Текст книги "Слуга трех господ (Воспоминания о войне)"

Автор книги: Василий Жукович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

«Приказ Бухарской группе войск Красной армии.

Город Каган.

№ 239.

8 ноября 1922 года.

Славные полки 11-й кавалерийской дивизии!

За время борьбы в Туркестане с басмачеством вы вписали в историю Красной армии много героических славных страниц. Стремительные, отчаянно храбрые атаки ваших стройных рядов разбили и уничтожили множество врагов Бухарской Народной Республики и Советского Туркестана.

Легендарные походы 11-й кавалерийской дивизии по скалам и заоблачным высотам могучего Туркестанского хребта, бои на огромных высотах, куда до сего времени не ступала нога солдата, будут причислены к тем замечательным военным походам, где доблесть и самоотверженное выполнение долга соревновались друг с другом.

Ночная атака первой бригады на отряды басмачей в песках под колодцем Такай-Кудук будет служить образцом для лихих кавалеристов 11-й кавалерийской дивизии.

Вы повсюду настигали врага, наносили ему удар за ударом и тем самым дали возможность измученному насилиями бандитов дехканину приступить к мирному труду.

Доблестные товарищи красноармейцы, командиры и комиссары! За ваши сверхчеловеческие труды, за вашу героическую службу Советскому Туркестану и Бухарской Народной Республике примите сердечную благодарность от Революционного Военного Совета Бухгруппы.

Привет вам, стойкие бойцы!

Пусть слава о ваших делах разнесется далеко на радость рабочих и крестьян всего мира.

Командующий группой Павлов.

Член РВС Петров».

Этот приказ для всего личного состава 11-й кавалерийской дивизии стал выше всех правительственных наград, поэтому каждый буденновец, в том числе и Деменев, переписал его текст и хранил в кармане своей гимнастерки как самую высокую награду родины.

В конце ноября 1922 года 11-ю кавалерийскую дивизию на зиму отвели под город Оренбург для отдыха и обучения молодого пополнения. Деменев вернулся на Кавказ в штаб 1-й Конной армии и приступил к исполнению своих прямых обязанностей.

А ранней весной 1923 года 11-ю кавалерийскую дивизию вместе с Деменевым снова направили в Бухару в город Каттакурган в распоряжение Туркестанского фронта. И уже через несколько дней 1-ю бригаду этой дивизии под командованием нового комбрига А.В. Лимонова железнодорожным эшелоном отправили в город Карши. Вместе с этой бригадой туда поехал и Деменев.

Пока бригада на товарной станции Карши выгружалась, Г.В. Деменев вместе с комбригом А.В. Лимоновым и военкомбригом И.Д. Бочковским на лошадях поехали в город Карши к начальнику местного военного гарнизона, чтобы узнать, нет ли из штаба Туркфронта или бухарской группы войск новых распоряжений бригаде. Когда всадники въехали на узенькую улицу города Карши, их встретили такие же, как и во всех других населенных пунктах Бухары, через которые Деменеву пришлось пройти, жалкие глинобитные домики-кибитки с плоскими крышами и маленькими окошками, в большинстве которых вместо стекол были прибиты тонко обработанные шкуры животных. Возле домиков, стоящих на выжженной солнцем голой земле, играли черные, как негритята, одетые в лохмотья дети. В таких же лохмотьях попадались навстречу всадникам и редкие прохожие мужчины и женщины. Всюду были видны нищета и убожество.

Но совершенно другая картина предстала взору всадников, когда они въехали во дворец бывшего каршинского бека, который в 1920 году после революции в Бухаре бежал за границу. Сейчас в этом дворце располагался штаб каршинского военного гарнизона. Это было огромное кирпичное здание, огороженное высокой, толстой и зубчатой наверху кирпичной стеной с бойницами. По обеим сторонам стены были вырыты широкие и глубокие рвы, заполненные водой. Проехав по деревянным мостам, перекинутым через рвы, на территорию дворца, всадники очутились в густом тенистом саду, где под нависшими ветвями деревьев раскинулся большой пруд, в котором плавали черные лебеди, а в саду раздавалось пение птиц. От сада густая аллея деревьев вела к зданию дворца, наружные стены которого были покрыты голубой мозаикой. Спешившись и отправив лошадей на конюшню, командиры поднялись во дворец, внутренние стены которого так же, как и наружные, были покрыты мозаикой. В одной большой и светлой комнате дворца сидел начальник гарнизона А.В. Волков – старый сослуживец комбрига Лимонова, который сообщил прибывшим командирам, что никаких указаний бригаде Лимонова из штаба корпуса не поступало. Волков ознакомил командиров с обстановкой в Каршинском районе, угостил их чаем с изюмом, а затем предложил им пройтись по дворцу и его территории, чтобы показать, в каких условиях жила бухарская знать и ее подданные. В помещениях дворца с большими остекленными окнами и позолоченными люстрами, кроме богатой утвари и красивого убранства, ничего интересного не было. А вот на его территории оказалось много интересного и ужасного. Под одной из арок в стене, в низком, как щель, подземелье, по которому можно было передвигаться, согнувшись буквой «Г», или на четвереньках, была тюрьма, которая сверху закрывалась решеткой, сделанной из железных прутьев толщиной с человеческую руку. В этом подземелье на цепях, вмурованных в стену, бек держал провинившихся рабов. А посреди подземелья была вырыта глубокая, чуть пошире колодца, яма, в которой содержались рабы, приговоренные беком навечно. В подземелье не было освещения, и в нем царил мрак, а в яме и вовсе было темно. А когда Бочковский зажег спичку, то командиры увидели на дне ямы несколько оскаленных человеческих черепов и других костей. В этом подземелье, кроме цепей, вмурованных в стену, и ямы, стояло несколько железных клеток, в которых держали узников. Но эти клетки были настолько малы, что сидевшие там люди не могли даже вытянуть ноги. Увидев такую ужасную картину, командиры, повидавшие немало ужасов в своей жизни, были поражены и поспешили покинуть подземелье. Чтобы быстрее прийти в себя от всего увиденного, они решили искупаться в пруду. Но Волков посоветовал им не делать этого, пояснив, что в этом пруду бек держал огромных сомов, которых кормил не только умершими животными и людьми, но и живыми людьми. За особо тяжкие, по мнению бека, проступки обвиняемого человека приковывали цепями к стенке пруда с таким расчетом, чтобы все его туловище находилось в воде, а на ее поверхности оставалась только голова. Сомы набрасывались на жертву и съедали мясо на живом человеке, скелет которого стоял у стенки пруда до тех пор, пока проголодавшиеся сомы не растаскивали его кости по всему пруду. От этих жутких историй у командиров, несмотря на 50-градусную жару, на спинах выступил холодный пот и пропало желание искупаться. Поблагодарив Волкова за угощение и экскурсию по дворцу, буденновцы попрощались с ним и уехали на станцию Карши в свою бригаду.

15 мая 1923 года бригада Лимонова получила приказ выступить походным маршем в Восточную Бухару для уничтожения банды Ибрагим-бека, и на рассвете следующего дня бригада отправилась в далекий поход. На протяжении всего пути были видны следы прошлогоднего террора банды Энвер-паши, который на своем пути не оставлял целым ни одного кишлака – кругом были одни развалины и не было видно людей. К концу дня бригада достигла гор и втянулась в ущелье, а уже вечером передовой разъезд бригады обстреляли басмачи и ранили одного красноармейца. Бригада остановилась, но выстрелы вскоре прекратились, и колонна продолжила свой путь по ущелью, которое все выше и выше поднималось в горы. К утру бригада достигла плоскогорья и остановилась на большой привал. А когда полностью рассвело, взору буденновцев открылась панорама громоздившихся вокруг высоких гор, которым не было видно ни конца, ни края. Отсюда бригаде предстояло пройти двухсоткилометровый путь по очень крутому склону и спуститься в глубокую котловину. Но наиболее сложным и тяжелым участком на этом пути была Долина Смерти, где предстояло пройти в сильную жару и без воды путь в шестьдесят километров. Хорошо отдохнув, вечером бригада двинулась дальше и, преодолев за ночь крутой спуск, к утру вышла на плоскогорье и достигла города Дербента. А на восьмой день своего пути бригада добралась до конечного пункта города Юрчи и остановилась на заезжем дворе на отдых. С приходом в Юрчи буденновцев Ибрагим-бек увел свою банду в горы, и ее местонахождение было неизвестно. Поэтому комбриг Лимонов рассредоточил бригаду по горным кишлакам и приказал начальникам гарнизонов проводить активную разведку в поисках банды Ибрагим-бека.

А вскоре басмачи во главе с помощником Ибрагим-бека Улугбеком ночью налетели на кишлак Джар-Тепе, где начали грабить и убивать дехкан. Узнав об этом, два эскадрона под командованием комбрига Лимонова поскакали на выручку попавшим в беду дехканам. Не доезжая кишлака, отряд разделился на две части. Один эскадрон помчался прямо на кишлак, а другой – в обход его, чтобы ударить по басмачам с тыла. Подъехав к кишлаку, буденновцы услышали там многоголосый крик. В темноте плакали дети, плакали и просили у бандитов пощады женщины. Но басмачи не обращали внимания на мольбы дехкан и продолжали убивать ни в чем не повинных людей, не щадя ни старого, ни малого. Кроме того, бандиты забирали все понравившееся им имущество дехкан и уводили куда-то кричащих и упирающихся девушек. А Улугбек, весь забрызганный кровью, бегал по кишлаку и, отрубая дехканам головы, со звериной яростью кричал:

– Бейте, режьте проклятых собак! Нет пощады изменникам Эмиру!

И басмачи, четко выполняя приказ главаря банды, рубили головы всем подряд, кто попадался им на глаза. Многие дома, которые бандиты уже полностью ограбили, были объяты пламенем.

Буденновцы бурей влетели в кишлак и, с ходу вступив в бой, стали рубить басмачей шашками. Бандиты бросились в противоположную сторону кишлака. Но там их встретил другой эскадрон буденновцев. Спасаясь, бандиты стали разбегаться по кишлаку в поисках убежища. Но их всюду настигали шашки буденновцев. В ходе этого короткого боя почти все бандиты были уничтожены, а несколько человек, в том числе и сам Улугбек, были взяты в плен. А когда ночной бой с басмачами закончился и наступил рассвет, то на улицах и во дворах кишлака буденновцы обнаружили множество трупов, среди которых были и дети, и женщины, и старики. У многих трупов не было голов. Басмачи, еще до прибытия буденновцев в кишлак, отрезали их, сложили в мешки и вместе с награбленным имуществом положили на лошадей. А брали они с собой отрубленные головы дехкан для того, чтобы развесить их на заборах других кишлаков для устрашения людей.

Под угрозой смерти Улугбек сказал, что Ибрагим-бек с пятью тысячами бандитов находится в районе Бабатага у горного перевала Хазрет-Бобо и собирается напасть на обоз в Байсунском ущелье.

Узнав о местонахождении банды Ибрагим-бека, Лимонов предположил, что если при наступлении на него буденновцев Ибрагим-бек не выдержит их натиска, то попытается отступить в южном направлении к реке Амударье. Поэтому он разделил бригаду на две части. Одну из частей под командованием комэска О.И. Литвинова направил в ущелье Ак-Капчигай с задачей перекрыть Ибрагим-беку дорогу, ведущую от Ак-Капчигая к Амударье. А другую часть бригады Лимонов вместе с Деменевым повел Сурханской долиной на Бабатаг. Два дня и три ночи без нормального отдыха отряд Лимонова шел к намеченной цели. Бойцы, измученные длительным походом, засыпали в седлах. На третий день отряд Лимонова достиг реки Сурхан и начал переправляться через нее. Но в это время где-то далеко в долине раздались пулеметные очереди. Прислушавшись к выстрелам, командир понял, что в долине с кем-то ведет бой эскадрон Литвинова. Поэтому Лимонов круто повернул свой отряд на запад и повел его вдоль Сурханской долины на помощь ведущему бой эскадрону. Когда стрельба оказалась уже совсем близко и Лимонов с Деменевым поднялись на возвышенность, они увидели скачущих по холмам басмачей, наибольшая часть которых группировалась у оврага Ак-Капчигай, где был центр боя. Лимонов повел свой отряд в гущу боя и с ходу вступил в рукопашный бой с басмачами. Зажатые с двух сторон эскадроном Литвинова и отрядом Лимонова, басмачи не выдержали стремительного боя с буденновцами и, повернув на юг, поскакали по Сурханской долине в сторону Амударьи. Несколько часов буденновцы преследовали банду Ибрагим-бека до тех пор, пока не стали останавливаться уставшие лошади. В ходе этого короткого боя и длительного преследования банда Ибрагим-бека понесла значительные потери. Но полностью уничтожить ее и ликвидировать или взять в плен Ибрагим-бека на этот раз буденновцам не удалось. С остатками своей банды он ушел в горы Бабатага.

Остановилась бригада Лимонова у кишлака Так-Тугай. Но комбриг с еще одним бойцом решил взять басмача, скачущего на белой лошади, который, стреляя из маузера, прикрывал убегающих басмачей. Лимонов догнал басмача и поднял шашку, чтобы нанести удар по нему. Но в эту минуту лошадь комбрига споткнулась и шарахнулась в сторону. Басмач оглянулся, выхватил маузер и несколько раз выстрелил в Лимонова. Комбриг медленно свалился с лошади и упал на землю. Полковой врач, осматривавший Лимонова и обнаруживший у него два пулевых ранения, в голову и ногу, сказал:

– Такие ранения в полевых условиях вылечить практически невозможно. Спасти его можно только в военном госпитале в Ташкенте. Но чтобы доставить его туда, понадобится много времени, и вряд ли удастся довести его туда живым. Поэтому будем делать все возможное на месте. Но за положительный исход не ручаюсь. Вся надежда только на его молодой организм.

Тем временем к кишлаку Так-Тугай подъезжали буденновцы и, спешившись, располагались на отдых.

Но не успели они расположиться в кишлаке, как дозорные обнаружили большую колонну конницы, двигавшуюся со стороны населенного пункта Ширабад прямо на кишлак Так-Тугай. И буденновцам снова пришлось занять оборону. Но на этот раз тревога оказалась ложной. К кишлаку подходила большая колонна бойцов Красной армии. Это был 10-й Усманский полк, который вел сам командующий Восточно-бухарской группой войск Туркфронта, который, ознакомившись с обстановкой в бригаде Лимонова, приказал буденновцам возвращаться в Юрчи на отдых, а сам повел 10-й полк преследовать недобитую банду Ибрагим-бека.

В Юрчи Деменев неожиданно получил приказ С.М. Буденного срочно возвратиться на Кавказ в штаб 1-й Конной армии. А когда он прибыл туда, то Семен Михайлович лично вручил ему орден Красного Знамени за разгром басмаческих шаек в Бухарской Советской Народной республике и объявил приказ о назначении Деменева командиром 4-й кавалерийской дивизии 1-й Конной армии.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
КОМАНДАРМ А. А. ВЛАСОВ

Глава 1. Накануне

По окончании Гражданской войны держать многочисленную армию Советской России стало нецелесообразно, поэтому многие воинские части стали сокращать или полностью расформировывать. В октябре 1923 года расформировали и легендарную 1-ю Конную армию Буденного, в которой служил Деменев. Рядовых красноармейцев и младших командиров, у которых истек срок действительной военной службы, демобилизовали всех подряд без разбора. А вот средний, старший и высший командный состав пропустили, как говорили в то время, через «сито». Тех, кто подходил по возрасту, состоянию здоровья и проявил себя в боях с белогвардейцами и иностранными интервентами на полях Гражданской войны, оставили в армии, а всех остальных уволили. Но Деменеву повезло: несмотря на многочисленные ранения, полученные в период империалистической и Гражданской войн, его здоровье оказалось отменным, а всем остальным требованиям он соответствовал вполне, поэтому его оставили в армии. А спустя год, когда реорганизация Красной армии была завершена, наиболее перспективных командиров из числа старшего и высшего командного состава отправили учиться в академию Генерального штаба. В это число попал и командир дивизии Герасим Владимирович Деменев, которому после десятилетнего участия в боевых действиях на фронтах японской, Первой мировой и Гражданской войн учеба в академии показалась скучной и малоинтересной. Но за долгие годы службы в армии он привык к беспрекословному выполнению приказов вышестоящего командования, поэтому учеба в академии для него была как приказ, который он обязан был выполнять так же, как и все предыдущие приказы, которые он всегда выполнял добросовестно, с полной отдачей всех своих сил.

Семейные слушатели академии снимали в Москве частные квартиры, которые оплачивала академия. А холостяки жили в общежитии по четыре человека в комнате. И, несмотря на то, что общежитие находилось на территории академии, слушатели по окончании учебного дня свободно выходили за ее территорию и также свободно возвращались обратно в любое время суток. Денежным довольствием слушатели академии обеспечивались неплохо, поэтому сходить в кино, театр и даже в ресторан, а также посетить другие развлекательные места им было на что. И первое время по таким местам слушатели ходили группами, состоящими в основном из жильцов одной комнаты. Но вскоре эти группы стали сокращаться и наконец развалились совсем. С каждым выходом в город кто-то из ребят встречал девушку, и мужская компания больше его уже не интересовала. А когда группа Деменева сократилась до двух человек и однажды они пошли в театр, их соседками по креслам оказались две симпатичные девушки, с которыми они и познакомились. И с тех пор Деменев все свое свободное время проводил с этой прекрасной москвичкой, в которую влюбился с первого взгляда и, как оказалось, на всю жизнь. Звали избранницу Деменева Мариной, которая была моложе Герасима на пять лет. Ее отец, Николай Владимирович Осипов, до революции был начальником одного из военных училищ, а после революции перешел на сторону большевиков и в составе Красной армии воевал с белогвардейцами и иностранными интервентами. За год до окончания Гражданской войны его направили в академию Генерального штаба преподавателем, где он работал и тогда, когда в ней учился Деменев.

Встречались Герасим с Мариной недолго. Уже через месяц после их знакомства Герасим сделал ей предложение, и они поженились. Но, несмотря на то, что Марина в семье Осиповых была единственным ребенком (три ее старших брата погибли кто на империалистической, а кто на Гражданской войнах) и места в доме ее родителей было предостаточно, молодожены решили строить свою семью отдельно от родителей Марины и сняли в Москве частную квартиру.

В 1925 году у Деменевых родился первенец – сын Вадим. А за год до окончания учебы в академии в 1927 году у них родилась дочь Лена. Третий ребенок у Герасима с Мариной – сын Олег – родился в 1930 году.

По окончании академии в октябре 1928 года Деменева, получившего красный диплом, вопреки его желанию, оставили в академии преподавателем и дали его семье квартиру в Москве. Работа в академии, как и учеба в ней, казалась Деменеву скучной. И хотя он уже привык к московской жизни и к новой работе, душа его по-прежнему рвалась в войска, где, как он считал, его служба была бы более полезной, чем в академии. При этом Деменев прекрасно понимал, что армии нужны высококвалифицированные командиры, которых подготовить можно только в академии. И раз его поставили заниматься этим делом, значит, так нужно, и он должен добросовестно выполнять то, что ему поручили.

А к концу тридцатых годов все чаще и чаще стали говорить о том, что Германия готовится к войне против СССР. Но верить в это никому не хотелось. И только после захвата немцами Польши и сосредоточения войск вермахта у границы СССР стало ясно, что Германия действительно готовится к нападению на Советский Союз. Это подтверждали и доклады советской разведки, и сообщения, поступающие из иностранных посольств, находящихся в нашей стране, а также из советских посольств, находящихся за границей, в том числе и в Германии. Подтверждало это и то, что уже летом 1940 года на территории Восточной Пруссии и Польши было сосредоточено около 50 дивизий вермахта. Но и этим количеством Германия не ограничилась, а продолжала наращивать концентрацию своих войск вдоль границы СССР. Но у советского народа и его правительства особого волнения по этому поводу не было. Все еще хорошо помнили, какого сильного врага победила Красная армия в Гражданскую войну. Так что если война все-таки и начнется, то она будет вестись за пределами Советского Союза, потому что Красная армия, закаленная в боях на полях Гражданской войны, на свою территорию не допустит больше никакого агрессора. Сил и средств для достойного отражения любого нападения на нашу страну вполне достаточно. И все же, учитывая складывающуюся обстановку вблизи советско-германской границы, советское правительство тоже приступило к наращиванию своих вооруженных сил. Стали пополнять штатами военного времени существующие воинские соединения и создавать новые. По плану Наркомата обороны СССР только в июне 1940 года в военных округах страны начали формироваться девять новых механизированных корпусов, три из которых, 4-й, 8-й и 9-й, формировались в Киевском Особом военном округе (КОВО). Этим же планом предусматривалось и дальнейшее формирование новых механизированных корпусов. Но для этого требовалось большое количество командного состава, особенно старшего. Поэтому на правительственном уровне было принято решение добровольно призвать на военную службу офицеров, находящихся в запасе, а также откомандировать в войска часть офицеров из военных академий и училищ, тоже на добровольной основе и, как правило, с повышением в должностях и званиях. Многие офицеры военных учебных заведений, в том числе и полковник Деменев, и до этого подавали рапорты о переводе их в войска. Но раньше в этом не было необходимости и подобные просьбы в основном отклонялись. А когда стало очевидным, что войны не избежать и Германия в ближайшее время может напасть на СССР, то офицеров военных училищ и академий все чаще стали отпускать в войска для формирования новых частей. Но желающих оказалось так много, что если бы всех их отпустили, то все военные учебные заведения пришлось бы полностью закрыть. А так как Красная армия нуждалась в высококвалификационных офицерских кадрах еще больше, чем раньше, то рапорта офицеров о переводе в войска по-прежнему удовлетворялись ограниченно. Но Деменеву опять повезло. Его просьбу удовлетворили, и он был направлен в Киевский Особый военный округ, куда он прибыл в августе 1940 года. Приняли Деменева командующий войсками КОВО генерал армии Г.К. Жуков и начальник штаба округа генерал-лейтенант М.А. Пуркаев, которые, ознакомившись с его документами, после десятиминутной беседы с ним направили Деменева в 6-ю армию, дислоцировавшуюся в Львове. Пока он ехал на поезде в Львов, из штаба округа, видимо, сообщили в штаб 6-й армии о его приезде, потому что на станции его уже ждала штабная машина, на которой Деменев добрался до штаба этой армии и доложил командующему генерал-лейтенанту И.Н. Музыченко о своем прибытии. Приняв рапорт Деменева, Музыченко познакомил его с двумя военными, находившимися в кабинете командарма. Это были начальник штаба армии комбриг Н.П.Иванов и член Военного Совета дивизионный комиссар Н.К. Попов. Затем Музыченко вслух прочитал документы, представленные Деменевым, и сказал:

– Нам нужно решить, на какую должность назначить направленного к нам штабом округа полковника Герасима Владимировича Деменева.

После чего началась беседа высшего руководства 6-й армии с Деменевым, в ходе которой Иванов предложил назначить его исполняющим обязанности начальника штаба вновь формируемого 4-го механизированного корпуса. Музыченко и Попов поддержали это предложение. На этом беседа, продолжавшаяся в течение получаса, закончилась, и Деменев, в сопровождении Иванова, на штабной машине отправился к месту своей новой службы. В штабе 4-го мк, который дислоцировался на окраине города Львова, Иванов представил Деменева исполняющему обязанности командира корпуса генерал-майору А.А. Мартьянову. Познакомившись со своим будущим командиром и устроившись на новом месте, Деменев приступил к выполнению своих новых обязанностей и поставленных перед ним задач.

Вновь формируемый 4-й механизированный корпус должен был состоять из 8-й и 32-й танковых дивизий, 81-й моторизованной дивизии, одного мотоциклетного полка, одного мотоинженерного батальона и одного батальона связи. Небольшая часть войск в эти подразделения была передана 4-му корпусу из других частей КОВО, а основная его часть формировалась из вновь призванных людей из запаса. Поэтому с первых дней формирования этого корпуса, наряду с комплектованием его техникой и оружием, огромное внимание приходилось уделять обучению людей военному делу. Костяком для формирования 4-го мк была 8-я тд под командованием полковника П.С. Фотченкова, которая дислоцировалась в районе н.п. Судовая Вишня. Эта дивизия была одной из лучших частей не только в КОВО, но и во всех автобронетанковых войсках Красной армии. Во второй половине 1940 года, еще до прибытия Деменева в 4-й корпус, в районе города Львова на базе 81-й Калужской стрелковой дивизии под руководством полковника П.М. Варипаева началось формирование 81-й моторизованной дивизии, полное формирование которой закончилось к концу 1940 года. А 32-ю танковую дивизию тоже в районе города Львова Деменеву вместе с Мартьяновым и вновь назначенным командиром этой дивизии полковником Е.Г. Пушкиным пришлось формировать вновь, на базе 30-й танковой бригады и личного состава других частей КОВО. Полная укомплектованность этой дивизии танками и другой боевой техникой закончилась только к концу мая 1941 года. Поэтому для обучения танковых экипажей пришлось привлекать инженеров и рабочих с заводов, выпускающих танки.

В январе 1941 года на должность командира 4-го механизированного корпуса прибыл бывший командир 99-й краснознаменной стрелковой дивизии генерал-майор А.А. Власов. Эта дивизия на прошедших в сентябре 1940 года тактических учениях и по итогам учебы 1940 года была признана одной из лучших дивизий в Красной армии и была награждена переходящим Красным знаменем, а ее командир А.А. Власов награжден орденом Ленина.

С прибытием в корпус Власова Мартьянов был назначен начальником штаба 4-го мк, а Деменев его заместителем. Нового комкора Деменев знал еще с 1935 года, когда Власов учился в военной академии Генерального штаба имени М.В. Фрунзе, где Деменев в то время был преподавателем. Но проучился Власов в академии тогда недолго. Через год учебы его отозвали оттуда, и с тех пор Деменев ничего не знал о его дальнейшей службе. И только в 1940 году из газет он узнал, что Власов успешно командует 99-й стрелковой дивизией и к нему за обменом опытом обучения и воспитания личного состава приезжают командиры и политработники из других частей Красной армии.

На первом же совещании старшего командного состава корпуса Власов узнал своего бывшего преподавателя Деменева и по окончании совещания попросил его остаться в своем кабинете для личной беседы. Из разговора с комкором Деменев узнал, что после ухода из военной академии Власов служил в войсках Красной армии на различных командных и штабных должностях. В октябре 1938 года был направлен в Китай, где работал советником при оперативном управлении Китайской армии и возглавлял советскую военную миссию. А по возвращении из Китая в январе 1940 года был назначен командиром 99-й стрелковой дивизии. В конце беседы, которая длилась в течение часа, Власов спросил у Деменева, как он из военной академии попал в корпус? И, узнав, что Деменев в такое напряженное время добровольно изъявил желание перейти в войска, похвалил его и пожелал успехов в службе на новом месте.

С первых дней прибытия Власова в корпус служба в этом соединении резко оживилась. Наряду с формированием новых подразделений, пополнением техникой и личным составом существующих, Власов требовал от командного состава корпуса уделять максимум внимания обучению и воспитанию личного состава. Этот вопрос он считал главным, поэтому держал его под постоянным контролем и ежедневно требовал от своих подчиненных отчета о проведении этой работы. Сам лично контролировал, как она выполняется, и строго, вплоть до понижения в должности, спрашивал с тех офицеров, которые не уделяли должного внимания обучению и воспитанию личного состава. В результате чего за короткое время корпус был не только полностью сформирован и укомплектован необходимой техникой и людьми, но и превратился в хорошо подготовленное боевое подразделение. На 21 июня 1941 года части корпуса были вполне боеспособны. И несмотря на то, что с момента захвата немцами Польши и сосредоточения войск вермахта вблизи границ СССР все маневры советских войск в приграничных районах страны были запрещены, Власов добился разрешения на проведение таких учений, хоть и в сокращенном виде, в районе Львова, на которых 4-й мк во взаимодействии с 6-м стрелковым корпусом и 6-й бомбардировочной авиационной дивизией дважды участвовал на учениях по отработке темы «Наступление армии и ввод механизированных корпусов в прорыв вражеской обороны». На одном из этих учений, кроме нового командующего КОВО генерал-полковника М.П. Кирпоноса, назначенного на эту должность в январе 1941 года, присутствовал генерал армии Г.К. Жуков, ставший к тому времени начальником Генерального штаба Красной армии, который дал высокую оценку боеспособности 4-го мк. Кроме учений в составе армии большое внимание Власов уделял и другим занятиям, особенно тактической и огневой подготовке, которые в составе корпуса проводились ежедневно, почти до самого начала войны.

В связи с напряженной политической и военной обстановкой, сложившейся в 1941 году, советское правительство направило в военные округа Красной армии, в том числе и КОВО, директиву с требованием до конца мая 1941 года разработать планы прикрытия государственной границы Советского Союза на своих участках обороны. На основании этой директивы штабом КОВО был разработан план сосредоточения и развертывания войск КОВО на 1941 год, которым для 6-й армии была поставлена задача – оборонять государственную границу на участке между населенными пунктами Кристынополь и Радымно, чтобы не допустить в этом районе прорыва противника на нашу территорию. А 4-му механизированному корпусу этим планом предусматривалось сосредоточиться в следующих населенных пунктах: штаб корпуса – Якоблики; 32-я тд – Мокротин, Якоблики, Зашкув; 8-я тд – Якоблики, Булава, Лозина; 81-я мд – Ясниска, Янов, Лозина; мотополк 32-й тд с одним батальоном средних танков – в лесу южнее н.п. Немирово. Этот план был подписан командующим КОВО генерал-полковником М.П. Кирпоносом, членом Военного Совета КОВО корпусным комиссаром Н.Н. Ватутиным, начальником штаба КОВО генерал-лейтенантом М.А. Пуркаевым и утвержден народным комиссаром обороны СССР маршалом Советского Союза С.К. Тимошенко. Введение в действие плана войск округов, в том числе и КОВО, предусматривалось только после получения шифрованной телеграммы, подписанной наркомом обороны, членом Главного Военного Совета и начальником Генерального штаба Красной армии.