Текст книги "Публицистика 1987 - 2003 годов.
О войне, о себе, о книгах о войне, о танках, самолётах и людях."

Автор книги: Василий Федин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

и Сталине в своей литературной мозаике «Маршал Жуков, его соратники и противники в дни войны и мира», изданной впервые в 1992 году. Те же штампы: выдающийся военный талант, интеллигент, играл на скрипке, даже делал скрипки сам, безвинно пострадал в 1937 году и многое еще в том же духе. Однако из других недавних публикаций известны и другие оценки личности и деяний Тухачевского. Он характеризуется как безудержный карьерист, жестокий по отношению к своим товарищам еще в годы учебы в Александровском военном училище. О его жестокости по отношению к крестьянскому населению в период подавления антоновского восстания на Тамбовщине также много написано. Сразу после войны, когда открылись многие военные архивы Германии, появилась книга А. Сей– ерса и А. Кана «Тайная война против Советской России». В ней в числе многого другого дан обстоятельный анализ жизненного пути и всей военной карьеры Тухачевского, показаны его карьеризм, тщеславие и предательство. Книга как-то незаметно исчезла из библиотек, и нынешние фальсификаторы истории ее всячески замалчивают. Военный талант Тухачевского очень скептически оценил еще в начале 20-х годов небезызвестный Юзеф Пилсудский в книге «Поход на Вислу», написанной в ответ на брошюру Тухачевского «Война 1920 года». Пилсудский в период наступления нашего Западного фронта на Варшаву командовал польскими войсками. Больше всего он опасался действий. Первой Конной армии Буденного, которая вела бои против поляков на Юго-Западном фронте. Тухачевского, как командующего фронтом, он всерьез не воспринимал и, воспользовавшись его оперативно безграмотными действиями, без особого труда разгромил войска Западного фронта у Варшавы. В № 49 газеты «Дуэль» за 1998 год Ю.И. Мухин подробно анализировал бездарные действия Тухачевского в тот период. Да и у Карпова в книге есть такие факты, которые можно интерпретировать совсем не так, как это делает ее автор. Карпов пишет, например: «Даже одерживая победы и выполняя поставленные ему задачи по очистке казачьего района вдоль Дона, Тухачевский все же видел просчеты в действиях командующего фронтом В.М. Гиттиса и в конце концов написал об этом письмо в Центральный Комитет партии: «...Среди старых специалистов трудно найти хороших командующих. Уже пришло время заменить их коммунистами. Например, командующий Южной группой Восточного фронта тов. Фрунзе необычайно талантливый человек...» Это пишет подпоручик по военному образованию (по– нынешнему – младший лейтенант), имеющий лишь полугодовой фронтовой опыт в годы Первой мировой войны и почему-то назначенный в 1918 году сразу на высокий пост. В письме Тухачевского явно видится откровенное угодничество перед новой властью, известным большевиком Фрунзе и партийной властью вообще. В очерке о маршале Тухачевском Карпов допускает, мягко выражаясь, некорректность при использовании архивных материалов. Пишет он на стр. 56: «Арестованные обращались с письмами к старым сослуживцам, напоминали им о совместном участии в гражданской войне, обращались к знакомым и даже к секретарю ВКП(б) Сталину. Вот что писал, например, Якир Сталину: «Я честный и преданный партии, государству, народу боец, каким и был многие годы. Вся моя сознательная жизнь прошла в самоотверженной честной работе на виду партии и ее руководителей. Я честен каждым своим словом, я умру со словами любви к Вам, к партии и стране, с безграничной верой в победу коммунизма». На этом листе Сталин написал: «Подлец и проститутка». Ворошилов добавил – «Совершенно точное определение». Помнится, точно так же этот фрагмент из письма Якира к Сталину прозвучал и в докладе Хрущева о культе личности Сталина на XX съезде КПСС. Хрущев, наверное, сам не заглядывал в архивы, ему подсунули этот материал те, кто уже тогда стремился разваливать СССР. А Карпов представляет дело так, как будто сам перерыл все архивы, связанные с военным заговором Тухачевского. Так вот к нему теперь и основная претензия. В действительности, в письме Якира к Сталину было сказано несколько по-другому. Это письмо полностью было приведено в сборнике «Военные архивы России», выпуск 1, 1993 г. Датировано оно 9 июня 1937 года и выглядело так: «Родной, близкий тов. Сталин. Я смею так к Вам обращаться, ибо я все сказал, все отдал и мне кажется, что я снова честный, преданный партии, государству, народу боец, каким я был многие годы. Вся моя сознательная жизнь прошла в самоотверженной честной работе на виду партии, ее руководителей – ужас предательства потом провал в кошмар, в непоправимый... Следствие закончено. Мне предъявлено обвинение в государственной измене, я признал свою вину, я полностью раскаялся. Я верю безгранично в правоту и целесообразность решения суда и правительства... Теперь я честен каждым своим словом, я умру со словами любви к Вам, партии и стране, с безграничной верой в победу коммунизма». На заявлении Якира (это я все еще цитирую «Военные архивы...») имеются следующие резолюции: «Мой архив, Ст., «Подлец и проститутка, И.Ст.», «Совершенно точное определение, К. Ворошилов, Молотов, «Мерзавец, сволочь и б..., одна кара – смертная казнь, Л. Каганович». Как видим, разница в текстах у Карпова и в «Военных архивах России» большая, даже принципиально большая. У Карпова Якир выглядит совершенно безвинным. В действительности же он сам считает себя «снова чистым», поскольку признался и раскаялся в своем предательстве. Видно, что Сталин и его соратники не поверили такому раскаянию и не простили его. Из полного текста письма Якира Сталину следует, что заговор против сталинского руководства был. У Карпова же налицо явная фальсификация архивного материала.

В книге есть еще нечто такое, на чем стоит остановиться особо. В середине издания неожиданно для читающего возникают вдруг четыре страницы под заголовком «Постскриптум», не обозначенном в оглавлении. На этих страницах немного философии о взглядах Геродота на историю вообще и... самое главное – отрицание всей неправды других страниц книги «Расстрелянные маршалы». Читаем в «Постскриптуме»: «Сначала они были героями гражданской войны, потом стали контрреволюционерами, разумеется, не было юридически оформленного договора, не выдавались членские билеты, не составлялись списки, не было написано программы действий. Но оппозиция была. Велись разговоры о необходимости «убрать» Сталина и его единомышленников. По советским законам того времени это был криминал... Оппозиционеры превратились в преступников и ликвидированы по законам того времени». Далее: «Пришли новые времена, совершилась контрреволюция, реставрирован капитализм, «враги народа» стремились к этой же цели и превратились теперь в «героев народа». Они реабилитированы, потому что их цели совпадают с идеями и делами «демократов», ликвидирован Советский Союз, все ненавистные, тем и другим, советские порядки...» Далее еще очень важное: «Нигде ни один из обвиняемых не сказал об избиениях и пытках. Тухачевского просто не успели пытать, он признал себя руководителем заговора на первом же допросе. Его не били, а предъявили все обличающие его документы, сделали три очные ставки – с Фельдманом, Путной и Примаковым. И потом по его требованию свели (в этот же день) еще с двумя подельниками, и во второй половине дня Тухачевский собственноручно написал признание своей вины и перечислил имена более сорока участников его заговора».

Из показаний Крестинского на процессе «правотроцкистского антисоветского блока», приведенных в «Постскриптуме»: «...В этот центр («контактный центр») после ряда арестов входили в 1937 году: Розенгольц ия – от троцкистов, Рудзутак и Ягода – от правых, Тухачевский и Гамарник – от военных... В этот период (1936 год) начался постепенный разгром контрреволюционных сил... Тухачевский начал бояться, что если дело будет оттягиваться, то оно вообще сорвется. Поэтому он поставил вопрос об ускорении контрреволюционного выступления... Я запросил письмом через Бессонова мнение Троцкого и получил от него ответ положительного характера».

Все приведенное выше убеждает в том, что одним из самых главных (если не самый главный) виновников массовости репрессий среди комсостава Красной Армии в 1937-м и последующих годах был Тухачевский. Дирижировал же всем, связанным с военным заговором, действительным или мнимым, а главное – линией на оговоры как можно большего количества людей, Троцкий.

В конце «Постскриптума» его автором (или – авторами) делается вывод: «В общем, рано еще ставить точку в оценке репрессий. Мадам история может еще не раз сменить наряды».

Создается впечатление, будто «Постскриптум» включен в книгу Карпова помимо его воли. Ведь в нем отрицается весь бред о репрессиях 1937 года, написанный в этой же книге. Впрочем, если «Постскриптум» принадлежит все же перу самого автора, то это послесловие, видимо, надо рассматривать как покаяние В.В.Карпова за ту  неправду, которая была написана им ранее: и о репрессиях в советское время, и о Сталине.

ФАЛЬСИФИКАТОРЫ ИСТОРИИ ПОСЯГАЮТ НА ПРОХОРОВСКОЕ ПОЛЕ

Смоленское издательство «Русич» в 1999 году переиздало при участии белорусского ООО «Харвет» мемуары известного гитлеровского фельдмаршала Манштейна «Утерянные победы» [40]. (Впервые перевод этих мемуаров был сделан Воениздатом МО СССР в 1957 г.). Книга, бесспорно, интересна для тех, кто кропотливо изучает историю Великой Отечественной войны. То первое ее издание на русском языке сейчас практически невозможно найти. Нынешнее переиздание (ответственный редактор А.А. Жеребилов) имеет особенность: в книгу перед предисловием западногерманского издательства 1957 года и предисловием автора включено новое предисловие некоего Б.В. Соколова под названием «Лучший оперативный ум вермахта». В новоявленном предисловии наряду с интригующей информацией о готовившемся в июле 1941 года советском упреждающем ударе имеется явная антисоветская конъюнктура и тенденциозность.

Пытаясь принизить значение известного танкового сражения под Прохоровкой на Курской дуге 12 июля 1943 года, автор предисловия повествует: «Интересно, что Манштейн практически ничего не говорит о танковом сражении под Прохоровкой, которое у нас считают поворотным пунктом Курской битвы... Сегодня мы уже точно знаем, что стоит за этими скупыми строчками. В Прохоровском сражении 2 ТК СС Пауля Гаусссра, имея вчетверо меньше танков, чем противостоящая ему 5-я гвардейская танковая армия П.А. Ротмистрова, безвозвратно потерял не более 5 машин. Безвозвратные же потери армии Ротмистрова составляли не менее 334 танков и САУ». При этом Б. В. Соколов сослался на книгу Фризера, изданную в 1996 году в Гамбурге. Прежде чем заняться этим провокационным выпадом, необходимо напомнить историю грандиозного танкового сражения на Курской дуге в июле 1943 года и о месте в нем Прохоровки.

Советское Верховное главнокомандование разгадав замысел противника уничтожить наши войска на курском выступе и завладеть стратегической инициативой в 1943 году (немецкое название операции – «Цитадель»), сосредоточило на Курской дуге крупные танковые силы. Знало наше командование также и о расчетах Гитле– ра на массированное применение в предстоящих операциях новейших танков «тигр», «пантера» и САУ «фердинанд». Со стороны Орла на Курск нацелились 9-я и 2-я танковые армии группы армий «Центр» под общим командованием Моделя. У него были на вооружении новейшие танки, в том числе 90 «фердинандов» – сверхбронированных САУ. Ему противостояли соединения Центрального фронта Рокоссовского, в том числе 2-я наша танковая армия и ряд отдельных танковых корпусов.

На южном фланге со стороны Белгорода на курский выступ нацелились 4-я танковая армия Гота и другие соединения группы армий «Юг», которой командовал Манштейн. Этим силам противостоял Воронежский фронт Ватутина, в составе которого была сосредоточена 1-я танковая армия, Катукова с двумя приданными отдельными танковыми корпусами.

5-я гвардейская танковая армия Ротмистрова входила в состав Степного фронта, представляющего собой резервный фронт на стыке двух упомянутых, она была резервом Ставки ВГК.

5 июля немцы начали тщательно подготовленное наступление на оба фланга Курской дуги. На северном фланге наши войска довольно успешно выдержали натиск танкового клина немецкого наступления, отступив лишь на 12 км, и быстро выбили все 90 «фердинандов» и 54 «тигра». На южном фланге события развивались сложнее. Танки Гота, действуя вдоль шоссе Белгород – Обоянь, вклинились в нашу оборону на 35 км. 1-я ТА Катукова, прикрывавшая обояньское направление, стрелковые и артиллерийские соединения и части ценой больших потерь также остановили немецкое наступление, но были на пределе своих сил.

Встретив упорную оборону на Обояньском направлении Манштейн нацеливает танки Гота (48-й ТК и 2-й ТК СС) в обход Обояни с востока через поселок Прохоровка. Правее, то есть южнее указанных двух танковых корпусов, действовала оперативная резервная группа Кемфа. Один танковый корпус этой группы должен был обойти Прохоровку с востока.

Обстановка для нашей обороны складывалась угрожающе. 5-я ГТА Ротмистрова из резерва ВГК срочно была переброшена к 10 июля из Острогожска под Прохоровку, совершив форсированный 300-километровый марш своим ходом. 11 июля 2-й ТК СС начал прощупывать оборону на прохоровском направлении, но был остановлен двумя танковыми бригадами 5-й ГТА, начавшими занимать исходные позиции в районе Прохоровки.

Теперь несколько фрагментов о том, как развивались события дальше. Из книги П. А. Ротмистрова «Стальная гвардия» [41].

«В шесть часов утра 12 июля я с группой офицеров приехал на командный пункт 29-го танкового корпуса. Он был избран моим наблюдательным пунктом и весьма удачно. С холма юго-западнее Прохоровки хорошо просматривалась впереди лежащая местность, которой суждено было стать полем грандиозного танкового побоища...

В 6.30 в небе появились «мессеры», чтобы очистить воздушное пространство... обозначились десятки «юнкерсов»... появились звенья советских истребителей... в воздухе и наши бомбардировщики... Наконец грянули первые залпы армейской артиллерийской группы... раздались залпы полков гвардейских минометов. Это начало атаки...

Смотрю в бинокль и вижу, как справа и слева выходят из укрытий... устремляются вперед... тридцатьчетверки. И тут же обнаруживаю массу танков противника. Оказалось, что немцы и мы одновременно перешли в наступление. Я удивился, насколько близко друг от друга скапливались наши и вражеские танки. Навстречу двигались две громадные танковые лавины. Через несколько минут танки первого эшелона наших 29-го и 18-го корпусов, стреляя на ходу, лобовым ударом врезались в боевые порядки немецко-фашистских войск, стремительной сквозной атакой буквально пронзив боевые порядки противника.

Гитлеровцы, очевидно, не ожидали встретить такую большую массу наших боевых машин и такую решительную атаку. Управление в передовых частях и подразделениях врага было явно нарушено. Его «тигры» и «пантеры», лишенные в ближнем бою своего огневого преимущества, которым они в начале наступления пользовались в столкновениях с другими нашими танковыми соединениями, теперь успешно поражались советскими танками Т-34 и даже Т-70 с коротких дистанций.

Поле сражения клубилось дымом и пылью, земля содрогалась от мощных взрывов. Танки наскакивали друг на друга и, сцепившись, уже не могли разойтись...

В середине дня четко обозначился успех на главном направлении. Первый эшелон 5-й гвардейской танковой армии настойчиво теснил противника, наноса ему большие потери в живой силе и боевой технике. Мы выиграли территорию не так уж значительную, но сделали главное – во встречном сражении остановили и смяли ударную группировку врага, наступавшую вдоль железной дороги на Прохоровку...

Однако в это время тяжелое положение сложилось на правом фланге армии. Не добившись успеха в центре, на прохоровском направлении, противник силами 11-й танковой дивизии 48-го танкового корпуса обошел наш 18-й танковый корпус и нанес удар по 33-му гвардейскому стрелковому корпусу... Поскольку мой резерв был уже задействован и ушел на юг, мне пришлось для помощи А. С. Жадову (командарм) выделить силы из главной группировки».

Здесь следует обратить внимание читателей на то, что 5-й ГТА Ротмистрова пришлось сражаться не против одного 2-го ТК СС, как об этом говорит Б. Соколов, а и против 48-го ТК Гота, выделять силы против действий группы Кемфа (« мой резерв был задействован уже и ушел на юг»), еще ранее Ротмистров выделил некоторые силы на прикрытие командного пункта Ватутина у Обояни.

Далее у Ротмистрова имеется еще одно важное для нашего разговора свидетельство; «...Наступила ночь... Боевые действия прекратились на всем фронте... Противник вел себя как-то странно. В его расположении раздавались взрывы. Потом выяснилось, что немцы подрывали свои подбитые танки, которые нельзя было эвакуировать».

Вот так описывает Прохоровское сражение главный ее свидетель. Танковые сражения на Курской дуге довольно подробно изучались и зарубежными военными историками. Известный английский знаток истории мирового танкостроения и танков второй мировой войны Д. Орджилл в книге «Т-34. Русские танки» написал: «...1943 год... Он ознаменовался величайшим танковым сражением в истории мира – битвой на Курской дуге. Эта битва имела далеко Идущие последствия, потому что после нее немецкие танковые войска навсегда утратили роль наступательных стратегических сил... Утром 12 июля в районе Прохоровки навстречу прорвавшейся бронированной фаланге танков Гота устремилась лавина «тридцатьчетверок» Ротмистрова... в духе прежних отчаянных кавалерийских атак. Никогда ранее и после танки не использовались подобным образом в таких масштабах... Более 1200 боевых машин крутились на узком пространстве, сбившись в гигантский клубок, окутанный густыми тучами пыли и черного маслянистого дыма горящих танков и самоходок».

Теперь, когда картина танковой битвы на Прохоровском поле в общих чертах восстановлена, вернемся к предисловию Б. В. Соколова. Естественно было ожидать, что редакция или автор нового предисловия дадут обстоятельные беспристрастные комментарии к приведенной необщепринятой цифре безвозвратных потерь 2 ТК СС в

Прохоровском сражении – всего 5 танков, цифре, взятой, как утверждает автор предисловия, из немецкого источника, изданного недавно.

Этого не было сделано, что можно расценивать так, что те, кто причастны к появлению нового предисловия к старым мемуарам, с ним согласны и будут использовать в своих определенных недобрых целях. Если бы действительно было такое соотношение потерь в танках в Прохоровском сражении, то почему же тогда Манштейн не прорвался у Прохоровки в обход Обояни на Курск? Не получается тут логики.

Если уж ссылаться на Манштейна, то следует отметить вот что. Манштейн пишет в мемуарах о том, что наступление было прекращено по приказу Гитлера потому, что союзники высадились в Сицилии. То, что Гитлер после Прохоровского сражения приказал прекратить наступление, – это известно. Но совершенно очевидно, что основная причина тому не Сицилия, а провал наступления на Курской дуге, крах надежды на внезапное массированное применение новейших танков « тигр «, « пантера», САУ « фердинанд».

Манштейн неохотно упомянул Прохоровку потому, что она была для него явным поражением . Имея громадное преимущество в новейших танках за счет «тигров» и «пантер» с их мощной бронезащитой и новейшей 88 мм пушкой с хорошим прицелом, способной поражать все советские танки с расстояния свыше 2 км, он не сумел добиться успеха во встречном танковом сражении под Прохоровкой. Напомним, что наши Т-34, не говоря уже о Т-70, поражали «тигров» и «пантер» с расстояния лишь 300—500 метров.

То, о чем умолчал Манштейн, сказал за него небезызвестный Гудериан в своих мемуарах «Воспоминания солдата» [14] (кстати, переизданных тоже в 1998 г. издательством «Феникс» в Ростове-на– Дону и тоже с новым, но корректным предисловием). Будучи в то время генеральным инспектором бронетанковых войск, он в период Курской битвы с 10 по 15 июля побывал в войсках у Моделя и Манштейна и повидал, все своими глазами. Он высказался так:

«В результате провала наступления «Цитадель» мы потерпели решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за больших потерь в людях и технике на долгое время были выведены из строя. Их своевременное восстановление для ведения оборонительных действий на Восточном фронте, а также для организации обороны на западе на случай десанта, который союзники грозились высадить следующей весной, было поставлено под вопрос. Само собой разумеется, русские поспешили использовать свой успех. И уже на Восточном фронте не было спокойных дней. Инициатива полностью перешла к противнику».

Спустя две недели после Прохоровского сражения началось решительное контрнаступление советских войск и в полосе группы «Юг» Манштейна, в том числе в Донбассе, и в полосе группы «Центр». 5 августа были освобождены Орел и Белгород, затем – Харьков. Немцев погнали до Днепра, и в начале ноября советские войска освободили столицу Украины Киев. Все это было итогом и следствием поражения немцев на Курской дуге, что было признано и немецкими генералами, и зарубежными историками.

И вот возникают нынешние фальсификаторы истории и заявляют, что немцы в Прохоровском сражении безвозвратно потеряли всего 5 танков, а 5-я гвардейская танковая армия потеряла не менее 334 танков. Надо же дойти до такого нахальства! Впрочем, если Б. В. Соколов ничего не напутал, взяв эту цифру из немецкого источника, то дело тут, скорее всего, вот в чем.

В немецких танковых войсках была четко организована служба эвакуации подбитых танков с поля боя. Нетрудно представить, что в период боев на Курской дуге у них была особая озабоченность тем, чтобы все подбитые и совсем разбитые «тигры», «пантеры» и «фердинанды» любой ценой вытащить с поля боя, и увезти в тыл в ту же ночь с 12 на 13 июля (об этом выше было у Ротмистрова). Не случайно, когда Манштейн коснулся в своих мемуарах нашего контрнаступления в начале августа на белгородско-харьковском направлении, он подчеркнул: «Мы потеряли также большое количество танков, находящихся в ремонтных мастерских за линией фронта».

Вот и весь секрет фальшивки о 5 танках. Но что любопытно – до сих пор нет точных данных о подбитых «тиграх» и «пантерах» на Курской дуге, хотя фотографий их, торчащих на поле боя, в газетах тех дней было предостаточно

В предисловии Б. В. Соколова есть антисоветчина еще более мерзкая: «Для истощения Красной Армии, – пишет он, – на что надеялся Манштейн, у немцев не хватило ни времени, ни сил. Трагедия же самого фельдмаршала заключалась в том, что он сражался против преступного режима на стороне другого не менее преступного режима и оказался причастен к нацистским преступлениям».

Вот так мыслят нынешние фальсификаторы истории. Оказывается, Гитлер начал войну против СССР не ради завоевания жизненного пространства, порабощения низших рас, уничтожения евреев и коммунистов, а воевал против «преступного режима».

До какой подлости доходит нынешние антисоветчики. Прикрываясь чужой книгой, вновь вворачивают ложь и провокационные утверждения, направленные против величия Победы советского народа над немецким фашизмом. Но что особенно непонятно: изыскания Соколова напечатаны в Смоленске, в центре России, в крае очень пострадавшем от фашистского нашествия.

ЕЩЕ РАЗ О ТАНКОВОМ СРАЖЕНИИ ПОД ПРОХОРОВКОЙ 12 ИЮЛЯ 1943 ГОДА

5 ИЮЛЯ ежегодно у нас отмечается годовщина начала знаменитой Курской битвы – переломного момента в Великой Отечественной войне. В ходе этой битвы 12 июля 1943 г. произошло грандиозное встречное танковое сражение в районе поселка Прохоровка, по существу, последнее крупнейшее оборонительное сражение Курской битвы, завершившееся победой наших войск. После этого сражения стратегическая инициатива была вырвана у немцев и полностью перешла в руки Советской армии, советского верховного командования. Это, в общем-то, общеизвестный, бесспорный когда-то факт.

Тем не менее, в нынешние времена находятся люди, точнее фальсификаторы-антисоветчики, пытающиеся замарать знаменательную победу на Курской дуге. Так, некто Б. Соколов в ряде своих публикаций пытается доказать, что в знаменитом танковом сражении под Прохоров-кой немецкие танкисты безвозвратно потеряли всего лишь 5 танков, в то время как 5-я Гвардейская танковая армия (5 ГТА) Ротмистрова потеряла не менее 334 танков и САУ и что победу в этом сражении одержали немецкие танкисты с перевесом 1 к 67. Такую чушь Б. Соколов написал, например, в своем предисловии к последнему переизданию в 1999 г. мемуаров фельдмаршала Манштейна «Утерянные победы».

В том же 1999 г. газета «Патриот» ( № 44 ) опубликовала мою статью «Фальсификаторы о прохоровском поле» с довольно обстоятельным, как мне казалось, анализом нелепости соколовской «сенсации». Но вот «Советская Россия» 14.06.2001 г. опубликовала статью | И. А. Родимцева «На святом поле с посевом лжи», в которой автор с I возмущением пишет о той же нелепой арифметике Б. Соколова,   опубликованной в «Известиях» за 12 июля 2000 г. Статья И. Родимцева справедливо кипит гневом против фальсификации Б. Соколова, | но в ней, в свою очередь, допущен ряд досадных неточностей.

Главная неточность, пожалуй, вот эта. Сказано у И.А. Родимцева: «Вооружение советских танков Т-34 – 85 мм пушка (а таких танков в армии П. Ротмистрова было большинство), также как и вооружение САУ – пушки калибра 85 и 100 мм позволяло пробивать броню I ВСЕХ немецких танков и САУ, в том числе «тигров», «пантер» и «фердинандов»«. Это, к сожалению, ошибочное  утверждение. И фотография к статье, подписанная «Поле у Прохоровки», также не соответствует действительности: на ней изображены танки Т-34-85, которых, увы, в период Курской битвы у нас еще не было. Такую модель танка Т-34 с 85 мм пушкой наша танковая промышленность стала выпускать, начиная лишь с января 1944 г.

О Курской битве 1943 г. написано немало, но содержательного, тем не менее, во многих публикациях немного, поэтому и получаются проколы, подобные допущенному И.А. Родимцевым в хорошей, в общем-то, статье, направленной на разоблачение фальсификатора-антисоветчика Б. Соколова. Видимо, нелишне будет снова напом нить кратко основные этапы подготовки и развития военных событий на Курской дуге и месте в ней танкового сражения под Прохоровкой.

В начале 1943 г. вслед за разгромом гитлеровских войск под Сталинградом, советские войска продвинулись далеко на запад на Курском направлении. Образовался выступ наших войск на стыке немецких группировок «Центр» и «Юг», названный в разных военных сводках Курской дугой. Протяженность ее по фронту составляла я около 550 км. Немцы задумали срезать невыгодный для них выступ. Советское командование знало об этом замысле противника и, в свою очередь, стало готовиться удержать выгодный для нас территориальный выступ.

Так началось взаимное наращивание войск. Советская военная разведка в 1943 г. оказалась, в отличие от двух предыдущих лет, на должной высоте и вовремя вскрыла возникший стратегический замысел Гитлера: путем массированного применения новейших мощных танков «пантера», «тигр и сверхбронированной САУ «фердинанд» и их модернизированных вариантов прорвать оборону на Курской дуге, разгромить сосредоточенное здесь большое количество советских войск и завладеть снова стратегической инициативой в 1943 г.

Этот замысел противника в оперативном отношении разрабатывался под кодовым названием операция «Цитадель». Советская ставка ВГК в ответ на замыслы гитлеровцев разрабатывала свою контроперацию: сломать «фашистскому зверю» хребет в открытом бою, измотать немецкое наступление глубоко эшелонированной обороной, а затем осуществить стратегическое контрнаступление. Возродившаяся и набравшая достаточный темп после эвакуации военная промышленность в состоянии была обеспечить армию всем необходимым вооружением.

Со стороны Орла на обход Курска немцы нацелили 9-ю и 2– ю танковую армии группы армий «Центр». Здесь они сосредоточили 54 танка «тигр», 90 «фердинандов» (и, конечно, много других своих танков и САУ). Этим войскам противостояли соединения Центрального фронта Рокоссовского, в том числе 2 танковые армии и ряд отдельных танковых корпусов. На южном фланге, со стороны Харькова и Белгорода на срез Курского, выступа нацелились 4-я танковая армия Гота и другие соединения группы армий «Юг». Гот имел 133 «тигра», 204 «пантеры», а всего 1352 танка и 376 штурмовых САУ. Командовал этой группировкой фельдмаршал Манштейн. Ему противостоял Воронежский фронт Ватутина, в состав которого входила 1-я танковая армия Катукова с двумя приданными отдельными танковыми корпусами. 5-я Гвардейская танковая армия Ротмистрова входила в состав Степного резервного фронта, образованного на стыке двух упомянутых фронтов Рокоссовского и Ватутина. Она была в резерве Ставки ВГК.

4 июля во второй половине дня немцы начали прощупывать нашу оборону артналетами, бомбовыми ударами и танковыми атаками, а утром 5 июля начали тщательно подготовленное основное наступление на оба фланга Курской дуги. На северном фланге советские войска успешно выдержали удар немецкого танкового клина, отступив лишь на 10-12 км и выбив все «фердинанды» и «тигры». Ставка немцев на эти сверхмощные бронированные машины здесь явно не удалась. На южном фланге события развивались сложнее. Танки Гота рвались вдоль шоссе Симферополь-Москва на Обоянь с целью обойти Курск с востока, вклинившись в нашу оборону до 35 км. 1-я ТА Катукова, артиллерийские и стрелковые части, прикрывавшие обояньское направление, упорной обороной остановили немецкое наступление, но ценой больших потерь, и были на пределе своих сил.

Не прорвавшись на Обоянь вдоль шоссе Белгород – Курск, Манштейн бросил основные силы танковой группы Гота (2-й ТК СС, 48-й ТК, резервная группа Кемпфа) в обход Обояни через поселок Прохоровка.

Прохоровское направление в этот момент было прикрыто слабыми силами. Здесь еще 7-8 июля немцев остановил 10-й танковый корпус, но затем он был переброшен в район Симферопольского шоссе, оставив здесь лишь одну свою мотострелковую бригаду. В этом месте обозначился существенный перевес немцев в силах, они готовили сильный таранный танковый удар. Эту ситуацию видело наше командование, и 5 ГТА Ротмистрова из резерва Ставки ВГК срочно была переброшена под Прохоровку из Острогожска, совершив своим ходом форсированный 300-километровый Марш. 11 июля 2-ой ТК СС начал прощупывать оборону на прохоровском направлении, но был остановлен только что подошедшими в этот район и начавшими занимать исходные позиции двумя танковыми бригадами 5-ой ГТА.