Текст книги "Черная папка. Илюха. Давным давно была война… (СИ)"

Автор книги: Василий Колесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

–Понял. – Илья шмыгнул носом.

–О! Да ты еще и сопливый… Как упадешь, уйди в тень… 10 минут выдержишь, утопленник? – Никитка говорил замысловато, но Илья понял его замысел…

–Постараюсь…

–Давай, буду ждать. – Никита на прощанье махнул рукой

В большой брюкве было три заточки – подплющенных и хорошо наточенных больших гвоздя, Илья отдал их товарищам. Сам же попробовал как дышится через трубку…

На следующий день Илье повезло, его снова взяли в рабочую команду.

–Удачи, Илюша! – Сергеич хлопнул по плечу. – Делай, как договорились!

Уже объявили завершение работы. Илья и Сергеич тащили последнюю на сегодня толстую доску, длинной метров пять. Они почти донесли ее до места работ, как один из работников «случайно» споткнулся и врезался в доску, столкнув Илью и Сергеича, с семиметровой высоты, со строительных мостков в воду. Все видели, в том числе и охрана, как мужчина с криком плюхнулся в воду и сразу же всплыл на поверхность, начал бестолково барахтаться и голосить, а вот мальчишка, что был с ним в паре с ним на поверхности не показался, видимо, камнем пошел на дно, ударившись о воду. Упавший в воду боец поплыл к берегу. Пленные и охрана пытались рассмотреть в воде мальчишку или его тело, кричали, звали, но никто он не откликнулся… Лежащую шинельку, которую мальчишка снял с себя, подобрал один из пленных.

Перед «падением» в воду Илья и Сергеич сняли шинельки и положили их рядом, вроде бы как упарились работая.

Упали в воду удачно, сперва Илюха, потом, с задержкой в секунду – Сергеич. Доску, при падении, оттолкнули от себя – повезло, она осталась на мосту и не плюхнулась в воду. Илья отплыл под мост метров на 7-8, под водой, не выныривая, достал из рукава гимнастерки полую трубку дудника, рискнул – вынырнул… не заметили, все были увлечены барахтаньем и ругательствами Сергеича, сунул в рот трубку, продул ее и медленно погрузился в воду так, чтоб из воды, рядом со столбом, торчало только несколько сантиметров трубки, обхватил столб руками и стал ждать…

После этого была суета. Кто-то даже пытался прыгнуть – спасать мальчишку, только охрана не разрешила, да и бойцы из группы Сергеича ненавязчиво придержали «спасателей».

Время тянулось, казалось бы, бесконечно. Несмотря на привычку, Илья стал замерзать, да и сил оставалось не много. Наконец, услышав четыре удара кружкой о камень, что был под водой у берега – условный сигнал от Никиты, что все в порядке, Илья вынырнул и поплыл под строящимся мостом к берегу. Там, выбравшись на сушу, снял с себя все мокрое и одел сухое, приготовленное Никиткой. Мокрое прикопал в той же ямке, откуда достал сухое.

Никита забрался под мост еще с несколькими ребятам. Охрана из полицаев уже привыкла, что рядом со стройкой шныряют мальчишки, покрикивали так, от безделья.

Стайка ребят забежала под мост, обсуждая «утопленника», а потом, через несколько минут, выбежала оттуда и понеслась в сторону домиков… Никто и не заметил, что мальчишек стало на одного больше.

В Калаче.

Никита ушел с Валентиной в Калач. Он надеялся, что мальчишки смогут избежать казни и детский лагерь, в который они обязательно вернутся, будет называться по-другому, но что-то ему говорило, что все случится так, как случилось. Он гнал эту мысль из головы, но она возвращалась снова и снова.

Дошли без приключений. В Калаче Валя поселилась в доме помощника бургомистра, Семена Авдеича – по легенде она была его внучкой. Никита стал числился каким-то дальним родственником, мама которого была больна и чтоб ей как-то выжить приходилось быть мальчиком «для битья и на побегушках» у немецкого прихвостня – тот мог себе это позволить. Приходилось терпеть на виду у всех от него тычки, затрещины и удары плеткой. Соседские мальчишки жалели Никитку и предлагали сбежать от предателя, обещали спрятать и даже кормить.

–Не… ребя, мне нельзя уходить, буду терпеть, а то мамке плохо будет. Уж лучше мне… – так объяснил свой отказ мальчишкам Никита.

Те лишнего спрашивать не стали, но его поняли. Каждый из них готов был страдать, лишь бы маме не было хуже.

А как Никите уйти, если на ключе работать ему? Валя только составляла радиограммы, а Никита отстукивал.

Полицаи знали, что мальчишка живет у помощника бургомистра, который частенько посылает его с различными мелкими поручениями, поэтому передвигался по городу Никита без особых помех.

Семен Авдеич был на хорошем счету у строительного управления Организации Тодта, которым руководил строительный советник Хакельберг.

Строительные части Организации Тодта не подчинялись армейскому командованию, а работали с ним на принципах взаимодействия. ОТ-управление Хакельберга было придано 6-й армии и включало в себя восемь строительных отрядов, технический и транспортный отряды Национал-социалистического корпуса водителей. Всего под началом у советника Хакельберга оказалось около 1900 служащих Организации Тодта, 1100 военнопленных и 300 гражданских лиц. Их главной задачей было строительство капитального высоководного моста через Дон на месте разрушенной «южной» паромной переправы и ремонт дорог. Капитальный мост пока что находился в зачаточном состоянии из-за отсутствия необходимых строительных материалов, строился неспешно, по плану его должны были ввести в строй до весеннего половодья 1943 года.

–Никита! – позвал Семен Авдеич как-то ближе к ночи, 1 ноября.

–Слушаю, дядя Семен, – когда они были дома и не на виду у других, то отношения между «предателем Родины» и «избитым мальчиком» были абсолютно другими: они общались как настоящие близкие родственники, а ведь знакомы всего неделю. Никита помнил себя в роли внука старосты и какие взгляды односельчан приходилось терпеть ему и деду Капличу.

–Никитка, завтра поедешь к Южной переправе, дам тебе телегу с полицаем – там немцы собираются немного активизировать строительство. Ты передашь старшему, не знаю кто там будет, вот эти бумаги – тут ничего ценного и интересного – немного торговли. Твоя задача: послушать, что говорят фрицы (Семен Авдеич был в курсе, что Никита не только на ключе работает, но и языком владеет), посмотреть, как идут работы, какие стройматериалы завезли. Потом поедешь на правый берег – отнесешь от меня вот эту корзинку – «датку» Хакельбергу. Понятно, что тебя к нему не пустят, отдашь адъютанту. Задача: когда пойдешь через мост у Семеновского оценить его оборону, засечь огневые точки.

–Сделаю, дядя Семен!

–Давай, спать ложись, разгильдяй! – Семен Авдеич дал развернувшемуся Никитке легкий, шутейский подзатыльник. И на удивленный взгляд Никиты ответил. – Ты уж прости меня, что приходится по-настоящему тебя бить…

–Дядь Семен, сколько можно извиняться? Я же понимаю, что по-другому нельзя… – вздохнул Никитка. Последний раз, сегодня, за какую-то «провинность», досталось у комендатуры хлестко и наотмашь, да так, что кровь потекла сразу из двух ноздрей. Нос остался цел – и это уже хорошо! Они сразу договорились, что Никита «получает» плеть, ремень, но по лицу вскользь и никаких подзатыльников – голову надо беречь.

Утром Никита вместе с Семеном Авдеичем прибыл к комендатуре.

–Сидоров! – позвал полицая Семен Авдеич.

–Я здесь, господин помощник бургомистра! – подбежал молодой полицай.

«Интересно, – подумал Никита. – Он из бывших пленных или совсем не служил?»

–Значится так… Берешь моего балбеса, везешь его на южную стройку, там он отдаст бумаги и поедете на ту сторону, к санаторию, там он отдаст для господина Хакельберга корзинку. Понял?

–Понял, господин помощник бургомистра!

–А раз понял, то что стоишь, как раззява? Запрягай лошадь и езжайте!

Приехали к южному мосту. Никита передал бумаги старшему и получал разрешение посмотреть на стройку. Пленные таскали доски. Один из них был мальчишка, очень похожий на…

–Илюха… – выдохнул Никита. Резко развернулся и пошел к телеге. Он боялся, что не выдержит и крикнет, позовет Илью или как-то еще выдаст себя и его. Никитке нужно было прийти в себя, все обдумать.

Телега ехала через весь старый Калач к северному мосту, что был в полутора километрах от города.

« Вот это да… Опять Илюха в плену, вот ему достается. Худой, бледный, наверное, после ранения. Совсем доходяга. А где Серый? Сколько еще он сможет продержаться? Как его вытащить? Как? Попросить дядю Семена? Вряд ли поможет – подозрительно. Да и нельзя раскрываться, провалит свое задание и задание Вали. А я что могу? Чем помочь? – Никита ехал на телеге, но голова работала только в одном направлении – спасти друга. Никита потер виски и несильно надавил пальцами на глаза. – Он голодный. Надо подкормить… Подкормить! Немцы разрешают передавать – перекидывать простенькие продукты через колючку, до седьмого столба от ворот, предварительно проверив и забрав то, что могут съесть сами, об этом говорили мальчишки – соседи! Ладно, подкормлю, а дальше? Как сбежать? Сбежать… Только за территорией лагеря, значит на работе. На работе… Таскают стройматериалы для будущего моста. Мост – река – вода – Илюха отлично плавает. Дон переплывал! Вернее, отлично плавал, сейчас может и не доплыть – отправиться на дно… Вот бы акваланг! Акваланг! Точно! Разыграть падение в воду и «утонуть» на виду у всех! Сколько его будут искать фрицы? Минуту? Пять? А Илье надо будет выныривать и дышать… Да и вода уже холодная, хотя он парень закаленный. А если не выныривать, а дышать? Дышать через полую трубку, находясь под водой!!!»

Никита чуть не заорал от радости, что нашел решение.

Вечером Никита рассказал о поездке, нарисовал схему обороны моста – то, что увидел, а увидел разведчик многое: 6 зениток, 4 дзота с пулеметами и около взвода охраны, плюс 12 полицаев.

–Молодец, Никита! Я увидел только 4 зенитных орудия. – похвалил Семен Авдеич.

–Дядя Семен, у меня вот такое дело… – начал Никитка, не зная, как быть. – Я сегодня среди пленных своего Брата увидел…

–Брата? Ты же говорил, что нет у тебя никого?

–Думал, что нет его, что погиб, а он жив. Что делать, подскажи…

–Никита, вызволить из лагеря, не привлекая внимания… очень сложно. Станут задавать вопросы. Надо покумекать – обмозговать.

–Дядя Семен, а если ему удастся сбежать, есть возможность его укрыть?

–Если сбежит… Есть верные люди – не выдадут. А как он сбежит?

–Думаю, что вот так у него получится…

Получилось через 2 дня – 4 ноября. Мальчишки, с которыми он бегал на строящийся мост, и которые видели Илью – обещали молчать. Они побежали по домам – скоро начинался комендантский час. А Никита и Илья побежали в другую сторону: нужно было успеть на окраину города к бабе Нюше, как сказал дядя Семен. Прибежали, когда уже почти стемнело, домик стоял одиноко – соседние были разрушены и было понятно, что в них никто не живет. Илья постучался в дверь.

–Кого Бог принес на ночь глядя? – раздался голос из-за двери.

–Баба Нюша, я от дядьки Ерофея письмо принес.

–От Ерофея письмо? – дверь открылась. Заходите, родненькие. Заходите… А ты что не заходишь в избу?

–Баба Нюша, вшивый я. Не хочу в дом нести…

–Где ж тебя так угораздило, деточка? Мамка-то куда смотрела?

–Из лагеря я, баба Нюша…

–Ой, деточка, звать тебя как?

–Илья…

–Так вот, Илья, бери два ведра, колодец за околицей, тащи ведра четыре воды. Немцев не бойся, они здесь редко бывают.

–А тебя как звать? Тоже вшивый?

–Никита я, я не вшивый, я не из лагеря.

–А раз не вшивый – давай во двор за дровами, да тащи в избу… – командовала баба Нюша.

Через 20 минут Никита вспотел у печи: вскипятил воды 2 чугунка по 8 литров. Откуда-то появилось корыто, простыня, ручная машинка для стрижки, ножницы, дегтярное мыло, керосин – у Никиты аж глаза расширились от такой роскоши!

–Илюша, скидывай с себя все в сенях, думаю, не замерзнешь, – баба Нюша зашла в сени. – Иди сюда, садись на табурет не пугайся меня, я на свете многое видала…

–Да не стесняюсь я… – Илья разделся.

–Ох ты, Божешки мой… – запричитала старушка, увидев Илью без одежды. Прикрыла рот рукой, словно боялась закричать. Покачала головой из стороны в сторону, прижав руки к груди. – Что ж они творят, нелюди, за что ж они тебя так…

Да и Никита был в шоке: от крепкого парня, со спортивным телосложением остались кожа да кости… и шрамы.

Баба Нюша остригла Илью, оставив мелкий ежик.

–Теперь бери и стриги себе сам низ живота. Там вши самые злые – они тиф разносят… Сделал, молодец, а теперь садись в корыто.

Обработали тряпочкой с керосином те места, где были волосы. Потом в корыто Никита залил ведро теплой воды, а баба Нюша стала тихонько обмывать Илью, словно боялась разбередить старые раны, мыла Илью и приговаривала:

–Вот сейчас тебя помою, остригу твои когти, покормлю тебя и Никитку…

Проснулся Илья уже утром, лежа на печи. Рядом сопел Никита. Как оказался на печи и одетый в чистое исподнее Илья не помнил, просто отключился от теплой воды и чувства безопасности, даже поесть забыл, а так хотел… Заворочался Никитка, посмотрел на Илью, сладко, с хрустом потянулся:

–Ну что, доходяжка, проснулся? Есть хочешь?

–Ага…

– Баба Нюша на столе, под тряпочкой, картошку, хлеб, квашенную капусту оставила, сказала, чтоб много не ел. Да ты и сам знаешь – тебе не в первой.

Илья спрыгнул с печки, протопал босыми ногами к столу. Сперва он напился сока квашенной капусты, думал, что нет на свете ничего вкуснее, потом по чуть-чуть отщипывал хлеб и съел одну вареную картофелину, заедая капустой. Посидел немного, глядя на все это богатство, тяжело вздохнул и полез обратно на печку.

–Как там мои в лагере…

–Нормально твои, также. Немного терпеть осталось… Скоро наши наступать начнут. – ответил Никита.

–Точно! Папка всегда отмечал день ракетный войск и артиллерии 19 ноября вместе с Иваном Михайловичем, командиром БЧ-2! А он в честь начала наступления наших под Сталинградом!

–Подпольщики передают в лагерь ножи, заточки, иногда даже пистолеты, как будут выводить за колючку – будет шанс убежать. Давай, рассказывай, как тебя опять угораздило к фрицам попасть? Где Серый? Жив?

–Да что рассказывать... – Илья немного помолчал. После того, как тебя отправили на санитарном поезде, продолжили воевать. Меня с Сережкой перевели из первого батальона в роту разведки. В одном из боев царапнуло по плечу, так пустяково, но приказали отправляться в санбат, а Сережка остался. Что с ним… Не знаю я. А меня из санбата отправили в тыл через Сталинград.

–В тыл? А как …

–Как – как! Просто! При переправе затерялся и остался в Сталинграде, чего я в тылу с царапиной забыл? Потом бились за элеватор. Тяжко пришлось… Когда стало совсем невмоготу, решили пробиваться из окружения… Взрыв был рядом, потом уже у немцев очнулся, думал – все, отвоевался, рядом со мной нашли снайперку, а я им народу нормально положил. Видать, посчитали, что не моя. Попал сюда – дальше ты знаешь… Ты лучше расскажи, как ты уцелел?

–В смысле – уцелел? – не понял Никита.

–В смысле! Ты же без сознания был, когда тебя грузили, лежачий, а когда фрицы санпоезд разбомбили, то нам сказали, что вагоны с лежачими сгорели – никого не спасли… Серый ревел в три ручья…

Никитка помолчал:

–А я и не знаю, кто меня спас. Очнулся только в доме у тех братанов, что нас у железной дороги встретили – «Босоногого гарнизона».

–Врешь! Не может быть! – удивился Илья.

–Больно надо мне, врать –то… – и Никита рассказал о том, что случилось с ним за эти почти два месяца.

Пришла баба Нюша. Посмотрела на проснувшихся ребят на печи:

–Давайте, слезайте, умывайтесь. Никита, ешь быстренько и тебе уже к Авдеичу пора. А ты, Илюша, поел?

–Да, баба Нюша, поел чуток час – два назад, одну картошку с капустой и чуть-чуть хлеба.

–Ай, молодец! Теперь еще одну можно. Давай, ешь и снова на печь – набирайся силенок, грейся. А одежу твою я выбросила: дырявая вся, да и со вшами. Я тебе сыночка моего младшенького одежу дам, он чуть покрупнее тебя, она ему не понадобится…

Мост.

Илья продолжал жить у бабы Нюры, он быстро восстанавливался: две недели с более-менее нормальным питанием, в тепле, дали о себе знать. И Никитос не забывал – приносил продукты «проглоту». Илья уже неделю делал зарядку, колол дрова, таскал воду – помогал по хозяйству, в свободное время отжимался, подтягивался, короче, занимался физподготовкой.

19 ноября даже в Калаче был слышен гул канонады начавшегося нашего наступления.

Утром 21 ноября прибежал Никита и сразу начал делиться информацией:

– Дядя Сеня узнал, что наши подходят с другой стороны Дона. Им нужно любой ценой захватить мост. Охрану моста усилили пехотой: там теперь и немцы, и румыны, и ТОДДовцы, и наши полицаи. Пушек или танков не заметил. Меня через него не пропустили, развернули обратно. Там растопырились на скользкой дороге итальянские грузовики из транспортной колонны – она доставила в Сталинград зимнее обмундирование для 6-й армии и отставшие I батальон 21-го панцергренадёрского полка и рота 40-го танкосапёрного батальона – это из того, что я услышал по их ругани между собой. – ухмыльнулся Никита. – Дядя Сени и Валя готовятся уходить с немцами в тыл, на юг, их тоже через мост не пускают, будут там работать, тем более, что рука у Вали зажила и я им, как радист, уже не нужен. А теперь о главном – мне поставили задачу: пробраться на другой берег, встретить наших и провести к мосту так, чтоб тихо и без особого ущерба захватить мост.

–Ты что, предлагаешь плыть? На улице снег и мороз! Да и на реке уже ледок стал. 80 метров это не много, я больше плавал, но я сейчас дохлый, да и лед не даст плыть… А ты точно не доплывешь… Помню, как ты летом пузыри пускал.

–Так что делать –то?

–Не знаю, что делать… Над рекой фрицы «люстры» вешают? – поинтересовался Илья.

–Вешают, но редко. Лодку засекут, еще и найти нужно, эту лодку.

–Не лодку… ладно, попробуем.

22 ноября около 3 часов утра капитана Симчука разбудил ординарец Васильев: находящиеся в боевом охранении рядовой Лесков и ефрейтор Скворцов сообщили, что задержали двух идущих в расположение части, в сторону станицы Качалинской.

Капитан Симчук вспомнил черта и еще кого-то, протер глаза, плеснул в лицо холодной водой и скомандовал:

–Давай их ко мне! Послушаю…

Через две минуты в комнатенку к капитану завели двух мальчишек, и у капитана «отпала» челюсть, он посмотрел на ефрейтора Скворцова:

– А он так и пришел, голый?

Илюха не был голый, но для морозной погоды, что стояла в ноябре 1942 года в Сталинградской области это было равносильно, что голый – он был в исподнем: кальсонах и нательной рубашке, на ногах, вместо обуви были намотаны какие-то тряпки…

–Васильев! Быстро горячего питья и еды! А ты, – он обратился к «голому» Илюхе. – Давай садись ближе к буржуйке и закутайся в мой полушубок!

–Товарищ капитан! Я не замерз. Выслушайте нас, мы с той стороны Дона…

Вечером, как стемнело, ребята, с благословеньем бабы Нюши, выпросив у нее две простыни и взяв две не толстые доски от сарая, длинной метра по два и шириной около полуметра, двинулись на север от Калача. Пройдя пару километров, подошли к Дону, который уже покрылся ледком. Немцы запускали осветительные «люстры», но не часто, раз в 20-39 минут – можно было успеть переправиться. Илья осторожно сделал шаг на лед, второй шаг – лед выдержал.

–Ну, что, пошли! – шутканул Илья.

–Совсем сдурел! Да лед на середине – тонюсенький! –удивился Никита.

–Шутю я! А вот теперь не шучу: на плечи завязываем простыни, укладываем доски на лед и пытаемся на них переползти на другой берег. Повисает люстра – лежим на льду, потухает – ползем дальше. Если провалимся… то – провалимся. Думаю, сразу под лед затянет и все…

–Тогда я первый – я легче, – сразу все понял Никита.

–Давай, Кукушонок… – не стал спорить Илья, тем более это было разумно и правильно.

Никита провалился почти у самого берега. Лед здесь был тонкий, видимо, из-за того, что в этом месте бил ключ. Илья даже не успел испугаться или как-то отреагировать, Никита встал на ноги – до дна было меньше метра, только вот промок до нитки…

– Выбирайся на берег! Бегом в тот овражек! Снимай с себя все! – скомандовал Илья. – Я сейчас пройду немного выше полыньи.

Пришлось проползти на 20 метров больше, Илья полз изо всех сил, это заняло 2 минуты. Наконец-то оказался на берегу, побежал к Никите. Никита успел снять телогрейку, свитер и ботинки – его колотило от холода. Илья помог ему снять рубаху, штаны, подштанники, майку – стал растирать вытащенной из вещмешка запасной портянкой, поставив на свою телогрейку. Растер, стал раздеваться сам. Одел на Никиту свой свитер, свои штаны, намотал портянки, одел сапоги, нахлобучил шапку и завершил переодевание, отдав телогрейку и закрепив простыню. Вещмешок Никиты промок и был бесполезен. Портянками Илья обмотал себе ноги, разрезал ножом свой вещмешок на полосы – обмотал, закрепил портянки. Еду и нож засунул в телогрейку Никите:

–Что стоишь? Бегом! – скомандовал Илья.

–А ттттты? – у Никиты зуб на зуб не попадал от холода.

–Забыл что ли, что я с папой на севере в трусах зимой бегал? Мне не привыкать. А так я еще и замаскировался – весь в белом! – шутканул Илья. –Я сказал бегом!!!

Побежали. Сперва тяжело и медленно – Никитка еще не согрелся, постепенно установился более – менее постоянный темп. Бежали по степи и ждали в любой момент окрика или выстрела.

Окрик раздался:

–Стой кто идет! Пароль!

–Свои! – еле крикнул Илья универсальный пароль.

–Свои… – выдохнул Никита.

-Товарищ капитан! Я не замерз. Выслушайте нас, мы с той стороны Дона. Когда переправлялись, Никита провалился в воду, он сильно замерз, пусть его осмотрит врач.

–Васильев! – крикнул вдогонку капитан Симчук. – Еще спирта и фельдшера сюда!

–Спирта не надо! Только Никита знает, где у моста огневые точки и как его лучше взять. Если его от спирта развезет, то он не поможет.

–Ну, парень, у тебя и замашки! Кто ж ему пить даст? Растираться! Тебе и ему.

Через 15 минут Илья уже самостоятельно растерся спиртом – так от него потребовали сделать, был одет – обут, ел горячую кашу и запивал обжигающим «чаем» из лесных трав, а вот Никита «клевал носом» у печки – буржуйки закутанный в два полушубка: его раздели, обтерли спиртом и положили приходить в себя.

– Товарищ капитан, – обратилась военфельдшер к командиру батальона. Тот, что покрупнее, Илья, здоров, а вот у маленького, Никиты, серьезный жар – 38 и 4, воспаленное горло. Ангина точно. Если учесть, что он был в ледяной воде и бежал потом 20 километров по морозу, не удивлюсь, если у него воспаление легких. Я дала жаропонижающий порошок, но нужна госпитализация.

–Танечка, нельзя его госпитализировать, только он знает оборону моста. Сейчас за мальчишками придут из штаба бригады. – пояснил капитан Симчук. – Да и сам мальчишка отказался, сказал, что только он знает, что и как, а старший подтвердил, что главный, именно младший – Никита.

Все складывалось исключительно удачно для подполковника Филиппова..

Вечером 21 ноября генерал-майор Родин поставил задачу командирам своих танковых бригад: «Воспользоваться покровом темноты и внезапно захватить переправы через реку Дон в районе города Калач». А командир 14-й мотострелковой бригады подполковник Филиппов получил отдельную задачу лично от командира корпуса и заместителя командующего 5-й танковой армией генерал-майора Панфилова: «Вам лично с двумя ротами мотопехоты и шестью танками во что бы то ни стало, любой ценой, захватить переправу через реку Дон и удерживать её до подхода частей корпуса».

Захватить подполковник должен был «южный» мост. Операция планировалась на 5 утра 22 ноября. И вот тут в 3 часа ночи приходит сообщение от одного из батальонов, что в расположение пришли двое мальчишек с того берега! Причем не просто пришли, а принесли ценнейшие сведения, что атаковать «южный мост» нет смысла, так как моста просто нет, а вот огневые точки «северного моста» разведал и может показать один из мальчишек! Разве это не удача? Сколько жизней солдат уже удалось сохранить, отказавшись от бессмысленной атаки на «южный мост»? Подполковник Филиппов лично приехал в расположение батальона капитана Симчука.

–Ну, где герои? – как вихрь ворвался в комнатку Филиппов.

–Товарищ подполковник… – начал было доклад капитан Симчук.

–Вольно, капитан! Знакомь с героями!

Подполковник посмотрел на расположившихся у печушки сидящего молоденького бойца и лежащего мальчишку, по самые уши закутанного в полушубки. Хотел было вспылить, по поводу нарушения субординации бойцом, но приглядевшись, понял, что это просто мальчишка, переодетый в форму. А мальчишка встал, одернул форму и представился:

–Разведчик 154-й морской стрелковой бригады краснофлотец Фролов. Если разрешите, мне бы СВТ …

Подполковник опешил…

–Сколько тебе годов, разведчик?

–14, – ответил, немного подумав, Илья. Хотел сказать, что 16, но решил не врать.

–А ему? – спросил ошарашенный подполковник Филиппов.

–И мне – 14. Виноват, товарищ подполковник, что не встаю и не докладываю по форме, просто я без штанов. – хрипло сморозил Никита.

–И тоже разведчик 154-й?

–Краснофлотец Зозулин.

–Как… Это ж…– начал было полковник, но у него кончились цензурные слова.

–Товарищ полковник, это долго рассказывать… мы здесь, чтоб взять северный мост и надо это сделать быстро, пока фрицы не закрыли проход, по которому мы пришли.

–Согласен! Собирайтесь, поедете со мной. Одевай штаны, боец, а то своим видом всех фашистов перепугаешь! – пошутил подполковник.

–Товарищ полковник, уже…

–Что уже?– не понял Филиппов капитана.

–Уже «распугали», вот этот, – капитан кивнул на Илью. – 20 километров в одном исподнем пробежал.

–Товарищ подполковник, так СВТ с оптикой есть? – вклинился с вопросом Илья.

–… твою мать… Он еще и снайпер!? – произнес ошарашенный подполковник Филиппов.

При выходе из дома к Филиппову обратилась военфельдшер:

–Товарищ подполковник, разрешите обратиться!

–Разрешаю!

–Товарищ подполковник, младший из мальчишек при переправе провалился под лед, в ледяную воду. Старший отдал ему свою одежду, но младший все равно заболел. У него ангина и возможно воспаление легких. Постарайтесь его как можно скорее отправить в госпиталь.

–Постараюсь отправить этих героев как можно быстрее в госпиталь на лечение, обоих, товарищ сержант медицинской службы! – пообещал ошарашенный подполковник.

Передовой отряд возглавил лично подполковник Филиппов. В него вошли две роты 2-го мотострелкового батальона капитана Симчука 14-й мотострелковой бригады на грузовиках, пять танков 157-й танковой бригады и один бронеавтомобиль 15-го отдельного разведывательного батальона, в котором ехали Никита и Илья. Около 6 утра передовой отряд на полном ходу проскочил слева от обороны противника ошеломив внезапностью. Фашисты опомнились, открыл огонь только после того, как за сектором огня оказались бронемашина разведки, пять танков и три автомашины во главе с подполковником Филипповым. Остальная часть колонны была вынуждена принять бой.

Прорвавшая часть передового отряда остановилась недалеко от дома отдыха – лагеря «OT-Дорф», где размещалось строительное управление Организации Тодта. Разведали, там все было брошено.

–Ну, ребята, что дальше? – спросил подполковник Филиппов у Ильи и Никиты.

–А давайте в нахалку! – предложил Никита.

–Что еще за нахалка? – не понял подполковник.

–В городе есть подразделение, которое состоит из наших Т-34-верок, что фрицы отремонтировали и используют. Предлагаю включить фары и проехать, как будто мы немцы. А чтоб подстраховаться, предлагаю проехать за зениткой, ближе к Дону, пока она развернется, пока попробует стрельнуть, нас уже не будет – мы будем на мосту, а с зениткой разберется пехота…

–А, была – не – была! Хороший план, тем более ты здесь каждую кочку знаешь, делаем!

Колонна из пяти Т-34, разведывательной машины и трех грузовиков, с включёнными фарами, обогнув немецкую зенитную позицию, в 08:15 въехала на мост и… разогнала его охрану. Танкисты раздавили одно зенитное орудие, за что получили нагоняй от Филиппова при начале совещания:

– Гарнизон нашего плацдарма 153 человека, 5 танков и одна бронемашина! Зачем же зенитки давить? Они же еще нам пригодятся!

–Товарищ подполковник! – оправдывался капитан танкист – Так они орудие на нас разворачивали! Смотреть что ли?

–Понял. Сейчас занимаем круговую оборону, используем трофеи и укрепления врага. Танкистам сделать разведку боем в северной части Калача. Сейчас 10.00. Помощь уже в пути, наша задача – удержать мост любой ценой.

Потеря переправы у Калача стала шоком для немецкого командования – это полностью меняло всю оперативную обстановку. Вероятное окружение 6-й армии сразу же превратилось в реальность.

В Калаче началась паника, массы обозов устремились к восточному выезду из города, там и застряли помощник бургомистра и его внучка Валентина, фельджандармам пришлось выставлять там заградительные заслоны. Чуть позднее Семен Авдеич и Валентина сумели уйти на юго-запад с отступающими частями вермахта и продолжить свою опасную работу.

Советник Хакельберг предложил уничтожить северный мост – подорвать или поджечь, но подполковник Роос был против:

–Господа, противник слаб, и этот мост ещё нам же понадобится! Да, сейчас дополнительных сил для возврата моста не нет. Считаю, что гарнизон Калача своими силами способен ликвидировать советский плацдарм!

Командующий 6-ой армией генерал Паулюс, начиная с 09:00 22 февраля, начал получать донесения о появлении советских танков южнее станции Кривомузгинская на железнодорожной линии Сталинград – Чир, что в 15 километрах восточнее Калача). В это же время поступали донесения, что разрозненные очаги сопротивления немецких частей быстро подавляются, разгромлены многочисленные спасавшиеся бегством румынские и немецкие обозы и остатки разбитых боевых частей. Последней каплей стало сообщение, что русские завязали бои у совхоза «Победа Октября» на главном рубеже обороны немецкого «плацдарма» у Калача. До переправы через Дон по прямой оставалось всего 15 км.

– Приказываю, прекратить любые наступательные действия в большой излучине Дона и как можно скорее вернуть 14 танковый корпус на восточный берег, – генералу Паулюсу не оставалось ничего другого. – Иначе нас просто разорвут на части…

По результату собственного анализа обстановки, в 21:00 по Москве, руководство 6-й армии передало в штаб группы армий «Б» шифрограмму, которая начиналась словами: «Армия окружена».

В течение дня 22 ноября гарнизон Калача несколько раз пытался атаковать плацдарм Филиппова с целью отбить мост, но не смог.

Штаб 26-го танкового корпуса только ближе к полуночи с 22 на 23 ноября получил удивительное известие о том, что мост у Березовского, как оказывается, давно уже наш. Информация была тут же передана в штаб фронта, который немедленно отдал приказ переправить на левый берег 4-й танковый корпус с тем, чтобы он мог продолжить наступление на соединение с подходящими с юго-востока войсками Сталинградского фронта. А 26 танковому корпусу было приказано взять Калач утром 23 ноября…