Текст книги "Слуга трех господ (Воспоминания о войне)"

Автор книги: Василий Жукович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

– Зачем нам туда идти? Что мы забыли на чужой земле? – говорили они.

Целый месяц 1-я Конная армия простояла у злосчастного городка Броды. Справа от нее на Варшаву успешно наступали войска Западного фронта под командованием Тухачевского, которые к этому времени почти полностью окружили польскую столицу, а армия Буденного, как привязанная, все еще топталась между Львовом и Бродами. В связи с этим 1-ю Конную армию сняли из-под Львова и перебросили севернее на поддержку Тухачевского, но опоздали. Поляки собрались с силами, перешли в контрнаступление и отрезали от войск Западного фронта две полевые армии и один конный корпус этого фронта, которым пробиться обратно не удалось, и они вынуждены были уйти в Восточную Пруссию и сдаться в плен немцам. И армия Буденного тоже чуть не попала в полное окружение поляков. Но ей, несмотря на огромные потери личного состава, все же удалось вырваться из польского полукольца и соединиться с остальными советскими войсками.

Поражение советских войск под Варшавой привело к тому, что силы Юго-западного и Западного фронтов оказались истощены до такой степени, что уже не смогли не только наступать, но и противостоять наступлению поляков, а дополнительных войск для пополнения этих фронтов взять было негде. Поляки этим воспользовались и не только в кратчайшие сроки освободили всю свою территорию от советских войск, но и снова пересекли этническую границу с бывшей Российской империей и захватили ряд западных областей Украины и Белоруссии, которые, несмотря на мирный договор между советским и польским правительствами, подписанный в Риге 12 октября 1920 года, в течение 19 лет оставались под польским гнетом. И только в сентябре 1939 года, когда Красная армия пересекла советско-польскую границу и изгнала поляков из оккупированной ими нашей территории, эти области воссоединились с Советской Украиной и Советской Белоруссией.

Глава 4. Южный фронт

После заключения в октябре 1920 года мирного договора с Польшей 1-ю Конную армию перебросили на вновь созданный для разгрома войск Врангеля Южный фронт, командующим которым был назначен М.В. Фрунзе. Михаил Васильевич придумал хитрый план, предусматривающий чужими руками разбить войска Врангеля. По этому плану войска батьки Н.И. Махно, которые в то время были союзниками Красной армии и воевали против белых, должны были прорваться сквозь врангелевские боевые порядки, выйти к перешейкам, соединяющим Крым и Таврию, перекрыть их и отрезать врангелевцев в Таврии от остальных белогвардейских войск. Чтобы не допустить этого, врангелевцы вынуждены будут обрушить все свои силы на махновцев. И тогда либо врангелевцы истребят махновцев, либо махновцы перебьют врангелевцев, либо и то и другое вместе. И, независимо от исхода этого боя, в любом случае врангелевцы понесут большие потери, что позволит войскам Южного фронта меньшей кровью добить врангелевцев и освободить Крым и Таврию от белогвардейцев. Но батька Махно был неглупым человеком и, своевременно раскусив план большевиков, сорвал его. В самый последний момент, когда до начала операции оставалось меньше суток и войска Южного фронта, заняв исходные позиции, ждали сигнала к наступлению, Махно заявил, что его армия сможет выступить только через несколько дней, потому что кони у него расковались, тачанки рассохлись и нуждаются в срочном ремонте, патронов мало и прочее. Но остановить запущенную военную машину уже не было возможности. Поэтому задачу, которую должен был выполнить Махно, поручили Буденному.

Наступление войск Южного фронта на Крым началось 28 октября 1920 года. 1-я Конная армия стремительной атакой прорвала врангелевскую оборону, вышла к крымско-таврийским перешейкам и взяла их, в результате чего врангелевцы оказались в полном окружении красных. Чтобы вырваться из него и попасть в Крым, они обрушили на армию Буденного всю свою мощь. Но буденновцы, несмотря на огромные потери личного состава, изо всех сил держали фронт. Резервов, чтобы поддержать буденновцев, взять было неоткуда. Поэтому Буденный, вместе со своей охраной и ординарцами, сам кидался в контратаки. Но, несмотря на отчаянное сопротивление буденновцев, часть врангелевцев все-таки прорвалась в Крым. А понесшую огромные потери 1-ю Конную армию вывели из боя, и она в последующей операции по штурму Перекопа не участвовала, а вошла в Крым только тогда, когда армия Врангеля была полностью разбита другими войсками Южного фронта. За эту операцию многие буденновцы были награждены правительственными наградами. Получили очередные ордена Красного Знамени и Буденный, Ворошилов и Деменев.

С разгромом в ноябре 1920 года армии барона Врангеля Гражданская война на юге России закончилась. Но для 1-й Конной армии она еще долго продолжалась в разных регионах молодой Советской республики. Буденновцам пришлось гоняться за махновцами, которые выступили против советской власти, а также бороться со своими изменниками: бывшими бойцами и командирами Красной армии, которые, не выдержав порядков военного коммунизма, дезертировали из армии, создали повстанческие отряды и стали бороться против советской власти – убивать советско-партийных работников и продотрядовцев и даже вступать в стычки с войсками Красной армии.

С декабря 1920 года по май 1921 года 1-я Конная армия вела бои с бандами разных мастей на Украине. А когда главные силы бандформирований там были уничтожены, то основную массу войск 1-й Конной армии перебросили на Северный Кавказ для той же цели, а ее 11-ю кавалерийскую дивизию походным маршем направили в Полесье под город Гомель. На эту дивизию была возложена задача бороться с бандитизмом в Белоруссии и оказывать помощь населению этой республики в восстановлении разрушенного войной хозяйства.

Глава 5. Туркестанский фронт

В начале июля 1922 года в 11-ю кавалерийскую дивизию приехали командующий 1-й Конной армии С.М. Буденный и заместитель начальника оперативного отдела этой армии Г.В. Деменев. Буденный провел во всех полках дивизии строевой смотр и остался доволен состоянием личного состава и лошадей. А затем вручил начальнику дивизии Ф.М. Морозову приказ, предписывающий 11-й дивизии в полном составе срочно отправиться в Среднюю Азию для оказания помощи командованию Туркестанского фронта уничтожить в Бухаре басмачество. Этим же приказом Г.В. Деменев назначался старшим оперативным начальником этой группы войск и вместе с 11-й дивизией направлялся в Бухару.

Отдав соответствующие распоряжения командованию дивизии и Деменеву, Буденный уехал на Северный Кавказ, где в то время дислоцировались три – 4-я, 6-я и 14-я – кавалерийские дивизии и Отдельная кавалерийская бригада 1-й Конной армии. А 11-я кавалерийская дивизия погрузилась в товарные вагоны и железнодорожным эшелоном отправилась в город Баку. Этим же эшелоном вместе с дивизией уехал и Деменев. В бакинском порту дивизию погрузили на пароходы и через Каспийское море перебросили в город Красноводск, а оттуда снова товарным поездом – в Бухару. Высадили 11-ю кавалерийскую дивизию на станции города Каттакурган, где буденновцев встретили адъютант командующего Туркестанским фронтом Б.М. Сергеев и начальник разведки Туркфронта В.П. Собянин, которые ознакомили командный состав дивизии с местными порядками и обычаями, а также подробно рассказали об обстановке, сложившейся в Бухаре, которая оказалась настолько сложной, что буденновцы и представить себе не могли. Басмачи терроризируют население, грабят и жгут кишлаки, увозят молодых мужчин в рабство, а девушек – в гаремы, а также убивают дехкан, поддерживающих советскую власть и оказывающих помощь войскам Туркфронта и местным мусульманским отрядам, борющимся с басмачами, и даже нападают на небольшие гарнизоны войск Туркфронта. А вдохновляют басмачей на борьбу с советской властью и поддерживают их материально и морально иностранные государства, и в первую очередь Англия, которая с помощью басмачей стремится отторгнуть Туркестан и Бухару от Советского Союза. Но не только Англия зарится на эту территорию.

После капитуляции Турции в Первой мировой войне ее бывший военный министр Энвер-паша вынужден был эмигрировать заграницу, и в начале 1922 года он под именем Али-бей прибыл в город Ташкент, но не для того, чтобы спокойно жить там, а для того, чтобы на территории советской Средней Азии создать самостоятельное тюркское государство и самому стать его султаном. Для этого ему нужна хорошо подготовленная и вооруженная армия, которой у него не было. Поэтому он обратился к командованию Туркестанского фронта с предложением создать на территории Средней Азии под его командованием мусульманские части Красной армии якобы для защиты советской власти в этом регионе от внутренних и внешних врагов. На самом же деле он планировал использовать эти части для уничтожения на территории Средней Азии советской власти и отторжения среднеазиатских советских республик от СССР. Несмотря на то, что командование Туркфронта тогда еще не знало, что под именем Али-бей скрывается не просто турецкий офицер, а бывший военный министр Турции Энвер-паша, и не догадывалось о его истинных намерениях, а также несмотря на то, что Туркфронт испытывал недостаток войск для борьбы с басмачами, командование фронтом не приняло это предложение турка, справедливо полагая, что такое серьезное дело нельзя доверить неизвестному человеку, да к тому же еще и иностранцу.

Не получив у командования Туркфронтом поддержки на осуществление своего предложения, Али-бей уехал в Восточную Бухару, чтобы там уже под своим именем Энвер-паша совместно с местными беками и баями, а также с главарями басмачества Восточной Бухары Абдукахаром и Абду-Саттар-ханом приступить к созданию мусульманской армии. По его мнению, из сплошь неграмотного, фанатичного и забитого народа этого региона, принимавшего приказы беков и баев как непреложный закон, ему легко удастся сформировать мусульманскую армию и с ее помощью добиться осуществления своей цели.

Для этого он в горном ауле Тащи с помощью беков и баев собрал жителей Восточной Бухары на митинг, на котором присутствовало несколько тысяч человек, и объявил дехканам якобы волю бывшего эмира бухарского Сайида Алим-хана, который после революции, происшедшей в Бухаре в сентябре 1920 года, бежал за границу вступать в мусульманскую армию, чтобы с оружием в руках защитить свою землю и уничтожить в Средней Азии советскую власть. А все те, кто не выполнит повеление эмира и не пойдет на войну против неверных, будут подвергнуты мучительной физической расправе, имущество их будет предано разграблению, их жены и дочери переданы в гаремы, а дети посланы в рабство.

В ту же ночь тысячи семей, не желающих воевать за эмира, потянулись в горы, позади которых пылали подожженные по приказу Энвер-паши кишлаки, жители которых отказались дать джигитов эмиру бухарскому. И все-таки, несмотря на отказ большинства дехкан идти защищать Эмира, Энвер-паше удалось собрать 15-тысячную армию, основным ядром которой стали бывшие турецкие военнопленные солдаты и офицеры, а также российские белогвардейцы, которые после поражения в Гражданской войне в России бежали в среднеазиатские республики, в том числе и в Бухару. А основная масса людей этой армии состояла из всякого сброда, навербованного в городах, кишлаках и аулах Восточной Бухары.

Задача по уничтожению басмачества в Бухарской Советской Народной республике была возложена на Туркестанский фронт. Но выполнить ее у этого фронта недостаточно было сил, поэтому для борьбы с басмачами в помощь войскам Туркфронта в Бухаре было сформировано несколько добровольческих национальных отрядов, которые здесь назвали мусотрядами. Но они были малочисленны и очень слабо подготовлены в военном отношении. К тому же они еще были плохо вооружены и испытывали недостаток боеприпасов, поэтому оказать существенную помощь войскам Туркфронта в борьбе с басмачеством не могли.

Первым населенным пунктом, на который напал отряд армии Энвер-паши под командованием Абду-Сатар-хана, стал город Каттакурган. Средь белого дня конные басмачи налетели на городской базар и с криками «Бей! Режь!» безжалостно стали убивать и продавцов, и покупателей, и других ни в чем не повинных людей, не щадя ни малого, ни старого. Расправившись с людьми на базаре, басмачи ускакали к хлопковому заводу и подожгли его, а рабочим завода отрезали головы, сложили их в переметные сумки, прикрепленные к седлам лошадей, и уехали из города.

А Энвер-паша с главными силами своей армии, численностью одиннадцать тысяч человек, расположился в кишлаке Кафе-рун под городом Байсун. Здесь же расположился и отряд басмачей Ибрагим-бека, численностью пять тысяч человек. Вся эта группировка готовилась к наступлению на город Гузар, в котором дислоцировалось несколько кавалерийских и стрелковых частей советских войск численностью 3,5 тысячи бойцов, под общим командованием комбрига М.В. Меркулова. Но советское командование, узнав о предстоящем наступлении Энвер-паши, решило опередить его. Главком С.С. Каменев, который в это время находился в городе Кагане, приказал Меркулову атаковать армию Энвер-паши первыми. Выполняя приказ Главкома, бригада Меркулова вместе с красным мусульманским отрядом локайцев 15 июня 1922 года под покровом ночи тихо подошла к кишлаку Каферун и на рассвете в три часа утра открыла по нему беглый артиллерийский огонь, и после короткого артиллерийского обстрела кавалерийские полки бригады Меркулова пошли в атаку. Неожиданная ночная атака советских войск застала энверовцев врасплох, и они, не выдержав стремительного натиска нашей конницы, мелкими группами покинули поле боя и отступили в горы, а наши конники преследовали их до тех пор, пока путь лошадям не преградили крутые склоны гор.

Разгром армии Энвер-паши в кишлаке Каферун значительно подрубил корни басмачества, но не уничтожил их. Вдохновители басмаческого движения объявили кровавый террор населению Бухарской Советской Народной республики, не желающему возвращения эмира бухарского, и стали пополнять свои отряды людьми в основном с уголовным прошлым, ищущими легкой наживы, и фанатиками, не признающими новую власть. В результате армия Энвер-паши снова значительно пополнилась людьми, ее численность превысила численность советских войск и местных красных мусульманских отрядов, дислоцирующихся в Бухаре, в несколько раз. Поэтому, чтобы уничтожить басмачество в Бухаре, правительство этой республики в конце июня 1922 года обратилось к правительству России с просьбой оказать военную помощь. И такая помощь была оказана в лице 11-й кавалерийской дивизии 1-й Конной армии, на которую военное командование России возложило задачу совместно с войсками Туркфронта и местными красными мусульманскими отрядами ликвидировать басмачество в Бухаре.

Прибывших в Бухару буденновцев рассредоточили по уездным городам и крупным кишлакам. В городе Каттакурган остался только один 61-й полк под командованием В.П. Камышова. Но вскоре и этот полк с Каттакургана перебросили по железной дороге в город Каган, где его временно, на период проведения операции по поиску и разгрому банды Абду-Саттар-хана, включили в состав бригады Туркфронта Г.И. Беларна. В состав этой бригады, тоже на время проведения операции, был включен и красный мусульманский кавалерийский дивизион под командованием Е.Б. Швеца. Из Кагана этот сборный отряд под командованием военкома бригады Д.С. Реброва (комбриг Г.И. Беларн в это время болел малярией и не мог участвовать в этой операции) походным маршем направился в кишлак Варганзи, расположенный на самой границе пустыни Кизылкум. А из кишлака Варганзи отряд пошел в сторону колодцев Урус-буке, Султан-биби, Ак-кудук и Такай-кудук, где, по данным разведки Туркфронта, находилась банда Абду-Саттар-хана.

В обязанности Деменева не входило его личное участие в боевых операциях с басмачами. Он должен был совместно с разведотделом Туркфронта оказывать штабам бухарской группы войск и 11-й кавдивизии помощь в разработке планов боевых операций и контролировать ход их выполнения, а также, по согласованию с командованием бухарской группы войск Туркфронта, осуществлять координацию войск 11-й кавдивизии. Но, несмотря на это, он как боевой командир, умеющий неплохо воевать, не мог отсиживаться в штабе, в то время как его товарищи проливают кровь за народную власть. Поэтому он вместе с начальником разведотдела Туркфронта В.П. Собяниным, который тоже не любил «протирать штаны», сидя в кабинете, а при каждой возможности вместе с войсками ходил в боевые походы и дрался с басмачами наравне со всеми бойцами и командирами, пошел в поход с бригадой Беларна, чтобы лично бить бандитов.

Шли по порыжевшей от жары степи, обдуваемые горячим ветром. Температура воздуха была выше пятидесяти градусов по Цельсию. И по такой жаре отряд за день прошел больше двадцати верст и в конце дня остановился на большой привал. К отдыхающим бойцам подошел встречный караван, от которого красноармейцы узнали, что Абду-Саттар-хан со своей бандой вчера находился у колодцев Султан-биби. Узнав об этом, Ребров ночью при свете луны повел свой отряд в этот район. По твердой земле степи лошади шли рысью. Но вскоре степь сменилась пустыней, где вместо твердой земли были глубокие пески, по которым лошади не только рысью, но и шагом еле шли, глубоко увязая в них копытами. Это началась пустыня Кизылкум. На рассвете отряд достиг колодцев Султан-биби. Но Абду-Саттар-хана там не оказалось. Судя по следам на песке, его банда ушла в северо-восточном направлении. Не оказалось и воды в колодцах, потому что басмачи засыпали их песком. Перед оставшимся без воды отрядом встал вопрос: что делать? Ведь запасы воды, взятые с собой, уже были на исходе. Вернуться обратно, не выполнив поставленную задачу, отряд не мог. Да и воды на обратный путь не хватило бы, а без нее ни люди, ни лошади долго идти не смогли бы и по дороге погибли бы от жажды. Но и вперед идти без воды было опасно. Надежды на другие колодцы тоже мало было, потому что неизвестно, что с ними сделали басмачи. Возможно, тоже засыпали. И все же надежда на то, что басмачи не могли засыпать все колодцы, взяла верх. И, несмотря на то, что до очередного колодца Ак-Кудук предстояло пройти еще двое суток, отряд решил идти вперед искать басмачей и воду. Но теперь уже из-за сильной жары ехать верхом на лошадях было невозможно. Поэтому бойцы вынуждены были идти по раскаленному до семидесяти градусов песку пешком, ведя в поводу лошадей. Горячий воздух обжигал лица людей, сушил губы, язык и горло, а раскаленный песок прожигал подошвы сапог, в результате чего создавалось впечатление, что люди идут не по земле, а по горящим углям. Запасы воды закончились, и бойцы изнемогали от жажды. В ушах дрожал звенящий и надоедливый звук. Кровь словно удары молота била в виски. Наконец колонна достигла долгожданных колодцев Ак-Кудук. Но когда подошли к ним, чтобы набрать воды, то оказалось, что в колодцах лежат мертвые полу-разложившиеся тела людей и животных, от которых шел невыносимый смрад. Поэтому не только нельзя было набрать воды из колодцев, но даже находиться рядом с ними было невозможно. Увидев такую картину, люди потеряли последнюю надежду на спасительные колодцы и, не зная, что делать дальше, смотрели друг на друга недоуменными глазами. Среди некоторых бойцов возникла паника, и они стали обвинять командование, что их специально послали сюда на верную смерть. Но командирам частей удалось пресечь панику в самом ее начале и убедить солдат, что они – бойцы Красной армии, да к тому же еще и буденновцы, и, несмотря на тяжелые условия, обязаны идти вперед и выполнить поставленную перед ними боевую задачу. Движение вперед давало людям надежду на спасение, потому что в других колодцах наверняка была чистая вода. Нужно было только дойти до них. Не могли же басмачи отравить воду во всех колодцах или засыпать их песком. Иначе они и сами могли погибнуть от жажды. Люди немного успокоились, но идти дальше уже не было сил. Поэтому пришлось сделать большой привал, чтобы дождаться вечера, когда жара немного спадет. В ожидании вечера все люди и даже лошади легли на землю и лежали, боясь даже пошевелиться. А пока отряд в ожидании ночи отдыхал, разведчики из мусдивизиона Швеца обнаружили отряд басмачей Абду-Саттар-хана, который находился за барханами всего в двух верстах от колодцев Ак-Кудук. Поэтому решено было выступить ближе к утру и на рассвете атаковать банду Абду-Саттар-Хана. Под покровом ночи бойцы отряда Реброва окружили кочевье, где находились басмачи, и в предрассветных сумерках со всех сторон обрушились на них. Застигнутые врасплох и не выдержавшие стремительного натиска красноармейцев и мусотрядовцев, басмачи стали разбегаться в разные стороны, чтобы уйти в пустыню. Но они всюду натыкались на наших конников, которые беспощадно рубили бандитов шашками.

В ходе этого короткого боя почти все басмачи были уничтожены. Погиб и глава шайки Абду-Саттар-хан, которого джигит из мусдивизиона шашкой перерубил почти пополам. И лишь небольшая часть басмачей сдались в плен, в ходе допроса которых было установлено, что Абду-Саттар-Хан имел приказ Энвер-паши объединить все басмаческие отряды в Восточной Бухаре под своим командованием, напасть на город Каган, в котором находился штаб 13-го стрелкового корпуса советских войск, и уничтожить там все население. Но своевременный разгром банды Абду-Саттар-Хана и уничтожение ее главаря не позволили осуществиться планам Энвер-паши.

Расправившись с бандой Абду-Саттар-Хана и вдоволь напившись воды, красноармейцы легли отдыхать, а повара из убитых и тяжело раненных в ходе боя лошадей и верблюдов и рисовой крупы, захваченной у басмачей, начали готовить обед. Хорошо отдохнув и покушав, красноармейцы нагрузили верблюдов мехами с водой и с наступлением ночи двинулись в обратный путь на кишлак Варганзи, а оттуда через несколько дней отряд Реброва возвратился в Каттакурган.

А тем временем Верховный главнокомандующий всеми исламским войсками наместник Магомета, каковым объявил себя Энвер-паша, потерпев поражение под Байсуном и потеряв у колодцев Ак-Кудук своего верного помощника Абду-Саттар-Хана, с остатками своей недобитой армии ушел в глубь Восточной Бухары и обосновался в районе города Бальджуан с намерением создать там новую армию. Но сделать это ему оказалось не так просто. Местные басмаческие отряды стали распадаться. Басмачи из числа уголовных элементов занялись исключительно грабежами населения, чем еще больше настроили дехкан против себя. А насильно завербованные в басмаческие шайки дехкане, узнав, что советские войска не распиливают деревянной пилой (о чем говорили басмаческие командиры) взятых в плен «правоверных» рядовых басмачей, а только отбирают у них оружие и отпускают домой, стали уходить из банд и возвращаться в свои кишлаки. К тому же совсем некстати Энвер-паша окончательно поссорился с Ибрагим-беком, которому удалось не только сохранить свою 5-тысячную армию, но и значительно пополнить ее новыми людьми. Почему возникли разногласия между Энвер-Пашой и Ибрагим-беком и кто такой Ибрагим-бек, Деменев узнал от начальника разведки Туркфронта В.П. Собянина и председателя ЧК города Ташкента Г. Мамедова.

После того как из кишлака Каферун под городом Байсун Ибрагим-бек тайком от Энвер-паши ушел со своим отрядом в глубь Восточной Бухары, Энвер-паша в кругу своих приближенных назвал Ибрагим-бека локайским вором. Узнав об этом, тот сильно рассердился на Энвер-пашу и стал открыто выступать против него. Называя Ибрагим-бека вором, Энвер-паша говорил правду. Локаец Ибрагим-бек действительно раньше был вором – воровал лошадей, за что локайцы с позором выгнали его из своего племени. Затаив обиду на своих соплеменников, Ибрагим поступил охранником к Беку. Работая на этой должности, он постоянно искал случая, чтобы отличиться и заслужить особое доверие Бека. И такой случай вскоре представился. Один батрак, молодой узбек, ударил бековского сборщика податей, который обкрадывал дехкан, за что бек приказал казнить батрака, нарушившего закон шариата. Но среди охранников не нашлось палача, чтобы исполнить приказ бека. И тогда эту роль взял на себя Ибрагим, который хладнокровно перерезал провинившемуся батраку горло. Труп убитого узбека, по приказу бека, повесили на площади для устрашения других батраков-дехкан. А спустя три дня Ибрагим выбросил его в степь на съедение шакалам. Бек высоко оценил поступок Ибрагима и назначил его сотенным начальником. А когда в 1920 году в Бухаре началась революция и дехкане стали восставать против беков, баев и самого Эмира, то Ибрагим оказал большую услугу и Эмиру – принял самое активное участие в уничтожении восставших дехкан, за что был приближен к эмиру Сайид Алим-хану, который присвоил Ибрагиму титул бека. А когда в Бухаре установилась советская власть и Эмир бежал за границу, Ибрагим-бек собрал из числа недовольных новой властью 5-тысячный отряд и открыто стал выступать против советской власти с целью ее свержения. Поссорившись с Энвер-пашой, Ибригим-бек желал и с нетерпением ждал скорейшего поражения Энвер-паши, чтобы самому возглавить басмачество Бухары. Но Энвер-паше, несмотря на большие потери личного состава своей армии, понесенные в предыдущих боях, удалось за счет добровольцев из реакционных элементов значительно пополнить ее поредевшие ряды.

На уничтожение банды Энвер-паши в начале августа 1922 года командование Туркфронтом направило в район города Бальджуан 3-ю стрелковую дивизию и два кавалерийских полка Туркфронта под командованием комбрига М.В. Меркулова, а также один полк 11-й кавалерийской дивизии под командованием А.В. Лимонова. С этим полком пошел на Бальджуан и Деменев. Узнав о приближении советских войск к Бальджуану, Энвер-паша тоже двинул свою армию навстречу красноармейцам, чтобы неожиданно напасть на них и разбить по частям. Но в районе Кишлака Оби-Дар передовые разъезды обеих сторон обнаружили идущие навстречу друг другу войска, и обе противоборствующие группировки остановились. Полки 3-й стрелковой дивизии Туркфронта, которые должны были участвовать в этой операции и двигались по горам, задержались на большом горном перевале и не успели к назначенному времени выйти в район сосредоточения. Но ждать их было некогда. Энвер-паша в любую минуту мог двинуть в атаку свою армию, превосходящую силы бригады Меркулова в несколько раз. Поэтому Меркулов решил, несмотря на численное превосходство войск противника, атаковать энверовцев первым. Полку под командованием Лимонова Меркулов приказал атаковать басмачей в лоб, а остальным полкам – с флангов. Но не успели полки Меркулова развернуться для атаки, как огромная лавина всадников Энвер-паши начала спускаться с гор и двигаться в направлении полка Лимонова. Понимая, что такая огромная масса конницы противника даже без выстрелов и сабель одними лишь копытами лошадей стопчет малочисленный полк, Лимонов приказал установить на кургане пулеметы, чтобы, как только басмачи подойдут на расстояние выстрела, открыть по ним огонь. Но басмачи, спускавшиеся с гор, неожиданно свернули в лощину и скрылись из виду. Лимонов выслал разъезд, чтобы узнать, куда направляется противник. Но буквально через несколько минут разъезд вернулся обратно, а за ним на расстоянии пятидесяти метров скакали басмачи, которые, словно вырастая из-под земли, густой толпой двигались по пологому склону гор. Впереди этой массы басмачей на белом жеребце скакал сам Энвер-паша. Топот копыт басмаческих лошадей стремительно подкатывался все ближе и ближе к позиции полка. И уже видны были не только силуэты басмачей, но и их лица. «Пора», – решил комполка Лимонов и дал команду: «Огонь!!!». И в эту же секунду раздались пулеметные очереди, после которых десятки басмачей, сраженные пулями, свалились с лошадей на землю. Взвился на дыбы белый жеребец, и всадник в красной феске, сидевший на нем, взмахнув руками, свалился на землю. Дикий крик поднялся среди басмачей: «Убили! Энвер-пашу убили!» – кричала многочисленная толпа басмачей. В стане врага возникло замешательство. Всадники, скакавшие за Энвер-пашой, остановились. А всадники, следовавшие за ним, с ходу стали наскакивать на остановившихся лошадей и сбивать их с ног, которые, упав на землю, покатились вниз по склону, давя своих всадников. Среди басмачей образовалась свалка, а наши пулеметы продолжали строчить по басмачам. Наконец энверовцы остановились. Чтобы не дать возможности басмачам возобновить атаку, красноармейцы, прекратив стрельбу из пулеметов, мигом вскочили в седла и, обнажив шашки, вихрем помчались на противника. Басмачи повернули назад и, втаптывая копытами лошадей убитых и раненых в землю, поскакали в горы. И, возможно, им и удалось бы оторваться от преследования наших конников и уйти в горы. Но, отступая, они попали под ружейно-пулеметный огонь 3-й стрелковой дивизии Туркфронта, шедшей по горам к Бальджуану. Оказавшись между двух огней, басмачи стали метаться в разные стороны и, сраженные пулями стрелков и шашками кавалеристов, сотнями валились на землю. В результате почти вся банда Энвер-паши была уничтожена, и лишь единицам удалось вырваться из окружения и уйти в горы.

Уничтожив Энвер-пашу и его банду, 1-я туркестанская кавалерийская бригада Меркулова и полк Лимонова, а вместе с ним и Деменев, вернулись к местам постоянной дислокации на отдых.

После разгрома басмаческих отрядов Абду-Саттар-хана у колодцев Такай-Кудук и Энвер-паши у кишлака Оби-Дар под городом Бальджуан в течение 1922 года советские войска совместно с красными мусульманскими отрядами уничтожили еще несколько басмаческих шаек, в том числе и крупную банду матчинского бека Халбуты, располагавшуюся в долине между высоких гор. Матчинское бекство было разбойничьим гнездом феодалов, которые на протяжении многих лет безнаказанно грабили окрестное население. А когда в Бухаре произошла революция, то это бекство стало рассадником басмачества, борющегося против советской власти.

Последнюю крупную банду под командованием Казахбая, которая разбойничала в Средней Бухаре, буденновцы совместно с войсками бухарской группы Туркфронта уничтожили в начале ноября 1922 года в кишлаках Гилян и Бахча Шахрасябского района.

Командование и Военный Совет бухарской группы советских войск Туркфронта высоко оценили ратные подвиги буденновцев и в ноябре 1922 года издали приказ, в котором с максимальной точностью отразили те условия, в которых буденновцам 11-й кавалерийской дивизии 1-й Конной армии пришлось воевать с басмачами, и те успехи, которых они добились в ходе проведения боевых операций по уничтожению басмачества в Бухарской Советской Народной республике. Вот его текст: