня.

Нет, его не пристыдили мои синяки. Он на них даже не смотрел. Он пялился на мою грудь, едва прикрытую плотным спортивным топом!

Но я не успела возмутиться, как Тим взглянул на меня и недоумевающе спросил:

– А где твои амулеты?

– Какие амулеты? – опешила я.

– Как давно их у тебя нет? – Тим проигнорировал мой вопрос.

– Сколько себя помню, у меня не было никаких амулетов, – я нахмурилась. – А помню я себя с крушения самолета, как я уже говорила. Что за амулеты-то?

– Ты их всегда носила, – невпопад ответил Тим. – Как близко ты была к смерти во время крушения?

– Ну… – максимально близко, учитывая, что Рисса умерла, как и я в своем мире, но, разумеется, говорить об этом Тиму я не собиралась. – Не знаю. Я ведь ничего не помню, что было в самолете. Я очнулась, когда он уже упал, а я была снаружи. Но, учитывая, что во мне пробудилась родовая магия, да еще максимального уровня – думаю, весьма близко.

– Вот как, – Тим задумался, глядя мимо меня.

– А в чем дело? – мне стало интересно, что это за амулеты, о которых никто больше не упоминал.

Что такого знал о Риссе Тим, чего никто больше не знал?

– Я подумал, – хмуро заявил Тим. – Есть один способ продолжать тренировки на твоих условиях.

– О, отлично! Какой?

– Мне придется снять ограничивающие вечную страсть амулеты.

– Что?! Нет!

Я не могла пойти на такое. Пусть ненависть Тима так же навязана извне, как была навязана любовь, но ненависть хотя бы не подчиняет его волю. Я не хочу, чтобы Тим влюбился в меня. Он же потом возненавидит меня еще сильнее, и будет прав!

– Рисса, если я не буду испытывать к тебе ненависти, я смогу обучать тебя более эффективно. И безболезненно.

– Клэр, – поправила я и покачала головой. – Я не хочу, чтобы ты снова проходил через это.

– Только на время урока. Поверь, для меня… это не только испытание. Возможность чувствовать что-то, кроме ненависти к тебе – я бы не назвал это чем-то плохим.

– Но ведь и вечная страсть вернется! И ты не захочешь снова надевать амулеты! – запротестовала я, ощущая укол вины.

Я не была виновата в том, что произошло с Тимом, но это слабо помогало. Если бы не я, он был бы уже свободен от вечной страсти – и вечной ненависти.

– Если что-то пойдет не так, ты их мне наденешь, – Тим коснулся двойного кулона на своей шее.

Как бы решительно он не был настроен, я видела, какого усилия ему стоило снять цепочку.

А я была слишком далеко, чтобы остановить его.

– Обещаю, – все, что я успела.

Тим положил кулон на скамью и взглянул на меня. Настороженно я наблюдала за ним, ища признаки влюбленности, но в глазах парня не было восхищения – только веселье. Радость человека, вырвавшегося из серого подвала в яркий полуденный мир.

Он рассмеялся и крутанулся на месте, широко раскинув руки:

– Как же хорошо чувствовать!

– Это эйфория, – охладила я его пыл. – Сильные эмоции могут быть и отрицательными, так что отсутствие чувств не всегда плохо.

– Рисса, – укоризненно закатил он глаза.

– Клэр, – снова поправила я.

– Клэр, – не стал он возражать. – Не мешай мне наслаждаться моментом. А то договоришься до того, что это, – он кивнул на кулон, – было для моего же блага.

Вообще-то это действительно было для его же блага, но, разумеется, не в том смысле, в каком он говорил сейчас. Но вот я прекрасно помню все те жуткие перепады настроения в юности, когда гормоны бушуют и любовь ко всему миру сменяется желанием умереть вотпрямщас с разгоном в три десятых секунды. Предложи мне в то время кто такой вот амулет – согласилась бы не раздумывая. Каким же облегчением стало приобретенное наконец спокойствие.

Впрочем, нельзя судить человека, не побывав в его шкуре. Быть может, Тим до встречи с Риссой был жизнерадостным мальчишкой, не страдающим от плохих эмоций. И лишиться своих чувств вовсе не хотел.

– Извини, – я примирительно подняла руки. – Так… продолжим урок?

Тим посмотрел на меня, и его глаза округлились от ужаса.

– Клэр… прости! Чем я только думал! Я не должен был…

А вот теперь синяки он заметил. И пристыдился.

– Ты не мог иначе, – перебила я его. – Поэтому тебе и пришлось снять амулеты. Синяки пройдут, ничего жизненно важного ты мне не повредил.

– Поверить не могу… как у меня рука поднялась? – причитал он, словно меня и не слыша.

Нет, все-таки я в нем не ошиблась. Хотя под черной ненавистью он и повел себя жестоко, но жестоким не был. Вздохнув, я надела куртку.

– Это не поможет, я все уже видел, – печально сообщил Тим.

– Хоть отвлекаться не будешь, – я рассмеялась.

Видеть обычно бесстрастного парня столь эмоциональным оказалось непривычно и забавно. Тим заслуживал уважение и вдобавок был милым. Что не так было с Риссой, что она решила столь дурно с ним обойтись?

– Эй, это не смешно. Я переживаю.

– Так искупи свою вину, научив меня уже этой связке, – предложила я с улыбкой.

Тим горестно вздохнул:

– В чем-то ты даже права. С эмоциями сложно управиться без должного навыка.

Преступление лишать эмоций столь ярко живого человека. Рисса, Рисса, что же ты наделала, глупая девчонка.

На этот раз Тим приступил к обязанностям тренера куда ответственнее. Он очень подробно объяснял, как правильно бить и как правильно блокировать удар, поставил мне руки, помог провести связку без противника, а когда встал в спарринг, даже не коснулся меня, когда я поперву все же пропустила удар. И снова подробно объяснил, что я сделала не так.

И, хотя мне его ударить так ни разу и не удалось, но мой блок он больше не пробивал.

– Думаю, на сегодня хватит, – удовлетворенный результатом, объявил он. – В четверг продолжим. Домашнее задание – качай пресс.

И он направился к выходу из спортзала.

– А ты ничего не забыл? – вслед поинтересовалась я.

–Запись, точно, – щелкнул он пальцами с досадой. – Извини. И впрямь забыл.

Он достал флешку из кармана и бросил мне.

Хм. И я как-то об этом забыла…

На автомате поймав кубик, я кивнула в сторону скамейки:

– Я вообще-то об этом.

Тим взглянул на кулон, и на его лице отразилось отвращение:

– Мне это больше не нужно.

– Эй-эй, подожди, – я подхватила кулон и двинулась к парню. – Что значит – не нужно? Надень немедленно!

– И не подумаю, – упрямо возразил он.

Этого я и боялась.

– А я предупреждала. Говорила, что ты не захочешь снова их надеть! – расстроенно напомнила я.

– Клэр, тебе не стоит об этом беспокоиться, – он улыбнулся.

И в этот момент я накинула на него цепочку.

Его лицо словно опустело, а в глазах, таких приветливых только что, разгоралась ненависть.

– Я обещала, – я отступила на шаг, чувствуя, что он готов меня ударить.

Тим на миг закрыл глаза, стискивая зубы, и схватился за кулон:

– Я же сказал, мне это больше не нужно!

Одним движением он сорвал цепочку с шеи и стиснул кулон в кулаке. Через мгновение в его разжатой ладони осталась только пыль, а на лицо вновь вернулись эмоции.

Тим тряхнул головой и немного нервно улыбнулся:

– Спасибо, что выполнила обещание. Но мне действительно больше не нужны амулеты.

– Но как же вечная страсть? – я растерялась.

– Ее больше нет, – беспечно ответил он. – Видимо, ты была достаточно близко к смерти, чтобы заклинание развеялось.

Хм. Что ж… Рисса действительно умерла. Заклинание могло развеяться, и нейтрализующие его амулеты Тиму больше не нужны. Какое облегчение…

– Погоди. Ты уверен? Не пытаешься меня обмануть под действием заклинания? – с подозрением спросила я.

Тим рассмеялся:

– Эй, амулеты я уничтожил, находясь под их влиянием, помнишь?

– Разумеется, это ведь случилось только что! – невольно фыркнула я.

– Вот видишь. Поверь мне. Заклинания больше нет. Я, наконец, свободен… и узнал об этом благодаря твоей настойчивости. И, знаешь, меня действительно впечатлило, что ты сдержала обещание.

– Как я могла этого не сделать, – я улыбнулась.

Тим промолчал, и я подумала, что для него – Рисса как раз-таки могла. Хорошо, что теперь все это для него позади.

Мы попрощались, и я вернулась в свои комнаты. Несмотря на то, что в целом все прошло более чем продуктивно, избитое тело зверски болело. Тим был силен и безжалостен: страшный враг, когда давал себе волю. Что ж, буду надеяться, что он достаточно хороший парень, чтобы не пытаться мне мстить.

Хотя, если не мстил под амулетами, то и без них не должен.

Но с синяками надо что-то делать. Если я усилю регенерацию, это поможет им пройти быстрее?

От боли не избавит, теперь проверено.

Но на утро от синяков остались только бледные следы. Работает! Какое облегчение.

А жизнь-то налаживается.

12. Школьные будни

Разительная перемена с Тимом была видна невооруженным глазом. Войдя в аудиторию, он, обычно угрюмый, солнечно мне улыбнулся, приветливо махнув рукой. Улыбка ему очень шла, делая некрасивое в общем-то лицо довольно симпатичным.

Не заметить такое было просто невозможно.

Я повернулась к Боуеру, которому не успела ничего рассказать – мы разминулись на завтраке – и вздрогнула, встретив его гневный взгляд.

А он-то чего злится?

Да и остальные…

Концентрация неприязни к моей персоне среди одноклассников резко возросла.

И не связать это с появлением жизнерадостного Тима было просто невозможно. Но если мнение всех остальных для меня значения не имело, то с Боуером следовало скорее объясниться.

Он тут мой единственный друг, и лишаться его из-за недоразумения я не собиралась.

До конца урока я сидела, как на иголках, с трудом концентрируясь на лекции. Гнев Боуера ощущался почти физически, и это странным образом задевало. Несмотря на недолгое наше знакомство, я успела привязаться к парню. И его хорошее ко мне отношение много для меня значило.

Разумеется, он со мной разговаривать не хотел. Ох, как же это по-детски, игнорировать вместо того, чтобы спокойно поговорить. И надо же было мне сегодня проспать! Впрочем, ничего удивительного – усиление берет свое даже у архимагов. Я ведь потому и не пошла на завтрак, перекусив запасами, хранимыми как раз на такой случай.

Но мне и в голову не пришло, что Боуер может заподозрить меня в чем-то плохом. Он ведь меня знает! Лучше, чем кто бы то ни было другой в этом мире!

И все равно недостаточно хорошо.

– Боуер! – видя, что парень уходит, даже не желая объяснений, я позвала его сама.

Он сделал вид, будто не услышал. Те наши одноклассники, что еще оставались в аудитории, поглядывали на меня со злорадством. Особенно Эмилия – ей эта сцена явно доставляла удовольствие.

Да и пусть их. Нашли развлечение. У меня тут дружба умирает, так что побоку любые взгляды и насмешки.

– Дамиан! – я была настойчива и не собиралась позволить ему уйти от разговора.

– Чего тебе? – он, видимо, тоже заметив зрителей, решил не затягивать сцену.

– Хочу узнать, что это с тобой, – честно ответила я.

– Со мной? – он гневно сдвинул брови. – Со мной все в порядке. Просто я понял, как сильно в тебе ошибался. Думал, ты изменилась. А ты все такая же… дрянь.

Он развернулся, собираясь уходить, но я цепко схватила его за локоть.

Чего это я – дрянь? До идеала мне, конечно, далеко, но по шкале между хорошими и плохими я определенно ближе к хорошим. И я заставлю Боуера это признать!

Он, было, дернулся, но покидающие аудиторию одноклассники, с любопытством за нами наблюдавшие, заставили его остановиться. Все же Боуер – аристократ, и не привык давать повод для сплетен.

Видимость приличий – наше все.

– Что, Рисса, не в состоянии даже такого любовника удержать? – язвительно осведомилась Эмилия, выходя одной из последних.

Ее свита захихикали, а я только рукой махнула:

– Иди, куда шла, не до тебя сейчас.

Мельком я заметила, как вспыхнуло гневом ее хорошенькое личико, но мне и правда было не до нее. Ставить на место слишком нахальных девиц может, и забавно, но развлечения можно оставить и на потом.

Не найдя достойного ответа – а точнее, сообразив, что никто ее тут слушать не собирается – девушка гордо удалилась.

И мы с Боуером наконец остались одни.

– Так почему я дрянь, и с чего ты взял, что ошибся на мой счет? – потребовала я ответа.

Он все же вырвался из моей хватки и с обидой произнес:

– Ты и сама знаешь!

– Нет, не знаю, – догадываюсь, конечно, но хочу, чтобы сам сказал.

– Ты заставила Тима снять амулеты! Зная, что он снова влюбится в тебя и сделает все, что ты попросишь! Ты мучаешь его только для того, чтобы он тебя тренировал! Это низко, подло! Эгоистично!

– И не соответствует действительности, к твоему сведению, – негромко сообщила я.

Едва не сорвавшийся на крик Боуер замер и нахмурился:

– В каком смысле?

– Я его не заставляла. Наоборот, отговаривала. Снять амулеты он решил сам.

В целом, это правда, если не считать того факта, что я практически не оставила ему выбора. Но я точно не планировала пользоваться его слабостью.

– Он не мог захотеть их снять. Заклинания, наложенные на амулеты, это гарантируют!

– А, так ты поэтому злишься? Потому что такая гарантия не оставляет мне возможностей для оправданий?

– А ты считаешь, у такого поступка может быть оправдание?

– Нет, – честно ответила я. – И поэтому не совершала такого поступка. Я бы тебе уже все рассказала, если бы не проспала. А знаешь, почему я проспала? Потому что усилением заживляла синяки, которые оставил мне Тим. Между прочим, он меня избил под видом тренировки.

– И ты решила ему отомстить? – вспыхнул сова Боуер.

Да что ж такое. Он мне даст договорить? Вот уж не ожидала, что этот мальчик такой вспыльчивый.

– Нет, – возразила я. – Мне бы и в голову не пришло! Я просто попросила его быть сдержаннее, а он заявил, что под ненавистью не может сдерживать силу удара. И сказал, что снимет амулеты. Я предупредила его, что он не захочет надеть их снова, и пообещала, что сама это сделаю.

– И не сделала?

– И сделала, – возразила снова я. – Я надела на него амулеты, а он тут же их снял и уничтожил. Вот. А. Еще он сказал, что больше ничего ко мне не чувствует, и поэтому амулеты ему больше не нужны.

Боуер молчал не меньше минуты, разглядывая меня круглыми глазами, а затем едва вымолвил:

– Что?

Видимо, с этого следовало начинать. Это же самое главное.

– Видимо, во время крушения самолета я чуть не умерла, и заклинание рассеялось.

– Ты врешь.

– Да? И где тогда Тим? Если он влюблен в меня – почему не крутится рядом?

– Потому что ты ему приказала! – но прозвучало это не слишком уверенно.

– Боуер, он уничтожил кулоны, находясь под их воздействием. Ненавидя меня – стал б он это делать, зная, что полюбит? Когда я надела на него кулон, он уже знал, что останется ко мне равнодушен, и поэтому никакая ненависть не помешала ему разрушить защиту, нужды в которой уже не было.

– Если это не ты уничтожила их, как только заставила снять!

Я мысленно застонала.

– Ты множишь сущности, Боуер! Не веришь мне – спроси у Тима.

– Он подтвердит любые твои слова!

Все. Хватит с меня. Бессмысленно доказывать свою правоту человеку, который не желает мне верить. Что бы я ни сказала, он найдет возможность обвинить меня во лжи.

Что ж…

Он не хотел моей дружбы – он нашел причину от нее избавиться. В конце концов, это не дело – выпрашивать чужое расположение. Он не помнит, как мы выбирались вдвоем из запретного леса, это только для меня он был поддержкой и причиной держаться, несмотря на голод, растерянность и страх. Для него этого просто не было, и Боуер так и не нашел для себя причин доверять мне.

Бывает.

Насильно мил не будешь. Он и так здорово помог мне. Если он этого так жаждет, значит, пора его отпустить.

– Ладно, – я отступила, пожав плечами. – Ты прав. Я – эгоистичная дрянь, готовая без сомнений разрушить чужую жизнь ради собственных хотелок. Ты всегда так считал – ты в этом убедился. Можешь радоваться. И тебя в запретном лесу я волокла за собой только в качестве источника оружия. Так что смело считай, что ты ничего мне не должен. Ты свободен. Прощай, Боуер.

Я развернулась и вышла из аудитории, оставляя его позади.

Вот ведь…

А это сложнее, чем мне думалось. К парнишке я привязалась. Такое… разочарование. Терять дружбу тяжело. Еще сложнее принять, что дружба была односторонней.

– Клэр! – Дамиан окликнул меня, почти догнав. – Прости.

– М… что? – мне показалось, я ослышалась.

И минуты не прошло, как он стоял там и обвинял меня во лжи. А теперь вдруг просит прощения? Это как вообще?

– Я был не прав. Я просто… когда я увидел Тима без амулетов, меня словно оглушило. Я решил, что все это время ты притворялась, играла со мной… разочарование оказалось слишком велико. Я повел себя, как упрямый баран… не потому, что не верил тебе. Я хотел, чтобы ты меня переубедила.

Он стоял рядом, отводя взгляд, столь явно виноватый, что было бы глупо сомневаться в его словах.

– Но я не переубедила, – заметила я.

– Ты… наоборот. Ты была очень убедительна. Потому что я знаю – в запретном лесу тебе не нужно было мое оружие. Я помню, как ты справилась с монстром обычной палкой.

– Я думала, ты совсем ничего не помнишь, – призналась я.

– Обрывками, плохо, но помню, – он слабо улыбнулся и вздохнул: – Я не нужен был тебе для выживания. Без меня ты бы выбралась оттуда куда быстрее. И тебе даже не потребовался бы плот. Бросить меня было легким путем решения проблемы. Ведь об этом бы даже никто не узнал. Но ты не выбираешь легкие пути. Поэтому ты не стала бы влюблять в себя Тима, чтобы заполучить тренера.

– Легкий путь?

– Именно. Только до меня это не сразу дошло. Поэтому я только здесь тебя догнал.

– Значит, ты мне все-таки веришь? – я наклонила голову на бок, рассматривая Боуера сквозь ресницы.

– Да.

– А если ты сейчас ошибаешься? – я не могла не спросить.

– Значит, в следующий раз уже не поверю, – улыбка у парня вышла кривой.

– Я тебе не солгала. Тим сказал, что заклинание больше не действует, и я склонна ему верить, потому что в его поведении ничего не свидетельствовало о каких-то чувствах ко мне. И я прощаю твое недоверие, можешь не переживать. Но дрянь я тебе еще припомню, будь уверен.

– Прости, Клэр! Я сам не понял, как оно так… вырвалось!

– А вот я могу понять, – хмыкнула я себе под нос – со мной такое частенько случается. – Ладно. Может, и не припомню.

– Спасибо! – он улыбнулся искренне. – Буду надеяться на лучшее!

Мы шутили, избавляясь от неловкости, возникшей между нами. Но я не могла просто сделать вид, будто ничего не было. Дамиан объяснился, но… действительно ли он хотел сохранить нашу дружбу? Он так охотно отверг ее при первой же возможности – быть может, им движет долг или страх последствий от отказа? Я не хочу принуждать его. Боуер здорово помог мне на первых порах, но теперь я смогу справиться и сама. Если для него обуза дружба со мной, значит, я должна его освободить.

– Замечательно, что мы с этим разобрались, – я улыбнулась. – Но у меня к тебе еще один вопрос.

– Да? – он насторожился.

– Тебе нужна моя дружба?

Он удивленно моргнул:

– Что?

– Да или нет – просто ответь честно. Будь у тебя выбор, ты захотел бы со мной дружить?

– Но у меня же был выбор… и почему ты вообще об этом спрашиваешь?

– Давай честно, – я вздохнула. – Я тут – изгой. Не важно, дело в Тиме или характере – в твоем кругу общения я более чем не популярна. Общаясь со мной, ты тоже рискуешь стать изгоем. Но тебе не обязательно рисковать. Я надавила на тебя, потому что не видела другого выхода, но теперь я освоилась. И больше не собираюсь принуждать тебя общаться со мной. Поэтому, если ты рядом только из чувства долга или опасения, что я могу начать мстить, если ты мне откажешь, то можешь не беспокоиться. Ты волен выбирать друзей без оглядки на то, что…

– Клэр, – он слушал очень внимательно, но все же не выдержал. – Давай я тоже честно. Когда я пришел к тебе с предложением, твой вариант устроил меня более чем полностью. И речи не идет о том, что ты меня к чему-то принудила. Я не был рад, потому что считал, что для тебя это просто новая игра. Поиграла в любовь, захотела поиграть в дружбу – и откажешься от нее, когда она наскучит. Я счел это блажью и не думал, что она сколько-нибудь затянется. Поэтому совсем не старался стать тебе другом. Я боялся, что успею привязаться к тебе, и сломанная дружба причинит мне боль. Но ты… ты оказалась совсем не такой, какой я тебя считал. И я решил, что могу не опасаться предательства. Но стоило мне в это поверить, появился Тим без амулетов.

Боуер опустил голову, тяжко вздохнув. А вот я приободрилась. Недавнее уныние, навеянное разочарованием, растаяло. Дружище Боуер, похоже, не так уж и тяготится нашей дружбой.

Кто бы мог подумать, что это окажется для меня важным? Я ведь уже и забыла, каково это – когда у тебя есть хорошие друзья.

– Боуер, даю тебе последний шанс, – решила я. – Да или нет? Подумай хорошо, возможности поменять решение у тебя уже не будет!

– Почему это звучит, как угроза? Понимаю, если нет, но если да? – настороженно поинтересовался он.

– В этом случае я от тебя уже никогда не отстану. Даже если захочешь от меня избавиться, уже не получится, – пригрозила я.

Дамиан взглянул на меня, чуть виноватый, чуть растерянный. И вдруг улыбнулся:

– Я хорошо подумал. Да. Мне нужна твоя дружба.

– Уверена, ты не пожалеешь! – я крепко его обняла и тут же отступила. – Знаю, это не лучшее уверение, но я приложу максимум сил, чтобы не пожалел.

– А я сделаю все, чтобы тебя не разочаровать. Друзья?

– Друзья, – я не удержалась от смешка.

Это было так по-детски, и так мило. Кажется, в последний раз я договаривалась с кем-то дружить лет в пять.

А навык-то остался!

Хе-хе.

– Рад, что мы все выяснили, – Боуер буквально расцвел.

– Вот почему всегда надо говорить вслух о том, что тебя беспокоит, а не накручивать себя в одиночестве, – назидательно заметила я. – И мы еще не все выяснили, кстати.

– А что еще? – удивился он.

– Эм… Боуер. Ты не заметил? Эмилия назвала нас любовниками!

– И тебя это беспокоит? – он почему-то удивился.

– А тебя нет?

– А разве должно? Я ведь знаю, что это не правда.

– Мне казалось, ты дорожишь своей репутацией, – озадаченно заметила я.

– Так… любовные победы моей репутации точно не повредят, – он улыбнулся и тут же нахмурился: – Но вот ты…

Я перебила, махнув рукой:

– Вряд ли мою репутацию можно испортить еще больше, – чуть подумав, я вдруг сообразила: – О, а если бы мы не помирились, все бы считали, что я еще и тебе сердце разбила.

– А теперь будут думать, что встречаешься сразу с двумя, – почему-то Боуер встревожился.

Да, определенно, от репутации у меня ничего не останется. Если она была, конечно. И, если мне по большому счету все равно, то папенька обозлится. Он ведь просил не позорить семью.

Ну, Тим, ну, удружил…

Хотя…

– Пусть завидуют, – я хмыкнула. – Мы-то знаем правду.

Боуер покачал головой:

– Это как-то странно… но, если тебя не беспокоит, то ладно.

– Идем на урок, Боуер, а то опоздаем, – вот теперь мы точно все выяснили.

Потому что беспокоило меня, не скажется ли на парне запущенная Эмилией сплетня. Я вовсе не хочу, чтобы у него были из-за меня проблемы.

И уже по дороге в класс он вдруг спросил:

– А почему ты зовешь меня по фамилии?

Я пожала плечами:

– Потому что мне так привычнее. Я ведь не знала, как тебя зовут, когда мы познакомились, – я покосилась на парня и исправилась: – Не помнила. Ты назвался Боуером, и для меня это стало твоим именем. Мне сложно ассоциировать тебя с именем Дамиан. А что, тебе неприятно?

– Нет. Просто любопытно. Если тебе так удобнее – зови по фамилии.

– Спасибо, Боуер. Ты настоящий друг.

Каким-то чудом мы даже не опоздали. И я видела осуждение в глазах наших одноклассников, когда они смотрели на парня, явно не понимая, как он может общаться с таким чудовищем как я.

Вокруг нас словно возникла зона отчуждения, и я поняла, почему Боуер предпочел уйти вместо выяснения отношений. У них тут так принято. Чуть что – в игнор.

Интересно, у взрослых так же? Хотя, о чем это я: кто ж еще мог дать такое воспитание?

А после обеда перед специализацией, когда Боуер ушел на свой урок, я выловила Тима.

На мою удачу, он был один.

– Надо поговорить, – подхватила я его под руку, уводя в сторонку.

– Клэр? – он удивился. – Что случилось?

– Ничего. Просто хочу узнать – это ты мне так мстишь?

– О чем ты? – недоумение у него вышло довольно искренним.

Но этот парень парой жестов настроил против меня весь класс – даже Боуера! – и, глядя на последствия, что-то я сомневаюсь, будто это была случайность.

– Все считают, что я обманом сняла с тебя амулеты и заставила снова в меня влюбиться.

– Что? Но это же не так… погоди. Ты думаешь, я специально заставил всех так думать?

– Да, – именно так я и думала.

– Но зачем это мне? Благодаря тебе я избавился от амулетов, за что мне тебе мстить?

– За то, что тебе вообще пришлось их носить, – предположила я.

– Я даже под ненавистью тебе не мстил! – возразил он.

– Потому что не было подходящей возможности, – гнула я свое.

Потрясенный, Тим стоял, не зная, что ответить. Точно так же, как я пару часов назад перед Боуером, когда на любой мой аргумент находилось очередное обвинение. М-да.

В такой ситуации либо верить на слово, либо вообще не спрашивать.

– Клэр, я правда не хотел, чтобы у тебя возникли из-за меня неприятности. Ты была права – у меня эйфория, и я еще не способен адекватно мыслить и планировать. Я действительно просто не подумал.

Итак. Кто я – наивная дурочка или взрослый здравомыслящий человек? Ответ очевиден.

– Не переживай. Для меня мало что изменилось. Меня и без того в классе не любили. Правда, мы с Боуером едва не поссорились, но, к счастью, обошлось. Да и вряд ли ты смог бы делать вид, будто амулеты все еще у тебя.

Да, только наивная дурочка будет цепляться за бездоказательные обвинения, портя отношения с полезным человеком.

Даже если он врет.

– Я бы не смог, – подтвердил Тим расстроенно. – Но наверняка можно было придумать, как обойтись без ущерба для тебя!

– Да ладно. Теперь уже поздно, ущерб нанесен, – я улыбнулась.

Мне не удалось выяснить, был ли здесь злой умысел, или действительно случайность. Тим выглядел искренним, но был ли таким – я понять не сумела. Но это не важно. Теперь он знает, что не сумеет избежать подозрений, и, возможно, поостережется мстить. А если у него не было таких планов – ничего страшного. В другой раз подумает, прежде чем что-то сделать.

Так что совсем бесполезным этот разговор я бы не назвала.

– Обещаю, я все исправлю! – пылко ответил Тим.

– Это не обязательно, – я улыбнулась. – Рано и поздно все в любом случае заметят, что ты не влюблен. Меня это не беспокоит.

– А синяки?

– Что – синяки? – удивилась я резкой смене темы.

– Беспокоят? Мне следовало отвести тебя за медпомощью, но я… не сообразил.

– Все прошло, – я отмахнулась. – Не переживай, я ведь тоже не сообразила. А ведь это мне было нужно.

И пока он об этом не заговорил, я даже не вспомнила, что можно обратиться к целителю и получить лечение. А ведь здесь, в мире магии, лечение куда эффективнее, чем в том, откуда я пришла.

– Еще не поздно, – Тим улыбнулся.

– Уже бессмысленно, – я хмыкнула. – Я справилась и сама.

– Как? – все же странно видеть его таким любопытным.

Но мне скрывать нечего.

– Моя магия работает и так, – я улыбнулась.

– Усиление? – он удивился.

– Очень полезный дар, – кивнула я.

И мы разошлись по своим занятиям. Думаю, с этой стороны мне больше ничего не грозит. По-крупному он мне пакостить не будет, а мелочи я переживу.

Можно расслабиться и забыть сегодняшние волнения.

Жаль, так считали не все. Эмилия так и не смирилась с моим пренебрежением. И решила, что прилюдная сцена поможет ей вернуть преимущество.

– Я смотрю, ты зря времени не теряешь, – она остановилась возле столика, где мы с Боуером спокойно ужинали. – И чем же ты так хороша, что несчастные парни готовы мириться с существованием друг друга, м?

Я посмотрела на нее удивленно. Мне казалось, что аристократы стараются не нарушать приличия, устраивая прилюдные представления. Другое дело, что оскорбить она меня пыталась завуалировано. Вроде ничего такого не сказала, но кто в курсе слухов – тот поймет.

– А ты с какой целью интересуешься? Хочешь мастер-класс? – я все же не удержалась от колкости.

Ее никто не просил мешать мне ужинать.

– Какая же ты бесстыжая! – полным презрения тоном заявила Эмилия и взглянула на Боуер. – А ты, Дамиан? У тебя совсем гордости нет? Ради денег готов делить свою женщину с другим?

Ну вот это она зря. Если меня обмен «любезностями» с высокомерной девчонкой только веселил, то Боуера ее слова определенно задели. Парень побледнел и растерянно молчал, словно не знал, как лучше ответить на оскорбление. Все же Эмилия была девушкой и выше его по социальному статусу. Вступи он в конфликт – и это могло дорого ему обойтись.

Но я не собиралась смотреть, как репутацию Боуера втаптывают в грязь на глазах у всех.

– Эмилия, – мягко начала я. – Посмотри на себя.

– А? Что? – она топливо себя осмотрела, словно я и впрямь разглядела какой-то внешний дефект.

– Неужели у тебя настолько нет собственной жизни, что ты компенсируешь это, влезая в чужую? Да еще копаешься в чужом грязном белье, чтобы озвучить то, о чем приличные люди не говорят? Неужели ты не осознаешь, насколько жалко ты при этом выглядишь?

– Что ты несешь! – попыталась она возмутиться, но ее взгляд забегал вокруг в поисках поддержки.

Я встала из-за стола и подошла к ней вплотную:

– Оглянись. Сколько здесь людей? А сколько из них подошли ко мне, чтобы выразить свое «фи»? Ведь все они видят ровно то же, что и ты. А знаешь, почему им все равно? Потому что то, что они видят – это двух людей, сблизившихся в минуту смертельной опасности, в отношениях которых нет ни капли романтики. И парня, который весь день не обращает внимания на ту, в кого, по идее, должен быть влюблен. Никаких страстей, ревности или интимных прикосновений. Это все – только у тебя в голове.

– Да как ты смеешь!.. – но голос девушки дрожал неуверенностью.

– И мне вдруг стало интересно – зачем это тебе, Эмилия? – перебила я. – Ты придумываешь другим яркую жизнь, потому что твоя – беспросветно серая? Ты пытаешься осложнить мне жизнь – почему? Из зависти?

– Я тебе не завидую! – завизжала вдруг Эмилия, словно я случайно наступила на ее любимую мозоль. – Это ты мне всегда завидовала!