Текст книги "Черная папка. Илюха. Давным давно была война… (СИ)"

Автор книги: Василий Колесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

-Ну, что бегуны, вернулись? – поинтересовался командир разведвзвода лейтенант Ивашов. Осмотрел ребят, которые стояли молча, с ног до головы. Форма, хоть и была немного великовата, но сидела на мальчишках, как родная, будто не первый год в ней ходят. – Да, когда вы по форме, то вам совсем не скажешь, что малолетки – совсем другой вид!. Значится так… Помогаете остальным в передислокации под Тингуту, нечего просто так стоять.

С 13 августа 154-я морская бригада перешла на новый рубеж обороны за рекой Мышкова у сёл Громославка и Ивановка в составе 1831 человек. Первое время немцы не особенно сильно атаковал этот участок, но постоянно бомбили авиацией. А вот на рассвете 29 августа началось… Немцы наступали крупными силами и при поддержке авиации.

Краснофлотцы стояли насмерть.

30 августа 1942 г. – тяжелый и страшный день, который пережили Илья и Сережка...

154-я морская стрелковая бригада занимала оборону в районе села Зеты – станция Тингута. Превосходящие силы 48-го танкового корпуса немцев стремились любой ценой прорваться к Сталинграду.

С утра 30 августа 1942 г. немцы все же рассекли оборону 154-й бригады. Фашистские танки и мотопехота накатывали как волны – атаковали позиции, но каждый раз как накатывали, так и откатывались назад.

Илья и Сережка помогали отсекать пехоту от танков. Разведвзвод был последним резервом, который не давал немцам прорваться к станции… К ним пробился один израненный боец, который сообщил, что Первый батальон Дорофеичева в очень тяжелом положении и может оказаться в полном окружении.

–Серый! – попытался перекричать шум боя Илья, хлопнул друга по плечу. – Что-то наши бронебойщики давно молчат… Айда, проверим!

Сережка бросился за Ильей, двигаясь зигзагом между развалинами и пригибаясь почти до самой земли.

Огневые позиции противотанкового дивизиона были уничтожены, один расчет погиб вместе с орудием. А вот вторая сорокапятка была цела, только прицел разбит, а из расчета двое погибли, а еще двое были ранены, но так тяжело, что почти не отличались от мертвых.

–Серый! Танк! – Илья показал рукой на не спеша движущийся на наши позиции, под прикрытием пехоты, Т-III.

–Ты из пушки стрелял? – Серый рукой стер пот со лба, слегка приподняв этим движением каску.

–Доводилось… – Илья вспомнил не самые приятные моменты лета 1941 года и последний бой БК-13 Пинской флотилии. –Чего стоишь! Снаряды тащи!

– Илюха! Есть восемь! – радостно крикнул Серега из соседнего окопчика.

Серый подтащил первые четыре.

–А как стрелять собираешься? Без прицела –то?

–Как – как! Через ствол – прямой наводкой! – Илюха открыл затвор и стал смотреть в ствол орудия. -Серый! Не спи, крути вон ту ручку влево!

Первый выстрел ушел в «молоко» – выше. Танк остановился и стал разворачивать башню в сторону района выстрела.

Илюха чуток подкрутил ствол вниз.

Второй выстрел был удачным – снарядом, видимо, заклинило башню танка:

–Ура! Попали! – закричал Сережка. – Вали его! Добивай!

После еще двух попаданий танк задымился. Немецкая пехота стала откатываться на исходные позиции.

–Молодцы моряки! Только много снарядов тратите! – ребята обернулись и увидели подбегающего к ним капитана и старшину.

–Мишка, – спросил капитан у старшины, а это что за пацанва?

–Товарищ капитан, это, кажись, те, что к бригадным разведчикам переправили из первого батальона. Говорят, стреляные и еще раненых спасали.

–Тогда понятно… Орлы! – сказал капитан ребятам. -Только вот снаряды не картоха, в поле не найдешь!

–А вы кто, товарищ капитан? – задал глупый вопрос Серега.

–Я кто? Слышал, Миш? Во дает пацанва! Капитан Фокин я, командир артдивизиона бригады. А это мой ординарец. Живых нашли? – спросил Фокин, посмотрев вокруг, когда они с ординарцем присели рядом с орудием.

–Двое были живы, но все пораненные. Мы сразу к орудию пошли. Как Т-III увидели…

– Миша, посмотри, живы ли? Зови санитаров…Подождите… пацаны, как вы стреляли, если прицел в дребезги?

–По стволу наводили, прямой наводкой…

–Герои! И как только сообразили? Буду просить представить вас к наградам! Настоящие герои! Вы из какого подразделения?

–Из разведвзвода мы… Пойдем мы, товарищ капитан, – Серый вытер тыльной стороной кулака нос, чем вызвал улыбку капитана, мальчишка испачкал сажей лицо.

–Усы сотри! Герой… – усмехнулся капитан, глядя на Серого и сразу тон его поменялся, когда он посмотрел на Илью. -Постой-ка, да ты ранен! Левое плечо! Ты что, не чувствуешь?

Илья посмотрел на левое плечо – гимнастерка уже напиталась кровью, а порез, вроде бы, небольшой, видимо осколок, не пуля.

–Не заметил я совсем…

–Илюха, сейчас перевяжу! – разволновался Сережка. Достал бинт, стал его накладывать поверх гимнастерки.

–Так, боец, давай в тыл, с санитарами. – скомандовал капитан.

–Да меня чуть зацепило…– начал было Илья.

–Боец! Это приказ! – Фокин добавил в голос металла. – Не слышу ответа!

–Есть в тыл, с санитарами, товарищ капитан! – вздохнул Илюха. И обратился уже к другу. – Серый! Встретимся в Берлине! 2 мая у рейхстага, ну, ты знаешь когда или на море, тоже знаешь где!

Серый возвратился на позицию, что занимали разведчики.

–Где бегал? Илья где? – строго поинтересовался старшина. – Есть для вас задание!

–Товарищ старшина! Артиллеристам помогали… Илью ранило, отправили в санбат.

–Черт! Ты же из первого батальона прибыл, значит их окопы хорошо знаешь?

–Да, как пять пальцев!

–Тогда отлично… Коновалов! Сюда!

Пригибаясь к старшине и Сережке прибежал старший матрос Коновалов.

–Слушай меня, Коновалов, берешь с собой бойца, отправляешься к первому батальону и передаешь приказ на отход. Приказ от комбрига, передал капитан Шарабарин. Он, – старшина показал на Сережку. – Дорогу и местность знает. Выполняйте!

То, что первому батальону приходится очень туго, Сережка понял, когда увидел немецкий танк почти рядом с окопами…

Передать приказ не получилось. Сперва по Коновалову и Сережке застрочил пулемет. Они двигались перебежками, меняя направление, в 10-12 метрах друг от друга, а вот потом по ним ударил миномет. Недалеко от большой воронки их накрыло…

12 часов шел бой. Бригада уничтожила более 800 фашистов и 18 танков, а в бригаде осталось1182 человека, включая раненых.

30 августа, ближе к ночи, самый старший по званию офицер – командир артдивизиона капитан Фокин вывел из полуокружения остатки бригады в расположение частей 64-й армии. Он уже думал, что приказ 227 – это для него.

В 11 часов вечера 30 августа капитана Фокина вызвали на командный пункт армии. Выслушав рапорт генерал Шумилов нервно побарабанил пальцами по столу и сердито спросил:

–Я спрашиваю, где 154-я бригада?

–Бригада моряков, занимая рубеж обороны, героически сражалась до тех пор, пока ее не смяли танки противника… – начал было капитан.

–Капитан! Я спрашиваю, где бригада, а не как она сражалась! Почему бригада не отошла на новый рубеж? Капитан Фокин не мог понять, что ими было сделано не так:

–Товарищ Генерал! На отход на новый рубеж не было приказа, а самовольно отойти с позиции 154-я бригада не могла, пока была возможность сражаться, пока были боеприпасы...

–Капитан! В бригаду посылали трех офицеров связи с моим приказом об отходе! И приказ не дошел по назначению? Где комбриг – полковник Смирнов? Почему на докладе Вы?

–Товарищ генерал! Полковник Смирнов ранен…

–Понятно… – генерал снова побарабанил пальцами по столу, обдумывая решение. – Светлицкий! Пиши приказ! «Полковника Смирнова за невыполнение приказа об отводе 154 бригады на новый рубеж обороны… разжаловать в старшие лейтенанты! Исполняющим обязанности командира бригады назначить капитана Фокина.» Капитан, поручаю Вам в течение трех дней 154-я бригаду укомплектовать заново! Кого рекомендуете на Вашу прежнюю должность?

–Считаю, что старший лейтенант Колбасов способен командовать артиллерийским дивизионом.

–Так тому и быть! Занимайтесь комплектованием бригады!

–Слушаюсь, товарищ генерал! – капитан Фокин вышел из домика, где расположился штаб. Сегодня капитан стал комбригом…

В одной из землянок у стола, подсвеченном чадящим блиндажным фонариком сидели капитан Шарабарин и лейтенант Ивашов. Вид у обоих был не самый лучший: в грязных, рваных, со следами крови, кое-где гимнастерках, лейтенант с перевязанной головой.

–Саша, -начал Шарабарин. – сколько осталось ребят в разведроте?

–Вот список, раненые… – Ивашов немного помолчал. –Убитые… Коновалов с мальчишкой пропали без вести.

–Каким мальчишкой? Где?

–С Сережкой Партизановым, тем, что помельче. Пошли первому батальону передавать приказ на отход…

–Понял… Первый батальон… – Капитан покачал головой. – Их отрезали и окружили. Оттуда никто не возвратился. И стрельба прекратилась еще до нашего отхода.

–Что писать родным? Погибли или пропали без вести?

–Подождем чуток, недельку… Может объявятся, ведь ребята обстрелянные, опытные, малой, так вообще – партизан – по фрицевским тылам ходили. А если нет, то – погибли. Не поверю я, что они сдадутся.

–Принял, товарищ капитан. Подождем…

Элеватор.

Санитарный поезд дошел до станции «Сталингад -2» 2-го сентября. Там раненых высадили и стали готовить к переправе на другой берег. Город был разрушен бомбардировками. Обозы с ранеными двинулись мимо выгоревших домов по Рабоче-крестьянской улице, там, в суматохе, Илья и слинял… Он так и не отдал свою «СВеТку» – настоял, что это его личное снайперское оружие и никому его не сдаст. От него и отстали – других проблем и забот хватало. Вот такого его, красивого, когда уже темнело, и повязал патруль 64-ой армии.

–Боец, стоять! Кто такой? Документы! – потребовал старший патруля.

«Опаньки… А вот чего у меня нет, так это документов!» – подумал Илюха.

–Товарищ старшина, – начал Илья, а патрульные уже наставили на него оружие. – Я доброволец 154 морбригады, был ранен прибыл на станцию сегодня, документы забрали в эвакопоезде…

–Раненый? С оружием? Как пить дать дезертир… Винтовку тихонько с плеча снимай! – скомандовал старшина. Забрали винтовку. – А теперь шагай вперед!

Илью завели в здание с надписью «Комендатура».

–Товарищ старший лейтенант! Задержали с оружием и без документов! – отчитался старшина.

Из соседней комнатенки вышел старший лейтенант НКВД с кружкой в руках, подул на кипяток, поднял глаза на «арестанта»…

–Седов! Ты хоть посмотрел, кого привел? Это же пацан!

–Товарищ старший лейтенант! Пацан, но в форме и с винтовкой! – старшина снял винтовку Илюхи со своего плеча, передал Старшему лейтенанту, который поставил кружку на стол, взял СВТ-40, проверил оптику.

–Хорошая машинка, откуда она у тебя, пацан?

–Я доброволец 154-й ОМСБР, в районе 74-го километра был ранен и отправлен в тыл.

–А куда ранен?

–Да легко: осколок в левое плечо попал, его быстро вытащили. Да и заживает на мне все как на собаке. Я сперва даже и не заметил… – пока Илья рассказывал, старший лейтенант зашел ему за спину и слегка похлопал по левому плечу. Илья дернулся и зашипел от боли.

–Прости! Вот теперь верю. – объяснил свое действие офицер. – А почему с оружием?

–Так это снайперка! Как же я ее кому-то отдам? Меня на ту сторону хотели переправлять, а я еще здесь пригожусь!

–Согласен… лады, боец, верю! Переночуешь в КПЗ, там пусто, закрывать не буду. Есть хочешь?

–Не откажусь… – Илья не стал играть в скромника. – А то у меня пусто, обещали на той стороне кормить…

Через несколько дней Илья с утра до позднего вечера занимался укреплением сталинградского элеватора, переноской туда боеприпасов. А канонада становилась все ближе и ближе…

14 сентября все это пригодилось – вермахт сумел пробиться к элеватору. Оборону в здании и рядом заняли остатки 35 гвардейской и 131-ой дивизий. Фрицы наступали с трех сторон: обстреливали, накатывали… откатывались и снова шли на штурм.

–Ганс, это просто дерьмо! Мы атакуем с танками уже два дня, а эти «иваны» сидят в горящем здании и не сдаются! – не понимал Вильгельм, один из пехотинцев, штурмовавших элеватор.

–Так говорят, что они сами подожгли зерно в нем, Вилли, чтоб было сложнее их бомбить.

–Это не люди, это дьяволы! У нас в роте осталось 60 человек! А их что, не берет ни пуля, ни огонь?

–Ничего! Завтра сломаем им хребет! Сталинград наш! Говорят, что уже делают нарукавки – «щиты за Сталинград», с изображением элеватора, ведь взяв его, мы возьмем Сталинград! Будем щеголять с щитами!

Но ни завтра, ни послезавтра им не суждено было взять элеватор. И Вилли, и Ганс, на следующий день были убиты точными выстрелами снайпера, а снайпером был мальчишка – Илья.

А 18 октября от Волги раздались дружные «Ура!» и «Полундра!»: сразу, с переправы, в бой вступила североморская 92-я бригада морской пехоты, тельняшки и бескозырки замелькали на улицах КИМ, Рабоче-Крестьянской, Баррикадной, Козловской… А некоторые группы моряков даже завязали бой с фашистами у железнодорожного вокзала Сталинград-2.

Остатки 35 и 131 дивизий получили приказ на переправу через Волгу и отход на переформирование.

–Эй, сухопутные! Освобождайте позиции! Теперь наша очередь врага бить! – радостно сообщил молодой парень в тельняшке.

–Давайте, занимайте позиции. – выдохнул капитан– пехотинец. – Сержант! Покажите позиции и сектора обстрела, введите морячков в курс дела.

Уцелевшие защитники элеватора сдавали сменщикам огневые позиции, собирались, строились и покидали элеватор.

Только один солдатик, не собирался и не уходил, а продолжал сидеть на каком-то ящике и чистить винтовку.

–Эй, пехота, ты что, забылся или заснул на радостях? Ваши уже уходят! – весело поинтересовался морячок.

–А я остаюсь, – к морячку повернулся мальчишка, который держал снайперскую винтовку. – Теперь вы – мои, будем воевать!

–Эй, братва, слыхали? – привлек внимание товарищей морячок. – Мы – его! Гляньте, салажонок нас будет учить, как воевать! Эх, салажонок! Мы – «черная смерть» – как фрицы прозвали… Беги своих – пехоту догонять, не тебе отцов воевать учить…

–Могу и поучить… Бески на каски смените, а то после первого взрыва получите контузию или по голове прилетит кирпичами – тоже не подарок. А по поводу пехоты… – Илья, прищурив левый глаз, снизу вверх посмотрел на морячка, «цикнул».

–А паренек прав! – поддержал Илью подошедший старший лейтенант Поляков. -Бушлаты надеть, каски надеть! А ты, боец, чей?

– 154 ОМСБР, разведрота. Матрос Фролов. – доложил Илья.

–Постой-ка, откуда здесь 154-я? Все, что от нее осталось, южнее Сталинграда было? Да и комбрига вашего разжаловали, – удивился старший лейтенант.

–Врете! Наши не могли драпануть! А меня у Тингуты поцарапало чуток, командир приказал грузиться на санпоезд. Здесь с него сошел, воюю… – вспылил Илья. У него в голове не укладывалось, что полковника Смирнова разжаловали.

–Да ладно? Из разведроты? Матрос? Не завираешь? – удивился морячок. – Да хоть ты и крепкий парень, но тебе, от силы, лет 16! Над верхней губой только пушок появился! – перебил морячок Илью.

–Черныш! Хорош воду мутить. Не уж – то не понял, что Фролов парень боевой? На левое плечо гимнастерки посмотри… Некоторые, на его месте, уже бы бежали к переправе, а он остался. Соображаешь?

–Понял, товарищ старший лейтенант… Как не понять? – и матрос Черныш повернулся к Илье. – В бою и посмотрим, чего стоишь.

–Посмотрим…

А смотреть было на что… На следующий день немцы сломили сопротивление наших на соседних улицах и окружили элеватор. После артобстрела фрицы, под прикрытием семи танков, пошли на приступ… И так 9 раз за день. 19 сентября элеватор остался нашим.

«Русские солдаты! Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь! Вас ждет хорошее обращение, горячая пища, вода и медицинская помощь!» – неслось из громкоговорителя, что установили немцы около элеватора.

Илюха очнулся от тяжелого сна, сил у него совсем не было… Кирпичная пыль, казалось, была везде: на лице, под тельняшкой, скрипела за зубах, была в горле… жутко хотелось пить. Он услышал, как в соседней комнатенке, при свете пары «коптилок» беседовали старший лейтенант Поляков и оставшиеся командиры взводов.

–Значит так, товарищи! Мы остались без воды – в водонасосной будке теперь фрицы. Гранаты на исходе, боеприпасов к противотанковым ружьям нет. Рация разбита, миномет и два станковых пулемета выведены из строя. Патронов достаточно, есть 2 ящика с минами для ротного миномета, и это – все… Положение тяжелое…

– Товарищ старший лейтенант! Думаю, мы еще можем держать элеватор. – высказался один из сержантов, судя по голосу, как понял Илья, командир пулеметного взвода.

–Конечно, Хозяинов, будем держаться. Если не мы, то кто? Надо думать, как бороться с танками…

20 сентября, в полдень, с двух сторон к элеватору подошли двенадцать танков и начали почти в упор расстреливать наш гарнизон. Моряки не дрогнули: из пулеметов и автоматов били по пехоте, не давая ей ворваться внутрь элеватора…

Илья находился в глубине здания, у лестницы, и отстреливал немцев, которые пытались проникнуть внутрь элеватора.

А те были уже у стен, шли они в атаку очень осторожно, бросая впереди себя гранаты.

–Эх, нам бы гранат! А нету! Мины есть, а миномет разбит… -злился лежащий рядом с Ильей матрос Алексей Черныш. – Вот бы их как гранаты можно было бы бросать!

«Как гранаты!» – Илья вспомнил, что в каком-то черно – белом фильме видел, как солдат бросал мины в окно, как гранаты. Ему еще папа говорил, что так не получится, потому что взрыватель там хитро устроен и сперва нужно было резко стукнуть хвостовой частью о твердую поверхность…

– Леша! Давай за мной, помогай!

–Ты что раскомандовался… Илюха, ты куда? – удивился матрос Черныш, но за мальчишкой побежал. Он уже видел, на что способен этот «салажонок» и полностью ему доверял.

Илья подбежал к тому месту, где были боеприпасы, схватил ящик с минами и устремился по лестнице на верх. Черныш сделал так же. Прибежали на 5 этаж.

–Леша, смотри что делаем: вынимаем патрон из хвостовика, снимаем колпак с взрывателя, бьем резко хвостовой частью поп полу и бросаем вниз! Должно получиться!

Илья провел все эти манипуляции, сжал мину, треснул хвостовиком об пол и сбросил ее вниз с пятого этажа… Через несколько секунд раздался взрыв.

–Ура!!! Получилось!!!

Чернышу ничего больше объяснять было не нужно – работает!!! И эту атаку фрицев удалось отбить…

Но к вечеру, после очередной атаки фашистской пехоте и саперам все же удалось проникнуть внутрь здания, дорогу себе они расчищали гранатами, взрывчаткой и даже огнеметами. Бой разгорелся внутри здания, но из-за дыма и в полутьме видеть врага было невозможно, приходилось биться на слух. Кое-где, на лестничных пролетах, начиналась рукопашная: в ход пошли ножи и приклады, штыки и куски бетона, кирпичи, так как патроны почти кончились. К ночи немцы были уже на пятом этаже, а Илья с товарищами на шестом.

Ночью, пользуясь тем, что они лучше знают здание, оставшиеся в живых морпехи пошли на прорыв в сторону железнодорожного моста. По пути бойцы наткнулись немецкую минометную батарею, без выстрелов, штыками и саперными лопатками перебили минометчиков, которые совсем не ожидали увидеть здесь группу старшего лейтенанта Полякова, разжились там трофейным оружием, едой и водой. Потом оврагом добрались до берега Волги. Всего 15 пехотинцев вывел к своим старший лейтенант Михаил Поляков…

Из рапорта 94-й немецкой пехотной дивизии: «22 сентября. Сопротивление в элеваторе сломлено. Мы нашли трупы сорока убитых русских. Половина из них в военно-морской форме – морские дьяволы…».

Калач. Мост через Дон.

Из рапорта 94-й немецкой пехотной дивизии: «22 сентября. Сопротивление в элеваторе сломлено. Мы нашли трупы сорока убитых русских. Половина из них в военно-морской форме – морские дьяволы. В плен взяли двоих, одного из них – тяжелораненого».

–Герр лейтенант! – начал доклад рядовой Гофман. – Насчитали 40 убитых, половина – морские дьяволы. Найдено живыми двое: не шевелятся. Или тяжело ранены, или притворяются! Что с ними делать?

–Покажите! – скомандовал лейтенант. Двинулись к стене элеватора.

У стены лежали и еле дышали младший лейтенант и… мальчишка? Лейтенант не верил своим глазам.

–Мальчишка?

–Да, герр лейтенант, мальчишка. Скорее всего снайпер – рядом с ним нашли винтовку СВТ с оптикой, но документов у него не нашли. Возможно, просто валялась рядом. Ребята хотели его приколоть штыком, но обер-фельдфебель приказал показать Вам. Сказал, возможно, он что-то знает, да и допрашивать мальчишку будет проще.

–Если до утра не умрут, отправим в лагерь или штаб. Если смогут говорить…

Илья очнулся от того, что ему на лицо лилась вода…

«Вода»! Илья открыл рот и стал жадно пить. От жадности, вода перекрыла дыхание, закашлялся, все тело болело, голова гудела, с трудом открыл глаза: над ним стоял немец и лил ему на лицо и грудь воду из котелка…

–Герр лейтенант! Мальчишка очнулся!

–Отлично! Поднимите его, ведите сюда! Где переводчик? – офицер в нетерпении стал крутить головой по сторонам.

–Я здесь, господин офицер! – подбежал на полусогнутых толстенький человечек, с заискивающими глазками, одетый, как полицай.

–Спроси его: имя, какая часть, снайперская винтовка его?

–Имя, сопляк!

Илья молчал. Он не падал только потому, что его держали два немца.

–Имя! Какая часть? Что молчишь? От страха язык проглотил? Матрос? Откуда винтовка снайперская? Ты снайпер? – переводчик посмотрел на лейтенанта, тот кивнул.

–Будешь говорить? – переводчик оказался не только говоруном: коротко, почти без замаха ударил Илью толстой ладонью, с короткими пальцами по лицу. Этого было достаточно, чтоб Илья снова «отключился»…

Илюха пришел в себя – его несли наши бойцы, поддерживая с двух сторон, колонна военнопленных шла на запад.

«Твою ж мать… третий раз! Третий раз к этим… А я до Берлина собрался… Что ж за судьба у меня такая! Или сон такой!!! У меня в черепной коробке тараканы, жуки и пробки…» – Илья пытался собрать «разбегающиеся» мысли.

–О! Пацан очнулся, – заметил один из пленных бойцов. – Давай пацан, теперь ножками, ножками. Теперь, мужики, чуток легче будет.

–А где младший лейтенант, моряк? – спросил, собрав мозги в кучку, Илья.

–Не было моряка, тебе одного притащили, сказали нести. – пояснил боец лет сорока. – Что ж ты такого натворил, что фрицы так о тебе «беспокоятся»?

Илья не ответил…

Вариантов сбежать не было: степь, да и сил, хватало только на то, чтоб передвигать ноги. После второй ночевки Илья смог идти самостоятельно, не падая без поддержки.

80 километром колонна военнопленных прошла за 3 дня. Судьба посмеялась над Ильей, земля оказалось «круглой»: концлагерь находился в городе Калач-на-Дону. 2 ряда колючей проволоки, вышки охраны, комендатура и никаких строений больше: пленные располагались кто как мог под открытым небом, огонь разводить запрещалось под страхом смерти – при виде огня по этому месту тут же начинал бить пулемет – доставалось не только тому, кто развел огонь, но и тем, кто находился рядом. Об этом Илья узнал уже в лагере от пленных в группу которых его распределили, а группа была идейная: все мечтали о побеге. Его взяли под опеку несколько бойцов, даже пытались чуток подкармливать – местные жители, особенно женщины, приходили к лагерю, искали своих мужей, сыновей, приносили вареную картошку, овощи, редко хлеб – бросали от второго ряда, благо до первого было 3 метра, охрана смотрела на это сквозь пальцы, особо не гоняли.

Пришел октябрь. Спать приходилось тесно прижавшись друг к другу, так как температура ночью падала до слабого минуса, хорошо, хоть без дождей. Многие болели и умирали: без медикаментов, без нормального питания и ухода, трудно выжить. Свирепствовали простудные заболевания, воспаления легких, дизентерия. Обычным явлением стали вши. Илья не один раз мысленно поблагодарил папу, что приучал закаляться с раннего детства и заставил сделать хитрую прививку под лопатку о кучи «восточных заболеваний». Тьфу-тьфу, дизентерия и простуда Илюху не брали, а вот вши одолевали по полной программе.

В таких условиях некоторые «ломались» – соглашались служить фашистам в роли надсмотрщиков – «капо», за дополнительную пайку, стремились выжить любой ценой и за чужой счет. Короче – выслуживались по полной.

Но были и те, кто делал вид, что хочет служить фашистам…

Во время очередного построения немецкий офицер, отлично владеющий русским языком, прохаживаясь вдоль строя, хлопал по левой ладони в перчатке стеком и говорил:

–… стоит вам только перейти на сторону германской армии и ваша жизнь будет обеспечена! Вы будете получать паек, как германские солдаты! Вы сами видели, как хорошо кормят германских солдат. Вам дадут покушать белого хлеба с маслом, шоколада и нададут папирос! Русский народ любит германскую армию! Освободительные русские войска, плечом к плечу, вместе с германскими солдатами воюют против сталинско-жидовской власти, которая гнала вас на верную смерть! На каждом километре освобожденной нами земли валяются сотни и тысячи ваших убитых бойцов и командиров! А людей осталось мало, поэтому на фронт гонять стариков и детей! – немец увидел стоящего во втором ряду Илью, показал на него стеком. Подбежали два немца, вытащили его поставили перед строем.

– Как видите, я не обманываю вас! Посмотрите на этого мальчика! За что он должен был умирать? За жидовскую власть? Его силой отняли у матери! Она не хотела, чтоб ее мальчика забирали на войну! Я правильно говорю, мальчик? Ты же хочешь кушать? Хочешь жить? А я могу тебе дать хлеба! Тушенки! Печенья! Ну? Что ты молчишь?

Илюха стоял и думал: «Печенья обещали, а вот где бочка варенья? Спросить или не стоит?» Подумал и решил промолчать…

– Посмотрите, как он боится красных комиссаров, поэтому молчит! Как они затуманили его сознание!

Зачем помирать, если можно жить! Кто хочет, может работать по специальности в мастерских, а кто хочет, может с оружием в руках искоренять ненавистную красную чуму! У нас уже создаются национальные русские, татарские, казацкие, кавказские, туркестанские освободительные отряда! Кто хочет бороться с оружием в руках – шаг вперед!

–Мужики, – тихонько сказал один из Илюхиной группы, которого звали Коля. – Я попробую. Не хочу просто подыхать от голода. Потерплю, а потом, как дадут оружие, я им покажу, кузькину мать!

–Николай! Не вздумай! – его попытался остановить их негласный командир – Сергеич, но не успел. Коля уже вышел из строя.

Из строя вышло 17 военнопленных.

– Ну что, мальчик? Ты с ними или пойдешь спать под открытым небом, мерзнуть и голодать? Выбирай!

Илья двинулся в общий строй на свое место.

–Какой глупый мальчик… Ну, что ж! Вы готовы верой и правдой служить новой России и фюреру?

Раздалось еле слышное и нестройное, будто на выдохе: «Да».

–Я не слышу! Никто не слышит! Громче!

–Да! Теперь 17 вышедших из строя ответили громко и четко.

–Вот! Совсем другое дело! – улыбнулся немецкий офицер, а потом продолжил уже по-немецки. – Ефрейтор! Подберите пару десятков из этих скотов, которые уже не могут работать.

–Слушаюсь, господин гауптман! – ефрейтор сделал несколько шагов в сторону, вскинул вверх руку и к нему стали подбегать «капо».

Через несколько минут немецкий офицер оказался между двумя строями: перед ним стояло около 20 человек, которые еле держали строй, которые просто еле стояли, за ним стояло 17 изъявивших желание служить немцам.

–Ну, кто самый смелый? – офицер оглянулся через плечо на желающих служить.

–Я смелый! Что надо делать?

–Убей вон того, докажи верность фюреру! – офицер достал из кобуры «Вальтер» и зашел за спину «смелого».

«Смелому» дали карабин Маузера.

–Докажи, что ты не только смелый, но и меткий – там один патрон.

«Смелый» без колебаний вскинул карабин, быстро прицелился и выстрелил в грудь стоящему первым в другой шеренге. Из толпы пленных послышались проклятья, шеренга смертников попыталась разбежаться, но им не дали. Развернули спиной к убийцам.

–А ты действительно меток! Отлично! Проверку прошел! – дал оценку предателя Гауптман. – Следующий!

Следующий отказался стрелять – ему в лицо выстрелил из пистолета немецкий офицер.

Третьим был Коля…

Коля приставил ствол карабина к голове следующей жертвы, в затылок Коли требовательно ткнулся ствол «Вальтера»:

–Ну? Долго ждать? Считаю до трех!

По лицу Коли текли слезы он шептал:

–Как же так, братцы? Я же не хотел…

–Раз!

–Я же не хотел…

–Два!

–Простите, братцы, я же…

–Три!

Грянул выстрел. Коля, по лицу которого текли слезы, опустив винтовку, смотрел на убитого им красноармейца и продолжал шептать:

–Братцы… Простите, братцы…

Стоящий рядом с Ильей Сергеич сплюнул на землю:

–Иуда…

А Илья, глядя на все это, только сейчас понял, что он должен был бы пройти, если бы понадеялся, как и Коля, перехитрить немцев и вырваться из концлагеря, притворно согласившись служить фрицам.

Только двое вышедших из строя пленных отказались стрелять в своих товарищей, чтоб спасти свои жизни, обменяв их на жизни других…

Мысли о побеге не оставляли Илью ни на минуту, только и силы тоже уходили каждую минуту пребывания в концлагере.

Пленных, почти всех, ежедневно забирали из лагеря на работы по строительству еще одного моста, южнее города. Если брали на работу, то приходилось идти через весь город, там чаще бойцам удавалось получить что-то из съестного. Илья несколько раз пытался незаметно уйти, но ему не удавалось – охрана контролировала все строго.

Самый оптимальный вариант побега был нырнуть со строящегося моста в Дон и… Только вот Илья понимал, что у него просто не хватит сил далеко уплыть. Хотя, дурацкая мысль, что уж лучше в воду, чем вот так медленно угасать.

Колонна шла обратно в лагерь.

– Ребятки, мне киньте!

–И мне!

–Мне хоть что-то киньте!

Рядом с колонной пленных, по тротуару шли несколько мальчишек и девчонок, они из узелка бросали пленным еду.

–Эй, пацан, картоху лови!

Илья поймал картошку, чуть не закричал от радости, губы сами прошептали:

–Никитос…

–Что, на немцев горбатишься? Я бы на твоем месте утонул, ближе к концу работы, дело твое табак – трубка! Как у древних славян… Вечером приду к шестому столбу, брюкву принесу!

«Понял!» – показал большой палец Илья.

– Mund geschlossen! (Рты закрыли!) – заорал один из конвоиров и навел винтовку на ребят. Все затихли, а ребята побежали в подворотню.

Когда пленные возвращались с работ, то им первым наливали баланду в котелки, каски, у кого сохранились, или в

консервные банки, а потом выстраивалась длинная очередь из тех, кто не работал… Многим не доставалось ничего…

Илья еле-еле дождался, когда придет Никита. Увидел друга издалека, но побоялся выдать свое нетерпение, поэтому стоял закрыв глаза, ждал, когда позовет.

– Пацан, просыпайся, я брюкву принес, лови! – кинул сперва ту, что мельче, потом покрупнее. – Крупная не тебе – друзьям отдай, она с феррумом – им пригодится. А тебе вот, пекана с дудником принес и проволокой прочистил, дуделку сделаешь. Понял?