Текст книги "Последний соблазн"

Автор книги: Вэл Макдермид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

27

Зал походил на гостиную охотничьего домика девятнадцатого столетия. На стенах деревянные панели и тяжелые картины с написанными маслом сельскими пейзажами. На одной из стен красовалась голова оленя, на другой – голова вепря со сверкающими на свету стеклянными глазами. По обе стороны камина с уже лежащим в нем поленом стояли два кожаных кресла с невысокой спинкой. Середину зала занимал круглый стол, сверкающий хрусталем и серебром, а также идеально белыми салфетками. Однако все это было изысканной фальшивкой.

«Похоже на меня», – не удержалась от сравнения Кэрол. После своего решительного бегства она не ожидала так скоро вновь увидеть Тадеуша. Но не прошло и часа после ее возвращения домой, как в дверь позвонили, и когда она открыла ее, то увидела огромный букет, почти скрывавший принесшую его женщину. На карточке было написано:

«Прошу прощения. Я вел себя ужасно. Когда я позвоню, пожалуйста, не бросайте трубку.

Тадзио».

Кэрол почувствовала по-настоящему физическое облегчение. У нее опустились плечи, мышцы на спине расслабились. Значит, она ничего не испортила. К счастью, разыгранное ею возмущение в ответ на обвинения Радецкого оказалось правильным и обезоружило его. Когда он позвонил, то разговаривал примирительно, однако не унижался. И Кэрол приняла его приглашение на обед. Ей бы хотелось обговорить стратегию своего поведения с Тони, но связаться с ним, как назло, оказалось невозможно. Придется ограничиться отчетом поздно вечером.

Лифт поднял их на семнадцатый этаж одного из небоскребов на Потсдамской площади, и они прошли в современный ресторан. Переступив порог, Кэрол словно попала в другой мир. Она невольно рассмеялась:

– Вот нелепость!

Тадеуш расплылся:

– Так я и думал. У меня тоже все это вызывает улыбку, однако кормят тут потрясающе, и мне кажется, здесь надо побывать хотя бы один раз.

Они уселись возле камина, и, подав шампанское, приставленный к ним официант удалился, но предварительно сказал, что, когда они захотят сделать заказ, пусть нажмут на кнопку вызова.

– Мне в самом деле очень неприятно, что я неподобающим образом вел себя сегодня. Думаю, ваше сходство с Катериной лишает меня покоя. Я теряю способность рассуждать здраво. Ну и, конечно же, в нашем бизнесе паранойя всегда бродит рядом.

– Не буду отрицать, что меня охватила ярость. Я не привыкла, чтобы меня обвиняли в убийстве, – отозвалась Кэрол, позволив себе немного ехидства.

Тадеуш виновато наклонил голову:

– Не очень хорошее начало для доверительных отношений. Мне стыдно за себя, если это может вас утешить.

– Давайте не будем вспоминать старое. И я обещаю, что не буду устраивать демонстративных побегов, если вы обещаете не спрашивать, не убивала ли я своих партнеров. – Кэрол улыбнулась.

– Обещаю. И подкреплю свои добрые намерения тем, что выслушаю ваше предложение во всех подробностях, – сказал Тадеуш.

Кэрол ощутила необыкновенную легкость. Ей было понятно, что наступил один из важнейших моментов операции. Набрав полные легкие воздуха и медленно выдохнув его, она еще раз изложила легенду о своем бизнесе в Восточной Англии.

– В обмен на еду и крышу над головой они работают год бесплатно, но в конце этого срока получают итальянские паспорта и свободу. Вот так, – решительно заключила она свой рассказ.

– Похоже на рабство, – наморщив лоб, проговорил Тадеуш.

– Я предпочитаю называть это договором, – отозвалась Кэрол. – Естественно, мне нужны только взрослые люди. Не нужны семейные и не нужны дети. От них никакого толку.

Кэрол сама удивилась, как легко у нее получалось играть железную бизнес-леди. Наверное, у нее внутри есть что-то от холодной и расчетливой дамы, хотя все равно слишком уж легко она влезла в шкуру Кэролин Джексон.

– Я не ввожу детей.

Кэрол удивленно подняла брови:

– Вот уж не думала, что вы такой сентиментальный.

– Дело не в сентиментальности или щепетильности. Детей труднее контролировать. Они шумят. Плачут. Провоцируют родителей на геройство. Лучше уж без них. Итак, если у нас получится совместный бизнес, то будьте уверены, от меня вы никаких детей не получите.

С радостью Кэрол мысленно отметила, что Тадеуш говорит искренне и без околичностей. Все-таки удалось сломить его оборону. Одно ей не приходило в голову. Важной причиной его прямоты было то, что Кэрол находилась на его территории. В случае опасности ее было легко устранить, не оставив следов. Если бы она подумала об этом, ей не хватило бы мужества так рисковать своей жизнью.

– Приятно сознавать, что мы поняли друг друга. Но прежде чем мы перейдем к деталям, я хочу посмотреть, как вы работаете. Ведь вы можете в любой момент сдать меня британским властям. Поэтому мне нужно удостовериться, что я имею дело с партнером столь же профессиональным, как я сама.

Это был вызов. Кэрол бросила ему перчатку, и Тадеуш долго не сводил тяжелого взгляда с британки, наблюдая, как в свете огня ее лицо делается то совершенно чужим, то знакомым ему, словно его собственное.

– Откуда мне знать, что я могу вам довериться?

– Я же сказала, у вас будет кое-что на меня. Я приоткроюсь вам, вы – мне. Подумайте. Не спешите и не решайте сейчас. Подумайте. Отложите хотя бы до утра. Делайте все, что хотите, чтобы убедиться – мне можно доверять. Однако пока вы не готовы убедить меня в том, что вы серьезный партнер, я не буду с вами работать.

Радецкий все еще смотрел на Кэрол, но по его лицу ничего нельзя было прочитать, и ей подумалось, что она слишком на него наседает. Неужели он ускользнул, не успев попасться на крючок?

Но тут он изогнул губы в улыбке:

– Посмотрим, что можно сделать. А теперь давайте сконцентрируем внимание на удовольствии.

Кэрол охватило приятное возбуждение. Кое-что ей удалось, и это было почти счастье. Она подогнула под себя ногу, сидя в большом кожаном кресле, и открыла меню.

– Почему бы и нет?

*

Ничего не придумать хуже, думал Тони, читая подробную информацию, полученную от Марийке, чем убийство, которое он не смог предотвратить. Он интенсивно работал, стараясь залезть в мозги преступника и отыскать смысл в его поведении, которое всему остальному миру казалось чудовищным извращением. Похоже было на диалог с покойными, который помогал ему понять образ мыслей убийцы. Теоретически это должно дать полиции те путевые знаки, которые они поместят на своих картах, с указанием правильного направления. А теперь, когда появилось еще одно имя, нельзя было не прочитать на нем обвинение в его личном провале.

Нельзя позволить охватившему его разочарованию, думал Тони, отбросить все, что он успел наработать. В том, что сказала Марийке, не было ничего противоречащего его прежним выводам. Теперь необходимо проанализировать новую информацию и согласовать ее с наметившимся психологическим портретом. Это всего лишь работа с дополнительным материалом, а вовсе не оспаривание его способностей и не подтверждение его провала, сказал себе Тони.

И он почти убедил себя, и все же не совсем. Перечитав, что произошло с доктором Кальве, Тони сжал зубы, едва представив место преступления. Крошечная, хрупкая, ничего не подозревавшая женщина стала легкой добычей для Иеронимо. Странно, подумал он. Обычно убийцы первым делом выбирают именно такие цели. А этот настолько уверен в себе, что начинал совсем иначе. И Тони пришло в голову, что не совсем гладко прошедшее убийство в Бремене поколебало эту уверенность, отчего он выбрал более слабую жертву, желая восстановить веру в свои способности. «Наверное, ты пришел в ужас, когда в момент славы кто-то помешал тебе, – тихо проговорил он. – Ты закончил свое дело, но это засело у тебя в голове и стало причиной того, что ты убил доктора Кальве в университете, правильно? Ты думал, что вечером, когда все разошлись по домам, там было безопаснее для тебя?»

Каков бы ни был ответ, изменения в поведении Иеронимо говорили о том, что он не зациклен на определенной стратегии. Тем не менее насилие и попытка удушения выходили за рамки простой реакции на ситуацию. Они свидетельствовали о другом. Тони придвинул к себе ноутбук и стал набирать текст:

После убийства доктора Кальве в Кёльне он будет в состоянии довольно сильного возбуждения. В первых трех убийствах нет ярко выраженного сексуального элемента. Однако в серийных преступлениях всегда присутствуют ритуальные элементы и эротическое удовлетворение. То, что этого не было заметно в первых трех убийствах, говорит о нежелании убийцы признавать сексуальную подоплеку своих поступков. Насилие, совершенное над доктором Кальве, – это выход на поверхность мотивации, которая была заложена в преступлениях с самого начала, однако осмысленно подавлена.

Гораздо важнее то, что он ослабил самоконтроль. Мне кажется, что это произошло отчасти из-за не совсем гладко прошедшего убийства в Бремене. Вероятно, ему было очень не по себе, отчего он сильно нервничал перед встречей с доктором Кальве. Полагаю, он сам перепуган тем, что случилось в Кёльне. Прежде он убеждал себя, что в его действиях нет эротики и его миссия чисто альтруистическая. А теперь, когда он совершил насилие над доктором Кальве, ему будет трудно смириться с утратой иллюзий.

Чем это поможет в обнаружении убийцы и предотвращении новых преступлений?

Я думаю, что очень скоро он попытается совершить новое преступление, возможно, даже через несколько дней. Ему надо восстановить свой статус карающего ангела или праведного судьи неправедных, исправить ошибку в своем поведении, из-за которой его могут принять за «обычного» преступника.

Если я прав и его работа действительно связана с грузовым судоходством, тогда география его преступлений может быть ограничена немногими пунктами. Думаю, пришло время проинформировать психологов из группы риска о грозящей им опасности. Кстати, это надо сделать, избегая шумихи, чтобы не спугнуть убийцу. Офицерам полиции следует выяснить, в каких университетах занимаются экспериментальной психологией, и наведаться туда лично. Им следует подчеркнуть важность сохранения конфиденциальности, если они хотят поймать убийцу, и попросить психологов о содействии. Надо с особым вниманием отнестись к преподавателям, к которым обращались за интервью из нового Интернет-журнала. Это позволит быстро поймать убийцу и предотвратить пятое преступление.

Тони перечитал текст и отправил его Марийке и Петре, после чего еще одну копию сделал для Кэрол. Судя по тому, что сказала ему Марийке, вроде бы убийства уже были объединены в одно дело и вся, естественно зашифрованная, информация проходила через компьютерный центр Европола в Гааге. Тони рассчитывал, что удастся придать статус «срочное» расследованию. Иначе на их руках будет еще кровь.

*

Тадеуш проводил Кэрол до парадной двери.

– Спасибо, – сказала она. – Я приятно и с пользой провела вечер.

Радецкий взял ее руку и низко наклонился, запечатлевая поцелуй на тыльной стороне ладони.

– Спасибо за то, что согласились прийти. Я позвоню, ладно?

Радуясь тому, что он не напрашивается на чашку кофе, Кэрол кивнула:

– Буду ждать. Спокойной ночи.

Она поднялась на лифте на четвертый этаж и вошла в свою квартиру. Если он наблюдал снизу, то увидел, что у нее зажегся свет. По пути в спальню Кэрол расстегнула молнию на платье и сбросила его на пол. Ей хотелось увидеться с Тони, однако не идти же к нему в одежде Кэролин Джексон, которая еще сохраняла запах сигар Тадеуша, и Кэрол надела джинсы и спортивную рубашку. Бегом одолев два этажа, она осмотрелась, не стоит ли кто поблизости, после чего шагнула к его двери.

Едва увидев Тони, Кэрол подумала, что у него утомленный вид. Впрочем, что удивительного, если он целый день провел, расследуя убийство своей приятельницы. Было бы гораздо удивительнее, если бы он открыл дверь с беззаботной улыбкой. Кэрол шагнула к нему и поцеловала его в щеку, на что он ответил крепким объятием.

– До чего же приятно тебя видеть, – сказал он. – Как все прошло сегодня?

– Интересно, – отозвалась Кэрол. – Как в китайском проклятье: «Чтоб тебе жить в интересное время».

Тони привел Кэрол в гостиную, где шторы были уже сдвинуты, и они уселись в противоположных концах дивана, все еще немного теряясь из-за своих новых отношений.

– Расскажи, – попросил Тони, наливая Кэрол красного вина из стоявшей на столе открытой бутылки.

Кэрол стала рассказывать, и Тони, склонив голову набок, внимательно ее слушал. Наконец он сказал:

– Все правильно. Не мог не настать момент, когда его испугает и насторожит сходство между тобой и Катериной.

– Знаешь, я в общем-то была к этому готова, но все равно испугалась. Даже не сразу сообразила, что делать.

– Ты доверяешь своим инстинктам, и в данном случае это очень хорошо. У тебя отличная реакция, Кэрол, и сегодня она сработала тебе во благо. Ты не стала защищаться, а обратила ситуацию против него. Трудно придумать вариант лучше, чтобы отвратить его от подозрений. Однако не удивляйся, если такое повторится.

– И что мне тогда делать? Опять обижаться?

Тони провел рукой по волосам:

– Кэрол, у меня нет ответов на все вопросы. Сказать по правде, сегодня я, как никогда, не доверяю себе.

Кэрол наморщила лоб:

– Эй, ты сам сказал, что хочешь мне помочь.

– Помню. Но не уверен, что хочу чувствовать себя виноватым, если предложу что-нибудь не то, – устало улыбаясь, произнес Тони.

Не осознавая этого, Кэрол отодвинулась от него:

– Знаешь, Тони, тебе впору читать католикам лекции о раскаянии. Пойми, я всего лишь прошу совета. Но я сама отвечаю за свои действия.

Мысленно Тони обругал себя за глупость.

– Хочешь совета? – резко переспросил он. – Ладно. Если объективно, то в ответ на вопрос Радецкого на твоем месте я бы сказал, что не убивал Осборна и не знаю, кто убил. И мне в точности так же, как и ему, не по себе от сходства с Катериной. И не хочу, чтобы люди думали, будто я использую это сходство ради достижения своей цели. А еще, говоря начистоту, мне ничего не стоит уйти из этого бизнеса, потому что совсем не трудно найти другой нелегальный бизнес.

Кэрол кивнула.

– Спасибо. Я подумаю об этом, – холодно проговорила она.

Тони покачал головой:

– Может быть, мне выйти, а потом войти опять, чтобы мы могли начать по новой? Послушай, мы оба устали и оба раздражены, но не будем срывать злость друг на друге. – Он протянул к ней руку и сплел ее пальцы со своими. – Расскажи мне, что ты чувствуешь.

Кэрол пожала плечами:

– Это трудно. Одновременно и приятное возбуждение, так как, по-моему, у меня получается лучше, чем я смела надеяться, и абсолютный ужас, так как у меня нет сетки безопасности на случай провала. Я живу на сплошных выбросах адреналина, а это ужасно изматывает. Ладно, хватит обо мне. Расскажи, как у тебя прошел день.

– Не очень. Случилось четвертое убийство.

У Кэрол от изумления глаза стали круглыми.

– Так скоро? Ведь прошло совсем немного времени.

– И он теряет над собой контроль. – Тони коротко пересказал то, что узнал немного раньше от Марийке. – Хочешь взглянуть на черновой портрет?

– Если не возражаешь.

Тони встал, открыл портфель и достал из него несколько листков бумаги.

– Вот, – сказал он, отдавая их Кэрол. – Хочешь кофе?

– М-м-м-м… Пожалуйста.

Кэрол уже читала обычное предисловие. Пока Тони варил кофе, она сосредоточила внимание на тексте. А он все время оставался в кухне и, только когда она закончила читать, вернулся с обещанным кофе в гостиную.

– И что ты думаешь? – спросил он. – На мой взгляд, вроде бы жидковато. У меня нет ощущения, что я нашел элементы, которые могут серьезно двинуть расследование вперед.

– Если учесть, что у тебя почти нет информации, ты отлично поработал, – попыталась успокоить его Кэрол. – Самое важное тут, что он моряк.

– Да. А ты знаешь, что собой представляет грузовое судоходство в Нидерландах и Германии? Тысячи сухогрузов, и на любом может работать наш подозреваемый. Я даже не знаю, есть ли где-нибудь расписание их передвижений. Сегодня вечером у меня был короткий разговор с Марийке, и ей кажется, что суда должны регистрироваться, когда проходят по шлюзам или причаливают к берегу. Но и это ненамного облегчит работу. Потребуются месяцы, чтобы перелопатить все это. А у нас, Кэрол, этих месяцев нет.

– И даже если предостеречь группу риска, его могут не поймать.

– Правильно. Возможно, что именно сейчас он затаился и разрабатывает новую тактику в своей якобы праведной войне.

– Поскольку он рыскает в Интернете, не стоит ли справиться в книжных Интернет-магазинах, кто в последнее время заказывал большое количество книг по психологии?

Тони пожал плечами:

– Если он живет на каком-то судне, то ему проще покупать книги в обычном магазине, чем заказывать посылки, которые он может получить лишь через несколько недель.

– Наверно, ты прав, – проговорила Кэрол, постаравшись не показать своего огорчения. – А что там со Штази?

– Петра организовала мне на завтра интервью с историком. И все равно мне кажется, что мы ищем иголку в стоге сена.

– Интересно, что он сам думает о себе, – произнесла Кэрол. – Если ты прав, и он думает, что его жизнь разрушена, так как кто-то из его близких пострадал в результате психологических пыток, то какова его цель? Может быть, это месть в чистом виде? Или он пытается обратиться к миру с посланием?

– Зависит от того, имеем мы дело с сознательной или бессознательной мотивацией, – ответил Тони. – Я бы сказал так. Подсознательно он старается получить назад свое. Однако он не признается себе в том, что у него такой личный, такой мелкий мотив. Думаю, он считает себя мойщиком авгиевых конюшен психологии. Его послание таково: те, кто копаются в головах людей, достойны смерти.

Кэрол нахмурилась и поставила кружку:

– Может, он верит, что занимается исцелением общества? Проводит этакую глобальную терапию? Мол, бросьте свои злостные привычки?

Вот поэтому Тони любил работать с Кэрол. У нее было отличное ассоциативное мышление, и ей в голову приходили мысли, которые или не приходили к Тони, или были им отметены как ненужные. Так было раньше, и она оказывалась права, а он – не прав.

– Знаешь, мысль неплохая, – медленно проговорил он. – И куда она нас ведет?

– Не знаю… – Кэрол перевела взгляд на стену перед собой, пытаясь облечь в слова мысль, которая едва возникла и еще не была ею обдумана. – Если он считает себя мстителем, то не пытался ли он наносить им удары их собственным оружием? Что, если он писал в академические журналы с целью разоблачить их или раскритиковать их труды? Наверное, надо поискать и в Сети, ведь он называет себя журналистом.

Тони кивнул:

– Это возможно. Стоит попытаться.

– Не исключено, что он строчил на них жалобы в университеты. – Взгляд Кэрол стал рассеянным. – Может, он рассматривает последнюю встречу с ними как своеобразный терапевтический сеанс?

– Думаешь, он видит в них пациентов, которых лечит?

– Да. А ты так не думаешь?

– Все возможно. Ну и? – спросил Тони, желая услышать продолжение мысли Кэрол.

Кэрол подвинулась, чтобы сесть рядом с Тони:

– Ничего. Извини, это всё.

– Ладно. Вдохновение штука капризная. Завтра предложу Петре и Марийке, чтобы они поискали профессиональную критику в адрес наших жертв.

С этими словами Тони обнял Кэрол.

– Ах, до чего же хорошо, – вздохнула Кэрол. – Как неохота тащиться наверх.

Тони с трудом проглотил слюну:

– И не тащись.

– Надо. Мы слишком долго ждали, и теперь я не хочу, чтобы над нами висела тень Радецкого. Я хочу, чтобы были только я и ты и ничто нас не сковывало. – Она посмотрела на Тони. – Я могу еще немножко подождать.

Тони наклонился и поцеловал ее в губы.

– И ты меня не простишь, если я окажусь не на высоте? – спросил он, пряча волнение за хитрой улыбкой.

– Остановись, – приказала Кэрол, прижимая указательный палец к его губам. – Я не волнуюсь, и ты тоже не должен волноваться. – Она высвободилась из его объятия. – А теперь мне пора спать. На нас обоих лежит слишком большая ответственность, чтобы провалить дело из-за недостатка сна. – Кэрол встала. – Не надо меня провожать. До скорой встречи.

Тони смотрел ей вслед, пораженный снизошедшим на него покоем. Может быть, подумал он, может быть, у них что-нибудь получится.

*

Сразу после восьми Кразич приехал к Тадеушу, накупив множество всяких булочек в турецкой пекарне, ближайшей к дому его босса, на углу Карл-Маркс-аллее. Пока босс варил кофе, он выложил содержимое пакета на тарелку и, забывшись, подобрал крошки указательным пальцем, чтобы тут же слизнуть их.

– Эта Кэролин Джексон темная лошадка, – сказал он. – Никто не знает о ней ничего конкретного. Ее имя на слуху, но видеть ее – никто не видел. Я еще раз переговорил с дилером, к которому тебя направил Крамер. Он сказал, что в первый раз встретился с ней около шести лет назад, когда она в Нориче занималась деликатными сделками с недвижимостью.

– С какой недвижимостью? – спросил Тадеуш, наливая в чашки кофе и неся их к столу. – Дарко, не налегай на булочки, ты ведь уже давно не крестьянин, – добавил он ласково.

Кразич сел и отпил обжигающего кофе. Кажется, он даже не обратил внимания на то, что кофе нестерпимо горячий.

– Она получала сведения о запланированном строительстве супермаркета, которое подразумевало снос старых домов. Некоторые хозяева не желали продавать свои дома по предложенной ею цене, и тогда она использовала традиционные меры воздействия.

– Силу? – переспросил Тадеуш, потянувшись за полумесяцем, щедро посыпанным кунжутом.

– Это в последнюю очередь. Чаще обычный домашний терроризм. Сам знаешь. Окошки в машине выбьют. Собачье дерьмо набросают в почтовую щель. Судя по всему, ей хватало воображения, так что все шли на компромисс. Но одна старая дама оказалась твердым орешком, мол, где она родилась, там и умрет. И стояла на своем, пока в один прекрасный день не возвратилась из магазина и не обнаружила свою кошку прибитой гвоздями к парадной двери.

Тадеуш вздохнул, не разжимая зубов.

– Жестоко. Мне нравятся такие женщины, – усмехнулся он. – Насколько я понял, она получила прибыль от продажи земли супермаркету?

– Приятель Крамера сказал, что она освободила примерно с четверть мили. И использовала деньги для других сделок. Однако своих рук не пачкает. Все делает чужими руками. Так он говорит. И еще она держится в стороне от наркобизнеса. Однажды он пытался уговорить ее вложить деньги в дело, так она заявила, что не желает закончить жизнь в тюрьме, как гангстеры, с которыми он якшается. До него доходили слухи, что она где-то купила американскую базу, но какую и где, он не имеет ни малейшего понятия.

– Что ж, это на нее похоже, – сказал Тадеуш, вытерев рот салфеткой и потянувшись к ящику с сигарами. – А насчет нее самой что известно? Что она собой представляет?

– Вроде все хорошо. Помнишь того типа, которому мы заплатили в прошлом году, чтобы он взломал компьютер таможенников? Хакера Ханси? Я дал ему немного денег, чтобы он узнал побольше о Джексон. Она родилась там, где говорит, и когда говорит. Потом отправилась в университет Уорика. Жила там же, в каком-то чертовом особняке в Суффолке, последние три года. Платит налоги. Налоговик считает ее свободным консультантом по планированию – понятия не имею, что это значит. По документам – законопослушная гражданка. Правда, один раз привлекалась за противодействие правосудию. Однако до суда дело не дошло.

– У нее есть приятели? Муж? Любовник?

– Об этом ничего не известно. Приятель Крамера называет ее Снежной Королевой. Говорит, никогда не видел ее с мужчиной. Не исключает, что она лесбиянка.

Тадеуш покачал головой, и на губах у него появилась хитрая усмешка.

– Дарко, она не лесбиянка.

Дарко охватил ужас.

– Ты спал с ней? – вскричал он в ярости, смешанной с недоверием.

Тадеуш закрыл глаза и выдохнул дым.

– К чему так грубо? – жестко спросил он.

Кразич пожал плечами:

– Она не Катерина, Тадзио. Она точно такая же, как мы.

Тадеуш внимательно посмотрел на него:

– Знаю. Отлично знаю, что она не Катерина. Но все равно, Дарко, относись к ней с уважением. Для женщины вдвойне трудно сделать карьеру по нашу сторону закона, а она доказала, что это ей по силам. Не говори о ней так, словно она дешевая проститутка. Это понятно?

Кразич знал, что не стоит спорить с боссом, когда в его голосе слышен подавляемый гнев.

– Как скажешь.

– Кстати, для справки. Между мной и Кэролин ничего нет. – Голос Тадеуша звучал напряженно и в то же время излишне сухо. – Мне нравится ее общество. Когда я с ней, то опять ощущаю себя самим собой. Мне казалось, тебе это должно понравиться, поскольку ты как будто еще недавно был озабочен моим состоянием. – Он отодвинулся от стола и встал. – Да, забыл спросить, как там дочка Марлен?

– Вчера вечером я звонил брату. Никого чужого он рядом не видел. Говорит, девчонка все время хнычет, мол, ей скучно. А как будет не скучно, если она целыми днями заперта в доме?

– Во всяком случае, она не болтается под ногами. Кстати, почему бы тебе не встретиться с нашими китайскими друзьями и не узнать, не хотят ли они отправить к нам еще одну партию товара? Где-нибудь в конце месяца мы сможем ее принять.

– Собираешься работать с этой Кэролин?

– Подумываю об этом. Она хочет посмотреть, как мы управляемся, прежде чем решить окончательно. Присмотри, чтобы все было в лучшем виде, ладно?

Кразич постарался скрыть охватившую его растерянность:

– Ты впустишь чужую на нашу территорию?

– Она не чужая. Она ведь собирается работать с нами. Мы ее проверили, разве нет? А теперь она хочет проверить нас. Во всяком случае, она пришла к нам с открытым забралом. Не пряталась в отличие от нас.

Кразич с сомнением покачал головой:

– Не знаю. Мы никогда никого не подпускали к себе близко, и это работало на нас.

Тадеуш положил руку ему на плечо:

– Послушай, Дарко, я знаю, ты не доверяешь ей. Но за последние два дня я провел с ней уйму времени. Инстинкт мне подсказывает, что она одна из нас. Ей можно доверять. Да и ты должен мне доверять. Правильно?

Кразич сделал вид, будто принял оливковую ветвь:

– Как скажете, босс. Пожалуй, пора заняться делами. Надо кое за чем присмотреть.

Тадеуш испытующе смотрел Кразичу в спину, пока тот шел к двери, и думал, что недоверие Дарко к Кэролин очень полезно. Ему было совершенно ясно, что его оборону она одолела. Кто знает, чем может обернуться его теперешняя беззаботность. Так пусть Дарко стоит на страже их интересов. Если Тадеуш ошибается, кто-то должен будет расхлебывать заваренную им кашу.

*

В сауне Кэрол легла спиной на скамейку, чувствуя, как пот стекает по вискам и щекочет кожу за ушами.

– Лучшего места встречи не придумать, – простонала она.

Петра усмехнулась. Ее глаза были на уровне груди Кэрол.

– Должна признать, здесь есть свои преимущества.

Кэрол выгнула спину, с удовольствием чувствуя, как хрустят позвонки.

– О боже, до чего же я не в форме, – жалобно проговорила она. – Кстати, мне кажется, Радецкий установил за мной слежку. Сегодня утром я обратила внимание на молодого парня, который ходил около дома, и вспомнила, что видела его вчера. По дороге сюда, когда я проходила мимо витрины магазина, то огляделась. Ну, сама знаешь. Проходишь мимо, потом разворачиваешься, словно запоздало реагируешь на привлекшую взгляд вещичку.

– Еще бы. Такое мы, пустоголовые девчонки, проделываем по сто раз на дню.

– Правильно. Уголком глаза я увидела его. Он спрятался за машиной, делая вид, будто переходит улицу. Работает вполне профессионально, но все-таки недостаточно чисто.

– Тебя это огорчило?

– Да нет. С их стороны было бы глупо не держать меня под присмотром. И дело не в том, что я чем-то провоцирую их подозрительность. Во всяком случае, хорошо, что теперь я знаю, как выглядит мой хвост, если вдруг понадобится от него улизнуть.

Петра одобрительно покачала головой:

– Отлично сказано. Кстати, я прочитала твой вчерашний рапорт. Должна признать, ты отлично повела себя с Радецким на катере. Кажется, у нас наметился реальный прогресс.

– Мне тоже понравилось. Но я боялась, как бы не навредить делу, и это стало хорошим предупреждением, что нельзя быть слишком самоуверенной.

Петра встала и капнула на угли цитрусовым маслом. От резкого запаха у нее голова пошла кругом.

– Это сработало, потому что ты похожа на Катерину. Однако разумом он не доверяет тебе, наперекор своим чувствам. Меня удивляет, что он еще не попытался затащить тебя в постель.

– Да? А меня не удивляет. Он вознес Катерину на пьедестал. Она была его ангелом, его богиней. И он не хочет нападать на женщину, которая так на нее похожа. Он ухаживает за мной, – сказала Кэрол. – Мы с Тони говорили об этом, и он это предсказал. Кстати, насчет Тони. Он рассказал мне об еще одном убийстве, в Кёльне.

Петра тяжело вздохнула:

– Ужасно. Ну как тут не злиться, когда все расследование пошло под хвост бюрократическому коту. Теперь в Гейдельберге задрали нос. Они настаивают на том, чтобы расследование передали им, так как первое убийство, видите ли, совершено на их территории. И это те же самые умники, которые попытались спихнуть убийство на нас, потому что не сумели его расследовать.

– Я думала, все делается через Интерпол.

– Они передают информацию, но там ее горы и никто с ней не работает, кроме Тони. Все ужасно грустно. Одно хорошо, Тони как будто нащупал кое-что важное. Во всяком случае, у старшего детектива в Кёльне вроде бы есть немного мозгов. Он сразу среагировал на идею задействовать компьютерщика, чтобы тот покопался в информации на жестком диске. И Марийке сейчас этим занимается. Но, не дай бог, на это уйдет несколько дней, а то и недель. Еще Марийке попросила наших следователей проверить твою мысль о критике в адрес убитых психологов.

Кэрол покачала головой:

– Не лучшая мысль. Надеюсь, они не потратят на нее много времени.

– Возможно, это ключик, который им нужен. Боже, как бы мне хотелось принять участие в этом расследовании. – Она встала. – Пора в душ. А потом мне еще на работу.

Кэрол вздохнула:

– А мне сопровождать Радецкого по его магазинам, да еще изображать большой интерес.

– Хорошо, что не мне, – сказала Петра, выходя из сауны. – Береги себя, Кэрол.

«Ну да, конечно. Как будто у меня есть выбор», – мрачно усмехнулась Кэрол. Если бы она всегда жила по принципу «береги себя», то ни за что не ввязалась бы в такое дело. В этой игре она только и делает, что рискует собой. Рискует и выживает. И она обязательно должна выжить.