Текст книги "Карпатские орлы"

Автор книги: Василий Малкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Тяжелое ранение не позволило лейтенанту Ф. М. Опарину возвратиться в родной полк. Мы не раз вспоминали этого душевного, энергичного и отважного политработника – любимца всего батальона.

Бой затянулся. Только к середине ночи полку удалось восстановить прежнее положение на Безымянной. В ночных схватках с гитлеровцами погибли заместитель начальника штаба полка Соловьев, помощник начальника штаба по разведке Белкин, полковой инженер Денисов, командир взвода связи Фофанов. Значительные потери понес 1-й батальон. Немецкий же пехотный батальон потерял не менее половины своего состава – высота Безымянная была покрыта десятками трупов гитлеровцев.

Командир полка одобрил мое предложение о том, что уроки боев на Безымянной следует детально обсудить на совещании комбатов, их замполитов и на партийных собраниях в подразделениях. Обстоятельный разбор действий каждого подразделения на совещании комбатов, их заместителей и работников штаба сделал М. Г. Шульга. На партийных собраниях докладчиками выступили командиры подразделений. Главное внимание коммунистов они сосредоточивали на повышении боеготовности каждого отделения и взвода.

Значительную помощь нам оказал политотдел дивизии, в частности его инструктор капитан В. М. Кошевой. Вместе с нашим полком Кошевой участвовал в боях на Безымянной. Он дал нам ряд дельных советов, помог более четко спланировать партполитработу в ночных условиях.

В разгар боев в полку побывали генерал М. И. Колдубов, начподив полковник И. П. Чибисов и начальник штаба дивизии полковник И. А. Федоров. Начподив ознакомился с политработой в полку, помог мне и парторгу П. Г. Поштаруку толковыми советами по организации непрерывной воспитательной работы в батальонах и ротах, по расстановке партийных и комсомольских сил. Иван Пахомович удовлетворил мою просьбу о доукомплектовании полкового штата партполитработников. На место выбывших из строя товарищей начподив вскоре прислал в полк опытных политработников.

К ночи на 16 декабря 128-я дивизия сорвала попытку противника удержаться в Даргове. Немецкие части вынуждены были отойти на запад, в горы, на последние рубежи своей гизельской позиции. Откатились они километров на пять-шесть. Наш полк получил новую задачу – сосредоточиться северо-восточнее населенных пунктов Клеченов и Барды. Первым в этот район направился 2-й батальон майора Н. В. Новикова. Остальные наши подразделения снимались с позиций на Безымянной. Когда мы покидали Безымянную, над ней постепенно воцарялась тишина. Где-то недалеко поскрипывало дерево, качаясь на ветру, стучал дятел. «Успел вернуться в свои владения», – подумал я.

– Снаряды и мины тут все перепахали, а вот дерево чудом уцелело, – сказал парторг П. Г. Поштарук, заметив, что я отыскиваю глазами дятла.

– Пройдет некоторое время, и Безымянная снова оденется в зеленый наряд, и птицы снова прилетят, – включился в разговор А. В. Берлезев.

Безымянная высота, омытая кровью многих наших однополчан, осталась позади. На подступах к Клеченову я зашел в батальон Н. В. Новикова.

– При наших ограниченных силах мы в течение пяти суток наступали в отрыве от полка, с необеспеченными флангами и тылом, – рассказал мне Николай Васильевич. – Нам удалось захватить высоту с отметкой 836 и, главное, сковать здесь, у Клеченова, большую группу вражеских пехотинцев.

Когда на высоте 836 собрался весь полк, Новиков обрадовался:

– Теперь дадим гитлеровцам прикурить.

Николай Васильевич Новиков был молод, но опытен. Он пользовался репутацией волевого, инициативного комбата. Шульга, сам такой же маленький ростом и юркий, как Новиков, симпатизировал Новикову и любил подшучивать над ним. Вот и сейчас он передразнил его:

– «Дадим прикурить»… Чего хромаешь? Подбили фрицы?

– Никак нет, товарищ гвардии подполковник, мерзнем сильно! Чирей сел, проклятый, на самом неловком месте…

Смех смехом, а бойцы Новикова действительно сильно мерзли. Батальон все время маневрировал. В ротах не успевали окапываться. На ночь люди подстилали под бока ветки, костров разводить не разрешалось.

Комбат поблагодарил меня за то, что в его батальон прислали энергичного парторга Ивана Нечесова.

– С этим умным, душевным человеком хорошо работается. Полюбили его красноармейцы, – отозвался о парторге комбат.

Новиков и его заместитель Ф. Г. Луков сообщили мне о потерях. Я ответил, что еще более трудное положение в батальоне Фоменкова, отразившем более десяти контратак противника на Безымянной.

– Что ж, пока нет пополнения, будем рассчитывать только на свои силы, – сказал Новиков.

На ночь мы с парторгом Нечесовым ушли в 4-ю роту. Ночевали во взводе младшего лейтенанта Федулова.

– Ну как воюется? – спрашиваю взводного.

– Неважно… Никак Лысую не захватим, не дается, окаянная…

– Да, действительно, не дается нам эта высота, – пробасил сержант, командир отделения. – А знаете, почему она Лысая? Думаете, потому что безлесная? Нет, мы ее Лысой зовем по другой причине: на ней снег не держится. Утром наступаем на эту распроклятую высоту, доходим во-он до того чертова рога (сержант указал на острый гребень), а там нас встречают прицельным огнем. К вечеру мы скатываемся вот сюда, где сидим, здесь хоть на ночь от ветра можно укрыться. На этом кончается наше наступление… А утром – все повторяется. Приказ есть приказ. Вот так каждый день и елозим по горе пузом. Так что снег здесь не залеживается…

Пришлось объяснить сержанту, чем вызвана необходимость вести на Лысой горе бои ограниченными силами. Наш полк действует на кошицком направлении. К этому городу ведут и лучшие пути, степные. Но по ним наступают другие части и соединения, а наша задача – сковывать противника на Лысой горе и других высотах, не давать ему покоя, наносить потери, следить за тем, чтобы он не ускользнул незамеченным…

Ночевка во взводе Федулова, беседа с его бойцами позволили мне полнее ощутить настроение людей, лучше узнать сумрачного с виду младшего лейтенанта. В действительности же он оказался очень душевным человеком, волевым, чутким и отзывчивым командиром. Он сумел сплотить взвод, научился уверенно управлять боем. В полку предстояло провести семинар с командирами взводов по практике воспитательной работы, и я решил попросить Федулова поделиться на этом совещании опытом своей работы с молодыми красноармейцами. Эту просьбу он исполнил. Его доклад участники совещания слушали с интересом.

На высоте 846 наш полк долго не задержался. Комдив поставил новую задачу – утром 18 декабря овладеть южной частью населенного пункта Вишняя Каменица, а к исходу дня – очистить от гитлеровцев населенный пункт Бачковки. Комдив М. И. Колдубов разъяснил нам, что на соединения 3-го горнострелкового корпуса возложена задача – активными наступательными действиями отвлечь на себя по возможности больше сил противника; если немецкое командование начнет отвод своих войск к городу Кошице, то без промедления организовать их преследование. Михаил Ильич предупредил командиров полков и замполитов, что в ближайшее время вряд ли представится возможность подкрепить воинские части новым пополнением, артиллерией и боеприпасами.

– Могу вам в доверительном порядке сообщить, что резервы направляются не к нам, а в те соединения, которые наносят удары по противнику на главном направлении, – пояснил генерал Колдубов. – Знаю, что наши полки нуждаются и в активных штыках, и в боеприпасах, а особенно в артиллерии. Но хотя мы живем пока на полуголодном пайке, наши части могут сделать многое, если будут воевать не числом, а умением. Надо беречь каждый снаряд и патрон. Подумайте, все подсчитайте, обеспечьте строгий режим экономии.

Начподив И. П. Чибисов обратил наше внимание на необходимость вовремя реагировать на настроения, а чтобы наши люди не только видели перед собой гору Лысую и наши ограниченные успехи, а весь фронт наступления Красной Армии».

…Бой за село Вишняя Каменица разгорался. В первых цепях атакующих 1-го и 2-го батальонов находились коммунисты и комсомольцы. Вместе со 2-м батальоном в атаку шел парторг полка Петр Григорьевич Поштарук. Он был очевидцем дерзких и инициативных действий командира взвода младшего лейтенанта Федулова и его красноармейцев.

– В оценке взводного Федулова мы не ошиблись, – рассказал мне после боя Петр Григорьевич. – Еще перед рассветом он вывел свой взвод на близкую дистанцию с противником, после артналета, используя складки местности, быстро провел взвод на фланговые позиции и внезапно ударил там, где его не ожидали. Взвод уничтожил вражеский пулемет МГ-34 и миномет. Немецким солдатам, видимо, показалось, что их окружают. Они выскакивали из траншей и бежали в горы, отстреливаясь из автоматов. Почти без потерь (был ранен лишь один сержант) взвод Федулова овладел траншеей противника.

Анализируя опыт работы коммуниста Федулова с подчиненными, парторг полка отметил, что сила этого командира – в близости к бойцам, в умении сочетать требовательность к ним с заботой об их нуждах и запросах. Федулов всегда с красноармейцами – в атаке, на отдыхе, за обедом, жизнь его слитна с жизнью бойцов. На поле боя раненого он не оставит. В острой боевой ситуации способен на разумный риск и дерзость. Всегда опирается на коммунистов и комсомольцев, помогает агитаторам и чтецам. Внимательно прислушивается к критическим замечаниям и предложениям красноармейцев. Все это, вместе взятое, и создало Федулову авторитет. Есть поговорка: «Куда иголка – туда и нитка». Перефразируя ее, можно сказать: куда командир Федулов – туда и его бойцы. Ради победы над врагом они готовы пойти за ним в огонь и в воду, на преодоление любых преград. В опыте работы младшего лейтенанта Федулова привлекало его умение беречь людей, достигать результатов боя ценой малой крови, смекалкой и хитростью.

В бою за Вишнюю Каменицу и Бачковку на взвод Федулова равнялись все подразделения 2-го батальона. Им удалось успешно выполнить боевую задачу.

На участке 1-го батальона обстановка была более сложной. Его подразделения попали под сильный артиллерийский и минометный огонь и несли значительные потери. Тяжелой утратой была гибель комбата Ивана Ильина Фоменкова. По предыдущим боям я знал, что этот храбрый человек всегда лез в самое пекло боя. Вот и здесь, под Вишней Каменицей, он поступил так же. Когда на правый фланг полка прорвались вражеские автоматчики, Фоменков прикрыл его своей 1-й ротой и, преследуя вражеских солдат, вошел в зону немецкой обороны. В сумерках не удалось распознать минное поле. А оно было здесь, рядом, на пути движения бойцов Фоменкова. Наскочив на мину, комбат был тяжело ранен. К нему бросились красноармейцы. Он успел крикнуть: «Назад! Мины! Саперов!..» Фельдшер Зина Кузнецова все же подбежала к майору, чтобы перевязать. Рана оказалась смертельной.

Вскоре представилась возможность собрать личный состав 1-го батальона для прощания с майором Фоменковым. Траурный митинг оставил глубокий след в памяти его участников. Бойцы клятвенно заверили командование, что отомстят врагу за комбата. Вместе с замполитом батальона мы подготовили листовку – обращение к личному составу полка. В этом обращении говорилось: «Товарищи гвардейцы! В бою смертью храбрых пал комбат гвардии майор Фоменков Иван Ильич, активный коммунист, замечательный командир, мастер боя, верный товарищ. Самым благородным делом своей жизни он считал борьбу во имя защиты социалистической Родины, беззаветное служение партии, советскому народу. Фоменков страстно ненавидел наших врагов – немецко-фашистских оккупантов. До последнего вздоха он сражался, личным примером отваги вдохновлял бойцов на разгром врага. Никогда мы не забудем Ивана Ильича Фоменкова, его ратных подвигов. Светлая память о нем зовет нас на новые подвиги. Будем же еще беспощаднее бить фашистов!»

Командовать 1-м батальоном доверили коммунисту капитану В. Е. Юркову. Ранее в этом же батальоне он был командиром роты, затем – старшим адъютантом. М. Г. Шульга ценил Василия Евгеньевича за твердость характера, храбрость и инициативные действия в боях. Перед отъездом в медсанбат командир полка (его сильно беспокоила старая рана) сказал Юркову:

– Первый батальон имеет славные боевые традиции. Приумножайте их, действуйте, как Фоменков.

Проводив Шульгу в медсанбат, мы с начальником штаба А. В. Берлезевым, оставшимся за командира полка, перешли с полкового КП поближе к наступавшему 1-му батальону. Укрывшись от ветра и мокрого снега под скалой, разговорились. Прежде Александр Васильевич как-то не раскрывался, был всегда сдержан, о себе, о своей семье мало рассказывал. Наши отношения были хорошими, но не особенно близкими. Сейчас, когда мы сидели под скалой лицом к лицу, нам представилась возможность поговорить по душам, вспомнить и о своем довоенном житье-бытье.

Александр Васильевич рассказал, что родился в селе Белая Глина на Кубани. Пахал со своим отцом землю. Вступив в комсомол, участвовал в организации колхоза. В 1931 году его приняли в партию. До войны служил в кавалерийском полку, позже возглавлял районный военный комиссариат, учился на Высших курсах штабной службы…

– Кончится война – что намерены делать? – спросил я.

– Тянет к земле. Вернусь в родной край…

Забегая вперед, скажу, что А. В. Берлезев в 1946 году уволился в запас. После демобилизации возглавлял крупный колхоз на Кубани, выращивал пшеницу. Сейчас он на пенсии.

В полку служба майора Берлезева шла успешно – он был разумным начальником штаба, обладал большой работоспособностью и деловитостью. С виду несколько медлительный, молчаливый, Берлезев и на самом-то деле был нетороплив, но нетороплив по-своему: ко всему подходил вдумчиво, реалистически, не спеша взвешивая, оценивая факты. Но уж то, что Берлезев предлагал (например, командиру полка он представлял варианты решения на тот или иной бой), было всесторонне обосновано. Это был мыслящий человек, и мы его в полку за это ценили. Отличался он также чуткостью и внимательностью к людям.

Когда ночь опустилась на горы, мы с Берлезевым вернулись в штабной блиндаж. Нам сообщили, что по распоряжению командира дивизии полк к утру выводится в новый район, к югу от Даргова. Дивизия перегруппировывалась и на широком фронте переходила к обороне, с тем чтобы за счет высвободившихся сил корпус смог подготовить отряды преследования. При этом вполне резонно предполагалось, что противник на кошицком направлении вот-вот начнет отступать.

Стало быть, наше наступление приостанавливалось. Можно было подвести некоторые итоги первого этапа – банковского – наступательных действий полка. Имеются следующие данные об итогах боев в районе Бачков, Даргов, то есть в полосе 3-го горнострелкового корпуса генерал-майора А. Я. Веденина, за период 7—26 декабря 1944 года. Немцы потеряли более половины боевого состава пополненных танковой и пехотной дивизий. Они вынуждены были отказаться от своего замысла – остановить наши части на гизельской позиции. Убитыми и ранеными выбыло до 5 тысяч гитлеровцев. Уничтожено 10 артиллерийских и 18 минометных батарей, 78 пулеметов. Захвачено много пленных. Но и части нашего корпуса были измотаны. Достаточно сказать, что во 2-м батальоне 327-го полка к концу декабря в строю оставалось около 50 стрелков и пулеметчиков, немногим более было и в 1-м батальоне.

Маршал Советского Союза А. А. Гречко, под командованием которого в составе 1-й гвардейской армии воевала дивизия, в своей книге «Через Карпаты» так оценил наш вклад в боях за Бачков: «Исключительное мужество и героизм проявили в этих боях бойцы и командиры 128-й гвардейской горнострелковой дивизии». И в подтверждение этого вывода наш бывший командарм привел примеры массового героизма по 327-му гвардейскому горнострелковому полку.

Опыт боев нашего полка в районе Бачкова, особенно на высоте Безымянной, широко освещался во фронтовой и центральной военной печати, изучался с офицерами 128-й дивизии. При этом как положительное и поучительное отмечалось следующее: стремительный, дерзкий прорыв через Бачков на всю глубину вражеской обороны вплоть до позиций дивизионных резервов при равенстве сил противоборствующих сторон; эффективная организация боевых действий полка в условиях открытых флангов; самостоятельные наступательные действия 2-го батальона в отрыве от полка; хорошая организация боевого управления с НП полка в условиях горно-лесистой местности; бесперебойное материально-техническое снабжение и эвакуация раненых в условиях нарушения противником коммуникаций.

Наступательный порыв, массовый героизм, железная стойкость при отражении вражеских контратак, постоянное, неукротимое стремление к победе – эти качества, проявленные бойцами и командирами, свидетельствовали об их высокой сознательности и патриотизме, глубоком понимании своего воинского долга, о том, что коммунисты в полку ведут большую идеологическую и организаторскую работу, показывают личный пример боевой активности.

Растянувшись по линии горной цепи между Дарговом и Керестуром, полк перешел к обороне на фронте протяженностью 7 километров, имея задачей удержать занимаемый район и быть в готовности к переходу в наступление. Предполагалось, что пауза будет короткой. Однако она затянулась почти на три недели. Это дало нам возможность пополниться людьми и оружием. Временами мы выводили подразделения в тыл полка и совершенствовали их боевое мастерство, готовили их к новому наступлению. Особая забота проявлялась о пополнении. Мы его получили в основном из областей Западной Украины. По вполне понятным причинам оно нуждалось в дополнительных мерах по обучению и воспитанию.

Для бесед с молодыми бойцами была намечена кроме обычной и особая тематика: «Основные положения Конституции СССР», «Почему народ Западной Украины считает своей родиной Советскую Украину, а не буржуазную Польшу», «Об оуновцах – бандеровцах, буржуазных националистах, злейших врагах народов». Для индивидуальной работы к новобранцам прикрепили активистов – бойцов и сержантов.

Свою важнейшую задачу мы видели в том, чтобы обеспечить бдительное несение службы в обороне, наблюдение за противником. Надо было сорвать его замысел – отступить незамеченным на новую оборонительную линию Прешов, Кошице. Этой задаче мы посвятили собрания в первичных парторганизациях. Я делал доклад во 2-м батальоне. Проанализировал итоги прошедших боев, рассказал о задачах подготовки к предстоящему наступлению. Пришлось остановиться на одном недостатке, получившем распространение, – недооценке противника: он, мол, скоро начнет сдаваться.

Бои опрокинули эти недальновидные расчеты, говорил я коммунистам. Противник ведет себя стойко, боеспособность немецко-фашистских войск еще высока, средств борьбы у них имеется достаточно, поэтому воевать с таким врагом надо умно и квалифицированно. Кроме того, не следует забывать, что гитлеровские начальники и пропагандисты так обработали своих солдат, что в массе своей они еще не перестали верить Гитлеру. К тому же немецкие солдаты рассчитывают и на сверхмощное секретное оружие, которое обещала им геббельсовская пропаганда… Все это налагает на командиров, политработников, на всех коммунистов большую ответственность за подготовку к новым решительным наступательным боям.

Мой доклад дополнили коммунисты. Содержательными были выступления комбата Новикова и его заместителя Лукова. Присутствовавший и выступивший на собрании заместитель начальника политотдела дивизии гвардии подполковник В. И. Кушниренко говорил о необходимости укрепления ротных парторганизаций, повышения их роли в устной агитации среди бойцов, об устранении еще имеющихся недостатков в идейно-политическом воспитании коммунистов. К слову сказать, Василий Исидорович нередко бывал в полку. Часто к нам приезжали агитаторы политотдела дивизии Войнилович и Кошевой, они помогали нам в решении нелегких задач. Поддерживал с нами связь инструктор по информации М. М. Полищук.

Итоги партийных собраний мы с Поштаруком доложили командиру полка. Он принял ряд решений, отвечавших предложениям коммунистов. В частности, в обороне было введено круглосуточное офицерское патрулирование. Это вызывалось тем, что оборону мы занимали на широком фронте, а в полку выбыло из строя много сержантов.

В результате активизации политической работы в подразделениях увеличился приток заявлений в партию. За первые пять дней января, например, только в 1-й минометной роте в партию были приняты командир взвода Грачев, сержанты Волохов и Трофимов.

Для молодых коммунистов были созданы политшколы. С заместителем начподива Кушниренко мы побывали на занятии в школе, которой руководил парторг полка П. Г. Поштарук. Тема занятия была такая: «Обязанности члена партии».

Изложив вопрос об обязанностях коммуниста, Поштарук провел со слушателями собеседование, уточнил, как они поняли требования Устава партии.

Вот некоторые выдержки из записи собеседования.

Грачев: Главная обязанность коммуниста на фронте – быть в авангарде, показывать в бою пример храбрости, инициативности, дисциплины. У нас в минометной роте коммунисты именно так поступают.

Волохов: Я бы добавил – коммунист не сможет вести за собой беспартийных, если не умеет метко стрелять, хорошо ориентироваться на местности, агитировать словом и делом.

Поштарук: Очень верно!

Трофимов: Еще надо добавить – коммунист должен повышать свою политическую грамотность и постоянно просвещать беспартийных.

Слушая Волхова, Грачева, Трофимова, других участников собеседования в политшколе, я радовался духовному росту этих людей, их тяге к знаниям. Даже в трудных фронтовых условиях, используя передышки между боями, они выкраивали время, чтобы к очередному занятию в политшколе прочитать ленинскую статью, тот или иной раздел Устава партии.

Суммируя и обобщая мысли, высказанные в ходе собеседования молодыми коммунистами, Петр Григорьевич Поштарук с удовлетворением отметил, что товарищи неплохо подготовились к занятию, правильно изложили основные положения раздела Устава партии об обязанностях члена партии. Ценным он признал то, что свои суждения участники собеседования подкрепляли живыми примерами и фактами, взятыми из боевой практики своего подразделения.

Вместе с тем руководитель политшколы высказал справедливое критическое замечание: в выступлениях почти не затрагивались недостатки, узкие места во внутрипартийной жизни в подразделениях. Мне хорошо запомнилось, как П. Г. Поштарук ополчился против людей, равнодушных к недостаткам, против тех, кто придерживается пассивной позиции – «меня это не касается, пусть об этом думают другие». К счастью, такие равнодушные люди в наших партийных организациях исчислялись единицами. Но все же они встречались. Критикуя их, руководитель политшколы умело использовал одно очень яркое высказывание Сергея Мироновича Кирова о «псаломщиках коммунизма» и «живых коммунистических борцах». К сожалению, тогда, в сорок четвертом, в Восточных Татрах, где проходило собеседование молодых коммунистов, я не успел записать высказывание Кирова. Уже после войны я отыскал эти слова. Вот они: «Можно знать наизусть азбуку коммунизма, но, если не лежит у тебя в сердце, – ничего не выйдет, ты будешь псаломщиком коммунизма, а не живым бойцом. Если ты хочешь быть живым коммунистическим борцом, ты должен со всей большевистской яростью ополчиться против тех недостатков, которые тормозят наше строительство».

Мы учитывали специфику такого вида боевых действий, как преследование с форсированными маршами, встречными боями, преодолением минных полей, заминированных дорог, мостов, дефиле, населенных пунктов. Полностью были укомплектованы саперная и разведывательная роты, которым предстояло сыграть важную роль при преследовании врага. Исполнял обязанности командира саперной роты лейтенант комсомолец Цезарев. Роту к предстоящим действиям ему помогал готовить комсорг Хорошавин.

Известно, что партийная работа – это человековедение. На фронте нам, политработникам и партийному активу, приходилось заниматься не только вопросами боя, но и глубоко личными вопросами, человеческими переживаниями. Одним из таких «невоенных» вопросов (конечно, это довольно условное истолкование, так как плохое настроение фронтовика может сказаться и на его боевых качествах) был вопрос о семейных отношениях фронтовиков: нет-нет да приходили нашим людям вести из дому о том, что жена не сохранила верности, а то и о распаде семьи.

Боец одной из стрелковых рот получил неприятное письмо. Старуха мать писала, что его жена сошлась с другим и уехала из села. Боец захандрил. А один из сослуживцев «по-дружески» стал успокаивать: «Чего ты кручинишься? Все они, бабы, такие! Плюнь на свою Катерину, найдешь другую, да еще получше. Нам бы с тобой, друг, выжить, с фронта вернуться с руками да с ногами, а баб на наш век хватит».

Но тут вступил в разговор сержант Сорокин, член партии, человек бывалый, неторопливый, не очень молодой. Отставив автомат в сторону, Сорокин внушительно забасил:

– Нет, не все такие бабы-то, зря ты их всех равняешь под одну цену. Я так полагаю: если бы Катерина была из самостоятельных женщин, а не попрыгунчиком, то можно бы ее и пожалеть. Ну а она, как я вижу, не из настоящих, а из тех, о ком плакаться грешно, потому как слезы стоят дороже. Есть любовь навсегда, узлом завязана и не развяжешь, а есть такая… сошлись, побаловались и разошлись. А не разошлись, так принялись портить друг другу жизнь… – И Сорокин рассказал историю одной настоящей любви (очень похоже было, что это его собственная история). – А у тебя, дружище, что за любовь была – подумать еще надо. Во всяком случае – не убивайся так. Давай-ка поговорим, а?

– Спасибо, не надо, – ответил боец. – Вы правы. Дальше я сам…

С надеждой, с оптимизмом люди нашего полка встречали новый, 1945 год. Все сознавали, что это будет год нашей окончательной победы над фашистской Германией.

Перед Новым годом бойцам и командирам вручили подарки, полученные от рабочих и колхозников из различных краев и областей нашей страны.

Празднование Нового года было отмечено и тем, что все бойцы и командиры полка накануне помылись в бане и постриглись.

В новогодний вечер для личного состава полка был приготовлен праздничный ужин. Во все подразделения была доставлена наша дивизионная газета «Ворошиловец». Она почти полностью была заполнена материалами из 327-го полка. В газете прославлялись наши герои, описывались их подвиги. Первая страница, составленная из редакционной передовой статьи и заметок агитатора полка Одякова, старшины 1-й пулеметной роты К. Гудкова, парторга полка П. Поштарука, дана была под рубрикой: «Присягой сила воина в огне боев удвоена». В заметках описывались подвиги майора Фоменкова, командира 1-й пулеметной роты Жабского, бойцов-пулеметчиков Васько, Осипенко, санинструктора батареи Ольги Рябичко и других. Вторая страница включала заметки наших военкоров– помощника начальника штаба полка В. Гаранжи, политработника И. Нечесова, рядового Н. Васильева и других. Они рассказывали об отважных и смекалистых бойцах и командирах, об их боевом опыте.

Встретившись с редактором газеты майором М. Енченко, я поблагодарил его за отличный номер газеты, рассказавший широкому кругу читателей о храбрых и отважных людях нашего полка.

В середине января, воспользовавшись успехами наступавшей левее нас 42-й армии 2-го Украинского фронта, войска 4-го Украинского фронта начали продвигаться на плечах отступающих войск к Прешову и Кошице.

18 января во второй половине дня 327-й полк покинул город Сечевце и в качестве передового отряда 128-й дивизии начал преследование. Напутствуя нас с командиром полка, командир дивизии М. И. Колдубов требовал, чтобы полк «бил противника и в хвост и в гриву, не давая ему покоя ни днем ни ночью». Мы должны были драться не только с арьергардами. Следовало настигать основные силы и, опережая их развертывание, навязывать бой там, где нам выгодно.

Присутствовавший при этом разговоре полковник И. П. Чибисов высказал ряд советов и указаний, касающихся политработы и взаимоотношений с населением освобожденных сел и городов.

И вот полк тронулся в путь. Поштарук, Одяков, Хорошавин с моими поручениями ушли в подразделения, я остался с командиром полка.

Через Даргов, Свинице, Бидовце полк прошел, не встретив противника. Затем, сбивая арьергардные прикрытия, он захватил ряд деревень, вышел к городу Кошице и повернул от него на северо-запад. Другими частями корпуса город был взят. За Кошицкую операцию 20 января Верховный Главнокомандующий объявил всему личному составу частей 3-го горнострелкового Карпатского корпуса благодарность.

Успешно наступая, 327-й полк не давал противнику возможности изготовиться к обороне на новых рубежах. Нам удалось силами батальона Юркова, действовавшего в качестве передового отряда полка, с ходу занять населенные пункты Рогановце и Войковце и по узкой долине реки Торисы через село Будимир выйти на рубеж в полутора километрах к западу от Лемешаны. Затем короткие бои в населенных пунктах Дренов, Обишовце, Радичев, Янов, Жипов… В этом последнем селе полк остановился в ожидании боевого распоряжения командира дивизии. Командир полка приказал Агееву выдать личному составу обед и сухим пайком ужин (поскольку ночью предстояло безостановочно преследовать противника). Жители деревни встретили советских солдат радушно, преподносили им сувениры, приглашали к себе в гости, на чашку чая. Кое-где, при «недосмотре» командиров появилась и сливянка, местная водка. Крестьяне с искренним радушием угощали наших солдат, заверяя, что «то не вредно, веселее будет воевать».

Склонившись над картой, Шульга и Берлезев изучали маршрут, по которому предстояло преследовать только что отступивших из Жипова немцев. Дорога из Жипова шла сразу же на юг, через село Клембарок, а дальше резко поворачивала на запад и по лесному массиву через 7–8 километров выводила к Грабкову.

Внимательно рассмотрев этот лесной массив, Шульга высказал интересную мысль:

– Идти по шоссе на Клембарок – это значит догнать немцев и навязать им бой в Клембароке, «вытолкнуть» их из этого села, как Колдубов нам сказал, ударить по хвосту; ну что же, неплохо – мы не дадим противнику отдохнуть в Клембароке и погоним его на Грабков. Но есть вариант лучший – смотрите на карту…

И Шульга зачастил:

– Из Жипова мы направим одну стрелковую роту налегке, без тяжелого оружия, через лес (Шульга указал на лесную тропу, которая вела на юго-запад, к Грабкову) и раньше немецкой колонны придем в Грабков и захватим его. Одновременно полк своими основными силами с обозами пойдет но шоссе, преследуя гитлеровцев, будет бить по хвосту немецкой колонны. Немцы бросятся к Грабкову, а тут уже мы… И ударим фашистов по голове, то бишь «цо гриве», как сказал генерал.