Текст книги "Инверсия (СИ)"

Автор книги: Василий Панфилов

Соавторы: Алексей Богородников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 14

– Я никак не могу позволить себе опоздать, Стив! Нет, только не препостор гимназии!

Никого не трогал, бежал себе спокойно в одиночку, только завернул, выбегая на большой проспект – нате вам. Позолоченное детище туманного британского гения, сверкая нагло роскошью, бессильно стоит у тротуара. Чадя паром, что самовар бабулькин. Глэдис и Анна-Мария прилагаются рядом. Печальный дворецкий, разложив капот, взирает на внутренности автомобиля, будто что понимает в нем.

Разложив – потому что капот у авто посередине раскладывался.

Мне стоило бы мимо пробежать, но Глэдис была в безутешном отчаянии, потешно топая ножкой на дворецкого и выглядела так мило. Как магнитом притянуло.

– Добрый день, леди, сэр, не позволите мне попытаться вам помочь?

Опознав мой гимназический костюм, дворецкий несколько ожил. Есть на кого сместить фокус внимания и ответственность разделить. Почему он должен за технику отдуваться в которой мало что понимает?

– Изврат! – хором припечатали меня Анна-Мария, едва завидев меня.

Глэдис повернувшись на меня, промолчала. Скорчила отвращающуюся рожицу и отчего-то покраснела.

– Клянусь Господом нашим. – поднял я руку. – Эти карты вовсе не мои, меня оболгали!

Это несколько их успокоило. В любом непонятном случае упоминай Господа. Нация эта религиозная, в их понимании нет ничего страшнее, чем солгать с именем боженьки. Ты можешь хоть каким угодно гением быть, всего добиться сам. Но придешь там за кредитом или дочку сватать к человеку хорошему, а тебе: «так вы солгали пятнадцать лет назад, на приёме у леди Крансберри, в двенадцать часов дня в малом зале замка Честершир, что розовую орхидею сами вырастили. На самом деле вы её купили у торговки цветами. Не, мил человек, нет тебе никакой веры. Давай, до свидания.»

Девчонки сбились в кружок и о чем-то зашушукались.

Не обращая внимания на их перешептывания, я подошел к кабриолету, уставившись на это раритетное, стоимостью миллионы долларов бы в моем бывшем мире, произведение автомобильного искусства.

– Стивен Картрелл, – отрекомендовался дворецкий мне. Даже машинально дернулся рукой верх, но шляпы на нем не было. Унесло лихим ветром перемен. Когда газовал с ветерком по проспекту Веллингтона. Мне это так представилось.

– Рад знакомству мистер Картрелл, я Эйвер Дашер. – отозвался вежливо. – Позвольте взглянуть прежде на двигатель?

– Как будто ты что-то в этом понимаешь! – не удержалась Анна. Мария подтверждающе закивала головой.

– Воображала. – похоронила мое самомнение Глэдис.

Ничего не отвечая вредным одноклам, я всунул свой гордый нос в механическое нутро «Глэдера». Так назывался этот пожиратель бензина, судя по медной табличке на движке. Эндрю Беллингем не просто любит свою дочку. Обожествляет. Что в следующий раз он назовет, слегка изменив для конспирации, её именем? Новую Галактику?

– Только завернул на проспект, слегка прибавил скорость, послышался шум и свист, показался сильнейший пар. – бубнил дворецкий, нависая над моим плечом. – Я сразу рванул тормоз.

– Всё правильно сделали. – согласился я.

Даже продвинутый автолюбитель, взглянув на предка современного автомобиля, мало что поймет. Вот два цилиндра движка, маховик, газоотводящая трубка, «штаны»… Генератора, аккумулятора нет. А, ну понятно. Охлаждающая труба из меди, по которой идет вода в цилиндры, в середине соединена накладкой из резины. Это чтобы вибрация не разрушила трубу, будь она сплошной. Накладка потеряла герметичность и пропускает пар.

– Вот эту накладку надо заменить, мистер Картрелл. – проинформировал я его. – Без замены запускать мотор нельзя, он перегреется мгновенно и умрет.

Я ткнул пальцем в соединительный кусок резины.

– Но как же я могу не довезти леди Глэдис до гимназии! – вскричал он с ужасом.

– Мне нельзя опоздать. – гордо сказала Глэдис. – Кто угодно, только не препостор школы. Это создаст нежелательный прецедент!

Вот её зациклило. Как будто старик Джонс её не пропустит, отчитает, попробует линейкой шлепнуть. Или что: наш директор Уильям Миллер вызовет её на ковер для разговора вместе с родителями? «Ха-ха-ха», – сказал бы я на это голосом робота Вертера.

С другой стороны, принцип безупречности исповедуемый Глэди, мне сильно заходил. Она могла использовать свою исключительность и чилить в гимназии на расслабоне, но никогда не давала себе поблажек. Была первой в учебе, дисциплине и спорте. Пора спасать её авторитет.

– Мистер Картрелл, нет ли у вас зажигалки? – спросил у дворецкого, протирая накладку ветошью.

– Со всем уважением, не время для сигар, особенно при леди, сэр. – не так он меня понял. Но всё же нащупал в кармане исполинских размеров серебряный Картье. На одной стороне у них был циферблат. А что удобно: и закурил, и время узнал.

Я порылся в рюкзаке, отыскивая своего липкого друга. С тех пор как Эйв начал играть в футбол, дед ему прикупил и настоял носить в рюкзаке спорадроп. Это вещь типа пластыря. Нанесенная на каучуковую основу смесь из смолы и лечебных веществ. Скрепляла намертво. Мне так казалось, вспоминая, как Эйв отдирал пластырь вечером, после того как заклеил, рассеченную бутсой защитника, рану на ноге. Двойной эффект сразу – заживление и эпиляция.

Я прогрел несколько полосок на огне от зажигалки дворецкого. Обмотал накладку на трубке охлаждения в несколько слоев. До гимназии Глэдер дотянет, дальше не моя забота.

– Рад был познакомиться, сэр. – вежливо сказал дворецкому, уже стоявшему наготове с храповиком.

Это ключ для прокрутки стартера. Все машины сейчас заводили с толкача.

– Ах, сэр, если бы не ваша помощь, – растрогался он, – безмерно благодарен.

– Всего хорошего, леди. – пожелал доброго пути, присмиревшим барышням.

Я побежал дальше, а мне в спину трудолюбивым трактором затарахтел Глэдер, и это было немного смешно, словно хрупкая девчуля в очках внезапно заговорила басом. Тридцать пять лошадок всего, дедовский журнал «Инженер» расписывал, что авто выжимает восемьдесят километров в час. Вранье и реклама, но пятьдесят по асфальтовому проспекту Веллингтона в городе, вполне допускаю.

Увы, я всего лишь человек – Глэдер мне не обогнать. Пробежал метров тридцать, а шум полевого трактора за спиной не стих.

– Эйвер Дашер! – раздалось строгое препосторское сзади.

– А⁈ – сказал я, не сбавляя темпа.

– Ты опоздаешь на уроки, если мы тебя не подвезем. – сказала Глэдис. – Получишь от Джонса линейкой.

Тон предложения был сочувственно-насмешлив, будто она не была бы против такого расклада.

– Страдания закаляют характер. – лихо и легкомысленно ответил ей. – Что мне эти удары, главное чтобы вы были счастливы, леди Глэдис Беллингем.

Некоторое время было тихо. За исключением сурового рокота мотора.

– Возможно я ошиблась. – мужественно признала свою ошибку дочка лорда. – Это были не твои карты.

Я бежал дальше, и ветер пел мне победную песню.

– Потому прошу прощения за поспешный и необоснованный вывод. – сдалась Глэдис.

Я повернулся. Ошибки делают нас людьми, а признание своих ошибок людьми разумными.

– Я воспользуюсь вашей любезностью, миледи Глэдис, если вы мне пообещаете одну вещь.

– И какую же? – подозрительно осведомилась она.

– Не гонять на своей мотокарете. Скорость у неё приличная, а системы безопасности нет. Что с вами случится при резкой остановке на скорости? Сила инерции будет продолжать двигать вас вперед. При этом вы сидите на высоте пяти футов и подключится сила тяжести. Даже небольшой скорости хватит для серьезных травм. В самоходном экипаже должны быть ремни безопасности! Предлагаю обсудить вам это с преподавателем физики.

Она не то чтобы испугалась обрисованной мной картины, но заинтересовалась. Система безопасности, ремни – вылез тут парниша и советы дает с умными словами. Устоявшегося названия автомобиля сейчас не было: люди издевались как могли. Безлошадный тарантас, например, его обзывали.

– Залезай уже. – маскируя свое согласие суровым тоном, произнесла Глэдис.

Я покорно взгромоздился на передний диван. Девчонки предпочитали сидеть все вместе на заднем. Водительское место было справа. Движение на дороге – каким угодно, ведь правил для безлошадного транспорта не существовало.

Вот так триумфально Эйвер Дашер прибыл в гимназию. Старик Джонс выпучил на меня, шустро десантирующимся с переднего дивана, свои подслеповатые глаза. У Марго парализовало рот, у Хупи задергалось веко, еще несколько школяров забавно сделали вид, что нисколько на меня не глазеют, усиленно косясь исподтишка.

Я повторно распрощался с дворецким и шустро умчался в свой класс. Его могучая фигура скрыла мою, для доброй половины присутствующих, обернувшихся на рокот Глэдера. Слухам это не помешает, но тут пора Глэдис брать на себя ответственность. Я в этой схеме вообще сабмишн, с меня взятки гладки.

Подбадривая себя подобным самоуничижительными размышлениями, очутился на иностранном, где из меня «Белая лань» мигом всю дурь вышибла. Белая лань – это кличка нашей училки по французскому. Еще пять лет назад её так прозвал первый набор гимназии, и с тех пор никнейм прижился. Позорного в кличке ничего не было, миссис Марианна Орлиак просто любила французскую поэзию, особенно в стиле фолк, предпочтительно баллады. Больше всего, полную драматизма-реализма «Белую лань». Ничего плохого в таких вкусах нет, но кажется я нашел скрытые корни вегетарианства. Вы бы прочитали балладу сами – это же ужастик натуральный, Ганнибал Лектер отдыхает. А мне пришлось читать. С выражением. Вслух.

С трудом отделавшись от французского, отсидел физику. Хвала гимназии, извращениям вроде теплорода или эфира преподаватель Джозеф Бреретон нас не пичкал. Трактат Максшелла об электромагнетизме обсудили. В реальности у нас был Максвелл, его любой троечник знает по демону. Здесь электромагнетизмом, да и вообще физикой, и всей производной от неё Максшелл занимался. И может быть это совсем другой человек, иного характера, роста или веса, но как же интересно наблюдать, как история человечества возвращается на определенный путь развития, словно вещество с памятью формы.

Предавшись умным мыслям, я сидел на перемене после физики, задумчиво листая учебник матеши. Когда был атакован взлохмаченным и нервным Клайвом.

– Эйв, – истерично зашептал он, плюхнувшись на свое место рядом со мной, – меня сейчас Беллингемские поймали.

– А? – отозвался я рассеянно. – Если тебя ловят, значит ты кому-то нужен. На бесчеловеческие эксперименты наверно.

– Да я серьезно. – заныл он. – Это всё из-за карт. Прижали к стене и давай выспрашивать чьи они.

– Если ты опять сказал, что они мои, – взглянул на него в упор, – я прямо здесь тебе леща выпишу.

– Не-е-е, – он неловко увел глаза в сторону, – правду сказал, что у шарманщика знакомого выменял на кусок ткани из лавки.

Кусок ткани, стащенный в магазине у папаньки. Незатейливый бизнес Клайва.

– Ну и? – потерял я интерес к событию. – От меня ты чего ждешь? Сочувствия, слов поддержки?

– Да они же не вдвоем подошли. – зашептал он яростно. – Так бы я мигом утек. Они Джереми Армстронга с собой взяли, а это наезд на меня. А я твой человек, Эйв. Значит наезд был на тебя!

– Да что ты говоришь, Клайв! – возмутился я. – Такое не может быть оставлено без внимания. Сегодня же перетру об этом печальном инциденте с их боссом. Не подскажешь кто он?

– Глэдис Беллингем. – откликнулся он радостно. Потом понял, что натворил, изменился в лице, суетливо обернулся, поглядел по сторонам.

– Да не надо ничего с ней говорить, – изменил он позицию, – просто отвесь подзатыльник по-братски этому Джереми.

Джереми Армстронг был спокойным немногословным третьегодком из приличной, ирландской семьи. Предок его был первым чемпионом Великобритании по силовой атлетике. Принял награду из рук королевы Виктории на играх Бремар Хайленд в 1848 году. После Катастрофы спортсмены в семействе закончились, начались военные и даже затесался один маг, быстро погибший в очередной схватке с новым Властелином. И только его отец продолжил спортивную традицию, заняв второе место в 2030 году в Нью-Дели, на чемпионате мира по силовой атлетике.

Мой дед знал почти про всех гимназистов и их семьи. Что не знал, ему его Преподобие рассказал.

Да будь даже Джереми тощим ботаном в очках (что потенциально еще опаснее и настораживающе), а не бугаем, у которого воротник рубашки трещал, когда он шею поворачивал, я не из тех, кто развлекается видимостью доминирования над слабыми.

– Проветрись, Клайв. – процедил я ему сквозь зубы. – Посиди пару уроков подальше от меня. Так спокойнее будет. Не хочу видеть твою рожу некоторое время.

Он немного испуганно собрал учебники, поглядывая на меня и отсел к Винсту в центр общего стола. Некоторое время я остывал, но пришел Чарльз Валлис, быстро заставив всех школьников забыть посторонние мысли, пыткой логарифмами.

На получасовой перемене я проник в столовую на свое почетное место. Минуты через три появился босс нашего гимназического мирка.

– Надеюсь миледи я полностью оправдан. – оптимистично заявил я, дождавшись пока Глэдис, строго-чинно подернув юбку, рассядется за столом.

– Можно ли назвать меня вредной? – задумчиво спросила она, внезапно меняя тему.

– Конечно нет! – не стал я её разочаровывать. – Следование своим идеалам не вредность, но принцип. Вы дотошливы, настойчивы и великолепны, Глэдис, даже умеете признавать свои ошибки.

Она даже застыла на месте, с вилкой в руке, впечатав в меня свои серые глаза.

– Вот поэтому следствие еще не закончено. – изучив мою честную физиономию на предмет насмешки, призналась она. – Остается один вопрос, откуда ты знаешь шарманщика, у которого Клайв купил карты?

Настала моя очередь застыть. Да что с этим Клайвом не так, он что имел в виду знакомого мне шарманщика? Да кто это такой? Я перетряхивал память абонента, ища ассоциации и наконец вспомнил.

Во времена церковных песнопений Эйву приходилось довольно рано вставать. Пели в соборе четыре раза в неделю: субботняя и воскресная служба была прямо «маст хав». Тому их хористов и служек, кто вообще ни разу не пропускал служб, в конце года епископ Нового Лондона конвертик выдавал. «Не златом одним», но было приятненько. По пути к собору, утром, Эйв каждый раз встречал на службах в выходные дни, одного старого мужчину, в выцветшем пехотном кителе, вместо пуговиц – со шнуровкой. Дед ему объяснил, что это униформа военных музыкантов. Мужик был боевого вида, без ноги и с черной повязкой на глазу. Ранним утром по выходным садился со своей шарманкой на пути к собору, с ним подвязалась пара тощих мальчуган, ходивших со снятыми картузами. Подавали им щедро: аристо с семьей на расслабоне, в выходные не скупились.

Вот как то раз Эйв законтачил с одним из них, и купил у того роскошный нож, самодельный, с рукояткой из морской раковины. Мальчуган сообщил, что в городе их все знают, ходят они под «Шарманщиком», как кличут дедка, за бабло готовы достать что угодно.

Этот факт и кличка деда сыграли злую шутку, при знакомстве Эйва, Клайва, Хупи, Винста и Маргери. Тогда, три года назад, для поднятия авторитета Эйв сказанул про «шарманщика», хвастаясь, что может многое достать.

Полдень охренительных воспоминаний. Вот не отстань этот мир от моей Земли, что – Эйв бы уже метом банчил в гимназии?

Я честно признался во всем Глэдис, напирая на то, что был молод и глуп.

– С тех пор мало что изменилось. – шутканула она. – Только Билл Миллин* не шарманщик, он волынщик. «Сумасшедший Билл». Сейчас он по-прежнему сидит у собора, собирая дань со своей шарманкой, но исключительно потому что так лучше подают. Сам понимаешь, волынка на любителя.

– Почему сумасшедший? – не понял я.

– Он был волынщиком в 92-ом горском полку. – объяснила Глэдис. – в сражении у Вирунгу в 2001 году, полк прикрывал фланг Африканскому корпусу. Когда закончились патроны, все пошли в штыковую на зулусов. Впереди всех с волынкой шел Билл. Как ты должен знать из учебника истории, зулусы бежали.

– Я бы тоже долго не продержался против волынки. – чистосердечно сообщил Глэдис.

– Да там весь полк, через пять минут его игры, мечтал скорее умереть в бою. – вернула она подачу.

Пользуясь её хорошим настроением, почти реабилитированный в глазах высшего школьного общества, я заливался соловьем и корчил из себя благовоспитанного, умного и интересного юношу. Только от печального финала меня выбранная линия поведения не спасла.

Под конец обеда меня настоятельно пригласили на репетицию «Ромео и Джульетты».

*Оммаж шотландскому волынщику Билли Миллину, игравшему под огнем немцев, во время высадки в Нормандии.

Глава 15

– Плохо дело! – с досадой сказал Клайв, швырнув свой рюкзак за диван. – Щенок совсем потерял берега! Отшивает даже меня.

Ради конспирации Клайв теперь не общался с Маргери и Хупом в гимназии. Хотя так сейчас, про всех школяров можно было сказать. Кто-то и прежде не жаловал Марго, автоматически перенося свои чувства на Хупи. Кто-то, заметив неприязнь Глэдис, и сделав выводы из краткой речи Джеймса Стэнли, перестал замечать парочку в последние дни.

– Это не наша ошибка. – отреагировала Маргери. – Мы действовали по инструкции от Совета.

– Да какая разница. – отмахнулся Клайв, открывая кургузую бутыль портера из пивоварни Уитбреда с Чизвелла. – Вся ответственность ложится на нас.

Он присел на диван, покосившись на приунывшего Хупи. Полиморф понимал: по головке не погладят всех, а начнут с него. Потому что он индиец.

– Но частично переложить её на другие плечи мы сможем. – обратила внимание эсперов на себя Маргери.

– Ты имеешь в виду усиление, которое к нам пришлют? – привстал в волнении Клайв. – Но что мы о нем знаем? Надо тактику выработать и придерживаться. Врать высшему эсперу, ну такое.

– О чем врать? – не согласилась Марго. – Просто не сказать лишнего. Или начнем детально разбирать все ваши косяки: как Хупи перестарался со своей гордыней и начисто отрезал все пути примирения нелепой дракой? Или твоя идиотская затея с картами, ну спасибо, да он сегодня в одном экипаже с Глэдис прикатил.

– А тебя он не наглухо отшил с «оставь меня в покое, иначе война?» – окрысился неудачливый первопроходец эдалт-индустрии.

– Вот. – нравоучительно подняла руку Маргери. – слегка надавить на ваше самомнение, и вы готовы сдать всех. Хупи, вижу ты на низком старте уже, хочешь добавить чего-то, что мы не знаем?

К их общему удивлению, зло стискивавший челюсти Хупи, поднялся и предложил работать сообща, без упреков и нездорового гнева друг на друга.

– Благородный говорит лишь о достоинствах ближнего, хоть тот лишен их. – очень вовремя вспомнил родную пословицу полиморф. – Низкий лишь о недостатках. И пусть оба они лгут: первый идет на небо, второй в преисподнюю.

– Красава. – хлопнул вздрогнувшего полиморфа по плечу Клайва. – Заговорил как Владыка. Где же ты раньше был.

– Так, собираемся, сеанс связи через час. – хлопнула в ладоши Маргери. – Общая позиция: действовали по инструкции, но что-то пошло не так. Наш вывод таков: стратегически нужно было готовить агента из аристократии. Без человека из высшего общества, даже налаженный контакт с будущим преемником рассыпается, как только он со своими возросшими способностями и интеллектом, осознает все преимущества дружбы со знатью, начиная применять все свои уловки. Остается только наблюдать со стороны.

– Я вот сейчас думаю, – внезапно осенило Клайва, – может Совет на это и рассчитывал? Проверял как работают внешние раздражители на потенциальном преемнике. Если посылают усиление, необязательно потому, что мы накосячили. Совет убеждается в реальности кандидатуры, прибывает главный и берет операцию под контроль, заодно оценивая нашу работу.

– Хорошо бы. – несколько скептически отнеслась к гипотезе Марго. – Но в любом случае не расслабляемся.

Некоторое время, все трое главных участников одной из ячеек «Зари Надежды», согласовывали все свои ответы на потенциально неприятные вопросы от будущего высшего эспера, пока будильник не выдал звонкую трель.

– Пять минут до контакта. – Марго встала из-за стола и полезла в шкафик за ком-порошком.

Клайв подошел к зеркалу и критически осмотрев себя, пригладил волосы. Даже Хупи, обычно игнорировавший условности, навел легкий марафет, по-гусарски закрутив кончики усов наверх.

После манипуляций коммуникационного порошка и отражающей гладью, в установленное время, поверхность зеркала пошла рябью и спустя пару секунд показала Седьмую в маске вместе с неизвестной фигурой в тёмной накидке.

– С этого момента руководитель группы эспер Архитектор. Он обладает всеми полномочиями. – после краткого приветствия выдала вводную Седьмая.

Фигура в накидке подняла руку в приветственном жесте.

– Сейчас Пятый рассчитает координаты и телепортирует Архитектора к вам. Дальнейшие инструкции ожидайте от него. На этом всё. Группе отойди от зеркала, расчистив визуальное поле для телепортера.

Высшие эсперы-телепортеры, такие как Пятый, в отличие от обычных, способных телепортироваться на расстояние прямой видимости, обладали повышенными возможностями. Могли устроить телепорт на местность, где бывали раньше и запомнили визуально, с ориентирами. Умели работать в связке с суггестором, когда в прямом контакте последний напрямую передавал образы местности для расчета телепортеру.

Их умение позволяло телепортировать груз или людей, с ограничением – не больше их собственного веса. Было высших эсперов немного, Маргери слышала о двоих: Пятом и южноамериканском по кличке «Борода».

Побочным эффектом для телепортеров стал фактор еды. Все старались откормить такого эспера, сделав его как можно более толстым и увесистым.

Они отошли от зеркала, с другой стороны, к нему приблизился Пятый. Телепортеры сами на глаза как можно реже кому предпочитали попадаться, плюс организации на которых они работали, тщательно берегли личность эспера.

Маргери представила тонкую работу мозга Способного за множество миль от них. Что в нём происходит: вспыхивают тысячи данных одновременно, попадая в невидимую систему геодезических параметров эспера, выводя координаты для телепорта и проецируя его силу на человека для переноса?

Во вспышке и столбе синего цвета, в центре комнаты возникла фигура в накидке с черным портфелем. Она развернулась к зеркалу и подняла свободную руку в жесте «Ок».

– На связи. – бросил Архитектор Пятому и Седьмой. Сбросил с себя накидку. Отставил в сторону портфель.

«Мужчина за тридцать, холеный, уверенный. Взгляд человека, привыкшего отдавать команды. Одет как джентльмен: светло-коричневый костюм-тройка, из нагрудного кармашка небрежно выглядывает уголок платка. На ногах замшевые дезерты*, в тон костюму.» – первое впечатление Маргери было позитивно-опасливым.

Архитектор некоторое время рассматривал комнату, группу, затем сделал приглашающий жест рукой на диван.

– Садимся и всё по порядку рассказываем, с момента утери эмпатического контакта.

Выслушав и задав несколько уточняющих вопросов Архитектор задумался. Встал и подошел к окну, глазея на двор дома из-за занавески.

– Обморок типичная реакция. – донеслось от него. – Вспомните себя и свои реакции в момент обретения Способности. Участки мозга перестраиваются, обрастают новыми связями. Решительные действия, ответ на вызовы, отсутствие страха перед конфронтацией и умение использовать настроение толпы, тоже укладываются в схему. Гормоны никуда из юного тела не исчезают. Изящество решений не для подростка. Меня больше удивляет борцовская техника, позволившая ему справиться с полиморфом. Неужели у Владыки боевая специализация, такого не может быть, судя по пророчеству.

Архитектор забормотал что-то тихое вполголоса, неслышимое. И хотя полиморф мог изменить строение внутреннего уха, увеличив размер волосковых клеток и спокойно подслушать, Хупи не рискнул этого сделать.

Меньше знаешь – жизнь спокойнее.

– Ты не поддавался надеюсь? – внезапно спросил высший эспер у Хупи. – Использовал свои навыки?

Бедолага сразу потек под взглядом начальства. Первоначальная договоренность ячейки про умалчивание своих способностей в борьбе за влияние на Эйвера Дашера сразу показалась всем такой наивной и смешной. Что можно скрыть от этого пронзительного ледяного взгляда высшего эспера?

– Я чуть-чуть, – забормотал жалостливо Хупи, – немножко совсем, чтобы сразу не упасть под его умением.

– Молодец! – неожиданно и по-доброму потрепал по плечу полиморфа Архитектор. – Ничего страшного нет, зато мы имеем понятие о его невероятном потенциале. Я думаю…

Он задумчиво прошелся по комнате и Маргери поняла: всё, этот чувак теперь полностью завладел вниманием и доверием Хупи и Клайва, буквально за пять минут.

– Вторая Способность скорее всего. – вынес свой вердикт Архитектор. – не такая уж редкость для высшего эспера, тем более для Владыки. Просто она появляется через несколько лет. Нам всем сильно повезло с Эйвером Дашером, постараемся не упустить этот шанс!

– Да! – прилежно хором отозвались эсперы.

– Но что нам делать сейчас? – задала свой вопрос Маргери.

– На первый взгляд остается только наблюдать. – Архитектор подмигнул мужской части коллектива.

Маргери почувствовала укол зависти, а ведь эмпат здесь она. Управлять настроением команды, создавать дружескую атмосферу – её обязанность. Простая потеря канала эмпатии с Эйвом разрушила её лидерство и почти обнулила умения. Непрофессионально.

– Тем более с таким грамотным эмпатом как Марго. – похвалил теперь её Архитектор. – Использование навыков будущего Владыки мы засечем. Но проблема не в этом. Она в самоуверенности Эйвера Дашера. Он либо не понимает, что использование его способности рано или поздно могут идентифицировать кто-то из ментальных магов, либо использовал их и уверен, что маги не в состоянии это сделать. Даже если это трезвый расчет, и он не ошибается в своих силах, опасность только возрастает вдвойне. Зачем ему тогда наше братство? Эйвер устроится среди аристократии, неизбежно пробьется наверх и кто будет представлять наши интересы? Кто станет сражаться за мир с возможностью победить, а не растворится в безумии своей силы?

«Он совершенно прав. Вот почему прошлые Владыки не могли объединить разрозненные силы всех угнетенных? – с восхищением подумала Маргери. – Любой из них рано или поздно допускал ошибки. Нарциссизм, самообман, завышенные ожидания, ощущение всемогущества, потеря самоконтроля, необузданный, беспричинный гнев. Прошлый австрало-гвинейский Владыка Тжапалтжарри обладал невероятной силой, подчиняя себе гравитацию. И что же, британские маги создали гравитационный инвертор, британский дирижабль скинул ему письмо с вызовом на дуэль в оскорбительной форме от мага Соединенного Королевства. Тжапал купился, пришел на вызов, а там ловушка. Когда тот попытался воспользоваться своей силой, его размазало по всему новому материку. Иметь силу и уметь её использовать очень разные по эффекту вещи.»

– Пророчество говорит нам только об одном кандидате. Мы не сделаем ошибок. Только Эйвери Дашер избавит мир от проказы колониализма. Вместе с нашей помощью! – вскинул кулак Архитектор.

– Да! – вскричали дружно заговорщики.

– Можно подумать, что мы проиграли первый раунд. Эйв избавился, как он думает, от старых друзей и выстраивает новые связи среди аристократии. – заговорил неспешно Архитектор. – Но мы еще даже ничего не начинали. Школьные интриги, да это просто смешно. Ему предстоит сразиться со всей мощью Соединенного Королевства, а когда бюрократический аппарат прожует и смачно выплюнет им, словно оливковой косточкой, мы окажемся рядом и покажем Владыке, кто его настоящие друзья. Мы утешим его, вытрем все слезы и поведем за руку к светлому будущему!

С некоторым недоумением собравшиеся поддержали нового босса. Архитектор с понимающей улыбкой оглядел их.

– Всё дело в том, что у меня есть план. – сообщил он. – Шах и мат всем наивным попыткам Эйвера Дашера избежать своей судьбы.

* * *

Я вытер слезы, подступившие к глазам от смеха. Репетиция спектакля, на который мне пришлось топать после уроков и треньки, проходила в актовом зале. Если столовая наша была справа от холла, то актовый зал располагался слева. Слезы у меня вызвал персонаж Бенволио. Актеров не хватало, его играла наша многогранная Элеонора Гроув. Та самая сильная женщина, заместитель директора, преподавательница по литературе.

В её интерпретации в пьесе появилась Бенволия – двоюродная сестра Ромео, подружка Меркуцио. Взяв на себя эту роль, она пошла за реквизитом, который хранился в ящичке, вынесла на своих могучих руках из чулана, а оттуда сигает рыжей молнией наш Толстопуз. Не знаю откуда у нас в гимназии взялся этот мейн-кун, но всех кошачьих британцы обожают. Забрел котик в гимназию – сразу получил всеобщую любовь и признание. За год схарчив всех крыс и сделав карьеру, остальные четыре Толстопуз отжирался, корча аристократический, гордый вид. Даже наш директор украдкой котяру подкармливал: вот что значит правильная репутация и наглая морда.

Однако будь ты хоть сам фараон, понесут тебя сонного, с неизвестными целями, в деревянном ящике – засуетишься.

Как-то так и подумал Толстопуз, с диким ревом выпрыгивая на ходу из гроба. «Вы что, дебилы, еще живым закопать меня вздумали?» – сообщал всем в округе его истошный вой.

От страха миссис Гроув резво дернулась назад, сбив своим весом картонную декорацию дома Капулетти, на суетившегося с другой стороны Джереми Армстронга. Декорация разломалась надвое, встретив крепкую голову сына ирландского чемпиона по силовой атлетике. Встав в разломе картонного здания, Джереми предстал перед всеми недоумевающим великаном, этаким троллем, бредшим по своим делам и не заметившим под ногами человеческого дома.

Мне стало смешно, Глэдис закрыла лицо руками, да пол-труппы актеров нашего театрального кружка сложилось надвое. Остальные, оказавшиеся в пределах взгляда миссис Гроув, медленно багровели, но еще хранили невозмутимый вид.

– Миссис Гроув, вам не понравился мой дом Капулетти? – не нашел ничего лучшего, чем спросить очевидную глупость Джереми.

Это меня добило. Элеонора Гроув, крушащая в ярости, не понравившиеся ей декорации от школьников. Таков истинный портрет настоящего преподавателя английской и всемирной литературы.

– Джереми рожден играть легкомысленных козочек в театре. – простонала тихонько Глэдис, не отрывая рук от лица.

Это британский школярский сленг, означающий глуповатого человека.

Так получилось, что я зашел в актовый зал минут за пять до начала. Незамеченный никем, я примостил усталую плоть на краешке кресла верхнего ряда, но был мгновенно опознан и пойман Глэдис.

– Иногда он играет по-крупному. Словно Рыцарь Колесницы, стоит за плечами твоих конфиденток. – намекнул я на случай, когда Анна-Мария выспрашивали Клайва о принадлежности карт.