Текст книги "Первый поход (СИ)"

Автор книги: Василий Кленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 8

Замученный за день генерал Ли уже отошел на покой и, со стонами и кряхтеньем, крутился на постели. Конечно, вельможи его покой тревожить не решились, предпочли дожидаться утра. Но О Гванук выносил за двор ночной горшок как раз в тот момент, когда еще не отдышавшиеся вестники из Правой армии продолжали голосить про беду и нужду в помощи.

Гванук выплеснул испражнения под забор и замер в нерешительности. Как поступить? Уверенности не было, но все-таки он засеменил в «покои» и пробрался к старому генералу.

– Сиятельный, прости меня в своем великодушии… – робко коснулся слуга плеча главнокомандующего. – Но во дворе сидят гонцы из одного корпуса Правой армии. Того, что ушел на восток. Они твердят о какой-то беде. Извини еще раз, что я потревожил…

– Беде? – заспанный генерал тут же бодро приподнялся. Вернее, он начал это делать резво, но тело плохо слушалось – Гванук кинулся поддержать своего господина и с трудом привел в сидячее положение.

– Какой еще беде?

– Я не знаю, сиятельный, – совсем расстроился слуга, глядя на измученного главнокомандующего. – Прости, что разбудил…

– Нет, всё верно сделано! – генерал Ли даже за плечо схватил юного помощника. – Запомни навсегда: если наступили плохие вести – всегда буди меня сразу. Это хорошим можно подождать. Спеши, зови!

Гванук кинулся по коридору в переднюю, где уже собрались вельможи, даже Ю Сып пришел. Были и слуги из местных.

– Главнокомандующий Ли Чжонму требует привести вестников к нему, – не очень твердым голосом заявил юноша.

– Требует? – удивился Ю Сып. – А как он про них узнал?

«Наверное, услышал крики» – чуть было не ляпнул вслух Гванук, но вовремя спохватился: когда оправдываешься – только сильнее себя выдаешь.

– Не знаю.

Он проводил троих гонцов в покои. Следом увязались практически все. Ли Чжонму уже почти оделся (у него появилась странная привычка – одеваться и раздеваться самостоятельно; причем, первое он делал плохо, дурумаги и чонбок всегда сидели на нем криво и косо).

– Говорите! – коротко бросил старый генерал.

– Сиятельный, наш корпус Ким Ыльхвы ты послал на восток. По дроге мы нашли два мелких селения, но они были пусты. А сегодня утром достигли места, которое оказалось для нас непреодолимым… Это Фунакоси.

– Фунакоси? Что это? Где?

– Я знаю, – влез вдруг в разговор один из пленных слуг. Совсем невысокий ниппонец, абсолютно лысый. В сопротивлении Трем армиям его, вроде бы не заметили, а потом не пленили. Он неплохо говорил на языке Чосона и сам, добровольно, вызвался работать на пришлых.

– Говори.

– Это поселок на самом востоке Цусимы. Залив Асо имеет много «языков», господин. Один доходит до самой восточной окраины и практически разрезает Цусиму на две части – Камидзиму и Симодзиму. «Язык» становится узким и превращается в тоненький пролив. Вот за ним и стоит Фунакоси.

– Верно! – оживился вестник. – Узкая полоса суши, сиятельный. Два или три ли. И со всех сторон море.

– У Фунакоси причалы есть и в заливе, и на восточном море, – с нотками злости продолжал пленник. – Они забрали всю торговлю с Тиндэем, перепродают добычу…

– Погоди! – оборвал того генерал Ли. – Ты рассказывай!

– Я и говорю, что неприступное место, сиятельный! – затараторил гонец. – Всюду вода. Глубоко.

– Пролив пересыхает во время отлива, – презрительно бросил ниппонец.

– На совсем узком участке! – возмутился воин. – И там у них каменное укрепление стоит. Мы бы взяли их сходу, сиятельный. Они не ждали нас. Но стояла высокая вода – никак было не перебраться. Стрелы еле долетали. Когда вода спала – славный Ким Ыльхва сразу послал нас в бой… Но к пиратам за это время подошла какая-то подмога. Дно пролива вязкое, сверху стреляют, кидают камни… Пришлось отступить. Наш командир трижды посылал людей в бой… Мы каждый раз несли большие потери. Командир Ким очень хотел занять Фунакоси, но…

Тут гонец повалился на колени, распластался по полу. Остальные воины последовали его примеру.

– Прости нас, сиятельный!!! Но воины отказались идти на пятый штурм!

Они почти рыдали от стыда и отчаяния.

– Господин Ким послал нас сюда, сообщить всё… Сообщить, что он раскаивается в своей неспособности…

– Раскаивается? – прорычал генерал Ли, вскочил на ноги и принялся вышагивать из стороны в сторону, заложив руки за спину. – Что еще предпринял командир Ким?

– Он атаковал. А что еще можно предпринять?

– Ну, конечно. Раз бил по лоб. Ну, ладно – два! Но если зримо, что не выходит – почему третий раз делал так же? Четвертый! Ладно… Вопрос не вам.

Он опять шагал туда-сюда.

– Мне бы увидеть… Эх… Ю Сып! План, чертеж, карта! Есть рисунок Цусимы?

Командующий Левой армии (просто счастливый от того, что не его отряды попали в такой просак) лишь развел руками.

– А ты? – палец уперся в местного рассказчика. – Ты имеешь чертеж острова?

– Зачем? – изумился пират, убеждавший всех, что никогда сам пиратством не занимался.

– Ну, хоть, опиши. Что за пролив? Широк ли, глубок ли?

– Залив изгибается между скал змеей. Он всё уже и уже становится. Всюду – отвесные скалы. В том месте, где в отлив вода уходит – совсем узко. С полсотни шагов. Но такого места мало – тут твой воин прав, господин. Там не очень глубоко – вода же уходит почти полностью. Но и в правду топко – ногами идти тяжело.

– Можно засыпать камнями, ветками, деревьями, – на ходу прикидывал генерал Ли. – У них же тысячи рук! Слушай! – он снова повернулся к ниппонцу. – А за Фунакоси земля снова расширяется?

– Совсем не сразу, господин. На многие сотни шагов к северу это узкая полоса, которую рассекают маленькие заливчики – такие же тонкие «языки».

Главнокомандующий задумался.

– А ты мог бы показать мне путь к Фунакоси… по воде?

– К Фунакоси? – глаза пирата недобро загорелись. – О да, я смог бы!

– Если ты это проводишь – жизнь твоя превратится в долгую и безбедную. Я твоего щедро награжу. Но, если обманешь – подарю в руки самого мастерского палача.

– Ты, останешься доволен, господин, – поклонился ниппонец.

– Решено! – генерал повернулся к своим подчиненным. – Срочно послать за Угилем Звездой! И пусть сразу приготовляет свой отряд!

Тигромедведь явился довольно быстро. Ламеллярный дугончап был ему маловат: между набедренниками и корпусом зияла приличная прореха. Но доспех сидел на Звезде ладно, равно, как и шлем чомджу с широкими полями. Угиль ловко опустился перед генералом на колено, придерживая рукой ножны с тяжелым хвандо.

– Сколько у тебя число воинов в отряде? – сходу перешел к делу главнокомандующий.

– Более трех сотен, сиятельный!

Сиятельный нахмурился в своем недовольном молчании.

– Генерал Ли любит точность в таких вопросах, – шепнул О Гванук Звезде.

– 337 бойцов, – сразу поправился тот. – Все, кто пригодны к настоящей схватке из корпуса Хван Сана. Еще я по своей инициативе отобрал пару десятков крестьян.

– Зачем необученные крестьяне? – снова нахмурился Ли Чжонму.

– Прости, сиятельный, но мой опыт показывает мне, что люди бывают разных пород. Одних можно учить месяцы и годы, но они побегут перед ликом врага, побросав трезубцы. А есть люди тигриной породы. Таким дай только в руки дубину – и они уже готовые воины. А, когда я их подучу…

– Понятно, – старый генерал улыбнулся. – Ты просто сам тигриной породы, Угиль. Потому мало оцениваешь силу обучения. Дай срок – я стану тебе доказывать это… Но ныне не до него.

И главнокомандующий кратко обрисовал своему новому командиру ситуацию с корпусом Ыльхвы под Фунакоси. Даже что-то рисовал пальцем по крышке лакированного столика.

– Смотри, что я жажду сделать: доставить отряд по воде залива. За пролив.

– И ударить в спину? – оживился тигромедведь.

– Истинно. Твой отряд способен так?

– А сколько людей защищает Фунакоси?

Вместо ответа генерал Ли повернулся к вестникам.

– Мы точно не знаем, сиятельный. Наверное, несколько сотен. Фунакоси кажется не крупнее Одзаки.

– Сделаем, сиятельный. Только хорошо бы послать людей к Правой армии, чтобы в нужный момент та начала атаку с пролива. Тогда наш удар станет еще сокрушительнее.

– Отлично! Бери отряд и веди в гавань.

– Прямо сейчас?

– Разумеется. Бить врага надо, когда он не ждет. Оказаться возле с ним нужно, когда он решает, что ты далеко.

В гавани головорезы Звезды спустили на воду 24 лодки разного размера. Они разобрали вёсла и потихоньку начали выходить из гавани. Светила луна, так что на чистой воде было довольно светло. Старый генерал передал Угилю ниппонца.

– Этот человек выведет тебя к потребной суше. Если вдруг он нас обманет…

– Я прирежу его, как собаку! – прорычал тигромедведь так, что у Гванука похолодело в животе.

– Нет. Ты должен сохранить ему жизнь. Всей силой. Предатель будет умирать долго и с обилием боли.

Проводник переводил взгляд с Угиля на генерала Ли и не понимал, кто пугает его больше. Главнокомандующий же, сделав всё важное, улегся на дне своей лодки, подсунул под голову какой-то мешок – и заснул. Не успели воины сделать и десятка гребков, а над гладью залива уже разносился сочный храп. Встревоженному О Гвануку ничего не оставалось, как сидеть у головы своего господина и оберегать его сон.

Залив Асо поражал воображение (особенно, при свете луны). Он был буквально иссечен, разрезан бесконечными скалами. Они, будто гребень, расчесывали черную воду, разделяя ее на узкие пряди-заливчики. Тонкие, извивистые. Как тут найти нужный? Гванук не понимал, но догадывался, что местные жители читали здешние пути легко, хоть, с закрытыми глазами.

Когда передняя лодка нырнула в нужный проход между скалами, там царила совершенная темень. По счастью, небо на востоке уже серело – приближалось утро.

– Эй, парень, буди хозяина, – прогудел Угиль со своей лодки, привлекая внимание Гванука.

Слуга осторожно растолкал генерала, который несколько вдохов соображал, где он. Потом со стонами принял сидячее положение.

– Ненавижу старость…

Звезда уже подвёл свою лодку к генеральской и пояснил, что пора высаживать гонцов к Правой армии. После маленькие суденышки, лавируя меж торчащих тут и там скал, двинули к левому берегу. Настолько крутому, что пристать не было никакой возможности.

– Куда ты завел нас, дрянь⁈ – рычал тигромедведь проводнику.

– Куда велели! – испуганно, но твердо верещал тот в ответ. – Ровно в спину поганым Фунакоси. Вы не говорили, чтобы я вам еще и пристань нашел!

Угиль легко двинул ниппонца локтем, опрокидывая на дно лодки и скомандовал:

– Ищите!

Наконец, самые ловкие из отряда вскарабкались на валун, нашли нависающие над водой кривые сосны и примотали к ним канаты. Головорезы Звезды шустро стали взбираться по веревкам. В глубине скал послышался довольный возглас: пройти можно. Под Угилем дерево затрещало, но все-таки выдержало.

– Ты, верно, шутишь, командир? – опешил старый генерал, когда очередь дошла до него.

– Подождешь нас здесь, сиятельный? – спрятал смех в глазах Угиль. – Мы быстро.

– Ну, нет!

Ли Чжонму велел обвязать себя, и его тушу буквально заволокли на камни, как подбитого в море тюленя. Гванук, которому очень нравилась идея подождать исхода боя в этом тихом месте, со вздохом шустро полез вслед за господином. Охранять лодки осталось около двух десятков воинов, а остальные стали забираться вверх по расщелине.

– Чок! – подозвал Звезда поджарого одноглазого бойца. – Бери свою пятерку и вперед. Чтобы никто о нас не узнал!

Солнце уже взошло, когда чосонцы выбрались на достаточно ровное место. Одноглазый Чок возник из зарослей так внезапно, что Гванук едва не опростался.

– Поселок там, – махнул он рукой на юго-восток. – У них уже начался бой.

Угиль начал было раздавать команды, но генерал остановил его.

– Чок, с той горки возможно видеть Фунакоси? – разведчик кивнул. – Угиль, дай воинам малый отдых перед боем. А мы следуем на горку.

И огромный тигромедведь с крохотным слугой О потащили малопригодное к таким путешествиям тело главнокомандующего вверх по склону. Фунакоси оказался меньше Одзаки, но дома и постройки были широко разбросаны по всему перешейку. Настоящих укреплений он тоже не имел…

– Я-то услышал, что у них тут каменные стены, – сплюнул зло генерал Ли. – А это жалостная насыпь!

– Видимо, ее отбольших волн возвели.

– Ну, чосонскую волну она остановила.

Про бой одноглазый разведчик тоже сильно преувеличил. Ким Ыльхва получил сообщение и развел под насыпью какую-то активность… Но вокоу на насыпи стояли вполне спокойно, лишь изредка постреливая из своих огромных луков.

И, тем не менее, все они смотрели в сторону пролива.

– Угиль, ты увидел, как нужно наступать?

– Да, сиятельный, – кивнул тигромедведь, не отрывая жадных глаз от пиратов.

– Тогда ступай. Пришли сюда десятку, заняться охраной меня – и атакуй. Бей по спине, не щадя! Скинь их на пролив!

– Исполню, сиятельный! – радостно прорычал Звезда и кинулся вниз.

Какое-то время не происходило ничего, но вскоре Гванук рассмотрел три «змейки», что неспешно наползали на игрушечные домики Фунакоси. Головорезы Звезды двигались крадучись и неприметно, лишь железо доспехов изредка вспыхивало в лучах поднявшегося солнца. Поздно, слишком поздно в поселке поднялась тревожная суета. Ничто не могло остановить лучших воинов Средней армии. Они прорезали Фунакоси насквозь, словно горячий меч – кучу горного снега. Но на насыпи завязался уже настоящий бой.

К чести, командира Ыльхвы, тот быстро учуял проблемы пиратов в районе спины и сразу послал свои отряды в атаку. Даже, учитывая, что вода в проливе стояла высоко. Как только на каменную насыпь взобрались первые храбрецы Правой армии, генерал Ли махнул рукой:

– Это конец, ведите моего в деревню.

Измученного ночным плаваньем и утренней дорогой главнокомандующего пришлось едва ли не нести. Когда недовольные охранники (вместо подвигов и грабежа им досталась сомнительная честь таскать на себе бессильного старика) добрались до Фунакоси, бой закончился полностью. Командиры, зная пристрастия главнокомандующего, даже потери подсчитали. Сегодняшний штурм стоил Трем армиям девяти погибших и шестнадцати раненых. А бесплодные попытки Ким Ыльхвы обошлись тому в сорок мертвецов и две сотни раненых!

Командир корпуса кинулся в ноги генералу Ли и принялся каяться:

– Я подвел тебя, сиятельный! Я достоин наказания!

– Встань, Ким, – Ли Чжонму был слишком доволен сражением, Гванук уже хорошо чувствовал настроение своего господина. – Ты безумело воевал. Это факт. Но один раз ошибка возможна. Главное – не повторять ее. Скажи: какая была у тебя главная беда? Чем обделен для победы?

Ким Ыльхва долго молчал.

– Корабли? Лодки?

– Верно. Корпус тебя попался в совсем невыгодную позицию. Отличный командир понял бы это после зрения вокруг. Хороший – после первой атаки. Ты посылал воинов четыре. И хотел пятый?

Ыльхва покаянно кивнул.

– Вот это и самое плохое.

– Мне стыдно было просить помощь, сиятельный. Я очень хотел принести тебе победу сам…

– Неразумно. Если бы ты погубил полкорпуса и взял победу… я бы тебя повесил. Зачем мне победа без армии? Думай, Ким Ыльхва. Води воинов с разумом. Если не научишься – не быть тебе командиром. Ты станешь для Трех армий опаснее врага.

В Фунакоси чосонцы убили и пленили почти 260 пиратов. И только около сотни из них были настоящими воинами. Среди пленных оказался истинный вельможа – знатный самурай из клана Со. При нем находился еще десяток латных стрелков, но те все пали. Однако у Ли Чжонму уже не было сил на допросы. Он повелел перегнать лодки к поселку, погрузил в них отряд Угиля, самых ценных пленников и повелел Ким Ыльхве окончательно усмирить эту местность, собрать самую ценную добычу, доставить ее в строящийся лагерь Трех армий – сам же уселся в лодку и приказал вести флотилию на Одзаки.

Глава 9

В последующие три дня генерал Ли вел себя странно. С раннего утра, по заведенной привычке, зазывал к себе самых разных людей: командиров, Нгуена с его учетчиками, мастеров из крестьян, минцев и даже пленных – и быстро и четко выдавал им огромные указания. Работы было так много, что Три армии трудились с восхода и до заката. Распоряжения порой оказывались весьма странными.

Например, он приказал выгнать из своих владений всех ненужных пленников: женщин, детей и даже мужчин, не приносивших ему пользы. В одночасье сотни людей были вышвырнуты куда-то на север Цусимы.

«Пусть объедают своего господина Со, а не меня» – усмехнулся старый генерал.

Еще он поручил Чу Угилю расширять свой отряд. За счет других корпусов!

«Ты доказал свою полезность, Звезда. Теперь можешь довести свой корпус до тысячи. Разрешаю тебе забирать лучших воинов из всех Трех армий».

Возмущений было много. Но Ли Чжонму в это не вмешивался, приказывая командующим разбираться самим. Он вообще ни во что лично не вмешивался. Почти.

Каждое утро главнокомандующий приходил к огнестрельщику Сон Чахуну и объяснял, как из пороховой пыли делать пороховую «икру». В деревянных дробилках крошили подсохшие лепешки, протирали куски через крупное сито, потом засыпали в бочки, которые по полдня крутили на вертеле для шлифовки. Несколько раз порох все-таки загорался, поэтому пришлось работать совсем с небольшими порциями. Не из-за людей, а именно из-за пороха, которого оставалось немного.

Через несколько дней, убедившись, что немного «икры» готово, Ли Чжонму наглядно показал ветерану разницу. В крохотные пиалки для местного вина засыпали отдельно пыль и «икру», замазали сверху глиной, оставив по небольшой дырочке. Генерал Ли взял длинную палку с горящим шнуром на конце и поднес огонек к чашке с пылью. Порох зашипел, задымил! Слегка хлопнуло: глиняную нашлепку оторвало, пиалка раскололась. Затем огонек перенесли на «икру»… Шипело лишь краткий миг. А потом как бахнуло! И во все стороны брызнули фарфоровые острые осколки. В Гванука впились сразу два, крупный кусочек застрял в волосах главнокомандующего, который вовремя отвернулся.

«Понятно? – довольно спросил генерал у ветерана. – Сделай теперь весь порох таким».

Но пороховая «икра» – это единственное дело, для которого Ли Чжонму снисходил лично. Обычно, раздав приказания, он закрывался в своих покоях, куда не пускал никого. Даже Гванука, когда тот робко предлагал пообедать или поужинать, старик не пускал дальше порога.

Уже привез добычу Ким Ыльхва, уже с юга вернулся Ли Сунмон (он удачно разорил несколько пиратских гнезд, неожиданно добыл почти сто гванов бронзы (более 350 килограммов – прим. автора), но проел больше еды, чем нашел), уже заработали мастерские по изготовлению щитов, а также кузнечная, плотницкая и огромная огнестрельная мастерская (генерал повелел называть ее странным словом «полигон»), уже «ударная эскадра» Ри Чинъёна начала делать совместные выходы на гладь залива Асо (и корабли не врезались друг в друга, не отставали, ставили паруса) – а старый генерал всё сидел, запершись в своих покоях.

Как-то раз Гвануку удалось внезапно проникнуть внутрь на законном основании. И застал он престранную картину. Ли Чжонму стоял вдали от окон, раздевшись по пояс. Он широко расставил ноги, вывернув колени, а в правой руке (в одной!) держал свой тяжелый изогнутый хвандо. И медленно совершал странные круговые движения. Заметив слугу, главнокомандующий заметно стушевался, опустил оружие, даже бросил его на ковры. И принялся поспешно облачаться в домашнее в крайне расстроенном состоянии.

Тогда юный О решил, что Ли Чжонму для того и скрылся от людей, чтобы заняться собой, привести себя в форму. Последние дни он часто выражал недовольство своим здоровьем. Сам рвался в бой, чуть ли не наравне с воинами… и совершенно не мог с ними состязаться в здоровье.

Но, если слуга и был прав, то лишь отчасти. Потому что на четвертый день, завершив обычный утренний разбор дел, Ли Чжонму повелел призвать к нему всю кузнечную мастерскую (кроме цусимских пленников). Также призван был длиннорукий ветеран Сон Чахун с парой его лучших учеников.

Откланявшись положенное и наговорив в избытке восхвалений, мастера, наконец, были принудительно рассажены вокруг большого дощатого щита. Главнокомандующий извлек откуда-то неведомый рулон бумаги и сам лично расстелил его на грубом, но просторном столе.

– Славные мастера! Я призвал вас ради этого. Нужно в кратчайшие сроки изготовить.

Все разом склонились. Гванук из-за спин мастеров тоже тянул шею, силясь рассмотреть рисунок своего господина. На огромном, склеенном из кусков, бумажном полотнище всё было испещрено черными линиями. На диво ровными – прямыми или округлыми. Слуге сразу бросилось ощущение непривычной стройности и четкости… Но что это…

– Это огнестрельное орудие! – выдохнул вдруг Чахун.

Гванук снова тревожно глянул на рисунок, но ничего похожего в сетке длинных продольных и коротких поперечных линий не увидел. Однако, Ли Чжонму улыбнулся и кивнул.

– Верно, мастер Сон!

И старый генерал извлек из широкого рукава глиняную фигурку: длинную цилиндрическую трубку. С одной стороны у нее имелось отверстие, а с другой оно было закрыто. В один миг сеть линий в глазах Гванука превратилась в изображение этого орудия… как, если бы орудие распилили вдоль и пополам.

– Но оно совсем непохоже на Чонтонг! – невольно вырвалось у него.

– Мальчишка, огненные машины бывают очень разные! – рассмеялся Чахун.

– Так и есть. Это орудие называется, – и генерал добавил что-то крайне непонятное. – По-ле-ва-я-пуш-ка. Самая малая из возможных. Если вы сможете ее создать по точности, у нее выйдет бить гораздо дальше и точнее Чонтонга. Пуш-ка ведет стрельбу ядрами в вес чуть больше полгвана (2 килограмма – прим. автора) и специальными ящичками с картечью. А главное – ее можно быстро перемещать по полю.

– Расскажи, как и из чего нам ее предстоит делать? – влез в разговор минский кузнец Ван Чжоли.

– Ее нужно отлить из бронзы. Наилучшая бронза для пушки такова: 100 частей меди и 11 частей олова. Но нам не выбрать. Будем брать ту бронзу, что есть.

– А насколько велика должна быть… пуш-ка?

– На бумаге вам даны истинные размеры, – генерал махнул рукой на рисунок. – Я вам покажу… каким надо замерять.

Он нагнулся и достал несколько длинных латунных полосок. Гванук снова поразился невероятной их ровности и прямоте. Все полоски были покрыты поперечными бороздками: длинными и короткими.

– Это линейки, – снова непонятное слово. – Вам предстоит прикладывать их к чертежу, замерять расстояния по насечкам, вести точный счет бороздок. Потом так и отливать. Точность! Безмерно важна точность! Если вы делаете точно, если все ядра делают точно – все пушки стреляют справно. Если замеры не соблюдены – ядра не летят, а пушки взрываются.

Мастера тягостно замолчали.

– Вот смотрим, – генерал стал сам прикладывать латунную полоску. – Ширина… дыры – 8 малых бороздок, а длина ствола – 15 больших. Соотношение ка-либ-ра к длине должно составлять 18. Это лучшее число в стрельбе! Лучший полет ядра и картечи! Толщина стенок – тоже точность! По чертежу. Стенки должны… толстеть от выхода к торцу. Сделаете меньше – порох пушку разрушит.

– И большой получится вес орудия?

– Как у вас получится – еще смотреть. Но с таким размером пушка весит 75 гванов (около 300 килограммов – прим. автора)

Огнестрельщик присвистнул.

– Да разве ж такое можно быстро передвигать?

– Можно! Видишь отростки на теле орудия? Это цапфы. Для пушки колотить ящик на больших колесах. На стенках ящика – пазы. Пушку надо класть цапфами в пазы – и она легко катится!

– На колесах? – почесал подбородок Чахун. – А отдача от выстрела, сиятельный? Ты же чуял ее на корабле.

– Я знаю об отдаче, – нахмурился Ли Чжонму. – У ящика вырастут тяжелые хвосты-упоры. Они погасят силу выстрела. Частью. И к этим упорам можно… крепить лошадей ради перевозки.

Лошадей пока на все Три армии было ровно две штуки. Их добыли в Фунакоси, и одну себе тут же затребовал генерал. Хотя, ездил он ужасно, но обвинял во всём плохие ниппонские сёдла. Вторую пришлось осваивать моряку-писарю, ибо он теперь требовался главнокомандующему чаще, чем О Гванук.

В зале разговор, меж тем, сменил русло. Вопросы начали задавать литейщики, которых очень смутил вес пушки.

– Очень трудно отлить такую большую фигуру, господин, – признался минец Ван. – Можно ли разбить пушку на части?

– Ни в коем случае! – воскликнул старый генерал. – Самое важное в отливке – цельность и однородность. Если в пушке будут каверны – ее разорвет. Если заливать в форму бронзу частями – она расколется по месту соединения. Нет-нет!

Мастера задумались.

– Давайте так, – подал голос чосонский кузнец. – Готовим форму и ставим ее в центре. Вокруг собираем пять плавильных печей. Каждую – на тигель весом гванов в 15. Столько бронзы расплавить по силам и обычным печам. Запускаем все печи вместе – и по команде все заливаем свои тигли в канавки. Так получится залить всю бронзу в одну плавку.

Ван Чжоли, считавшийся старшим, подумал и кивнул.

– Сначала потренируемся. Тем более, надо бронзу смешать. Я видел собранный лом – там весьма разные составы бронзы. Боюсь, если мы их порознь расплавим и зальем в форму, то в разных частях пуш-ки тоже получатся разные составы. В одном месте станет крепче, в другом – слабее. Это же плохо, господин?

– Это плохо! – встревожился старый генерал. – Так не надо!

– Тогда отберем лом, расплавим и отольем длинными прутами. Порубим пруты, перемешаем и снова расплавим. Так бронза одинаковой станет.

– Выгорит много, – вздохнул чосонец.

– А что делать?

Ли Чжонму нервно теребил глиняную пушечку в руках.

– Я слышал, что самое трудное – ровный канал отлить, – все-таки заговорил он. – И слышал о таком способе… Пушку отливают целиком. Без пустоты. А потом канал высверливают сверлом.

– Это же какое сверло потребно? – ужаснулся тот же чосонец.

– А как сверлить ровно? И сколько на то времени уйдет? – уже почти возмутился еще один мастер.

– Не за чем много времени. Ведаете или не ведаете… Но где-то умеют брать силу воды. Вода крутит колесо, колесо крутит сверло…

– Господин, мы такое знаем, – с легкой обидой в голосе ответил Ван Чжоли. – В Мин издавна используют водяные колеса. Но твой план… несказанно сложный. Начиная еще со сверла – оно потребуется огромное!

Кузнецы согласно загудели.

– Я бы мог такое сковать, – влез в разговор первый чосонец. – И закалить. Но где такой огромный слиток найти? А сварка не пойдет – сварное сверло от нагрузки лопнет.

– Верно, – кивнул Ван. – И заготовка бронзовой пушки без пустоты станет на треть тяжелее. А мы не уверены, что 75 гванов нам по силам за раз залить. Далее – можно, наверное, соорудить жесткий станок для сверления. И колесо собрать. И переходные соединения… Хотя, я такое еще ни разу не делал… Но главное – нет на Цусиме подходящих крупных рек. А сколько времени уйдет, господин! Возвести плотину, дождаться заполнения водой, построить колесо, выковать сверло, возвести станину, а потом долго-долго ждать, как вода станет крутить сверло! И молиться предкам, чтобы сверло не повело чуть в сторону… Я не знаю, господин, в какой волшебной стране могут делать такое, но здесь нам это не под силу.

– Далеко та волшебная страна… – старый генерал вздохнул и в сердцах бросил глиняную модельку на стол. – Крайне важен прямой канал. Совершенно прямой.

– Мы хорошенько подумаем над этим, господин. Найдем способ поудобнее.

Мастера собрали чертеж, линейки и ушли. Генерал Ли места себе не находил, но он понимал, что затея с пушкой – это дело не одного дня. И с утра, чтобы отвлечься, принялся мучить бойцов Правой армии, что недавно вернулась из походов. Началась муштра, проверки и чистки. Но не только.

Хван Сан отчитался командующему, что крестьяне в ротанговой мастерской сделали первую сотню щитов. Генерал велел собрать еще и старые щиты, которых у Трех армий имелось совсем мало, но все-таки что-то было. Со всем этим добром Ли Чжонму явился в расположение корпуса Ли Сунмона. После южного похода и чистки у того оставалось немногим более полутора тысяч человек. Почти треть – стрелки с «бамбуковыми» луками.

– Выводи копейщиков, Сунмон! – приказал генерал.

Тысяча бойцов с копьями и трезубцами строилась быстро. Все-таки здесь оставались уже опытные воины, пришедшие преимущественно с самого севера Чосона.

– Часть воинов должна взять щиты!

– Но, сиятельный! Копьем надо биться двумя руками. Оно длинное и одной рукой не управиться.

– Ну-ка, дай-ка, – расторопный боец примчался бегом и вручил свое оружие главнокомандующему.

Тот взял в одну руку щит, в другую – длинное копье. Конец того то и дело норовил клюнуть землю.

– И верно, – согласился старый генерал.

Задумался. Потом упер копье пяткой в землю под углом и со всей силы ударил ногой. Увы, эффектного жеста не получилось: древко прогнулось, но выдержало. Генерал Ли слегка побагровел под копной седины… Посмотрел с большим сомнением на тщедушного О Гванука, потом перевел взгляд на писаря.

– Ну-ка, переломи вот тут.

Моряк с резким хаканьем треснул ногой, и почти треть древка осталась лежать на земле. С поклоном вернул остаток оружия главнокомандующему. Тот резко встал в боевую стойку. Даже Гвануку показалось, что щит генерал Ли держит как-то неумело, прижимает к корпусу, полностью открывает лицо. Но он несколько раз кольнул копьем воображаемого врага – и на этот раз оно слушалось своего временного хозяина!

– Вот так делайте! – заявил он командиру Сунмону. – От меня тебе 200 щитов. Поищи 200 бойцов – не рослых, но крепких. Сократи их копья и надели щитами. И шлемы изыщи им всем! Так станет твой первый ряд. А за ним – воины с длинными копьями и трезубцами.

Ли Сунмон крутил в голове видение нового корпуса.

– Но дальность поражения снизится.

– Снизится. Зато первый ряд проживет много сражений. Не поляжет по началу первой же атаки.

В короткий срок сбили первую сотню: впереди 20 щитников, а за ними – четыре ряда с длинномерными копьями. Быстро выяснилось, что щитом не умеет пользоваться не один только главнокомандующий. Ли Сунмон тут же пометил себе найти мастеров щита и учиться дополнительно. Так же трудно оказалось ходить плотным строем, в котором щиты прикрывали бы весь первый ряд и следующих за ними.

– Тут только муштра поможет, – утешил Ли Чжонму своего подчиненного. – Тренируй совместные шаги каждое свободное время.

Старый генерал уже собирался уходить, когда Ли Сунмон с поклоном попросил разрешение задать вопрос:

– Сиятельный, за эти дни ты разогнал многих тяжеловооруженных воинов в моем корпусе. Но практически не тронул лучников. Мне очень хочется понять, почему?

– Они ценны сами по себе, командир, – улыбнулся главнокомандующий. Понял, что ответ Ли Сунмона не устраивает и добавил. – Давай поиграем в разуме. Вот у меня есть 100 опытных лучников, что убивают каждой стрелой. А у тебя лучники хуже. Они убивают с каждой десятой стрелы, но их в десять раз больше. Кто победит?