Текст книги "Голубая планета (Сборник)"

Автор книги: Василий Бережной

ПИСЬМА В ПРОШЛОЕ

Письмо первое

Милый дедушка!

Может, хоть на бумаге вылью свою тоску о Петре Петровиче. Он погиб, останавливая реактор. Очевидно, сила ускорения прижала его к сердечнику двигателя, и под собственным весом раздавилось его сердце, произошли кровоизлияния… Это был настоящий человек! Кристально чистый, сердечный, золотой человек. Игорь плакал. Чтобы сдержаться, он кусал себе губы. Не уберегли… Потеряли… Какая жестокая и неумолимая смерть. Неужели человечество ее никогда не переборет?

Прошло больше года, как мы стартовали. Больше года в ракете! А сколько же прошло на Земле! Игорь утверждает, что много, очень много. Он прочитал мне целый курс по теории относительности, и я теперь хорошо знаю, что на телах, которые движутся в тысячи раз быстрее, чем Земля, время проходит совсем иначе – медленнее. Год нашего полета равен примерно 50–70 земным годам…

Это так, но все-таки оно не укладывается в моем сознании! Когда мы прощались, тебе было шестьдесят пять. Неужели ты, дедушка, уже не встречаешь розовых утренников и не слышишь журчание горного ручья! Игорь доказывает, что если бы мы попали на Землю, то увидели бы новое поколение…

Если бы ты знал, как мне хочется пройтись босыми ногами по земле, хочется почувствовать ветер, дождь, солнце. Помнишь, как я любила грозу! Сердце сжималось от страха и радости; казалось, на небе великаны дерутся, кидаются молниями и ездят в железных колесницах по железным крышам, а когда перевернут гигантскую цистерну, то вода заливает все вокруг. Или вдруг загромыхает так, что, кажется, рушатся горы, перекатываются камни, и от того облегченно вздыхает земля.

А тут в ракете тесно, царит полная тишина. Особенно за ее обшивкой. Тишина и вечный холод космического пространства. Ох, как они угнетают нас, дедушка, если бы ты знал! Но мы не сдаемся. Одному тут можно было бы сойти с ума, а вдвоем – это уже коллектив.

Игорь решил наладить управление ракетой и работает с таким рвением, что, я верю, добьется своего! Ведь он уже соединил разрезанный кабель. Теперь не отступает от электроники: то сидит над схемами, ероша пятерней свою лохматую шевелюру, то без конца проверяет сложную схему проводки или экспериментирует с полупроводниками. Если не разговаривает, то мурлычет «космические» песенки, которые сочиняет сам. Вот одна из них:

 
Нам словно дивятся звезды
И издали нам шлют приветы…
А «Мечта», как рыбка в море,
Летит к непознанному свету!
Летит, и нет ей удержу —
Вперед, только вперед!
Она никогда не погибнет,
К победе нас принесет!
 

Наблюдение неба проводим по очереди. Однажды, дежуря у бортового телескопа, я обратила внимание на три яркие звездочки. Мне показалось, что раньше их не было. Особенно меня поразило то, что яркость их менялась. Разбудила Игоря, который тут же припал к окуляру. Какую-то минуту он смотрел, а потом бросился к торпедному аппарату – на нас мчались метеориты! Опасность была страшная и неожиданная. Пальцы у Игоря дрожали, и он никак не мог наладить аппарат. В телескоп уже было видно большие каменные глыбы, которые, медленно вращаясь, приближались к нам. Один камень был величиной с наш домик. Мне показалось, что на нем стоит какая-то ослепительно-белая статуя, но то, конечно, была игра света. Все ближе и ближе… Я закрыла глаза, ожидая удара. Но в этот момент металлическое тело ракеты сотряслось – это выстрелил аппарат, и Игорь успел распылить метеориты атомными «торпедами»!

Наша жизнь теперь идет размеренно, однообразно.

Оба мы сильно похудели, осунулись, потому что паек пришлось уменьшить в десять раз, больше уменьшать нельзя ни на грамм. На Земле, где значительную часть энергии человек вынужден отдавать на преодоление тяготения, мы бы на таком пайке не прожили и двух недель. А тут получается большая экономия энергии. У Игоря выросла изрядная борода, и над ней мы иногда прикалываемся. «Юный дедушка» – так прозвала я его. А он меня провозгласил хозяйкой звездных просторов.

Игорь человек замечательный – такой отзывчивый, умный, энергичный. Я знаю: на Земле у него осталась любимая. Ни одного слова не сказал он о ней, но она все время с ним – в его воображении, сердце. Я это чувствую и… немного завидую ей. Вот если бы и меня кто так верно любил!

Какое это большое счастье – быть человеком! Иногда думаю: какие-то атомы сгруппировались так, что вышел камень. А мои атомы соединились таким образом, что дали совершенно новое качество – живую, мыслящую материю. И вот я лечу среди звездных миров. И не они вмещают меня в себя, а это я охватываю их умом и ношу в голове!

Хоть мы невероятно далеко от Земли, от всей Солнечной системы, но чувствуем себя частью человечества. Мы – его глаза, его взгляд, брошенный в будущее. Разве мы имеем моральное право на пессимизм? Разве не должны работать?

Но тоска все-таки грызет сердце… Полжизни отдала бы за то, чтобы взглянуть на тебя, родной. Хотя бы издалека…

Письмо второе

Дорогой Дедушка!

Прошли целые годы с тех пор, как мы покинули родную планету. Игорь уверяет, что на Земле уже прошли века. Если бы знать скорость нашей ракеты, то можно было бы вычислить… И приборы молчат… Века, или нет, но, наверное, очень много. Я знаю, что пишу эти письма в далекое прошлое. Это очень странно, и мне как-то самой не верится. Однако это – факт, вытекающий из теории относительности… и значит, ни меня, ни Игоря там уже никто не ждет.

А звезды играют всеми цветами спектра. Какое же это величественное зрелище! На темном бархате рассыпаны блестящие драгоценные камни: белые, желтые, голубые, синие, красные… Помню, как ты мне рассказывал древнегреческий миф о музыке небесных сфер. Иногда мне кажется, что я слышу эту нежно-тревожную, непостижимо-прекрасную музыку.

Целыми «днями», как зачарованная, любуюсь звездами, мечтаю в мыслях о потерянной Земле. И тогда становится легче на душе. Порой мне становится жаль саму себя. Молодость, любовь… Неужели этот огонь погаснет, даже не будучи разожжен? А как бы мне хотелось иметь семью, чтобы рядом бегал маленький сынок, такой шалун с веселыми глазами. И вот такого мужчину верного, как Игоря: его давно никто не ждет на Земле, а он любит… Кого? Свою давнюю мечту. Я уважаю его верность. Правда, иногда становится тоскливо от того, что Игорь не видит во мне девушки, но это лишь на мгновение. Мы стали братом и сестрой. Это чувство оттесняет все другие. А разве оно не прекрасно? Я не имела брата – и вот он рядом, навсегда.

Время от времени фотографируем небо. Все научные наблюдения я записываю в бортовой журнал. Игорь в шутку говорит, что я пишу «Войну и мир». А сам он сделался поэтом! Сколько написал стихов! Может, это потому, что здесь нет ярых критиков?

Мы не теряем оптимизма. Но что же будет с нами? Неужели так бесследно и погибнем? Ничто мне так не терзает, как мысль о том, что проживешь жизнь пустоцветом и не оставишь ничего хорошего, никакого следа.

Мы частенько философствуем с Игорем на эту тему. Да и не только на эту. Некоторые из своих размышлений срифмовал Игорь. Вот его стихотворение.

«В БУДУЩЕЕ»

 
Кто сказал, что Тьма всевластна,
Захватила просторы бескрайние,
И солнца горячие поглотила,
И забрала силу у Света,
Силу ту, что расстояния преодолевает,
Неся Тепло живым планетам?
Так извечно в борьбе меж собою
И Тьма, и Свет, и Тепло, и Холод.
Победа всегда за Светом,
И он, как музыка, пронзает
Нашу бессмертную и прекрасную Вселенную,
Давая жизнь и тепло без границ!
Нет, тьма не коснется «Мечты»!
На звездных лучах Света она несется
В дальние дали. За морями Времени
На высоких берегах цветущих
Будущее встретит нас ласково
– Здравствуйте, герои! – загремит.
 

Когда же оно встретит-то? Когда загремит? О, дорогой дедушка! Трудно нам приходится!

Письмо третье

Родной дедушка! Наконец-то Игорь наладил управление ракетой! Хоть мы этого добивались, этим жили, но когда желанный миг настал и электроника заработала – это была неожиданность. Сначала вспыхнули контрольные лампочки, заколебались, задрожали стрелки приборов, легкий хруст прошел по контактам, будто человек расправил руки и ноги после неудобного и долгого сидения. У Игоря даже дрожали руки, когда он заряжал первую перфорированную ленту.

Со страхом дал он машине задачу включить реактор на пять секунд. Глухо загудел двигатель и тут же замолчал. Выполнила, все в порядке. Теперь можем управлять полетом!

Какая-то далекая планетная система вынырнула с левого борта. Если мы не затормозим скорость ракеты, то нас снова занесет в глубины галактики. Необходимо искать пригодную для жизни планету, ибо иначе погибнем.

Игорь подготовил задачу машине: повернуть ракету кормой вперед и постепенно снижать скорость. Когда скорость ракеты уменьшится до 15 километров в секунду, – направим ее в некий «порт». Довольно уж блуждать в космических пространствах. Но хватит ли топлива – углерода? Контейнеры очень опустели…

Эх, если бы вот вернуться на Землю! Хоть и без гербария…

ИСКРЫ В ТЕМНОТЕ

Сколько она проспала, Надежда не знала. И когда Игорь разбудил ее – сразу встала, несмотря на слабость и усталость. Хоть и была ослаблена физически, похудела, но девушка чувствовала себя бодро. Огонь жизни не погас в ее груди, а глаза смотрели на мир с удивлением и восторгом. Во время долгого путешествия она освоила новую для себя отрасль астрономии, сделала много ценных наблюдений над скоплением звезд, особенно – над ядром нашей галактики. Все это, отраженное в многочисленных фотографиях, спектрограммах, давало ей материал для научной работы, которую Смеречанская вела очень усердно. Игорь всегда старался помогать, и сейчас ни за что не разбудил бы ее, если бы не загадочное явление…

– Сможешь дежурить? – участливо спросил он, пока Надежда поправляла себе волосы.

Девушка посмотрела на его длинное, исхудалое лицо, запавшие глаза и коротко сказала:

– Конечно.

Игорь вытер платком виски.

– У меня, видимо, глаза болят, – тихо заговорил, садясь к телескопу. – Вот роятся, танцуют какие-то звездочки, как искры… Как вот помнишь – вечером, в темноте, из дымохода…

– А ну, дай я…

Надежда села к инструменту. Что такое? И у нее перед глазами плясали искорки. Словно с невидимой паровозной трубы – золотыми капельками летели они на темном фоне. Протирала глаза, закрывала, но ничего не менялось. Казалось, эти искорки растут, приближаются, их все больше и больше…

– Ну что? – спросил Игорь. – Как твои глаза?

– Да понимаешь… Что-то тоже мигает.

– Вот видишь.

Они долго молчали. Затем Игорь отошел от телескопа, попросил:

– Но ты наблюдай. Пусть искры, пусть хоть что, а следить за небом надо. Может, глаза привыкнут…

Игорь уселся в своем кресле, собираясь заснуть. Ему долго не спалось, искорки всплывали перед глазами. Наконец, все-таки задремал.

Спал или не спал – Надежда разбудила его. Девушка была встревожена.

– Игорь, слышишь? Или у меня уже двоится в глазах, или мы попали в какую-то звездную систему. Уже не искры, а настоящие звезды. Ну, иди же, посмотри!

Игорь поднялся и молча подвинул к телескопу. Но то, что он увидел, быстро отогнало дремоту. Пальцы его крепко сжимали инструмент.

– Нет, нет, это не звезды, Наденька! – шептал он, не отрываясь от окуляра. – Это… маленькие планетки, астероиды… я замечаю, как меняется их блеск…

– Но ведь и у звезд…

– Что у звезд! Я вижу их… Да, это маленькие планетки… Одна продолговатая. А эта почти круглая… Да, мы попали в пояс астероидов.

– Так это же замечательно! Значит, мы прилетели в какую-то планетную систему.

– Прекрасно, но опасно.

Ситуация, в которую они попали, встревожила Игоря. Возможность столкновения с астероидом была очень реальной. Более того, Игорь был уверен, что этой опасности избежать не удастся. Конечно, десяток небольших метеоритов он успеет расстрелять из торпедного аппарата. Но ведь их здесь тысячи, десятки тысяч! И это же планеты: большинство их имеет большие массы. Ракета против них, это – камешек против горы. Если удариться о такую массу…

В то же время хотелось побывать на астероиде, и не просто из любопытства, – необходимо было поискать «горючего», углерода, потому что осталось его совсем мало.

Игорь вычислил диаметры трех астероидов, выделявшихся среди других. Потом сравнивал данные через каждый час – диаметры, хоть и медленно, но все-таки увеличивались. Следовательно, скорость астероидов не на много превышает скорость ракеты. Передняя планетка примчится к ним, как поезд к подвижной платформе, и, значит, можно будет «пришвартоваться» без аварии…

Надежда тоже не сидела, сложа руки. Она определяла альбедо астероидов.

– Ну, что? – спрашивал Игорь. – Уже?

– Сейчас, – ответила она, не отрываясь от прибора. – Мне кажется…

– Что тебе кажется? – горячился Игорь.

– Эти каменные астероиды! – уверенно сказала Надежда.

– Проверь еще раз, это очень важно.

Повторное исследование подтвердило предварительный вывод: астероиды были каменные!

Послав Надежду отдыхать, Игорь то садился на стульчик возле инструмента, то вскакивал, поглядывая на затихшую Наденьку. Его мозг назойливо сверлила мысль… А что, если они потратят топливо для посадки на астероид, а там не найдут ничего?

Опять приник к окуляру. Ослепительный свет резанул ему глаза. Но со временем глаз приспособился, и Подгайный смог разглядеть планетку, которая догоняла их. Ее блестящая поверхность уже не вмещалась в окуляре. Присмотревшись, Игорь заметил на ней резкие тени от шпилей и гор. Она быстро приближалась… Когда расстояние между ней и ракетой сократилось настолько, что можно было ждать столкновения, Игорь сел за пульт и включил двигатель. Искусно маневрируя, он «прилепил» ракету к небольшому выступу на астероиде так, что Смеречанская даже не проснулась.

АСТЕРОИД «НАДЕЖДА»

Перед глазами космонавтов открылся пустынный пейзаж: серая каменная поверхность изрезана трещинами, на которой то здесь, то там торчали небольшие скалы причудливой формы. Линия горизонта казалась совсем близкой – рукой подать.

Теперь, когда ракета пристала к астероиду, бросалось в глаза, что его поверхность освещена очень слабо. Да и не удивительно: среди звезд на темном фоне неба Игорь с трудом отыскал светило, вокруг которого путешествовала по своей орбите планетка. Далекая звезда сияла, словно драгоценный камень.

– Наконец, мы на твердой почве! – воскликнула Надежда. – И, к нашему счастью, планетка каменная. Здесь обязательно должен быть углерод, причем, в большем количестве, чем на железных астероидах.

– Я тоже надеюсь, – сказал Игорь, впервые за все путешествие надевая скафандр. – А знаешь что? Давай назовем эту планетку «Надежда». В твою честь… и чтобы оправдались наши надежды.

Смеречанская засмеялась:

– Ну, что ты!

– А чего же? Ведь немало астероидов, движущихся между орбитами Марса и Юпитера, имеют собственные названия: Церера, Паллада, Веста, Юнона, Эрот, Идальго, Гермес… Кстати, ты помнишь, какая сила тяжести на поверхности Цереры? Она равна 1/30 земной.

– А тут? – спросила Смеречанская.

– На астероиде «Надежда» притяжение, видимо, еще меньше, – улыбнулся Игорь. – Церера имеет диаметр 770 километров, а «Надежда»… гораздо меньше. Диаметр ее, очевидно, около сотни километров.

Игорь вспомнил, что знаменитый английский астроном Гершель считал, что у многих астероидов есть собственная атмосфера.

– Пусть бы он здесь посмотрел…

– Так это же здесь! – возразила Надежда.

– Это не имеет значения – здесь или там. Законы природы везде одинаковы.

– А как ты думаешь, неужели нигде во вселенной нет материи с совсем, совсем другими свойствами? – сверкнула глазами Надежда. – И неужели природа исчерпывается известными человечеству элементами?

Игорь ответил не сразу.

– Кто его знает… – наконец начал он рассуждать вслух. – Люди изучили, да и то далеко не полно, лишь пространство вокруг себя. Наша наука выработала взгляд на галактику, даже на систему галактик. А что происходит по метагалактическому «горизонту»? Вполне возможно, что материя имеет там другие, неизвестные нам качества и формы… Природа бесконечна в своем разнообразии.

– А как, по-твоему, – продолжала Надежда, – в системе этой звезды есть такие планеты, как Земля?

– Думаю, что есть, – уверенно сказал Игорь. – Не может такого быть, чтобы маленькие планетки существовали, а больших не было. В конце концов, мы это скоро узнаем. Мы сделаем так, как делало человечество в своем историческом развитии: сначала ознакомимся с тем, что у нас под ногами, а потом посмотрим и на небо.

– Лучше давай так: ты знакомься с астероидом, а я начну наблюдения неба. Сам же понимаешь, что отыскать планеты на таком расстоянии…

– Нелегко! – докончил ее мнение Игорь. – Что ж, хорошо. На своем астероиде ты можешь приказывать!

Игорь надел шлем, прицепил к поясу топорик и двинулся к выходу. Через шлюзовую камеру выбрался из ракеты, ступил на поверхность и пошел совсем легко – тело его весило здесь очень мало.

Прошел немного, оглянулся – ракета уже была за горизонтом, только нос ее, чуть задранный кверху, блестел на темном фоне неба. Вскоре и его не стало видно.

Подгайный остановился, оглядываясь. Вокруг был хаос каких-то твердых пород, слабо освещенных далекой звездой. Она уже клонилась к западу, и ее лучи оставляли впадины, скользили все выше и выше.

Вдруг высоко на горе что-то вспыхнуло – белое, голубое, розовое… Будто от большого мощного рефлектора бил сноп ярких разноцветных лучей. Может быть, кто-то, невидимый отсюда, салютовал, подавая ему сигналы: я, мол, живу!

Игорь кинулся на салют. Он забыл, что здесь нет атмосферы, не думал о том, что астероид мертв. Бежал, легко перепрыгивая через огромные глыбы остроребристых камней, через широкие трещины, которые черными молниями прорезали поверхность. Ему казалось, что он летит, как птица! Поднимая голову, видел то удивительное сияние и вовсю бежал, бежал…

Вдруг сияния не стало. Звезда, высекавшая тот странный дивный голубовато-розовый пучок, зашла за соседний шпиль. Сразу стемнело. Тени ложились под ноги так быстро, что Игорь не заметил, как стемнело совсем. Только колючие звезды блестели вверху. Он начал искать дорогу назад. Сначала бежал вслепую, но вовремя остановился: чуть не упал в глубокую пропасть. Так можно и комбинезон повредить…

Рассказал Надежде по рации о сверкающие россыпи. Пришли к согласию, что это алмазы, то есть чистейший углерод, нужный им, как воздух.

Ночь на астероиде была очень короткая. День настал внезапно, без рассвета, без этого волшебного перехода, когда свет разливается на Земле еще до появления Солнца, – трепетный, нежный, мягкий… Здесь нет атмосферы, чтобы рассеивать свет, ткать прозрачные тени. Далекая Звезда выкатилась из-за горизонта, бросила лучи на холодную поверхность планетки, – и день начался.

Снова вспыхнул «маяк» радужным светом, и показалось Игорю, что еще ярче!

«Бесспорно, это сияют драгоценные камни! – рассуждал Игорь. – Это алмазы играют всеми цветами радуги… А что такое алмазы? Углерод! Плотность его намного больше, чем у технического углерода, который используется для создания реактивной тяговой силы ракеты». Надо разведать это месторождение, что поднималось перед ним, как многоэтажный дом. Разбежавшись, Игорь прыгнул вверх. Ощущение полета захватило ему дух…

Когда опустился на шпиль, усеянный сияющими камнями, выпавшими из породы, – облегченно вздохнул. Теперь уже не было сомнения, что это настоящие алмазы. Сдерживая волнение, Игорь снял с пояса топорик и начал отбивать образцы. В ракете они сделают анализ, но и теперь ясно, что это выход на поверхность кимберлитовой жилы с огромным содержанием алмаза. Из-под топорика брызнули куски породы с вкрапленными в них кристаллами прекрасного минерала. Эти вкрапления сияли, искрили в лучах далекого Солнца… Нет, ни один банк не имел и части того богатства, которое лежало у Игоря под ногами. Но оно интересовало его как горючее. Под действием высокого давления и температуры в специальных камерах сломаются эти удивительные хрустальные решетки, атомы превратятся в ионы, и магнитное поле циклотрона с страшной быстротой погонит их огненные потоки в дюзы… И это будет новая красота – красота безудержного движения!

* * *

Когда Игорь ушел, Надежда долго смотрела ему вслед. Потом зарядила пленкой автоматический фотоаппарат, соединенный с телескопом, навела его на определенный участок неба и включила. Теперь надо только ждать. Аппарат будет делать снимки через равные промежутки времени, и планеты легко будет отыскать на фото – они изменят свое положение на фоне звезд.

Надежда удобно уселась в своем кресле-кровати, а когда стемнело – прилегла. Ощущение веса приятной негой разлилось по телу. Девушка потянулась, устало вздохнула. Затем положила руку под голову, веки ее сомкнулись, и она окунулась в легкий прозрачный сон.

Ей приснился дедушка. Седой-седой, как лунь. Сидит на черном камне во дворе обсерватории, кругом горбатятся горы, а он щурится против солнца и спрашивает:

– Что же ты, внучка, привезла мне из далеких миров? О чем там узнала? Какие удивительные растения видела?

Надежда хочет сказать дедушке что-то значительное, что-то важное, но никак не может произнести слов. Мысль бьется в ней, как ребенок, а звуков нет. Она испуганно оглядывается и замечает, что к ней действительно прижимается мальчик – улыбчивый, крошечный такой… Тогда сами собой родились слова:

– Удивительные цветы во Вселенной, дедушка, это дети… – Подтолкнула мальчика к старику, и тот радостно побежал, протягивая ручонки. – Ничего прекраснее детей я не видела во всей нашей звездной системе!

Дедушка прижимает мальчика к себе, щекочет его белой бородой, ласкает. На его ресницах дрожат слезы счастья.

– Да, да, Наденька, человек – это самая удивительный цветок в природе! Ты недаром облетела всю Галактику – ты привезла мне величайшую мудрость!

Вдруг дедушкино лицо и все вокруг – обсерваторские здания, суровые горы – ярко осветились. От этого чудесного сияния Надежда и проснулась. «Хороший сон, – подумала. – Давно мне не снились такие сны… О, да это же Игорь вернулся!»

– Надежды наши оправдались, Наденька! Вот видишь, – высыпал Игорь на пол сияющие камни. – Это богатство твоего астероида! Думаю, что горючим мы теперь обеспечены.

– Ну что ж, я рада, – сказала Надежда, взяв несколько камешков на ладонь и любуясь ими. – Хорошо, что мы не ювелиры, а то жалко было бы перемалывать их в порошок. Это же редкие алмазы! О, да какие большие!.. На Земле таких еще не находили… Сколько же нам нужно?

– Откроем карьер и будем брать, пока не наполним контейнеры. Вот только трудно – заложишь много взрывчатки – полетят камни в межпланетное пространство: притяжение же мизерное!

– А ты понемногу… Может, сделать углубление наподобие тоннеля и там уже рвать, чтобы не разлеталось?

– Верно!

…Вот что значит для человека хорошее настроение! Оно и бессильному силу дает. Надежда могла убедиться в этом, наблюдая за Игорем. Где у него столько энергии берется? Казалось, устал мужчина вконец, а вот открылась перед ним перспектива – и плечи расправил, улыбка заиграла… Правда, он и раньше не жаловался, но все же был печален, подавлен. Теперь будто расцвел. С какой упорной настойчивостью он будет добывать углерод!

– Вот нагрузим контейнеры и тогда… выбирай планету! – шутил он, посматривая на девушку веселым глазом.

Игорь нетерпеливыми руками схватил металлический ящик, из которого торчала длинная трубка. Она заканчивалась конусом, на конце которого темнело небольшое отверстие.

– Теперь поработаем! – похвастался. – Понимаешь, это – газовый электробур! Хорошо, что я вспомнил…

– Не очень я в этом разбираюсь, но раз ты говоришь, то…

– Это чудесная штука! Прикасаюсь к породе этим конусом. Включаю атомную батарею. В газовом потоке в этом отверстии – электрический разряд. Возникают высокая температура и давление – не большое, не страшное, а такое, что порода, в которой зацементированы алмазы, начнет распадаться!.. На кусочки…

– Ты там поосторожнее, Игорь, – попросила Надежда, когда он, надев скафандр, пошел к шлюзовому тамбуру.

Через час она увидела в иллюминаторе, как Игорь нес к ракете большой ящик с блестящими камнями. Контейнеры заряжались извне.

Наконец, заготовив «топливо» и сделав технический осмотр силовых систем ракеты, Игорь начал помогать Надежде.

В изучении планетной системы Смеречанская наталкивалась на все новые препятствия. Дело двигалось не так быстро, как можно было думать сначала. Сбивали с толку эти яркие искры, что прочерчивали весь черный небосвод, – маленькие астероиды и метеориты. На фотографиях надо было отличить их от больших планет, которые неспешно плыли по своим орбитам. Каждой новой планете, которую им удавалось отыскать, они радовались, словно дети.

– Так это же знакомая модель! – воскликнул Игорь, когда они нащупали седьмую планету. – Это, пожалуй, наша Солнечная система!

Но через некоторое время они отыскали восьмую, девятую, десятую…

– Ну что ж, не беда, – успокаивал Игорь, – если бы это была наша родная Солнечная система, то Земля – третья планета… Полетим на третью! Как ты думаешь, Надя?

Девушка не возражала. А когда вычислили расстояние третьей планеты от звезды, – намерения их еще сильнее окрепли. Ведь расстояние это было такое же, как и расстояние от Земли до Солнца!

Долго сидел Игорь у телескопа, наблюдая далекую планету, словно хотел заглянуть в неведомое. А она сияла среди тьмы мягким голубым светом и точно звала к себе.

– Голубая планета! Давай так ее назовем, Надя? Согласна?

– А почему бы нет? – отозвалась девушка, не отводя глаз от фотографий. – Это красивое название, но…

– Что «но»?

– Когда мы отправимся? И не умрем ли мы от голода, пока доберемся до этого голубого сияния?

Пока не вспоминали о голоде – как будто и не замечали его, а как только вспомнили, оба сразу почувствовали жгучую боль в желудках. То, что они до сих пор не погибли от истощения, было просто невероятным.

– У меня готовы почти все данные, – ответил Игорь. – Вот рассчитаю маршрут – и стартуем.

Для того, чтобы рассчитать маршрут, нужно было подготовить задание электронно-вычислительной машине, а именно это и отнимало больше всего времени. Игорь хорошо понимал, что чем тщательнее он подготовит задачу, тем точнее определит маршрут электронная машина. Поэтому он работал почти без отдыха, не жалея последних капель энергии. Поспит час – и снова садится к столику.

Наконец, Игорь закончил. Теперь очередь была за электронным мозгом машины. Она из тысяч вариантов должна выбрать лучший, которым и полетит «Мечта» к Голубой планете.

Игорь сел за перфоратор, выстукал задание. Приемная щель жадно глотала ленту…

Не успел Подгайный вытереть платком вспотевший лоб, как уже был готов ответ. Было полностью рассчитано расстояние в километрах, количество часов полета, количество нужного «топлива», время работы реактора и т. д. Больше всего интересовало Игоря время перелета.

– Угадай, Надя, за сколько долетим?

– Чем скорее, тем лучше.

– Нам лететь всего-навсего тысячу четыреста сорок три часа.

– Тысячу…

– Нет и полутора тысяч. Ну, чего ты недовольна?

– Да так… – Надежда замолчала.

Игорь махнул рукой:

– И всегда вы, женщины, чем-либо недовольны! Ну, не расстраивай меня перед торжественной минутой старта. По местам!

Эту команду «по местам» он воскликнул так, как будто здесь был многочисленный экипаж. Надежда не удержалась от улыбки: «Ну, и Игорь!». Быстро легла на свое место, настороженно ожидая того момента, когда заработает реактор.

Включив машину управления, Игорь тоже поспешил к своему лежаку.

Лежали тихо. Слушали. Ждали…

Загремело! Зарокотало! Словно некий могучий великан схватил их и понес, понес ввысь. Истома пронзила их тела, а сознание наполнилась надеждой: это же последний отрезок их долголетнего пути!

Оборвался грохот. Внезапно, сразу. Ракета мчалась с постоянной скоростью, ощущение веса исчезло.

Взглянув в иллюминатор, Игорь увидел, как удалялись искры астероидов.