Текст книги "Публицистика 1987 - 2003 годов"

Автор книги: Василий Федин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Если бы астафьевский капитан был таким плохим, как описан в повести, то он наверняка сейчас бы не был в рядах оппозиции, а был бы, как и сам Астафьев, сторонником ельцинского режима.

Есть, конечно, в повести Астафьева интересные эпизоды, сильные зарисовки, здравые мысли, серьезные оценки: Вот эта, например: «Мы сами, сами возвращались в строй, рвались на передовую, со свищами, с дырявыми легкими в гною, припадочные, малокровные – потому что без нас войско не то. Потому что без нас ему не добыть победу». О многом, затронутом в повести, можно было бы поговорить с Астафьевым спокойно, без надрыва, ругани и оскорблений. Но его лютая антисоветская озлобленность все заслоняет, вызывает протест, отталкивает от него.

НЕМНОГО МАЛОИЗВЕСТНОГО О ВОЙНЕ

Мне хотелось бы поделиться своими мыслями по поводу некоторых событий Великой Отечественной войны, затронутых в очерке Ю.И. Мухина «Совещание» в № 24/99 «Дуэли».

О страшной трагедии на наших границах в первые часы, дни и недели войны мы, подростки, да практически и весь народ тогда не знали. Не знали о гибели невзлетевшей нашей авиации, о белосто– кско-минском окружении 2-х (из 3-х действующих) армий Западного фронта и попавших в плен нескольких сотнях тысячах бойцов нашей армии, о брошенных без горючего и боеприпасов тысячах наших танков, о том, что командование Западного фронта потеряло управление своими войсками с первых часов войны и не восстановило это управление до конца первой недели войны, до фактического развала фронта. Не знали о многом другом. И, когда все это стало проясняться спустя многие годы после войны, возник мучающий до сих пор вопрос: как могло все это случиться? Кто подставил авиацию под бомбовые удары на аэродромах? Вырисовывался ответ: без злого умысла предателей из своих рядов это не обошлось. Вопрос этот, думаю, ждет своих исследований. Очерк Ю.И. Мухина «Совещание» «проглотил» за один присест – те же мысли, неотразимая аргументация. Но предательство было, по-моему, и где-то ближе к границе.

Незадолго до выхода в свет очерка «Совещание» натолкнулся в неизвестной мне ранее газете «Господин народ в Северном округе столицы» (спецвыпуск № 3, май 1999 г.) на удивительный рассказ – свидетельство генерала С.Ф. Долгушина о последнем предвоенном дне на границе, в авиационном полку Западного фронта. Подробное его свидетельство о том, как в ночь на 22 июня 1941 года по приказу командующего ЗОВО сняли с истребителей его звена пулеметы, приведено выше на страницах 69-70.

Вот такое редкое свидетельство. Сергей Федорович Долгушин, генерал-лейтенант, Герой Советского Союза, был в течение нескольких лет начальником кафедры тактики и оперативного искусства в ВВИА им. Н.Е. Жуковского, и хорошо знаком многим сотрудникам академии, как честный, смелый генерал. Верить ему можно. После вышеприведенного рассказа становится понятным, почему командующий ВВС ЗФ И.И. Копец после разгрома авиации ЗФ на земле послал себе пулю в лоб.

Это моя первая реплика, как иллюстрация справедливости тезиса Ю.И. Мухина о том, что командующий ЗОВО Д.Г. Павлов допустил преступную халатность и подставил немцам под удар войска своего округа.

Теперь о другом. В очерке «Совещание» имеется одна неточность, когда речь идет о том, что «В июне 1943 года немцы нанесли своей бомбардировочной авиацией единственный массированный удар по советским авиазаводам».

Не единственный удар они нанесли в июне 1943 года по советским авиазаводам. Единственным бомбовым ударом они вывели из строя, видимо, только саратовский авиазавод. Другие авиазаводы в приволжских городах – в Рыбинске, Ярославле, Горьком – немцы бомбили в 1943 году на протяжении всего июня. Я был ежедневным, точнее, еженочным свидетелем тех бомбежек Рыбинского авиамоторостроительного завода, начиная с первого налета и первой бомбы. События развивались так. В один из теплых солнечных дней начала июня смотрел я из окна пятого этажа студенческого общежития на играющих внизу на спортплощадке волейболистов, потому как моя команда только что выбыла из игры по причине проигрыша. Время было около пяти часов вечера. Невольно в поле моего зрения попал какой-то самолет, летящий на небольшой высоте по направлению к территории завода, граница которого (забор) проходила метрах в трехстах от нашего общежития. Вдруг от самолета отделяется продолговатый предмет и через секунду до сознания доходит, что это большая бомба летит к земле. Ни воздушной тревоги, ни единого выстрела – тихий летний вечер. И только когда, видимо, пятисотка грохнула где-то на территории завода, завыли сирены, забухали зенитки. Спустя несколько минут вдогонку появился наш одинокий истребитель – «ишачок», но немец уж скрылся из вида. Как ему удалось обмануть наше ПВО, постигнуть был трудно. После этого дневного напета одиночного самолета каждую ночь на протяжении целого месяца немцы яростно бомбили Рыбинск, в основном авиазавод, рядом с которым в Северном поселке находилось общежитие нашего авиатехникума. Несколько человек из нашей общежитейской комнаты, я в их числе, стали свидетелями всех бомбежек, ни разу не спустившись (дело принципа) в бомбоубежище, бравировали не очень умно конечно. Среди них – мой давнишний друг и товарищ по авиатехникуму ныне здравствующий подполковник в отставке Гордеев Александр Иванович, ставший позднее тех событий летчиком– истребителем, инструктором Ейского училища летчиков. С ним мы иногда встречаемся и нередко вспоминаем те бессонные летние ночи 43 года, повешенные немецкие «фонари» – осветительные бомбы на парашютах, канонады зениток, громкое шуршание (не свист, как в кино), а именно шуршание, громкий шелест падающих рядом бомб, ливень стальных осколков, еще долго падающих с неба после окончания налета и прекращения зенитного огня и даже после отбоя воздушной тревоги.

До июня 1943 года с самого начала войны Рыбинск немцы практически не бомбили, берегли наши военные заводы для себя. Теперь они с остервенением пытались наверстать упущенное. Ежедневно изо дня в день, ровно в 24.05 в районе авиазавода появлялись немецкие самолеты, бросали осветительные бомбы на парашютах и сыпали фугаски и «зажигалки». Но в отличие от саратовского авиазавода возрожденный после эвакуации Рыбинский авиамоторный завод, делавший климовские авиадвигатели ВК-105, ВК-107, им так и не удалось сколь-либо серьезно вывести из строя, но расположенный рядом Северный поселок (это многоэтажные большие жилые дома авиазавода) пострадал заметно, было много человеческих жертв.

Немецкие бомбардировки волжских городов (Рыбинск, Ярославль, Горький, Саратов) летом 1943 года – событие малоизвестное нашему народу. О нем в открытой литературе, кажется, впервые упомянул скупо лишь бывший нарком авиапромышленности того времени А.И. Шахурин в книге «Крылья победы» [2]. О деталях бомбардировок Рыбинска в июне 1943 года нужен отдельный, более обстоятельный рассказ. Нельзя здесь не остановиться только на одном любопытном обстоятельстве. Бомбежки Рыбинска начинались в одно и то же время, минута в минуту – в 12 часов 5 минут ночи. Об этом ходили разные разговоры: немцы тупые педанты (официальные разговоры); почему, зная точно начало бомбежек с точностью до минут, наша ПВО не может противодействовать этому? Среди этих разговоров был и такой: это не тупая педантичность немцев, а сигнал мирному населению о том, чтобы уходили вовремя из зоны бомбардировок. И действительно, после нескольких ночных налетов в начале июня значительная часть населения Северного заводского жилого поселка уходило на ночь за Волгу. Не все абсолютно уходили, были и отдельные любители острых ощущений посмотреть все своими глазами. Были такие в нашей студенческой среде.

Геринговская авиация в 1943 году была еще очень сильной, но серьезно разрушить Рыбинский авиазавод наши зенитчики ей не дали. Немцы всеми силами пытались разбомбить силовую станцию завода – источник сжатого воздуха, пара и чего-то еще, но яростная стрельба зенитчиков не дала им прицельно ударить, по зданию этой станции, А вот военный катерозавод на окраине города они все же полностью сожгли. Мы вдвоем с Сашей Гордеевым в ту ночь рыбачили на маленьком островке на Волге недалеко от нашего завода и были свидетелями той огненной свистопляски, бушевавшей и на земле, и в воздухе.

То, что наши военные летчики до войны были очень плохо подготовлены к боевым действиям ночью и в сложных метеоусловиях, как это совершенно правильно отметил Ю.И. Мухин в упомянутом выше очерке, дорого обходилось стране. Истребители в ночных условиях практически бездействовали, наши бомбардировщики бомбили, видимо, ложные аэродромы базирования немецких бомбардировщиков, о чем можно предполагать, потому что они с пунктуальной точностью демонстративно появлялись еженощно над заводом в ноль-ноль, ноль-пять. Между тем считалось и сейчас считается что «К середине лета 1943 сов. ВВС прочно завоевали стратегии, господство в воздухе» ([3], стр. 204).

После войны во многих неясных событиях военного времени стали разбираться более детально. Дошло дело и до наших ВВС и наркомата авиапромышленности. К главному ВВС периода 42-45 гг. и наркому авиапромышленности были предъявлены серьезные претензии. Мне кажется, в числе прочих и за то, почему стали возможными беспрепятственные бомбардировки нашей военной промышленности летом 1943 г. Оба высоких начальника попали под суд.

Вопрос о сильных небезуспешных бомбардировках немцами нашей военной промышленности летом 1943 года нуждается в серьезном изучении и обсуждении.

Публикация в № 30 газеты « Дуэль « за 1998 год статьи А.В. Третецкого – «Новочеркасск: июнь 1962 года» воскресила у меня недобрые чувства к упомянутому в этих статьях М.К. Шапошникову, бывшему в 1962 г. заместителем командующего СКВО, непосредственному участнику новочеркасских событий. Имя это было хорошо знакомо мне и ранее и не только в связи с публикациями известных конъюнктурно-перестроечных статей в «Литературной газете» и «Комсомольской правде» в 1989 г. о новочеркасских событиях 1962 г. В августе-октябре 1944 г. М.К. Шапошников в звании генерал-майора командовал в Прибалтике 10-м Днепровским танковым корпусом. В то время мне довелось воевать в экипаже танка Т-34 в 183-й танковой бригаде этого корпуса. Сейчас я вижу определенную взаимосвязь между теми отдаленными событиями, их участниками и позицией М.К. Шапошникова в оценке новочеркасских событий.

В 1988 г. в издательстве политической литературы Украины в Киеве были изданы воспоминания М.К. Шапошникова «По зову Родины» [4]. В этой книге основное внимание уделено боевому пути 10 ДТК, автор воспоминаний воевал в нем в основном в должности комбрига 178 танковой бригады, за форсирование Днепра получил высокое звание Героя Советского Союза, в 1944 г. около 3-х месяцев командовал этим корпусом.

Особенность воспоминаний М.К. Шапошникова в том, что о боевом пути 10 ДТК до него уже были изданы 2 книги: «Десятый танковый днепровский» авторов И.М. Кравченко и В.В. Буркова [5] и « Скрежет и лязг танковых гусениц» [6] – сборник воспоминаний и документов об этом корпусе, собранных коллективом ветеранов корпуса, возглавляемым бывшим командиром роты автоматчиков И.А. Слепичем и А.М. Тереховым в г. Кемерово. Этот сборник, неофициально изданный, неказистый с виду, и название его представляется неудачным, но, по моему мнению, он самый содержательный и наиболее ценный из упомянутых книг для историков Великой Отечественной войны. Книга же Шапошникова содержит, я постараюсь это доказать ниже, ряд существенных искажений событий, поверхностное освещение фактов, и мне кажется, имеет смысл остановиться на них, так как они определенно характеризуют степень объективности автора книги, что, видимо, естественным образом проявилось и в его интервью о новочеркасских событиях.

Сразу насторожил ряд утверждении в его книге, с которыми, уверен, не согласится ни один воевавший танкист. Например, на стр. 29 и 64 утверждается, что наш танк Т-70 мог успешно вести бой с немецкими Т-Ш и Т-1У. Что касается Т-ГУ – это совершенно неверно. У Т-ГУ пушка 75 мм, высокая начальная скорость снаряда, на Т– 70 пушка калибра 45 мм, преимущество было явно за Т-ГУ. Дело тут, видимо, в том, что этот текст писали те, кто собирал материал для книги – супруги Семенковы, бывшие сотрудники редакции корпусной газеты, им как-то еще простительно такое верхоглядство, бывшему танковому командиру непростительно. Бросается в книге в глаза преувеличение боевых заслуг его 178 ТБ, т.е., его собственных, в начале Курской битвы. Корпус 7.07.43 г. был выдвинут командованием в район Прохоровки, позднее прославившейся грандиозным танковым сражением 12 июля 1943 г. До этого же времени немцы главный удар наносили на южном фланге Курской дуги вдоль шоссе Белгород-Обоянь, а в сторону Прохоровки прощупывали лишь нашу оборону. Шапошников же, забыв, видимо, что такое представляли собой немецкие «тигры», пишет на стр.52 газетным языком того времени так: «8 июля... танкисты нашего корпуса на многочисленных примерах убедились ,  «тигры» и «пантеры» горят, да еще как горят!»..

Описывая бои в Прибалтике осенью 1944 г. М.К. Шапошников допускает существенно более серьезные искажения. Так, ночной успешный и очень важный в оперативно-тактическом смысле прорыв 3-го танкового батальона 183 ТБ под командованием капитана М.Ф. Новикова на Валмиеру (об этом прорыве – в очерке « Боевое крещение...» в этой книге) он приписывает на стр. 170 другому командиру – И.А. Магонову: «По уточненным данным оказалось, что на пути от Даксты к Вал м мере на рассвете 23 сентября передовой отряд 183-й танковой бригады под командованием майора И.А. Магонова разгромил колонну вражеской пехоты с артиллерией и ворвался в населенный пункт Вапмиермуйжа. В то же время танковая рота капитана М.Ф. Новикова с десантом автоматчиков, действовавшая левее, вышла на восточную окраину Валмиеры».

Эти строки не просто ошибка из-за забывчивости, а прямая фальсификация. Я участвовал в составе экипаже танка в том ночном прорыве на Валмиеру и хорошо его помню. В упомянутом очерке я приводил строки из донесения, в котором подробно описывался этот ночной бой батальона М.Ф. Новикова. Так же он описан и в журнале боевых действий 183 ТБ, выдержки из которого приведены в упомянутой выше книге И. А. Слепича на стр. 64 2-й части, а также в книге И.М. Кравченко и В.В. Буркова на стр. 154. Капитан М.Ф. Новиков командовал тогда не танковой ротой, как пишет Шапошников, а танковым батальоном, это хорошо известно всем ветеранам 183 тбр. В конце октября 1944 г. в ходе жестокого боя (об этом ниже) он с большой группой своих танкистов пропал без вести, по всей вероятности попал в плен, и судьба его неизвестна до сих пор. И как же так кощунственно его боевую заслугу приписать другому? Я  рассматриваю это как подлость по отношению к боевому товарищу. Дело тут, возможно, в том, что бывший комбат 183 тбр И.А. Магонов; боевой комбат, ничего плохого о его боевых заслугах того времени нельзя сказать, но в период подготовки книги Шапошникова к изданию генерал-лейтенант И.А. Магонов занимал влиятельную в высших партийных и государственных кругах должность начальника Училища имени Верховного Совета РСФСР (бывшее Училище кремлевских курсантов). Как рассказывали близкие к Магонову наши ветераны, он был большим мастером устраивать «королевские» охоты для высокопоставленных гостей Советского правительства и неофициально близко общался с высшими партийными и государственными чиновниками.

Искажением событий под Валмиерой в сентябре 1944 г., я думаю, маскируется серьезная вина комкора М.К. Шапошникова, которая состоит в том, что был упущен благоприятный момент ввести в прорыв на Валмиеру весь танковый корпус и устремиться на Ригу. Вместо этого комкор усомнился в достоверности радиодонесения о том, что наш передовой отряд 183 ТБ находится у Валмиеры и потребовал прислать письменное донесение (об этом он сам пишет в своей книге). Нашему экипажу и было поручено доставить из-под Валмиеры в штаб корпуса это донесение. На это ушло почти день так как обратный наш путь в свой батальон кишел разрозненными группами немцев, и пришлось неоднократно разгонять их огнем из пушки и пулеметов. Воспользовавшись этим временем, немцы сумели стянуть войска к Валмиере и западнее ее и закрыть путь на Ригу. Она была взята лишь более полумесяца спустя.

На совести М.К. Шапошникова лежит и еще один немалый грех – в значительной степени вина за гибель нашего 3-го батальона 183 ТБ западнее Риги, на Курляндском полуострове в октябре 1944 г. Вот что говорит документ того времени (боевое донесение) о том трагическом для наших товарищей бое (сам я в то 1 ^ бою не участвовал, находился в госпитале по ранению):

«ПО (передовой отряд) в составе 3 батальона и приданных подразделений выполнял задачу, поставленную командиром корпуса, и к исходу 18.10.44 г. достиг западных скатов высоты 90,0... Оперативная группа следовала в 300 м за ПО... ПО встретил сильное огневое сопротивление до 7 танков и СУ (самоходных установок), закопанных на высотах... Они вели огонь прямой наводкой. Огонь вела также и артиллерия противника... Командир бригады поставил капитану Новикову задачу обойти противника слева... ПО начал выдвижение, имея 60-70 человек пехоты десантом на танках. Под прикрытием ночи противник просочился справа вплотную к НП. Как только ПО начал выдвижение, немецкие автоматчики атаковали оперативную группу... Артиллерия противника вела сильный огонь по танкам и НП... Во время продвижения ПО... противник обошел его справа. Батальон 69 СП (сосед справа) самовольно оставил свой участок и отошел. Танки и пехота противника, пользуясь этим, вышли во фланг и тыл передовому отряду... В 5.00 19.10.44 г. командир бригады выехал к командиру корпуса вместе с командиром сап (самоходного артполка). Заместитель командира бригады... согласно распоряжению командира бригады оттянул главные силы... Оперативная группа бригады... оставалась на месте за ПО... Капитан Новиков, продвигаясь вперед, доложил оперативной группе, что противник обошел его справа. Оперативная группа вместо того, чтобы принять меры к обеспечению флангов ПО, бездействовала и примерно в 5– 6.00... оставила бронетранспортер и ушла к главным силам... Связь с Новиковым с 5.00 была потеряна... К рассвету ПО с боями вышел к хутору Депшин... Во время боя десант пехоты бросил танки и отошел. А автоматчики противника подошли вплотную к нашим танкам, пользуясь тем, что они не прикрыты. Как только рассвело, противник открыл огонь по нашим танкам с трех сторон. Капитан Новиков, действуя в заболоченной местности, развернул танки, занял круговую оборону и открыл огонь по артиллерии и самоходным установкам... Несмотря на сильный огонь, который вели наши танки, противнику удалось поджечь 6 танков. Капитан Новиков не принял другого решения, кроме как стоять до последнего... Когда его танк был подожжен, а сам он ранен, единого управления боем не было... Если бы командир корпуса знал эту обстановку, он не вызвал бы командира бригады на свой КП...

Справка по танкам передового отряда 3 тб 183 тбр. Танк № 244 – комбата капитана М. Ф. Новикова... Из его экипажа прибыл механик-водитель старшина Сибгаруллин, ранен в руку и спину, и тяжело раненный радист гв. ст. сержант Рахимов. Сибгаруллин рассказал, что когда снаряд ударил в танк и зажег его, то его оглушило, а когда он пришел в сознание и стал вылезать из танка, то капитана Новикова и других в танке не было... Танк № 248 – командир танка лейтенант Малаховский, обгорел... Танк № 250 – командир танка гв. лейтенант Баталин... Танк № 262 – командир танка лейтенант Николаев, без вести пропал... танк № 256 – командир танка лейтенант Чужеми– лов – видели раненным, с оторванной кистью руки... Сгорело танков – 6; 4 – СУ-83 (так в тексте, в действительности – СУ-85); убито 2 человека, раненых прибыло – 8, прибыло невредимых 7...Без вести пропало – 13: капитан Новиков, сержант Пурин, сержант Мамедов... лейтенант Николаев, лейтенант Чужемилов...» Это были строки из боевого документа того времени. А в воениздатовской книге «Десятый танковый днепровский», прошедшей через военную цензуру, об этой трагедии сказано всего несколько скупых слов: «Утром 19 октября части корпуса возобновили наступление, но сломить сопротивление противника не смогли... 21 октября активные действия прекратились и обе стороны перешли к обороне.

В ходе этих боев погиб ветеран корпуса командир Танкового батальона 183-й бригады капитан М.Ф. Новиков».

Шапошников же в своей книге не вспоминает об этом трагическом бое. И понятно почему. Вина комкора в этой трагедии очевидна. Передовой отряд одной из танковых бригад его корпуса ведет тяжелый наступательный бой, а комкор вызывает комбрига на свой КП, не интересуясь развитием боя, не требуя от штабов бригады и корпуса контролировать ход боя, организовывать взаимодействия с соседними частями. Теряются последние танки корпуса, большая группа танкистов пропадает без вести, а проще сказать, попадает в плен к врагу.

Вскоре после описанных событий М.К. Шапошников был заменен на посту командира 10 ДТК и отозван в Москву.

Я остановился подробно на событиях военного времени и описании их в книге Шапошникова с единственной целью – показать склонность Шапошникова к неправдйвости, легковесному, безответственному отношению к своему слову. К забвению своего долга перед павшими боевыми товарищами, к бесчестности по отношению к ним.

Можно предположить, что конъюнктурную направленность интервью М.К. Шапошникова о новочеркасских событиях 1962 г. приняло при обработке его редакциями «ЛГ» и «КП». Но это, надо полагать, только часть необъективности. Другая, большая доля вины – стремление авторов интервью к подобной оценке прошлого. И еще непростительно М.К. Шапошникову то, что он отдал клеветникам – перестроечникам на прикрытие их подлых дел высокое звание Героя Советского Союза, звание, которое заработали ему его боевые товарищи, многие из которых пали в боях.

ИЗОЩРЕННОСТЬ ВРАГОВ ФИДЕЛЯ (О книге Алины Фернандес «Мой отец – Фидель Кастро»)

Книга эта [7] издана в Минске издательством «Родиола-плюс» в 1999 году, но появилась в,продаже в Москве лишь в конце 2001 года. Переведена на русский с французского, но ни издательства, ни год издания оригинала в минском варианте не обозначено. Сразу возникают вопросы: почему перевод о французского? На Кубе говорят и пишут на испанском, имеется ли эта книга на испанском? Если оригинал написан на французском, переводилась ли она на испанский? Ныне некорректность в книгоиздании не редкость, тем не менее здесь она сразу настораживает.

Начинает книгу нечто вроде предисловия – генеалогическое древо. Не похоже, что оно написано самим автором. Там среди множества малосимпатичных портретов предков Фиделя Кастро ввернуто несколько негативных строк о Ленине: «XX век уже понемногу вступал в свои права. Ленин, вдохновленный идеями уже почивших в бозе Маркса и Энгельса, сидел в тени каштанов Фонтана Медичи в глубине Люксембургского сада и пытался ответить на вопрос «Что делать?». Он испробовал все удовольствия, которые предоставляют дома терпимости... Он находился под надежным крылом французского правительства, которое поддерживало изгнанника материально...» После прочтения этих строк рождается еще большее подозрение: не врагами ли Фиделя Кастро и всего мирового коммунистического движения написана сия книга, но для большей убедительности якобы, от имени внебрачной дочери вождя Кубинской революции?

Мне довелось работать на Кубе в 1967—1968 гг. в качестве советника-специалиста в военном институте. Когда в книге сталкиваешься с описанием событий тех лет, становится очевидным тенденциозное искажение многого из того, что пришлось наблюдать самому. Например, автор пишет, что после победы революции «... все церкви закрыты... с тех пор, как бедняки, из-за которых совершалась Революция, исписали двери святилищ омерзительными словами и отвратительными рисунками...» (речь идет о второй половине 60-х годов. – В.Ф.). Ничего подобного сказанному я не видел, по крайней мере в те годы, и не слышал от коллег. Наоборот, все было иначе. Мы были удивлены по прибытии на Кубу большим числом храмов с открытыми дверями в Гаване и малочисленностью молящихся в них. Неоднократно заходили мы с женой внутрь, смотрели обстановку, фотографировали. У выхода к нам подходили какие-то миссионеры, совали религиозную литературу. Супруга моя, владеющая английским, часто беседовала с ними. До сих пор сохранились фотографии и слайды и внешнего вида, и внутреннего убранства кубинских католических храмов. Приятно удивило то, как просто Кубинская революция решила проблему взаимоотношений церкви и государства: церковь отделена от государства, воинствующего атеизма нет, полная свобода вероисповеданий. И никаких проблем. Внешний вид и внутренняя обстановка были в великолепном состоянии. По данным справочника «Остров Свободы Куба» (М., ИПЛ, 1984 г.), по состоянию на август 1983 года на Кубе было более пятидесяти официально признанных религиозных учреждений и общин, 1500 действующих храмов. Хорошо запомнилось, как в 1967 году отмечалось западнохристианское, т.е. католическое, Рождество. Всю ночь с 24 на 25 декабря Гавана непрерывно озарялась фейерверками и повсеместной стрельбой в черное южное небо. В военно-техническом институте днем 25 декабря был устроен большой банкет по случаю Социалистического Рождества (именно так: Социалистического) для всех слушателей, преподавателей, наших специалистов и переводчиков. Угощение было отменным: испанские сухие и десертные вина, поросенок с рисом, фрукты, сладости, кофе. По традиции к празднику Рождества каждой-семье в городе был выдан поросенок (не целый, конечно, какая-то небольшая его часть). Каждый ребенок, включая и наших детей, получил подарок. Подарки для детей заранее доставлялись из Испании, Китая, Чехословакии. Каждый из наших специалистов к Рождеству получил бутылку хорошего старого испанского вина, конфеты и что-то еще.

Цитированное выше вранье о закрытии церквей на Кубе очень похоже на то, что развернули западники и их прихвостни, выползшие из всех щелей в период пресловутой перестройки у нас. Долдонит эта публика: коммунисты расстреливали священнослужителей, сжигали их живьем, заживо закапывали в землю. К великому моему удивлению, подобная чушь промелькнула несколько раз в публикациях и в «Советской России» (например, в № 118 за 5.10.95 г.). Нельзя не возмущаться и тем, что при нынешнем нашем патриархе развернулась и продолжается до сих пор новая волна клеветы и искажения истины об отношении Советской власти к церкви. У церквей в Талдомском районе Московской области, в Ярославской области, говорят, и во многих других местах в 90-е годы появились большие деревянные кресты. Надписей каких-либо на них нет, но если спросишь случайного местного прохожего, то ответят: это в память о священниках, замученным коммунистами. Это кресты – явная провокация церковников, клевета на советский строй. Беда у нас была в том, что после Октябрьской революции, особенно в 30-е годы, при отделенной церкви от государства развернулась грубая и яростная антирелигиозная пропаганда. Творилась она людьми малограмотными, но стремящимися угодить партийным и комсомольским чиновникам. Быть может, были среди них и явные провокаторы из троцкистов и других враждебных Советской власти сил, стремящихся оттолкнуть верующих от социализма, внести свой вклад в разобщение народа. Кубинцы избежали этого. Более того, там сейчас верующие могут быть и членами Компартии Кубы. (Об этом можно прочитать в «Советской России» в интереснейшей статье «Гавана – Москва», написанной бывшим послом СССР на Кубе в 70—80-е годы.

Во время войны с фашизмом церковь много сделала для сплочения советского народа перед лицом общего врага, оказывала конкретную материальную помощь воюющей армии. После войны антирелигиозная возня у нас поутихла. В 80-е годы появилось много доброжелательных публикаций по отношению к православной церкви. Писали о близости христианских и коммунистических морально-этических норм. Видимо, в ответ на это с начала 90-х годов была начата новая волна клеветы на советский строй, на коммунистов, якобы уничтожавших священнослужителей. Удивляет то, что подобная неправда антикоммунистического толка нередко слышится и из уст патриарха Алексия II... С опровержением этой грязной кампании решительно выступил академик РАН Поспелов Гермоген Сергеевич в «Сборнике статей», изданном ВЦ АН РАН в 1997 году, к сожалению, очень малым тиражом. В статье «Надо гордиться своей историей, а не охаивать ее», опубликованной в этом сборнике, он свидетельствовал: «Недавно по телевизору я слушал выступление А.Н. Яковлева. Он призывал к дебольшевизации и, в частности, приводил данные о числе репрессированных и расстрелянных священнослужителей. Выступление Яковлева, пример инспирированной сверху антикоммунистической истерии, возмутило меня до глубины души. Я сам (рождения 1914 г.) из священнослужительской среды (внук священника), я знаю только одного очень отдаленного знакомого священника, который был выслан, и не знаю ни одного, который был бы расстрелян. В 20-е годы все известные мне священники спокойно служили в своих церквях, им отводились специальные церковные земли, которые распределялись между причтом. Что касается коммунистов, точнее КПРФ, по поводу которых в большинстве СМИ развернута истерическая кампания, то здесь дело не в том, будет или не будет построено коммунистическое общество (скорее всего, нет), а в самой гуманистической идеологии коммунизма, свойственной не только раннему христианству, но и другим религиям».

Я хорошо знал Гермогена Сергеевича Поспелова, работал с ним на одной кафедре. Его знали и помнят очень многие сотрудники и выпускники Военно-воздушной инженерной академии имени Н.Е. Жуковского. Это был честнейший и мудрейший человек, ему можно верить.

В книге А. Фернандес дается неприглядная оценка советских людей, появившихся в конце 50-х годов на Кубе. На стр. 60, например: «С этого момента (после посещения Фиделем Кастро Советского Союза и встречи его с Н.С.Хрущевым. – В.Ф.) в Гаване стали появляться русские. У них были светлые волосы, золотые зубы и от них очень скверно пахло. А скоро на черном рынке появились банки с русским мясом и бутылки с водкой. Сами русские покупали золото для своих зубов». Я думаю, в этих словах очень мало правды, хотя что-то подобное могло и быть. Как к любому хорошему делу, тем более щедро оплачиваемому, прилипают и авантюристы, и жулики, одни по ошибке организаторов дела, другие – по блату. (За 7 – 8 месяцев командировки туда без ущерба для питания своей семьи специалист на уровне советника начальника кафедры ВУЗа мог заработать и там же оплатить автомашину «Волга».) Недобросовестных людей из наших и мне пришлось видеть на Кубе, правда, как исключение. Они были малокомпетентны, не только не симпатизировали Кубинской революции, но умышленно или по незнанию дела вредили ей, компрометируя нашу помощь. В упомянутой выше статье В. И. Воротников, по существу, обвинил высшее руководство КПСС того времени (в лице Г.Х. Шахназарова и Б.Н. Пономарева) в недоброжелательстве по отношению к Кубинской революции. Я на своем уровне значительно ранее стал приходить к убеждению, что «агенты влияния», говоря современным языком, начинали явно вредить советско-кубинским отношениям еще в конце 60-х годов. Так, например, мне с большим трудом удалось добиться изменения утвержденного ранее раздела учебного плана подготовки специалистов по электрооборудованию, приборам и автоматическим системам самолетов, в котором из программы курса общей электротехники был исключен раздел трехфазного тока. Авторы такого «усовершенствования» учебного процесса обосновывали свое нововведение тем, что на самолете нет оборудования, в котором использовался бы трехфазный ток. Нелепость такой аргументации была очевидной. Во– первых, потому, что все наземные технико-эксплуатационные службы, мастерские, ремонтные заводы и т.д. насыщены различными агрегатами, работающими на трехфазном токе. Во-ьторых, на самолете все же стоял один из преобразователей постоянного напряжения в переменное трехфазное. Вот за исправление этой грубейшей и многих подобных ошибок мне пришлось биться очень долго и в конце концов поправить многое, но ценой обострения взаимоотношений с виновниками подобных ляпсусов, ценой приобретения личных врагов. Тогда я специально взял внеплановый отпуск, уехал в Москву и подал рапорт на имя соответствующего начальника с изложением серьезных недостатков в организации учебного процесса в упомянутом ВУЗе. Но по отработанной уже к тому времени схеме рапорт был переправлен тому же руководству, которое было ответственно за положение дел, о которых шла речь в моем рапорте. Неудивительно, что обсуждение изложенного в рапорте без моего присутствия обернулось против меня же. Такие приемы в брежневские времена практиковались уже широко.