Текст книги "Инверсия (СИ)"

Автор книги: Василий Панфилов

Соавторы: Алексей Богородников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Как успешно спрогнозировал Челочка, внизу начали процедуру запуска открытия «Вызова Регби». Я таращился вниз, безуспешно гадая, когда же уже к нам придут эти чертовы директора. Где моя легкая кавалерия⁈ Стою на коленях, страдаю, даже не сморгнуть. Глаза слезиться начали, понемногу заплывать, губа неприятно опухла, кляп из двух носовых платков вместе, затолканный в рот, неприятно царапал нёбо.

Да почему несчастный попаданец вечно отдувается за всех в этом мире?В книжках, которые я читал, такого не было!

– Да. – как-то чавкающе сказал рядом Оскар, орошая пространство вокруг своей слюной. – Эта не девушка, это мечта.

Я лениво скосил глаза в направлении его бинокля. Девушки сверху в купальных костюмах и шапочках очень похожи. Не знаю, как без бинокля можно что-то разглядеть эротичное. Хотя в одном я ошибался – дурацких длинных плавательных юбок на них не было. Вполне себе такие плавательные шорты. Для настоящей школоты, может это пик разврата: пощупать глазами грудь, стройные ножки. Однако у меня есть Глэдис и свои взгляды на эротические представления.

Кстати, в искомой девушке есть что-то такое от неё. Надменная осанка, флюиды превосходства достигающие даже оттуда, грациозные потягушки этакой грозной кошечки. Под купальными шапочками волос невидно, если дать волю воображению такое можно нафантазировать!

– Участница под номером два впервые пробует себя в плавании. Великолепная юная дева, талантливая фехтовальщица, чемпионка Великобритании по теннису 2034 года, выпускница этого года гимназии Беллингема, леди Глэдис Беллингем!

Каждое слово, начиная со второго предложения, раскатисто и громко проговоренное организатором в рупор, вбивало в мою голову раскаленный гвоздь непонимания. А что, так можно было? Захотеть, взять и зарегистрироваться за пару дней до начала соревнований? Ладно, я не с того начал: кто дочке лорда вообще, запретить осмелится, дозаявочку сделать от гимназии? Она плавать вообще умеет? Хотя тоже мимо, у нее в городском-то особняке не один бассейн есть.

Что она в этой цитадели тестостероновых хищников делает? Как мне поступить?

– Вилли, тащи фотик со стола. – немного изменившимся голосом скомандовал Челочка.

– Но это дочь лорда Беллингема! – испугался его подручный.

Остальные запереглядывались.

– Проявлять негативы буду лично я. – подпустил в голос убедительности Челочка. – Вы все получите фотографии с заретушированной Глэдис.

– А ты, сука наяривать будешь на неотретушированные! – заорал я в полный голос. – Тебе там челочка весь мозг пережала что-ли, устроил поснимашки, блоготварь недобитая⁈ Натурально тебе горизонт завалю, вместе с хромосомами в твоем теле!

Ну как заорал – замычал, глаза выпучил и забился несчастной, подопытной мартышкой в тайной лаборатории Пфайзер, на которой препараты пятого поколения Виагры испытывают. Знал бы что коробка на столе – это фотоаппарат, об их морды разбил бы первым делом.

– Ты чего задергался, дурачина? – обратил внимание на меня Челочка. – Тебя тоже удостоим снимка на память. Снимок выйдет не из тех, что можно показать друзьям, зато бесплатный.

В моем мире было много избалованных кумиров и мало героев. Дисбаланс компенсировался количеством негодяев. В этом мире через раз на подонков натыкаюсь. Пора сезон охоты на них открывать.

В одном уверен: Глэдис будет стоять за спиной и с шутейками подавать мне патроны.

С такими мыслями я резко боднул люк головой, кидаясь с колен, рыбкой, в голубую чашу бассейна. Люк провернулся, шлепнув кого-то из тайного общества наотмашь дальним концом. Блям, приглушенный вскрик и позабытое ощущение свободы, вновь наполнило моё летящее тело.

Глава 32

– Все увиденные вами трюки выполнены профессионалом. – голосом умирающего журавля, прокурлыкал я Глэдис. – Не пытайтесь повторить их дома.

Она сердито пихнула меня кулачком в плечо.

– Покинул нашу гимназию для разучивания трюков в труппу Валтера? Клоун из тебя так себе.

Цирк Валтера самый известный в Великобритании. Боюсь, конкурс на работу в него выше, чем в Оксфорд.

Стремительной ракетой, зайдя на посадку в женском плавательном бассейне во время соревнований, моя тушка немного подогрела атмосферу. Водный фестиваль вместе со спортсменками и зрительницами моментально изобразили чайник: пошли паром с примесью истеричного визга. Одна Глэдис не растерялась: скинула накидку и сиганула за мной в бассик, как есть, даже без купальной шапочки. Сердечко ей подсказало, тельце моё в полете опознала – сие мне неведомо. Только обнаружив, что я связан и с кляпом во рту, она громким голосом, потребовала подать сию же секунду руководство школы для объяснения инцидента. Что градус невероятного события подогрело здорово.

Вообще все подумали, что меня скинули, а не в добровольное сигание из-под купола крыши. Представить, что неизвестный школьник добровольно внес дополнительный элемент прыжков в плавание, никто не был в силах. Сам же я ненадолго потерял сознание при ударе и очнулся посреди воды, на руках своей принцессы.

Ужасно романтично, я сразу фонтан воды из себя изверг от радости. К счастью, Глэдис такое не испугало. По крайней мере из своих крепких рук мою тушку обратно в воду она не выпустила. Подгребла меня к краю бортика, там меня врач, присутствующая на соревнованиях подхватила с участницами. Всё это я плохо помню: только суету, белые, растерянные лица, изумленные глаза Дианы, совсем дикие и восторженные у Поли, носилки, тряску и палату врачебную, где доктор со стетоскопом меня осматривал.

Далее, молодой измученный нагрузкой организм отключился и очнулся только к обеду. На который зашли директора Бромптона и Регби, последний взял с собой хаусмастера, грубо говоря завхоза. Совместно мы выстроили плохонькую, неубедительную, кривую, дышащую на ладан, но хоть какую-то версию инцидента для общественности.

Дело было так: молодой и ужасно умный школьник из Бромптона, известный своими опытами на тему электричества, заинтересовался освещением плавательного бассейна Регби. Вступил в ряды добровольных помощников хаусмастера Регби, мистера Данкана. Ну знаете, приезжал по выходным, помогал менять сгоревшие лампы, ковырялся в них с паяльником. В то злополучное утро, всю ночь прямо на месте, в подсобном помещении, отсидев над очередной партией сгоревших ламп, запамятовал про старт женского плавания. Вышел из-за стола, организм изрядно уставший забунтовал. Запнулся об коробку, взмахнул машинально руками, попал ими в висящий на бельевой веревке галстук, упал прямо на плохо закрытый люк, на котором лежали уже высохшие носки: инстинктивно сжал челюсти, заглотив носок, люк провернулся, и я осчастливил спортсменок своим прыжком.

Я на любую дичь согласный был: мне же факультатив по физике Регби подпишет. Частные школы могут с другими школами сотрудничать и бумаженции нужные выдавать. По результату сотрудничества. Ну это к мистеру Бентли и сэру Бэкону, как они эту тему оформят.

В результате описания события выходил портрет сумасшедшего парня: то ли гения, то ли идиота, но я не особо парился. Эйнштейн на протяжении всей своей жизни такое вытворял: шуры-муры крутил со всеми юбками, от подруги падчерицы до советской разведчицы – запомнили его же не поэтому.

А я просто лампы чинил в Регби. Потом упал неудачно. Так и сказал Глэдис, зашедшей после директоров. После честно выложенных деталей про тайное общество фотографов-сластолюбцев.

– Факультатив по физике и всё! – возмутилась она. – Сэр Альфред Бэкон меня вообще не уважает что-ли⁈

Хотелось закрыть благодарно её красивенький ротик поцелуем, но я сдержался. Коротко и ёмко характеризуя себя словами одного маэстро в прозрачной футболке-сеточке: я одинокий бродяга любви в пол-шестого. Мой дебют на тропе греха не станет фальстартом. Глэдис ко мне неравнодушна, но момент должен быть стопроцентным.

– В руководящем совете школы Регби есть генерал Джордж Барвелл, как намекнул мне сэр Бэкон. – признался Глэдис. – Его брат, бывший посол Великобритании во Франции Чарльз Барвелл будет в приемной комиссии Оксфорда.

– Другое дело. – воодушевилась Глэдис. – Сэр Бэкон и со мной пытался поговорить, пригласил составить компанию на обеде. Но я прямо не ответила.

Да, она может себе позволить поиграть на нервах директора. Вообще дело её напрямую касается, а уж если папанька ейный про общество регбистов-фотографов узнает, теряюсь в догадках, что с сэром Бэконом будет.

– Ты мне за другое скажи. – потребовала Глэдис. – Про мой приезд ты не знал, но поперся честь девушек-спортсменок спасать. Ради своей выгоды или…

Она сделала показушную паузу. Хотелось из-под гривы роскошных волос зашевелить ласково усами и с гитарными переборами ворваться в больничную тишину: «первая причина – это ты. А вторая – все мои мечты.» Рановато для перфоманса: усы не отросли, гитары под рукой нет. Пока на харизме молодости выезжаю. Бронебойные патроны любви оставим на крайний случай.

– Честь девушек всегда надо спасать. – рассудительно сказал я. – Но ни ради них, ни ради выгоды с этакой высоты, в своем уме и памяти, я бы ни за что не сиганул. Покойнику плюшки не нужны. Оттого я расслабился и лежал себе, спеленутый галстуком, спокойно. Ждал директоров и крепкого школьного префекта или проктора, не знаю как у них должность главного охранника назвали. Вот только объявили твоё имя и меня сразу переклинило.

Про то, что я на всю церемонию глазел, пришлось умолчать. Во избежание всякого-разного. Спички из-под век выскользнули: то ли когда головой люк прошибал, то ли от страха в воздухе во время падения, то ли в процессе приводнения.

Глазки Глэдис опасно заблестели, губки увлажнились и приоткрылись. В битву за место первого поцелуя с принцессой, в игру вступает больничная палата.

И проигрывает.

В дверь палаты постучала волонтер Королевского гуманного общества, помогавшая Регби на соревнованиях. Общество с давними традициями, созданное еще в восемнадцатом веке, курировала её принцесса Кентская, спасало людей от утопающих до голодающих. Медцентр в Регби построен рядом с часовней – очень удобно – не спасли, так сразу отпели. Хотя часовней я её по незнанию обозвал. Аборигены называли его Храмом Речей. Там в храме происходило официальное открытие соревнований, после женского плавания. На открытие я естественно не попал по уважительным причинам.

В общем, романтику прервала волонтер с моим рюкзаком, который Оливер с Лайонелем приносили, пока я отлеживался. В настоящий момент, пришлось предстать перед девчулей своего сердца в больничной пижамке. Брюки и рубашку, раздев меня, забрали на стирку. Хорошо я взял запасную форму. Правда она была беллингемской.

– Ты же травмирован! – возмутилась сразу Глэдис. – Строгий больничный режим пару дней!

Помахала строго перед моим носом указательным пальчиком. Она права: меня ни за что не отпустили бы из палаты, но это было третье условие Альфреду Бэкону директору Регби.

– Миледи Глэдис. – ласково потерся макушкой об её пальчик. – Мне нужны спортивные успехи. Сэр Шарль де Бомон очень придирчив к новичкам.

Цитата от неё самой поразила Глэдис в самое сердце. Или прикосновение к моей шелковистой шевелюре?

– Я был исцелен полностью одним твоим видом! – перешел в наступление. – И не такое со мной на футбольном поле случалось. Фехтование гораздо опаснее!

– Даже не знала, что футбол обучает столь поразительным навыкам. – задумалась она. – Не создать ли мне женскую футбольную команду в гимназии?

Тогда я и переключился на курлыкающий голос умирающего журавля. Звучал он протяжно и жалобно. С долей раскаяния и непримиримой решительностью совершить множественное количество подвигов во славу своей принцессы.

Она, конечно, посердилась, а куда деваться. Фамилии у нас пока разные.

Вместе и пришли на двухмилевый забег вокруг регбийного поля: нахмуренная Глэдис и бодрый я в халатике, под которым были спортивные трусы и майка. На ногах парусиновые туфли, их сейчас теннисными называют.

Чувствовал мой организм не так бравурно, как я изображал. Некая ломота в теле, недовольное ворчание мышц. Утренние развлечения с тайным клубом и непредвиденный дайвинг сказывались. «А кому сейчас легко, покажите мне этого человека.» – подумал разминаясь.

Я встретился глазами с Дианой. В её руках сиял серебряный Кубок по плаванию. Паулина раскрыв рот глазела то на меня, то на Глэдис – среди сплетниц Бромптона намечалась новая тема «дочь лорда после таскания Эйва на руках, лично оживляла нашего ученика методом искусственного дыхания». Рядом горделиво потел мистер Бентли – первый трофей школы Бромптона при его директорстве. Прибавьте знакомство с сэром Бэконом, да жизнь практически удалась. Однако всегда можно сделать её лучше.

Завидев меня с Глэдис, он зажурчал весенним ручейком: как рад встрече со столь одаренной представительницей спортивной британской молодежи, с придыханием поминая через слово Великого Лорда Эндрю Беллингема.

– Рано мистер Бентли. – осадила его Глэдис. – Пока я ничего не выиграла. Мисс Мэлкрафт больше заслуживает вашего внимания.

– Мне далеко до ваших национальных достижений леди Глэдис. – откликнулась Диана. – Да и плавание только разминка, не так ли?

Их взгляды скрестились подобно шпагам. В воздухе запахло порохом. А, нет, это судья проверял свой стартовый пистолет: маленький, толстенький, блестящий, со сплошной спусковой скобой. Видать не в первый раз сегодня его используют. Выкинув из головы все мысли, я занял своё место на беговой дорожке. Время засиять спортивной звездой.

– Ты сможешь, Эйв! – Оливер был как никогда решителен.

– Мы верим в тебя! – поддержал Лайонель.

– Покажи на что способен, Эйвер Дашер. – подбодрил Олсен.

– Тащи за школу! – дружно вскинули кулачки девчонки.

В моей мотивации после пребывания на ручках Глэдис можете не сомневаться. «Да кто из нас сильный пол?» – накручивал я себя. – «Альфач я накачанный или бета дрожащая⁈»

Со звуком выстрела я рванул выпущенной из лука боевой стрелой. Сразу вырвался вперед и опомнился. Дистанция две мили, надо себя поберечь. Пробежав метров сто, по своим ощущениям, остановился, попрыгал на месте, подождал немного отставших от меня бегунов. Рваный темп для меня предпочтительнее, я на такое заточен. Потрусил уныло в хвосте участников половину круга. Закончил первый круг встречей со своими болелами.

Лайонель кричал «не сдавайся», Оливер тоненько верещал «про надежду всего Бромптона», Олсен про «чередуй дыхание: нос – рот». Мистер Бентли печально вытирал намечающуюся лысину платком. Видимо с Кубком по бегу он внутренне распрощался.

Поли хихикала с каким-то типом в форме другой школы. Глэдис беседовала с Дианой. Завидев меня, она замахала подбадривающе рукой.

Финал Регби по фехтованию прямо здесь не устроили, уже хорошо.

Я подмигнул Глэдис и ускорился вновь, оббежав колонну бегунов. В таком рваном темпе провел семь кругов, оставалось тринадцать. Совет от Олсена был правильным: на рывках я втягивал дыхание ртом, замедляясь, старательно вдыхал носом, вентилируя легкие. Они меня не подведут, но вот ноги могут отказать. Усталость уже накапливалась в мышцах, в боку закололо. Видимо плохо размялся или сразу взял высокий старт. Ничем это особо не грозило: минут пять потерпеть и пройдет.

Но есть ли у меня эти пять минут? Почти половина дистанции прошла. Времени бегунов на три километра я не знаю, никогда спортивным бегом не увлекался. Марш-броски – это совсем другое.

На «терпя и преодолевая», прошло пять садомазокругов вокруг поля. Пот заливал глаза, ноги начинало потряхивать. Бок адски болел, сбивая темп. Внутренний голос начал потихоньку рассуждать, что главное не победа – главное участие. В десяточку войдешь уже клёво, ты же не стайер.

– За пацанов из клуба ответишь. – долетело до меня от пробегающего мимо рыжекудрого спортсмена в майке с буквой «R».

– Живи и оглядывайся. – буркнул второй тип с такой же аббревиатурой, проносясь мимо.

Знаки внимания от тайного общества меня хорошо взбодрили. Помнят Дашера, ценят, ненавидят. С новыми силами пустился в догонялки. На несколько кругов меня хватило.

– Последний круг! – вскричал Олсен, спустя некоторое время, когда я в неведомый раз пробегал мимо. – Поднажми!

Они все что-то прокричали, только Глэдис молчаливо шевельнула губами и этот жест не был словом. Она на секунду выпятила губки и снова превратилась в Снежную королеву. Я еще метров двадцать вяло перебирал ногами, когда до мозга, забитого сигналами боли от организма, наконец дошло. Это был «чмок». Намек. Согласие. Типа победишь – поцелую.

Весь организм немедленно окутал адреналиновый шторм.

– Держите меня семеро! – взревел я «Итальянским Дьяволом»* без глушителя. Ноги мои превратились в копыта, диким лосем во время брачного гона, помчался навстречу своей мечте. Играючи обогнал испуганных школьников, затем картинка сломалась, застыла на разметке дорожке и больше ничего не помню. Только как потом в кого-то врезался. Оказалось, в тренера Олсена.

– Спокойно, Эйв, – увещевал он, поймав меня в объятия и держа на весу, – ты был первым на финише. Время десять минуть, восемь секунд. Прекрати дрыгать ногами.

Словно курица с отрубленной головой, я еще дергал лапками, убегая от топора. В смысле мчась за наградой.

– Норм, тренер, – прошептал пересохшими губами, – отпускайте, я в порядке.

Олсен развел руки в стороны, я отшагнул в сторону, свалился на траву, втягивая в себя свежий воздух, скидывая туфли и давая свободу натруженным мышцам.

Подошла Глэдис с сияющими глазами, протянула фляжку с водой. Свою, с вензелем на боку и непонятным на вкус содержимым: вода, чуть солоноватая, показавшаяся мне слаще ананаса.

– Премного благодарен миледи Глэдис. – пробулькал не отрываясь от фляжки. – В моей победе ваша доля участия больше всех остальных переменных.

Она слегка покраснела.

– Будешь столь же яростно болеть за меня на фехтовании. – фактически пригрозила Глэдис.

– Попытаюсь даже превзойти. – ответил галантным шепотом. – Не во всем тебе быть первой, Глэди.

Наше милое воркование прервал судья забега. Предстояла церемония объявления результатов, вручения Кубка, чувственная речь про школу, мудрость королевы и спортивную нацию от меня. Я легко справился, выдав несколько перлов для болельщиков: воля и дух превратят настойчивость в выдающееся достижение: нет лучшего богатства, чем наша королева – светоч мудрости, разгоняющий тьму невежества; Британия правит миром, потому что в наших венах течет спортивная кровь; наши школы рассадник материи и высокого духа, из которого появляются звезды, а за спиной победителя всегда стоит его любимый человек и друзья.

С последней фразой украдкой кинул взгляд на Глэдис. Выглядела школьная принцесса явно довольной.

Получил свой позолоченный Кубок, сунул его мистеру Бентли. Тот вцепился в него алчной гиеной, почти лишившись рассудка. Целых джва Кубка у школы Бромптона! Награбил корованов, так награбил.

– Диана! Эйвер! – в глазах мистера Бентли испарялись и выходили влагой, годы унижений директорствования в худшей школе второй столицы империи. – Этот день самый лучший в моей жизни!

– И он еще не закончился. – поддакнул я. – Сейчас пообедаем, наступит очередь болеть за Лайонеля.

Последний, кстати, был не в лучшем состоянии. Давление на него обрушилось колоссальное: пока все участники из школы Бромптона, состязавшиеся в своих видах, выиграли. Диана его тормошила, Оливер что-то говорил успокаивающее, но в глазах пацана застыла обреченность. Смотреть на зрелище перегоревшего спортсмена неприятно. Я пригласил «её красивейшее спортсменчество составить нам компанию за обедом». Глэдис любезно согласилась.

В Регби она приехала на «Глэдере» вместе с дворецким. Для первого серийного автомобиля тоже своего рода вызов, который он успешно преодолел.

– Мистер Бентли, мы места поищем в столовой. – проинформировал я директора, погрузившегося в сладкие грезы председательствования в национальном Совете образования при королеве.

Он не ответил. В его мечтах он был уже «их светлостью, достопочтенным лордом», заседал в Верховной Палате парламента и учил жизни детишек королевы. Возможно, давал ценные советы Самой.

Потому фактически никакого обмана с моей стороны не было. Ведь мы с Глэдис так и не дошли до столовки. Я наспех облился водой, растерся полотенцем в специальном деревянном закуточке, натянул запасную форму, выскочил к ожидающей принцессе и предложил пешеходный квест.

«Вызов Регби» – событие для маленького одноименного городка похлеще, чем местная ярмарка, прибытие цирка или передвижной киноустановки. Карусели, шатры с сувенирами и едой, традиционные леденцы Кокрелл в виде зверушек – всё это, включая толпы людей, заполнили окрестности школы, потому мы неплохо повеселились. Нашу парочку нарисовал местный художник в карандашном наброске. Поглазели на марионеток Томаса Холдена, известного кукольника Нью-Лана. Попробовали местную кухню фьюжн, вроде тако на кейле. Курятина на черно-красном листе африканской капусты с имбирем, чесночком, кукурузой, лаймом, тростниковым сахаром.

– Давно мне не было так весело. – улыбка Глэдис вот, что растопит ледники над Европой. – В последний раз я была на «Гюси» в Нони совсем еще маленькой.

Нони – это Новый Ноттингем, Гюси – их тамошняя гусиная ярмарка. Я вот вообще ни разу там не был.

– Хотел бы я вот так, проводить с тобой каждый день! – вырвалось у меня.

Её коварная улыбка не только ледники растопит. Мозг вытек из черепа куда-то вниз позвоночника, судя по тяжести в чреслах. Накинусь на неё при всех и будь что будет, как советовал один римский император.

– Труден, долог путь к идеалу. – грустно поведала мне всю правду жизни Глэдис. – Стартовал ты неплохо, некоторые безумства изумляют даже меня. Однако, кроме карьеры и положения в обществе, благословения родителей, есть одно волшебное условие, обнуляющее все традиции и каноны. Правда люди над ним не властны. Когда оно произойдет, сразу перееду в твой домик, Эйв.

Я было хотел спросить за это условие, но тут шумно забил колокол в храме, возвещая старт соревнования по гребле, которую начинали спортсмены-одиночники. Глэдис больше шутила надо мной, но весь путь до бухты я прямо измучился над этим коварным посылом: что за волшебство такое, что надо сделать, купить или придумать?

*Lamborghini Diablo SV по прозвищу «Итальянский Дьявол» отличается характерным мощным звуком двигателя.