Текст книги "Публицистика 1987 - 2003 годов"

Автор книги: Василий Федин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Детально разбирая боевые действия своей 4-й армии за каждый день, бывший ее начштаба обязательно упоминает успешные действия 75 сд. Так день 23 июня он характеризует такими событиями: «30-я танковая дивизия после боя в районе Пружан отошла... Дивизия в утренних боях 23 июня потеряла 60 танков... 28-й стрелковый корпус... отошел к Кобрину... 75-я стрелковая дивизия продолжала прикрывать пинское направление».

Позднее в тот же день 23 июня: «75-я стрелковая дивизия в 16 часов проводила контратаки в районе Малориты против наступающих частей 255 и 1-й кавалерийской дивизий противника...»

О серьезных боях у Малориты есть небезынтересное свидетельство командующего немецкой 2-й танковой группой Гудериана в его «Воспоминаниях солдата» [2]: «В 20 часов 15 минут я узнал о тяжелых боях на нашем правом фланге, где с 23 июня у Малориты 53-й армейский корпус успешно отбивал атаки русских».

Корпус не наступал, а отбивался от наших уже несколько дней! И не очень логично получается у Гудериана: «узнал о тяжелых боях» и «успешно отбивал».

Сандалов приводит текст из оперативной сводки штаба 4-й армии за 26 июня: «75 стрелковая дивизия, сохраняя полную боеготовность, продолжала контратаковать части 255-й и 267-й пехотных дивизий противника в районе Малориты... В ночь на 26 июня командование 4-й армии приняло решение объединить действия 75-й стрелковой дивизии... и всех других отрядов 14-го механизированного и 28-го стрелкового корпусов, отходящих в Полесье... с 22 по 26 июня... соединения и части 4-й армии под ударами противника отошли на восток... почти на 300 км».

июня: «75-я стрелковая дивизия продолжала оказывать сопротивление частям 267-й и 255-й немецким пехотным дивизиям в районе Малориты».

Здесь опять нельзя не обратиться к мемуарам Гудериана. Положение правого фланга группы армий «Центр» по состоянию на

г., показанное на схеме № 8 в книге Гудериана, (перевод, изданный у нас в 1954 году) подтверждает приведенные строки из книги Сандалова.

июня: «75-я стрелковая дивизия я течение 28 июня по– прежнему вела бои с 255-й и 267-й пехотными дивизиями 53-го армейского корпуса противника».

Это, судя по всему, были последние активные боевые действия 75 стрелковой дивизии у Малориты. То есть, дивизия до этого дня не отступила ни на шаг.

Рассматривая боевые действия своей 2-й танковой группы за

г. Гудериан еще раз вспомнил Малориту: «На растянутом правом фланге бои 53-го армейского корпуса под Малоритой завершились победой. Угроза этому флангу была тем самым ликвидирована».

На упомянутой выше схеме № 8 на стр. 141 книги Гудериана значится, что еще 28.06.41 г. правый фланг ГА «Центр» был у Малориты. Есть все основания предполагать, что «победа» 53 армейского корпуса немцев состоялась лишь после того, как 75 стрелковая дивизия по своей инициативе начала свой отход к Пинску.

Не только Гудериан был встревожен ситуацией у Малориты. Начальник генерального штаба сухопутных сил фашистской Германии Ф. Гальдер также несколько раз в своем известном дневнике отмечает опасность, грозившую из этого района группе армий «Центр» и внимательно следит за ним. 30.06. он с настороженностью отмечает: «Группировка сил противника в районе Пинских болот продолжает оставаться не совсем ясной. По всей видимости, противник оттягивает отсюда силы. Следует предполагать наличие в этом районе одного пехотного корпуса и некоторого количества танков» [3 ].

Навела же 75-я страху на немцев: после ожесточенных боев, спустя неделю, ее начавшую отход, принимают за пехотный корпус. И, видимо, ни одного пленного из этой дивизии нет у немцев, от которых они могли бы получить истинные сведения о противостоящих им силам в этом районе.

На этом кончается героическая эпопея беспримерной стойкости 75 стрелковой дивизии у Малориты. Касаясь последних дней существования 4-й армии Западного фронта, Л.М. Сандалов пишет: «Части 75-й стрелковой дивизии в районе Малориты, израсходовав почти все боеприпасы и горючее, не могли продолжать бои с прежней силой... дивизия по своей инициативе 2 и 3 июля начала отход лесными дорогами южнее Днепровско-Бугского канала к Пинску. Командование и личный состав дивизии в предшествовавших боях с превосходящими почти втрое силами врага проявили исключительное упорство и организованность».

В эти дни прекратили существование 3-я, 10-я и 4-я армии Западного фронта, т.е., по существу, весь этот фронт первоначального состава и начал создаваться новый Западный фронт. Так сказано об этом в цитируемой нами книге «Первые дни войны...»: «30 июня 1941 г. был образован Государственный Комитет Обороны (ГКО), который своим постановлением отстранил с 1 июля от командования войсками Западного фронта генерала Д.Г. Павлова, а также значительную часть руководящего состава фронтового управления». Как известно, они были преданы суду военного трибунала, и многие из них понесли суровое наказание... «Со 2 июля в командование фронтом вступил Народный комиссар обороны Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко... 2 июля... войска 4-й армии были переданы в 21– ю армию» (только что сформированную и выдвинутую на рубеж Днепра)...

Последние сведения о 75 стрелковой дивизии приведены Л.М. Сандаловым в обзоре боевых действий отдельных частей 4 А в 1-й декаде июля 1941 г.: «6 июля в район Пинска и восточнее стали выходить также части 75-й стрелковой дивизии. 8 июля командир этой дивизии генерал-майор С. И. Недвигин организовал оборону на рубеже Мокрое, Давид-Городок, задержал на этом рубеже 293 и 45-ю пехотные дивизии противника и установил также бесперебойную связь со штабами 21-й армии».

Есть несколько страниц о 75-й сд в книге генерала А. И. Еременко «В начале войны», в том числе и последние сведения о комдиве С. И. Недвигине. Заключая свой рассказ об отступлении дивизии от Малориты до Пинска, бывший ее комиссар И.С. Ткаченко рассказал: «Вскоре дивизия вошла в состав 21-й армии, в то же вре-

мя командир дивизии генерал-майор С. И. Недвигин был отозван». Куда, почему – не говорится.

Больше нигде и никогда мне не встречалось имя комдива 75-й, хотя я стремился познать его судьбу. Нет его имени ни в Военной энциклопедии, ни в справочнике «Великая Отечественная война 1941-1945», ни в разных вестниках военных архивов, появившихся в последнее время. Будучи свыше 40 лет постоянным читателем «Военно-исторического журнала», я не встречал его имени и там. Возможно, он попал по ошибке в число тех, кто был предан суду военного трибунала за отход от Малориты после израсходования боеприпасов и горючего, и его дальнейшая судьба была трагичной. Неизвестно. Писал когда-то в газету «Красная Звезда» с просьбой рассказывать о 75 сд и ее командире С. И. Недвигине. Обещали выполнить при случае мою просьбу. Не выполнили до сих пор.

Многие из тех сведений о героизме 75 сд, которые я привел здесь, заимствовав из книги Л. М. Сандалова «Первые дни войны», были опубликованы им в его мемуарах «Пережитое», появившихся впервые в 1958 г. В 1966 г. они были изданы повторно. Но ни историки, ни спецкоры военных газет не занялись исследованием этого, я думаю, выдающегося подвига 1941 г. А ведь на подобных отдельных частях, подразделениях, оставшихся от дивизий и корпусов, их командирах безмерного мужества и умения при всеобщем, нередко паническом, отступлении наших войск, на их плечах выстояла страна в 1941 г. Они в тех невероятных трудных условиях выбивали немецкие танки, косили его живую силу. Выдержали все, выстояли, а осенью под Ростовом-на-Дону, под Москвой пошли в контрнаступление. К великому сожалению и стыду нашему о павших в тех истинно героических боях начала войны мы знаем очень мало.

КОМАНДИРЫ 1941 ГОДА. ТЕ, КТО СОРВАЛ БЛИЦКРИГ

Меня удивляет и возмущает часто мелькающее на страницах некоторых журналов и газет утверждение о том, что все беды начала Великой Отечественной войны произошли оттого, что полками и дивизиями у нас в то время командовали, якобы, одни лейтенанты.

Конечно, в условиях быстрого роста количественного состава РККА в 1940-41 гг. и, как следствие этого – быстрое продвижение по службе комсостава, не могло не породить неопытности у многих на вновь занятых должностях. Но на всех ключевых командных должностях в то время стояли, в подавляющем большинстве, опытнейшие люди.

Убежден, что к 41-му году у нас сложился сильный старший комсостав: командиры стрелковых, артиллерийских, кавалерийских полков, танковых бригад. Это, в основном, полковники, подполковники и майоры Красной Армии. Капитаны в то время относились тоже к старшему комсоставу и играли видную роль. Многие полковники командовали дивизиями.

Это они приняли на себя непосредственно неимоверную тяжесть трагического начала войны. И каждому пришлось нести ношу за троих-пятерых павших и выбывших из строя в первые дни войны.

Большой многоопытный отряд к 1941-му году сложился в Красной Армии и в высшем комсоставе – комдивы, комкоры. Ниже я постараюсь убедить в этом читателя конкретными данными.

Задумаемся вот над чем. Представляется бесспорным, что одна из самых серьезных причин поражения нашей армии в первые дни войны, особенно в полосе Западного фронта, – это потеря командованием фронта и высшими военными инстанциями управления войсками. О причинах мы неоднократно говорили выше, сейчас не о том речь.

Суть в данном случае в том, что в этих чрезвычайно трудных условиях, в обстановке всеобщего, порой панического, отступления, кто-то сдерживал врага, изматывая его силы, уничтожал его танки, сорвал запланированный шестинедельный «блицкриг».

И кто-то командовал, очень часто – самостоятельно, без руководства сверху, изолированными, полуокруженными и окруженными, измотанными полками, бригадами и дивизиями, проявляя невиданную стойкость.

И многие из этих командиров полегли в 41-м на поле боя и остались безвестными.

Позже, под Москвой, уцелевшие в жестоких боях отважные командиры, были уже на виду, попали в поле зрения высших штабов, ставки ВГК, корреспондентов газет, и мы знаем их: К. К. Рокоссовский, Д. Д. Лелюшенко, И. В. Панфилов, А. П. Белобородов, П. А. Белов, Л. М. Доватор, И. А. Ппиев и многие-многие другие. Нет возможности перечислить всех.

Это они выстояли в октябре-ноябре 41-го в невероятно тяжелых условиях действительного сложившегося к тому времени превосходства немцев в живой силе, танках, артиллерии. В условиях тяжелого морального состояния армии и народа, когда оказались окруженными под Вязьмой пять, а в районе Брянска – две наши армии, когда дороги на Москву с юга, юго-запада, запада и северо-запада оказались открытыми, выстояли и повели полки в контрнаступление. Пройдет немного времени, и большинство из них, этих стойких командиров 41-го, станут комдивами, комкорами, командармами и командующими фронтами. Это их боевой опыт, способности и талант, непоколебимая вера в правое дело в конце концов определили перелом в войне и победоносный» ее исход.

Армия верила им, бойцы самоотверженно сражались, шли на смерть. Народ в тылу тоже верил им, преодолевая невиданные трудности й лишения, неустанно ковал оружие, снабжал армию всем необходимым.

Я неоднократно писал в газетах, обращал внимание на невиданную стойкость 75-й стрелковой дивизии Западного фронта, стоявшей с мая 1941 года на самой границе южнее Бреста у Малориты, и больше недели сдерживавшей врага на самой границе (выше о ней отдельный очерк). Но и сам командир дивизии генерал Сергей Иванович Недвигин и другие командиры дивизии остались безвестными нашему народу.

Перелистывая книгу А. И. Еременко «В начале войны» я встретил наконец, некоторые подробности о 75-й дивизии и имена командиров полков.

Сформирована 75-я была в 1927 г., в дивизию входили 28-й, 34-й и 115-й полки. Командно-политический состав 75-й сд выделен из знаменитой 25-й чапаевской стрелковой дивизии. Дивизия принимала участие в войне с белофиннами, не понеся серьезных потерь. Командиры полков: майор Д. С. Бондаренко (28 СП), майор Бардеев (34-й СП, инициалов нет), майор А. Н. Лобанов (115-й СП).

Как видим, все они – майоры. Майоры, капитаны 41-го – сильные, смелые, знающие свое дело, серьезные командиры. Надо полагать, большинство из них полегло в 41-м в боях. Сохранить бы эти имена для потомков.

Теперь я начну краткую биографическую летопись командиров 41-го года, тех, о ком удалось собрать конкретные данные. Это в основном те, кто в 41-м был в самом огненном пекле, кто в юбилейных предпраздничных статьях, очерках и докладах оставался, как правило, в словах «и другие». Биографии выдающихся наших полководцев широко освещены в Военной и других энциклопедиях и нет смысла здесь повторяться.

Из высшего комсостава назову лишь некоторых из тех, кто в первые дни войны командовал мехкорпусами, танковыми дивизиями и отдельными танковыми бригадами – главной сдерживающей и ударной силой Красной Армии. Это, в основном, комбриги, комдивы. Этот отряд командиров, как мне кажется, ярко характеризует профессионализм, опыт, воинское мастерство комсостава Красной Армии, сложившегося к 1941 г.

Вот их имена. Присмотритесь к их военным биографиям. Звание и должность указаны по состоянию на 22 июня 1941 г. Всем им от 40 до 46 лет, все они в РККА с 1918-19 гг.

Командир 1-го мехкорпуса – генерал-майор П. Л. Романенко, участник 1-й Мировой войны, участник войны в Испании, окончил академию им. М. В. Фрунзе.

Командир 5-го мехкорпуса – генерал-майор И. П. Алексеенко, участник гражданской войны.

Командир 7-го мехкорпуса – генерал-майор В. И. Виноградов, участник 1-й Мировой войны, участник гражданской войны, участник финской войны, окончил курсы старшего комсостава.

Командир 8-го мехкорпуса – генерал-лейтенант Д. И. Рябышев, участник 1-й Мировой войны, окончил академию им. М. В. Фрунзе.

Командир 9-го мехкорпуса – 1  генерал-майор К. К. Рокоссовский, участник 1-й Мировой войны и гражданской войны, окончил курсы усовершенствования высшего начсостава при академии им. М. В. Фрунзе.

Командир мехкорпуса – генерал-майор М. П. Петров, Герой Советского Союза (за Испанию).

Командир 21-го мехкорпуса – генерал-майор Д. Д. Лелюшенко, боец 1-й Конной армии (до этого был в партизанском отряде Б. М. Думенко), участник финской войны, окончил академию им. М. В. Фрунзе.

К сожалению, не удалось найти подобных кратких сведений о командирах других мехкорпусов, которые встретили врага на западных границах в первые дни войны. Вот эти забытые имена: М. Хацкелевич, Д. К. Мостовенко, П. НАхлюстин, Н. В. Фекленко, А. Г. Никитин, И. И. Карпезо, С. М. Кривошеин, Кондрусов.

Они вошли в историю Великой Отечественной войны, их заслуги отмечали Г. К. Жуков, А. М. Василевский, С. М. Штеменко, А. И. Еременко и многие другие выдающиеся наши военачальники.

Можно было бы назвать множество командиров, кто выполнил с честью свой воинский долг в 41-м, но я ограничусь ниже именами только некоторых, биографии которых очень характерны.

Полковник П. А. Ротмистров, в Красной Армии с 1919 г., участник финской войны. На 22.06.41 г. – начальник штаба 9-го мехкор– пуса, окончил академию им. М. В. Фрунзе.

Полковник М. Е. Катуков в РККА с 1919 г., участник Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде, участник гражданской войны. На 22.06.41 г. – командир 20-й танковой дивизии, входившей в 9-й мехкорпус Рокоссовского.

Полковник В. Г. Бурков участник гражданской войны. В 1938 г. – командир 2-й мехбригады (г. Уссурийск). На 22.06.41 г. – командир 104-й танковой дивизии, позднее командир 10-го Днепровского танкового корпуса, в который входила наша 183 танковая бригада.

Полковник Г. Я.  Андрющенко (командир 183-й танковой бригады, в которой воевал автор этих строк в 1944—45 гг.) в РККА с 15 лет, участник гражданской и финской войн. На 22.06.41 г. – командир танковой бригады, погиб в 1943 г. на Днепре.

Весь вышеприведенный материал взят мной из военных мемуаров, Военной энциклопедии, журнальных и газетных очерков и статей, бесед с ветеранами. Естественно, этот материал и результат собственных раздумий, выводов и обобщений.

Мне хотелось бы подчеркнуть очень важное качество старшего комсостава предвоенных лет: постоянное стремление к знаниям, самосовершенствование, серьезное изучение теории военного искусства прошлых лет, наличие почти у всех боевого опыта к началу Великой Отечественной войны и готовность отдать свою жизнь за Отечество.

Имена многих других командиров 1941 года не нуждаются в комментария: А. П. Белобородов, А. И. Лизюков, Н. И. Дементьев, С. Ф. Кутепов, И. Д. Черняховский, И. X. Баграмян. Авиаторы: Е. Н. Преображенский, А. Е. Голованов, В. А. Судец, С. П. Супрун, Б. Сафонов... Это известные командиры, много сделавшие в 1941 году. Но имена многих стойких и умелых, погибших в 41-м нам неизвестны. Долг памяти зовет нас восстановить их имена.

КАВАЛЕРИСТЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ

Известно, что в тяжелых оборонительных боях под Москвой, осенью 1941 года и в последующем контрнаступлении Красной армии в начале зимы 1941-1942 года отличились успешными действиями кавалерийские части, особенно конные корпуса П. А. Белова и Л. М. Доватора. Пользуясь знаменательным 55 летним юбилеем тех событий, мне хочется бросить перчатку нынешним бессовестным фальсификаторам нашей истории, которые тупо твердят о том, что Ворошилов и Буденный якобы танковым войскам противопоставляли кавалерию. Например, в «Независимом военном обозрении» – приложении к «Независимой газете» N 14 (18) за 1999 г. – опубликована заметка некоего П. Бахара «Конница вместо танков» с подзаголовком – «Симпатии Ворошилова и Буденного дорого обошлись СССР в начале войны с Германией».

Многочисленные же факты говорят о другом. Именно при наркоме обороны К. Е. Ворошилове и главном инспекторе кавалерии РККА С..М. Буденном в начале 30-х годов в состав кавалерийских дивизий были включены танковые полки (иногда их называют мех– полками). Именно при Ворошилове, при его пристальном внимании, были построены и приняты на вооружение великолепные, самые мощные в то время танки КВ и Т-34 (и назван-то первый в его честь, разумеется, не им самим).

Ворошилов, быть может, и не был крупным стратегом– теоретиком. Но он был настоящим, выдающимся Наркомом обороны, неутомимым строителем Рабоче-Крестьянской Красной Армии. И был он еще настоящим Комиссаром в самом лучшем смысле слова. При нем армия, командир РККА имели высочайший авторитет в широких народных массах. Армия при нем была подлинной школой физического и духовного (идейного) воспитания и совершенствования личности, школой мастерства и культуры. В армии царил исключительно доброжелательный, здоровый моральный климат в красноармейской среде. Это отмечали в книгах, статьях, очерках все, кто служил до войны в армии. И во всем этом, безусловно, личная заслуга Ворошилова.

Высокие физические качества, стойкость в бою и преданность советскому строю советских солдат и офицеров отмечали и крупные военачальники немецкой армии. Выше, в очерке «Накануне войны...» я приводил уже высокую оценку красноармейцам и командирам Красной Армии, высказанную командующим 3-й танковой группой немцев Г.Готом. Подобные оценки нередки.

Кстати, незаурядные военные способности Г. К. Жукова подметили первыми и всячески поддерживали и выдвигали по службе Ворошилов и Буденный. И на Халхин-Гол Жукова направил командовать основной армейской группой Ворошилов. Ворошилова любил народ. О нем, как ни о ком другом, слагались искренние стихи и песни.

За расформирование мехкорпусов, как громоздких и трудноуправляемых объединений, высказывался в 1939 году маршал Б.М. Шапошников, всеми признанный авторитет в военном деле, серьезный теоретик и практик. Думается мне, он и сторонники его позиции по расформированию мехкорпусов были правы. Трагические события первых месяцев войны показали, что мехкорпуса оказались действительно трудноуправляемы и в этой сложной обстановке они быстро потеряли свои тылы и танки и сошли со сцены в 1941 году. Об этом убедительно свидетельствуют, например, в своих мемуарах командир одного из самых боеспособных корпусов – 8-го мехкорпуса – Д. И. Рябышев и член Военного совета этого корпуса Н. К. Попель [4, 5].

К началу битвы за Москву все мехкорпуса были расформированы. Громадное количество танков – 20000 из 22600, имевшихся к июню 1941 года, было потеряно, в том числе и из-за трудности управления корпусами. В контрнаступлении под Москвой в начале декабря 1941 года участвовало всего лишь 720 танков. Стремление к неизменному увеличению количества танков в армии (Тухачевский, например, считал, что на вооружении Красной Армии должно быть 50 тысяч танков) представляется ошибочным. И не случайно немцы имели в своей армии (с которой молниеносно покорили всю Европу) всего лишь около 4 тысяч танков. Мехкорпуса же Красной Армии и до 1939 года, и по штатам 1940 года по количеству танков были, по существу, танковыми армиями (свыше 1000 танков в корпусе). Ни

одна наша танковая армия времен Великой Отечественной войны не имела столько танков. Ошибкой, наверное, было то, что в 1940-1941 годах их создавалось слишком много – 30 мехкорпусов. Промышленность не могла их оснастить матчастью в короткий срок. Слабым местом мехкорпусов были их тылы – слишком громоздкие базы и нити снабжения горючим, боеприпасами, запчастями и другими материалами. Такие тылы были легко уязвимы от авиации, чем успешно и воспользовались немцы в первые часы и дни войны.

После расформирования мехкорпусов, осенью 1941 года, формировались только танковые бригады. Кавалерийские же корпуса в тяжкую пору лета 1941 года все (их было к началу войны всего четыре) сохранились, сыграли важнейшую роль в обороне Москвы и контрнаступлении зимой 1941 и 1942 года. Они успешно воевали до конца войны.

В январе-феврале 1945 г. в Восточной Пруссии отличился 3-ий Гвардейский кавкорпус. Когда 5-ая Гвардейская танковая армия отрезала Восточную Пруссию от основной Германии и вышла к Балтийскому морю, немцы пытались в свою очередь отрезать ее от основных сил 2-го Белорусского фронта и вырваться из Восточной Пруссии, ударив в конце января по ее флангам и с запада из Померании, и с востока из Восточной Пруссии в районе Эльбинга (я участвовал в оборонительных боях 5 ГТА в тот момент и хорошо помню те события). Так вот, по приказу Рокоссовского, командующего 2-м Белорусским фронтом, к месту прорыва немцев был срочно переброшен в условиях сильных снегопадов, метелей, бездорожья, когда колесная автотехника застряла и не могла быстро перебрасывать войска, 3-й Гвардейский конный корпус Осликовского, находящийся под Алленштайном в 100 км от места прорыва, и спас положение [6]. Танкисты 5 ГТА к моменту выхода к морю остались практически без своих мотострелков, без пехоты, с минимальным количеством боеприпасов и горючего и оборону вряд ли могли удержать.

Вот почему я с большим уважением пишу о кавалеристах Великой Отечественной, о тех, кто не дал ликвидировать кавалерию как род войск перед войной, защищаю их от нападок наглых нынешних фальсификаторов истории.

КОМКОР П. А. БЕЛОВ

В связи со знаменательным юбилеем битвы за Москву хотелось бы остановить внимание наших читателей на одном из самых выдающихся героев Подмосковной битвы комкоре Павле Алексеевиче Белове – командире 2-го, а с 26.11.41 – 1-го Гвардейского кавалерийского корпуса, сыгравшего исключительную роль в разгроме немцев под Москвой. Не раз доставалось от 2-го кавкорпуса и 2-й танковой армии Гудериана.

Заслуги П. А. Белова перед Отечеством, как представляется, недооценены историками Великой Отечественной войны.

Интересные мысли и информацию, на мой взгляд очень правдивую, о кавкорпусе П.А. Белова и о нем самом привел писатель В. Успенский в романе-исповеди «Тайный советник вождя» [7]. Воспользуемся для начала его словами, а затем обратимся к другим источникам.

«2-й кавалерийский корпус был в наших сухопутных силах единственным войсковым соединением, которое с самого начала войны не имело поражений и, нанося врагу большие потери, ни разу не покидало без приказа своих позиций...»

Заслуживает серьезного внимания и, я думаю, серьезных исследований информация из книги В. Успенского об ударе кавкорпуса Белова по войску Гудериана в конце сентября 41-го в районе райцентра Штеповка, что восточнее Киева.

«Тысячи фашистов были зарублены конниками... Весь автопарк 25-й моторизованной дивизии был захвачен нашими частями, 8000 солдат и офицеров нашли могилу в Штеповке. Враг оставил здесь 20 подбитых танков... Бой продолжался 5 дней. Наши войска заняли более 20 сел... генерал-полковник Гудериан был очень встревожен нашим контрударом под Штеповкой. Чтобы спасти положение, ему пришлось направить зуда часть своих сил, уже изготовившихся для наступления в сторону Москвы».

Информация о нашем ударе в 41-м по Штеповке крайне меня заинтересовала. Заглянул в Военную энциклопедию, в Историю Великой Отечественной войны, – о Штеповке – ни слова, о Белове – очень кратко. Нашел немного у И. X. Баграм я на в книге «Так начиналась война» [8]. Начал копаться в немецких источниках. Просматривая дневник Гальдера, сделал удивительное для себя открытие: за полтора года войны с нами в книгах 1 и 2, 3-го тома упоминается только пять фамилий наших военачальников и государственных деятелей: Сталин, Буденный, Ворошилов, Тимошенко. Нет фамилий ни Жукова, ни Василевского, ни Шапошникова, ни какого-либо другого военачальника такого ранга. Чувствуется снобосибаритская прусская спесь потомственного военного аристократа, с презрением относящегося к генералам рабоче-крестьянской Красной армии, выходцам из народных низов.

Но! Есть еще в дневнике 5-я наша фамилия: Белов. Да не один раз она упоминается в тексте, – одиннадцать, хотя по непонятным причинам ее нет в алфавитном указателе книги. Несомненно, что-то исключительное заставило Гальдера называть Белова. Из нижеизложенного станет ясна причина этого.

Вот эти 11 гальдеровских фраз из 2-й книги 3-го тома Военного дневника [3], относящиеся к маю – июню 42-го, когда 2-й кавкор– пус действовал в тылу группы армий «Центр» (первая же запись о кавкорпусе Белова у Гальдера сделана 27.12.41). Вот она: «На участке фронта у Оки прорвался кавалерийский корпус противника» (Но имя Белова не упоминалось тогда – прим. В. Ф.).

Итак, 26.05.42 г. Гальдер пишет: «...В полосе группы армий «Центр» наступление против войск Белова из-за метеорологических условий развивается весьма медленно».

Опять немцам, как и под Москвой, мешают погодные условия!

27.05.42: «... Противодействие войскам Белова приносит успех

...»

28.05.42: «.. . Кольцо вокруг основных сил кавалерийского корпуса Белова замкнуто войсками 4-й армии...»

31.05.42: «...Войска группы армий «Центр» ведут успешное наступление против кавалерийского корпуса Белова...» (Уже 3 дня целая группа армий ведет «успешное наступление» против нашего кавкорпуса! – прим В. Ф.).

02.06.42: «... Подготовка к дальнейшему наступлению против кавкорпуса Белова в западном направлении. В остальном – никаких существенных событий...».

Нельзя удержаться здесь, чтобы не вставить опять свое замечание. Во-первых, наступление против кавкорпуса Белова Гальдер считает, как о том говорит последняя его фраза, событием существенным на фоне всего восточного фронта немцев. Во-вторых, окружали-окружали кавкорпус Белова, успешно наступали против него и – опять надо готовиться к наступлению!

08.06.42: «... В центре войска Белова прорвались на юг... В остальном спокойно».

(Вот те раз. Через две недели боев в окружении кавкорпус прорвался на юг!!!).

10.06.42: «... В центре достигнуты новые успехи по ликвидации остатков противника в тылу. Прорвавшиеся войска Белова преследуются».

11.06.42: «... Ликвидация остатков противника в тылу 4-й армии проходит успешно. К сожалению, основные силы кавкорпуса Белова и 4-й авиадесантной бригады уходят на юг...»

16.06.42: «... На фронте группы армий «Центр» войска русского генерала Белова снова прорвались в направлении Кирова. Нам это не делает чести...»

Что верно, то верно! Здесь речь идет о Кирове Калужской области, что южнее Спас-Демянска.

17.06.42: «Кавалерийский корпус генерала Белова действует теперь западнее Кирова. Как-никак он отвлек на себя в общем 7 немецких дивизий...».

18.06.42: «... На фронте группы армий «Центр» части кавалерийского корпуса Белова, как вырвавшиеся, так и окруженные, разрознены на отдельные группы. Следует считаться с возможностью того, что некоторые части пробьются через леса на Киров и что противник атаками в районе Кирова облегчит выход этих частей из окружения».

Больше о кавкорпусе Белова записей у Гапьдера нет. Но известно, что тогда в 42-м Белов вывел свои войска (конечно, сильно поредевшие из-за ожесточенных боев с многоопытными войсками группы армий «Центр») из окружения. Сам он в том же 42-м был назначен командующим 61 армией и с ней прошел в боях от Орла до Берлина.

Интересное упоминание о Белове есть и в известной «Истории второй мировой войны» К. Типпельскирха [9]. На стр. 241 у него можно прочитать: «Русский генерал Белов имел лишь в районе Ельни 20 тыс. человек, которые постоянно угрожали коммуникациям 4– й армий»... Основную массу этих сил удалось окружить и уничтожить, сам Белов ушел на юг и продолжал там бесчинствовать, постоянно меняя районы своей деятельности».

Кстати, у Типпельскирха есть небезынтересная характеристика и власовцев. На с. 240. «В течение лета в ходе длительных боев было сжато кольцо окружения вокруг русских войск западнее Волхова. При этом русский генерал Власов попал в плен к немцам. Впоследствии он возглавил крупные добровольческие части, сформированные из советских военнопленных. Эти части возникли первоначально для того, чтобы включением «добровольцев» в тыловые службы высвободить немецких солдат для использования на фронте. Постепенно при дивизиях, армейских корпусах и армиях были сформированы целые подразделения численностью до батальона. К 1943 г. эта организация приобрела большие размеры. Как правило, эти «добровольческие» подразделения на фронте не использовались, однако в партизанских областях они приносили большую пользу... Их моральный дух и, следовательно, надежность колебались в зависимости от обстановки на фронте».

Вот такая немаловажная для нынешних дискуссий о Власове ему характеристика: «... в партизанских областях они приносили большую пользу».Такое бандитское формирование из предателей немцы пытались использовать и против группы П. А. Белова, действовавшей в тылу врага. Но безуспешно. [10].

И тот, кто пытается сейчас представить власовцев борцами со сталинизмом, тот бессовестно врет. Это были самые настоящие предатели Родины, бандиты высшей марки. Я это знаю не понаслышке и могу рассказать немало конкретных фактов, подтверждающих сказанное.