Текст книги "Черная папка. Илюха. Давным давно была война… (СИ)"

Автор книги: Василий Колесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

–Молчишь? – начал командир партизанского отряда. –Ты еще жив только потому, что тебя здесь спрятали. Увидел бы на улице, не пожалел бы пули…

–Почему? За что ты так его? У него же все лицо стало синее… Что ты от него требовал сказать? – это уже комиссар отряда не сдержался. – Если бы я его не попросил прийти сюда, он был бы жив! Если бы я знал…

Все, в том числе и лейтенант Белов, ждали оправданий или истерики от Ильи, но парнишка не зря получил офицерское звание, да и боевой опыт сказался – сперва думать. А потом действовать.

–А почему вы считаете, что я бил Егора? Я же его звал не допрашивать, а помочь мне… Кто пустил слух, что я его бил?

Лейтенант Белов восхитился ответом Ильи. Вместо оправдание – атака, атака по ключевой точке. Тот, кто пустил слух о гибели парнишки переврал события намеренно, а не случайно. А ведь он об этом сперва и не подумал, ведь все казалось просто, умер мальчик, не выдержало сердце, когда увидел одного из своих палачей.

–А кто еще? – удивился комиссар. – Он же только в твой кабинет зашел, а оттуда его уже вынесли!

–Кто вам это сказал? – повторил вопрос Ильи лейтенант Белов.

–Да какая разница! Сказали, и теперь не удастся скрыть, что он убил мальчишку, все местечко шумит! – начал один из партизан.

–Вы сами себя слышите? Разве кто-то скрывал, что Егор умер в комендатуре? Делал из этого тайну? Требовали молчать? Вы фельдшера спрашивали о причине смерти? – продолжал настаивать Белов. -Спрашивали?

–Нет… -ответил партизан.

–Так спросите! Она же у вас в партизанском отряде была. Или она вам врать будет?

–Не будет, – согласился командир отряда. – Зовите Любочку!

Через несколько минут в комнату вошла фельдшер.

–Люба! – комиссар не стал рассусоливать. – Скажи, от чего умер вчера мальчик в комендатурской комнате для допросов?

–Николай Викторович, так сказать сложно, но или инсульт, или сердце не выдержало. А, возможно, и то и другое одновременно. Сильнейшее потрясение и остановка сердца.

–А почему у Егора лицо было посиневшим, а местами почерневшим?

–Поэтому и посинело, что инсульт и сердечная недостаточность. – пояснила фельдшер.

–Так его младший лейтенант не бил? Не допрашивал? – не верил старый партизан.

–Да вы что, меня не знаете? Да я бы первой за Егорку ему бы все лицо раскровавила! Другого он допрашивал, Егорка ему по мордасам надавал… Да вот… сердечко не выдержало. Да ну вас… Одна радость, бородатые, а ровно как дети! – фельдшер махнула рукой и вышла из комнатки.

Партизаны выглядели ошеломленными от открывшейся правды. Первым сделал шаг к Илье комиссар:

–Ты, это, Илья, не серчай, не подумавши мы это… И шлепнуть хотели, не подумавши…

–Лучше бы шлепнули, – вздохнул Илья.

–Да брось ты, я вот… – командир отряда стал копаться в своей офицерской сумке. – Вот… возьми, медаль твоя…

–Какая медаль? За что? – не понял Илюха.

–Как какая медаль? За Мишу Синевича… «Партизану… 1-ой степени»

Командир взял Илью за правую руки и вложил в нее медаль. Постоял, развернулся и пошел из комнаты, не говоря больше ни слова, не прощаясь. Вслед за ним потянулись остальные партизаны, так же молча. Только комиссар на пороге обернулся и еще раз попросил:

–Не держи на нас зла, не подумавши ляпнули… Прощай!

В комнатке остались Илья и Василий Белов. Илья стоял, держал на раскрытой ладони медаль «Партизану Отечественной войны» 1 степени, смотрел на нее почти не мигая, словно завороженный.

Из ступора его вывел Василий.

–Илья… Илюха!!!

–А… Че...

Илюха, ничего рассказать мне не хочешь? Ты во сколько воевать-то начал?

–Я-то? Вась, я с начала войны воюю, с июня 41-го…

–Да ладно! Врешь ведь?! Тебе ж сколько лет было?

–Тринадцать…

–Не может быть… Я конечно слышал, что тебе нет 18 лет, на 16 ты тянешь с натяжкой, хоть и крупный парень… – все равно не верил Василий.

–Вася, – уже пришел в норму Илюха. – Как говорил в 17 сонете Шекспир : «Гуляй, Вася!»

–Ах ты… – лейтенант обхватил своими могучими ручищами мальчишку, а Илюха даже не пытался вырываться из его захвата. Илью продолжало беспокоить то, как быстро слух, что в комендатуре убили мальчишку, распространился по городку.

–Белов! Стой! – серьезно сказал Илья. – А где арестованный полицай, что я вчера допрашивал?

–Как где? Вчера днем всех арестантов перевели в Барановичи, ты что, забыл? Ты же не делал в деле пометку, чтоб его оставили.

–А-а-а… почти зарычал Илья. – Там был полицай, который приказал казнить Егора. Ну… того мальчишку, у которого вчера, как увидел своего палача, сердце отказало. Надо срочно сообщить в Барановичи!

Лейтенант отпустил мальчишку.

–Так в чем дело? Сейчас позвоню!

–Звони срочно! Запомни, фамилия его сейчас – Дубко. Только вот может быть, что и фамилия не его… Мне срочно нужна машина!

–Илья, ты под арестом… Сперва спрошу у майора, потом будем решать с машиной.

–Хорошо, позвони майору…

Через несколько минут пришел хмурый лейтенант Белов.

–Только что сообщили, что по дороге, машина, что везла арестантов, сделала вынужденную остановку, пока ремонтировали, двое исчезли – сбежали. Один конвоир и один арестант…

–Дубко?

–Да, Дубко. Видать, что-то очень серьезное пообещал солдату…

–Вася, плевать, что он обещал или не обещал… Главное, что он сбежал, а Егорка умер ни за понюшку табака… За просто так… Моя вина, мне и исправлять… Да! Ты майору позвонил?

–Позвонил… Завтра нас с утра майор ждет в Барановичах.

– Вот такие пироги… -завершил постановку задачи майор Свиридов.

А задача была еще та! Нужно было раскрыть причину разгрома Барановичского подполья. То, как молниеносно были схвачены почти все подпольщики, говорило о том, что среди подпольщиков был предатель. В живых остались руководитель подполья Валерий Дмитриевич, хозяин одной из явок Иван Кравко и парнишка – связной Семен Загурский. Все они были в городе. Сегодня они должны были прийти в комендатуру к 15.00, чтоб помочь прояснить это запутанное дело. Только они не знают, что ты в курсе событий.

–Товарищ майор! Разрешите пройтись по городу, послушать, посмотреть? – обратился Илья.

–Что, старые воспоминания? Хорошо, Илья, погуляй… Только, советую: погуляй в гражданском. Пусть, если и произойдет «случайная встреча», то никто не должен знать, что ты из СМЕРШа, понятно? И к комендатуре придешь в гражданском.

–Товарищ майор, да нет у меня ничего из гражданского…

–Не волнуйся, найдем. А вот Белов и Ахметов походят за тобой и посмотрят…

Сперва Илья зашел на рынок. Сторожка, где он жил с дедом Матвеем, была сожжена. Дед оказался в числе схваченных подпольщиков. Постоял немного… Потом Илья бродил по рынку и пытался вспомнить, что рассказывал Никита о предателе, на голос которого «внук старосты» бросил нож, но попал в немца.

«А что рассказывал Серый? Что-то про лунную ночь, что какой-то мужик показывал рукой в сторону партизанской базы, а Серый бросил в него две гранаты и, кажется, грохнул его… Тогда кто же сдал подполье?» – думал Илья. А пока думал, незаметно для него его ноги привели к «базе» в разрушенном доме.

–Эй, паря, ты че тута забыл? – вывел из раздумий Илью голос с определенной долей вызова. А когда Илья поднял голову и посмотрел на говорившего, то интонация резко поменялась на радостную:

–Илюха! Живой! Ребя, Илюха вернулся!!!

После того, как он узнал, что все мальчишки из их с Лешкой группы остались живы, Илья словно обрел третье дыхание, теперь младший лейтенант Фролов был уверен, что найдет предателя. Второе дыхание и веру в то, что дойдет до Берлина, после всего пережитого, Илье дал Дед Иван – поручик Стрельников.

В кабинете за столом сидели четверо: юноша и двое мужчин в гражданском и один офицер – майор.

–Мы собрались здесь, чтобы пролить свет на тайну разгрома подполья в городе Барановичи. Все что вы расскажете, очень важно для следствия, все будет записываться в протокол. – объяснил причину вызова майор Свиридов.

–Тогда, как руководителю подполья, мне отвечать первому… – начал Валерий Дмитриевич. – Все было как обычно, никто из подпольщиков не пропадал…

–Валера, ты не прав. Пропадал! За два дня до начала арестов пропадал Сеня Загурский, потом появился, весь в синяках и кровоподтеках…

–Да, было такое…– согласился Валерий Дмитриевич. – Было… Сеня сказал, что был избит полицаями, за то, что то ли толкнул кого-то и из них, то ли не так посмотрел… Короче, придрались к мальчишке.

–Валерий Дмитриевич… Товарищ майор, – опустил голову парнишка. – Полицаи меня схватили, говорили, что я партизан, били, но я ничего не говорил… А потом меня выпустили…

–Вот просто так взяли и выпустили? И ты, Валера, этому веришь? Сдал всех, собака! Да? Сдал? – зло сказал Иван Кравко.

–А Вы сами, как смогли уйти от ареста? – поинтересовался майор СМЕРШа у Кравко.

–Так об этом все знают! Когда на мою явку нагрянули фрицы, я отстреливался, эти гады бросили две гранаты. Я был тяжело ранен, потерял много крови. Фашисты привезли меня в госпиталь, надеялись, что я ранен, что через меня они выйдут на Валерия Дмитриевича. Мне повезло, в госпитале умер один немецкий солдат. Так вот врач положил меня на место этого солдата, а меня записал, что я умер… Потом, когда стал двигаться, сумел сбежать из госпиталя. И вот я здесь, товарищи. Если надо – могу показать, что весь в шрамах.

–Не надо... А Вы, Валерий Дмитриевич?

–Что сказать, товарищ майор… моя доля вины есть в провале подполья. Где-то я не доглядел, проворонил предателя… – сокрушался бывший учитель. – А я был во время облавы на рынке, у деда Матвея. Отстреливались, дед погиб, прикрывая мой отход и Василюка, а я был ранен в живот. Василюк меня спрятал в развалинах, а сам увел преследователей … И погиб. Меня потом нашли мальчишки. Они и спрятали. Так вот и уцелел.

–Да… Интересные у вас истории. Только вот из подполья вас уцелело не трое, а четверо…

–Четверо? А кто еще спасся? – обрадовался Кравко.

–А вот он… Фролов, заходи! – позвал Свиридов.

Илья зашел в комнату из-за приоткрытой двери. Он прекрасно слышал весь разговор. Теперь вся мозаика сложилась в единую.

–Здравствуйте, Валерий Дмитриевич! Не ждали?

–Илья?! Знал, что ты жив, но не знал, что ты в Барановичах! – руководитель подполья пожал руку и обнял Илью.

–Илюха! Живой! – обрадовался Кравко. Рукопожатие было крепким, а вот дальше… левой рукой Илья вмазал хозяину явки хук в челюсть, уронив на пол. – Говоришь, Валера, пусть мальчишки повторят пароль и отзыв? А то вдруг – забыли? Отстреливался на явке, говоришь? Две гранаты? А Лешку на явке взяли, это он по развалинам лазил? А вот две гранаты – правда… Серый в тебя в темноте бросал, когда ты направление на лагерь показывал! Жаль, что не убил, тебя, сволоту! Ну, ничего, осудят тебя и повесят!

–Фролов, ты уверен? – задал только один вопрос майор.

–Уверен, товарищ майор. Мне мальчишки рассказали, они видели, как Лешку с явки выводили…

Все время, пока Илья сыпал фактами Кравко лежал на полу, держался за сломанную челюсть и тихонько подвывал, а Валерий Дмитриевич схватил и не отпускал плачущего, но порывающегося «порвать» предателя, Семена Загурского.

Берлин все ближе…

Майор Свиридов собрал несколько групп СМЕРШа. Началась Висло – Одерская операция, наши войска стремительно продвигались на Запад, а контрразведка 1-го Белорусского фронта получила ориентировка о том, что немцы готовят нашим войскам «сюрпризы» на железных дорогах и мостах.

–Товарищи, наша задача определить все главные объекты в полосе наступления, против которых могут быть совершены диверсии и прикрыть их. Формируем специальные оперативные группы в составе 5-10 человек для организации засад около объектов возможных диверсий. В случае появления подозрительных лиц задерживать, а при необходимости применять оружие. Но! Лучше брать живыми! – майор Свиридов стал раздавать папки. – Здесь некоторые приметы на руководителей диверсионных групп, образцы документов прикрытия…

В нескольких километрах от штаба дивизии находился важнейший железнодорожный узел, куда поступали эшелоны с боеприпасами, горючим и другим снаряжением, поэтому туда отправился сам Свиридов с оперативной группой в 10 человек. В эту группу попал и Илья…

Январь в Польше – это конечно же не январь в Сибири, было слякотно и сыро, Илья был в расхристанной гражданке – прохладненько, но терпимо.

На следующий день наблюдения группа Белова задержала капитана железнодорожных войск, который двигался к железнодорожному узлу на ручной дрезине.

–Товарищ капитан, предъявите документы! – козырнул лейтенант Белов.

–А в чем дело, лейтенант? Вот документы, вот предписание, мне поручено проверить состояние восстановительных работ на узле.

–Документы в порядке, проезжайте!

Примерно через час капитан проехал обратно.

–Слушай, Вась, а как тебе этот капитан? – спросил Илья.

–А что с ним не так? Документы в порядке… Или тебе заняться нечем? Или замерз в пальтишке? Так вернемся – на станции банно-прачечный эшелон прибыл, погреешься.

–Погодка, конечно, противная, но тебе не показалось, что капитан был какой-то очень аккуратный и чистый? И форма, словно только со склада?

–Ну, так на то он и капитан, чтоб форма была в порядке, не то, что у тебя – штаны дырявые, сапоги каши просят, пальтишко коротковато и драное…

–Да ну тебя, Белов, я серьезно…

–И я серьезно, что-то я упустил из виду… А капитан, и правда, очень уж чистенький был и без сопровождения… – почесал Белов затылок.

На следующий день на пикет вышла группа из шести солдат и офицера.

– Рассредоточиться! Со мной сержант Алимов и Илюха… Что делать знаешь!

Илюха побежал к солдатам первый.

–Здравствуйте! А вы из какой части? А возьмите меня с собой, я до Берлина хочу дойти. А меня дальше не пускают и грозятся домой отправить! – засыпал мальчишка шестерых бойцов вопросами и просьбами.

–Малый, вот тебе банка тушенки, отстань, а? – стал попробовал отшить Илью один из бойцов.

–Дяденьки, а возьмите меня с собой…

–Малый, нам это не прогулка, не игрушки – война. Без тебя справимся. Да и мы ничего не решаем, вон, у лейтенанта спрашивай, только и он не возьмет.

В это время, шедший впереди офицер подошел к Белову.

–Лейтенант Симонов. – протянул документы. – Наша группа должна следовать за наступающими войсками и, по приказу штаба фронта, собирать новые образцы трофейного оружия.

–Серьезная бумага, -согласился лейтенант Белов и прочитал. – «…оказывать им содействие, а при необходимости ставить на все виды довольствия».

Подбежал Илья и пожаловался:

–Това-а-арищ лейтенант, а това-а-арищ лейтенант? Если не возьмете к себе, то я с ними уйду. Они мне и тушенку дали, а ее у них много, и форма у них красивше, чем у вас, прям как у офицеров – капитанов… да товарищ офицер? Возьмете меня с собой? – это уже к прибывшему лейтенанту обратился Илья.

«Форма красивше, как у капитана, а капитана среди них нет… И тушенки много… опаньки… и даже противогазы!»

– Товарищ лейтенант! Около станции, стоит наша дивизия, скоро пойдем в наступление, да и трофеи у нас есть. Давайте, чтоб вашу группу не задерживали больше, я с вами пойду, приведу в штаб дивизии! Надо же оказывать содействие!

–Да ладно, лейтенант, не утруждайся… -начал было офицер группы. – Хотя, давай, веди в штаб дивизии! Если поможете с трофеями, во век не забуду!

–Дядь Вась, а дядь Вась! И я с вами… – напрашивался Илья.

–Да надоел уже! Здесь сиди! – отшил Белов.

–Да ладно, лейтенант, пусть пацан с нами идет, он же не мешает… – вступился за Илью сержант, что давал тушенку. – С ним идти будет проще – веселее: смотрю на него и будто дома побывал.

–Ну, пусть идет…– согласился Белов.

Пока шли Илья всех достал расспросами так что, когда подходили к станции, и мальчишка подскочил к Белову с просьбой побежать к видневшейся полевой кухне, все были только счастливы.

В землянку, где базировался СМЕРШ влетел Илья.

–Товарищ майор! Есть 7 диверсантов! Их в расположение дивизии ведет лейтенант Белов.

–Фролов, почему решили, что это диверсанты? –спросил Свиридов.

–Двое похожи на тех, что указаны в ориентировке, форма у всех с иголочки, тяжело груженые ранцы, а не вещмешки, противогазы.

Когда группа подошла к землянке, на встречу ей вышел майор Свиридов. Рядышком с землянкой, на пеньке сидел Илья и «рубал» горячую кашу.

–Белов, кого привел?

–Товарищ майор! Трофейщики, имеют предписание и приказ на оказание содействия! – доложил Белов.

–Здравия желаю, товарищ майор, лейтенант Симонов! – козырнул старший трофейщиков.

–Лейтенант Симонов и бойцы – со мной! Белов, проводи бойцов в землянку.

В землянке Свиридов смотрел на удостоверение и думал… Открыв первую страницу первого же удостоверения, он сразу заметил один из признаков его подделки, о котором сообщалось в ориентировке. Ему стоило огромного труда не показать, что что-то не так. Почти беззаботно листая дальше документы, майор обнаружил еще два признака подделки. Остальные были такие же. Стало ясно – понятно, что перед ним группа вражеских диверсантов, которую СМЕРШевцы и ждали.

«Что делать? Как поступить? – задавал себе вопросы Свиридов. –Как не спугнуть врага и взять всех без стрельбы?»

Диверсанты же в этот момент сидели напряженно, держа на изготовке свои автоматы.

Майор, не торопясь, почти вальяжно, рассматривал офицерское удостоверение, потом внимательно, иногда надувая губы и кивая головой, прочитал сопроводительное письмо, а затем, вернул документы.

– Что ж, мы готовы помочь в выполнении вашей задачи. Наша дивизия готовится к наступлению… И, кстати, какие виды нового оружия, лейтенант, вас интересуют? У нас имеется большой склад с трофейным оружием, и вы могли бы его осмотреть.

–Склад вооружения? Это отлично! Вот бы его посмотреть! -заинтересовался лейтенант Симонов.

Как вы смотрите на то, чтоб разместиться в расположении штаба? Землянку не предлагаю, а палатку с буржуйкой на отделение – найдем!

Майор Свиридов, поднял трубку телефона:

– Начальника АХЧ! Майор Свиридов на связи. Надо группу лейтенанта Симонова расквартировать в отдельной палатке и поставить временно, как прикомандированных, на все виды довольствия… Да, трофейщики… Вот и все! Белов! Веди бойцов к майору Мишину.

–Спасибо огромное, товарищ майор! Вы не представляете, как вы нам помогли! Спасибо за проявленное внимание!

–Лейтенант, не за что! Служба у меня такая.

Как только диверсанты ушли, Свиридов приказал собрать всех оперативников, которые были на станции. Чуть позднее пришел майор Мишин.

–Давайте думать, как их брать, чтоб без шума и пыли… Они нужны все живые и, желательно, чтоб без наших потерь. Товарищ майор, как себя ведут диверсанты?

–Ну, как ведут, – майор Мишин. – Хорошо себя пока ведут, но настороженно. Палатка их стоит рядом с вышкой, под прицелом пулемета. Рядом еще два поста. Оружие из рук не выпускают, даже во время приема пищи. И в сортир ходят по двое и при оружии…

–Товарищ майор! У нас же санобработка дивизии!!! – Илья вспомнил трюк, о котором рассказывали Никита и Серый. – В баню же они с автоматами не пойдут! Сразу себя выдадут!

–Хорошая мысль! Принимаем решение: пропустить «диверсантов» через санобработку. А для усиления группы санработников направим трех оперативников «СМЕРШа». – Свиридов повернулся к Мишину. -Товарищ майор, вы – начальника АХЧ, вам и карты в руки.

Около 11 утра у палатки новичков было шумно. Здесь же ошивался Илья. Майор Мишин и оперативник, выступающий под видом санинструктора, требовали, чтобы весь личный состав прошел санобработку.

–Да мы только из части, только проходили санобработку! – возмущался лейтенант.

–Лейтенант! Вы хотите, чтоб мы сообщили в вашу часть, что лейтенант Симонов, нарушает субординацию, спорит с майором, препятствует проведению санитарных процедур? Тем более, что вы теперь приказом прикомандированы к нашей дивизии!

–А я вот люблю баню! Там тепло! – истина проглаголила устами Илюхи.

–Я первый раз вижу, чтоб боец отказывался дополнительно попариться в бане! – поддержал майора и ход Ильи санинструктор.

–Да мы не отказываемся, просто мы недавно проходили санобработку… – «лейтенант» понял, что ведет себя не так, как простые бойцы. А сообщение в «часть», так вообще вещь ненужная и вредная.

–А можно я с вами? Мне сказали, что я после всех буду мыться– широко улыбаясь попросил мальчишка, что встретился им на пикете у дороги. – Я люблю париться, тепло. Только меня выгоняют, а так я побольше попарюсь и с вами и потом! Баня, это же баня!

–Ну пацан, уговорил, так рассказывал, что и нам захотелось. Бойцы, идем на санобработку! Только там, наверное, толпа…

–Да какая толпа! Сейчас время штабных и прикомандированных. Часть прошла обработку с утра, поезд простаивает! А нам нужно всех обработать и в другую дивизию двигать!

Рядом с палаткой – баней, метрах в двух, стояла палатка – раздевалка.

Как только из раздевалки вышли последние бойцы после санобработки, лейтенант дал команду раздеваться.

Илья разделся первым.

–Э, пацан, а кто это тебя так? – «лейтенант» Симонов показал на спину мальчишки.

–Как кто? Фрицы постарались. Вот и рвусь на фронт, а меня не пускают… Все, я пошел парится, догоняйте.

Диверсанты разделись, положили автоматы поверх одежды и пошли в парилку. Но один раздетый солдат как бы замешкался, остался охранять снаряжение.

Через несколько минут, в раздевалку забежал разгоряченный Илья. Дежуривший диверсант не обратил на него особого внимания, а зря… уж что-что, а удар Илье папа поставил… Тем более, что прилетело диверсанту сбоку, чуть ниже правого уха, ребром ладони. Тот даже не пикнул. Пока одна группа СМЕРШевцев разбиралась с оружием, другая связывала беспортошных диверсантов в парилке. Все было сделано без жертв, выстрелов и погонь.

В ранцах диверсантов было около 100 килограммов взрывчатки и взрывные устройства. Стремительный допрос ошеломленных диверсантов, да еще в «костюме Адама», дал быстрый результат: они рассказали, что служили немцам, были полицаями и карателями, окончили специальные курсы по обучению диверсионному делу, что их задачей был подрыв эшелонов с боеприпасами и горючим на железнодорожной станции перед началом нашего наступления.

«Лейтенантом Симоновым» оказался выходец из поволжских немцев, отлично говоривший по-русски офицер Абвера Вайс, в совершенстве владевший русским языком.

Так же подтвердилось, что офицер, приезжавший на дрезине, восьмой диверсант группы, радист.

Получив эти данные, СМЕРШ быстро организовали поиск вдоль железной дороги и на 8-м километре обнаружили на обочине ту самую дрезину. Начали прочесывать кустарник. В этот момент из-за укрытия диверсант начал стрелять в наших бойцов из автомата и, в завязавшейся перестрелке, был убит. Рядом с ним нашли рацию и карту, на которой были нанесены объекты, где предполагалось совершить диверсии.

Берлин.

2 мая 1945 года, когда почти установилась тишина, по разбитым улицам Берлина, вдоль домов, из уцелевших окон которых висели на палках белые тряпки, шел совсем молоденький лейтенант, ну – совсем мальчишка. Шел к Рейхстагу…

А на каждом шагу были наши солдаты, кто-то пел, кто-то плясал, кто-то что-то кричал…

–Лейтенант! Давай к нам! Спиртику нальем – за Победу! Прилетело сзади, от той группы солдат, что только что обогнал молоденький лейтенант.

–Спасибо, не пьющий я…

–Лейтенант, а как же за Победу? Неужто за Победу не выпьешь? – удивился один из солдат с четырьмя медалями на груди.

–Я же сказал, не пьющий я…

–Петя, да он и не воюющий! – засмеялся своей шутке сержант.

Мальчишка – лейтенантик так посмотрел на шутника, что смех застрял у того в горле. Ничего не сказал лейтенант, развернулся и пошел своей дорогой.

Проходя мимо девушек, что пели под гармонь, улыбнулся и тут же получил в награду частушку. Или не в награду, но одна из красавиц задорно спела:

Я люблю военну форму,

Только форму не таку —

Люблю кубики на ворот,

И наганчик на боку!

А другая подхватила:

Лейтенантик – лейтенант,

Больно ты молоденький!

Только долго не проходишь,

От девчат свободненький!

Илья понял, что это специально для него, засиял.

Чем ближе к рейхстагу, тем сильней были разрушения, тем больше было солдат. Многие просто шли посмотреть, как над главным зданием поверженной Германии развеваются красные флаги.

На стенах и колоннах Рейхстага, посеченных пулями и осколками, уже виднелись первые надписи:

«Знайте наших. Мы из Донбасса из Макеевки. В. Правоторов»

«Лида Антонова г. Ялта»

«За налеты на Москву за обстрел Ленинграда за Тихвин и Сталинград. Помните и не Забывайте А то МожеМ и ПОВТОРИТЬ»

«Омск – Берлин Швец»

«Я танкист Бисенов М.Н. Сегодня дошел до Рейхстага. 1.V. 1945 г.»

«Юфа из Москвы»

«Мы из Пензы»

«Мы из Москвы. Кратчайший путь в Москву через Берлин»

«Киев – Берлин»

«Мы с Волги»

Пока Илья стоял и читал надписи, его догнала та компания, что предлагала выпить «за Победу».

Сержант полез на столб и стал выводить почти крупно, размашисто, каллиграфическим почерком:

«Гансы и Фрицы! Вы это никогда не забудете! А если нужно мы придем еще!»

–Как оно? А?

–Лихо, сержант! – приветствовали его окружающие. – Красавец! Молоток!

Илья взял кусок кирпича и стал выводить:

«Лешка, Серый, Никита, дед Матвей, дед Иван…»

–Лейтенант, ты еще всех родственников перепиши, как записку в церкви, за здравие, – усмехнулся рядом сержант. За Победу не пьешь, непонятно чьи имена пишешь! Тут должны быть имена тех, кто дошел! Ты еще про тетю Мотю напиши!

Сображалка у Ильи включилась, когда его держали и еле удерживали за руки несколько человек, а у сержанта обильно из-под руки, которой он зажимал нос, бежала кровь.

–Лейтенант, ты не прав! Извинись! Он с 43 в окопах кровь проливал, а ты его по мордасам… Извинись, или я не я буду, но так этого не оставим, доложим начальству, – веско сказал солдат с двумя «Отвагами», медалями «За боевые заслуги» и «За оборону Сталинграда». – Сам-то, даже форма не запылилась, а руками машешь на бойцов. Извинись, а то вон, майор идет, он у нас тоже боевой и горячий, за своих солдат и стрельнуть может…

– Извиняюсь, товарищи, что не сдержался. Не прав я. – солдаты отпустили Илью.

–Не понял! Что за дела? Петровский, почему лицо в кровище? Почему молчишь, не отвечаешь? – жестко спросил капитан.

–Да вон… лейтенантик, шутки не понял, а так все в норме. – ответил сержант.

–Лейтенант! Давно из учебки? Вас там что, как в царской армии теперь учат… -начал наезд майор. – Постой… не может быть! Ты же погиб в Сталинграде… да что я говорю! Не узнаешь? А вот ты совсем не изменился за 3 года… Не узнал?

Илья пытался вспомнить, но то ли память подвела, то ли офицер сильно изменился – не мог вспомнить – узнать.

–Седов! Бегом сюда лейтенанта Черныша! Бегом!

–Есть! – солдат уже испарился исполнять приказ.

–Вспоминай лейтенант! Сталинград, элеватор… «Бушлаты надеть, каски надеть, а ты, паренек, чей?»

Вдруг подходивший лейтенант просто завопил:

–Илюха!!! Живой!!!

И вот тут Илья вспомнил. Матрос Черныш, старший лейтенант Поляков, элеватор в Сталинграде.

Черныш сдавил в объятиях Илью.

–Мужики! Это же я о нем рассказывал! Об этом салажонке рассказывал! – слезы текли из глаз у Черныша. -Тебя же «Красной звездой» наградили, посмертно… Погоди, а почему у тебя ни нашивок за ранения, ты же из госпиталя сбежал, ни наград? Товарищ майор – не порядок!

–Товарищ майор, вспомнил я Вас. Тогда вы были старшим лейтенантом. Поляков ваша фамилия.

–Ну, наконец-то! Сержант, где там твой спирт и кружки? Наливайте – за Победу и за встречу!

–Товарищ майор, мне нельзя, я не пьющий.

–Какой не пьющий! А за встречу? За победу? – удивился майор. – Черныш, я его что-то не пойму?

–Так я за это по мордасам и получил, товарищ майор, – напомнил о себе сержант. – Зачем добро переводить?

–Товарищ майор, простите, но – не могу. – Илья показал корочку удостоверения.

–Ф-ью! – присвистнул майор. – Теперь понятно, почему без наград и нашивок ходишь…

Илья посмотрел на часы…

–Товарищ майор, Черныш, простите, мне уже пора бежать…

–Илья, не теряйся, мы вон на той улице стоим…– начал было Черныш.

–Знаю, постараюсь найти, мне там сержант местечко показал…

Сержант пощупал опухший нос и промолчал.

Вена.

Не получилось Илье поговорить с майором Поляковым и лейтенантом Чернышем, вспомнить о Сталинграде и узнать о тех, кто выжил, не смог рассказать о том, что с ним происходило. То одно задание, то другое, то третье… Город приходил в себя после уличных боев, расчищали дороги, хоронили погибших… А потом стало совсем не до «расслабонов» – 7 мая 1945 года в Реймсе был подписан первый акт о безоговорочной капитуляции Германии …

От имени германского Верховного командования его подписал начальник оперативного штаба Верховного командования вооруженными силами Германии генерал-полковник Йодль, от англо-американской стороны – начальник Главного штаба Союзных экспедиционных сил генерал-лейтенант армии США Смит, от СССР – представитель Ставки Верховного Главнокомандования при командовании союзников генерал-майор Суслопаров, но подписал акт с оговоркой, что этот документ не должен исключать возможность подписания другого акта по требованию одной из стран-союзниц. Капитуляция нацистской Германии вступала в силу 8 мая в 23:01 по среднеевропейскому времени (9 мая в 01:01 по московскому времени). Документ был составлен на английском языке, и только английский текст был признан официальным.

8 мая руководители США, Великобритании и Франции объявили о победе над Германией, а советское правительство потребовало подписания официального акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Сталин заявил, что акт должен быть торжественно подписан в Берлине: «Договор, подписанный в Реймсе, нельзя отменить, но его нельзя и признать. Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический акт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия, – в Берлине, и не в одностороннем порядке, а обязательно верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции». Союзники согласились провести церемонию вторичного подписания акта о безоговорочной капитуляции Германии и её вооруженных сил в Берлине. Но в Берлине было сложно найти целое здание, тогда подходящее помещение было найдено в Карлхорсте.

Принятие безоговорочной капитуляции фашистской Германии от советской стороны было поручено командующему 1-м Белорусским фронтом Маршалу Советского Союза Георгию Константиновичу Жукову. 8 мая 1945 года в 22 часа по европейскому времени (24 часа по московскому времени) представители советского Верховного Главнокомандования, а также союзного верховного командования вошли в зал, где должна была пройти церемония подписания. Церемонию открыл маршал Жуков, поприветствовавший представителей союзных армий в занятом Советской Армией Берлине.

Акт был составлен в девяти экземплярах (по три экземпляра на русском, английском и немецком языках). От германской стороны документ подписали: начальник Верховного главнокомандования вермахта, генерал-фельдмаршал Кейтель, представитель Люфтваффе генерал-полковник Штумпф и представитель Кригсмарине) адмирал фон Фридебург. Безоговорочную капитуляцию приняли маршал Жуков (от советской стороны) и заместитель главнокомандующего союзными экспедиционными силами маршал Теддер (Великобритания). В качестве свидетелей свои подписи поставили генерал Спаатс (США) и генерал де Латр де Тассиньи (Франция). В документе оговаривалось, что подлинными являлись английский и русский тексты. Один экземпляр акта был сразу же вручен Кейтелю. Другой подлинный экземпляр акта утром 9 мая был доставлен самолетом в Ставку Верховного главнокомандования Красной армии.