Текст книги "Том 6/2. Доски судьбы. Заметки. Письма"
Автор книги: Велимир Хлебников
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Храбро, как лев, пишу письмо.
Знамя Председателей Земного Шара, всюду следующее за мной, развевается сейчас в Персии. 13/IV я получил право выезда, 14/IV на «Курске» при тихой погоде, похожей на улыбку неба, обращенную ко всему человечеству, плыл на юг к синим берегам Персии.
Покрытые снежным серебром вершины гор походили на глаза пророка, спрятанные в бровях облаков. Снежные узоры вершин походили на работу строгой мысли в глубине божиих глаз, на строгие глаза величавой думы. Синее чудо Персии стояло над морем, висело над бесконечным шелком красно-желтых волн, напоминая о очах судьбы другого мира.
Струящийся золотой юг, как лучшие шелка, раскинутые перед ногами Магомета севера, на севере, за кормой «Курска», переходили в сумрачное тускло-синее серебро, где крутилось, зеленея, прозрачное стекло волн ярче травы, и сами себя кусали и извивались в судорогах казненные снежные змеи пены. «Курск» шумно шел на юг, и его белая масляная краска спорит с оперением чайки. Он был словом человеческого разума, повернутым к слуху величавого моря.
Охотники за кабанами стояли на палубе и говорили про дела охоты. Меня выкупали в горячей морской воде, одели в белье, и кормили, и ласково величали «братишкой». Я, старый охотник за предвидением будущего, с гордостью принимаю это звание «братишки» военного судна «Курск» как свое морское крещение. День 14/IV был днем Весеннего Праздника, днем Возрождения и отдания чести самому себе (движение самоуважения). Этот день был днем рождения «Курской Веры» в честь встречи моря и будущего.
После походившей на Нерчинские рудники зимы в Баку я все-таки добился своего: нашел великий закон времени (а для этого я перечислил все войны земного шара), под которым подписываюсь всем своим прошлым и будущим, в который я верю и заставлю верить других.
Уезжая из Баку, я занялся изучением Мирза-Баба, персидского пророка, и о нем буду читать здесь для персов и русских: «Мирза-Баб и Иисус». Персам я сказал, что я русский пророк.
Энзели встретило меня чудным полднем Италии. Серебряные видения гор голубыми призраками стояли выше облаков, вознося свои снежные венцы.
Черные морские вороны с горбатыми шеями черной цепью подымались с моря. Здесь смешались речная и морская струя и вода зелено-желтого цвета.
Закусив дикой кабаниной, собзой и рисом, мы бросились осматривать узкие японские улицы Энзели, бани в зеленых изразцах, мечети, круглые башни прежних столетий в зеленом мху и золотые сморщенные яблоки в голубой листве.
Осень золотыми каплями выступила на коже этих золотых солнышек Персии, для которых зеленое дерево служит небом.
Это многоокое золотыми солнцами небо садов подымается над каменной стеной каждого сада, а рядом бродят чадры с черными глубокими глазами.
Я бросился к морю слушать его священный говор, я пел, смущая персов, и после полтора часа боролся и барахтался с водяными братьями, пока звон зубов не напомнил, что пора одеваться и надеть оболочку человека – эту темницу, где человек заперт от солнца и ветра и моря.
Книга Крапоткина «Хлеб и Воля» была моим спутником во время плавания.
Вера! приезжай сюда, в Энзели! если нет пропуска, то я постараюсь дать тебе его. Я был на охоте на кабанов.
108. Е. Н. и В. В. Хлебниковым (Энзели, май 1921 г. – в Астрахань)*Дорогая мама!
Дорогая Вера!
Шлю листья хинного дерева, их я сорвал в саду в Энзели.
Где я? Я в Персии. Я увидел голубые призраки гор Персии, желтое русло Ирана, на берегах которого, точно копья уснувшего войска, качаются метелки осоки.
Стрелял из ружья в мечущих икру судаков, пугал по вечерам стаи белых цапель, <обозначи>вших своим S
Руки мои порезаны большим судаком, его я с берега хотел удержать.
Энзели состоит из множества черепичных домиков, покрытых коврами зеленого моха, миловидными красными цветочками. Золотые нарынчи и партахалары унизывают ветки деревьев. Дервиши с узловатыми посохами (похожими на клубящихся змей) с суровыми лицами пророков своим пением оглашают улицы.
Высохшие, как у покойников, лица персиянок за черным покрывалом, изнеженные лица торговцев, вся Персия, тяготеющая к Франции: у них две столицы, Париж и Тегеран; и очаровательное пение шакалов, то плачущих ребенком, то нагло и грубо хохочущих над людьми, – их зовут «рыжие», – тысячью голосов, как завязанные в лисьи мешки люди, снимая все изломы человеческого сердца; фазан, взлетающий к небу столбом, блеснув оперением тухлой воды. Вот мои впечатления.
Обнимаю Борю, Катю, папу.
Приезжай, Вера, сюда. Здесь очень хорошо.
Энзели. Политбюро Каспийского флота Иранской Ком. партии (Адалет).
Приезжайте все в Персию или Дагестан (но не в Баку, где плохо).
Пиши мне. Выезжай ко мне. Здесь будет и место, и все, что надо.
Персия хороша, в особенности снежные горы, только сам народ какой-то дряхлый.
Апельсины – партахалары. Месяц по-персидски – Ай.
В июле здесь цветут лотосы, будем рвать их вместе!
Меня здесь за длинные волосы окрестили дервишем.
109. Семье Хлебниковых (Шахсевар, лето 1921 г. – в Астрахань)*Милые Астраханцы.
Я в далекой Персии, на берегу моря в порту Шахсевар, вместе с русским отрядом. Живется здесь очень скучно, дела никакого, общество – искатели приключений, авантюристы шаек Америго Веспуччи и Фердинанда Кортеца. Зато в смысле продовольствия здесь никаких затруднений. Если бы Вера приехала сюда! Было бы лучше и ей и мне веселее.
Я сотрудник русского еженедельника на пустынном берегу Персии. Попасть сюда можно через отдел пропаганды.
Всех обнимаю и целую. Ваш Витя.
110. Е. Н. Хлебниковой (Решт, лето 1921 г. – в Астрахань)*Д<орогая> мама!
Я жив и здоров.
Живу в Реште, немного скучно, слушаю шакалов, смотрю дервишей. Скоро будет мир, и тогда войска уйдут из Персии.
В.Х.
Я, кажется, скоро поеду на север в Владикавказ и буду жить на Кавказе.
Может быть, проеду в Астрахань.
111. В. А. Хлебникову (Пятигорск, осень 1921 г. – в Астрахань)*Дорогой отец!
Сегодня я получил твое письмо и был сильно рад, что, в общем, кроме Шуры, все если не хорошо, то кое-как.
О Шуре: есть возможность, что он попал вместе с войском Гая при осаде Варшавы в плен в Германию, там была 33 дивизия.
Вам трудно в Астрахани, но почему вы ее не оставите? Здесь, в Пятигорске, или в Грозном, или Дербенте, или Владикавказе было бы много легче жить. Баку не советуется – там дороговизна и тяжесть большого города. Пятигорск удобен тем, что здесь при заболевании всегда можно лечь в лечебницу. Железноводск прекрасен летом. Затем, здесь постоянное течение в Москву и Питер и легко проехать туда. Вера как живописец всегда могла бы устроиться в Росте в Пятигорске или дивном, окруженном снеговыми горами, Железноводске. Летом путешествовать в горы или к морю, в милый Дербент. Вообще вы слишком неподвижны и малолюбопытны.
Если бы Вера захотела, я бы мог выслать ей литеру. Правда, условия переезда сейчас ужасные. Я ехал 7 дней из Баку в Пятигорск и был полумертвым целый месяц после того. Правда, помогло безденежье.
Теперь мои дела изменились, я приехал совершенно босой, купил доски, они, конечно, восстали, и вот я ходил, как острожник, гремя и стуча, останавливаясь на улицах, чтобы переобуться. Но сегодня Терроста, где я служу «ночным сторожем!!», выдала мне превосходные американские ботинки, черные, прочные – фу-ты, ну-ты, как говорили раньше. Теперь я сижу и любуюсь ими.
Условия службы в Терросте (Терской Росте) прекрасны, настоящие товарищеские отношения, я только по ночам сижу в комнате, кроме того, печатаю стихи и статьи, получаю около 300 000 руб., но могу больше (лень-матушка), этого мне хватает.
Здесь можно быть сытым за 10 т<ысяч> руб. в день, а тем более за 20. Хлеб черный 3 т<ысячи>, белый 4 т., виноград 5 т., обед 5 т.
Ночным сторожем я поступил в шутку, после того, как несколько раз приходил ночевать на столе в чужое, но гостеприимное учреждение. Заведующий Ростой Дм. Серг. Козлов – американец по нескольким годам проведенным в Америке, и прекрасно относится ко мне. Я с ним сильно подружился и просто полюбил его. Я скоро ненадолго поеду, может быть, в Москву, а потом обратно в Пятигорск в Росту.
У меня не хватает решимости советовать вам ехать на Кавказ сейчас из-за дороги, но летом я бы почти потребовал переезда; во многих местах побережья, в аулах, приморском Дербенте дивно хорошо (настоящий рай) и легко найти место.
Будущим летом я, вероятно, опять поеду в Персию, и если Вера хочет, может присоединиться.
Время испытаний для меня кончилось: одно время я ослаб до того, что едва мог перейти улицу и ходил, шатаясь, бледный как мертвец.
Теперь я окреп, скоро стану силен, могуч и буду потрясать вселенную. Но глупости в сторону. Вера могла бы и теперь проехать. Я бы помог ей устроиться при Росте, что легко.
112. Л. Ю. Брик (Москва, 2 января 1922 г. – в Ригу)*Лидия Юрьевна!
Эта приписка – доказательство моего пребывания в Москве и приезда к милым дорогим друзьям на Мясницкую.
Я нашел в Баку основной закон времени, то есть продел медведю земного шара кольцо через нос – жестокая вещь, – с помощью которого можно дать представление с нашим новым Мишкой.
Это будет весело и забавно. Это будет игра в сумасшествия: кто сумасшедший – мы или он.
Вел. Хлебников
113. Семье Хлебниковых (Москва, 14 января 1922 г. – в Астрахань)*Обнимаю!
С Новым годом.
Я в Москве. В Москве дороговизна. И поворот в прошлое + будущее, деленные пополам.
Черный хлеб – 11 тысяч, средний проигрыш зеленого стола – шестизначное число, иногда девятизначное.
Давно не было чисто славянского разгула, как эти святки. Москва стоит твердо на ногах и нет оголения, гибели и одичания, как в других городах. Делая деньги для всей России, Москва не забывает себя и на праздниках тонула в кутежах и пирушках.
Весной загляну к вам.
Целую еще раз всех.
Витя. 14.1.22 года.
Пока я одет и сыт. Ехал в Москву в одной рубашке: юг меня раздел до последней нитки, а москвичи одели в шубу и серую пару. Хожу с Арбата на Мясницкую, как журавель. Ехал в теплом больничном поезде месяц целый.
Мясницкая, Почтамт, Водопьяный переулок, д. 3, кв. 43. О. М. Брику для меня.
114. П. В. Митуричу (Москва, 14 марта 1922 г.)*Дорогой Петр Васильевич Митурич!
Я в Москве уже два месяца. Я читал Ваше письмо и от всей души сочувствую покорению неба, хотя распределение в воздухе осей силовых и весовых у летающего тела – область, где еще не ступала нога моего разума, и я как язычник за порогом этого храма. Я строю здание только из троек и двоек и написал много заметок и отдельных мест.
Мой основной закон времени: во времени происходит отрицательный сдвиг через 3n дней и положительный через 2n дней; события, дух времени становится обратным через 3n дней и усиливает свои числа через 2n. Между 22 декабря 1905, московским восстанием, <и> 13 марта 1917 прошло 212 дней; между завоеванием Сибири 1581 г. и отпором России при Мукдене, 26 февраля 1905, прошло 310 + 310 дней.
Когда будущее становится благодаря этим выкладкам прозрачным, теряется чувство времени, кажется, что стоишь неподвижно на палубе предвидения будущего. Чувство времени исчезает и оно походит на поле впереди и поле сзади, становится своего рода пространством.
Мы затеваем заграничное издательство, Каменский издал «Мой журнал», скоро приедет Асеев. Я выпускаю «Вестник Велимира Хлебникова». Я надеюсь отпечатать закон времени и тогда буду свободен. Шлю Вам союзные заклинания и вызываю мысленно ветер и бурю с той стороны, которая поможет успеху Вашего дела.
Мысленно носите на руке приделанные ремешком часы человечества моей работы и дайте мне крылья Вашей работы; мне уже надоела тяжелая поступь моего настоящего.
Итак, обменяемся доверием на расстоянии и со свиданием!
14-III. В. Хлебников
115. Е. Н. Хлебниковой (Москва, апрель 1922 г. – в Астрахань)*Дорогая мама.
Я по-прежнему в Москве готовлю книгу, не знаю, выйдет <ли> она в свет; как только будет напечатана, я поеду через Астрахань на Каспий. Может быть, все будет иначе, но так мечтается.
Москву не узнать, она точно переболела тяжелой болезнью, теперь в ней нет ни «Замоскворечья», ни чаев и самоваров и рыхлости и сдобности прежних времен! Она точно переболела «мировой лихорадкой», и люди по торопливой походке, шагам, лицам напоминают города Нового света.
Мне живется так себе, но в общем я сыт-обут, хотя нигде не служу. Моя книга – мое главное дело, но она застряла на первом листе и дальше не двигается.
О мне были статьи в «Революции и печати», «Красной нови», «Началах». Якобсон выпустил исследование о мне.
Изредка я встречаю Тарасова-Родионова и Денике.
Тарасов вошел в летопись этих лет как искусный Нат Пинкертон. Он подвергнул лишению свободы Пуришкевича, Комиссарова, ген. Краснова и воевал.
Теперь на даче.
Встречаюсь с Крученыхом; Каменский, Маяковский, Евреинов.
Время идет немного скучно, весна была очень хороша, несколько солнечных ясных дней.
Здесь же Абих.
Я живу вместе с худ. Спасским в одной комнате. Мясницкая, 21, кв. 39.
Надеюсь скоро увидеться со всеми и всем сказать «здравствуйте» после долгого отсутствия.
Главное занятие Москвы – это печатание денег и набивание ими собственных карманов.
Около Рождества средним состоянием делового москвича считалось 30–40 миллиардов; крупные проигрыши в карты были 7 миллиардов, свадьба 4 миллиарда.
Москва, 1922
Теперь все в 10 раз дороже, 2 миллиона стоит довоенный рубль, на автомобиле – 5 миллионов в час.
116. А. П. Давыдову (Крестцы, Новгородской губ., 1 июня 1922 г. – в Москву)*Александр Петрович!
Сообщаю Вам как врачу свои медицинские горести.
Я попал на дачу в Новгородск<ую> губерн<ию>, ст<анция> Боровенка, село Санталово (40 верст от нее), здесь я шел пешком, спал на земле и лишился ног. Не ходят. Расстройство <желудочной> службы. Меня поместили в Коростецкую «больницу» Новгор. губ., гор. Коростец, 40 верст от железной дороги.
Хочу поправиться, вернуть дар походки и ехать в Москву и на родину. Как это сделать?
П. В. Митурич.
Велимир Хлебников. 28 июня 1922 г.
Санталово
Дневниковые записи*
28. XI. <19>13.
Гумилев рассказал, что в Абиссинии кошки в загоне, никогда не мурлычат, и что у него кошка замурлыкала только через час после того, как он нежно гладил; сбежались абиссинцы и смотрели на удивительное дело: неслыханные звуки…
30. XI.
Лег спасть в 6 ч., встал в 2 ч. Видел сон; полет из Астрахани в Петербург.
«Бродячая собака»; прочел <…> Мандельштам заявил, что это относится к нему (выдумка) и что не знаком (скатертью дорога). Шкловский: «Я не могу вас убить на дуэли, убили Пушкина, убили Лермонтова, и что это, скажут, <за> обычай в России… я не могу быть Дантесом». Филонов изрекал мрачные намеки, отталкивающие грубостью и прямотой мысли. Вот и «с ужасом отстранят от гордого чела своего из банного веника сделанный венок грошовой славы».
7. XII.
Самый короткий день, его я провел на даче Куоккала у Пуни. День был безотрадный и… моя Солодка разгневана. 1-я ссора и гнев на меня.
Дни будут расти? Ссора или мир. Три дня сидел, не выходя из комнаты. Солнцестояние осени, мрачное настроение.
19. XII.
Был Матюшин и успокоил… поворот в сторону чистого строгого нрава.
<Май 1914>
Весьма важно. От «13 весен» получил написанное в Москве 4.V.1914 письмо, где она пишет: мне скучно, я горда, очень горда!! Первое за все время <…>.
И в этот же день, 4.V: я спросил З.С.Х. право быть влюбленным в нее и ответ, что будь я влюблюсь, она рассмеялась бы [развеселилась бы] и вышла бы за меня замуж.
Итак, в один день 1-е письмо от Л.Дз. и первый прямой вопрос и предложение руки З. С. Хл. <…>
17. V.
Почувствовал ясную погоду сердца, исчезновение бурь, спокой<ствие> духа. 20-го завел впервые бородку. Этот день – день смерти П. Д. Святополка-Мирского, за 28 лет ранее меня родившегося, ровесник папы. Я искал тайной причины этого состояния; в тот же день 17–20 я впервые почувствовал жалость к отцу и встал на семейную точку зрения.
12. VI.
Ум чудно работает, дает итоги.
14. VI.
Новости: Хлебников из неумолимого презрения к себе в 101 раз бросил себя на костер и плакал, созерцая себя в стороне.
Судьбы чувств и <лет>.
Чувства связаны, как и сердечные судьбы, с солнцем; чувства имеют свой период и по особым законам сразу иссякают.
Я уехал из Петербурга в первый день Весны.
В Москве 10 дней – подохну от скуки.
7. VII.
Мрачный день <…>
8. VII.
77 лет в природе: 1837–1914. Вода в Чусовой 17 мая 1914, Кама (выше 3 сажень над обыкновенным уровнем в природе).
24. VIII.
Верный семидневный ритм, день, когда все нашлись:
1) письмо от Веры, 2) письмо Зинаиды Семеновны. Тоня зашла. Соловей.
31. VIII.
Через 7 приехала Зинаида Семеновна.
Я расстался с домом предков. Родителями изгнан…
7. IX.
«Дорогой Витечка, пиши, не забывай меня».
Я и Надочка на «ты».
19. IX.
Если я Парсифаль, то искупление было в финской лавке обуви, где синеглазая финка быстро села на колени и быстрыми проворными движениями завязала мне обувь, и чело темное ее просило поцелуя. Точно я Исус Христос. Сама, по своему желанию и с невыразимой торопливой прелестью посмотрела мне в глаза.
Я выбрал высок<ую> с двойной <подошвой> обувь.
23. IX.
Чудный день, солнце, тепло…
21. XI.
Николаева: <Новинский бульвар, Проточный переулок, д. 1/16, кв. 5>.
29. XII.
<Письма> Асеева, Кузьмина.
31. XII.
Каменский гадал… Добрый гений… Двойка червей.
7.1.1915.
Свадьба Лишневского.
11. II.
Письмо Беленсона.
<Март 1915>
К.Чуковский 19 марта 1883.
Хлебников 28 октября 1885.
или 731 + 223 = 954 = (317 + 1)3!!! приятно
Дружбы – законы дружб
Службы – законы служб
Кружбы – вружбы
20. VII.
Соотносительность кровяного шарика и земного шара.
Я знал об этом заранее, до вычислений.
16. VIII.
Пять раз видел влюбленных Веру Лазаревскую и Адама Адамовича:
1) на берегу утром 4 ч.
2) на вокзале 5
3) в ресторане 7
4) в кинематографе 8
5) на берегу моря в 11,5 ноч<и>.
21. VIII.
Гадал у Лазаревского на картах Олега Константиновича. Вышло: 1) печаль на сердце, 2) не знаю, 3) льстец – 2 раза, 4) вдова пожилая, милостивая, ласковая, но не любезная (Асеев), 5) неожиданная сумма денег, 6) приглашение, 7) большое счастье.
Я у Пуни ночевал.
26. VIII. Письмо Бурлюка.
2. IX.
Два раза 317, когда я ночевал в 1913 г. у Пуни.
Установил, что собака воет перед месяцем, как перед далеким господином, и что сила тяготения и <слезы> одно и то же.
12. IX.
Два раза 316, то есть первая встреча с Будбергами, знакомыми Матюшина, порядочная семья.
Вера Ал<ександровна> удивила меня красотой холодных сдержанных движений и прекрасной породой голубых серых глаз.
Этот вещий ряд продолжится ли дальше? Холодные серые голубые глаза.
14. IX.
<…> Погром немцев.
18. IX.
У Будберга в гостях – читал, наскучил.
19. IX.
Упал на пороге у Брика.
22. IX.
Увидел Глебову. Изломанная восточная красавица.
24. IX.
Прыгал через скалы, стал бросать камни, настроение сокола.
<Сентябрь-октябрь 1915>
Ссора с Репиным из-за Лукомского (угол, ломанье).
«Я не могу больше оставаться в обществе людей прошлого и должен уйти!»
Репин: «Пожалуйста, мы за вами не пойдем» <…> Кружком живописи Репин защищался («Ничтожество, слабоумие, убогость, сумасшедшие!»).
Но как ничтожна должна быть страна, чтобы придавать такому ничтожному явлению столько внимания.
Года и дни рождений:
Туровских
Лишневских
Пуни
Богуславской
Лазаревской
Будберг.
14. X.
Вечер К. Р. Расход в 10 руб. Брился. Встреча с Урванцевым, который говорил, что предчувствовал, что встретит меня.
Лопнул стакан с шишками: к перемене жизни.
19. X.
Был с Андреевым у Будберга. Я и Андреев по обе стороны Веры. [Схема расположения за столом Веры, ее сестер – Инны и Ирины, гостей – ред.].
«Это хорошо сидеть рядом с невестой, скоро женитесь». Я в душе заплакал, но обрадовался тому, что Вера <еще> не замужем. На коленях ее черная повязка, она грустна и строга. Она сидела, заложив ногу за ногу и <мне> показалось, что <это> неловко; она настойчиво показывала край юбки, откуда в чулках ноги… Колени ее как-то неловко поставлены. У Ирины красный цветок на груди, она глупенькая, смешная и добрая.
Андреев грубо спросил: «А вы где жениха подцепили?»
Вера покраснела и сказала: «Это очень трудно, но…» Ирина хмурится.
За столом сказано было: Вера – невеста Бэра (банковский чиновник). Я заплакал мысленно. Вера налила вино и сказала: «Курить – признак мужества. Курите. Ура!»
Вера прекрасна; молча, сосредоточенно курит, изредка спрашивает. Инна печальна. Вера сказала: «Пойти, разве, и мне на войну?» Инна рассмеялась.
Когда я кончил читать стихи, Вера закурила и сказала (с улыбкой) «жалко!» и наливала вино, спрашивая: «Вам можно?» Я краснел, благодарил и смотрел… Оказалось, что мы любим коз.
23. X.
Рассказ о зайце у Будберга.
<Вера> рассказывала про охоту.
– Я выстрелила. Заряд попал ну… в зад зайцу. Я взяла его за голову и стала колотить о приклад. Ну, он так кричал, так кричал, я просто не знаю, мне очень жаль было (курит) зайца…
Инна <подала мне> шлем, нашли, что я красив и похож на витязя. Вера сказала «да». Нашли, что я воин.
Лишневские.
У Маяковского.
У Евреинова.
Ночью у Жевержеева с 12 до 5 ч. у<тра>.
24. X.
Субботник <у Брика>. Коронация микадо. Маяковский назвал меня королем русской поэзии. Читал хуже обыкновенного «Облако в штанах». Шкловский сказал: «Вы еще похорошели». Пастернак <…>
25. X.
Был у Лишневских. Поссорился, больше не буду.
26. X.
Маяковский отказался: «Скажите, что извиняюсь, работаю, пишу».
Я смотрел на кольца и заметил: обручальные (золотые и тяжелые).
Неужто это сон и последнее испытание? Больше я никогда любить не буду!
27. Х.
Лилия Брик дала на счастье «грошик», полкопейки.
Маяковский требовал принести «Рыкающий Парнас», а то «я с вами поссорюсь».
Холодок Шкловского. Неудачно искал Евреинова. Был у Беленсона.
28. Х.
День рождения. Решил не быть у Брика.
Пил утром две унции мясного сока. Кончились деньги до копейки. Потом видел пожар здания Уделов.
Вечером у Евреинова.
Евреинов сказал <относительно Веры Александровны Бэр>: «Попытайтесь ухаживать, все возможно, не торопитесь».
Прощаясь, я воскликнул: «Итак, мы заговорщики!»
«Да, – сказал он, – <только> не действуйте нахрапом, девушку нужно сломать, покорить, помните, что вы знакомы без году неделю; отделите от других сестер, чуть что – звоните по телефону, приходите в шесть часов вечера».
Заговор в день рождения.
Я сказал, что не верю, но что был бы самый счастливый заговорщик. «Клянусь, я сыграю Антихриста, если это будет так».
Я поцеловал милого, с средневековым лицом пажа, Евреинова. Он сказал: «И тогда я буду вашим <шафером>». Мужественный, суровый человек с горячим и добрым сердцем. Я его люблю.
Но не был ли я слишком Грушницким?
Я не хочу быть Печориным и боюсь быть Грушницким.
Вера Лазаревская – Наташа Ростова Толстого.
Вера Будберг – <Вера Г.> Лермонтова, но вообще русские писатели не дали равного ей образа.
29. Х.
Хозяйка видела сон, что я в больнице, и приходит сестра милосердия в черном и говорит: «У вас нужно сделать дезинфекцию». Я заболел скарлатиной или дифтеритом. В моей комнате три кровати (жена, сын, я)…
Г. Л. К<узьмин> рассказывает: сны видел редко, кажется, всего пять, но все их хорошо помнит и все они, кроме первого, ясновидящие.
1-й сон: во сне убил какую-то девушку, на что неспособен, по собственному признанию.
2-й сон: увидел мертвого лежащего человека, офицера, револьвер. Утром, перед просыпанием, спросил себя, неужели это Б. Д<олинский>, брат товарища? За чаем прибежал С. Д<олинский> и сообщил: знаешь, случилось несчастье – мой брат застрелился во Владивостоке, пришла телеграмма.
3-й сон: множество звезд, зарево, полымя, искры и лицо Макарова с черной бородой. Утром пришла телеграмма о гибели «Петропавловска».
4. Увидел во сне человека с широким плащом и шляпой, стоящего у двери; взял револьвер, открыл в полусне дверь и увидел человека. Хотел стрелять – не заряжен. Бросил вдогонку; хотел спать и лег. Утром рассказал. Смеялись: пришел сторож и рассказал о поимке каторжника в широком плаще и шляпе, револьвер нашли.
5. Собачка во сне вела разговор и кланялась.
30. Х.
Мария Михайловна Уречина приехала.
19. XII.
Основание Государства Времени.
30. XII.
Был у Будбергов. Инна Алекс, сидела и вязала чулок, потом мать, потом Вера Алекс, грустная, утомленная. Инна Алекс.: «А, король есть, хотите я буду королевой?» Я промолчал, бледнея. Она меня проводила и затем про калоши рваные, худые. «Вы без калош?»
31. XII.
Осип Брик провозгласил тост за короля времени В. Хлебникова.
5.1.1916.
Вечером, все девушки молчали… «Как вас зовут?» Звучало вяло. Один офицер приложил руку к козырьку и сказал: <сейчас все они в любви>…
21. II.
Основан «Союз 317».
27. II.
Уехал Шура. Открыл, что у мужчин 317.2 мышц.
5. III.
Видел Пичету.
12. III.
Был на собрании эфироманов; черный песок.
17. III.
Видел мать Надежды Васильевны.
19. III.
Видел Зинаиду Семеновну.
8. IV.
Астрахань. Призван как ратник II разряда.
10. IV.
10 апреля 1516 умерли Сервантес и Шекспир.
6. VII.
Написал Подагу.
6. VIII.
Закончена «13 в воздухе».
7. VIII.
Золотухин в Ялте читал о мне.
10. VIII.
Телеграмма о въезде в Россию Веры.
19. VIII.
Читал письма персиянки.
20. VIII.
Уехал к Уречиным.
13. IX.
Сон: Жевержеев, ночь, лазарет. Я разбил две люстры (ссора, донос) и, оставив сапоги, босой всю ночь бегал по Петрограду.
20. IX.
Во сне смеющийся Будберг.
26. IX.
Видел сон: Вермель и его покинутая сумасшедшая жена в церкви.
10. XI.
Найден и собран закон 365-ричности рождений: Кеплер– Ариабхатта, Аристотель-Милль.
12. V.1917.
Задержан в Твери.
25. V.
На больной почве Невы впервые водружено знамя Председателей Земного Шара.
Найден Шота Руставели.
2. VI.
Закончил статью «Усопшие Олени».
18. VIII.
Видел во сне Целинского. Он показывал, как Крученых вычисляет.
8. Х.
Петников и я в музее Толстого.
9. XII.
Читал лекцию в «Кафе поэтов».
10. XII.
Полька Каменского.
7.1.1918.
Перестал любить шляпу с черной подкладкой, подаренную мне Петровским.
2. II.
В день отделения церкви от государства полез за махоркой в сунду<чо>к и что-то задел: подымаю руку – золоченый крестик, <купленный> в Троице-Сергиевом посаде. Сломался золоченый крестик на жезле Иоанна Грозного (мистика вещей).
21. VI.
Манифест Председателей Земного Шара.
2. VII.
Нижний <Новгород>. Утренний пир. Заветы Ивана Сергеевича Рукавишникова: I. Никогда не переделывать написанного. II. Никогда не перечитывать. III. Никогда не брать пера без ощущения вдохновения.
13. VIII.
Вывел сутки Земли из законов звука. Сутки поняты как одно колебание <струны> земного шара. Звук есть маленький листок дерева Земли и звезд.
13. IX.
Манифест Младо-Азии.
1. XI. 1919.
В отпуск из Сабурова к Петникову.
29. III. 1920.
В квартире Егорова.
15. VI.
Закон азбуки (у-о-а), кратность <гласных>, нашел, что 4о = 7у. Так началась полоса чисел после сыпняка.
11. VII.
Какая задача мира отвлеченных чисел решалась в полетах звезд солнечной стаи? Что было единицей времени? у звезд? у азбуки? Корни уравнения? Члены бесконечной круговой дроби? Какой угол хребта чисел выступил в звездах и какой в азбуке?
13. VII.
Вышел «Ладомир». Хотел ехать в Персию.
1. VIII.
Пьянею числами. Совершенно исчезли чувственные значения слов. Только числа.
7. VIII.
Во сне меня посетили Лагранж и Эйлер.
10. XI.
Я люблю сейчас художника Леонардо, примыкаю товарищески к Пикассо.
Он <П. Г. Штулькерц> – Боттичелли, «Весна». Но и я не чужд ей. Я мысленно между ним, его глазами, и живописью построил кривую, и она упала на «Весну» Боттичелли.
Числа летают между вещами.
5. XII.
Открыл происхождение креста (без 4 минут 12 часов).
8. XII.
Доброковский вылепил сначала Маркса, потом смял его и вылепил очень хорошо меня. Я и Маркс. Это пророчество в глине нового сознания.
11. XII.
Видел цыганку.
12. XII.
Курносов сказал, что мой бюст походит на Ермака и Христофора Колумба.
19. XII.
Отказался идти в каратели в Баку.
1.1.1921.
Вячеслав Иванов предложил писать космогоническую поэму.
21.1.
Получил 25 тыс. руб. от Альтмана.
1. II.
У меня на руке громадные бугры Венеры и Луны, большие – Меркурия и Аполлона. Нет – Сатурна и Юпитера.
28. II.
Приблизительно через 35 после написания мог спокойно перечитать «Ладомир» и охватить содержание, бывшее больше меня до этого времени.
3. III.
Лучшая моя вещь – «Русалка», написана 16, 17, 19 октября 1919 г.; 365 строчек. Второй раз имел мужество прочитать и полюбить.
14. III.
Воскресенье. Переворот от числа к слову.
7. XII.
Я чувствую гробовую доску над своим прошлым. Свои стихи кажутся чужими.
<28. XII>
Дорога чада милого:
Астрахань
Москва
Харьков
Ростов
Баку
Персия
Пятигорск
Поезд
Москва
16.1.1922.
«Зангези» собран – решен.
11. III.
Подписан с типографией договор о «Зангези» и «Законе Времени».
5. IV.
Болен. Точка счастья. Все есть. Валят гости, ухаживают.
